Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Оглавление

• Введение
• Глава I. Теоретические основания изучения визуального фрейминга политического конфликта
• a. Визуальный фрейминг политического конфликта и формирование общественного мнения
• b. Структура фотографического сообщения. Фотография как миф
• c. Описание теоретической модели исследования
• d. Выводы
• Глава II. Методологические основания изучения и анализа фотографического изображения политического конфликта
• a. Контекстуальный анализ
• b. Четырёхступенчатый анализ фотографического сообщения
• c. Описание эмпирической базы
• d. Выводы
• Глава III. Проведение анализа медиа-контекста и фотографического изображения политического конфликта
• a. Контекстуальный анализ
• b. Четырёхступенчатый анализ фотографического изображения политического конфликта
• c. Выводы
• Заключение
• Список литературы
• 

Введение

Конфликт как столкновение разнонаправленных, несовместимых друг с другом потребностей в условиях ограниченности ресурсов и вынужденности совместного существования имплицитно присущ человеческой природе. Такой точки зрения придерживался и К. Боулдинг, автор «Общей теории конфликта» Бабосов Е.М. Конфликтология: Учебн. Пособие для студентов вузов.- Минск: Тетра-Системс, 2000. - 464 c., в которой он утверждал, что конфликт характерен абсолютно для любой среды, будь то физической, биологической или химической. По мнению социолога, для человека свойственно применение насильственных методов для достижения своей цели, а когда цели двух противоборствующих сторон становятся противоположными, стороны вступают в борьбу за ресурсы.

Если ранее такого рода ресурсами выступали земли и человеческий капитал, то на сегодняшний день наиважнейшим ресурсом является внимание аудитории и общественное мнение. Таким образом, политический конфликт зачастую превращается в информационную войну - войну за человеческое сознание, а главным оружием такой войны становятся средства массовой информации. Именно СМИ выступают ретранслятором позиции правящей элиты и её идеологических установок, тем самым формируя «правильную» картину мира в сознании граждан McCombs M. Setting the Agenda: The Mass Media and Public Opinion. New York: Polity, 2004. - P.101 и мобилизуя общественное мнение.

Необходимо отметить, что технологии воздействия на массовое сознания со временем меняются и усовершенствуются. Так, на данный момент, наиболее действенным инструментом трансляции события является визуальный контент. Такая практика стала востребованной по следующим причинам: требуемая от индивидов многофункциональность, а также многозадачность проблем возрастают, время становится ограниченным ресурсом, люди хотят получить максимальный объём информации, затрачивая при этом минимум усилий, к тому же «доступность технических средств фото и видеосъемки, возможность их повседневного применения большинством людеи?” Захарова Н.Ю. Визуальная социология: фотография как объект социологического анализа // Журнал социологии и социальнои? антропологии - 2008. Том XI. No 1 - С.149 возрастает обратно пропорционально временному ресурсу, и люди всё чаще предпочитают черпать новое знание не с помощью словестного, а посредством иконического языка, основанного на изображении, таком как, например, фотографический репортаж с места событий.

Так, с одной стороны, фоторепортажи, снятые в документальной форме, позволяют максимально удостоверить читателя в подлинности изображённой информации, а с другой, - эффективно используются для воздействия на сознание индивидов, вынуждая их поверить в достоверность того, что возможно подверглось фальсификации или намеренно использовалось с целью манипуляции сознанием. Вторая функция фотожурналистики зачастую активно используется политическим актором для трансляции своей позиции по проблеме, а также формирования у граждан «правильной» точки зрения, то есть влияния на общественное мнение.

Таким образом, неискоренимость противоборствующей составляющей в человеческой природе, тенденция борьбы за ресурсы, а именно за общественное мнение и внимание, использование средств массовой информации в качестве ретранслятора идеологических установок политического актора, а также применение наиболее эффективного визуального контента для формирования общественного мнения составляют практическую актуальность данной работы.

Теоретическая актуальность состоит в изучении парадокса фотографии, а именно в анализе коннотативного кодированного сообщения, образованного на базе денотативного сообщения без кода, в сфере политического, в частности, в рамках феномена политического конфликта, а также в изучении визуального фотографического контента в качестве инструмента воздействия на общественное сознание и мнение.

Для более точной формулировки проблемы, исследовательского вопроса и гипотезы, необходимо сформировать понятийный аппарат данной работы, то есть провести концептуализацию базовых понятий. Таковыми являются:

· Политический конфликт -- это столкновение (противоборство) двух и более субъектов (сторон) политики, причинами которого являются несовместимые политические интересы, цели и ценности, непосредственно или опосредованно связанные с политической (государственной) властью.

· Мобилизация общественного мнения - это “привлечение внимания к определеннои? социально-политическои? проблематике, способное вызвать широкии? общественныи? резонанс и привести к серьезным социальным последствиям. СМИ также могут быть ангажированы теми или иными политическими силами для мобилизации общественного мнения в поддержку определенных политических акторов” Паулов С.В. Масс-медиа в системе политической коммуникации современного российского общества» // Научные ведомости - 2008. Том 6. No 2(42) - С. 146 .

· Миф - коммуникативная система, состоящая из совокупности коннотативных означающих, которые формируют скрытый идеологический уровень дискурса Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика: Пер. с фр. / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова.- М.: Прогресс, 1989 - 543 с..

· Денотативное изображение - это иконический знак, который основан на подобии изображаемого объекта и изображения (непосредственно то, что мы видим на фотографии) Барт Р. Фотографическое сообщение // Система моды. Статьи по семиотике культуры. - Пер. с фр., вступ. ст. и сост. С.Н. Зенкина. - М.: Издательство им. Сабашниковых, 2003. С. 378-392.

