Третья группа (16%). Включает зрителей, чьи ориентации в отношении телевидения можно выразить формулой -- «информация + народное творчество». Эту группу отличает высокий интерес к информационным передачам и выпускам новостей, причем информационно-развлекательные программы решительно отодвинуты на второй план. Эти зрители -- настоящие консерваторы. Они также весьма сдержанно относятся к таким «новоявленным» телевизионным жанрам, как игры, викторины, конкурсы, эстрадные шоу. В большей степени, чем другие, приверженцы фольклорного искусства, хотя и любят смотреть художественные фильмы, но делают это гораздо реже, чем представители других групп. Диапазон интересов в третьей группе достаточно ограничен: самыми актуальными темами являются международные события, политическая и экономическая жизнь страны, борьба с преступностью. Судя по характеру времяпрепровождения, в данной группе преобладают «деловитые домоседы», они могут усердно трудиться на своих приусадебных участках или заниматься ремонтными и прочими работами по дому. Эта аудитория значительно старше предыдущих: ее основу составляют люди зрелого и предпенсионного возраста. Соотношение женщин и мужчин примерно равное. Особенность группы -- самая большая доля сельских жителей, а также технической интеллигенции, проживающей в городах.

Четвертая группа (21%). Это весьма политизированный тип зрителя, для которого телевидение не только средство получения разнообразной политической информации, но и инструмент познания, стимул и формирование собственной позиции, отношения к происходящему в мире и стране. Группа составляет костяк аудитории информационных передач. Она интересуется не только событиями, фактами, но и их серьезной аналитической интерпретацией и не нуждается в информации под развлекательным «соусом», как это делается в информационно-развлекательных программах в расчете на определенную аудиторию. Характерен значительный интерес к документальной хронике и познавательным передачам разного характера. Отдыхая, предпочитают смотреть художественные фильмы, реже обращаются к эстрадным концертам, телеиграм, конкурсами и крайне редко - к спорту. Данной группе свойственен высокий интерес к международным событиям и всему комплексу вопросов, связанных с социально-экономическим положением в стране, деятельностью государственных органов, различных политических партий и общественных движений. Второй по значению ряд тематических предпочтений включает медицину, экологию, борьбу с преступностью. Наиболее распространенным занятием в свободное время для этих зрителей является чтение прессы и художественной литературы. Время от времени часть из них обращается к литературе по специальности. Большое внимание уделяется радиопередачам.

Перечисленные формы досуга явно указывают на информационно-познавательную ориентацию этой категории зрителей. В данной группе наибольшее число людей пожилого возраста. Соотношение мужчин и женщин примерно равное. По сравнению с другими здесь больше всего лиц с высшим и меньше всего лиц с неполным средним образованием; 1/4 зрителей составляет сельское население. Отличительной чертой рассматриваемой категории является высокий удельный вес пенсионеров и интеллигенции.

Пятая группа (13%). Здесь, мы в третий раз встречаемся со зрителями, чьи телеинтересы сосредоточены главным образом на развлекательных программах. Однако в данном случае имеется новый, весьма существенный нюанс: зрителей привлекает в телевидении, прежде всего то, что унаследовано им от старших собратьев -- театра и кинематографа. Для группы характерна страстная любовь к игровому жанру, самая высокая ориентация на просмотр театральных постановок, а также художественных фильмов. Популярные у других категорий развлекательные передачи занимают второстепенное место среди телевизионных пристрастий рассматриваемой аудитории. В области информационного вещания предпочтение отдается информационно-разлекательным программам. Приоритетными темами являются медицина, воспитание подрастающего поколения, молодежные проблемы, а также культура, литература и искусство. Внимание уделяется и международным событиям, политическому и экономическому положению в стране, деятельности государственных органов, политических и общественных организаций, борьбе с преступностью. Главное место в структуре досуга, как и во второй группе, занимают отдых в кругу семьи, занятия и игры с детьми, что объясняется высоким удельным весом женщин. В числе других, наиболее распространенных занятий в свободное время: чтение художественной литературы, просмотр кинофильмов и театральных спектаклей. Отличительная особенность -- относительно равномерное распределение зрителей по уровню образования и возрасту, хотя численность старших возрастных групп и увеличена. В социо-профессиональном отношении группа характеризуется весомой долей пенсионеров, большим, чем в других группах, числом работников торговли и сферы обслуживания, а также специалистов непроизводственной сферы. Примерно 1/4 зрителей составляют жители села. В заключение отметим, что эффективность вещания во многом определяется степенью совпадения принципов и практики программирования с реальной ситуацией «подключенности» аудитории. Иными словами, структура аудитории должна непременно учитываться в структуре телевизионной программы, где каждый блок, каждая рубрика или передача имеют точную адресность, определенный контингент зрителей. Проведение типологических исследований здесь незаменимо.

Компьютерные игры являются одним из новейших видов массовой культуры, для которой свойственны специфические ценностные ориентации и негласные нормы и правила: тиражирование элементов культуры при помощи модернизируемых технических средств; снижение значения роли антропоморфных образов и гуманистических принципов, понижение уровня понимания социокультурного произведения и превращение духовной культуры в индустрию массового сознания.

В то же время, компьютерные игры - принципиально отличный от всех других видов массовой культуры, своеобразный способ моделирования социальных и социокультурных взаимодействий. Индустрия компьютерных игр утверждает стиль общения авторов компьютерных игровых программ или компьютерных журналов с потребителем этого вида культуры, характеризующийся высоким уровнем стандартизации текста. Язык игр, представленный немногословными строками комментариев, текущих подсказок и инструкций, максимально приближен к разговорному, отмечен юмором и сарказмом и обычно имеет форму живого диалога. Характерно обращение компьютерных игр, в первую очередь, к эмоциональной сфере человеческого сознания, психологическим и психофизиологическим механизмам восприятий, активизирующимся независимо от интеллектуального уровня потребителя, эксплуатация витальных ценностей.

В рекламных описаниях компьютерных произведений наиболее часто встречается такая характеристика, как «великолепная графика», что говорит о первостепенной роли таких показателей, как зрелищность игры и (связанный с ней) эффект реализма. Важнейшими факторами зрелищности могут выступать как эстетика пейзажей, архитектурных ансамблей и самих образов героев, так и элементы «антиэстетики»: всевозможные сцены кровопролитий, драк, аварий и катастроф. Наличие подобных элементов обязательно подчеркивается специализированными средствами массовой информации.

