первый же - у каждого ребенка, умеющего читать. При этом внушать родителям, чтобы они заставляли детей учить катихизис. Катихизаторы д. [должны] быть озабочены, чтобы дети знали его, и притом разумно. Благочинный при объездах и Епископ впоследствии будут экзаменовать детей по Церквам, и родителям будет стыдно, а катихизаторы будут виновны в небрежении, если дети не будут знать катихизиса.

4. В Церквах везде должны вестись отчеты. Должны быть в Церкви, молитвенном доме или у катихизатора 3 книги: 1) для метрики о родившихся, браком сочетав, и умерших; 2) Приходо- расходная; 3) Памятная книга в Церкви, в которую д. вносить все замечательное, случающееся в Церкви, начиная с ее основания. Копии всех д. б. [должны быть] представляемы в Консисторию к началу 6-го месяца, чтобы время было составить отчет до Собора. Теперь записи по Церквам или ведутся неисправно, или нет их совсем»53.

В 1884 г. императором был издан указ, который лишал синтоизм и буддизм всех прежних привилегий, которые были у этих религий в то время, когда они являлись государственными. После этого, количество православных резко увеличилось. Каждый год православная церковь в Японии увеличивалась на количество от 100 до 2000. В период же с 1885 по 1889 гг. количество вновь прибывших в православие увеличилось примерно на тоже количество верующих, сколько было за все предыдущие годы.54

Что же касается миссионеров, которых, согласно «Положению о Российской Духовной Миссии в Японии» должно было быть четыре, то из России в Японию в 1871 г. вместе со святителем Николаем, поехал всего один - отец Григорий (Воронцов), который, спустя короткое время, вернулся обратно в Россию. Святитель Николай сетует по этому поводу в своих «дневниках»: «Я ездил в Россию звать людей на пир жизни и труда, на самое прямое дело служения Православию. Был во всех четырех Академиях, звал - цвет молодежи русской, по интеллектуальному развитию и, казалось бы, по благочестию и желанию посвятить свои силы на дело Веры, в которой она с младенчества воспитана. И что же? Из всех один, только один отозвался на зов - такой, каких желалось бы иметь: воспитанник Киевской академии, П. Забелин; да и тот дал не совсем твердое и решительное слово, и тот, быть может, изменит. Все прочие, все положительно - или не хотели и слышать, или вопрошали о выгодах, о привилегиях службы. Таково настроение православного духовенства в России - относительно интересов Православия! Не грустно ли?»55

Таким образом, в Японию, вместе со святителем, приехал отец Григорий. Согласно «дневникам» святителя, впечатления об отце Григории у него были далеко не лестные. «Вот Православие уже выслало в Японию - миссионера, о. Григория, с которым я теперь еду. Боже, что за крест Ты послал мне! И за этим-то я ездил в Россию? Истратил два года лучшей жизни? Все четыре Академии дали пока вот только это сокровище, с которым я теперь мучусь и от разговора, с которым, я думал, сегодняшний вечер у меня голова поседеет. Едет православным миссионером, а оспаривает постановления православной Церкви, непогрешимость вселенских соборов. […] И что за характер у этого человека! Беспечный, каких свет мало создает: не озаботится узнать ни о Японии, ни о деле миссионерском; о миссионерстве вообще не любит и слушать»56.

В 90-х гг. XIX в. такой резкий подъем пошел на спад. После японо-китайской войны 1894-1895 гг. Япония была недовольна вмешательством России в дела Дальнего Востока. Следом за враждебным отношением к политике России, последовало и враждебное отношение к православию, проповедуемого российскими миссионерами. Даже звучали призывы «искоренить его и никогда уже не допускать» в Японию 57 . Однако всё это было несравнимо с тем, что уже пришлось пережить миссии, потому, святитель Николай и его верные катехизаторы не теряли расположения духа и с прежним старанием продолжали нести японцам слово Божие.

§2. Храмы и церковные приходы

Первым храмом на территории Японии был храм Воскресения Христова при российском Императорском консульстве в Хакодате. Он был построен по распоряжению И.А. Гошкевича - консула российского посольства, в 1860 г., на деньги Министерства Иностранных Дел. Храм был построен для семей работников консульства и прибывавших в Японию моряков. После перевода консульства из Хакодате в Нагасаки, церковь осталась в ведении православной миссии в Японии.

В журнале «Миссионер» осталось подробное описание храма.

«Она (церковь) имеет форму креста, с колокольней, соединенной с храмом; стиль русско-византийский. Средина храма обозначается куполом в основании шестигранным, а вверху закругленным и, конечно, увенчанным крестом. […] Иконостас простой, деревянный, окрашен голубою масляною краской; […] От клироса по правую сторону стоит большой крест, с изображением Распятого Спасителя, пред которым протестанты с особым благоговением останавливаются; действительно, Распятие превосходно написано; […] На колокольне четыре колокола, из которых самый большой (пудов в 500) вылит в Хакодате под руководством о. Николая. На самом верху колокольни помещение для библиотеки. Таков внешний вид церкви и ея внутренности. […] В ней может поместиться около 200 человек, может быть и больше, и в редкое богослужение наша церковь не занята больше, чем половиной или молящихся христиан, или из одного любопытства приходящих японцев»58.

Довольно быстро встал вопрос о новом здании для Миссии в Хакодате по причине его обветшания. Прежнее здание находилось настолько в плачевном состоянии, что была угроза обрушения его от сильного ветра или землетрясения. В середине 70-х гг. так же был открыт сбор пожертвований на ремонт или постройку новых зданий59.

В 1907 г. во время сильного пожара, уничтожившего весь Хакодате, церковь Воскресения Христова сгорела дотла. Полностью восстановлена она была только в 1916 г.

Практически с самого начала своей работы, церковь в Хакодате стала центром православия в Японии, и была одним из самых важных центров и после открытия Православной Духовной Миссии в Токио в 1871 г.

