Время Меровингов не случайно было названо Мабильоном «золотым веком агиографии». В этот период она получила огромный импульс и благодатную почву как важнейшая составляющая почитания святых. Число святых, пожалуй, никогда не росло более стремительно. Галлия покрывается множеством базилик, церквей и часовен, посвящавшихся различным святым. Именно V-VII вв. наиболее активно распространяется почитание множества святых, которое было тесно взаимосвязано с социально-политическим и культурным развитием государства и в свою очередь отражало происходящие процессы и изменения.

§ 1. Типизация святых в меровингский период

Меровингская агиография, в частности во многом основываясь на житии Мартина, написанным Сульпицием, типизировала образ святого, его жизненный путь, совершённые им чудеса, которые особенно были стандартизированы. Если говорить о типах святых, характерных для периода Франкского государства Меровингов, то следует отметить, что в этом вопросе есть некоторые затруднения и важные аспекты, которые при попытке провести подобную типизацию нельзя упускать Проблема типизации святых, на наш взгляд, в историографии во многом является открытой. До сих пор этому вопросу не было посвящено отдельных монографических изданий, которые учитывали бы в первую очередь влияние исторических реалий на типизацию святых в Меровингской агиографии. Однако успешные шаги в этом направлении были сделаны в статьях, посвящённых отдельным типам святых, а также в общих работах по истории Меровингского государства. Среди них наиболее ценными являются R. Coppola. Aspects juridiques de la saintete dans l'age ancient en Occident et en Orient // Проблема святых и святости в истории России. М., 2006. . С. 18 - 33; P. Siniscaico. Modeeles de saintete dans le christianisme ancien ( I-er - IV-eme siecle): le baptise, le martyr, l'empereur // Там же. С. 82 - 96; Thomas Head. The Cult of the Saints and Their Relics Brigitte; Brigitte Beaujard. Le cult de saints eh Gaule. Paris, 2000; Ярных В.С. Святые предки и предки святых: проблема происхождения в южногалльской агиографии X - XI веков // Средние века; Донченко А. И. Роль агиографии эпохи Меровингов в становлении западноевропейской христианской культуре: Автореф. Дис. М., 1999. Живов В.М. Святость. Краткий словарь агиографических терминов. М., 1994; (несмотря на то, что автор уделяет внимание в первую очередь православным святым, он также по возможности прослеживает происхождение и почитание того или иного типа святого и в западной традиции христианства;. Нам представляется необходимым при выделении типов святых, образы которых предстают перед нами в источниках данного периода, прежде всего в сочинениях Григория Турского, отделять типизацию святого по его принадлежности к церковной иерархии, от типа его деятельности, которая собственно и является основанием для почитания его святым, то есть от типа его духовного подвига. Типизация святых, их жизненного пути имеет место и в связи с их социальным и этническим происхождением. Характерным для многих святых являлось присвоение им различных индивидуальных эпитетов, свидетельствующих об их святости, об их деятельности, способе прославления ими христианской веры. Часто при титуловании святых происходило смешение различных типов. Встречаются святые, не имевшие духовного сана, отнесение к типам которых возможно не по всем критериям типизации. Таким образом, выделяя основные типы святых меровингского периода, можно провести следующую классификацию:

По принадлежности к духовному сану

Самым распространенным типом святого в рамках данного критерия, характерным именно для Франкского государства, являлся тип святого епископа, притом часто монаха-епископа. Ярким примером данного типа является, собственно, его основоположник - святой Мартин Турский. Образ святого епископа, который предстаёт в сочинениях Григория Турского - это в сущности своей монах, которого против его воли делают епископомМы уже говорили в предыдущей главе о бытовавшем, особенно в традиции восточной культуры святости, и воспринятом, Григорием Турским, мнении о нежелательности принятия епископского сана для святого. Характерным является эпизод, намеренно вставленный Григорием в житие Ницетия Трирского: «Однажды, сидя в кресле епископском и слушая чтения, он почувствовал непонятно что на своей шее. Попытался два - три раза стряхнуть рукой то, что так сильно давило. Повернул голову вправо - влево, ощутил приятный аромат и понял, что это груз епископской ноши». (Григорий Турский. Житие отцов. М., 2005. VII, 1). Подобная оговорка была намеренно сделана Григорием, чтобы не умалялось значение святого, о котором он писал, и который, к тому же являлся родственником самому Григорию., либо же это епископ, который по духу является монахом Такими предстают в «Житии Отцов» Григория Турского святые епископы: Ницетий Лионский, Григорий Лангрский, Галл Клермонский, Квинциниан Клермонский, Иллидий Клермонский. См. о них: Там же. VIII, VII, VI, IV, II. , в любом случае он воплощает в себе гармонию «vita activa» и «vita contemplativa» Т. е. «жизни активной» и «жизни созерцательной». . Происхождение подобного типа святого и широкое распространение его в государстве Меровингов напрямую связаны с особенностями христианизации Галлии и с теми отношениями, которые установились между церковью и государственной властью во Франкском государстве. Вопрос этот будет более подробно затронут нами позднее. Стоит, однако, сказать несколько слов о положении и роли епископа, которую он занимал в церковной и государственной системе Франкского государства. К началу правления короля Хлодвига I епископы присутствовали во всех основных городах Галлии. Роль их в распространении христианства среди варваров-язычников была велика. Многие епископы во время гонений претерпели мученическую смерть Многих из них Григорий Турский упоминает в «Истории Франков»: первый епископ лионской церкви Фотин, его преемник блаженный Иреней, святой Сатурнин, епископ Тулузы, первый епископ Парижа святой Дионисий, наиболее почитаемый галльский мученик, святой Приват, епископ города Жаволя).( Григорий Турский. История Франков. I, 28-47). и впоследствии являлись наиболее почитаемыми во Франкском государстве святыми. После принятия франками христианства и образования у последних государства церковная и государственная иерархия во многом берут друг с друга пример, а на уровне городов часто сливаются. Епископ, роль которого в том числе в светском управлении своей епархии была существенной ещё до образования в Галлии Меровингского государства, всё более усиливается Эта тенденция была отмечена и проанализирована многими исследователями и приурочена к рождению феодализма (см. Спасский А.А.. Лекции по истории западно-европейского средневековья. СПб., 2006; Лебедев А.П. Духовенство Древней Вселенской Церкви; Г.П. Федотов. Чудо освобождения // Собр. соч. Т. 1.С. 124-154; Стефан Лебек. Происхождение франков. V - IX века; Lesne E. Hisroire de la propriete ecclesiastique en France. Paris, 1910. P. 60-69. Епископ зачастую становится фактически главой города и часто соперничает в полномочиях с местной светской властью в лице графа, управляющего той или иной областью Григорий в своей «Истории Франков», а также в «Житии отцов» приводит множество примеров, когда представители местной светской власти враждовали с епископами своих городов. Часто конфликты возникали из-за церковного имущества, а также по поводу судопроизводства, избрания епископов. Конфликты между графом и епископом нередко решались на уровне королевской власти. Характерным примером является вражда самого Григория с графом Тура Левдастом. Григорий не раз отлучал графа от церкви, тот строил ему многочисленные козни, грабил церковное имущество, жаловался на Григория королю Хильперику. Этот конфликт продолжался на протяжении нескольких лет, с переменным успехом (с 562 по 580 г.). (Григорий Турский. История Франков. V, 48, 49). Враждовали между собой и взаимно оскорбляли друг друга граф Палладий и епископ Парфений в городе Жавлое (Там же. IV, 39). Нантин, граф Ангулема преследовал местного епископа Ираклия за то, что тот укрывал и тем самым помогал избежать судебных разбирательств людей, замешанных в смерти родственника графа. Епископ отлучал графа от церкви, тот обещал изменить к нему своё отношение, но затем снова строил козни епископу и грабил его имущество (Там же. V, 36.).. Большинство епископов до образования Меровингского государства и в первые десятилетия его существования были выходцами из высших слоёв галло-римского населения. Они были часто одними из самых образованных людей городаОдним их таких являлся, например, святой Сидоний, епископ Клермона, который приобрёл огромный авторитет у горожан за свою образованность и красноречие и имел, вследствие этого, большое влияние на свою паству. Григорий Турский прямо указывает на это: «Святой же Сидоний был так красноречив, что часто мог, не приготовясь, говорить на любую избранную тему с большим блеском и безо всякого затруднения. Однажды, когда его пригласили на праздник в церковь упомянутого монастыря (в Шантуане - прим. автора), и он отправился туда, у него бессовестно украли книгу, по которой он обычно служил мессу. Сидоний в одно мгновение собрался с мыслями и так отслужил праздничную службу, что все присутствовавшие дивились, а стоявшим близко казалось, будто с ними говорит не человек, а ангел». (Там же. II, 22). Святой Ремигий, епископ Реймский, крестивший Хлодвига был, как сообщает Григорий, «…весьма учёным и особенно сведущим в риторике». По мере усиления власти государства над церковью, когда должность епископа всё чаще стали занимать приближённые королю представители франкской общественной элиты, когда галло-римское население всё более сливалось с пришлым франкским, стали затухать традиции античной образованности даже на юге Франкского государства, всё больше возникало примеров необразованных епископов и даже простолюдинов. Королева Фредегонда, например, сделала бедного человека епископом за оказанную ей услугу (Хроника Фредегара, IX). и выполняли не только функцию поддержания христианской веры, церкви и нравственности, но и занимались судопроизводством, экономическими проблемами своей епархии. Сочинения Григория Турского изобилуют примерами всевозможных пороков многих епископов, среди которых встречаются даже убийцы В сочинениях Григория, «Хронике Фредегара», «Книге Истории Франков» часто встречаются сообщения об участии тех или иных епископов в заговорах с целью убийства, упоминания об убийствах, единолично организованных епископами против своих врагов или же конкурентов. Один из ярких примеров из «Истории Франков», когда епископ Клермона Каутин из-за королевской дарственной грамоты на некое имущество приказал заживо похоронить её владельца пресвитера Анастасия (Там же. IV. 12). Епископ Парижа Прииск убивал верных людей своего предшественника епископа Ницетия (Там же. IV, 36). Григорий описывает известный процесс по поводу епископов Салония и Сагтираия, которые участвовали в сражениях, занимались грабежом и резнёй (Там же. V, 20).. Эти примеры контрастируют с епископами, которые действительно заботились о вере и благополучии в среде своей паствы, почитались как святые ещё при жизни Жизнь многих из таких епископов описана Григорием Турским в его «Житии Отцов» (святые епископы: Иллидий, Квинциниан, Галл, Григрий, Ницетий Лионский, Ницетий Трирский, Сальвий. См. Григорий Турский. Житие Отцов. II, IV, VI, VII, VII, XVII, XI.). По мере же развития Франкского государства, слияния галло-римского населения с пришлым варварским, синтеза экономических укладов и культурных особенностей, накопления церковью огромного движимого и недвижимого имущества, усиления её экономического и политического влияния, образ епископа, его статус претерпевали изменения. Постепенно епископ становится во многом светским лицом, крупным землевладельцем. С конца VI - начала VII в. епископы принимают ещё более активное участие в политике королевской династии. И святость епископа часто становится следствием его не только религиозной, но и государственной деятельности, активности в строительстве церквей и материальном поддержания культов других святых.

Весьма распространён в Меровингской агиографии был также тип святого аббата, либо просто монаха. Начиная с первых веков появления и распространения монашества, отношения его с епископатом были весьма натянуты. Подобная ситуация наблюдается и в Меровингском государстве. И, несмотря на характерность для Франкского государства образа святого монаха-епископа, отношения представителей этих двух различных типов религиозной деятельности часто принимали характер острых конфликтов.