· Коннотативный код - символический код, присущий иконическому знаку, посредством которого возможно прочтение не только буквальных, но и дополнительных смыслов сообщения; по Р. Барту коннотативные обозначающие всегда находятся в сфере идеологии, так как легитимированы всем обществом Там же..

По сути, столкновение, которое происходит между сторонами политического конфликта, возникает по причине несовпадения мифов, которые, состоя из совокупности коннотативных означающих, образующих скрытый уровень дискурса, отражают ту или иную идеологию или те или иные национальные интересы. Природа мифа устроена таким образом, что, с одной стороны, он конструирует реальность, соответствующую ожиданиям индивидов, а с другой, - скрывает свою первую функцию, то есть утаивает ложность своего существования и создаёт иллюзию естественности. Таким образом, именно через фотографическое изображение политического конфликта миф может ярко заявить о себе, ведь конечная интерпретация и дешифровка мифа получателем сообщения зависят от того, к какой стороне конфликта он себя причисляет. В свою очередь, политический актор, выступающий той или иной стороной конфликта, транслирует через фотографическое сообщение свою позицию, зачастую формируя и определяя тем самым и точку зрения индивида - получателя сообщения. Таким образом происходит формирование общественного мнения, ведь манипуляции подвергается множество индивидов, составляющих общество. Применяя язык кодовых категорий, можно говорить о том, что политический актор использует универсальное денотативное фотографическое сообщение для влияния на процесс формирования общественного мнения по определённой проблеме путём конструирования политического мифа, состоящего из совокупности коннотативных означающих. В научной среде существует довольно большой пул литературы и исследований, проведённых на основе текстовых сообщений, репрезентирующих природу мифа не так ярко, как визуальный код, который, в свою очередь, имманентно конструирует более наглядные, а потому и более эффективные коннотативные составляющие - таким образом, научная новизна данного исследования заключается в изучении визуальных кодов, используемых в сфере политического, которое, принято анализировать исключительно через словесные и текстовые коды. Проблема исследования заключается в отсутствии понимания процесса конструирования политического мифа и последующего формирования общественного мнения посредством визуального фрейминга политического конфликта. Из данной проблемы следует исследовательский вопрос, который формулируется так: каким образом происходит процесс конструирования политического мифа и формирование общественного мнения посредством визуального фрейминга политического конфликта?

Объектом данной работы является фотографическое изображение политического конфликта как совокупность денотативного и коннотативного кодов сообщения, а предметом - коннотативный код фотографического изображения политического конфликта, который образует определённый миф, влияющий на формирование общественного мнения.

Цель данного исследования состоит в выявлении процесса конструирования политического мифа и формирования общественного мнения посредством визуального фрейминга политического конфликта.

Для реализации данной цели необходимо выполнить ряд задач:

- дать описание структуре фотографического сообщения, в которое входят денотативный и коннотативный коды;

- рассмотреть фотографическое изображение в качестве мифа;

- изучить медиа-контекст фотографических сообщений;

- деконструировать мифы конкретных фотографических изображений политических конфликтов с помощью четырёхступенчатого анализа, состоящего из герменевтической, семиотической, структурной и дискурсивной интерпретации;

- проанализировать возможность использования политическим актором данных мифов в целях влияния на формирование общественного мнения по проблеме.

Гипотезой данной работы послужит предположение, что с помощью визуального фреймирования политического конфликта, а именно, конструирования политического мифа и его трансляции через визуальный контент политический актор имеет возможность влияния на формирование общественного мнения.

Эмпирическая база, посредством которой будет тестироваться описанная выше гипотеза, основывается на фотографиях-лауретах премии World Press Photo в номинации «Фотография года», сюжетом которых является изображение политического конфликта. Критерии выборки эмпирической базы выделены с помощью контекстуального анализа, приведённого в третьей главе данного исследования. На основании полученных критериев были отобраны следующие фотографические изображения, подлежащие анализу:

1. World Press Photo of the Year 1997: Francesco Zizola (Civil War in Angola 1975-2002) World Press Photo of the Year 1997 // World Press Photo // URL: https://www.worldpressphoto.org/collection/photo/1997/world-press-photo-year/francesco-zizola (дата обращения:28.02.2017)

2. World Press Photo of the Year 1998: Hocine (Civil War in Algeria 1990-2002) World Press Photo of the Year 1998 // World Press Photo // URL: https://www.worldpressphoto.org/collection/photo/1998/world-press-photo-year/hocine (дата обращения: 28.02.2017)

3. World Press Photo of the Year 1999: Dayana Smith (Kosovo War: Serbia 1998-1999) World Press Photo of the Year 1999 // World Press Photo // URL: https://www.worldpressphoto.org/collection/photo/1999/world-press-photo-year/dayna-smith (дата обращения: 28.02.2017)

4. World Press Photo of the Year 2000: Claus Bjшrn Larsen (Kosovo War: Serbia 1998-1999) World Press Photo of the Year 2000 // World Press Photo // URL: https://www.worldpressphoto.org/collection/photo/2000/world-press-photo-year/claus-bjшrn-larsen (дата обращения: 28.02.2017)

5. World Press Photo of the Year 2002: Erik Refner (War in Afganistan) World Press Photo of the Year 2002 // World Press Photo // URL: https://www.worldpressphoto.org/collection/photo/2002/world-press-photo-year/erik-refner (дата обращения: 28.02.2017)

6. World Press Photo of the Year 2004: Jean-Marc Bouju (Operation Iraqi Freedom (Iraq: 2003-2011)) World Press Photo of the Year 2004 // World Press Photo // URL: https://www.worldpressphoto.org/collection/photo/2004/world-press-photo-year/jean-marc-bouju (дата обращения: 28.02. 2017)