Зрительная привлекательность произведений основывается также на сюжетном разнообразии, которое принято разделять на этапы, уровни или миссии и миры, и увеличении игровых возможностей за счет разнообразия резервов для развития игрового действия (орудия, магических средств и т.д.). В играх стратегического жанра, к тому же, увеличение игрового пространства может создаваться и при помощи выбора определенных отраслей экономики для игрового мира (добывающей, перерабатывающей и производящей промышленности).

Динамичность игрового процесса достигается использованием понятий игрового времени и скорости. Искусственно создаваемое чувство ограниченности во времени и эффект большой скорости перемещений наряду со всеми опасностями и трудностями, усложняющими решение поставленных задач, создают особое ощущение экстремальности и напряженности игровой ситуации. Причем, чем в более рискованные ситуации попадает персонаж, тем больше игровых вознаграждений он получает.

Использование технических средств в качестве посредника между автором и потребителем значительно уменьшает социальные границы распространения этой культуры в нашей стране, что, однако, не мешает говорить о нарастании игрового бума, уже пережитого на Западе. Для того, чтобы игра была конкурентоспособной, она должна быть как можно более технологичной.

Новейшее технологическое оснащение и способы функционирования игроков в компьютерных играх все больше способствуют усилению у них эффекта включенности и реальности происходящего игрового действия. Осуществление мгновенной связи между элементарным действием игрока по вводу информации и соответствующим внутренней игровой логике отображением этого действия на экране - исходное правило функциональности игровых программ. Соответственно, у пользователя может создаваться впечатление «понимания» игровой программой его действий и мыслей.

Наибольший эффект присутствия и участия создают компьютерные игры, в которых он идентифицирует себя с главным персонажем. Причем, этот эффект создается бесконтрольно для пользователя текущей игровой ситуацией, в том числе, решением встроенных в сюжетный ход логических задач.

Система создания, распространения и восприятия произведений компьютерного игрового жанра охвачена лихорадкой новизны с искусственным стимулированием ожидания выпуска новой продукции (достаточно интенсивного), ее немедленным массовым тиражированием и тенденцией рынка к снижению цен для еще большей доступности и массовости распространения. С другой стороны, большая часть продукции представляет собой обновленные версии уже имеющих успех произведений или тиражирование достаточно стандартизированных сюжетов, что обусловлено довольно жесткой детерминированностью и однозначностью трактовки современного зрелища.

Все стереотипные образы игровой реальности утверждают некоторый набор ценностей, достаточно близких к ценностям массовой культуры в целом. Целевые ценности непосредственно связаны с достижением основной цели игры и могут иметь как эгоцентрический характер (победа, богатство, власть, лидерство, слава и почет), так и вполне альтруистический (патриотизм, космополитизм, чувства морального долга и ответственности, профессиональный и воинский долг, свобода, мир и благополучие, порядок, жизнь людей, родственные чувства, дружба, любовь). Однако, при всей значимости ценностей второй группы, их место в игре незначительно. Они служат лишь для построения сюжетного замысла и в игровом процессе отходят на второй план. Эта группа ценностей имеет оборотную сторону - антиценности, победа над которыми и обеспечивает утверждение всей системы гуманистических принципов в игре. Ценности инструментального характера: физическое совершенство, бесстрашие и мужество, сила и ловкость, интеллект, профессионализм, опыт служат обеспечению достижения поставленной в начале игры цели и приобретают первостепенное значение в системе игровых ценностей. О целевых ценностях могут напоминать лишь короткие видео-заставки и краткое вводное описание в начале игры. Инструментальные ценности не пропагандируются открыто, но внушаются играющим через подсознание при помощи системы ролевых идентификаций, через активизацию определенных свойств человека.

Для компьютерных игр характерно особое понимание ценности человеческой жизни. В соответствии с некоторым стандартным набором игровых условий используются и такие понятия, как «здоровье», «энергия», «бессмертие» в их специфически игровом прочтении. Тиражирование «жизней» вместе с «бессмертием» констатирует отрицание понятия человеческой жизни как существования биологического организма в игровой реальности. Это меняет и отношение к насилию, которое в большинстве случаев наделяется подчеркнуто реалистическим характером. Иногда насильственные, в игровом контексте, действия, вместе с вызванными ими ответными реакциями и составляют в совокупности процесс развития сюжетного действия, направленный на достижение зачастую почти идеальной главной сюжетной цели. В некоторых новейших играх очки начисляются по факту уничтожения людей. Тактика «выжженной земли» в большинстве игровых моментов оказывается более удобной и часто рекомендуется авторами игровых изданий.

Любителями компьютерных развлечений в большей степени являются мужчины (57,9%), нежели женщины (табл. 6). Особенно заметна разница среди играющих каждый день. Семейное положение не оказывает существенного влияния на увлеченность компьютерными играми, что характеризует их как вид не только индивидуального, но и семейного отдыха.

Большинство пользователей игровых программ (69,6%) работает. Примерно в равной степени данную совокупность людей составляют студенты, учащиеся, несколько меньшую - руководители, служащие и специалисты. Доля игроков в каждой социальной группе невелика, что связано с затратами (при пользовании компьютером дома) или необходимостью иметь определенный социальный статус (при пользовании им на рабочем месте). Компьютерные игры, в этом смысле, - самый элитарно-замкнутый и дорогостоящий вид игр. Большую часть потребителей компьютерной развлекательной продукции составляют люди со средним и высоким доходом. Неудивительно, что для данной социальной группы работа в коммерческой организации более характерна, чем в госбюджетной.

Социально-психологические характеристики играющих. Социально-психологические характеристики и социокультурные предпочтения изучаемой группы людей определяют как мотивы, так и следствия их включения в компьютерную культуру. Ценности постмодернизма, главными из которых являются деньги и преобладание рыночно-потребительских отношений в культуре, не вытесняют традиционные ценности. Несмотря на бесспорный внешний эскапизм формы компьютерных игр, социально-психологические предпочтения и склонности увлеченных ими людей незначительно выделяют их в социуме среди остальных.

