Т. Боккалини и его время

Комментарии сочинений Тацита Боккалини были опубликованы в 1678 г., представ перед судом общественности под заголовком «La bilancia politica» Meinecke F. Op.cit. P. 71. . Боккалини писал сатирические «Известия с Парнаса», отдыхая от работы над своими серьезными комментариями к Тациту Как указал Боккалини в своем письме к французскому монарху Генриху VI (1607 г.), «Парнасские известия» рождались в перерывах, возникавших в ходе работы над комментарием к Тациту, то есть изначально носили рекреационный характер: См. Чекалов К.А. Историография, политическая теория… С. 91. , однако не забывая об основном детище - сатирик часто цитирует античного историка, периодически приводит примеры из «Истории» и «Анналов». Согласно воззрениям писателя, существовал лишь один безукоризненный метод написания истории, который впервые был применен Тацитом, «королем историков политической мысли», продемонстрировавшим, как именно следует заниматься изучением тайных сторон политической жизни Meinecke F. Op.cit. P. 76. . Тем не менее, согласно Боккалини, общедоступность Тацита и применение методов, предлагаемых им для выявления тайн придворной жизни, вызвали бы опасность для правителей в виде мятежности масс Ibid. P. 78. . Неслучайно в вымышленный Совет историков Парнаса Боккалини помещает в первую очередь Тацита, лишь затем - Цезаря, Ливия и итальянского политического мыслителя Франческо Гвиччардини (1483-1540).

Оценивая популярность сочинений Боккалини, стоит отметить, что в период 1612-1630 гг. в Венеции было произведено пять переизданий «Известий с Парнаса»; в течение века его труд многократно переиздавался и за рубежом, встречая одобрение и интерес читателей по всему миру. Первый перевод на английский язык «Известий с Парнаса» и «Пробного камня политики» был выполнен Генри Кэри, графом Монмута, и опубликован в 1656 г. Robb N.A. Op.cit. P. 177. .

Боккалини прожил недолгую жизнь (1556-1613), однако он застал период, богатый событиями не только в истории его собственной страны, но и во всей Европе. Мощь Европы в то время подрывали религиозные войны и интриги врагов зарождающихся национальных государств. Это было время жесткой идеологической борьбы, запутанной политики и свирепых конфликтов с последствиями в виде морального развращения, беспорядка; во многих частях континента царила атмосфера нищеты, голода и бездомности. Все вышеперечисленное являет собой исторический фон, который следует принять во внимание при чтении Боккалини.

При написании «Парнасских ведомостей» автор обращается к жанру сатиры - произведение предстает своеобразной аллегорической журналистикой, «игровой» литературой, которая в раннее Новое время нередко выступает платформой для выражения политических воззрений авторов. Этот жанр питался как собственно литературными, так и мифологическими реминисценциями и почерпнутым из повседневности материалом Чекалов К.А. Особенности литературного и культурного… С. 15. . Сатирику надлежит соблюдать чувство меры, не впадать в излишне гротескную стилистику. В конечном итоге позитивный итог сатиры сводится к утверждению нравственных основ поэзии. Испорченность нравов осуждается, но не открыто - сатирики перебегают к латентной, насмешливой форме выражения, которая, впрочем, оказывает весьма прямое воздействие на умы читателей, которые переносят комичные сюжеты на окружающую политическую действительность.

Иной характерной чертой поэтического языка барокко и, в частности, сочинения Боккалини выступает «поэтика изумления» - литературный язык, выходящий за рамки поэтологического трактата традиции минувшей эпохи Чинквеченто. Об ориентации Боккалини на разнообразие нарратива свидетельствует варьирование в «Известиях» жанрово-стилистических моделей: в книгу включены как совсем короткие анекдоты, так и развернутое воплощение излюбленного во времена Боккалини мотива «быть и казаться».

Говоря о содержательных особенностях, «Известия с Парнаса» в карикатурном виде повествуют читателю о жизни и литературе Италии, современной Боккалини. К примеру, одна из ведомостей являет собой рассказ о том, как видный итальянский поэт Торквато Тассо (1544-1595) представил на рассмотрение свой труд «Gurusalemme Liberata» («Освобождение Иерусалима»), чтобы получить от Аполлона патент на бессмертие, но узнал от дельфийского библиотекаря Кастельветро, что труд не может быть принят, поскольку не соответствует правилам, установленным Аристотелем. В отчаянии Тассо подает прошение Аполлону, который провозглашает, что произведение было написано при порыве вдохновения, ниспосланного Музами, и вызывает Аристотеля, чтобы тот аргументировал свои основания для установления законов написания поэтических произведений. Трясясь от страха, Аристотель сообщил, что никогда не устанавливал таковых законов - лишь обобщил практику некоторых греческих поэтов. В итоге Тассо получил статус бессмертного.

Так, Парнас Боккалини является частью мира сатирической комедии. Постепенно перед читателем предстает гротескная модель итальянского государства эпохи позднего Ренессанса. В ней есть столица, дом правителя и свита с множеством адвокатов и оживленных, но раздражительных писателей, врачей, купцов и жуликов. Примечательно, что Боккалини обходит вниманием женщин - в труде упомянуты лишь Музы Светлейшие, пользующиеся всеобщим уважениям, однако остающиеся немыми на протяжении всего повествования. Вершителем судеб жителей вымышленного государства выступает Аполлон - доброжелательный, хотя и достаточно суетливый, нравоучительный вершитель судеб, который регулярно получает прошения, устраивает фестивали, взимает налоги, принимает послов и создает различные комитеты. Число последних весьма велико, что многие исследователи воспринимают как результат многолетней работы Боккалини государственным служителем.

Мир, описанный Боккалини, предстает убежищем для нечестивых государственных деятелей, шпионов и спекулянтов, где политики стремятся обмануть граждан - ведомость 10 повествует об открытии политиками необычного магазина, где можно приобрести рисовальные кисти, превращающие черное в белое, или очки, которые позволяют увеличить объем ранее предоставленных привилегий.

