Местное управление в России в 17 веке

Размещено на http://www.allbest.ru/

Курсовая работа

Местное управление в России в 17 веке

Содержание

реформа самоуправление воеводский сословная монархия

Введение

1. Становление сословно- представительной монархии в России

1.1 Переход к сословно- представительной монархии

1.2 Высшие и центральные учреждения

2. Характеристика местного управления

2.1 Институт воевод

2.2 Приказные учреждения

Заключение

Список литературы

Приложения

Введение

Актуальность темы обусловлена тем, что проблема эволюции системы местного самоуправления, от состояния и эффективного функционирования которой, как одного из важнейших звеньев государственного аппарата, в немалой степени зависит и дееспособность всего государства, является одной из основных на протяжении всей истории Российского государства.

Значительный интерес в этом отношении представляют реформы первой половины XVI в., проведенные в правлении Ивана Грозного и ознаменовавшие собой важный шаг по пути превращения России в сословно-представительную монархию. Новые явления государственно-правовой жизни, необходимость решения стоявших перед центральной властью задач и, вместе с тем, обнаруживавшиеся несостоятельность наместничьей системы управления и ее несоответствие требованиям времени поставили на повестку дня вопрос о важности поиска иной модели местного управления, основанной на принципах, наиболее соответствовавших новой форме правления Русского государства.

Одним из главных направлений правительственной политики по укреплению государственного аппарата стало проведение губной и земской реформ, впервые конституировавших российские институты самоуправления. Однако, несмотря на то, что губные и земские учреждения представляют собой одно из любопытнейших явлений политико-правовой действительности Российского государства, опыт их законодательного регулирования и практической деятельности широко не известен. В связи с этим, представляется очень важным комплексное исследование направлений деятельности, правового положения и значения возникших органов самоуправления, а также рассмотрение вопросов преемственности новых и прежних местных учреждений, позволяющие получить целостное представление о закономерностях возникновения и развития в Русском государстве института самоуправления.

Объект исследования - институт местного самоуправления в Российском государстве, история его формирования и развития. Предметом исследования являются реформы местного самоуправления в России в 17 веке.

Цель исследования - на основе анализа материалов о деятельности органов местного управления исследовать проблемы создания, организации, правового положения и деятельность органов местного самоуправления в период конца XV - начала XVII века.

В рамках общей цели исследования ставятся следующие задачи:

Рассмотреть становление сословно- представительской монархии в России;

проследить переход к сословно- представительской монархии;

проанализировать высшие и центральные учреждения;

выяснить характеристику местного управления.

В эти года проведены белее кардинальные преобразования в этой сфере - губная и земская реформы.

Работа имеет следующую структуру: введение, 2 главы, заключение, список литературы, приложения.

1. Становление сословно- представительной монархии в России.

1.1 Переход к сословно- представительной монархии

В России сословно-представительная монархия возникла в XVI веке в период правления Ивана IV Грозного, на фоне других прогрессивных реформ этого политического деятеля в области права и государственного правления. Началом существования данной формы правления в России можно считать созыв Земского Собора 1549 года, хотя первый случай созыва совета с участием различных сословий впервые упоминается под 1211 годом в связи с вопросом о престолонаследии в Владимиро-Суздальском княжестве (Князь великий Всеволод созвал всех бояр своих с городов и волостей и епископа Иоанна, и игумены, и попы, и купцы, и дворяне, и все люди). [2]

Государство решает свои задачи через соответствующие учреждения (административные, военные, судебные и пр.), которые имеют властные полномочия и руководствуются законами, требующими определенного делопроизводства. Государственный аппарат, поэтому представляет собой систему тесно связанных друг с другом учреждений, осуществляющих законодательную, распорядительно-исполнительную и судебную деятельность.

Государственный аппарат России формировался постепенно, в ходе объединения земель вокруг Московского княжества и образования единого централизованного государства, развивался и усложнялся по мере упрочения государства, изменения экономики и социальной структуры общества, внутренней и внешней обстановки. История государственных учреждений - это часть отечественной истории. Она помогает понять особенности, закономерности развития Российского государства и общества.

После смерти Ивана IV (Грозного) происходит решительный поворот от земского к приказно-воеводскому управлению. Боярство, недовольное отменой системы кормлений, стремилось вновь вернуться к ней, правда, под другим видом и названием. С другой стороны, земская реформа, направленная, в том числе и на создание боеспособного войска, привела к обратному результату: во время борьбы с польско-шведскими захватчиками в ряде местностей земское самоуправление не всегда оказывалось способным быстро мобилизовать местные людские и военные ресурсы для отпора врагу. Наконец, в целом, ополчение по-прежнему строилось на базе самоуправляющихся городских миров, которые в «безгосударное время» брали на себя полноту верховной власти.