7. World Press Photo of the Year 2007: Spencer Platt (Israel-Hezbollah War (2006)) World Press Photo of the Year 2007 // World Press Photo // URL: https://www.worldpressphoto.org/collection/photo/2007/world-press-photo-year/spencer-platt (дата обращения: 28.02.2017)

8. World Press Photo of the Year 2008: Tim Hetherington (War in Afganistan) World Press Photo of the Year 2008 // World Press Photo // URL: https://www.worldpressphoto.org/collection/photo/2008/world-press-photo-year/tim-hetherington (дата обращения: 28.02.2017)

9. World Press Photo of the Year 2010: Pietro Masturzo (Protests in Iran) World Press Photo of the Year 2010 // World Press Photo // URL: https://www.worldpressphoto.org/collection/photo/2010/world-press-photo-year/pietro-masturzo (дата обращения: 28.02.2017)

10. World Press Photo of the Year 2012: Samuel Aranda (Protests in Yemen) World Press Photo of the Year 2012 // World Press Photo // URL: https://www.worldpressphoto.org/collection/photo/2012/world-press-photo-year/samuel-aranda (дата обращения: 28.02.2017)

11. World Press Photo of the Year 2013: Paul Hansen (Arab-Israeli Conflict) World Press Photo of the Year 2013 // World Press Photo // URL: https://www.worldpressphoto.org/collection/photo/2013/spot-news/paul-hansen (дата обращения:28.02.2017)

12. World Press Photo of the Year 2015: Mads Nissen (Oppression of sexual minorities in Russia) World Press Photo of the Year 2015 // World Press Photo // URL: https://www.worldpressphoto.org/collection/photo/2015 (дата обращения: 28.02.2017)

13. World Press Photo of the Year 2016: Warren Richardson (Migration Crisis) World Press Photo of the Year 2016 // World Press Photo // URL: https://www.worldpressphoto.org/collection/photo/2016/spot-news/warren-richardson (дата обращения:28.02.2017)

14. World Press Photo of the Year 2017: Burhan Ozbilici (Murder of Russian Ambassador in Turkey) World Press Photo of the Year 2017 // World Press Photo // URL: https://www.worldpressphoto.org/collection/photo/2017/world-press-photo-year/burhan-ozbilici (дата обращения: 28.02.2017)

Поскольку данное исследование фокусируется на феномене конструирования мифа, цель деятельности которого состоит в воздействии на сознание аудитории, которая, в свою очередь, интерпретирует полученную информацию в зависимости от набора коннотативных означающих мифа, можно твёрдо говорить о том, что работа строится на основе интерпретативной составляющей и процесса формирования картины мира. Эти элементы указывают на то, что данное исследование будет проведено в рамках методологии социального конструктивизма. Данная методология основывается на том, что социальная реальность формируется не конкретными действиями социальных агентов, а с помощью осмысления характеристик мира как существующих и придания ему качеств действительности, поэтому в рамках социального конструктивизма «социальное знание служит практическим целям не в том смысле, что оно дает верную картину социальности, на основе которои? можно построить опыт, а в том смысле, что оно упрочивает социальныи? опыт как человеческое измерение деи?ствительности” Токарева С.Б. Методология социального конструирования и социальный конструктивизм как методология // Вестник Волгоградского государственного университета - 2011. Том 7. No 2. - С.118. Таким образом, можно говорить о том, что принципы социального конструктивизма отвечают изучаемой проблеме, объекту и предмету данного исследования. Как уже говорилось выше, фотографическое изображение политического конфликта заключает в себе разного рода мифы, отличающиеся друг от друга набором коннотативных означающих и их интерпретацией. Каждый из получателей фотографического сообщения, считывая коннотативный код, создает социальный конструкт, конечный вид которого зависит от внешнего контекста: смыслов и ценностей социальной реальности, сконструированной до этого обществом, членом которого является индивид-получатель. Кроме того, индивиды подвергаются давлению “правильного” мнения - официальной позиции государства, которое транслирует свою точку зрения, создавая идеологический конструкт - политический миф, тем самым мобилизируя общественное мнение.

Методология социального конструктивизма тесно связана с теорией коммуникации, одним из ответвлений которой является дискурсный анализ. Анализ дискурса, первоначально имеющий своей целью изучение самого содержания и смысла речи, в дальнейшем перешёл на исследование характеристик коммуникатора и коммуниканта, контекста их взаимодействия, их намерений, установок, ценностей и целей. В данном исследовании дискурс-анализ при сохранении своей сути приобретает несколько видоизменённую форму, а именно, проводится на основе визуального контента. По сути, визуальные коды так же облечены контекстом и существуют в рамках определённой коммуникации нескольких акторов, которые обладают своими намерениями, ценностями и установками, однако механизм прочтения такого рода визуальной информации не однозначен, поскольку не несёт в себе прямо смысловой референции знака и значения, как это происходит при языковой коммуникации.

В статье “Методология социального конструирования и социльный конструктивизм как методология” Токарева С.Б. Методология социального конструирования и социальный конструктивизм как методология // Вестник Волгоградского государственного университета. - 2011. Том 7. No 2. - С.113-118 сказано, что “в качестве методологии социального познания современныи? социальныи? конструктивизм со своим отрицанием объективности социальнои? реальности и абсолютизациеи? субъективного аспекта, безусловно, сближается со своим антиподом - постмодернистскои? деконструкциеи?…” Там же - С. 118, поэтому неслучайно методология и методы, релевантные для проведения данного исследования, сводятся к методам визуальной социологии, которая так же “идет в этом направлении в качестве нового приема интерпретации и репрезентации: то есть речь идет о постмодернистском исследовательском методе» Захарова Н.Ю. Визуальная социология: фотография как объект социологического анализа // Журнал социологии и социальнои? антропологии - 2008. Том XI. No 1. - С.148. Несмотря на то, что такой метод считается «маргинальным», на данный момент именно он в условиях «возвращения образа, символизма, воображаемого на авансцену» Там же. является наиболее уместным в рамках данного исследования.