Касательно знаменитостей, на Парнасе они зачастую представали не в лучшем свете. Тем не менее, бывали и исключения: итальянский поэт Людовико Ариосто (1474-1533) стал главнокомандующим армии, Тассо - Великим Коннетаблем итальянской поэзии, Петрарка - общественным оратором высокого ранга. Социальное положение иных персоналий было изменено в худшую сторону: к примеру, итальянский гуманист Бартоломео Сакки (Платина) (1421-1481) предстал держателем кондитерской лавки. Данте был пойман и избит его комментаторами; итальянский писатель Пьетро Аретино (1492-1556) часто подвергался расправам, а древнегреческий математик Евклид (325-265 гг. до н.э.) после изложения своей последней теоремы, был предан смерти от тяжелого тупого предмета в лучших традициях детективного романа.

Успех труда был велик: «Известия с Парнаса» были переведены на основные европейские языки; стиль Боккалини вызвал подражание по всей Европе. Трудом интересовались республиканцы в Англии и Голландии, ее поклонником был французских литератор и вольнодумец Габриэль Ноде Чекалов К.А. Историография, политическая теория… С. 95. . Примечательно, что в предисловии к роману «Критикон» Грасиан упоминает «Известия с Парнаса» как один из своих образцов Там же. С. 90. . После 1660 г. поднялась новая волна интереса к Боккалини, что объясняется возникновением в ту пору опасений политической гегемонии со стороны Людовика XIV. В итоге книга начала осмысливаться как аллегория критики французского абсолютизма. Между тем уже к концу XVII в. самое известное сочинение Боккалини воспринимались читателями с некоторым напряжением, в силу заключенных в них конкретных и непонятных следующим поколениям аллюзий Irving W.H. Boccalini and Swift // Eighteenth-Century Studies, Vol. 7, No. 2 (Winter, 1973-1974). P. 148. .

Обращаясь к эстетическим особенностям, следует отметить, что Парнас в интерпретации Боккалини - «безграничный город». На его улицах располагаются величественные дворцы; он наполнен поэтами, историками, медиками, философами, политиками и правителями со всего мира. Сам Боккалини играет роль стороннего наблюдателя-репортера. Беседы и встречи автора как с душами умерших, так и со здравствовавшими в начале XVII в. персоналиями определяют содержательную сторону «Известий с Парнаса». Чекалов указывает, что не стоит преувеличивать «репортажную» сторону «Известий» - точные указания на время действия тех или иных эпизодов выглядят как очередные проявления «поэтики изумления» - по мнению историка, этой специфической коллекцией аллегорических сцен Боккалини завуалированно знакомит читателей со своей оценкой политических событий Чекалов К.А. Историография, политическая теория… С. 89-96. . В жанровом отношении Боккалини тесто связан с новеллической и даже предновеллической традицией; при этом автор часто прибегает к финальной пуантировке, которая заставляет иначе взглянуть на изложенное ранее.

В своем труде Боккалини динамично совмещает античные мотивы и образы с типичными атрибутами итальянского быта - в произведении представлено описание судов, академий, религиозных празднований, банкетов, ярмарок, театральных представлений, а также порочного преступного мира, незначительно сдерживаемого варварским уголовным кодексом.

Большой знаток и чуткий ценитель литературы, Боккалини делает героями «Известий с Парнаса», наряду с древними поэтами и мыслителями (к примеру, Аристотелем, Тацитом), множество писателей XVI-XVII вв. Здесь появляются Пьетро Аретино, Луиджи Аламанни, Андреа Альчиато, Виттория Колонна, Гийом Бюде, Джованни Делла Каза, Скалигер, Аннибале Каро, Жан Боден, Франческо Берни, Джироламо Фракасторо. В одной из ведомостей Пьер Ронсар выручает Данте в трудную минуту, когда сограждане набрасываются на поэта с кинжалами, требуя четко определить жанр «Божественной комедии» - комедия, трагикомедия или героическая поэма? Ронсар отбивает Данте у толпы, ведет его на Парнас, однако Аполлон, не разобравшись толком в ситуации, приказывает подвергнуть французского поэта жестоким пыткам. В итоге Ронсар при смерти и называет имена своих мучителей (это авторы, опубликованных в конце XVI в. сочинений, направленных против Данте).

Через всю книгу проходит распространённая в эпоху Сейченто метафора, которую можно найти еще в «Подзорной трубе Аристотеля» Тезауро, в полемике вокруг «Адониса», в «Государственной астролябии» историка Р. Далла Торре: оптическое устройство становится способом видоизменения картины мира Чекалов К.А. Историография, политическая теория… С. 90. . Боккалини подробно описывает открывшуюся на Парнасе лавку, где можно купить различные полезные (а зачастую - фантастичные) предметы обихода: циркули для измерения репутаций, метлы для выметания дурных семян, специальные чернила, с помощью которых можно устранить исходящий от покойников запах тления и придать им благоухание, и многое другое. Но особый акцент сделан на большом ассортименте очков, которые не позволяют отличить друга от недруга, блоху превращают в слона, пигмея - в великана De' ragguagli di Parnaso… Ragguaglio X. . Перед читателями предстает модификация излюбленного сейчентистами мотива всеобщей «кажимости» и лицемерия.

Задачу историка Боккалини видел в необходимости преодоления обманчивой видимости и вскрытии истинных причин мировых событий. Однако история далеко не всегда рассматривается им как учительница жизни; политическая реальность не помещается в рамки преподносимых историей уроков. Историографическая тема, неизменно интересующая Боккалини, особенно развернута представлена в известии 54 De' ragguagli di Parnaso… Ragguaglio LIV. . Речь здесь заходит о строгом эдикте, выпущенном Аполлоном, где порицаются допустившие немало промахов историки. Аполлон повелевает им не размениваться на мелочи и повествовать лишь об истории городов и государств; придерживаться исторической правды и не льстить правителям; не отдавать историографию на откуп невежам и составлять жизнеописания лишь поистине достойных мужей; наконец, больше путешествовать, писать о загранице лишь в том случае, если автор провел в описываемой им стране не менее двадцати лет подряд.