После переезда святителя Николая в Токио, при помощи российских дипломатов, в бессрочную аренду был взят участок земли на холме Суругадай в центре столицы. В 1872 г. началась постройка дома Миссии, которая завершилась только в 1875 г. В этом доме располагались помещения для жилья работников миссии, духовное училище, а на втором этаже дома располагалась домовая церковь Рождества Христова. Однако, в связисбыстрым увеличением количества верующих в Японии вообще и в Токио в частности, эта церковь стала быстро мала, чтобы вмещать в неё всех желающих. Вот что пишет об этом святитель Николай в своем

«Воззвании Японской духовной миссии к Русской Церкви» от 1876 года: «Церковь, устроенная ныне в училищном доме, уже оказывается тесною. Несмотря на то, что начало Богослужения не возвещается звоном колокола, и к нему собираются только христиане и их ближайшие друзья, опоздавшие к Богослужения с трудом находят для себя место в церкви. Быстрое же увеличение числа христиан (в ближайшую субботу свыше 50 человек принимают крещение, и уже собралось гораздо более новых слушателей) дает разуметь, что к концу года Церковь сделается окончательно тесною и неудобною, она и останется сообразно предназначению,

училищною церковию; для христиан же нужно строить большой храм, отдельным зданием»60.

Во время своего пребывания в России в 1879-1880 гг., святитель Николай активно собирал пожертвования на строительство собора в Токио. Так же активно шли поиски архитектора, способного сделать план собора, который устроил бы и Святейший Синод, и который миссия смогла бы осилить в финансовом плане. Таким образом, план был составлен профессор архитектуры - М.А. Щурупов. Святитель посетил такие города, как Санкт-Петербург, Москва, Новгород, Казань, Киев и Одесса и смог собрать более 130 тысяч рублей на строительство собора. Однако и этого оказалось недостаточно и ещё во время строительства собора, продолжался сбор пожертвований на его строительство.

Закладка собора была произведена в 1884 г. Во время строительства среди жителей Токио и в японской прессе бурно обсуждалось строительство такого масштабного сооружения. Многие ругали Россию и ее священника. Ходили слухи о том, что с высоты этого здания русские будут следить за императором в его дворце. В своих «дневниках» святитель Николай так же высказывает опасения, связанные с периодическими волнениями против христианства вообще и православия в частности: «И постройка храма возбуждает гнев многих японцев. Вот чтобы не подожгли, - этого-то я в душе опасаюсь, но надеюсь на Господа. Если он не охранит, то, конечно, с нашей стороны нет средств уберечь постройку от злых людей. Возможная охрана есть. Но ее, конечно, недостаточно, если не охранит Ангел Господень наш храм» 61 . Однако, после того, как были убраны строительные леса, всему

Токио предстал вид величественного собора, верхушку которого украшали кресты. Тогда стало понятно, что следить с такого здания за императором невозможно и все слухи сошли на нет. В то время Воскресенский собор являлся одним из самых высоких зданий в Токио, высота до верхушки креста составляла 35 метров. Колокольня была высотою в 40 метров. Сам собор был выстроен в русско- византийском стиле, и способен был вместить до 2000 человек62. Вот что писал о нем сам святитель Николай: «он, т.е. собор, будет памятен, будет изучаем, подражаем - многие - не десятки, а смело говорю - сотни лет, ибо храм положительнейшее здание в столице Японии, - здание, о котором слава разнеслась по Европе и Америке еще прежде его окончания и которое, ныне будучи окончено, по справедливости вызывает внимание, любопытство и удивление всех, кто есть или, кто бывает в Токио»63.

23 февраля 1891 г. состоялось торжественное освещение собора Воскресения Христова. Событие широко освещалось японской прессой, а на само торжество собралось большое количество японцев. В торжественном Богослужении принимали участие 20 иереев, а в самом соборе собралось около 3000 верующих. Порядок вокруг собора обеспечивала полиция.

Все японцы знали, стоило только кому-либо произнести имя

«Николай», что именно имелось в виду и куда именно нужно указать путь, чтобы попасть в собор.

В 1923 г. во время великого землетрясения Канто, в котором сгорел и был разрушен весь Токио, пострадал и Воскресенский собор. После оценки ущерба, Собор Японской Церкви принял решение восстановить собор, но сделано это было только в 1929 г.

С 1962 г. собор имеет статус важного памятника культуры Японского государства64.

Помимо двух основных церквей в Японии строились церкви и в других городах. Так, например, известно, что в конце 80-х гг. XIX в. храмы были в городах Мариока, Санума, Такасимидзу, Киото, Сендай и др. Многие эти храмы были построены на деньги местных прихожан, так как миссия не могла позволить себе постройку большинства из них. В тех провинциях и городах, в которых не было возможности построить храм и у миссии, и у прихожан, создавались молельные дома. Так в Сендае долгое время был молельный дом, так же он был и в Осака. В Сендае, за неимением там священника, в 1873 г. был образован церковный совет из шести человек, под предводительством Павла Савабе65.

Так же была необходимость в звонарях для колокольни собора в Токио. С просьбой о звонаре, постоянном или временном, чтобы научил японцев своему делу, святитель Николай в 1890 г. обратился к архимандриту Леониду (Кавелин), бывшему члену Миссии в Иерусалиме, находившемуся в то время в Троице Сергиевой Лавре66.

Как только святитель Николай овладел японским языком настолько, что это позволяло ему делать переводы, он, первым делом, принялся за перевод текстов для проведения церковных служб. В середине 70-х гг. служба уже почти полностью шла на японском языке. А к концу 80-х - она была переведена полностью.

Особую роль святитель Николай отводил для церковного хора. Он считал, что церковный хор необходим для лучшего понимания службы и для более проникновенной молитвы. Но для японцев, незнакомых с европейским пением вообще и с церковным пением в частности, было крайне нелегко научиться этому пению. Встал вопрос об учреждении небольшого курса, обучающего церковному пению. Для этих целей решено было нанять человека, хорошо знакомого с ним и способного преподавать его японцам. Этим человеком стал Яков Тихай - брат отца Анатолия (Тихая) - настоятеля церкви Воскресения в Хакодате, который прибыл в Японию в 1874 г. Он тут же принялся за обучение мальчиков пению, однако, не без трудностей67.

Через год, в 1875 г., хор уже пел во время Богослужений.

«Пение начинает мало-по-малу принимать более приличный вид.