Методы, которые будут использоваться в данном исследовании, можно отнести в двум типам анализа. Первый тип - контестуальный анализ, проведение которого потребуется для изучения медиа-среды размещения фотографический изображений, а также выявления критериев для выборки эмпирической базы. Параметрами контекстуального анализа в данном случае являются: роль и значение публикации; институциональный контекст и локализация размещения фотографии; соответствие сюжета фотографического сообщения текущим на тот момент социально-политическим событиям. Далее отобранные фотографические сообщения будут подвергнуты анализу, детально описанному в работе П. Штомпка «Визуальная социология» Штомпка П. Визуальная социология. Фотография как метод исследования: учебник/ пер. с польск. Н.В. Морозовои?, авт. вступ. ст. Н.Е. Покровскии?. -- М.: Логос, 2007. - 200 с.. В качестве анализа фотографического изображения автор предлагает четырёхступенчатую интерпретацию: герменевтическую, семиотическую, структурную и дискурсивную. Первая герменевтическая ступень анализа фокусируется на составляющих «окружающей среды» фотографии: личности фотографа, аудитории получателей, мотивации фотографа, мотиве выбора объекта и идентификации вида фотографии. Семиотическая интерпретация делает акцент непосредственно на самом изображении: она членит информацию, заложенную в фотографии, на денотативный и коннотативный коды. Денотативный код отображает то, что изображено, без какого-либо ценностного или эмоционального окраса, а коннотативный код привносит дополнительные смыслы, зачастую уникальные для разных групп получателей. Таким образом, данная ступень анализа направлена на раскодирование системы денотативных и коннотативных кодов. Следующий шаг - структурная интерпретация - состоит в «выявлении структур, т.е. того, что обозначено, что скрыто денотациями и коннотациями наблюдаемых ситуации?” Там же -- С. 89. Она проводится с помощью системы INIS, которая включает в себя анализ интеракционной, нормативной, идеальной структур и структуры жизненных возможностей, то есть подробнейшим образом рассматривает контекст денотативного и коннотативного кодов. Последняя ступень анализа - дискурсивная интерпретация - изучает конечный пункт передачи фотографического сообщения - аудиторию получателей, определяя идентификацию категории получателей, режим восприятия (контекст и локализацию фотографии), а также практики рассматривания, считывания и восприятия образа. Данные шаги позволяют выявить восприятие фотографического образа получателями сообщения и определить роль различных институтов, тем или иным образом влияющих на это восприятие.

Аспект научной разработанности данной проблемы можно условно разделить на несколько групп: теоретические, методологические и практические источники. К теоретической базе относятся такие работы Р. Барта, как «Саmera lucida. Комментарии к фотографии» Барт Р. Camera lucida. Комментарий к фотографии / Ролан Барт. - М.: ООО «Ад Маргинем Пресс», 2013. - 192 с. , «Фотографическое сообщение» («Система моды: Статьи по семиотике культуры») Барт Р. Фотографическое сообщение // Система моды. Статьи по семиотике культуры. - Пер. с фр., вступ. ст. и сост. С.Н. Зенкина. - М.: Издательство им. Сабашниковых, 2003. С. 378-392 и «Миф как семиологическая система» из цикла «Избранные работы: Семиотика: Поэтика» Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика: Пер. с фр. / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова.- М.: Прогресс, 1989 - 543 с.. Первая из вышеперечисленных работ важна тем, что именно в ней Р. Барт исследует фотографию с точки зрения трёх сторон: Operator (снимающии?), Spectrum (снимающии?ся), Spectator (рассматривающии? снимки), таким образом рассматривая все этапы взаимодействия индивида и фотографического сообщения. Кроме того, в данной монографии он проводит анализ восприятия и интерпретации фотографии с помощью разработанной им системы понятий, в которую входят Studium и Punctum. Первое понятие означает общее понимание фотографии, которое зависит от культуры и знаний Spectator'а и “во всех случаях отсылает к блоку классической информации” Там же., а второе - отсылает к более личному и эмоциональному, которое акцентирует внимание зрителя и делает лично для него изображённый образ незабываемым.

Следующая работа Р. Барта, эссе «Фотографическое сообщение», является теоретической базой данной работы. Именно в ней он вводит категории денотативности и коннотативности изображения и описывает парадокс фотографии как образование коннотативного кодированного фотографического сообщения на основе сообщения без кода.

В эссе «Миф как семиологическая система» Р. Барт легитимирует рассмотрение фотографического изображения в качестве мифа, подкрепляя своё утверждение тем, что в фотографии так же, как и в высказывании, заложен код, образующий некую сформулированную мысль, которое служит элементом определённой коммуникации. Будучи вторичной семиологической системой, по своей структуре миф смещён на одну ступень: во вновь образованной системе означающим выступает первоначальный знак как результат синтеза образа и интерпретации. Таким образом, означающее в мифе априори коннотатированно, так как заключает в себе не чистый предмет или явления, но и заложенную или возникнувшую ассоциацию. Данная теория является основополагающей в рамках этого исследования, ведь именно благодаря наличию мифа в фотографическом сообщении становится возможным его разнородное прочтение и управление этим прочтением.

