Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Правительство Российской Федерации

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Факультет Социологии

Магистерская диссертация

Мотивы и факторы покупки полиса добровольного страхования жизни в России

Выполнила: студентка 731 группы

Сидорова Н.Н.

Научный руководитель:

к.э.н. Мезенцева Е.Б.

Москва 2013

• Содержание
• Введение
• Актуальность и постановка проблемы исследования
• Глава 1. Теоретические подходы к анализу страхования жизни
• 1.1 Коммерциализация элементов социального порядка на рынке страхования жизни
• 1.2 Рынок страхования жизни сквозь призму социальных рисков
• 1.3 Хозяйственная мотивация потребителя на рынке страхования жизни
• ГЛАВА 2. Эмпирические исследования страхования жизни
• 2.1 Отличительные черты рынка страхования жизни в России
• 2.2 Портрет потребителя услуги по страхованию жизни
• Глава 3. Методология исследования
• Глава 4. Мотивы и факторы пользования услугой личного добровольного страхования жизни
• 4.1 Финансовый профиль потребителей услуги добровольного страхования жизни
• 4.2 Модель, предсказывающая вероятность покупки полиса страхования жизни
• 4.2 Особенности мотивационных установок потребителей услуги по страхованию жизни
• Заключение
• Список литературы
• Приложение 1
• Приложение 2
• Приложение 3

Введение

Первое упоминание о страховании жизни датируется первым веком нашей эрыВ античности строители организовывали своеобразные пулы взаимопомощи семьям работников, которые погибли на стройке в результате несчастного случая. [12, с.10.]. В современном же понимании страхование жизни возникает в начале XIX века: во многих странах Европы начинают применять вероятностные таблицы, таблицы смертности, а страховые полисы получают широкое распространение. Россия позже других европейских стран вступила на путь капиталистического развития, вследствие чего продажа полисов страхования жизни начинается лишь в конце XIX века. Пик продажи полисов добровольного страхования в России пришелся на 70-е годы XX века, но данный показатель резко пошел на убыль в связи с реформами начала 90-х.

На настоящий момент, в европейских странах, доля страхования жизни в общем сегменте страхования составляет порядка 60-70%, в России же на рынок страхования жизни приходится 7%Рынок страхования в России-2012: в поисках рентабельного роста, отчет KMPG . По сравнению со странами Запада, среди страховых продуктов большей популярностью пользуются: страхование автомобилей, квартир, загородных домов, но не страхование жизни.

Более того, парадокс российского рынка страхования жизни заключается в том, что по многим экономическим показателям, которые по западноевропейским меркам считаются достаточными для планомерного развития данной финансовой услуги, Россия находится на уровне, близком ко многим западным странам. Однако данный факт не способствует росту потребительской активности на рынке страхования жизни.

Традиционные исследования рынка страхования жизни проводятся в рамках актуарных расчетов стоимости полиса, а также расчетов вероятности покупки полиса при определенных условиях - например, при совершенствовании законодательной базы и общем развитии социально-экономической ситуации в стране. В России современные исследования страхования немногочисленны и сосредоточены главным образом на экономическом аспекте проблемы. Предполагается, что поведение потребителя полиса основывается исключительно на следовании эгоистическому интересу получения прибыли Потребитель услуги по страхованию жизни страхует себя от возможных рисков: наступления инвалидности, потери трудоспособности, смерти [прим. автора]., т.е. на рациональной калькуляции с учетом максимизации выгод и минимизации издержек.

Со стороны социологов, исследования, посвященные рынку добровольного страхования, в основном сводятся к рассмотрению проблематики доверия в отношениях «государство-фирма», а также, на организационном уровне, к анализу стратегий фирм, осуществляющих продажу полисов. С учетом данных обстоятельств (многочисленность экономических исследований и отсутствие социологических), поведение потребителя услуги по страхованию жизни в основном описывается в рамках априорного предположения экономистов: потребитель следует эгоистическому интересу получения прибыли.

Подход экономсоциологов позволяет отказаться от столь прямолинейной и жесткой интерпретации поведения потребителя на рынке страхования жизни. Также этот подход позволяет расширить рамки анализа действий потребителей услуги по страхованию жизни. Экономсоциологический подход предлагает дополнить и обогатить экономический анализ важным отсутствующим элементом: анализом мотивов потребителей. Более того, экономическая социология позволяет производить анализ мотивов потребителей в совокупности с оценками материального благосостояния, с оценками общеэкономической стабильности страны. Методологический и теоретический аппарат экономсоциологов позволяет также более успешно анализировать принятия потребителем решений в условиях неопределенности. Другими словами, анализ наблюдаемого поведения хозяйствующего агента невозможен без рассмотрения субъективной позиции данного агента (мотивы, установки, способы определения ситуации) [23, с.77].

Сведение действий потребителей услуги по страхованию жизни исключительно к калькуляции выгод и затрат не может считаться единственно возможным и неоспоримым подходом. Нет серьезных оснований предполагать, что лишь поправки в законодательстве, и/или стабилизация финансовой и экономической ситуации в стране автоматически повлекут за собой развитие и рост рынка страхования жизни. Действия потребителей должны рассматриваться не только в экономическом плане, но и с учетом субъективной позиции: выяснения мотивов, установок, роли доверия, как к государству, так и к финансовым структурам в частности. Кроме того, мотивация потребителя не исчерпывается исключительно экономическими целями; анализ услуги по страхованию жизни включает в себя анализ мотивационной системы потребителя, которая по традиции исключается из анализа при выявлении причин непопулярности данного продукта в России.

Проблема, которую мы ставим в данном исследовании, заключается в анализе мотивов лидирующей группы потребителей страхования жизни, а также выявлении причин слабой заинтересованности населения в программах страхования жизни, несмотря на рост уровня благосостояния и повышение социальной стабильности.