Так, стремление к активной гражданской позиции среди играющих не меньше, а среди активных игроков даже больше, чем у неиграющих (табл. 6). Еще больше среди них желающих, чтобы в нашей стране было больше возможностей для того, чтобы каждый стал активным членом общества - до 90,9%. Следовательно, утверждение о, по крайней мере, осознанной и желаемой социальной маргинальности носителей игровой компьютерной культуры, на наш взгляд, неправомерно.

Данные опроса опровергают и представление о таком «вредном» следствии общения с компьютерной реальностью, как распространение насилия в обществе. Большинство респондентов стремится к духовному богатству в своей жизни (77,1% - 86,7%), не придерживается позиции «в жизни мало к чему стоит стремиться», что противоречит представлению о компьютерной массовой культуре как о кризисном явлении. Руководство какими-либо непреложными принципами в жизни важно для 76,1-88,8% игроков и 77,7% неиграющих, а в сфере трудовых отношений - для 75,2-81,8% игроков и лишь 69,1% неигроков. Приверженность принципам и убеждениям, стремление к духовному развитию как характерные черты социального поведения данной группы приближают представителей данной субкультуры скорее к ценностно-региональному типу, чем целерациональному, с которым обычно связываются в нашем сознании процессы модернизации общества.

Таблица 6

Социально-демографические характеристики потребителей компьютерных игр. Показатели пользования компьютерными играми (в % от числа опрошенных)

Социально-демографические характеристики	Каждый день	Несколько раз в неделю	Раз в неделю	2-3 раза в месяц	Раз в месяц	Для всех
1. Пол:
мужчины	66,6	58,7	52,4	55,1	58,2	57,9
женщины	33,4	41,3	47,6	44,9	41,8	42,1
2. Семейное положение:
женат/замужем	49,2	57,0	53,5	59,9	53,7	54,8
холост/не замужем	50,8	43,0	46,5	40,1	46,3	45,2
3. Занятость:
работают	66,7	69,7	72,2	70,3	68,1	69,6
не работают	33,3	30,3	27,8	29,7	31,9	30,4
4. Социальный статус:
студенты	12,9	12,5	7,0	9,5	20,1	18,9
безработные	2,9	4,8	2,2	3,6	12,5	4,1
Домохозяйки, молодые мамы	2,0	3,6	2,4	3,3	6,0	3,9
специалисты	4,2	7,0	5,8	2,7	8,9	5,7
руководители	7,9	10,9	6,8	5,2	8,0	7,6
служащие	4,7	2,6	5,2	6,3	9,3	5,6
5. Уровень дохода:
низкий	16,4	13,1	8,7	13,7	16,7	14,0
средний	29,6	40,5	37,1	37,0	38,0	36,8
высокий	28,0	18,2	24,4	23,0	20,2	22,6
6. Тип предприятия:
бюджетное	28,6	25,6	21,2	24,8	24,9	25,0
коммерческое	33,4	42,0	42,6	44,4	38,5	40,4

Групповая структурированность и социальная замкнутость представителей компьютерной игровой культуры слабо выражена. Считающих лидерство обязательным в любой групповой организации среди них несколько более 50%. Стремление принадлежать к социальной структуре, где отсутствует формальное лидерство, одинаково характерно для всех опрошенных. Однако большинство игроков предпочитает группы, объединенные не строгой внутренней организацией, а опытом и общими ценностными ориентациями.

Психологические особенности играющих.

При детальном рассмотрении личностных приоритетов людей, включенных в компьютерную массовую культуру, выделяются и некоторые их психологические особенности, которые могут быть признаками переходного этапа в жизни общества (табл. 7).

Приверженность респондентов технократическим ориентациям (еще один из признаков общества постмодернизма) не сильнее приверженности традиционным ценностям. Роль технологии в современном мире по сравнению с ролью природы оценивается активными игроками как более значимая лишь на 10% чаще, чем остальными (30,4%). Но стремление «быть среди тех, кто первым пользуется передовыми технологиями» более свойственно игрокам. Потенциальная способность к быстрому восприятию перемен и новых идей (в широко смысле слова) наиболее выражена у активных

Социально-психологические установки и предпочтения потребителей компьютерных игр.

Таблица 7

Психологические особенности потребителей компьютерных игр.

Суждение анкеты, с которым выражено полное или частичное согласие	Пользование компьютерными играми (в % от числа опрошенных)
	Каждый день	Несколько раз в неделю	Раз в неделю	2-3 раза в месяц	Раз в месяц	Никогда
Мне хочется активно участвовать в жизни общества, приносить ему пользу	67,4	52,3	70	62,1	56	56,8
В нашей стране должно быть больше возможностей для того, чтобы каждый стал активным членом общества	84,8	78,9	90	90,9	81,3	83,2
Некоторая доля насилия в обществе - это нормально и можно с этим ужиться	26,1	25,7	21,7	27,3	26.9	26,8
Мне хочется, чтобы моя жизнь была духовно более богатой	78,3	77,1	86.7	83,3	81,3	81
В жизни мало к чему стоит стремиться	15,2	11,9	10	10,6	11,9	16,8
В жизни есть принципы, которые я не подвергаю сомнению и без которых я перестал бы быть самим собой	78,3	76,1	81,7	88,8	76,9	77,7
Я могу хорошо рабо- тать только тогда, когда согласен с целями и принципами деятельности своего предприятия, учреждения	80,4	75,2	80	81,8	75,4	69,1
В каждой группе должен быть лидер, который принимает решения, обязательные для всех остальных	54,3	45,9	56,7	60,6	59	58,7
Я предпочитаю быть в группе, где никто не командует, но есть люди, которые заботятся о том, чтобы дело продвигалось	87	84,4	90	84,8	88,8	87,4
Для меня крайне важно чувствовать свою принадлежность к кругу людей, связанных общим прошлым и ценностями	67,4	64,2	71,7	63,6	65,7	69,3

Вероятно, существует взаимосвязь восприятия новизны, развиваемого индустрией компьютерных развлечений, и высокой оценки роли новейших технологий. Субъективное ощущение открытости общества и культуры, соответствующее открытости пространства игровой реальности, и мысленная поддержка развития этой открытости дополняют характеристики изучаемого социального типа. Положительное восприятие европейской культуры наиболее характерно для активных игроков (89,1%) и наименее - для неигроков (73,3%). Для активных игроков (95,7%) также наиболее предпочтительна открытость российского общества и культуры.