Говоря об эпохе Боккалини, важно отметить, что сатирик жил во время, когда свое развитие получила концепция «государственного интереса». Изменения в политических отношениях, как правило, порождают возникновение принципиально новых понятий, когда традиционная терминология становится нерелевантной для описания социально-политических реалий и познания их сущности. Именно это произошло в раннее Новое время с зарождением национальных государств и появлением понятия «суверенитета». Так, в конце XVI в. важным понятием в политической мысли становится «государственный интерес» Впрочем, современных исследователей не удовлетворяет такой перевод понятия: к примеру, согласно историку Александру Филиппову для технически более правильной передачи сути подошел бы вариант «резон государства». См.: Филиппов А. К новому становлению политической философии как теории действия: книга Ханса Фрайера «Макьявелли» // Социологическое обозрение. Т. 9. №3. 2010. С. 98-106. («raison d'йtat» /«reason of state»/ «ragione di stato»). В интеллектуальной сфере на рубеже XVI - XVII вв. теория «государственного интереса» была на пике популярности - к числу ее знаменитых теоретиков относятся итальянские политические писатели-гуманисты: Джованни Ботеро (1544-1617), Николо Парута (1540-1598), Сципион Аммирато (1531-1601) и Траяно Боккалини (1556-1613). В действительности, выражение «ragione degli stati» впервые было использовано итальянским писателем Джованни делла Каза (1503-1556) еще в 1547 г. при обращении к императору Карлу V, однако широкое распространение понятие получило лишь в конце 1580-х гг. Burke P. Op.cit. P. 479. .

Согласно воззрениям Фуко, в XVI в., вследствие, с одной стороны, процесса становления и территориально-административного обустройства больших государств и, с другой, кризиса пастырства и религиозного раскола, возникла проблема «правления» в широком смысле слова: во-первых, она выступала в виде проблемы управления собой, контроля над собственной личностью; во-вторых, представала в виде проблемы управления образом жизни людей; наконец, являлась проблемой осуществления властителем надлежащего управления государством Фуко М. Ук. соч. С. 134-135. .

На рубеже Чинквеченто и Сейченто создается ряд трудов на тему «государственного интереса», некоего высшего императива, который следует соблюдать правителю. При этом возникновение управленческого интереса дало место определенному способу мышления и рассуждения человека Нового времени; запустило процесс переосмысления королевской власти, управления государством, связь царства небесного и царства земного Там же. С. 374. . Первопроходцем здесь следует считать пьемонтского мыслителя Джованни Ботеро (1544-1617), с 1565 г. преподававшего во французских иезуитских колледжах, а в 1582-1584 гг. служившего секретарем кардинала Карло Борромео (1538-1584). Первоначально его взгляды формировались в русле доктрины иезуитов, хотя в дальнейшем взаимоотношения Ботеро и ордена приобрели резко конфликтный характер, однако в конце жизни он примирился с последователями Лайолы. Как представитель контрреформации, Ботеро уверенно критикует Макиавелли и его «Государя», порицает его за этическое и религиозное обоснование неограниченной власти монарха. Сам Ботеро приписывает политическому устройству страны сакральный характер, считая первостепенной задачей консервацию и совершенствование существующего режима. По мысли Ботеро: «вера делает правителя угодным Богу» Чекалов К.А. Историография, политическая теория… С.79. . С другой стороны, Фуко подчеркивает, что в определении государственного интереса не представлено никакого божественного порядка; государственный интерес - это сама сущность государства, и также знание, позволяющее следовать за нитью этого государственного интереса и подчиняться ему, обеспечивать сохранность и целостность государственного устройства Фуко М. Ук. соч. С. 337. .

В 1589 г. Ботеро публикует свой труд под названием «Della Ragione di Stato», в котором определяет «государственный интерес» как совокупность средств, требующихся для основания, хранения и расширения государства Della Ragione di Stato. Libri dieci. Del Sig. Giovanni Boteri Benese. Milano: Nella Stampa del quon. Pacifico Pontio, Ad inftanzadi Pietro Martire Locarno Libraro . M. D. XCVL. Con licenza de'Superiori. P. 5-7. ; при этом речь о реализации государственных интересов допустимыми или по крайней мере приемлемыми (курсив мой - М.В.) средствами. Важнейший принцип для Ботеро - благоразумная умеренность. По Фуко, Ботеро делает из государственного интереса тип рациональности, позволяющий сохранять и поддерживать государство, начиная с того момента, когда оно основано, в его повседневном функционировании, в его ежедневной деятельности Фуко М. Ук. соч. С. 314. . К числу пороков больших государств Ботеро относит презрение правителей к своим подданным, амбициозность отправителей власти, скупость и продажность чиновников. Для того, чтобы подданные подчинялись своему монарху, он должен неизменно исходить из принципа добродетели (здесь Ботеро вторит Титу Ливию и Аристотелю). Взгляды Ботеро на республику, в частности, на Венецию типичны для большинства мыслителей Сейченто: Светлейшая в его воззрениях предстает государством преуспевающим и демократическим. При этом похвала Ботеро исходит из того же принципа умеренности: хотя у жителей Венеции невелики личные сбережения, государство богатеет. Историк Чекалов заключает, что трактат Ботеро выглядит как апология достаточно жесткого государственного режима, нетерпимого к инакомыслию и социальному недовольству Чекалов К.А. Историография, политическая теория… С. 80. .

В период Сейченто развитие получает новая, принципиально важная тенденция в восприятии книги и словесности в целом - как со стороны ее создателей, так и со стороны аудитории: в начале XVII в. начинает складываться книжный рынок, писательство более отчетливо предстает как один из источников дохода Чекалов К.А. Особенности литературного и культурного… С. 11..

Традиционно XVII в. описывался в историографии с позиции маргинализации Италии в рамках общеевропейского культурного и политического пространства; этот взгляд затронул и оценку историографии Сейченто. Подобная тенденция была обозначена в историографии еще в XVIII в., когда Дж. Тирабоски (1731-1794) в «Истории итальянской литературы» представил Сейченто как период угасания культурной жизни в сравнении с ее минувшим процветанием в эпоху Возрождения Шишмарев Ф.В. История итальянской литературы и итальянского языка. Ленинград: Наука, 1972. С. 43-44. . Общие тенденции итальянских авторов XVII в., обращавшихся к проблемам изложения истории - отказ от акцентированной учености, некоторая методологическая аморфность, активный поиск форм контакта с аудиторией; ориентиром при этом продолжал оставаться «Диалог об истории» С. Сперони, где была провозглашена необходимость отказаться от четкой методологии в историческом исследовании Чекалов К.А. Историография, политическая теория… С. 76. .