Целью нашего исследования является выявление особенностей мотивов и факторов пользования услугой по страхованию жизни в современной России.

Глава 1. Теоретические подходы к анализу страхования жизни

В данной главе мы проанализируем теоретические подходы к анализу практик пользования такой финансовой услугой, как страхование жизни. Анализ рассматриваемых практик лежит на пересечении научных направлений экономической социологии (культурно-антропологический подход (К. Поланьи, В. Зелизер), теория хозяйственной мотивации (П. Самуэльсон, И. Фишер, Ф. Найт)), социологии рисков (Н. Луман, Э. Гидденс и У. Бек). Структура данной главы будет иметь следующий вид: прежде всего, мы обратимся к теориям коммерциализации такого элемента социального порядка на рынке страхования жизни, как человеческая жизнь, данная теория будет рассмотрена как с позиции социологов, так и с позиции экономистов. Далее мы перейдем к рассмотрению практик пользования услугой по страхованию жизни с точки зрения социальных рисков и теории хозяйственной мотивации. В заключительной части главы будут проанализированы эмпирические исследования, посвященные практикам пользования услугой по страхованию жизни как в России, так и за рубежом.

В нашей работе при анализе потребительских практик на рынке страхования жизни, мы будем опираться на категориальный аппарат экономической социологии. Исторически, потребительские рынки являлись объектом интереса исключительно экономистов, но ситуация начинает меняться с зарождением нового направления - экономической социологии, которая постепенно начинает осваивать проблематику, ранее считавшуюся исключительной прерогативой экономистов. Экономическая социология начинает вырабатывать свой категориальный аппарат, рассматривает базовые понятия рынка сквозь призму факторов, которые до нее экономистами не рассматривались. Согласно Н. Флигстину: «Экономическая социология уникальна тем, что помогает понять место рыночных процессов в более общих политическом и правовом контекстах…исследования в рамках экономической социологии позволяют лучше разобраться в том, кто выигрывает от изменений на рынке, а кто оказывается в проигрыше» [27, С. 59].

В данной главе мы не преследуем цели показать несостоятельность экономических подходов к анализу проблем на российском рынке страхования жизни, скорее, мы постараемся обогатить и расширить экономические подходы за счет использования социологической методологии и разработанных в экономической социологии теоретических подходов. Таким образом, в решении данной задачи, мы будем опираться на существующий категориальный аппарат экономсоциологов и рассмотрим проблему коммерциализации элементов социального порядка, на примере коммерциализации человеческой жизни, далее обратимся к концепту социальных рисков, и затем - к мотивационной структуре потребителя услуги по страхованию жизни.

Действительно, рассматривая проблемы рынка страхования жизни, исследователи-экономисты традиционно ограничиваются проведением актуарных расчетов при исчислении страховых взносов, которые часто критикуются за несостоятельность; анализом маркетинговых концепций на рынке, которые нередко бывают излишне агрессивны по отношению к потенциальным потребителям; и, наконец, все проблемы на рынке страхования жизни объясняются исключительной зависимостью от экономических показателей в стране. Подход же экономсоциологов, принимая в расчет все вышеперечисленное, делает важный смысловой акцент на прослеживании причины в культурных практиках потребителей данной финансовой услуги.

Также следует отметить, что страхование жизни связано с определенными рисками: риск того, что случится некое происшествие, вследствие которого семья останется без кормильца, либо кормилец полностью или частично потеряет трудоспособность. Индивид оценивает для себя риски, ему грозят. Например, это может быть профессия, связанная с угрозой для жизни, либо риском травматизма, опасное путешествие, виды транспорта, представляющие опасность - другими словами, страхование жизни является инструментом, при помощи которого человек может «управлять» рисками. Вместе с тем, при анализе страхования жизни мы пытаемся оценивать риски, связанные с жизнью человека, в денежном эквиваленте - и с точки зрения принятых канонов нравственности, подобный процесс коммерциализации человеческой жизни представляется неприемлемым. С учетом всего вышесказанного, мы попытаемся подойти к анализу существующих проблем на рынке страхования жизни, опираясь на имеющийся научный задел, связанный с проблемой коммерциализации жизни сквозь призму социальных рисков.

1.1 Коммерциализации элементов социального порядка на рынке страхования жизни

«Поглощенность многих социальных ученых «рыночными» моделями и идеей экономического человека привела к тому, что эти исследователи, как и все остальные, не обратили внимания на некоторые сложности во взаимоотношениях между рынком и человеческими ценностям». В. Зелизер

Проблема установления денежного эквивалента для элементов социального порядка интересовала, как многих экономистов, так и социологов, но, тем не менее, на сегодня так и не было разработано научных подходов, синтезирующих позиции социологов и экономистов. Мы сфокусируемся в нашем анализе на социологической и экономической интерпретации установления денежного эквивалента для элементов социального порядка, и попытаемся сформулировать основные положения социологов и экономистов по данной проблеме.

Одним из первых социологов, затрагивающих проблему установления денежного эквивалента для элементов социального порядка, является Г. Зиммель. В своей публикации «Философия денег» [26], Зиммель утверждает, что деньги являются посредником любых ценностных отношений в мире современной культуры. Деньги становятся особой формой культуры, а также могут передавать любые ценности. Сходной точки зрения придерживается и Ч. Кули, согласно которому, деньги не должны вытесняться во «второстепенную» сферу жизни; хотя человеческие ценности не являются товарами, но область оценивания деньгами должна быть увеличена [26].