Тип святого монаха или настоятеля монастыря воплощал в себе развитые в Галлии традиции восточной культуры святости, о которой мы подробно говорили в предыдущей главе. Ко времени образования Франкского государства, особенно на протяжении VI в., количество монастырей в Галлии стремительно увеличивалось, в сочинениях Григория Турского тип святого монаха получил широкое распространение Более половины житий святых, описанных Григорием Турским в «Житии Отцов», посвящено именно святым монахам, многие из которых являлись одновременно аббатами основанных ими же монастырей.. Немаловажное условие святости - отрешение от светской жизни - было характерно именно для монашества, по этой причине и тип святого монаха или аббата наделялся более характерными признаками святости. Однако это не противоречит тому, что такие широко почитавшиеся святые, как Мартин Турский, Дионисий Парижский, Ремигий Реймский были епископами. В таких случаях в житии всегда оговаривалось, что святой противился принятию сана, и что совершение им чудес умалялось вследствие этого принятия Выше мы уже приводили соответствующие примеры принятия епископского сана и отношения к этому событию святых епископов Мартина Турского и Ницетия Лионского..

Также Григорий упоминает святых, бывших в сане пресвитера и диакона Однако большинство из них были мучениками и, соответственно, почитались святыми в Галлии ещё до образования Франкского государства. В период же государства Меровингов большинство святых носило епископский сан, но многие из них проходили и через более низкие ступени церковной иерархии и почитались святыми ещё до принятии епископства. Однако после смерти почитали их, разумеется, именно как святых епископов., либо не имевших егоСвятыми, не имевшими никакого сана, являлись в основном приверженцы аскетизма, то есть отшельники и затворники, например, святой Фриард (отшельник из области Нанта), святой Каллюпа (отшельник скалы в Оверни), святой отшельник Емилиан, святой отшельник Лупикин, святой Леобард (отшельник из области Тура), святой затворник Госпиций из Ниццы. О них см. Григорий Турский. Там же. X, XI, XII, XX, XXIII.. Чётко проявляется тенденция увеличения количества святых по мере возвышения сана, однако, как правило, уже почитавшихся святыми клириков или же мирян, вёдших монашескую жизнь, возводили в сан.

Нужно заметить, что иногда святыми провозглашались и богатые миряне, как правило, представители галло-римской знати, сенаторских родов, тех которые отрешались от мира и всего имущества, занимались масштабным строительством церковных сооружений, щедрой раздачей милостыни Например, Инъюриоз из клермонских сенаторов и его супруга. (Он же. История Франков, I, 47)..

Что касается типизации святых по их духовному подвигу, то на основе рассматриваемых нами источников по данному периоду можно сделать вывод о почитании в Меровингском государстве всех основных разрядов святых. При этом епископы обычно почитались как исповедники или святители, то есть совершающие подвиг в первую очередь в рамках активного подвижничества в соответствии с принципом «vita activa». Носителями же таких разрядов святости как преподобный, являлись аббаты или монахи. Особняком стоят такие также нередко встречающиеся в период Меровингского государства разряды святых, пришедшие в Галлию в рамках традиции восточной аскезы, как отшельник, затворник и столпник. Избравшие подобный путь подвижничества святые являются в свою очередь некой оппозицией даже монашеству и чаще всего такую форму духовного подвига избирали для себя монахи, не удовлетворявшиеся монастырским уставом Так, покинули монастыри изначально жившие в нём вместе с братией отшельники: святой Каллюпа из Оверни (Григорий Турский. Житие Отцов. XI). Интересна история святого Патрокла. Он являлся одновременно отшельником и аббатом. Основав несколько монастырей, он, желая для себя полного уединения, удалился из своего монастыря и жил в построенной им в лесу келье. (Там же. IX)., который всё же предполагал общение с братией и часто обязательные мирские трудовые занятия, как, например обработка земли, принадлежащей монастырю.

Также широко почитались в Меровингском государстве мученики (в том числе, не галльские) и апостолы, как носители высшей степени святости. Помимо отнесения святого при его упоминании к тому или иному разряду, использовались и определённые эпитеты, которые также свидетельствовали о святости. Самым распространённым являлся эпитет «блаженный» Лат. «beatus». Этот эпитет наиболее часто применяется в источниках, притом вне зависимости от типа и степени почитания того или иного святого. Однако особо почитаемых святых нередко называли блаженнейший (лат. beatissimus), таких как Мартин Турский, Ремигий Ремский, Иларий Пуатьевский, Юлиан Бриудский, мученики Поликарп и Иреней Лионский и некоторых других., который сам по себе уже подразумевал святость. Также встречается эпитет «равноапостольный» Лат. «aequalis apostolis». Равноапостольными Григорий называет, например, святого епископа Ницетия Трирского. (Там же. XVII). , который применялся к наиболее почитаемым святым. В результате смешения разрядов и эпитетов святые, особенно, в Хрониках могли именоваться, например, только в соответствии со своим духовным саном или же типом духовного подвига, либо просто «блаженный». Этот эпитет, в сущности, заменял наименование «святой». Нередко о святых говорили «господин» Лат.- «dominus»., «покровитель» Лат. - «praesul»., «патрон» Лат.- «patronus»., что собственно выражало суть отношения к святому почитавших его.

В связи с общей культурной и религиозной ситуацией периода Меровингского государства, когда происходил синтез варварской и галло-римской культуры, христианства и остатков языческих культов (особенно долго сохранявшихся в массовом сознании франкского населения) строгих неизменных титулов святых не существовало, также, как и не существовало в период Меровингского государства официального процесса канонизации.