Тема дидактического предназначения историографии чрезвычайно важна для Сейченто: как философ, так и историк имеют целью «научить читателей жить достойно» (связь с тезисом Цицерона: «история - учительница жизни») Постулируется в трактате в пяти книгах Агостино Маскарди (1590-1640) «Историческое искусство» (1636). . Многие авторы уделяют внимание утверждению образцов добродетельного поведения в бытовом плане; в данном отношении Боккалини не является исключением. Он неоднократно прибегает к приему «обыгрывания» комичных моментов с целью пробуждения в читателях мыслей о надлежащих моральных императивах.

Итак, «Парнасские известия» изобилуют остроумием и выдумкой; Боккалини тесно связан с ренессансной смеховой культурой и ее маньеристической переработкой, подтверждением чему является, к примеру, слияние в «Парнасских ведомостях» гастрономической и библиофильской тем. По справедливому мнению историка Мейнеке, Боккалини был истинным мастером иронии и сатиры, готовым к безжалостному разоблачению человеческих пороков Meinecke F. Op.cit. P. 70-71. . Как в комментариях к Тациту, так и в «Известиях с Парнаса» Боккалини поднимает фундаментальную проблему политической жизни, которая состоит в разрушительных последствиях обладания каким-либо видом власти для отдельно взятой личности, поэтому итальянский сатирик столь решительно отвергает монархическую форму правления, отдавая предпочтение республиканской. 

1.2 Феномен «тацитизма»

Впервые понятие «тацитизм» было введено в историографический оборот итальянским историком гуманизма Джузеппе Тоффанином (1891-1980) в 1921 г. - по мнению исследователя, тацитизм являл собой течение в общественной мысли, относящееся к широкому кругу политических и историографических дискурсов в истории Европы середины XVI-XVIII вв., базирующееся на актуализации идей, выраженных в трудах римского античного историка Публия Корнелия Тацита (55-120 гг.) См. Toffanin G. Machiavelli e il `Tacitismo'. La Politica storica al tempo della Controriforma, Napoli: Guida Editori, 1972. .

В действительности, с периода поздней античности до эпохи Ренессанса слава Тацита постепенно шла на спад. Длительное время его воспринимали как врага христианства - здесь ярким примером служит отношение к нему со стороны теолога Квинта Тертуллиана (155/165-220/240) и историка, христианского теолога Павла Орозия (ок. 375-420). В период раннего Средневековья Тацит был забыт - даже его имя не фигурировало в средневековых библиотечных каталогах. На арену политической мысли он вошел вновь лишь в XIV в., после 1360 г. - появления копии 11-16 книг «Анналов» во Флоренции. Как отмечает историк Д. Капуст, политический климат во Флоренции, определяющийся в то время борьбой с герцогским Миланом, способствовал теоретизированию республиканских идей Kapust D. Tacitus and Political Thought… P. 507. .

«Анналы» и «История» Тацита описывают распад римского политического общества после падения республики, приведший к установлению режима принципата. Популярность трудов Тацита объясняется его манерой косвенно давать моральную оценку политическим событиям и персоналиям, описывая действительность, каковой она была (в соответствии с его воззрениями), а не каковой должна была (курсив мой - М.В.) являться. Именно такой способ пробудил множество мыслителей к рецепции Тацита; они взяли на себя задачу обосновать наилучшую форму правления государства, основные принципы отправления власти, перечислить необходимые властвующим добродетели. При этом тацитисты двояко трактовали наследие античного автора: одни обосновывали необходимость установления республиканской формы правления (усмотрев призыв к оной в трудах историка), другие выступали за абсолютистские режимы, основываясь на иных, тщательно отобранных, взглядах Тацита на историю римского народа Waszink J. Lipsius and Grotius… P. 157. .

Хотя рецепция трудов Тацита началась в XV веке, его труды не выходили из тени моральных и стилистических идеалов, предложенных Ливием и Цицероном до последней четверти XVI в. К тому времени «Анналы» и «Историю» признали пессимистичным, однако предельно актуальным описанием величия человека, его слабостей и их роли в истории. Когда гражданские и религиозные войны сотрясали старый политический порядок в Европе, подход Тацита получил влияние как один из способов рассмотрения современных событий, в то время как его стиль письма был высоко оценен сначала историками и политиками, затем - широкой читательской аудиторией (однако, как справедливо подчеркивает Ваз инк, тацитизм никогда не был популярным феноменом среди читателей). Новоявленный интерес к Тациту отразил изменения в восприятии политики - переход от видения политики как деятельности, основанной на гражданской добродетели и участии народа к политике, преимущественно обусловленной интересом и сохранением власти (от республики к «reason of state») Ibid. .

Заинтересованность в Таците быстро распространялась в ученых кругах с конца XVI века. Между 1580 и 1700 годами, более чем сто авторов написали комментарии к трудам античного историка, и большая часть этих комментариев имела политический характер Burke P. Op.cit. P. 484. . «Анналы» и «История» в то время активно переиздавались: насчитывается по крайней мере шестьдесят семь изданий с начала и до его середины XVII в. как реакция на возрастающий спрос к трудам историка Ibid. P. 485. . В то время Тацит рассматривался как апологет концепции «государственного интереса» - комментарии его трудов выполнялись в духе параллельно развивающегося жанра reason-of-state literature. Большая часть комментариев появлялась в промежуток между 1580-1680 гг. Тот факт, что автор первого политического комментария Тацита, опубликованного в 1581 г., Карло Паскуале был, как и автор первого политического трактата Ботеро в духе «государственного интереса», жителем Пьемонта не выглядит простым совпадением. В действительности, вышеназванные писатели встречались во Франции, в 1585 году. Велика вероятность, что на судебных заседаниях Франции (также как в Риме и в Турине), Ботеро услышал обсуждение концепции reason of state с обширным цитированием положений Тацита. В итоге, в его собственной книге содержится внушительное количество отсылок к античному историку Ibid. .