Тем не менее, сам Зиммель отмечает, что если мы будем давать денежную оценку человеческой жизни, то она просто потеряет свою уникальность. Зиммелю не приемлема идея коммерциализации человеческой жизни: ссылаясь на свой анализ обществ, которые оправдывали денежную оценку жизни, на примере рабства, выкупа жен, приходит к выводу, что именно рост индивидуализма способствовал смене ценностей [8].

Сходной точки зрения придерживается П. Блау, в своей первой крупной социально-психологической работе «Обмен и власть в социальной жизни»: при коммерциализации тех товаров, которые не могут называться таковыми в силу моральных убеждений (являются бесценными), может произойти изменение этих «товаров» - будут произведены вредные побочные продукты. Примером таковых на настоящий момент является проституция, вследствие установления цены такому духовному благу, как любовь [3].

В рамках экономико-социологического подхода были проведены важные исследования коммерциализации элементов социального порядка на примере коммерциализации донорства. В этом смысле интерес представляет интервью с Филиппом Штайнером в журнале «Экономическая социология». Ф. Штайнер анализирует рыночные отношения, которые складываются при пересадке человеческих органов: «во многих странах цельная кровь не может быть объектом купли-продажи, но составляющие крови -- могут…поэтому я решил выяснить, почему в случае с «твёрдыми» органами запрет на рыночные трансакции был и остаётся столь строгим и столь широко распространённым» [23, с. 9]. Исследователь утверждает, что пересадка органов -- это важнейший вопрос, поскольку именно на примере этого «рынка» необходимо выяснить, почему возникает следующий парадокс: «в странах, которые считают рынки решением чуть ли не любой проблемы, рыночные отношения запрещены».

«Идейным вдохновителем» Штайнера являлся Р. Титмусс, которой впервые изложил проблему коммерциализации донорства крови. Согласно Штайнеру, результаты, которые получил Титмусс, в корне изменили систему донорства крови, что можно видеть по реакции американской политической системы: американские законодатели запретили рыночные трансакции с цельной кровью.

Действительно, попытка Р. Титмусса проанализировать коммерческие и добровольные системы донорства для переливания крови, обратила на себя внимание властей Соединенного Королевства, которые впоследствии приняли решение перевести систему донорства крови на добровольную основу. Однако в рамках нашей работы, представляется важным подчеркнуть, что, по мнению Титмусса, коммерциализация донорства является опасной для общества, поскольку при коммерциализации крови станет морально приемлемой и коммерциализация других форм человеческой деятельности и взаимоотношений [37].

К подобной проблеме, но несколько с другой стороны подходил и К. Поланьи, анализируя влияние политики государства на развитие саморегулирующихся рынков [21]. Поланьи отмечает, что влияние политики государства будет иметь решающее значение, если мы говорим о рынке так называемых «фиктивных товаров». Фиктивный товар по Поланьи, есть товар, который по своей природе и моральным соображениям изначально товаром не являлся, но вследствие развития экономических отношений, а именно превалированию их над социальным миром, становится таковым. «Своеобразное разукоренение, которое породило претензии со стороны экономических отношений на безусловное первенство…обществом начало представляться как нечто производное от экономики» [22, С.32].

Результатом подобных изменений является процесс же превращения в товар новых объектов, которые раньше товарами не являлись - то есть процесс коммодификации. Тем не менее, само рыночное общество противится пускать фиктивные товары в оборот по следующим причинам: во-первых, это нарушает естественный порядок вещей (ограничения морального толка), во-вторых, для подобных товаров необходим контроль их обращения со стороны государства [16]. Применительно к современному рынку, В. Радаев отмечает, что «общество вырабатывает своего рода защитный панцирь из культурных институтов, который предохраняет не только против провалов саморегулирующегося рынка, но и против чрезмерной «маркетизации» общества» [18, С.33]. Другими словами, вывод на рынок подобных товаров (которые раньше таковыми не являлись, а имели сакральный характер) будет чреват последствиями не в пользу общества.

Более того, экономсоциологи склонны утверждать, что давать денежную оценку элементам социального порядка (жизни, смерти, человеческим органам) нужно с осторожностью, поскольку практика показывает, что человеческое поведение нельзя вписать в рамки модели экономического человека. Логическим продолжением этого является вывод о том, что регулировать оборот подобных «товаров» должно государство.

Далее мы перейдем к рассмотрению экономических подходов к анализируемой проблеме.

Представитель мировой экономической мысли, Й. Шумпетер первым отмечал, что деньги имеют социальную смысловую нагрузку: в условиях развития капитализма деньги начинают рационализировать не только объекты хозяйственной деятельности, но все остальные сферы, включая и сферу сакрального: «идеалы красоты, справедливости и духовные запросы».

К. Маркс в «Экономико-философских рукописях», постулировал, что в буржуазном мире даже человеческая жизнь становится объектом коммерциализации, подчеркивая дегуманизирующий характер этого общественного устройства [12]. Более того, он утверждал, что деньги разрушают индивидуальность, если они открывают доступ к характеристикам, которые не связаны с индивидуальными талантами и способностями [13].

Современная экономическая наука вплотную подошла к тому, чтобы дать стоимостную оценку человеческой жизни. Более того, экономисты рассматривают перспективу того, что в скором времени денежная оценка стоимости человеческой жизни будет являться одним из показателей уровня развитости государства. По замечанию С. Гуриева: «стоимость человеческой жизни как таковая является одним из индикаторов экономического развития и ее, вопреки распространенному мнению, вполне можно измерить…стоимость жизни -- это как раз самый главный критерий успеха экономической политики» [4, с.5].