Увлеченность миром игры может рассматриваться и как ностальгия по детству, возврат к прежним важным образам и героям, упрощенной и идеализированной схеме ценностных ориентаций. Но, вопреки предположению считающих, что «лучшим местом для жизни является то, где прошло мое детство», больше среди неиграющих (64,2%) по сравнению с 42,4-59% играющих, что, возможно, является следствием как меньшей эмоциональности этих людей, так и ее сублимации. Для активных пользователей игровых программ характерны желание испытывать чувство соперничества, развиваемое интерактивными играми (56,5%), способность к социальной адаптации в новых условиях (среди активных игроков 43,5%, среди неиграющих - 25,8%) и подкрепляющей ее эмпатии (соответственно 47,3% и 36,9%).

Но способность ставить себя на место другого у игроков развита не настолько сильно, чтобы граничить с желанием стать другим, перенимать чьи-либо черты (до 21%).

Примечательно, что ролевые перевоплощения в игровом мире носят также игровой, временный характер, а компьютерный мир отграничен от социального. Другое положительное следствие включенности в игровой мир - стремление к получению информации, которая может обострить интуицию и восприимчивость, свойственные в большей степени игрокам (75,2-91,7%). Большинство последних считает, что у человеческого мозга есть неиспользованные резервы.

Таким образом, представляется возможным говорить о таком положительном следствии воздействия компьютерной игры как развитие полезных навыков и качеств, некоторые из которых имеют и социальную значимость. Что касается отрицательного влияния игровой компьютерной культуры, следует отметить развитие у пользователей таких признаков девиантного поведения, как мнительность, повышенная раздражительность, склонность к противоправным действиям, которые ведут к враждебному восприятию окружающего социального мира. Настороженное отношение к действительности присуще большинству опрошенных, но активным игрокам - в наименьшей степени (69,6%). Таким образом, нет оснований для утверждения о стимулировании эскапизма посредством компьютерной культуры. В тоже время, безотчетная настороженность и мнительность, несколько чаще встречаются среди играющих каждый день, но показатель достигает всего лишь 23,4%.

Чувство раздражительности, вызванное социальными причинами, достаточно близко всем респондентам. Но активные игроки более склонны испытывать его (60,9%). Стремление к действиям в ситуации риска, внутреннего психического напряжения и развитие склонности к запретным поступкам, граничащей не только с девиантным, но и даже противоправным социальным поведением, для большинства опрошенных оказалось не характерным. В то же время, заметна связь упомянутых характеристик с включенностью респондентов в мир компьютерных приключений (для 19,5% неигроков и 28,3-43,3% игроков).

Выявление на основании результатов мониторинга некоторых склонностей и предпочтений пользователей компьютерных игровых программ подтверждает существование более или менее ограниченного слоя людей определенного психологического склада, вызванное появлением нового вида массовой культуры. Одним из их отличительных признаков является восприимчивость ко всему новому.

Таблица 8

Психологические особенности потребителей компьютерных игр.

Суждение анкеты, с которым выражено полное или частичное согласие	Пользование компьютерными играми (в % от числа опрошенных)
	Каждый день	Несколько раз в неделю	Раз в неделю	2-3 раза в месяц	Раз в месяц	Никогда
Подражая природе, наука и техника сегодня приносят человеку больше пользы, чем сама природа	30,4	22	25	19,7	26,1	21,3
Я хочу быть среди тех, кто первым пользуется наиболее передовыми технологиями	82,6	73,4	91,7	74,2	83,6	66,5
Мне близки люди, восприимчивые к переменам и новым идеям	89,1	72,5	83,3	72,7	79,1	68,5
Мне близки европейцы	89,1	79,8	85	83,3	80,6	73,3
Мне бы хотелось, чтобы люди России и сама Россия были более открыты всему миру	95,7	79,8	85	72,7	73,9	78,6
Лучшим местом для жизни является то, где прошло мое детство	54,3	47,7	55	42,4	59	64,2
Мне нравятся ситуации, когда я соперничаю с другими, это меня стимулирует	56,5	51,4	45	50	46,3	34,6
Если придется, будет нетрудно изменить свой образ жизни, место работы, место жительства и круг своих знакомых	43,5	31,2	38,3	25,8	30,6	25,8
Я ставил себя на место других людей и представлял, что они чувствуют (часто)	47,3	40,3	37,2	35,6	44,3	36,9
Хочется встретить совершенно непохожих на меня людей, которые пробудили бы во мне желание стать иным	17,4	14,7	21,7	15,2	21,6	12,6
Я стремлюсь побольше узнать обо всем, что может обострить мою интуицию и восприимчивость	82,6	75,2	91,7	80,3	80,6	70,3
У человеческого мозга есть непознанные возможности, и их нужно обнаруживать и развивать	97,8	94,5	93,3	92,4	94	89
Я настороженно отношусь к таким словам и фразам, которые могли бы подействовать на меня против моей воли	69,6	72,5	80	80,3	84,3	80,2
Я чувствую, что меня окружают опасности и поэтому постоянно должен быть начеку	23,4	12,9	15,4	18,1	8,4	13,9
Я раздражаюсь, когда моя энергия и стремление многого достичь натыкаются на одни лишь преграды	60,9	46,8	48,3	40,9	52,2	45,7
В поисках острых ощущений мне иногда нравится делать что-нибудь опасное и запретное	28,3	28,4	43,3	31,8	41	19,5

Допустимо соотнесение совокупности характеристик этих людей с понятием «нового поколения». Однако отсутствие резких психологических и социокультурных отличий представителей данного социального слоя не дает оснований утверждать, что воздействие компьютерной игровой культуры изменяет сущность личности играющих. Проявившаяся в результате анализа важность роли таких фундаментальных духовных ценностей, как культура и развитие общества, духовное самосовершенствование, целеустремленность и верность принципам и убеждениям, еще раз свидетельствует о том, что опасения по поводу «ломки стереотипов», «трансформации менталитета», «дифференциации идейных, нравственных, политических и гражданских позиций современной молодежи» преувеличены.