Если говорить о типизации святых по их социальному и этническому происхождению, то здесь важную роль играло то обстоятельство, что большая часть епископов, а соответственно немалая часть святых, были выходцами из среды галло-римского населения Франкского государства, нередко из сенаторских родов, и в житиях святых это почти всегда отмечалось. Некоторые исследователи отмечают, что именно при Меровингах начался процесс своеобразной аристократизации образа святого См. Ярных В.С. Указ. соч.; Донченко А. И. Указ. соч. С. 26; Браун П. Указ соч. М., 2004, С. 35 - 63. .

Что касается аббатов, монахов, то особенно последние нередко были людьми не знатного происхождения. Среди святых встречаются даже рабы Преподобный Порциан, аббат, был рабом у какого-то варвара. О нём см. Григорий Турский. Житие Отцов. V, 1.. Отмечалась также и национальная принадлежность святого, особенно если он был выходцем из какого-либо варварского племени.

Стоит сказать о типизации святых женского пола. Среди святых женщин, почитавшихся во Франкском государстве, чаще встречаются монахини (которые ч именовались просто «дева»), однако встречаются и женщины-аббатисы монастырей В «Истории Франков» фигурируют аббатисы монастыря святой Радегунды: сама Радегунда, святая Агнесса (Григорий Турский. История Франков. IX, 40, 42), Левбовера, при которой и произошёл мятеж монахинь монастыря (Там же. IX, X). Григорий упоминает аббатису монастыря в Арле Цезарию, устав которой был воспринят святой Радегундой для основанного ею знаменитого женского монастыря в Пуатье (Там же. IX, 40, 42). Также в «Истории Франков» Григорий сообщает о некой весьма суровой аббатисе, приказавшей сильно высечь сбежавшую монахиню (Там же. IV, 26). и даже затворницы Григорий упоминает в «Истории» двух монахинь-затворниц (Там же. VI, 27; IX, 40).. Отнесение святых женщин к какому-либо разряду почти не встречается. О них говорилось просто как «блаженная», «святая», «дева» (то есть сохранявшая целомудрие и ведшая монашеский образ жизни). Почитались также женщины-мученицы Самая знаменитая галльская мученица - о которой говорит и Григорий - святая Геновефа, которая широко почиталась в Франкском государстве как Меровингов, так и Каролинов, и в настоящее время считается покровительницей Парижа.. Широко почиталась во Франкском государстве Дева Мария.

Особо стоит сказать о таком специфическом типе святого, как святой король/королева. В период Франкского государства Меровингов и только приблизительно с конца VI века начинает складываться отношение к королю, как ещё даже не наместнику Бога на земле, но как к человеку особого близкого к божественному статусу. Однако отношение к королю/королеве, как к подобию святого ещё совершенно не являлось само собой разумеющимся. Сопричастность к святости королевской особы могла отмечаться современниками пока лишь как следствие особой заботы о церкви и щедрости в отношении её, в отношении обителей святых Впервые такое отношение современниками было проявлено к королю Гунтрамну.. Надо заметить, что в данном явлении представительницы королевской династии женского пола опередили представителей мужского Здесь стоит оговориться. Святая королева Радегунда, основавшая свой знаменитый монастырь около 548 г., почиталась святой, не будучи уже королевой. Ещё до неё вдова короля Хлодвига I королева Хродехильда не почиталась как святая, однако она 30 лет до своей смерти прислуживала при базилике святого Мартина и вела себя, как пишет Григорий Турский, «в высшей степени скромно и добродетельно». (Там же. II, 43)..

Таким образом, представляется возможным сделать вывод о существовании в Меровингском государстве широкого спектра почитаемых святых. При этом часто отнесение того или иного святого к определённому разряду, его именование было размытым, что обуславливалось отсутствием официальной канонизации, регламентации культа святых и ещё далеко не полностью сложившимся христианским, религиозным сознанием франкского населения государства, в том числе и высших слоёв франкского общества, включая королевскую династию.

§ 2. Политический аспект культа святых

Если представить карту Франции периода Меровингов с, нанесёнными на неё городами, в которых концентрировалось наибольшее число культовых мест, посвящённых святым, с их мощами и могилами, и сравнить с картой с нанесёнными на неё основными политическими центрами меровингского государства, то мы увидим практически полное совпадение. В Париже, который постепенно становился важнейшим городом государства, уже во второй половине VI были сосредоточены церкви и базилики, посвящённые самым почитаемым святым. Святые должны были охранять город со всех сторон Григорий Турский. Житие Отцов. XVII,4.. Такие города как Клермон, Тур, Реймс, Орлеан, Мец, Суассон были не только политическими центрами франкских королей, но одновременно являлись и средоточием мощной церковной организации, включавшей приходы различных святых. Прежде чем рассматривать политический аспект почитания святых во Франкском государстве, нужно сделать несколько важных замечаний.

Во-первых, сразу стоит оговориться, что влияние на культ святых политических процессов, происходящих в государстве Меровингов, имело место большей частью опосредовано, а именно в связи, в первую очередь, с отношениями, которые установились между государством и церковью в нём и проводившейся королевской властью политики в отношении церкви.

Во-вторых, наиболее полно представить влияние этой политики на культ святых представляется возможным через анализ повествований о святых в хрониках, включающих сюжеты агиографического характера, и собственно через сами агиографические сочинения. Особенно ярко через культ святых, а именно через агиографию отразились сложные отношения церкви и меровингского государства, а именно отношение церкви к, проводившейся относительно неё политики франкских королей.