«Господи помилуй» (Сю аваремее) идет уже хорошо; с началом учебного года оно будет преподаваться и в детской школе (3 раза в неделю по часу); спевки певчих теперь бывают четыре раза в день, так как время каникул»68 . В Хакодате так же были и учителя из Сендая.

В 1872 г. в Хакодате было основано Общество взаимного вспоможения, откуда малоимущие христиане могли бы взять небольшую сумму с дальнейшим возвратом. Подобное общество в начале 80-х гг. так же было и в Такасимидзу.

Важную роль в распространении православия святитель Николай уделял диакониссам. Так в 1876 г. в упомянутом ранее

«Воззвании», среди прочих расходов, святитель упоминает «учреждение служения диаконис»69. Святитель Николай считал, что «Вера Христова только тогда прочно оснуется в стране, когда сделается основою семейной жизни; внести же ее в семейство может по преимуществу женщина. Без того христианство выйдет каким-то храмлющим»70 . Помимо просвещения японок, диаконисам так же предполагаюсь выделить определенную роль в образовании женской школы. Так одной из диаконис стала дочь адмирала Е.В. Путятина - Ольга. Сам Евфимий Васильевич очень много помогал японской церкви и лично и часто общался со святителем Николаем. За японскую церковь так же радела и его дочь, которая, после смерти отца, в 1883 г., переехала в Токио, где и находилась в распоряжении собора Воскресения Христова в Токио до 1887 г. Если верить

«дневникам» святителя Николая, то уехала графиня из Токио при не очень приятных обстоятельствах. «Сегодня в четыре часа вечера Ольга Ефимовна, графиня Путятина, уехала в Йокохаму, завтра уедет в Сан- Франциско и дальше домой. А только что наступило ей время творить дело, для которых четырнадцать лет ждал ее: предлагали представить ее Императрице, - значит, открывала случай познакомиться с Императрицей и говорить ей о вере. Но «на меня целый год не обращали внимания», то есть когда она жила в Тоносава, зачем я не бросал Миссии и не летел ухаживать за ней? и тому подобное. И глупа же! А сколько самолюбия и каприза! Поди ж ты, проникни сквозь эту чуть не ангельскую оболочку. Ведь чуть ли не врагом Миссии и всей здешней Церкви уехала! Что Женскую школу ненавидела всей душой - это верно: и из-за чего? «Никто-де не скажет: не нужно ли для вас что сделать, - один полицейский только и предложил сию услугу». А сама оттолкнула от себя школу,

да и всех христиан, так что и зайти-то боялись. Скатертью дорога! Знать не годится для дела, что Божий Промысел не удержал ее здесь»71.

С быстро разрастающимися приходами резко встал вопрос об церковной утвари, в первую очередь об иконах. Необходимо была своя иконописная школа, которая обеспечивала бы Церковь всем необходимым. Так особо известна первая православная иконописица из японок - Ямасита Рин. Родившаяся в семье обедневшего самурая, она с раннего возраста испытывала страсть к живописи. Потому, в 16 лет, ушла из отчего дома в Токио, изучать живопись в столичных школах. Была ученицей Антонио Фонтанези. Волею судьбы, через свою знакомую однокурсницу, познакомилась со святителем Николаем и православием, которым заинтересовалась. В последствии приняла крещение и новое имя - Ирина, созвучное с её японским именем «Рин». Святитель Николай возлагал на Ямасита большие надежды в плане иконописи. Для обучения иконописному делу, в 1881 г., Рин была отправлена в Петербург на обучение в Новодевичий женский монастырь. В российской же столице посетила Эрмитаж, в котором была очарована произведениями европейских художников. Ей удалось получить разрешение на копирование некоторых картин для обучения. Однако настоятельница монастыря, в котором проживала Ямасита, придерживалась строгих правил и посещение Эрмитажа впоследствии запретила. Рин вынуждена была вернуться в Японию в 1883 г. из-за проблем со здоровьем. В Японии она продолжила заниматься иконописью. В Японии сохранилось много икон её работы в православных храмах, однако, её лучшие работы были уничтожены во время великого землетрясения Канто в 1923 г.72 В России сохранилась только одна работа Ямасита - икона Воскресения Христова, подаренная, в то время ещё цесаревичу, Николаю во время его визита в Японию. Цесаревич должен был посетить Воскресенский Собор в Токио, однако, из-за покушения на его жизнь, вынужден был отменить свой визит. В итоге икона была передана ему на борт судна, на котором он отбывал обратно в Россию. Икона сопровождалась письмом святителя Николая с пожеланием благополучия цесаревичу и выражение сожаления из-за отменённого его визита в собор в Токио. В настоящее время икона храниться в собрании Государственного Эрмитажа, но не представлена на обозрение публики. До сих пор в Японии почитаются её работы, как художественное достояние своего времени, и проводятся выставки работ Ямасита Рин.

У святителя Николая было желание так же основать православный монастырь в Японии. В его дневниках есть такая запись: «С Афона от о. Дионисия письмо; сетует, между прочим, на то, что здесь не заводится монастырь. По прочтении письма явилась у меня мысль, не позвать ли его сюда завести монастырь?»73

В 1875 г. Православная Миссия в Японии встала под опеку Православного Миссионерского Общества, которое всячески старалось помочь японской церкви. Однако, и этого порой н хватало даже на то, чтобы обеспечить всех японцев, желающих узнать православную веру, достаточным количеством катехизаторов и священников. То же самое касалось и постройки новых храмов. Маленькие приходы были рассредоточены по всей Японии, но церкви были только в единицах из городов. Однако, несмотря на это, в 1891 г., через 30 лет, после вступления святителя Николая в должность настоятеля консульской церкви в Хакодате, в Японии насчитывалось около двадцати тысяч православных74.

§3. Переводческая и издательская деятельность

На протяжении долгих лет японская Православная Миссия была единственным и наиболее солидным организатором русской издательской практики в Японии.

Вопрос наличия духовой литературы на японском языке стоял остро на протяжении многих лет. Предвидя подобную проблему, святитель Николай сразу, как только позволили ему его знания японского языка, приступил к переводу Священного Писания и Евангелия. Однако, перевод - это только начало, после этого необходимо переведенную литературу напечатать, а в этом и заключалась главная проблема.