Выводы по главе III

Задача воспитания из молодого человека не просто профессионально подготовленного специалиста, но культурного человека, имеющего широкие духовные интересы, всегда относилась к числу приоритетных задач общества. Таковой объективно она остается и сегодня. Но сложившаяся в настоящее время конкретная ситуация в обществе ориентирует молодых людей на получение, в основном, профессионального образования, не заботясь о повышении своего культурного уровня. К тому же, как свидетельствуют практика учебно-воспитательного процесса в вузах, в последние годы проявилось известное ослабление внимания к гуманитарным дисциплинам. Образ интеллектуала, который является не только специалистом в какой-то профессиональной области, но и легко ориентируется в сфере культуры, любит искусство, читает хорошую литературу и сам не чужд творческих устремлений, уходит в прошлое.

Влияние массового искусства ощущается весьма заметно. Массовая культура, видимо, помогает молодым людям в их стремлении отгородиться и защититься от сложных жизненных проблем. В период общественных катаклизмов важнейшими становятся компенсаторная и развлекательная функции искусства. Именно эти функции и выполняет массовое искусство.

Однако «масскульт» наносит большой вред людям, особенно молодым, ибо сознательно обедняет духовный мир человека. Массовая культура преподносит суррогат как подлинное. Это приводит к тому, что у молодежи путаются понятия, портится вкус. Например, музыку Моцарта молодой человек впервые слышит не в исполнении оркестра, а в пародийном исполнении на электрогитаре, а «Джоконду» видит не на хорошей репродукции в художественном альбоме, а на обложке компакт-диска, притом опять-таки в искаженном виде

Массовая культура дает о себе знать и в столицах, и вне их. Но в столицах ответное противостояние подлинного искусства довольно сильно, а в провинции такого нет. Здесь духовные запросы студенческой молодежи не могут быть удовлетворены в полной мере. А тяга к подлинной красоте, к подлинности во всем, как свидетельствуют наши наблюдения, еще не исчезла у молодых людей. Им хочется искренности, глубины чувств, серьезности.

В настоящее время молодёжь слабо разбирается в вопросах культуры и искусства, мало интересуются ими. Так что есть необходимость просвещать студентов и в этом плане, предлагая им спецкурсы по эстетике, социологии искусства, культурологии. Может быть, именно культурология должна взять на себя основную тяжесть по повышению общекультурного уровня студентов, особенно в негуманитарных вузах. Благодаря своим преподавателям студенты должны понять, добро и красота - не громкие слова и не пустые понятия, они - ориентиры в жизни, стержень поведения личности.

Заключение

Подводя итоги исследования, обратимся к исходным методологическим и историко-социологическим предпосылкам (допущениям), которые авторы положили в основу анализа проблемы ценностей.

Исследование поведенчески-мотивирующих ценностей человека в системе массовой культуры, фундаментальных установок как «модуса личности», смысложизненных ориентаций на уровне отдельных индивидов и на уровне социальных групп (страт) - достаточно традиционная, давно разрабатываемая область в мировой науке. Следует, на наш взгляд, упомянуть несколько различных парадигм, определяющих постановку проблемы системы ценностей в социологии, причем по различным основаниям.

Для успешной модернизации общества (перехода в «российский рынок») необходима определенная иерархия базовых ценностей, которые должны быть «точно отобраны» для каждой из предшествующих стадий модернизации, когда создается определенная комбинация ценностных факторов. Эта иерархия базовых ценностей должна свидетельствовать не только о готовности общества к переменам, которые несет с собой рынок, и не только дать реалистические представления о целях движения и средствах их достижения (терминальные и инструментальные ценности), но и мотивировать само стремление достаточного числа социальных групп взять на себя задачу выступать субъектами этих изменений.

Социокультурный подход, складывающийся сейчас в отечественной социологии, нацелен на изучение ключевых объективных параметров как структуры, так и динамики тех социокультурных факторов, которые сегодня складываются в нашем кризисном обществе. Рассматривая их ценностное содержание, такой подход требует также и соотнесения объективно складывающихся ценностей с реальными общественными субъектами на личностном, групповом и общественном в целом уровнях. Этот подход требует сосредоточения на исследовании массовых социальных процессов как основном объекте изучения, а также помещения рассматриваемых тенденций в целостные контексты.

Что касается ключевой гипотезы исследования, то она заключалась в следующем высказывании: «в кризисно-реформируемом социуме не только происходит структурный кризис ценностей, но и качественно меняется их роль в эволюции общества - новая структура общественных представлений индивидов и социальных групп о добре и зле, об одобряемых и осуждаемых нормах поведения приобретает (если использовать понятие синергетики) функции аттракторов, своего рода встроенных магнитов, удерживающих общество в хаотической области или же вытягивающих его из хаоса и влекущих общество к новому социокультурному состоянию» (с. 4).

Достоинство такого подхода - в концептуальной целостности рассмотрения проблемы, что, собственно, и предполагает социокультурный подход.

Другое достоинство такого подхода - в осмыслении и снятии противоречий между ценностями культуры и социальными ценностями, в воплощении культурных контекстов в тех или иных индивидах и социальных группах, в выстраивании иерархии уровней, направленных на достижение конкретности получаемых результатов.

Различая четыре вида мотивов в структуре человеческих действий: традиции, эффекты (эмоции), цели и ценности, когда эти мотивы должны побуждать людей не только сами по себе, но и на основе определенной совокупности потребностей, которые, в свою очередь, возбуждают и направляют действия людей на соответствующие объекты, и которые удовлетворяются на основе разнообразных правил, образцов, стереотипов поведения. Интересы при этом непосредственно определяют преимущественно целерациональные действия, а ценности не только мотивируют ценностно-ориентированные действия, но и одновременно служат фундаментальными нормами побуждения любых видов действий. Отсюда получается, что глубинными регуляторами человеческих действий являются, в конечном счете, потребности и ценности.

С другой стороны, авторы роль этих глубинных регуляторов человеческих действий в условиях переживаемого нами тяжелого политического, структурного экономического и патологического социокультурного кризисов считают особенно значительной, поскольку наше общество, по сути дела, оказалось в хаотической области динамики своего развития.