С самого начала существования Франкского государства высшая церковная иерархия и административная структура тесно переплетались. Власть епископов в городах ещё до образования государства Меровингов была существенной. Религиозные функции их дополнялись также многими публичными обязанностями. Епископ оказывался постепенно всё более вовлечённым в государственные структуры и политику, становился немаловажной опорой государственной власти на местах. И именно епископ являлся своеобразным представителем святого и заведующим его культом лицом, в первую очередь святого покровителя его города. Епископат являлся также наряду с сенаторскими фамилиями главным представителем гало-римского населения государства, которое особенно в ранний период составляло большинство населения. Король вынужден был сотрудничать с епископами особенно основных политических центров государства, которые, как мы сказали выше, совпадали и с центрами религиозными. И это также являлось причиной того, что королевская власть Меровингов поддерживала развитие культов святых, особенно самых почитаемых. В частности это выражалось в таком распространённом для Франкского государства явлении, как предоставление церкви налогового иммунитета. Епископам также предоставлялся и судебный иммунитет, вследствие получения которого он мог сам собирать налоги и вершить суд на своих землях. Дошедшие до нас постановления, в частности дарственные грамоты франкских королей, свидетельствуют о распространенной практике пожалования монастырям и церквам святых не только вилл, включавших земельные угодья и прочее движимое и недвижимое имущество, но также и иммунитета, предоставлявшего свободу от государственных налогов. Особенно широко эта практика распространилась с конца VI - начала VI вв., когда процессы феодализации, в том числе церкви, приняли уже более отчётливый характер. Налоговый иммунитет предоставлялся и целым городам. Самый известный пример в этом отношении представляет город Тур, что, конечно же, неслучайно, поскольку Григорий Турский, разумеется детально, описывает историю освобождений Тура от налога королями, начиная с Хлотаря. Притом Григорий объясняет это тем, что короли, боясь могущества святого Мартина по причине того, что покровителем Тура является такой авторитетный святой, освобождали его жителей от податей Там же. IX. 31.. Когда во время короля Хильдеберта (современное Григорию) проходила податная перепись, и Тур пытались обложить налогом, Григорий даже защищался тем, что остерегал посланцев «…как бы не причинили вред королю, если вздумаете поступить вопреки его клятве» Там же.. В конце концов, Григорий полностью возлагает заслугу освобождение Тура от налога на святого Мартина, который, якобы, покарал за эту попытку сына сборщика налога, и, в конце концов, тот умер. Конец истории очевиден и говорит сам за себя: «Тотчас нам прислали письмо с предписанием, что из уважения к святому Мартину народ Тура не будет подвергаться податной переписи» Там же.. Также из «Истории Франков» мы узнаём и об освобождении от налогов Клермона. Притом в Клермоне, который являлся наряду с Туром важнейшим центром средоточия различных культовых сооружений, посвящённых святым «…король Хильдеберт, проявив великодушие, освободил от всех налогов церкви. Монастыри и вообще клириков, служивших церкви. Ведь сборщики этого налога уже много раз несли большие убытки, потому что в течение долгого времени владения переходили от одного поколения к другому и при этом дробились на мелкие части, так что едва удавалось собрать этот налог». (Григорий Турский. Житие Отцов. I). Изучение агиографических сочинений Григория Турского позволяет в данном случае объяснить упомянутую Григорием в «Истории Франков» проблему, возникавшую для сборщиков налога в Клермоне. Дело в том, что, как позволяют проследить рассказы Григория Турского о святых епископах, в Клермоне епископскую кафедру на протяжении долгого времени занимали находящиеся между собой в родственных связях представители галло-римской знати. Притом почти все епископы Клермона, которых упоминает Григорий почитались святыми. Это была действительно некая наследственная святость. Приписанные к церквам и базиликам святых люди пользовались определёнными привилегиями. Так, бедняки и служители церкви святого Мартина не принимали участие в военных походах В конце VI в. к военной службе начали привлекать и галло-римлян. Если прежде в армии служили лишь полноправные свободные, т. е. общинники, владеющие своими земельными наделами, то теперь в ополчение стали включать также свободных людей, которые являлись держателями чужой земли - прекаристов, колонов. В одной главе «Рипуарской Правды» предусмотрено наказание для человека за неявку в поход. Здесь речь идёт о вольноотпущенниках и свободных держателях церковных земель.. Притом, когда во время похода, предпринятого Хильпериком в Бретань, в Тур были посланы люди, чтобы взыскать штраф с не принимавших участие в нём лиц, живущих на церковных землях обители святого Мартина, управляющий этим владением чётко указал: «это люди святого Мартина. Не причиняйте им никакого зла, так как в подобных случаях они обычно не выступали в поход» Там же. VII, 42.. И далее Григорий намеренно формирует сюжет, который опять же свидетельствует об отношении церкви к королевским постановлениям. Обидчик (человек, который должен был взыскать штраф) был наказан святым Мартином и молил его о прощении Там же..

Конечно, в этом деле гораздо большее значение,видимо, имел статус и влияние Турской епископской кафедры. Однако само преподнесение Григорием событий имеет особое значение. Григорий постоянно привязывает и личностную оценку королей и многие политические события к действию святых (особенно часто святого Мартина) или же к отношению тех или иных государственных деятелей к ним, к их церквам и городам. И особенно рельефно эта позиция выявляется в том, о чём уже говорилось выше, в отражении в историях о святых политики государства в отношении церкви. Почти с первых десятилетий образования Франкского государства, власть короля начинает активно контролировать церковь, её канонические установления, организацию, право. Церковь была втянута во многие сферы государственного развития, тесно переплетена с королевской властью. Процесс избрания епископа был поставлен под полный контроль короля уже в середине VI века. Старое каноническое правило, которое предписывало, чтобы епископ назначался путём посвящения митрополитом, оставалось неприкосновенным, но приказ о посвящении давал митрополиту король. Другое правило, чтобы духовенство и народ сами делали свой выбор, также не оспаривалось, но на деле выборы могли происходить лишь после того, как король указывал человека, избранного им. Таким образом, решающим судьёй в любом случае был король. Королю присылали грамоту, в которой высказывалось общее согласие, но король мог и отклонить его. Примеров того, что воля короля в VI в. играла решающую роль при выборе епископа, в «Истории Франков» много Там же. III, 17; IV, 5, 7, 11, 18, 26, 39; VI , 7, 15 и др.. Часто кандидат добивался епископства благодаря подаркам королю. Выбирали епископов из галло-римской знати (редко из франкской, однако в каролингский период положение изменилось), и преимущественно из тех гало-римлян, у кого было большое состояние, дабы они умножали богатство церкви. Когда в 562 г. в Сенте духовенство сделало попытку самовольно выбрать нового епископа, король Хариберт пришёл в ярость и сурово наказал всех епископов, принимавших в этом участие. При этом король ясно дал понять, что его воля - закон и для духовных лиц. «…Король пришел в ярость и приказал выгнать Ираклия (епископ, сообщивший о новом выборе королю - прим. автора) вон, посадить в повозку на кучу терновника и отправить в изгнание, при этом говоря: «Неужели ты думаешь, что никого больше не осталось из сыновей Хлотаря, кто защитил бы дела отца, поскольку эти люди отстранили без нашего разрешения епископа, избранного отцовской властью?» И он немедленно направил духовных лиц в Сенат и восстановил епископа в прежних правах. Кроме того, он послал туда своих придворных, которые взыскали штраф с епископа Леонтия (инициатора избрания - прим. автора) в тысячу золотых, а остальных епископов оштрафовал в зависимости от их имущества. Так было отмщено за обиду, нанесённую королю». (Там же. IV, 26).