Завершая анализ проблемы коммерциализации элементов социального порядка с позиции социологов и экономистов, выделим основные положения:

· элементы социального порядка могут быть выражены в денежном эквиваленте, но, тем не менее, такие «товары» в силу подобной коммерциализации потеряют свою уникальность и достоинство;

· велика вероятность того, что общество будет создавать культурные институты, дабы противиться чрезмерной маркетизации общества;

· тем не менее, с позиции экономистов, оценка денежным эквивалентом сакральных сфер жизни общества неизбежна;

· более того, государству следует уделить первостепенное внимание оценке стоимости человеческой жизни - как индикатору развитости государства.

Таким образом, проблема коммерциализации элементов социального порядка получает свое развитие как в рамках социологических подходов, так и в рамках экономических. Если мы экстраполируем полученные выводы на рынок страхования жизни, то подход экономистов и социологов сводится к следующему: такой элемент социального порядка, как жизнь, может иметь денежную оценку, но с точки зрения социологов, она потеряет свою уникальность и достоинство, превратившись в «фиктивный товар». Данная коммодификация потребует активного вмешательства со стороны государства. Социологи склонны утверждать, что страхование жизни (т.е. денежное оценивание человеческой жизни) может встретить культурные барьеры со стороны общества, ввиду сопротивления общества излишней маркетизации.

В современном обществе, по мнению экономистов, коммерциализация жизни не считается аморальным актом. Более того, исследователи заключают, что «страхование жизни отражает лучшие человеческие качества», утверждая также, что человек покупает страхование жизни, поскольку он заботится и любит свою жену/мужа/детей. Таким образом, экономисты в частности призывают к страхованию, как средству финансового благополучия семьи, апеллируя к тому факту, что люди подвержены опасностям (инвалидность, болезнь, смерть), а человеку присуще стремление к повышению безопасности. Вместе с тем, в те времена, когда работодатели и правительство переставали играть существенную роль в жизни людей, им на смену приходила семья, роль которой в современном обществе снижается [8].

Далее мы перейдем к рассмотрению проблемы коммерциализации такого элемента социального порядка, как жизнь, применительно к рынку страхования жизни.

Среди подходов к изучению страхования жизни в социологии основополагающим является подход В.Зелизер, которая, как мы уже отмечали, провела качественный анализ исторических данных по развитию данного рынка в Америке XIX века. Подход данного экономсоциолога в рамках нашего исследования примечателен тем, что она рассматривала проблему установления денежного эквивалента для «священных вещей» на примере рынка страхования жизни.

Стоит отметить, что в настоящее время, среди развитых стран, в которых страхование жизни уже не является «экзотической услугой», и особняком здесь стоят США и Япония, являющиеся лидерами по популярности данной услуги. В этих странах страхованию жизни уделялось первостепенное внимание, а рынки страхования жизни здесь подвергались более глубокому анализу, в отличие от других страховых сегментов [47]. К компаниям, занимающимся страхованием жизни, всегда предъявлялись самые высокие требования, ожидания, в отличие от других видов страхования [44]. Но, тем не менее, становление данного рынка в Штатах не проходило столько гладко.

Зелизер анализировала идею коммерциализации жизни на огромном массиве документальных источников: рекламные буклеты страховых компаний, журналы о страховании, учебники по страхованию, руководства для агентов по страхованию и их дневники, воспоминания - одним словом, все то, что на тот момент могло каким-либо образом воспроизводить общественное мнение. Так в чем же причина того, что данная услуга поначалу не была принята населением?

Генеральное предположения Зелизер заключалось в том, что «культурное сопротивление вовлечению в рыночную форму обмена определенных элементов социального порядка создает в торговле этими элементами структурные источники напряжения и неоднозначности» [7, с.56]. Более того, согласно Зелизер, если мы рассматриваем случай со страхованием жизни такая проблема встает особенно остро, поскольку мы оцениваем жизнь человека фиксированной суммой.

Применительно к рынку страхования жизни Зелизер отмечала, что зарождался данный рынок [точнее, рынком на тот момент он не являлся] в XVIII веке на добровольных началах: вдовам оказывалась поддержка соседей, специальных групп. Но позднее, в начале XIX века альтруистические группы поддержки отходят на второй план, поскольку начинают появляться трастовые компании, которые заменяют альтруизм продуманным менеджментом. Несмотря на это, зарождавшееся страхование жизни становится амортизатором растущей бедности.

В тоже время получает развитие система наследования - запрещается простое написание завещания рукой умирающего, происходит становление института наследования накопленного капитала, процедуры формализуются, появляется планирование своего бюджета, распределение его на членов семьи.

Одними из факторов, препятствующих развитию рынка, стали:

· защита от денежного оценивания жизни людей на законодательном уровне (примерами являются римское право, гражданское право Франции). На наш взгляд, данный фактор, безусловно, препятствовал развитию страхования, но целью данных правовых поправок было скорее препятствовать работорговле;

· приписывание населением, и духовенством, в том числе, «магического» характера страхованию жизни: пропагандировалась непосредственная прямая зависимость между заключением договора о страховании жизни и наступлении страхового случая - смерти.

К 1870-м гг. рынок по страхованию жизни стабилизировался в силу следующих факторов: экономический подъем Америки второй половины XIX века, увеличение доли населения, проживающего в городах, трансформация института семьи, развитие агрессивных маркетинговых стратегий, связанных уже не столько с пассивной рекламной акцией, а с технологией прямых продаж. По замечанию Зелизер, «маркетинговые системы не развиваются в социологическом вакууме…их структура и характеристики тесно взаимосвязаны с такими переменными, как социальный и культурный опыт потребителей» [7, с. 58];

Также происходит трансформация экономического понятия «риск»: начиная с 1870-х гг., взносы по страхованию жизни перестали восприниматься населением в качестве спекуляций, «выигрыша в лотерею», «пари» со страховой компанией - другими словами, страхование жизни перестало восприниматься населением и традиционной экономической мыслью, как спекулятивная авантюра [1];

Наибольшее влияние, по мнению Зелизер, все-таки оказало изменение в отношении населения к смерти, ввиду изменений в отношении к понятию благопристойной смерти (теперь общество диктовало для мужчин «правила приличия», заключающиеся в том, чтобы оставить своей семье достаточный капитал на безбедное существование), экономического бессмертия, ритуализация расходов на похороны.