После «смуты» начала XVII в. и воцарения новой династии - Романовых - в течение всего века предпринимались попытки укрепить государственную систему. В правлении Михаила Федоровича (1613-1645 гг.) и Алексея

Михайловича (1645-1676 гг.) окончательно установилось самодержавие, власть «государя всея Руси».

Усилился и обрел бюрократический характер государственный аппарат, усложнилось местное управление.

В 1613г. в России встала необходимость сочетания непосредственного управления из Москвы с самоуправлением на местах. Это было обусловлено тем, что разорение и упадок хозяйства, сложность социально-классовых противоречий и общая слабость политической системы вынуждали правительство Михаила Романова опираться в своей деятельности на сложившуюся практику местного самоуправления и авторитет земских Соборов. Поэтому, именно с 1613 г. сословно-представительная монархия в России вступила в пору своего расцвета. Сохраняя в целом местное самоуправление, верховная власть вновь вводит в государственный строй непосредственное управление из Москвы, создав совокупность так называемых сочетанных властей. [5]

По мере освобождения от захватчиков русских земель необходимо было быстро и централизованно восстанавливать и обустраивать их хозяйство и оборону. Все это в совокупности способствовало переходу к новой системе - приказно - воеводскому управлению. Новая система управления, как, впрочем, и предыдущие реформы, не была чем-то абсолютно новым, уходя своими корнями во времена наместников и волостелей, так как еще при Иване IV (Грозном) в некоторые пограничные города были назначены воеводы с особыми полномочиями в сфере военного управления, а также дьяки для денежно-хозяйственной деятельности. Воеводско - приказное управление было системой управления на государя и на государевом жалованье (а не ради корма, как во времена наместников и волостелей).

После смерти Ивана IV о воеводском управлении «вспомнили» и стали широко его использовать, назначая воевод из числа бояр, детей боярских и дворян с целью, так сказать, «покормиться».

При Михаиле Романове потребность в твердой власти на местах явно говорила в пользу воеводского управления.

1.2 Высшие и центральные учреждения

В XVII в., по-прежнему, Боярская дума была важнейшим органом государства, органом боярской аристократии и разделяла с царем верховную власть. В её состав входили бояре московского князя, бывшие удельные князья, представители поместного дворянства (их называли «думные дворяне»), верхи служилой бюрократии - «думные дьяки», которые вели делопроизводство. Боярская дума решала важнейшие государственные дела. Она была законодательным органом. За век состав Думы удвоился, особенно возросло число окольничих, думных дворян и дьяков. Боярская дума по-прежнему оставалась верховным органом в вопросах законодательства, управлении и суда.

Самостоятельной роли боярская дума не играла, она всегда действовала вместе с царём, составляя совместно с государем единую верховную власть. Это единство особенно рельефно проявлялось в делах законодательства и в международных отношениях. По всем делам выносилось решение в следующей форме: «Государь указал и бояре приговорили» или «По государеву указу бояре приговорили».

Председательство в думе принадлежало царю, но он не всегда присутствовал; бояре решали дела и без него, окончательно или же их решения утверждались государем. Члены распределялись в думе по порядку чинов, а каждый чин -- по местнической лестнице породы. Соборное уложение предписывает думе «всякие дела делати вместе». Этим косвенно утверждается начало единогласия при решениях. В конце XVII в. возникает особое отделение думы для судных дел: «расправная палата», состоявшая из делегатов думы (по несколько членов от каждого чина ). Во время выезда бояр с царем из Москвы в поход, на месте оставляется несколько членов ее «для ведения Москвы». В эту комиссию думы шли все доклады из приказов, но окончательно решались ею только дела меньшей важности; прочие отсылались к царю и находившимся при нем боярам.

Члены Думы возглавляли приказы, были воеводами, дипломатами. Дума утверждала решения приказов, была высшей судебной инстанцией.

К концу XVII в. Дума превращается в своеобразный совещательный орган приказных судей. Увеличивается её неродовитая часть, а именно число думных дьяков. В начале века было 2-3 думных дьяков, во второй половине (в 1677г.) их число увеличилось до 11 человек.

В первой половине XVII в. возросла роль земских соборов. Слово «земский» означало, «государственный». Земский собор - это совещание представителей «всех земель», или всей русской земли. В этом смысле земские соборы имели прочные «земные» корни. Они «вырастали» из Новгородского вече, из княжеских «съездов» по поводу важнейших событий русской истории и старых традиций обсуждать спорные вопросы «всем миром».