Во-первых, в целом подтвердилась гипотеза о ценностях как аттракторах выбора (индивидами, группами, обществом) на эмпирическом уровне - гипотеза о том, что в условиях патологического социокультурного кризиса возрастает вероятность того, что именно базовые ценности принимают в обществе на себя функции аттракторов, одни из которых удерживают общество вблизи хаотической области, а другие влекут его из этой опасной зоны на орбиту устойчивого движения к новому социокультурному состоянию. Это верно и в отношении как социально-политических, так и социально-экономических процессов (с. 14).

Такая устойчивость результатов свидетельствует, прежде всего, о том, что кризис ценностного сознания вовсе не означает, как это нередко считают, крушения всех прежних ценностей россиян.

Базовые ценности сохраняются как раз потому, что выражают фундаментальные, общечеловеческие ориентиры и нормы поведения. И в сознании россиян они глубоко укоренены.

Во-вторых, подтвердилась гипотеза о том, что в переходно-кризисный период развития общества человек не может ограничиться только «адаптацией», приспособлением к разрушающе действующим экстремальным факторам внешней среды: у него возникает потребность в более стратегическом отношении к происходящему -- активном противодействии, определяемом логикой его сопротивления. Отсюда - и парадоксальное усиление внутренней детерминации поведения, неуместное, казалось бы, в ситуации диктата внешних обстоятельств. Это - тип целерационального поведения, ориентированного на разрушение, что выражается, например, в различных формах социального протеста - критики властей, разоблачения злоупотреблений, забастовки и демонстрации.

В-третьих, подтвердилась гипотеза и о том, что в то время, когда начинает меняться историческое мироощущение человека, его система ценностей активизируется, противодействуя внутреннему разладу. Речь идет об укреплении и развитии индивидуальной системы ценностей, наращивании ее потенциала, а также об усилении рациональной составляющей в своих установках и поведении. Рациональность таких установок и действий проявляется в преодолении или недопущении симптомов «катастрофического поведения»: появляется трезвый, без паники, анализ ситуации, дифференцированная оценка реальных угроз.

В-четвертых, эмпирически подтвердились гипотезы о том, что в структуре ценностного сознания людей существуют ценности терминальные и инструментальные, а также «центр» и «периферия», что их взаимодействие является основой развития социокультурной системы ценностей.

Для прикладных целей на уровне общества ценностная система была дифференцирована на четыре группы: ценностное ядро - ценности высшего статуса (доминирующая в общественном сознании группа ценностей, которая интегрирует общество или иную социальную общность в некоторое целое); структурный резерв -- ценности среднего статуса, которые могут перемещаться в состав ядра или на периферию (область между доминированием и оппозицией, где наиболее интенсивно проявляются ценностные конфликты между индивидами и социальными группами, а также внутриличностные конфликты); периферия - ценности ниже среднего, но не самого низкого статуса, они также подвижны и могут перемещаться в «резерв» или в «хвост» (влиятельные оппозиционные ценности, разделяющие членов данной общности на приверженцев существенно разных ценностей и потому вызывающие наиболее острые конфликты); «хвост» - ценности низшего статуса, состав которого малоподвижен (в обществе в «хвосте» оказываются ценности явного меньшинства, отличающегося от остальных членов общности большой стабильностью своих ориентаций, унаследованных от прошлых пластов культуры).

В пространстве культуры внутренняя граница «массового» обладает определенным онтолого-аксиологическим содержанием. Устремленность к разграничиванию характеризуется стремлением к снятию онтолого-аксиологического содержания. Эта сторона «массового» снимает границу между реальным и сверхреальным - в онтологическим плане и межу обладающим и не обладающим значимостью и ценностью - в аксиологическом. Исходя из этого, как реальное, так и сверхреальное может обладать или не обладать ценностью. В этом отношении устремленность «массового» к разграничиванию предстает как крайний релятивизм. Устремленность к ограничиванию характеризуется стремлением к утверждению онтолого-аксиологического содержания. Эта сторона «массового» устанавливает четкую, однозначную границу между реальным и сверхреальным - в онтологическом аспекте и между обладающим значимостью и не обладающим - в аксиологическом. Таким образом, значимостью, ценностью может обладать только реальное или только сверхреальное, только тот или иной предмет, процесс. В этом отношении устремленность «массового» к ограничиванию предстает как крайний объективизм.

Итак, социокультурные методологические, теоретические и эмпирические исследования основных элементов российского масскульта нач. XXI в., прежде всего, базовых ценностей, норм, значений, смыслов, идеальных типов поведения индивидов и групп, анализ степени их интеграции и дифференциации позволили нам обнаружить процессы разрушения и созидания ценностных и нормативных структур. Процесс разложения социокультурных форм приобретает видимость неизбежного трагического ценностного конфликта, в то время как процесс созидания формирует новую, но основанную на исходных, систему ценностей, согласующуюся с общей логикой социального развития - ценностную систему общества, характеризующуюся функциональным движением масскультурных форм.

Библиографический список

Аблеев С.Р., Кузьминская С.И. Специфика и тенденции массовой культуры: анализ основных аспектов. [Электронный ресурс] // Региональная общественная организация «Культурно-просветительский центр «Адамант»«. URL: http://www.lomonosov.org/friend-esses/fourfriend-esses15054.html (дата обращения: 25.01.2010).

Автономова Н.С. Впечатления из Бостона//Вопросы философии. - 1999. - №5. - с.53-71.

Агафонов С. Позиция Чужого в текстах М.Мамардашвили//Логос. - 1999. - №4. - с.14-21.

Адорно Т., Хоркхаймер М. Диалектика просвещения. Философские фрагменты. - М., 1997.

Акопян К.З. От религии к масскульту: логика метаморфозы//Философские науки. - 2000. - №2. - с.46-64.

Арендт Х. Истоки тоталитаризма. - М., 1996. - 672с.

Балла О.А. Религия, магия, миф: современные философские исследования//Вопросы философии, 1999. - №4. - с.153-157.

Белик А.А. Культурология. Антропологические теории культур. - М., 1999. - 241с.

Быкова Э.В. Культура народная, элитарная, массовая. [Электронный ресурс] // Московский институт электроники и математики. URL: http://avt.miem.edu.ru/Kafedra/KT/Publik/posob_2_kt.html (дата обращения: 15.01.2010).

Введение в культурологию//под ред. Попова Е.В. - М., 1995. - с.57.