Таким образом, зарождающийся рынок претендовал на то, чтобы побудить людей планировать свои расходы, вплоть даже до такого сакрального события, как смерть. Агенты рынка проводили массовую маркетинговую политику: все агенты работали высокопрофессионально, акцентируя, что смерть - это важное финансовое событие, и крайне необходимо быть готовым к нему (похороны являлись одним из показателей статуса семьи). Рынок по страхованию жизни, по сути, бросил вызов сложившейся системе ценностей, посягнул на то, чтобы жизнь больше не рассматривалась, в качестве высшей духовной ценности, а имела денежную оценку.

Завершая анализ проблемы коммерциализации элементов социального порядка с позиции социологов и экономистов на рынке страхования жизни, выделим основные положения:

· элементы социального порядка могут быть выражены в денежном эквиваленте, но, тем не менее, такие «товары» в силу подобной коммерциализации потеряют свою уникальность и достоинство;

· велика вероятность того, что общество будет создавать культурные институты, дабы противиться чрезмерной маркетизации общества;

· тем не менее, с позиции экономистов, оценка денежным эквивалентом сакральных сфер жизни общества неизбежна;

· более того, государству следует отводить первостепенное внимание оценке стоимости человеческой жизни - как индикатору развитости государства.

1.2 Рынок страхования жизни сквозь призму социальных рисков

Принимая решение о покупке страхования жизни, потенциальный потребитель оказывается, прежде всего, в ситуации оценивания того, насколько его жизнь представляется опасной в современном мире, он оценивает те ситуации, которые могут повлечь за собой нетрудоспособность, или даже смерть. В категорию рисков экономисты, прежде всего, включают возможность убытка.

В представлении представителей экономических течений, риск есть уже потенциальный убыток, но который может быть грамотно управляем человеком. Именно страхование представляется инструментом, с помощью которого, человек управляет рисками в его жизни. «Убыток как таковой риском не является… риском является неопределенность, произойдет ли в будущем конкретное неблагоприятное событие, и если произойдет, то каков будет размер убытка» [12, С.19].

Риски производятся обществом и им же транслируются, таким образом, мы рассматриваем риски не в дихотомии «риск и человек», а скорее «риск и общество». Основоположниками данной теории являются Н. Луман, Э. Гидденс и У. Бек.

Так в социологической теории риска Н. Лумана, риск напрямую связан с рациональностью современного общества. По мнению Лумана, социология должна ответить на вопрос: как происходит процесс отклонения от норм, другими словами, как общество объясняет свои неудачи. Луман пишет: «объяснение нарушения не может быть оставлено на волю случая: необходимо показать, что это нарушение имеет свой собственный порядок, так сказать вторичную нормальность…мы можем познать нормальные процессы нашего общества, изучая, как общество пытается осмыслить свои неудачи в форме риска» [43]. Таким образом, для Лумана, то, как общество воспринимает риски, является социальной проблемой. Именно социальной, а не психологической, как это до него принято было считать. Действительно, индивид склонен делать то, что ему транслирует социальные институты и его референтная группа. Луман пишет, что современное общество выдвигает на первый план вопросы о восприятии рисков, к которым начинает добавляться дискуссия о проблеме выбора рисков, с учетом налагаемых на них социальных факторов.

Важно подчеркнуть, что в современном понимании концепт «социального риска» не содержит негативной оценки. Таким образом, риск начинает восприниматься исследователями в качестве вероятности наступления события, которое затрагивает жизненные интересы человека [46].

Современные реалии таковы, что человек не может быть уверен, что произойдет завтра. Более того, попытки контролировать риски довольно наивны. К такому выводу приходит другая группа американских ученых в этом социологическом течении. Утверждается, что существует три особенности современного анализа риска. Во-первых, данное направление характеризуется наличием сильных разногласий, нет общего методологического аппарата. Во-вторых, беспокойство людей по отношению к разным сферам жизни слишком разнообразно. В-третьих, наблюдается различие в знании о рисках и практике страхования от них - попытки правительственных программ по снижению рисков терпят крах [37-38].

Безусловно, государство также играет роль в формировании сознания того, какие риски являются приемлемыми. Более того, нельзя недооценивать ценности и убеждения, которые превалируют в обществе, ибо они являются ответной реакцией на политику государства. «В результате не существует единственного, подходящего для любой цели числа, которое бы выражало приемлемый риск для общества… ценности - неотъемлемая часть всякой проблемы приемлемого риска… не существует свободного от ценностей выбора между рискованными альтернативами» [31].

В данном случае нам в первую очередь важна привязка социальных рисков к рынку страхования и то, какие подходы мы можем применить в нашем исследовании. Помимо перечисленных общих положений относительно социальных рисков, которым подвергается населения, представляет особенный интерес анализ рисков, которым подвержены потребители услуги по страхованию жизни. В этом ключе, исследователи отмечают, что риск выгоден как для тех, кто пользуется данной услугой и для тех, кто данную услугу продает. Поскольку фактически речь идет не о страховании жизни с летальным исходом, а о страховании от потери/ухудшения здоровья. Нетрудно заметить, что для страховых компаний наличие рисков создает определенную нишу на рынке, тем не менее, риск обанкротиться все же существует.