Во время своей поездки в Россию в 1869 г., святитель Николай выписал литографский станок для обустройства миссийской типографии. Прибыл станок только в 1871 г.. По словам самого святителя Николая, в бытность его в России, он, в силу своих возможностей, научился им пользоваться. Однако, перед своим отъездом в Токио в 1872 г., обучить как следует своих приемников в Хакодате, он не успел. От того, они сами плохо знали, как им пользоваться. Так, например, ученики, обучающиеся катехизаторству у отца Анатолия, записывали все его лекции и приводили в порядок. В итоге, в 1873 г. вышла полная церковная история, которая помещалась в четырех объемных книгах на японском языке, и разбор римского вероучения. Однако, чтобы напечатать всё это, не было материальной возможности. 75 Но, несмотря на это, в 1871 г., небольшая типография всё равно работала, печатались оригинальные и переведенные с русского языка статьи религиозно-нравственного содержания и богослужебные книги76.

После прибытия в Хакодате, отец Анатолий тут же принялся изучать японский язык, и уже спустя примерно год, стал помогать святителю Николаю с переводами богослужебных книг, по мере своих знаний.

После того, как святитель Николай переехал в Токио и начал работу Духовной Миссии, на базе духовного училища было организовано переводческое отделение. Первый курс его состоял всего из 10 учеников. Изучали они русский язык и обязательно занимались переводом богословской литературы77.

А тем временем японские верующие постоянно просили богословских книг. Как писал святитель Николай, в Японии читают все и везде. «Если о самом пустом и обыденном предмете японец любит прочитать в книге, то тем более он потребует книгу о Вере, для него новой»78.

Ситуация доходила до того, что миссии приходилось покупать переведенное на японский язык Священное Писание у протестантов, несмотря на то, что в распоряжении миссии был свой перевод, который был сделан лично святителем Николаем. За его переводом он просиживал не менее восьми часов в сутки, сверялся с несколькими переводами с разных языков и «на всякую строчку прочитывал толкование св. Златоуста, или других, кого имел под рукой» 79 . Поэтому приходилось давать верующим книги, написанные протестантами, выбирая книги общего христианского содержания и в которых протестантских мыслей было бы меньше, предварительно предупредив верующих: «остерегайтесь того-то»80.

К тому моменту в миссии уже были переведены: катехизис; краткая священная история с китайского языка, и большая в двух книгах, переведенная двумя переводчиками-японцами; церковная история; трактат о христианской вере, написанный преосвященным Гурием, переведенный с китайского языка; разбор инославных учений; молитвенники; учение о богослужении и прочее81. Всё это было в наличии миссии, многие верующие об этом знали, однако на то, чтобы растиражировать всё это - у миссии не было средств. Литограф, который был привезен святителем Николаем из России, во время гонений в Хакодате в 1872 г., был поврежден. Он подлежал ремонту, однако обеспечить количеством необходимой литературы он не мог, так как был рассчитан на 150 оттисков, чего было крайне мало 82 . На то, чтобы обустроить свою типографию нужна была приличная сумма денег, так как типография должна была быть исключительно каменная, в виду частых землетрясений и пожаров в Токио 83 . Печатать в японских типографиях так же не было возможности, так как все типографии были подчинены государству, следовательно, без разрешения высших чинов печатать религиозную литературу было запрещено.

Однако, в 1876 г. литограф всё же заработал, правда он всё равно не обеспечивал нужным количеством литературы, а на большее всё так же не было средств84.

В 1882 г. в Токио из Осаки переехал Павел Накаи, с которым святитель Николай познакомился во время одного из своих первых объездов японских приходов. Накаи был очень талантливым катехизатором, который работал над многочисленными переводами бок о бок со святителем Николаем до самой его смерти в 1912 г.

Духовная миссия выпускала и свои периодические издания. Выходили «Сэйкё Симпо» (Православные вести) - издание было частично на русском, частично на японском языках и выходило раз в две недели, редактором был Стефан Оно; «Сэйкё ёва» (Православные беседы) - издание выходило ежемесячно. Но наибольшую известность приобрело издание, публиковавшееся с 1892 по 1907 годы женской семинарией - «Уранисики» (Скромность). В издании постоянно печатались переводы российской художественной литературы. Так, например, печатались рассказы «Детство» Л.Н. Толстого (перевод Мори Окако) и «Борис Годунов» А.С. Пушкина (в сокращенном переводе Дзангэцу Ан драма была названа «Лжецаревич» и публиковалась в 1893-1895 годах). В 1883 году начал издаваться научно-философский журнал

«Синкай» (Духовное море). А в 1877 году начал издаваться журнал

«Кеоквай Хосци» (Церковный вестник).

В разные годы выходили и другие издания: «Нива» (Сад),

«Нироку симбун» (Круглосуточная газета), «Симэй» (Предназначение).

Во всех этих журналах печатались проповеди, размышления, статьи на духовную и светские темы, а также, отражалась текущая церковная жизнь миссии. Помимо этого, уделялось не менее важное место и светской литературе. Святитель Николай ценил российскую литературу и справедливо полагал, что, полюбив русских писателей, японцы не смогут не полюбить Россию85.

Переводческой деятельностью святитель Николая занимался с самого начала своего пребывания в Японии, и даже находясь при смерти, он всё равно продолжал корректировать свои переводы. К переводу он подходил со всей тщательностью, которая была только возможна. Многие его современники говорили о том, что он знает японские и китайские иероглифы чуть ли не лучше многих японцев. Святитель тщательно подбирал иероглифы к таким словам, как

«Бог» и «Дух», основываясь не на их дословный перевод, а на близость духовного значения. До сих пор его переводы Священного Писания и церковной служебной литературы являются чуть ли не достоянием японской литературы эпохи Мэйдзи.

§4. Учебные заведения под руководством Духовной Миссии

Святитель Николай считал, что Японская Православная Церковь должна обеспечивать себя необходимыми кадрами сама, что она должна быть автономной и не завесить от России в плане денег и священников. Поэтому, сразу после постройки миссийского дома в Токио, в 1875 г., при миссии было открыто духовное училище. Большинство воспитанников училища находились на содержании миссии.