Итак, пальма первенства среди римских писателей, увековечивших в своих трудах события истории Вечного города в античную эпоху, по праву принадлежит Корнелию Тациту. Созданные им образы политических и государственных деятелей Рима I в. до н.э. вошли в золотой фонд мировой литературы. Труды Тацита являются важнейшим источником по истории Рима эпохи Юлиев-Клавдиев и Флавиев. В XVI-XVIII вв. сочинения Тацита стали широко использоваться для обоснования актуальных общественно-политических доктрин. В это время в образованных кругах Европы были выработаны полярные точки зрения на его творчество. К примеру, для Д. Мильтона, Дж. Вико или Д. Дидро наиболее значимым явился тираноборческих пафос, выраженный, как им казалось, в трудах Тацита Вержбицкий К.В. «Анналы» Тацита перед судом исторической критики (XIX-XX вв.) // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира: Сб. статей / Под ред. Э.Д. Фролова. СПб., 2002. С. 307. . Сторонники этого взгляда создали Корнелию Тациту репутацию серьезного и правдивого писателя (scriptor bonus) и непримиримого врага тиранов (tyrranis advertissimus), устами которого говорят потомство и возмездие Вержбицкий К.В. «Анналы» Тацита перед судом исторической критики (XIX-XX вв.) // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира: Сб. статей / Под ред. Э.Д. Фролова. СПб., 2002. С. С. 308. . В своих произведениях он выносит обвинительный приговор не только римским императорам, но и всему разложившемуся обществу Империи.

Исследователи, как правило, усматривают в системе мировоззрения Тацита две составляющие, связанные, соответственно, с республиканской традицией и современной ему империей Там же. С. 321. . Взгляды Тацита на правителя и подобающую модель управления двойственны, поэтому легко применимы для описания исторического контекста с разных позиций: как монархистов, так и республиканцев. Стоит отметить, что наличие пессимистического реализма и в то же время явного восхищения минувшей римской республикой делает труды Тацита открытыми для неоднозначных интерпретаций Kapust D. Tacitus and Political Thought… P. 509. . В своих сочинениях Тацит предоставляет читательской публике различные посылы: с одной стороны, историк выступает критиком монархии, защитником свободы, республиканцем - в данном случае Капуст, следуя терминологии исследователя Мэллора Ibid. P. 507. , характеризует его как «красного» Тацита; с другой стороны, в историографии есть и «черный» Тацит, выступающий сторонником монархии и деспотизма. Приверженцем последней точки зрения являлся нидерландский гуманист Юст Липсий, который комментировал труды историка с явным одобрением: в первой книге (1.1) «Истории» он обращался к положению, что «вся власть в руках одного лица служит интересам мира» Waszink J. Lipsius and Grotius... P. 162. .

В начале XVII в. роль Тацита значительно возросла за счет массового переиздания его работ и переводам на французский, итальянский, немецкий, английский и испанский языки. Тем не менее, его восприятие мыслителями варьировалось; в этом отношении справедливо вновь обратиться к анализу двух восприятий: «красного» и «черного» Тацита. К примеру, в Германии XVI в. восприятие было окрашено в красный оттенок; оно служило росту патриотических настроений. В Италии в начале XVI в. к сочинениям Тацита обращался Николо Макиавелли - самая популярная аллюзия была сделана к 4.8 книге «Истории» Тацита, так называемому «золотому изречению», что люди должны уважать прошлое, но покоряться настоящему и пока они желают иметь хороших правителей, им следует мириться с их волей, какой бы она ни была Kapust D. Tacitus and Political Thought… P. 510. . Здесь можно усмотреть зачатки теории государственного интереса, развитой позже Ботеро и Гвиччардини.

Капуст пишет, что среди читателей Тацита XVI в. особого внимания заслуживают Мищель де Монтель и Юст Липсий, расширившие в историографии представление о таком явлении политической мысли как «тацитизм». Его оппонентом в данном случае выступает Бёрк, утверждающий, что формирование этого политического течение было обусловлено модой на Тацита и в значительной меньшей мере вкладом вышеупомянутых мыслителей Burke P. Op. cit. P. 487. . Тем не менее, оба историка сходятся в том, что для обоих писателей обращение к Тациту сочеталось с обращением к стоицизму и скептицизму, понимание которых совпадало в их взглядах. Липсий публикует издание Тацита в 1574 г. В посвящении труда императору Максимилиану он отмечает, что посредством прочтения Тацита «каждый может получить сведения о дворах правителей, укладе их жизни, их планах, приказах, поступках и в большинстве случаев схожесть с современностью будет очевидна; Тацит приводил правдивые факты, проанализировав которые станет ясно, что описанные в его трудах основания могут привести к аналогичным последствиям и ныне» Kapust D. Tacitus and Political Thought… P. 515.. Тацит выступал наиболее важным автором для Липсия при написании им политического трактата «Шесть книг о политике», работы, в которой монархия представлена наилучшей формой правления - при этом последнее положение Липсий выводит с опорой на сочинения Тацита.

Таким образом, Юст Липсий также писал в духе тацитизма, однако в отличии от Боккалини, усматривал в трудах античного историка прославление монархической формы правления. Липсий родился в бельгийском городе Оверейсе. Его известность в ряду авторов периода позднего гуманизма базируется на возрождении интереса к трудам Тацита и Сенеки, чьи труды Липсий переводил и издавал. Липсий получил образование в иезуитском колледже в Кёльне, затем продолжил изучать право в Лёвене, но увлекся филологией, историей и философией, покинув Лёвен без диплома. В период 1568-1570 гг. пребывал в Риме на службе секретаря кардинала Антуана Перрено де Гранвела (1517-1586), затем вернулся в Лёвен. Позднее он отправился в лютеранский университет в Йену, в Германии, чтобы получить профессорскую степень. В 1574 г. он публикует блестящее издание трудов Тацита, а в 1581 г. - обширный комментарий к ним. При этом Липсий обращался к латинскому языку, основанному на языковых предпочтениях Тацита и Сенеки, вместо классического стандарта латинописания Цицерона Waszink J. Lipsius and Grotius… P. 154-156. Подробнее о биографии Ю. Липсия см.: Новикова О.Э. Политика и этика в эпоху Религиозных войн: Юст Липсий (1547-1606). М.: РХТУ им. Д.И. Менделеева, 2005. .