По мнению Бека, именно страховые компании являются буферными институтами социальных рисков, но в тоже время, суммы, которые страховые компании могут выплатить находятся в обратной зависимости от серьезности риска [1]. Бек указывает на противоречие между частным страхованием и государственным регулированием страхования: невозможно застраховать всех людей, даже если государство этому и способствовало бы. Однако, «превентивное действие против рисков путем демократических процедур всегда опаздывает» [31].

Таким образом, подводя итоги сказанному выше, можно сделать следующие выводы:

· с позиций социологического подхода социальные риски несет не отдельный индивид, а общество в целом.

· риски нельзя калькулировать, могут применяться лишь более или менее успешные попытки их учета, но, тем не менее, до настоящего времени не предложено комплексного подхода к анализу рисков на рынке страхования жизни.

· в рамках нашего исследования нам необходимо понять, не только, как потребитель воспринимает для себя риск, связанный с угрозой для жизни, но и какова мотивация его действия, как хозяйствующего объекта.

1.3 Хозяйственная мотивация потребителя на рынке страхования жизни

Для того, чтобы определить мотивы потребителя услуги по страхованию жизни, необходимо также определить общую схему хозяйственной мотивации потребителя на рынке. В основе своей мотивация хозяйствующего агента складывается из потребности потребителя, которая превращается в стимул, если данная потребность становится для потребителя актуализированной. И только после того, как стимул осознается потребителем, он становится мотивом [23, с. 91].

Экономсоциологами был выработан подход к анализу хозяйственной мотивации [23]. Данный подход основывается на синтезе подходов экономистов и социологов к анализу мотивов действия индивида.

В целом, экономисты сводят мотив индивида к известной формуле «максимизации прибыли и минимизации издержек», требуя, таким образом, от действия только его эффективности. Но, тем не менее, экономическая наука стремится сделать свои модели более приближенными к реальному поведению человека, поэтому вводит некоторые допущения. Прежде всего, максимизация полезности в структуре действия индивида отходит на второй план (П. Самуэльсон), также экономисты начинают сомневаться в равной информированности потребителя, вводя фактор неопределенности (И. Фишер, Ф. Найт), и в завершении ко всему вышеописанному, экономисты подвергают также сомнению исключительную рациональность действия потребителя, вводя предпосылку об «ограниченной рациональности».

Предпосылка об «ограниченной рациональности» становится особенно актуальной: потребитель находится в поисках удобного для него варианта действия на рынке, а далее он прекращает всякие поиски [25]. Более того, даже сам факт рациональности его расчета ставится под подозрение: действие потребителя отнюдь не всегда является рациональным (Д. Канеман, А. Тверски) [23].

Еще одним важным допущением экономистов (в частности, такую предпосылку постулировал Дж. Катона) становится то, что они принимают во внимание, что поведение потребителя на рынке зависит не только от финансовой возможности совершить какую-либо операцию, но и от желания это делать [42]. Но в тоже время, финансовые возможности индивида не отходят на второй план: люди сглаживают свое потребление в зависимости от объема их доходов [42] и, что более важно, сглаживают его в зависимости от периода их собственного жизненного цикла [45]. Под последним имеется ввиду, что в юности потребителю свойственно только потребление, в среднем же возрасте начинается стадия, когда потребитель начинает откладывать денежные средства, на которые он и будет жить в старости.

Социологическая же интерпретация мотивации человеческого действия, напротив, насыщена предпосылками о слепом следовании потребителем социальным нормам общества. Таким образом, экономсоциологи подошли к тому, чтобы выработать свою схему мотивации хозяйствующего агента на рынке, взяв за основу экономические предпосылки мотивации, но наполняя их социологическим контекстом. Другими словами, мотивация хозяйствующего агента в рамках теории «экономико-социологического человека» сводится к тому, что потребитель побуждается к действию комплексом мотивов, берущих свое начало из экономических интересов, социальных норм и принуждения [23, c.98].

Другими словами, мы приходим к тому, что

· на рынке страхования жизни, человек, безусловно, следует экономическому интересу получения дохода (в случае с накопительным страхованием жизни), калькулируя при этом издержки;

· вместе с тем, не стоит упускать из виду тот факт, что «в повседневной жизни человек принимает инвестиционные решения, ориентируясь на поведение других людей, кажущееся ему обоснованным и рациональным, исходя из той картины окружающего мира, которая кажется ему наиболее достоверной»

Глава 2. Эмпирические исследования страхования жизни

Прежде всего, на наш взгляд, необходимо описать специфику рынка страхования жизни, а далее перейти к характерным чертам российского рынка страхования жизни. Начнем с того, что анализ рынка по страхованию жизни привлекает в первую очередь экономистов и специалистов-актуариев.

Экономические исследования рынка страхования жизни обладают важной особенностью: страхование жизни является именно тем финансовым продуктом, в анализе которого экономисты начинают уделять внимание такому фактору, как человеческий капитал. Понятие человеческого капитала является не только сугубо социологическим, но и экономическим. Известный экономист Г. Бэккер определял его, как сумму накопленных знаний, навыков, которые были получены в результате процесса социализации, совершенствования навыков, и впоследствии могут иметь экономической эквивалент, выражаемый в заработной плате, проценте и т.д. [2].

Итак, важно отметить, что инвесторы первыми на рынке страхования обнаружили «сигналы», благодаря которым они могут инвестировать в страхование жизни более продуманно. Подобным своеобразным «сигналом» на рынке для инвесторов и стал человеческий капитал. «Финансовое планирование и консультанты все чаще признают, что человеческий капитал должен быть принят во внимание при построении оптимального портфеля для индивидуальных инвесторов» [41]. При этом, по мнению авторов, человеческий капитал является не просто еще одним сигналом выгодного класса активов, «он содержит уникальный риск смертности в виде потери будущих доходов и заработной платы в случае смерти кормильца». [41]

Страхование жизни элиминирует финансовые потери, связанные с риском смертности, поэтому человеческий капитал влияет и на оптимальное распределение активов и спроса на страхование жизни со стороны населения. Тем не менее, ранее решения о распределении активов на страхование жизни анализировались без учета человеческого капитала застрахованных [41]. Исследователи также обнаружили корреляцию между человеческим и финансовым капиталами.