Введенский А.И. Статьи по философии. - СПб., 1996. - 228с.

Вебер М. Политические работы / М. Вебер. - 1895-1919. - М., 2003, 424с.

Виндельбанд В. История философии. - Киев, 1997. - 560с.

Выжлецов Г.П. Аксиология культуры. - СПб., 1996. - 148с.

Гжегорчик А. Духовная коммуникация в свете идеала ненасилия//Вопросы философии. - 1992. - №3. - с.54-65.

Голдинг П., Мердок Г. Культура, коммуникации и политическая экономия//Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования. - М., 1999. - с.200-216.

Горелик М. Информация как эстетика//Искусство кино. - 1991. - №7. - с.67-71.

Гофман А.Б. Дилеммы подлинные и мнимые, или о культуре массовой и немассовой//Социс. - 1990. - №8. - с.106-111.

Гофман А.Б. Мода и люди. Новая теория моды и модного поведения. - М., 1994. - 160 с.

Гумбольдт В. фон. Философия языка//Язык и философия культуры. - М., 1985. - 451с.

Джонсон, Т., Дандеккер,К., Эшуорт, К. Теоретическая социология: условия фрагментарности и единства. THESIS: теория и история экономических и социальных институтов и систем / Т. Джонсон, К. Дандеккер, К. Эшуорт. - М., Начала-Пресс, 1993. Т.1. Вып.1. - с. 92.

Дилигенский Г.Г. - Лекторский В.А. Проблемы целостного мира (диалог)//Вопросы философии. - 1990. - №12. - с.32-44.

Дороги культуры. Беседы с М.Л. Гаспаровым//Вопросы философии. - 1992. - №3. - с.131-134.

Дюркгейм, Э. Социология / Э. Дюркгейм. - М.: Канон. - 1995. - с.291-292.

Зеньковский В.В. История русской философии. В 2-х т. Т.1. - М., Ростов н/Д., 1999. - 541с.

Ильин А. Постструктурализм, Деконструктивизм, Постмодернизм. - М.,1996. - 256с.

Информационная революция: наука, экономика, технология. - Реф. сб., - М.,1993. - 235с.

Информационная технология и информационная политика. - Реф. сб., - М.,1994. - 208с.

Ионин Л.Г. Социология культуры. - М., 1998. - 288с.

Каган М.С. Философия культуры. - СПб., 1996. - 352с.

Каган М.С. Эстетика как философская наука. - СПб., 1997. - 544с.

Каганский В.Л. Вопросы о пространстве маргинальности//Новое литературное обозрение. - 1999. - №37. - с.52-63.

Канетти Э. Масса//Психология масс. Хрестоматия. - Самара, 2001. - с.315-397.

Кант И. Критика чистого разума. - М., 1994. - 591с.

Карлсон Дж. Телевизионное развлечение и политическая социализация//Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования. - М., 1999. - 224-234с.

Кассирер Э. Опыт о человеке: Введение в философию человеческой культуры. - М.,1998. - 779с.

Келле В.Ж., Ковальзон М.Я. Теория и история. - М., 1981. - 288с.

Кемеров В.Е. Метафизика - динамика (к вопросу об эволюции метафизики)//Вопросы философии. - 1998. - №8. - с.59-68.

Киященко Н.И. Введение к новой рубрике//Философские науки. - 2000. - №2. - с.42-46.

Клюшкина О.Б. Проблема сознания и выбора в современной массовой культуре//Проблема сознания в свете междисциплинарных исследований. - Казань, 1997. - с.93-94.

Козловский П. Современность постмодерна//Вопросы философии. - 1995. - №10. - с.85-95.

Круглов В.Л. Онтологические основания диалектики природного и человеческого (Введение в предмет диалектической антропологии)//Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. - Томск, 1997. - 140с.

Куренной В. Философия боевика//Логос. - 1999. - №4. - с.96-104.

Курран Дж. Медиа и демократия: переосмысление// Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования. - М., 1999. - с.189-200.

Кутырев В.А. Экологический кризис, постмодернизм и культура.//Вопросы философии. - 1996. - №11. - с.23-32.

Кучерук А.С. Современное гуманитарное мышление - научный, образовательный и цивилизационный компонент. - М.,1999. - 76с.

Лазарсфельд П., Мертон Р. Массовая коммуникация, массовые вкусы и организованное социальное действие//Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования. - М., 1999. - с.138-149.

Лассвел Г. Структура и функции коммуникации в обществе//Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования. - М., 1999. - с.131-138.

Лебон Г. Психология масс//Психология масс. Хрестоматия. - Самара, 2001. - с.5-115.

Лекторский В.А. Идеалы и реальность гуманизма//Вопросы философии. - 1994. - №6. - с.22-35.

Лекторский В.А. //Вопросы философии,2001. - №2. - с.62.

Лукин В.А. Художественный текст: Основы лингвистической теории и элементы анализа. - М., 1999. - 192с.

Маркова Г. И. Массовая культура: содержание и социальные функции. // Диссертация на соискание ученой степени кандидата культурологических наук. - М., 1996. - 140 с.

МакКуэйл Д. Массовая коммуникация и общественный интерес: к вопросу о социальной теории структуры и функционирования медиа//Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования - М., 1999. - с.179-189.

Маклюэн, М. Галактика Гуттенберга: Становление человека печатающего / М. Маклюэн. - М., 2005. - 495с.

Малахов В. Герменевтика и традиция // Логос. - 1999. - №1. - с. 3-11.

Мамонтов С.П. Основы культурологи. - Москва: Олимп, 1999. - 320с.

Манхейм К. Диагноз нашего времени. - М., 1994. - 700с.

Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука. - М., 1983. - 284с.

Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. - М., 1988 - 574с.

Маркузе Г. Одномерный человек. - М., 1994. - 344с.

Маркузе Г. Эрос и цивилизация. - Киев.,1995. - 322с.

Маркуш Д. Общество культуры: культурный состав современности//Вопросы философии. - 1993. - №11. - с.17-30.

Межуев В.М. Культура и история (Проблема культуры в философско-исторической теории марксизма). - М., 1977. - 199с.

Межуев В.М. Культура как проблема философии//Культура, человек и картина мира. - М., 1987. - 347с.

Межуев В.М. Культурология как наука//Вопросы философии. - 1997. - №2. - с.3-57.