Для Липсия политика и история были тесто связанными друг с другом областями знания, предоставляющими сведения об опыте прошлых поколений, живущих в свободных обществах. Липсий стремился оставить в историографии свод надежных и реалистичных принципов для управления государством, которые далеки от неосуществимых мечт и утопических идеалов. Говоря о философских взглядах Липсия, следует отметить, что он был приверженцем идей неостоицизма - по мнению немецкого историка-конституционалиста Г. Острайха, нидердандский гуманист перенес положения из области моральной философии в сферу политической теории, сделав акцент на политико-военной мощи государства, милитаризации власти, связанной с утверждением абсолютизма Oestreich G. Neostoicism and the Early Modern State. Cambridge: Cambridge University Press, 1982. P.72. . Будучи сторонником проабсолютистского «политического неостоицизма», Липсий находил положения, созвучные своим взглядам и у античного историка, труды которого скрупулезно изучал на протяжении жизни.

Однако определить истинную политическую позицию самого Тацита затруднительно: ироничная манера его письма отражает презрение к лести и иным формам сервилизма; двояким выступает его отношение к Римской империи Burke P. Op.cit. P. 484. . Несмотря на то, что Тацит определенно разочарован в ее пути развития, он рассматривает институциональную структуру империи как меньшее из зол. Как итог его двойственного отношения, он выступает оплотом политических воззрений для обеих стороны - оппонентов и сторонников монархии в Европе в раннее Новое время, «красных» и «черных» тацитистов.

В целом, комментаторы, как правило, концентрировались на 1-6 книгах «Анналов» Тацита, в которых главным протагонистом выступал Тиберий. Во многочисленных трудах неоднократно цитировались истории, связанные с биографией Тиберия; со слов Бёрка, «в них наглядно демонстрировалось искусство «политического притворства» или ценность умения слушать в тишине советы подчиненных» Ibid. P. 487. . Параллели между Римом Тиберия и жизнью при дворе в Европе в раннее Новое время постоянно прослеживались, верили ли комментаторы в то, что человеческая природа никогда не менялась или, в случае Юста Липсия и Мишель де Монтень (1533-1592), что Тацит был особенно актуален для описания политических и социальных проблем их времени. Тиберий напоминал Липсию - по крайней мере, в его протестантские годы - герцога итальянского города Альба; так же и другие комментаторы думали о повелителе Альбы, его монархе - Филиппе II Испанском (1556-1598). В начале XVII в. Ришелье (1585-1642) был такой параллелью, которая легко возникала в умах, как сторонников, так и противников кардинала Ibid. .

И.М. Гревс считал, что с точки зрения своих личных предпочтений, Тацит скорее республиканец, чем сторонник Империи. Симпатии историка направлены не к настоящему, а к прошлому, когда римский народ был силен, а сенат могущественен; Привлекательность республиканского идеала для Тацита И.М. Гревс объясняет тем, что, по мнению римского историка, только республика может обеспечить подлинную свободу (libertas), которую он рассматривал как величайшее общественное благо Гревс И.М. Тацит. М.; Л.: Издательство Академии наук СССР, 1946. С. 193. . Английский политический мыслитель Джон Мильтон (1608-1674) отмечал, что несмотря на наличие у Тацита некоторых монархических положений, они не всегда отражают действительное мнение историка на идеальную форму правления. По мнению английского политика Алджернона Сидни (1623-1683) Тацит был не просто противником тирании, но монархии в целом Kapust D. Tacitus and Political Thought… P. 512. .

Политическая актуальность Тацита в век влиятельных фаворитов, абсолютных монархов и гражданских войн объясняла растущий интерес к его сочинениям в конце XVI - начале XVII в. Доказательством влиятельности античного историка служит внушительное количество переизданий, переводов и комментариев его текстов. Как театральные постановки в духе Тацита, так и комментарии его трудов имели политизированный окрас; взяв за основу античные образцы, различные авторы - преимущественно, видные историки политической мысли - воплощали свое видение окружающего их политического контекста. Активное обращение к Тациту драматургов XVII в. было обусловлено восприятием публики: в ее глазах античные герои виделись более величественными, чем современные исторические персоналии. Такие тексты также имели более высокие шансы на прохождение цензуры, несмотря на то, что публика нередко проводила политические параллели со своим временем. Как правило, такие сравнения возникали вне зависимости от замысла самого драматурга Burke P. Op. cit. P. 488. .

Главными героями большей части драм, написанных в духе Тацита, были императоры Тиберий и Нерон. К примеру, Тиберию уделено внимание в драме «Сеян» (1603) английского поэта и драматурга Бена Джонсона (1572-1637) и в трагедии «Смерть Агриппины» (1653) французского драматурга, философа и писателя Савиньена Сирано де Бержерака (1619-1655). В «Смерти Агриппины» демонстрируется неудавшаяся попытка отмщения вдовы римского военачальника и государственного деятеля, консула Римской империи 12 и 18 годов Германика, приемного сына Тиберия, который был отравлен по его приказу. К произведениям, освещающим судьбу Нерона, относятся две драмы о другой Агриппине - матери Нерона - в основе сюжета которых лежит история о его стремлении к власти и погибели. Одна была написана английским поэтом Томасом Мэй (1594/95-1650) в 1628 г., другая - немецким драматургом Даниэелем Каспер фон Лоэнштейном (1635-1683) в 1665 г.

Вышеназванные и остальные драмы были выполнены в духе тацитизма, что отражается не только в заимствовании сюжетных фабул из сочинений Тацита, но и в опоре на те максимы, которые развили политические комментаторы Тацита. Джонсон и Лоэнштейн выражали значимость сочинений Тацита в своих текстах: согласно подсчета Бёрка, Лоэнштейн цитировал историка в совокупности более двухсот раз; Джонсон, с свою очередь, ссылался на него 59 раз в первом акте «Сеяна». Видное место в драмах отдавалась раскрытию концепции reason of state - к примеру, Джонсон был одним из первых англичан, кто употребил данное словосочетание в своих текстах. Помимо него, к раскрытию концепции обратились вышеупомянутые Томас Мэй, Савиньен Сирано де Бержерак и французский поэт и драматург Пьер Корнель (1606-1684). В целом, ведущими сюжетами драм было обличение лицемерия придворных, лести, тирании, абсолютной власти.