Человеческий капитал оказывает непосредственное воздействие на спрос на услуги по страхованию жизни, а также на распределение портфеля инвестиций потребителей данной услуги : решения о том, на какую сумму должен быть застрахован человек, и на то, как должен инвестировать игрок на рынке - не могут приниматься в отрыве друг от друга. Ввиду вышесказанного, человеческий капитал должен рассматривается, в качестве основной элемента спроса как на покупку услуги по страхованию жизни, так и на спрос на весь комплекс инструментов инвестирования /или на весь комплекс инвестиционных услуг.

Помимо включения человеческого капитала в анализ практик страхования жизни, исследователи [40, с.105] также выделяют следующие факторы, влияющие на спрос продуктов по страхованию жизни:

· доход (фактор, оказывающий наибольшее влияние на участие в программах страхования жизни);

· образование;

· ставки по страхованию жизни;

· уровень социальной защищенности;

· уровень экономического развития страны (чем более развита экономика страны, тем более развитым будет рынок страхования жизни).

Примечательно, что рассматриваемое исследование является лонгитюдным, что позволяет его авторам утверждать, что факторы дохода, образования, экономического развития региона являются определяющими (в отличие от факторов социальной защищенности и ставок по страхованию, которые являются релевантными только по отношению к конкретному региону, поскольку эти факторы, в первую очередь оказываются под влиянием демографической, политической и экономической политики конкретного региона).

Другой важный вывод, к которому приходят исследователи, заключается в том, что в странах с низким уровнем дохода, наблюдается низкая эластичность спроса по доходу, в то время, как в странах с высоким уровнем дохода будет более высокая эластичность спроса по доходу.

Рассмотрев особенности рынка страхования в целом, перейдем далее к анализу российских реалий данного рынка.

Стоит заметить, что в большинстве своем исследования российского рынка страхования жизни носят описательный характер. Согласно данным исследователя российского рынка страхования - М. Логинова - на долю страхования жизни приходится свыше 50% сборов всего страхового рынка в развитых странах. страницы В России же эта цифра заметно ниже - всего около 5% общей суммы собранных премий. Логинов приводит анализ страхования жизни в России в сравнении с другими странами и обнаруживает, что значительно различаются количественные показатели расходов страховых взносов по страхованию жизни в расчете на одного жителя в месяц. Тем не менее, рынок страхования развивается быстрее остальных [15].

Другим направлением исследований СЖ является выяснение места доверия в отношениях между потребителем и страховой компанией. Одно из таких качественных исследований было проведено под руководством Ю.В. Никитиной. Исследователь анализирует место доверия в формировании рынка страхования жизни, а также выявляет специфику данного рынка и его особенности в нашей стране. В экономически развитых странах от 37 до 78% сборов премий страховых компаний приходится на страхование жизни [18]. В то же время, автор констатирует, что «значительную долю рынка страхования жизни составляют финансовые схемы, которые имеют мало общего с настоящими страховыми услугами…декларируемые объемы рынка сильно завышены» [18].

По результатам своего исследования, Никитина отмечает, что применительно к России у экспертов складывается впечатление, что существует «негативное восприятие страхования жизни», которое отражается в следующем:

· неустройство российского государство после распада СССР;

· социальное наследие советского прошлого;

· недоверие страховому рынку;

· неразвитость страхового права [18, с.66].

В целом, Никитина отмечает, что: «минимальным условием существования рынка является наличие доверия к институтам, тогда как при принятии решения о покупке страхового полиса важнейшим условием становится доверие к компании или персонифицированное доверие к страховому агенту как индивиду, а не как к участнику рынка с ролевой принадлежностью» [18].

Долгосрочное страхование жизни является одним из показателей развитости государства, ведь потребитель в данном случае вверяет его институтам свои финансовые средства на длительный срок. Подобные точки зрения встречаются в исследованиях Д. Демидова. Более того, Демидов отмечает, что в развитых странах потребитель предпочитает вкладывать деньги в страховые компании, нежели пользоваться услугами кредитных организаций (Демидов). Сходной точки зрения придерживается и Т. Шерстнева, отмечая ряд типичных для российского рынка страхования жизни черт:

1. Поздний переход рынка к очищению от налоговых схем (в 2007-2008 гг.);

2. Темпы развития рынка напрямую зависят от темпов развития компаний по страхованию жизни;

3. Наблюдается отставание России по развитию накопительного страхования;

4. Основным тормозом развития страхования жизни является уровень страховой культуры населения, а также недоверие потребителей страховым компаниям;

5. Страхование жизни пострадало от того, с какой точки зрения преподносились новости о состоянии финансового рынка в СМИ [28].

Возвращаясь к роли государства в формировании рынка СЖ, стоит отметить, что, по мнению исследователей, отношение государства к рынкам по страхованию жизни должно быть более либеральным. Если государство будет проводить более либеральную стратегию по отношению к рынку страхования, «отпустит» его, то ввиду увеличения конкуренции на рынке (до этого многие компании не проходили аккредитацию, ввиду высокого бюрократического аппарата) рынок станет более эффективным. Исходя из этого, для потребителей услуг по страхованию жизни, так и для самих агентов по страхованию станет более выгодным участвовать в сделке (ввиду введения более выгодных для потребителей продуктов по страхованию жизни, цен на них) [40, с.123]. Подобной точки зрения придерживается и Б. Балдвин, отмечая, что по мере своего развития, рынок страхования жизни в передовых странах «забывает» о грамотной политике государства как стимулирование спроса [32].