Церковь вынуждена была во многом подчиняться государственной власти. Особенно мощное её давление она испытывала в судебной сфере. Григорий Турский в «Истории Франков» подробно описывает такие известные судебные разбирательства, ярко иллюстрирующие отношения власти светской и церковной как процессы по делу епископа Претекстата Это разбирательство имело место в 577 году., монахинь из монастыря святой Радегунды Там же. IX, 39., епископов Салония и Саггитария Там же. V, 27.. Особенно важным является первый из перечисленных. В ходе разбирательств в связи с выдвинутыми королевской властью против епископа Претекстата обвинениями, с той и с другой стороны прозвучали очень характерные фразы (или были составлены Григорием, что в данном случае не умаляет их ценности) очень характерные фразы, дающие яркое представление об отношениях короля и церкви. Сам Григорий, когда его вызвали к королю для разбирательства, так как он поддерживал Претекстата, сказал ему: «У тебя закон и церковные постановления…, обещай не нарушать закона и канонов…» Там же. V, 18.. Король, однако, на следующий день прислал епископам, участвовавшим в этом процессе, книгу канонов, к которой была прикреплена новая тетрадь с так называемыми «апостольскими постановлениями», которые стали действенным средством именно со стороны короля и один из епископов сказал Претекстату: «Внемли, брат и собрат по епископской службе; так как король к тебе не милостив, то наше расположение ты сможешь получить только тогда, когда ты заслужишь королевское прощение» Там же.. А Претекстат, вынужденный покаяться перед королём произнёс следующее: «Согрешил я против неба и пред тобою, о, всемилостивейший король…». Там же. Епископ был с позором отстранён от своей должности и сослан на остров. История с епископом Претекстатом, как и упомянутые нами ниже другие процессы, являются ярким свидетельством того, что королевская власть активно подчиняла себе церковь и прямо вторгалась в церковное судопроизводство. Церковь же реагировала на это по-разному. Представители клира нередко выступали соратниками короля во многих его начинаниях, которые часто противоречили христианской морали и каноническому праву. C начала VII веке и особенно в период заката династии Меровингов это явление стало широко распространённым. Но и у Григория Турского в «Истории Франков» можно найти немало примеров епископов, нравственность которых оставляла желать лучшего, среди них попадались и убийцы, и заговорщики, и прелюбодеи, и те, кто покупал епископскую должность. С ними контрастируют церковные деятели, не боявшиеся бросать вызов королевской власти. Примером тому может служить и сам Григорий Турский. Оппозиция церкви, её недовольство всё усиливающимся над ней контролем со стороны власти светской выражались во многом именно посредством культа святых, в различных агиографических сюжетах, историях взаимоотношений короля и святого, описанных в их житиях. Все эти процессы нашли своё отражение в агиографии.

Фигура святого всегда выступает как оппозиционная по отношению к светской власти. Притом в житийной литературе король, совершивший любую несправедливость, пусть даже на словах по отношению к святому, всегда несёт суровое наказание, либо смиряется, кается и в дальнейшем преклоняется перед ним. Интересно, что в качестве оппозиционной святому фигуры, особенно если он монах, может выступать и епископ, и это несмотря на распространённость типа святого епископа. Но, пожалуй, наиболее характерным проявлением в агиографии недовольства церкви вмешательством государства в её права стал мотив, с чудом освобождения.

Повествуя всё о том же процессе по делу Претекстата, Григорий, чтобы повлиять на собравшихся епископов и выступить в защиту их собрата, приводит две поучительные истории, когда святые (святой Авит и святой Мартин Турский) наказывают власть предержащих за то, что те поступили против их воли и вопреки христианской морали, за что и были убиты. Притом Григорий предваряет эти истории следующим предостережением, обращённым к епископам: «О пресвятые святители божьи, прошу вас, будьте внимательны к моим словам, особенно прошу тех из вас, которые, по моему мнению, более близки к королю, дайте ему совет святой и достойный епископов, дабы король, воспылав гневом против слуги божьего, не погиб сам от гнева всевышнего и не лишился королевства и славы». Там же. V, 18.

Церковная политика меровингских королей невольно повлияла на агиографический сюжет и выделение такой функции святого, как защита от государственного правосудия. Этот интересный момент был отмечен ещё в начале XX в. выдающимся русским философом и историком Георгием Федотовым, который на основе обширнейших материалов соответствующих источников подробно проанализировал часто встречающийся как в агиографии, так и в хрониках (в первую очередь в «Истории Франков») сюжет с «чудом освобождения». См. Федотов Г.П. Чудо освобождения // Собр. соч. Т. 1. С. 124 - 154.