Герои Тацита также стали персонажами опер и оперетт Нового времени: здесь примером выступает опера «Коронация Поппеи» (1643) итальянского композитора Клаудио Монтеверди (1567-1643) и «Агриппина» (1709) немецкого композитора Георга Фридриха Генделя (1685-1759). Говоря о живописи, стоит отметить полотна «Смерть Германика» французского живописца Никола Пуссена (1594-1665) и «Заговор Клавдия Цивилиса» голландского художника Рембрандта Хармес ван Рейн (1606-1669). Рембрандт писал это полотно в Амстердаме во время наступления успеха Голландского восстания против Испании. На картине, выполненной Рембрандтом в 1648 г., были изображены Батавы, предки голландцев, в процессе организации восстания против римского господства Burke P. Op. cit. P. 489. .

В XVII в. обращение к трудам Тацита являло собой своеобразную модную тенденцию. Однако он привлекал не всех мыслителей. В тот период появилось так называемое анти-тацитистское движение, хотя и не слишком масштабное. После публикации трудов Ботеро зародилась тенденция ассоциировать Тацита с Макиавелли и порицать обоих авторов за аморальность их взглядов. Сам Ботеро писал о своем удивлении всеобщим признанием Макиавелли и Тиберия - с его слов, нечестивого автора и слабого тирана - в качестве идеальных примеров, предоставляющих надлежащую методику управления государством. Во французском политическом памфлете «Меннипова сатира» (1594) коллективного авторства Авторами выступила группа поэтов и ученых, в которую входили Жиль Дюран, Жан Пассера, Флорен Кретьен, Жак Гийо, Пьер Питу, Пьер ле Руа и Никола Рапен. французские религиозные войны обвинялись в культе Тацита. В начале XVII в. французский государственный деятель Ришелье и испанский министр, граф-герцог де Оливарес подозревались в восхищении трудами Тацита; предполагалось, что именно эта приверженность поспособствовала их отправлению жестких политических решений.

Так, авторы антитацитистских сочинений выступали против некритичного принятия античного автора за образец для творчества. Множественные протесты против Тацита выразил генуэзец Рафаэль Делла Торре в его опусе Astrolabio di stato («Политическая астролябия») 1647 г. Одной из наиболее критичных работ также является труд английского писателя под названием «The Skowrers», который, однако, анонимен и никогда не был опубликован; в нем автор жалуется, что сочинения Тацита для многих выступают священными книгами, в особенности для популярных или демократичных государственных деятелей Burke P. Op. cit. P. 489.. Его же цель - умалить авторитет сочинений историка; с позиции обличителя, нет смысла запрещать Макиавелли, пока труды Тацита свободно циркулируют в кругу широкой общественности Ibid. P. 490. .

Подобная двойственность прослеживается и в «Наблюдениях» Траяно Боккалини (итал. - Osservationi) - наиболее выдающихся политических комментариях на труды Тацита. Комментарии были впервые опубликованы в 1678 г., но написаны в самом начале XVII в., в 1600 г. Траяно Боккалини большую часть жизнь пробыл судьей в Римском трибунале и администратором в Папской области. Однако его симпатии в политических и идеологических конфликтах начала XVII в. были не на стороне Рима - Боккалини восхвалял Венецианскую республику, «честь и силу Италии», «удивительный город», который обладает «божественной привилегией свободы» и моделью правления, базирующуюся, как отмечал сатирик, на не коррумпированной богатствами аристократии Ibid. .

По утверждению Капуста, после 1600 г. обращаться к Тациту стали значительно реже, а к середине XVII в., многие мыслители, в особенности, итальянские, воспринимали его как зловредного и бесполезного автора. Напротив, в английской политической мысли Тацит оставался популярен; в Англии действовало разделение на «красного» и «черного» Тацита. Подтверждением тому служит незаконченный труд видного английского писателя-гуманиста, философа и юриста Томаса Мора (1478-1535) «История короля Ричарда III», в котором Ричард воплощает собой современного Тиберия Kapust D. Tacitus and Political Thought… P. 511. . Историк заключает, что видение Тацита нельзя назвать в полном смысле революционным или же реакционным; в своих трудах античный историк концентрируется на значимости благоразумия и необходимости преодоления трудностей мира политики, обладая свободой или же находясь в подчинении Ibid. P. 524-525. .

Итак, вернувшись к классикам античного мира, гуманисты приспособили античный материал к собственным взглядам, симпатиям и верованиям. Тацита использовали как республиканцы в своей критике монархов-«тиранов» и их преступных фаворитов, так и монархисты, обосновавшие неограниченные права королей в борьбе со смутами и раздорами гражданских войн. На рубеже XVI-XVII вв. Тацит оказался необычайно актуален - ученые, художники, драматурги и композиторы барокко черпали в его трудах нескончаемое вдохновение. 

1.3 Республиканский идеал в сочинениях Т. Боккалини

Сочинения Траяно Боккалини написаны в духе тацитизма - сатирик нередко ссылается на политические сюжеты из «Анналов» и «Истории» в стремлении продемонстрировать пагубное воздействие монархии. При этом в Таците он видит твердого сторонника республиканских взглядов. Боккалини открыто выражает собственную приверженность республиканизму, неоднократно освещая в своих трудах процветание творческих начал, наук и искусства, предопределенное широтой политической свободы при республкианской форме правления.

Итальянский республиканизм конца XVI в. многое взял за основу из аристотелизма и платонизма; свою роль сыграла и теория смешанного государственного устройства Полибия. На рубеже Нового времени культурное лидерство переходит к Венеции (Светлейшей). Венеция эпохи Сейченто являлась едва ли не самым космополитичным городом, куда съезжались видные актеры, постановщики и художники Чекалов К.А. Особенности литературного и культурного… С. 16. . Венецианские писатели - к примеру, Марк Антоний Сабеллик (1436-1506), итальянский кардинал Гаспаро Контарини (1483-1542) и Донато Джаннотти (1492-1573) полагали, что живут при наилучшей из возможных форм правления Comparato V.I. Op.cit. P. 172. . Так, на рубеже Нового времени культурное лидерство переходит к Венеции, которая являлась важнейшим перекрестком не только торговых, но и интеллектуальных путей Чекалов К.А. Особенности литературного и культурного… С. 16. .