Также одним из значимых теоретических источников по данной проблеме является работа В. Флюссера «За философию фотографии» Флюссер В. За философию фотографии / Пер. с нем. Г. Хайдаровой. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2008. - 146 с.. Издание интересно тем, что в нём описывается некий фотоуниверсум - совокупная фото-реальность, в которой находится индивид и которая выступает как «средство программировать общество на магическое поведение, подпитывающее комбинаторную игру, программировать с железнои? необходимостью, но каждыи? раз случаи?но (т.е. автоматически), а также средство автоматически перепрограммировать общество в игральную кость, в шахматные фигуры, в функционеров” Там же - С. 82. Таким образом, фотография наделяется функцией воздействия на массовое сознание - данное утверждение является крайне важным в рамках этого исследования, ведь одной из задач работы является доказательство использования мифа для мобилизации общественного мнения по проблеме.

Методологические источники представлены работами А. В. Печуриной «Визуализация социальных исследований: новые данные или новые знания?» Печурина А.В. Визуализация социальных исследований: новые данные или новые знания? // Социологический журнал - 2007. № 3. - С. 81-89 и Н. С. Дягилевой, Л. А. Журавлёвой «Методологические основы применение визуального метода в социологических исследованиях» Дягилева Н.С., Журавлёва Л.А. «Методологические основы применение визуального метода в социологических исследованиях» // Вестник Челябинского государственного университета - 2012. No 4 (258) - C. 75-79. Если в первой из вышеперечисленных статей даётся ретроспектива изучения фотографии как западных, так и отечественных исследователей, а также подход к визуальному анализу британского социолога С. Пинк, то во второй - приводится теоретическая основа изучения фотографии: концептуализация понятия фотографии, классификация объектов и явлений, подлежащих анализу, и поэтапное рассмотрение применения формализованного визуального контент-анализа.

Однако ключевой работой в данном блоке источников является монография П. Штомпка «Визуальная социология» Штомпка П. Визуальная социология. Фотография как метод исследования: учебник/ пер. с польск. Н.В. Морозовои?, авт. вступ. ст. Н.Е. Покровскии?. -- М.: Логос, 2007. - с. 200, ведь именно предложенный автором четырёхступенчатый анализ, включающий в себя герменевтическую, семиотическую, структурную и дискурсивную интерпретации, будет применяться далее в ходе исследования.

И, наконец, последний, практический, блок источников. В него входит работа «Северная Корея и политика визуальной репрезентации» авторов Шим Д. и Нэйберс Д. Shim D. and Nabers D. North Korea and the Politics of Visual Representation. GIGA: Hamburg. 2011. P. 14, которые описывают позиционирование образа КНДР через определённые визуальные фреймы, которые конструируются западными медиа. В качестве наиболее востребованных сюжетов для фреймирования используются жалкие и несчастные женщины и дети, пустые и заброшенные здания, памятники, однородные массы людей, солдаты и оружие, изображение которых реализует две противоположные стратегии: позиционирование Северной Кореи в качестве слабого и бедного государства и в то же время в качестве угрозы и изгоя в международном сообществе.

Ещё одной значимой с практической точки зрения является работа Бакулина О. А. «Фотография как инструмент советской визуальной пропаганды в годы Великой Отечественной войны (по материалам газеты Правда)” Бакулин О. А. Фотография как инструмент советской визуальной пропаганды в годы Великой Отечественной войны (по материалам газеты Правда) // Медиа альманах -- 2014. № 6. -- С. 30-37., в которой анализируется то, как транслируется государственная позиция по вопросу “свои-чужие” через фотографии, публикуемые в газетах. В заключении статьи автор делает вывод, что “фотоснимки, использовались для моделирования нужнои?, с точки зрения власти, визуальнои? картины вои?ны, создания убедительных образов «своих» и «чужих», отражая в то же время официальную позицию сталинского руководства на происходящие события” Там же - С. 36.

Также необходимо отметить монографию Дж. Бэлоу «Фотожурналистика на войне и в вооруженных конфликтах» Below J. N. Photojournalism in War and Armed Conflicts // LAP Lambert Academic Publishing, 2011., в которой автор проводит двухступенчатый, преиконографический и иконографический, анализ фотографических изображений, изучая проблему изображения жертв на фотоснимках-лауреатах премии World Press Photo в номинации «Фотография года». Поскольку данная эмпирическая база будет использоваться и в этой работе, вышеописанное исследование несомненно представляет немалый интерес.

Исходя из всех очерченных структурных компонентов, задающих вектор исследования, можно обозначить следующие положения, выносимые на защиту:

1. Политический конфликт может быть заключён в визуальный фрейм.

2. Визуальный фрейминг реализуется через фотографическое изображение политического конфликта.

3. Фотографическое изображение является сообщением, состоящим из денотативного и коннотативного кодов - на основании последних формируется политический миф, транслируемый через изображение.

4. Такого рода визуально сконструированный миф может быть использован политическим актором для влияния на общественное мнение.

Структура данной работы включает в себя три главы: в первой приводится теоретическая основа изучения фотографии, во второй - методологическая основа исследования фотографических сообщений и параметры формирования эмпирической базы, а в третьей главе будет приведён анализ фотографических изображений, направленный на дешифровку мифа, и описание механизма влияния на формирование общественного мнения по проблеме с помощью трансляции этого мифа.

Глава I. Теоретические основания изучения визуального фрейминга политического конфликта

a. Визуальный фрейминг политического конфликта и формирование общественного мнения

На сегодняшний день, в связи с тотальным распространением старых медиа и молниеносным развитием новых для того, чтобы начать войну, совсем необязательно использовать военные силы и вводить многотысячный военный контингент на территорию вражеского государства - зачастую достаточно дать должную информационную огласку, снабжённую визуальными «доказательствами» достоверности происходящего. Такого рода война уже «уже не соответствует известной формуле фон Клаузевица «война есть продолжение политики другими средствами», а, скорее, обозначает отсутствие политики, продолжаемое другими средствами” Бодрийяр Ж. Дух терроризма. Войны в заливе не было / Пер. с фр. А. Качалова. - М.: Рипол Классик, 2016 - 256 С.. Вооружённый конфликт переходит с поля военных действий на экран, тем самым оказываясь продуктом, конструктом, созданным медиа. Обратясь к примеру войны в Персидском заливе 1991 года, можно говорить о том, что рассказ о событии становится важнее самого события, существующая реальность подменяется медиареальностью, и теперь “мы пребываем уже не в логике перехода от возможного-виртуального к реальному, но в гиперреалистической логике апотропии реального виртуальным” Там же.. В логике Ж. Бодрийяра, такой политический конфликт стоит определять как симулякр, то есть конструкт гиперреальности, не имеющий оригинала в подлинной реальности.