В 1873 г. в Токио действовало три училища: катехизаторское, переводческое и духовное.

На первый курс катехизаторского училища было набрано 20 учеников. Занятия проходили каждое утро и вечер, а изучали на них догматическое богословие и толкование Священного Писания. Выпускников училища предполагалось после выпуска приставить к более опытным катехизаторам для того, чтобы они получили необходимый опыт, прежде, чем займутся катехизаторством сами. После выпуска данного курса, предполагался набор следующего так же количеством в 20 человек 86 . Позже правила поступления и обучения были немного изменены. Так в училище принимались люди 18-60 лет. Обучение происходило в течении года. Студенты училища изучали догматическое богословие, толкование Священного Писания, священную историю Ветхого и Нового Заветов, церковную историю. Ученики с хорошим голосом и слухом так же обучались церковному пению и исполняли в церкви обязанности псаломщиков87.

Духовное училище до 1873 г. являлась школой русского языка. Так как в Токио не было школы, в которой изучали бы русский язык, то все желающие его изучать шли в православную миссию. Однако, в 1873 г. была открыта правительственная школа русского языка, и основная масса желающих изучать русский язык, перешла в неё, оставив при миссии в основном тех, кто желал изучать, помимо русского языка, духовные основы православия. В начале 1873 г. было 15 учеников. В училище принимали мальчиков 12-15 лет88 . Студенты изучали не только богословские дисциплины, но и китайский и русский языки, алгебру, геометрию, географию, иероглифику, психологию, историю философии, гимнастику и пение. Так же при училище действовал клуб дзюдо89. В начале 1900- х гг. в семинарии стали преподавать и историю России. В 1882 г. миссия купила отдельное здание для Духовной Семинарии, где она впоследствии и находилась. катехизатор касаткин религиозный православие

В 1878 г. была основа причетническая школа, в которой ученики изучали церковное пение, чтение и порядок совершения богослужения и слушали лекции в катехизаторском училище. Во главе этой школы стоял главный регент миссии90.

В 1875 г. в Токио было основано женское училище. К началу 80-х гг., в училище было 29 девушек, из которых 19 находились на содержании миссии. Студентки изучали: Краткий Катехизис, Священную историю Ветхого и Нового Заветов, арифметику, японский язык, каллиграфию, проводились уроки домоводства и шитья, а также изучались рисование и пение91. В 1883 г. для нужд женской семинарии был приобретен отдельный дом92. В 1904 г. В школе обучалось 76 девушек93. Так же, как и в духовную семинарию, в женское училище принимали не только православных, обучение было открыто для всех. Женское училище при православной миссии являлось одним из самых лучших женских учебных заведений Японии того времени, не только среди духовных заведений, но и среди светских.

Так же женская школа существовала и в Киото. В начале 1903 г. в ней обучалось 18 учениц94.

В Хакодате, незадолго до отъезда в Токио в 1872 г., святителем Николаем была основана школа для мальчиков и девочек. Сначала школа, за неимением более подходящего места, помещалась в здании бывшей конюшни, однако к 1873 году было построено отдельное здание. В школе изучали Закон Божий, чтение и письмо. Учебными пособиями сперва были молитвенник, православное исповедание и Евангелие. К концу 1873 г. в школе обучались 25 мальчиков и 18 девочек. По началу в школе была нехватка учителей, особенно для девочек. 10 человек из учеников находились на попечении миссии, среди них были и дети первых японских православных - Павла Савабе и Иоанна Сакая95.

К 1876 г. школа для девочек в Хакодате была вынесена в отдельное здание, в котором и проходило обучение учениц, так же в здании находились комнаты для проживания надзирательницы школа, двух учительниц и шести девочек-пансионерок. В конце 1876 учебного года в школе обучалась 31 девочка, из которых 13 учениц были из язычниц. В школе было только два класса. В старшем классе преподавались: Закон Божий, японский язык с грамматикой, диктовкой и китайско-японским чтением, арифметика, география и рукоделие. Закон Божий преподавала женщина, все остальные предметы вели мужчины, учителя школы мальчиков. В младшем классе было две учительницы 96 . К началу 80-х гг. в школе обучались 40 мальчиков и 31 девочка, из которых 12 мальчиков и 6 девочек находились на попечении миссии97.

В 1882 г. в Осаке было открыто второе катехизаторское училище, на первый курс которого поступила 15 человек. Однако позже, в 1884 г., училище в Осака было объединено с катехизаторским училищем в Токио, по причине переезда основателя, архимандрита Анатолия, в столицу Японии98.

Качество образования, которое давалось в школах и училищах при миссии, было крайне высоким в Японии. Именно поэтому даже в духовном училище, которое являлось, по сути, аналогом российской семинарии, училось много людей, который православие не принимали. В дальнейшем, многие из них занимали видные посты в Японии. Так, например, Абе Хироси стал губернатором Токио, Андо Кэнскэ стал мэром Иокогамы, Като Мацуо дослужился до ранга министра, Омаэ Тайдзо был советником японской миссии в Петербурге, Сато Сёскэ стал президентом университета Хоккайдо, Судзуки Отохэй заведовал Русским отделением Токийской школы иностранных языков, Каваками Тосихико был известен как дипломат и крупный бизнесмен99.

Среди выпускников Семинарии были также переводчики, ставшие в своё время известными специалистами в своей области.

Такие, например, как Кониси Маутаро - консультировал Л.Н. Толстого в китайской философии; Василий Нобори (творческий псевдоним Сёму) - известен, в первую очередь, как первый переводчик на японский язык «Войны и Мира»; Елена Сэнума - первый переводчик А.П. Чехова в Японии100.

Глава III. Деятельность Православной Духовной Миссии в Японии в 1904-1912 гг.

§1. Русско-японская война 1904-1905 гг.

Русско-японская война стала переломным моментом в отношениях между двумя странами. Это не могло не сказаться на жизни Православной Миссии в Японии. Несмотря на то, что русских в Миссии было несколько человек, у многих японцев Православная Церковь ассоциировалась с понятием «русская».