Характер республиканского дискурса при этом оставался преимущественно философским, не институциональным - он начинался с установления моральных предпосылок политической жизни, сохраняя четкую дистанцию от эволюции принципов и ценностей, которые ориентировались на определение политики и власти Comparato V.I. Op.cit. P. 173. . Во второй половине XVI в. аристотелианское благоразумие, которое считалось суверенной добродетелью, изменило статус на гражданскую добродетель, общую для всех людей, а не политического дара, доступного лишь правителю Comparato V.I. Op.cit. P. 173. . Школа республиканской морали отмечает, что такими моральными качествами как сила духа, сдержанность, щедрость, великодушие, постоянство и искренность, должны обладать все граждане, а не только правитель. Плутарх, Ливий, Саллюстий, Цицерон и Тацит приводили примеры такого гражданина-героя, в действительности склоняющегося не к опасностям войны, а к искусству беседы, дружбы и политики Ibid. P. 176. .

Венеция являла собой яркий пример государства, где в отправлении политики имели место практичность и дальновидность, чтобы компенсировать недостаток физического базиса власти; такая модель была достигнута посредством рациональной и последовательно подуманной системы, где методы управления являлись гибкими в одних моментах и устойчивыми - в других Meinecke F. Op.cit. P. 65. . Благодаря знаниям, полученным в королевском суде и в правительствах Италии и Испании, Боккалини не мог не восхвалять свою любимую Венецию со строгой дисциплиной и республиканской добродетелью (которую он чрезмерно идеализировал) местного дворянства; в воззрениях Боккалини Венеция выступала своеобразным оазисом в пустыне его отечества: «…република Венецианская ради таковаго своего благоразумия имеет быти вечная Светом на земли» НИОР РГБ. Ф.310. № 885. «Ведомости Парнасские…». Л.17об. . При этом: «…Едина токмо република Венецианская с летами навсяк день паче молодеет; и что оные права, оные порядки, и оные избраннейшие уставы, которые в других княжествах, за давным оставленьем весма приходили в забвение; токмо в Венеции расли сильно, опасно, святейшим радением; и с прекрепким блюдением» Там же. Л.17. .

В историографии за Боккалини закрепился статус горячего сторонника республиканских добродетелей и свобод - в «Ведомостях Парнасских» он восхваляет Венецианскую республику устами «высокославной вольности римской», которая говорит, что Венеция «будучи чистою аристократиею, тако ж совершеннеи?шею формою републическою, какова в вол[ь]ном народе основана быти может, ради преизбранных своих прав, которые обещают еи? долгое и щастливое житие, без всякаго сумнения превосходила каждую другую вол[ь]ность настоящую и пришедшую» НИОР РГБ. Ф.310. № 885. «Ведомости Парнасские…». Л. 205об. .

Согласно Боккалини, республики как деревья - они медленно растут и не приносят плоды сразу. Слишком скорое обретение свободы ведет к катастрофе, появлению новой тирании, примером чему выступает история Флоренции. Боккалини презирал использование философии в отправлении политики, в то же время ощущал, что политически революционный эффект может быть достигнут наукой. Он уважал венецианскую аристократию и также, как и его друг Паоло Сарпи, гордился тем, что истинное благородство определяется не происхождением, а личным умом Meinecke F. Op.cit. P. 81. . С другой стороны, Боккалини подчеркивает, что в монархиях преобладают необразованные, невежественные народы, в то время как в республиках - процветают науки и живут люди просвещенные, воспитанные. Более того, он считал, что свобода и могущественная власть несовместимы друг с другом Ibid. P. 79. .

Паоло Пурита, а позднее Франческо Сансовино выставили Венецию образцом государственного устройства, сочетающего пышность с глубоким благочестием, разнообразным и ярким культурным развитием, свободолюбие граждан с мудростью правителей. Подчинение культурного измерения политическому стало к тому времени традиционным для Венеции явлением. И не случайно самым громким сочинением итальянской словесности, созданным в начале Сейченто, стали написанные здесь «Парнасские известия» Боккалини (перед тем он долгое время жил в Риме), яркий символ активной политизации литературного развития и одновременно - нащупывания новых форм контакта с аудиторией. Новаторский жанр, к которому прибегнул здесь писатель и которому суждено было устойчивое будущее, давал высокую степень идеологической свободы. Вместе с тем печальный финал жизни Боккалини наглядно демонстрирует хрупкость этой свободы Чекалов К.А. Особенности литературного и культурного… С. 17. .

Трактовка той или иной серьезной темы в шутовском ключе не снижает для Боккалини ее значимости. Такова тема политического устройства Венеции - именно в Венеции он укрылся от гнева папистов, именно Светлейшую он именует «истинным прибежищем совершенной свободы». Венецианские аристократы в его представлении воплощают собой идеал добродетельной и всесторонне развитой личности Чекалов К.А. Историография, политическая теория… С. 93. . Превознося венецианскую свободу, Боккалини в то же время отказывается экстраполировать политический опыт Светлейшей на другие итальянские государства, где к приятию подобного дара еще не готовы. Не все могут быть свободны, для одних этот дар может оказаться непосильной ношей - эта мысль, как представляется, не утратила своей актуальности. Как и Боден, и Ботеро, Боккалини - принципиальный эволюционист. противник резких политических изменений; реформировать людские нравы - задача, требующая немало времени для успешной реализации Там же. С. 93. .

Свобода выступает двусмысленной категорией и в «Пробном камне политики» (1614) Траяно Боккалини, что выражено в пассаже, в котором автор рисует облик Генуи как женщины легкого поведения, продавшей себя испанцам и лишившейся отношений с великолепной Венецианской республикой и другими самыми честолюбивыми и свободными итальянскими и европейскими республиками - на примере Генуи Боккалини показывает, как любовь к деньгам привела от малозначительных происков к настоящему рабству Comparato V.I. Op. cit. P. 177. . Здесь свобода демонстрируется в строго международно-политическом смысле: Генуя не потеряла собственную формальную независимость, не изменила конституцию, однако объединилась с монархией, наиболее враждебно настроенной к группе европейских республик.