Симулякр создаёт событие, а соответственно, и трактовку этого события - единодушное мнение, разделяемое аудиторией. Следовательно, одной из задач такого симулякра является либо формирование общественного мнения, либо оказание влияния на данный процесс, в конечном итоге - создание общественного консенсуса по выдвинутому на повестку дня вопросу.

Г. Чайлдс определяет общественное мнение как «согласие между представителями одной человеческой общности по вопросу, имеющему важное эмоциональное или ценностное значение, которое должны уважать и индивид, и правительство под угрозой быть отвергнутым или свергнутым -- по крайней мере, в виде компромисса в публичном поведении” Чайлдс Г. Общественное мнение: природа, формирование, роль. - М., 1965. - 231 с.. В концепции У. Липпмана общественное мнение предстаёт как “образ реальности, в соответствии с которым действуют группы людей и индивиды, действующие от имени групп” Липпман У. Общественное мнение / Пер. с анг. Т.В. Барсуковой. - М.: Институт фонда «Общественное мнение», 2004. - 382 с.. В любом случае, общественное мнение является сконструированным полем консенсуса, разделяемым большинством членов общества. То меньшинство, которое изначально не согласно с доминирующей позицией, в результате действия “спирали молчания” Ноэль-Нойман Э. Общественное мнение. Открытие спирали молча-ния: Пер. с нем./Общ. ред. и предисл. Мансуро-ва Н.С. -- М.: Прогресс-Академия, 1996. -- 352 с. отказывается противостоять большинству, замолкая и тем самым помогая установить диктат навязанной позиции. По сути, доминирующее мнение нельзя называть общественным (в понимании общественного как имеющего источником именно общество), ведь оно не отражает истинную позицию общества как совокупности мнений индивидов. По мнению П. Бурдьё, “зондаж общественного мнения в сегодняшнем виде -- это инструмент политического действия; его, возможно, самая важная функция состоит во внушении иллюзии, что существует общественное мнение как императив, получаемый исключительно путем сложения индивидуальных мнений” Бурдье П. Социальное пространство: поля и практики. - М.: Институт экспериментальной социологии, 2005. - С. 272 - 285. Таким образом, общественное мнение является артефактом, заведомо сконструированным определёнными группами интересов и, как правило, государственными политическими акторами. Посредниками, выполняющими заказ на формирование мнения по тому или иному вопросу, являются средства массовой информации. “Журналисты имеют особые «очки», через которые они видят одно и не видят другое, и благодаря которым они видят вещи определённым образом. Они делают выбор и конструируют отобранные ими факты” Бурдье П. О телевидении и журналистике / Пер. с фр. Т.В. Анисимовой и Ю.В.Марковой. Отв. ред. и предисл. Н.А.Шматко. М., 2002. - М.: Фонд «Прагматика культуры», 2002. - 159 с.. Но всё же, как правило, выбор делают не сами СМИ, а политические акторы, заинтересованные в освещении того или иного события с определённой точки зрения.

Если ранее такими инструментами воздействия на общественное сознание были классические средства массовой коммуникации, такие как газеты и радио, то на сегодняшний день пальму первенства приняли телевидение и Интернет. Они отличаются наиболее визуализированным контентом, представленным с помощью видео или фотографий. Визуализация служит эффективным вспомогательным средством для формирования общественного мнения, ведь именно такого рода контент подтверждает подлинность и истинность событий, описанных устной или письменной речью. Получатель медиа-сообщения вряд ли откажется верить увиденному собственными глазами - усомниться же в правильности текста в таком случае будет проще. Однако если изучению телевидения в качестве мнение-образующей силы было уделено достаточно исследовательского внимания, то такой мощнейший политический инструмент как фотографическое изображение не столь популярен как объект научных исследований. Данная работа будет посвящена анализу фотографического визуального контента в сфере политического, а именно, в рамках феномена политического конфликта.

Сама природа фотографии очень чётко совпадает с истинно политическими целями: желанием навязать, скрыть, убедить. “Фотографии - и в этом их сила - объединяют в себе два противоположных свойства. Объективность присуща им по природе. С другой стороны, фото - это всегда точка зрения” Сонтаг С. Смотрим на чужие страдания / Пер. с англ. В. Голышева. - М.: Ад Маргинем, 2014 - 96 с.. Фотография изображает то, что происходило в действительности, но “это всегда изображение, кем-то выбранное: сфотографировать - значит выбрать кадр, взять в рамку” Там же., то есть установить фрейм. Фрейм - это смысловая рамка, состоящая из метакоммуникативных сообщений, прочтение которых становится возможным благодаря заложенным в сообщения кодам. Иными словами, это процесс, посредством которого некоторые аспекты того или иного вопроса, события или лица акцентированы за счёт других аспектов с целью навязывания конкретной причинно-следственной интерпретации, определённого конструирования проблемы или моральной оценки Grabe, M. E. and Bucy E. P. Image Bite Politics: News and the Visual Framing of Elections. New York: Oxford University Press. 2009. P. 98. Фрейм вбирает в себя все факты, выступая в качестве “центральной организующей идеи для осмысления соответствующих событий Ibid.. К примеру, в рамках избирательных кампаний, фрейм образуется с помощью различных нарративных характеристик, в том числе характеристик, присвоенных ведущим кандидатам в новостных сводках Ibid.. Фрейм-анализ ставит своей целью “выявление механизмов, деи?ствующих в повседневнои? реальности, «разоблачения» не только явнои?, но и латентнои? части происходящего взаимодеи?ствия” Сухоносова С. В. Теория фреймов: возможности исследования повседневности // Человек в мире культуры - 2012. № 2. - С. 32. Такая направленность актуальна для раскрытия природы фотографии, ведь кроме явного изображения реальности, фотографическое сообщение несёт в себе и различные коды, соответствующие разным ожиданиям, бэкграунду и культурам получателей. А визуальный фрейминг, в частности, политического конфликта прямо отвечает критериям теории фреймов: получатели одинакового фотографического изображения политического конфликта, определяющие себя как враждующие стороны, проинтерпретируют изображённое по-разному, в зависимости от заложенных в фотографии кодов, при том, что по своей сути изображение универсально и транслирует один и тот же набор объектов.