Сочинения Григория Турского изобилуют примерами того, как святые выступали защитниками лиц, преследуемых государственным судом, так называемыми «чудесами освобождения». Святые освобождают массы узников, притом часто осуждённых за тяжкие преступления. В меровингской агиографии выделяются святые, буквально специализировавшиеся на подобном чуде: Герман Парижский, Медард Суассонский, Авит Клермонский, аббат Епархий, Ницетий Лионский, епископ города Лизьё Этерий. Также в совершении подобного чуда фигурируют и святые Мартин Турский, Григорий Лангрский, аббат Порциан.

Одним из ярких примеров подобной «специализации» является образ святого Ницетия Лионского. Этот святой массами освобождал узников при жизни и после смерти. Притом судьи, выносившие приговор, не пытались остановить освобождённого и отменяли приговор. Вот что пишет Григорий Турский: «Что же касается числа заключённых, которых святитель освободил, количества цепей, которые он разорвал - тому свидетелем куча железа, которую можно видеть сегодня в его церкви, она сложена из цепей, о которых мы рассказывали уже в нашем повествовании. Недавно в присутствии короля Гунтрамна я слышал рассказ Сиагра, епископа Отёна, о том, как Блаженный в одну ночь явился заключённым в семи городах, как он освободил из тюрем и позволил им уйти, и как после этого судьи не осмелились ничего сделать против них». Григорий Турский. Житие Отцов. VIII, 11.

Интересен сюжет с освобождением святым Епархием преступника, приговорённого к повешению. Здесь воля святого противостоит как местному графу, так и народу, который поднял мятеж, когда узнал о желании епископа освободить преступника. Преступник совершил много различных преступлений, в том числе убийства, однако святой пожелал освободить его. Этот эпизод, как и многие другие, подтверждает мысль, высказанную Федотовым: «…Дело не в отношении церкви к правосудию (в сочинениях Григория Турского присутствуют множество примеров, когда святые наказывают клириков, а не мирян - прим. автора), а в отношении её к государственному правосудию». ( См. Федотов Г. П. Указ. соч. С. 152). Заметим, что в данном случае святой совершает данное чудо при жизни. Знаменательны слова, вложенные Григорием в уста святого. Когда изумлённый граф увидел живым человека, которого он приговорил к смерти через повешение, и которого предварительно долго пытали, святой Епархий сказал графу: «Ты меня не послушал, а господь счёл достойным меня выслушать, и кого ты предал смерти, тому он вернул жизнь». Григорий Турский. История Франков. VI, 8.

Однако распространённый в историях о святых мотив с «чудом освобождения» далеко не единственное проявление такого рода оппозиции церкви светской власти. Жития святых Григория Турского, а также, что особенно важно, сюжеты со святыми, изобилующие в «Истории Франков», связаны с происходившими социально-политическими процессами в государстве. Интересен также мотив, присутствующий в агиографии, когда святые предсказывали смерть представителей королевской династии за их грехи. Притом этот мотив подстраивался под реальные события. (См. Там же. V, 36; Он же. Житие Отцов. XVII, 5). Истории святых должны были выполнять поучительную функцию, а также освещать позицию церкви относительно проводившейся по отношению к ней политики государства. Одновременно они дают возможность представить реальное отношение франков к святым, место культа святых в различных сферах жизни во франкском обществе.

Яркий пример противостояния святого и короля находим в житии епископа Ницетия Трирского. Характеризуя его добродетели, Григорий намеренно подчеркивает: «И в сердце своём, и в деяниях боялся он только Господа, не выказывал лицеприятия пред сильными мира сего» Там же. XVII , 1.. В другом месте сам святой говорит: «…Конечно, исполнится воля Господня, а не короля о мне» Там же.. Григорий далее вставляет в житие святого ещё более характерный эпизод с целью обличения короля, показывающий недовольство церковной иерархии усилением королевской власти. Сюжет намеренно подчёркивает победу воли святого над волей короля, права церковного над светским, победу сакрального над секулярным. Король выполняет требование святого и оказывается посрамлён перед народом.«Однажды Король (Теодоберт - прим. автора) вошел в церковь в сопровождении тех людей, которые были отлучены епископом. После того как, согласно древнему канону, были прочитаны положенные тексты, и возложены Дары на алтарь, епископ сказал: «Празднование литургии сегодня здесь не будет закончено, пока не изыдут из церкви отлучённые мною». Король попробовал было возразить, но какой-то юноша из толпы присутствующих внезапно одержим стал бесом и, терзаемый болью, в страданиях стал вовсю мочь кричать, прославляя добродетели святителя и осуждая преступления короля. Он кричал, что епископ хранит целомудрие, а король совершает прелюбодеяния; что первый богобоязнен и смирен, а второй, обладая королевской властью, возгордился; что Епископ предстоит пред Богом безупречным, а короля скоро сгубит сатана. И когда король, объятый страхом, попросил, чтобы одержимого отрока удалили из церкви, епископ произнёс: «Сперва вели, чтобы удалили из церкви тех, кто сопровождает тебя и кто виновен в кровосмешениях, убийствах, прелюбодеяниях. Тогда Господь велит и тому умолкнуть». Король тут же повелел отлучённым выйти из церкви. Когда их удалили, епископ сказал, чтобы вывели и одержимого». (Там же. XVI, 2). Григорий неслучайно делает к сюжету предисловие: «Думаю, мне следует сказать кое-что об этом, чтобы утвердить обличения духовные для наставления мирян или для исправления воли королей». Там же. Как видно из этих слов, Григорий даже не пытается скрыть цель своего повествования. Этот факт, в свою очередь, ещё раз показывает прямую связь культа святых с государственной политикой, её отражение в этом явлении и одновременно влияние на такой обязательный его элемент, как агиография.