Переживания по поводу надвигающейся войны начали появляться в дневниках святителя Николая ещё в начале 1903 г. «У морского агента А.П. Русина [...]. Речь шла об очень вероятной возможности войны нашей с Япониею. До сих пор я не верил этому, но в последнее время сама собой как-то поселилась в душе мысль, что война эта почти неизбежна. Японцы, конечно, не могут простить нам Порт-Артура; а тут еще неисполнение нами обещания вывести войска из Манчжурии, главное же - зуд японцев подраться с великою европейскою державою, чтобы уж окончательно получить диплом на звание великой азиатской державы. […] Пожалуй, схватят за обе руки русского богатыря и почнут его тузить - не будь-де разгильдяем, протрет он глаза, опомнится, рассердится, встряхнется и в свою очередь станет тузить; а до тех пор стекла в нашем Соборе поколотят»101.

Ещё до начала военных действий чувствовалось враждебное отношение к православной Церкви и не посредственно к святителю Николаю со стороны некоторых слоев японского общества. В японской прессе постоянно появлялись антирусские и антихристианские статьи. Было пресечено несколько волнений с целью убийства самого святителя Николая. Некоторые из этих случаев описаны и в дневниках святителя. Так, например, в записи от января 1904 г. написано следующее: «А сегодня Павел Накаи рассказал мне следующее. Образовалось общество сорванцов разрушить Миссию и убить меня; десять человек из них схвачены и посажены в тюрьму за это; независимо от них еще один готовился убить меня, но его арестовали и нашли сумасшедшим, потому отправили под конвоем на родину, где он посажен в домашнем аресте в клетку. На днях было большое собрание с воинственными речами, и один выступил с темой «Никорай» и начал было доказывать, что меня для блага Японии надо уничтожить, но полицейский остановил его. Что опасность для меня не шуточная, показывает следующее: два дня тому назад 30 полицейских охраняли Миссию ночью, так как враги собирались в эту ночь разгромить Миссию и убить меня. А что такой казус возможен, доказывается тем, что сутками раньше толпа в 40 человек напала на редакцию

«Нироку-симбун» за то, что будто бы в составе ее есть русский шпион, и разнесла ее - побила окна, внутри все переломала. Все эти приятные новости сообщены Акиле Кадзима знакомым ему полицейским, а Кадзима просил Павла Накаи передать мне в предосторожность. Спасибо полиции, что охраняет Миссию; без нее бы давно уже беды наделали японские ultra-патриоты»102.

Ситуация дошла до того, что полиции было дано распоряжение охранять миссию по ночам, по причине не прекращающихся волнений.

Когда стало понятно, что война неизбежна, встал вопрос об эвакуации из Японии российских поданных. Этот же вопрос встал и для святителя Николая. Вот, что он пишет об этом в своем дневнике:

«… Алексей принес листок «гогвай» с напечатанным известием, что русскому посланнику, барону Розену, велено от Японского Императора оставить Японию - значит, начинается война у Японии с Россией. Скрепя сердце, я продолжал слушать чтение писем, но тотчас же Алексей опять вошел доложить, что из Посольства чиновник желает меня видеть. Артур Карлович Вильм, драгоман, прислан посланником уведомить меня, что «все Посольство в следующую пятницу на французском почтовом пароходе уезжает из Йокохамы и Японии», и спросить, «как я думаю поступить?» Я сказал, что посоветуюсь с своими служащими Церкви и дам ответ завтра. Вильм передал, что Японский министр Иностранных Дел барон Комура сказал барону Розену, что «остающимся в Японии русским будет оказана охрана, и что желающие могут спокойно остаться». Стало быть, остаться или нет - от меня зависит, так как я не принадлежу к составу Посольства. Как поступить? Себялюбие тянет в Россию - больше 23 лет не был там, и отдохнуть от однообразного долгого труда хочется; польза церковная велит остаться здесь»103.

После этого святитель Николай велел собраться членам миссии и обдумать как следует, нужно ли для Церкви, чтобы он остался в Японии? На следующий же день было совещание среди 45 служащих Церкви, по результатам которого они вынесли несколько пунктов. Первый пункт заключался в том, что все поголовной желали, чтобы святитель остался в Японии; второй пункт говорил о том, что шесть из 45-ти голосов высказались за то, что лучше будет, если святитель Николай будет проживать на территории того посольства, которому поручат русских; третий пункт высказывал

предложение о найме двух охранников для охраны Миссии, и прочее.

Так же Павел Накаи, помогавший святителю Николаю с переводами богослужебной литературы, высказал следующее:

«Чтобы для всех был очевиден патриотизм христиан Православной Церкви, желательно: 1) чтобы христиане делали пожертвования на войну; 2) чтобы предложены были для употребления на войне переводчиками, знатоки русского языка из христиан, даже из учеников Семинарии» 104 . Впоследствии, первый пункт данного предложения был принят, а второй решено было изменить, чтобы не было еще больше толков о том, что японские христиане - все российские шпионы. Потому было принято решение отправлять на передовую небольшие японо-русские разговорники.

Что касается решения по поводу своего возможного отъезда в Россию, святитель Николай ответил своему собранию следующее:

«Признаюсь, мне приятнее было бы уехать в Отечество, где я не был 23 года; но утром, во время совершения предпричастного Правила, совесть меня укорила за это поползновение оставить без призора столь юную Церковь, и я твердо и радостно решился остаться. Оставшись, я буду делать, что досели делал: заведовать церковными делами, переводить Богослужения. Но в совершении Общественного Богослужения, пока война не кончится, участвовать не буду по следующей причине: во время богослужения я вместе с вами молюсь за Японского Императора, за его победы, за его войско. Если я буду продолжать делать это и теперь, то всякий может сказать обо мне:

«Он изменник своему Отечеству». Или напротив: «Он лицемер: устами молится за дарование побед Японскому Императору, а в душе желает совсем противного». Итак, вы совершайте богослужения одни и молитесь искренно за вашего Императора, его победы и прочее. Любовь к Отечеству естественна и священна. Сам Спаситель из любви к Своему земному отечеству плакал о несчастной участи Иерусалима. Итак, начнется война, служите молебен о даровании побед вашему воинству; одержит оно победу, служите благодарственный молебен; при обычных богослужениях всегда усердно молитесь за ваше отечество, как подобает добрым христианам-патриотам»105.