Говоря о роли фотографических образов, изображающих современные политические конфликты, мало выделять исключительно процесс эстетитизации текущей исторической напряжённости или явной политизации изображения и пропаганды - зрительный образ в политической форме являет собой доступ к власти путём медиатизации образа или идеологии Fox P. and Pasternak G. Visual Conflicts:? On the Formation of Political Memory in the History of Art and Visual Culture. Newcastle upon Tyne: Cambridge Scholars Publishing. 2011. P. 6-7. Иными словами, политический актор может использовать ресурс, не вызывающий у аудитории ассоциаций со средством прямой пропаганды, а следовательно, и подозрений в склонении к определённой позиции, транслируя через коды фотографического сообщения нужную ему информацию. Печатный текст и видео-ролик могут быть “отфильтрованы” получателем на основе его личных установок и ценностей и не будут восприняты “на веру”, а визуальный образ “осядет” в сознании индивида без каких-либо усилий и сопротивлений с его стороны, ведь, как правило, индивид бегло просматривает изображение, не заостряя на нём внимания, однако именно оно возникает впоследствии в его сознании при воспоминании об этом событии. Таким образом, визуальная репрезентация конфликта являет собой основной ресурс социального конструирования памяти Ibid. P. 7-8.

Такого рода конструирование памяти о том или ином событии производится через особые институции, имеющие возможность устанавливать или каким-то образом влиять на повестку дня. Одной из таких организаций является премия World Press Photo: номинируя определённые фотографии и маркируя их в качестве “Фотографий года”, премия оказывает влияние на весь медийный ландшафт в отношении изображённых событий, а также перспектив их трактовки Below, J. Photojournalism in War and Armed Conflicts. LAP Lambert Academic Publishing. 2011. P. 108. Так, отобранные в качестве лучших, а значит требующих обратить на себя внимание, фотографии вызывают в сознании получателей один образ, ассоциированный с конкретным конфликтом, транслируемым через изображение - таким образом, как правило, осевшая в сознании ассоциация экстраполируется на все знания об этой проблеме или, в отсутствие последних, даже заменяет их Ibid..

Институции, имеющие доступ к установлению и изменению повестки дня, такие как вышеописанная премия или разного рода СМИ, как правило, используются в качестве инструментов в руках политических акторов для влияния на процесс формирования общественного мнения. Визуальная репрезентация государства является одним из важнейших элементов как самопозиционирования и создания имиджа на внешнеполитической арене, так и конструирования образа противника и распространения такого конструкта в международном дискурсе. Выполнение задач репрезентации значительно упрощается, если последняя проходит в рамках события, доступ к которому имеет крайне ограниченный и узкий круг лиц. Так, например, говоря о политическом конфликте, можно с уверенностью утверждать, что свидетелями вооружённых событий становятся единицы - остальным приходится довольствоваться информацией, предоставленной СМИ, и проводить уже вторичную интерпретацию событий, ведь первичная уже заключена в статьях или видео-сюжетах. Поэтому первичное конструирование образа для “правильной” вторичной интрепретации является важнейшим для политического актора этапом в процессе формирования общественного мнения.

Рассмотрим подробнее реализацию такой стратегии на примере позиционирования КНДР. Как известно, Северная Корея является закрытым государством, поэтому широкое мировое сообщество обладает недостаточным объёмом информации о деталях внутреннего устройства, поэтому вынуждено черпать эту информацию исключительно из статей в СМИ, репортажей и публикаций исследований, то есть через источники первичной интерпретации. Отсутствие всеобщего доступа к информации создаёт квази-императив визуализации - «что поверить, необходимо увидеть» Shim D. and Nabers D. North Korea and the Politics of Visual Representation. GIGA: Hamburg. 2011. P. 14. Образ КНДР в сознании «западного» гражданина складывается на основе доминирующих в зарубежных медиа визуальных тем, как то: отсталость, мрачность, безумие, опасность, изоляция, бедность, дефицит, слабость. Наиболее часто используемые мотивы (жалкие и несчастные женщины и дети, пустые и заброшенные здания, памятники, однородные массы людей, солдаты и оружие) создают гегемонистскую визуализацию - визуальный фрейм, через который впоследствии будет восприниматься вся информация о жизни в КНДР Ibid.. Важно отметить, что сконструированный западным визуальным дискурсом негативный образ Северной Кореи используется в двух совершенно противоположных направлениях: КНДР как слабое и бедное государство и КНДР как угроза и изгой в международном сообществе Ibid. P.23. Используемые визуальные свидетельства в виде фотографий истолковывают образ Северной Кореи как противоположный, «Другой» по отношению к глобализации Ibid.. Таким образом, с помощью создания и регулярного использования такого рода визуального фрейма фреймируется и дальнейшее восприятие образа репрезентируемого объекта.

a. Структура фотографического сообщения. Фотография как миф

Для того, чтобы поэтапно отследить механизмы создания и действия визуального фрейминга, а затем определить возможность и степень его влияния на формирование общественного мнения, необходимо понять саму структуру фотографического сообщения и его деятельность в качестве мифа.