Приведём ещё один яркий пример, иллюстрирующий противостояние суда небесного и земного. Герцог Австрапий (в будущем, кстати, епископ) нашел убежище в базилике святого Мартина, укрываясь от Храмна, сына короля Хлотаря, который намеревался его убить. Храмн решил хитростью (как это часто случалось) выманить герцога из базилики и приказал не приносить ему ни пищи, ни воды. Однако некий человек сжалился над ним и поднёс Австрапию чашу с водой. Но подбежал местный судья (именно светский судья, что было неслучайно), выхватил чашу у Австрапия и разбил её. Судью в этот же день настигло божественное возмездие - он умер, «…не дожив на следующий день и до того часа, в который он в базилике святого вырвал из рук беглеца чашу». Григорий Турский. История Франков. IV, 26. Вновь мораль истории очевидна: торжество церкви (в частности святого) над светской властью. И таких примеров в сочинениях Григория Турского встречается много.

Словом, на многих святых Григорием была возложена функция противостояния светской власти, что, конечно, было не случайно и являлось определённым методом пропаганды отрицательного отношения к проводившейся церковью политике. О жития святых Григорий отмечает, что «…разум людской должен постоянно и внимательно изучать жития святых, дабы, вдохновлённый этим изучением и воспламенённый их примером, всегда бы склонялся к тому, что, как ему ведомо, угодно Богу и может быть удостоено Его милости. Ведайте же, чего искали у величия Божия святые, непрестанно моля Его утвердить в сердцах их добродетели, направить к совершенству деяния и словеса их, дабы в духе обрести чистоту помыслов, слов и деяний, дабы возмочь свято думать, по справедливости говорить и честно творить». Он же. Житие Отцов. XVI.

Надо заметить, что святые (притом, именно умершие) фигурировали и в реальных политических договорах как судьи, каратели, свидетели (!), После смерти короля Хариберта в 567 г. Париж был поделён между тремя его братьям, и никто из них не мог вступить в город без согласия другого. Когда один из братьев пытался нарушить договор, ему ответили: «Вот договоры, заключённые между нами, гласящие, что каждый, кто войдёт в Париж без согласия брата, потеряет свою часть, и его судьей его отмстителем будет мученик Полиевкт и исповедники Иларий и Мартин». (Он же. История Франков. VII, 6). Следующий отрывок из письма святой Радегунды, адресованного всем епископам Франкского государства: «Если же - да не будет сего! - кто-нибудь вопреки божьей воле и власти королей пожелает изменить вышеприведенные пункты завещания, вручённые вам со смиренной мольбой пред богом и его святыми, или захочет в монастыре нанести вред кому-либо или имуществу и попытается причинить зло упомянутой сестре моей Аббатисе Агнессе, пусть того настигнет суд божий, святого креста и блаженной Марии и пусть блаженные исповедники Иларий и Мартин, кому после бога я передала для защиты моих сестёр, сами выступят обвинителями и карателями». (Там же. IX, 42). что также подтверждает изложенные нами выше наблюдения.

Интересно, что почитание святых, существование культов тех или иных из них достаточно конкретно отражали административное деление Меровингского государства. Можно выделить святых и даже классифицировать их по его областям, по отдельным местностям и городам. Святых общегосударственных было значительно меньше. Особенно характерно отразилось на почитании святых разделение и обособление в VII в. достаточно самостоятельных политических единиц в составе Франкского государства: Нейстрии, Австразии, Бургундии и немного позднее Аквитании. Святой Ремигий Реймский, которого почитали как покровителя всей Галлии в Нейстрии В хронике каролингского периода, написанной нейстрийцем он назван «покровителем франков» (Рихер Реймский. История. М. 1997. С. 98)., не имел особого значения в Аквитании, для жителей которой покровителем Галлии был святой Мартин Турский.

Нужно отметить, что через культ святых отражалась не только внутренняя политика Франкского государства, но, например, такая немаловажная в его истории составляющая, как отношения с Римом, а точнее с апостольским престолом святого Петра. Власть его над церковью Галлии в этот период ослабла по различным причинам, связанным с политическим положением Рима и всей Италии в V - VII вв. В период Меровингов эти отношения разительно отличались от ситуации, наблюдавшейся в этом аспекте в государстве Каролингов. Это также отразилось в историях о святых. Однако, в Меровингский период ещё сохранялся обозначенный нами в предыдущей главе «галльский комплекс». Григорий Турский, как и Сульпиций Север, намеренно подчёркивает, что галльские святые ни в чём не уступают римским. И даже выказывает к Риму (опять же через сюжеты со святыми) несколько враждебное отношение. Самый яркий пример представляет история со святым затворником Госпицием, который жил недалеко от Ниццы в середине VI в., и память о котором до сих пор хранит, названный в честь него мыс. Ехавший за мощами в Рим диакон вёз с собой к могилам апостолов Петра и Павла больного человека. По дороге они остановились рядом с тем местом, где жил затворник. Госпиций исцелил этого человека, на что диакон воскликнул: «Устремлялся я к Петру, Павлу и Лаврентию, и к прочим святым, прославившим Рим своею кровью, и вот всё здесь обнаружилось, всех здесь я обрёл» Григорий Турский. История Франков. VI, 6. . Вновь Григорий Турский с помощью истории о святом деликатно раскрывает актуальную проблему. И это далеко не единственный яркий пример, связанный с отношением к Риму со стороны галльской церкви. Он же. Житие Отцов. XVI, 3; III; Он же. История Франков. X, 1.

Нередко почитание святых, развивавшийся культ того или иного святого давали начало новому городу. Например, монастырь, основанный святым Порцианом в лесной глуши положил начало современному французскому городу Сен-Пурсен (Роуз С. Житие Отцов. С. 216). А такие города, как Реймс, Суассон, Тур, Клермон уже в развитое средневековье стали центрами крупнейших церковных феодалов, выросших на основе монастырей или церквей святых и развившихся в крупных землевладельцев в результате многочисленных королевских пожалований, которые аргументировались в том числе снисканием зашиты и покровительства святого.