Местр Де Ж. Рассуждения о Франции. - М., 1997. - 215с.

Миллс Ч.Р. Инертное общество//Властвующая элита. - М., 1959. - с.415-430.

Московичи С. Наука о массах//Психология масс. Хрестоматия. - Самара, 2001. - с.397-535.

Мотрошилова Н.В. Новая волна интереса к философской аргументации//Культура, человек и картина мира. - М., 1987. - 347с.

Мыркин В.Я. Виды коммуникации и знаковое пространство субъекта//Филология и культура. - Тамбов, 2001. - с.28-30.

Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследований. - М.,1999. - 240с.

Назарчук А.В. Язык в трансцендентальной прагматике К.-О. Апеля//Вопросы философии. - 1997. - №1. - с.69-76.

Найдыш В.М. Мифотворчество и фольклорное сознание//Вопросы философии. - 1994. - №2. - с.45-54.

Никитаев В.В. Пресса и журналистика в рамках культуры//Вопросы философии. - 1998. - №2. - с.65-80.

Никитин Е.П. Духовный мир: органичный космос или разбегающаяся вселенная?//Вопросы философии. - 1991. - №8. - с.3-13.

Ницше Ф. Так говорил Заратустра. - М., 1990. - 301с.

Новик И.Б. Свобода-ХХI//Философские науки. - 2000. - №2. - с.5-16.

Ноэль-Нойман Э. Общественное мнение. Открытие спирали молчания. - М., 1996. - 351с.

Ольшанский Д.В. Массовые настроения переходного времени//Вопросы философии. - 1992. - №4. - с.3-16.

Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс//Психология масс. Хрестоматия. - Самара, 2001. - 592с.

Ортега-и-Гассет Х. Дегуманизация искусства. - М., 1991. - 640с.

Ортега-и-Гассет Х. Эстетика. Философия культуры. - М., 1991. - 586с.

Основы информационной культуры: Учеб. Пос. - СПб., 1998. - 100с.

От Я к Другому: проблемы социальной онтологии в постклассической философии//Сб.докл. - Мн., 1998. - 276с.

Парамонов Б. Низкие истины демократии//Искусство кино. - 1991. - №8. - с.3-13.

Парамонова С. Типы морального сознания молодежи // Социол. исслед. - 1997. - № 10. - с. 77.

Парсонс Т. Система современных обществ. - М., 1998. - 270с.

Петров М.К. Человек и культура в научно-технической революции//Вопросы философии. - 1990. - №5. - с.79-93.

Петров М.К. Язык. Культура. Знак. - М., 1997. - 308с.

Плуцер-Сарно А. CD-rom`ная энциклопедия как культурный феномен//Логос. - 1999. - №3. - с.215-223.

Плуцер-Сарно А. «Ритуал» и «миф» в современной политике//Логос. - 2000. №2. - с.14-22.

Позиции современной философии. Вып.1. Новые образы философии ХХв. - СПб.,1999. - 216с.

Постман Н. «А теперь... о другом»//Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования. - М., 1999. - с.161-169.

Почепцов Г.Г. История русской семиотики до и после 1917г. - М., 1998. - 336с.

Поэтика и политика//сб. статей. - СПб., 1999. - 251с.

Приепа А. Производство теории потребления//Логос. - 2000. - №4. - с.57-63.

Психолингвистическая и лингвистическая природа текста и особенности его восприятия. - Киев, 1979. -

Разлогов К.Э. Феномен массовой культуры//Культура, традиции, образование. - 1990. - вып.1.

Рассел Б.. История западной философии. - Новосибирск, 1997. - 815с.

Рейман Л.Д. Информационное общество и роль телекоммуникаций в его становлении//Вопросы философии. - 2001. - №3. -

Римский В.П. Тоталитаризм как культурно-цивилизационный тип. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук. - Ростов н/Д. - 1998 - 43с.

Римский В.П. Тоталитарный космос и человек. - Белгород, 1998. - 126с.

Ричи Д. Столица китча//Мир по-японски. Эстетические и этические ценности в японской культуре. - СПб., 2000. - с.83-90.

Роднянская И. Сюжеты тревоги//ЭОН. Альманах старой и новой культуры. - М., 1998. - с.115-137.

Русский стих: Метрика, Ритмика, Рифма, Строфика. - М., 1996. - 336с.

Самохвалова Т.А. Демократический тоталитаризм массовой культуры//Человек в контексте культуры. - СПб., 1998. - с.43-46.

Сергеев А.М. Некоммуникативность понимания и феномен символического обмена в культуре//Коммуникации в культуре. - Петрозаводск, 1996. - с.22-28.

Склэир Л. Культурно-идеологические транснациональные практики//Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования. - М., 1999. - с.216-224.

Смольянинова Т.Е. Проблема противостояния массовой культуры элитарной культуре в современном обществе и в философской традиции//Перспективы практической философии на рубеже тысячелетий. - СПб., 1999. - с.129-136.

Соколов А.С. Коммуникация как проблема философии. Ценностно-рациональная дихотомия в современной культуре//Коммуникации в культуре. - Петрозаводск, 1996. - с.5-11.

Соломоник А. Семиотика и лингвистика. - М.,1995. - с.352.

Средства массовой коммуникации и современная художественная культура. - М., 1983. - 311с.

Степин В.С. Философия и образы будущего//Вопросы философии. - 1994. - №6. - с.10-22.

Степин В.С., Толстых В.И. Демократия и судьбы цивилизации//Вопросы философии. - 1996. - №10. - с.3-19.

Теория метафоры//Сборник; Вступ. Ст. и сост. - Н.Д. Арутюновой и М.А. Журинской. - М., 1990. - 512с.

Тойнби А. Постижение истории. - М., 1991 - 354с.

Толстых А.В. Грядущая культура: гримасы идентичности//Вопросы философии. - 1997. - №2. С.5-8.

Томашевская К.В. Лексическое представление языковой личности в современном экономическом дискурсе. - СПб., 1998. - 134с.

Томпсон Дж.Б. Идеология и современная культура//Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования. - М., 1999. - с.149-155.

Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. - М., 1995. - 624с.

Уоллакот Дж. Сообщения и значения//Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования. - М., 1999. - с.155-161.