Согласно определению П. Бурдье, «фотография является конвенциональнои? системои?, которая выражает пространство в терминах законов перспектив (скорее однои? перспективы) и объемов» Bourdieu P. The Social Definition of Photography// ?Oxford: Polity Press, 1998.? - P.72.. Соответственно, фотография не изображает реальность в её первоначальном, первозданном виде, а рассматривает её под определённым углом видения как фотографа, так и получателя снимка.

По мнению Р. Барта, контекст существования фотографического изображениея состоит из “трёх способов действия, троякого рода эмоций или интенций: его делают, претерпевают и разглядывают” Барт Р. Camera lucida. Комментарий к фотографии / Ролан Барт. - М.: Ад Маргинем, 2013. - 192 c.. Благодаря трём акторам становится возможным создание и действие фотографического образа: Operator - сам фотограф; Spectrum - человек или объект, изображенный на снимке, представляющий собой референта или некий род симулякра; Spectator - зритель, рассматривающий фотографию Там же.. Поскольку изображение является продуктом вышеперечисленных акторов, то и анализ фотографического сообщения необходимо проводить с точки зрения этих трёх участников: понять их мотивации, интенции и эмоции. Кроме того, необходимо принять во внимание канал передачи изображения: то или иное средство массовой информации транслирует фотографию, сопровождая её определённым смысловым и визуальным контекстом, который зачастую может определять восприятие и трактовку образа аудиторией.

Говоря о структуре самой фотографии, необходимо отметить, что она строится на парадоксальном сосуществовании двух антагонистических по своему назначению кодов. С одной стороны, фотографическое изображение является механическим аналогом реальности, то есть заключает в себе исключительно денотативное сообщение, а другой стороны, «такая чистая «денотативность» фотографии, ее аналогическая точность и полнота, одним словом ее «объективность» - все это может оказаться мифом» Барт Р. Фотографическое сообщение // Система моды. Статьи по семиотике культуры. - Пер. с фр., вступ. ст. и сост. С.Н. Зенкина. - М.: Издательство им. Сабашниковых, 2003 - с. 381. Фотографическое сообщение тоже может обладать коннотацией, ведь снимок - это нечто обработанное, отобранное, помещённое в определённый контекст и приведённое в соответствие с определёнными нормами. Кроме того, получатели не просто воспринимают, а прочитывают изображённый образ на основании заложенных в него кодов и тех, кодов, которыми они обладают. Таким образом, фотографический парадокс состоит в одновременном сосуществовании двух сообщений: «одно из них без кода (фотографический аналог реальности), а другое с кодом («искусство», обработка, «письмо», риторика фотографии)» Там же - С.382. Следовательно, кодированное коннотативное сообщение конструируется на основе денотативного сообщения без кода.

Коннотация, то есть наложение вторичного смысла на фотографическое сообщение, может быть проведена с помощью шести приёмов.

1. Первый приём - монтаж, который внедряется в денотативный код, изменяет его, превращая в коннотативный. Таким образом, посредством монтажа сильно коннотатированное сообщение выдаётся за денотативное.

2. Второй приём коннотации - поза - позволяет с помощью «готовых элементов значения» Там же - С. 384 - таких поз, как, например, молитвенно сложенные руки или воздетый к небу взор - создать коннотативное значение в самом поле денотации во время создания снимка.

3. Использование объектов, изображённых на фотографии, для побуждения возникновения ассоциативного ряда в сознании получателя сообщения в связи с имеющимся у объектов символическим ресурсом (например, «на фотографии Шессмана двери газовой камеры отсылают к гробовым вратам в древних мифологиях» Там же.).

4. Четвёртый приём - фотогения, в рамках которой коннотация заключена в поле денотации: изображение изначально приукрашено средствами освещения, печати и тиражирования.

5. Эстетизм выстраивает композицию фотографии согласно канонам живописи или какой-то конкретной картины, отсылка к которой и являет собой коннотативный код.

6. Последний приём коннотации - синтаксис - существует в рамках моментальных фото-серий, коннотативный код которых заключён не в каждом элементе, а на уровне их сочленения.

Кроме приёмов, также существуют способы коннотации. Первый из предложенных Р. Бартом способов - перцептивная коннотация - обеспечивает восприятие посредством естественного метаязыка, который создаёт референта для выражения образа. Таким образом, коннотация создаётся с помощью членения реальности и обозначения этих элементов определёнными референтами. Когнитивная коннотация производит селекцию и локализацию означающих в определённых частях изображения-аналога, то есть при просмотре того или иного изображения заложенные в нём коды позволяют определить, к примеру, где происходят изображённые события. И самый сильный способ коннотации - идеологическая коннотация - привносит в считываемый образ определённые социальные и идеологические коды, соответствующие ценностям и установкам получателя или устанавливающие последние.

Все вышеперечисленные приёмы и способы коннотации закладывают коннотативный код в изначально денотативное, отображающее реальность изображение. В связи с наличием коннотативной составляющей, которая по своей сути исторична и всегда является продуктом «определённого общества и определённой истории» Там же - С. 389, количество интерпретаций изображённого на фотографии никак не ограничено и, более того, общепризнано и легитимно, ведь коды коннотации рождаются и функционируют в поле идеологии, которая является единой для конкретных обществ на конкретных этапах их развития.