После того, как святитель Николай передал своё решение остаться в Японии российскому консулу, однако, ушло некоторое время на то, чтобы было дано такое разрешение. Министерство Внутренних Дел Японии, в свою очередь, обещалось обеспечить святителю Николаю должную охрану, как и охрану Миссии.

Японским христианам было разослано «Окружное письмо епископа к японским православным христианам для успокоения Церкви, встревоженной объявлением войны Японии с Россией», в котором говорилось о том, чтобы все должным образом выполняли свой долг верноподданных своего Отечества. Чтобы они молились за своего Императора и войско, благодарили Бога за победы, жертвовали на военные нужды, но самое главное, чтобы они сражались не из ненависти к своему врагу, а из любви к своему Отечеству106.

Разумеется, не смотря на охрану и благосклонность к Миссии со стороны японского правительства, среди простого народа и прессы было много возмущений, адресованных Миссии и святителю Николаю. Однако, в японской прессе выходили статьи не только ругающие православие и японцев, принявших христианство, но и защищающие их.

В своих дневниках святитель Николай часто сетует на то, что наши войска показывают себя не с самой лучше стороны, добавляя, что это в наказание нам, в вразумление, искренне сопереживает всем неудачам: «…русских флот японцы колотят и Россию все клянут - ругают, поносят и всякие беды ей предвещают. Однако же так долго идти не может для меня. Надо найти такую точку зрения, ставши на которую, можно восстановить равновесие духа и спокойно делать свое дело»107.

Когда начали появляться российские военнопленные, то святитель Николай начал оказывать им помощь, первое время передавая пленным необходимые им богослужебные книги и иконы с помощью французских патеров. Франция благоволила России в этой войне, и даже все русские, оставшиеся в Японии, были на попечении французов, потому, французские патеры помогали российской Миссии.

Также было организовано общество «Духовного утешения военнопленных», чья работа заключалась в удовлетворении духовных нужд военнопленных. В общество могли вступить все без различия пола и вероисповедания, но обязаны были вносить ежемесячный взнос. Так же священникам, которые знали русский язык, поручено было отправиться в места содержания пленных для совершения богослужений и таинств108.

А.М. Боголюбов замечает, что общество получило высокую оценку не только в России, но и среди представителей других христианских конфессий. Они признавали большое значение духовной поддержки пленных, которую оказывала им Японская Православная Церковь109.

За невозможностью ведения Богослужения, святитель Николай бросил все свои силы именно на помощь военнопленным. Так с разных концов Японии приходили известия о новых привезенных пленных, которым требуется богословская литература, начиная с Библии и заканчивая самыми простыми молебниками, а также азбуками и необходимыми письменными принадлежностями для обучения грамоте. Однако, у святителя Николая не было возможности лично выехать к военнопленным, что причиняло некоторые неудобства и расстройства. Но пленные были обеспечены священниками-японцами, которые периодически приезжали в места содержания военнопленных с целью совершения богослужений и необходимых таинств, а также для духовного успокоения военнопленных.

Помимо французских патеров, святителю Николаю помогал архиепископ Северо-Американский Тихон. В частности, сохранилась переписка святителя Николая с высокопреосвященным Тихоном с просьбой о помощи в доставке свечей, нательных крестиков и необходимых книг для торжественного Пасхального Богослужения110.

Так же святитель Николай заботился и о досуге для военнопленных, чтобы хоть как-то поднять им расположение духа в плену. «Вздумал купить нашим бедным военнопленным для развлечения во время Рождественских праздников, а также и для пользы, по волшебному фонарю для каждого из четырех мест:

Мацуяма, Маругаме, Химедзи и Фукуцияма, и сегодня выбрал 100 картин в четырех экземплярах: 28 из Священной Истории Ветхого Завета и 72 Нового»111.

Особенно интенсивно организация отсылки книг и прочих надобностей для военнопленных шла с начала 1905 года. Всё остальное время святителя Николая, не занятое помощью военнопленным, было занято переводами богослужебных книг. Даже дела Церкви, по словам святителя Николая, в это время «отодвинулись на задний план»112.

Состояние Церкви в середине 1904 г., согласно «дневникам» святителя Николая, было следующим: «Крещено за год всех 720, умерло 289, к живущим ныне христианам присоединилось 431, всех христиан ныне в Японии 28 397. Служащих Церкви доселе было 180; ныне прибавилось к ним: кончивших курс в Семинарии - 4, в Катихизаторской училище - 10; всего ныне 194» 113 . Согласно донесению Совету Православного Миссионерского Общества от 23 февраля 1905 г., состояние Японской православной церкви в 1904 г. было следующим: церковных общин - 260, христиан - 28 597, священнослужителей - 36, причетников - учителей церковного пения - 12, проповедников - 151, крещено в продолжении года - 656 человек.

В учебных заведениях состояние следующее:

В Токио: в Катехизаторском училище - 10 учеников, в Семинарии - 53 ученика, в женском училище - 73 ученицы.

В Киото: в женском училище - 24 ученицы.

В обществе переводчиков религиозных книг состояло 9 переводчиков и 3 редактора периодических изданий Миссии.

В иконописной мастерской в Токио - 2 иконописицы114.

Многих японцев, обучающихся в Семинарии или Катехизаторской школе, призывали на службу, что явно сказывалось на и так не богатом составе катехизаторов. Вот, к примеру, одна из записей: «Необходимость идти в солдаты обедняет катихизаторский состав и школы; самые лучшие люди забираются. Сегодня для этого должен был оставить Семинарию один из лучших учеников, Павел Аоки. Нечего делать!»115

Японское правительство благоволило святителю Николаю за его поведение во время русско-японской войны, что он не смешивал политику с религией и всячески уверял японских христиан поступать так же. Именно поэтому, охраной Миссии и самого святителя занимались очень тщательно и его деятельности в помощи военнопленным никак не мешали. Вот, к примеру, что вспоминает святитель Николай об охране три года спустя: «Миссия была охранена во время войны так, что ни одного стекла в Соборе и домах не разбили, и никакого изъяна или беспокойства не было»116.