2.2 Портрет потребителя услуги по страхованию жизни

Обратимся к исследованиям, направленным на изучения потребителя страхования жизни.

В целом, анализ по выявлению характеристик действия потребителя на рынке ограничивается скупым описанием его социально-демографического профиля. Основные социально-демографические характеристики потребителя услуги по страхованию жизни являются: индивиды, состоящие в браке, имеющие детей, занимают высокий пост на работе, материально обеспеченные [18].

Ежегодно также исследования по рынку страхования жизни проводятся Росгосстрахом, к сожалению, характер они носят лишь дискриптивный. Таким образом, по последним данным, потребителем услуги по страхованию жизни является мужчина, среднего возраста (40-50 лет), состоятельный, занимающий руководящие посты, а также владельцы бизнеса [19] .

Данные исследования проводились в рамках еженедельных опросов населения (ФОМ). Исследователи пытались выяснить, влияют ли каким-либо образом СМИ на желание потребителя застраховаться. Несмотря на то, что в «СМИ ежедневно сообщают о разного рода катастрофах и несчастных случаях, тем не менее, россияне не склонны страховать себя и свое жилище Всероссийский опрос городского и сельского населения. 20 февраля 1999 года. 1500 респондентов. ФОМ».

В настоящее время, исследователи отмечают, что добровольное страхование и страхование жизни в частности - не популярные среди россиян услуги: только у 2% опрошенных есть полис страхования жизни, и 8% хотели бы такой полис приобрести. Тем не менее, если мы рассматриваем возможности застраховать свою жизнь, то доля потенциальных страхователей существенно выше: допускают для себя такую возможность 28% россиян (исключают - 46%). Возрастные различия: среди людей в возрасте до 35 лет допускают возможность застраховать свою жизнь 38% опрошенных, среди людей в возрасте 36-54 - 30%, а среди людей старше 55 лет 10% опрошенных.

По результатам исследования, мотивы, по которым респонденты готовы застраховать свою жизнь, не ясны. Среди мотивов застраховать свою жизнь по приоритетности стоит «на всякий случай» (9%), далее идет «родственники получат деньги» (5%), и «жизнь стала опасной» (3%). По результатам исследования, преобладание причины страхования «на всякий случай, так спокойнее» является не совсем ясным.

Если мы обратимся к мотивам, по которым люди не хотят страховать свою жизнь, то, на первом месте стоит мотив «дороговизна услуги». Примечательно, что приоритет был отдан не факторам «магическим» (по Зелизер) - «плохая примета», а финансовой стороне вопроса.

Также интересны результаты исследования о том, кто, по мнению респондентов, страхует свою жизнь. Каждый десятый респондент говорил, что страхуют жизнь те, чья работа связана с риском (7% ответов), опасается за свою жизнь (4%), не уверен в своем здоровье (1%), люди богатые (36%), бизнесмены (6%), политики (2%), звезды шоу-бизнеса (2%), представители высшего общества (1%), среднего класса (1%). Примечателен тот факт, что «только 2% опрошенных характеризовали страхователей жизни не с экзистенциальной или статусной, а с прагматической точки зрения - как людей практичных, заботящихся о себе и своей семье» Всероссийский опрос городского и сельского населения. 20 февраля 1999 года. 1500 респондентов. ФОМ.

С.В. Лапшин, на основе аналитического исследования 1200 физических лиц в разных регионах России провел исследование относительно ожиданий от страхования жизни [11]. Прежде всего, утверждается, что среди российского населения присутствует крайне низкая информированность о страховании жизни, что вытекает в низкий процент пользователей данной услугой. Тем не менее, потенциальная аудитория крайне велика, но уровень доверия к страховым компаниям крайне мал.

Подводя итог проведенной теоретической работе, мы суммируем основные предпосылки модели оценивания мотивов и факторов, которые влияют на потребителя на рынке по страхованию жизни. Прежде всего, следует отметить, что на рынке страхования жизни, мы подвергаем коммерциализации не что иное, как человеческую жизнь. Данная проблема была актуальна как для социологов, так и для экономистов.

С позиции экономистов, деньги, являясь особой формой культуры, могут передавать любые ценности. Но, тем не менее, если мы будем давать денежную оценку человеческой жизни, то она просто потеряет свою уникальность. Более того, при коммерциализации тех товаров, которые не могут называться таковыми в силу моральных убеждений, могут быть произведены вредные побочные продукты. Процесс же превращения в товар новых объектов, которые раньше товарами не являлись - коммодификация - является продуктом подобных изменений. Но, тем не менее, само рыночное общество противится пускать фиктивные товары в оборот. Потому что для подобных товаров необходим контроль обращения со стороны государства.

С одной стороны, кажется спорным утверждение экономистов, что экономическая наука готова к тому, чтобы определить стоимость человеческой жизни. Более того, ведущие экономисты отмечают, что в скором времени денежная оценка стоимости человеческой жизни будет являться одним из показателей уровня развитости государства.

Если же рассматривать особенности практик пользования услугой ДСЖ с позиции теории социальных рисков, то комплексного подхода к анализу рисков на рынке страхования жизни произведено не было. Представители данного направления также отмечают, что риском является неопределенность, с которой индивид сталкивается в своей жизни. Но, тем не менее, в рамках нашего исследования нам необходимо понять, не только, как потребитель воспринимает для себя риск, связанный с угрозой для жизни, но и какова его мотивация его действия, как хозяйствующего объекта.