Однако, не смотря на открытое отстранение от политики, святитель Николай, как патриот своего Отечества, всё равно радел за победы России и расстраивался её поражениям. О заключении мира России с Японией у святителя Николая в «дневниках» есть такая запись: «Мир! Но, значит - это не смываемый веками позор России! Кто же из настоящих русских пожелает теперь мира, не смыв хоть бы одной победой стыда беспрерывных доселе поражений? Мир - это новое великое бедствие России…»117

§2. Деятельность Миссии в 1906-1912 гг.

После окончания русско-японской войны святитель Николай участвовал в организации установки памятников и храмов, посвященных павшим воинам в войне с Японией. В г. Мацуяма была построена первая церковь для поминовения погибших во время войны. Часть средств на её строительство было пожертвовано бывшими военнопленными, а часть взята с остатка пожертвований на нужды пленных ещё во время войны. Средства на церковную утварь и убранство церкви были пожертвованы неизвестной москвичкой. Освещение храма состоялось в августе 1908 г.

Вторая церковь была построена близ г. Осака. Также, как и с первым храмом, часть суммы на строительство были получены от пленных, которые и указали место строительства. Остальная часть суммы была взята с остатка от пожертвований на предыдущий храм и 5000 рублей были получены от Александры Фёдоровны. Освещение состоялось в июле 1910 г.

Также святитель Николай подчёркивал, что необходимо заботиться и о могилах павших в бою воинов, оставшихся на многих островах Японии. За некоторыми местами погребений ухаживали сами японцы, например, в г. Сайго и г. Хигаси.

С помощью святителя Николая в Нагасаки был поставлен памятник павшим морякам. В сентябре 1909 г. было освещение памятника и братской могилы, в которую погибших собирали со многих островов Японии118.

Помимо жертвователей из России, пленным православным помогали и сами японцы. «Город Сакае построил на свои средства, в виде пожертвования, три молельни для военнопленных в Хаматера, открытые с трех сторон, чтобы богослужение было видно для множества молящихся. Это было очень трогательно, хотя, конечно, победителям великодушие дешево стоит»119.

Послевоенное состояние Миссии было не завидным. И без того трудное материальное положение Миссии ещё больше усложнилось из-за поднявшихся в Японии налогов. Периодические издания России всё реже упоминали Японскую Церковь. Во время войны в журналах выходили статьи, рассказывающие о Миссии и святителе Николае, однако, с каждым разом они выходили всё реже и реже. И если прежде часть материальных средств удавалось собрать благодаря опубликованным статьям, то после войны мало кто хотел иметь что-либо общего с Японией, даже если это была православная миссия. В 1907 г. было сокращено финансирование Миссии из России, а точнее из Миссионерского Общества, что только ухудшило положение Церкви. Из-за нехватки средств на содержание были уволены 30 катехизаторов: «Конечно, уволены были самые плохие. Думал, что оставшимся на службе это будет острасткой - усердней служить, чтобы не подвергнуться той же участи. Ничего подобного! Ленятся еще больше. Никогда не было так мало крещений, как в последней половине нынешнего года. На следующем Соборе так же, вероятно, уволены будут со службы некоторые»120.

В 1906 г. святитель Николай был рукоположен в сан архиепископа Японского. В «дневниках» святителя остались записи, в которых он как бы нехотя упоминает об этом назначении.

«Получен из Святейшего Синода указ, в котором говорится, что он, Св. Синод, «слушал Высочайше утвержденный 24 марта доклад его о возведении меня в сан Архиепископа с присвоением наименования

«Японский» и приказал о сем Высочайше утвержденном докладе объявить указами мне и Преосвященному Рижскому». Указ от 28 марта 1906 г. Значит, верно, что я переименован в Архиепископа. Ну и ладно»121. Согласно тем же записям, святитель Николай, ожидая, что с возведением его в сан архиепископа ему придется, для должного рукоположения, покинуть Японию и уехать в Петербург в такой трудный для Миссии момент. К примеру, когда ещё точно не было известно об этом назначении, в «дневниках» сохранилась такая запись: «В Церкви и по выходе я получил несколько поздравлений с возведением меня в сан Архиепископа, о чем будто бы напечатано в сегодняшних японских газетах, взявших это из какой-то иностранной телеграммы. Я отвечал, что это, вероятно, ошибочное известие - мне ничего не известно об этом. И как не желательно, чтобы это оказалось правдой! Это значило бы, что и мне придется ехать на Собор, имеющий скоро состояться в Москве, - и на кого же я оставлю Церковь здесь? Вот было бы приятно, если бы напечатали, что едет сюда добрый миссионер!»122 Однако, не смотря на такое невоодушевленное отношение к своему рукоположению, святитель Николай всё равно отметил важность данного факта в том, что с этого момента Японская Церковь стала независимой от Русской Епископии123.

В 1908 г., за недостатком содержания, была закрыта Катехизаторская школа в Токио. «В первый раз с основания Миссии нет Катихизаторской школы. Грустно! Очень еще нужна бы и она - только с хорошими учениками, а не с такими, какие большею частию были в последнее время»124.

В 1908 г. в распоряжение Японской Церкви прибыл епископ Сергий (Тихомиров), который стал своего рода заместителем святителя Николая. В начале, после назначения преосвященного Сергия, святитель Николай, читавший нелестные отзывы о преосвященном в переписках, отнёсся к нему несколько предвзято. Однако позже, он изменил своё мнение. Епископ Сергий многим понравился своим открытым характером и заинтересованностью его к делам Миссии. Святителю Николаю же понравился его интерес к изучению японского языка, чем не все присылаемые прежде из России миссионеры отличались.

С 1911 г. состояние здоровья святителя Николая стало ухудшаться, однако, он нехотя соглашался на осмотр врачей, и то, чаще всего, только после уговоров епископа Сергия. Святитель лёг в госпиталь 11 января 1912 г. Священники по очереди дежурили недалеко от его палаты, опасаясь худшего. За всё время пребывания в госпитале у святителя были моменты ремиссии болезни, однако врачи не обнадёживали. Будучи в госпитале, святитель Николай продолжал заниматься переводами книг со своим помощником - Павлом Накаи.