Земские соборы заседали почти непрерывно: 1613-1615, 1616-1619, 1620-1622, 1632-1634, 1636-1637 гг. Соборы изыскивали средства на ведение войн с Польшей, Турцией и других, принимали решения по внешнеэкономическим вопросам (в 1642 г. - по вопросу об Азове, взятом казаками, в 1649 г. - принятия Уложения - свода законов и др.). Продолжительность земских соборов была различной: от нескольких часов (1645 г.), дней (1642 г.), до нескольких месяцев (1648-1649 гг.) и лет (1613-1615, 1616-1619, 1620-1622 гг.). Решения земских соборов - сборные акты - подписывались царем, патриархом, высшими чинами и чинами пониже. С 60-х годов земские соборы перестали созываться: правительство окрепло и уже не нуждалось в «моральной поддержке «всей земли». [3]

Первая половина XVII в. - время расцвета приказной системы и постоянного внедрения её во все отрасли управления. В первые годы правления династии Романовых начали функционировать около 20 прежних центральных учреждений. Новому правительству пришлось решать серьезные социально-экономические и политические проблемы. Прежде всего, предстояло пополнить опустошенную государственную казну, наладить поступление государственных налогов. Поэтому в первые годы правления новой династии усиливается фискальная деятельность приказов. Создается ряд новых постоянных и временных центральных учреждений, ведавших сбором налогов (Новая четверть в 1619 г., приказ Большой казны -- в 1621-1622 гг.).

Новым элементом в приказной системе управления стало формирование учреждений патриаршего управления. После возвращения патриарха Филарета из плена на базе патриаршего двора были созданы три приказа (Дворцовый, Казенный, Разрядный), управлявшие всем патриаршим хозяйством. [4]

В первой половине XVII в. широко распространены были временные приказы, создаваемые заведомо как временные по специальному указу, определяющему функции, главу приказа, весь его штат и бюджет.

Во второй половине XVII в. в связи с коренными изменениями в социально-экономической жизни России, ее внутриполитическом развитии и международном положении меняется государственный аппарат.

В это время окончательно укрепляется и оформляется крепостничество, складывается всероссийский рынок, возникает мануфактурное производство, углубляется социальное расслоение деревни. Противоречивость этих процессов обусловила обострение социальных отношений в городе и деревне.

Сословно-представительная монархия к этому времени себя изжила, но система приказов сохранилась. Основное ядро их осталось прежним. Но были созданы новые территориальные приказы для управления освобожденными русскими землями. С новыми условиями страны связано создание Монастырского приказа ведавшего монастырскими землями и судебными делами населения духовных вотчин, и Рейтарского, созданного для организации и управления войсками нового строя. Особое место занимал функционировавший в 1654-1675 гг. приказ Тайных дел. Основная часть дел этого приказа была связана с управлением дворцовым хозяйством.

Серьезная перестройка с целью упрощения и дальнейшей централизации была предпринята в 80-е годы. Наиболее важной была попытка объединить все вопросы финансового характера в укрупненном приказе Большой казны. К этому времени относятся мероприятия по концентрации всех вотчинных и поместных дел в Поместном приказе, а дел о службе -- в Разрядном с изъятием их из ведения территориальных приказов.

Во главе приказа стоял начальник - судья, в основном из членов Боярской думы, некоторые из них управляли сразу несколькими приказами. Помощниками начальника-судьи были дьяки. Дьяки набирались в основном из рядового дворянства или из духовного звания. Они вершили дела, выносили приговоры. Им подчинялись канцелярские служащие из дворян и детей приказных людей -- подьячие.

Структура приказов определялась их компетенцией и широтой деятельности, с чем были связаны и размеры приказных штатов.

Большие приказы (Поместный, Разрядный, Казанского дворца) делились на столы. Разделение происходило в основном по территориальному принципу. Бывали случаи, когда тому или иному приказу передавались функции другого учреждения, что приводило к выделению в его составе особого стола. Столы делились на повытья, создававшиеся в основном по территориальному принципу. Повытья не были устойчивыми структурными единицами и не носили определенного названия. Иногда они носили порядковый номер или наименование по фамилии стоявшего во главе их подьячего. В более мелких приказах деления на столы не было, а существовали только повытья.

Во второй половине XVII в. широкое распространение получили временные учреждения - комиссии, которые формировались в Москве из дьяков и московских подьячих и посылались вместе с сыщиками, межевщиками, разборщиками и т. д. на поиск беглых крестьян. Комиссии создавались по специальному указу, который определял их количественный состав, направление деятельности, назначал руководителей. [5]

Приказная система с её централизацией и бюрократией, бумажным делопроизводством и бесконтрольностью породило волокиту, злоупотребление, взяточничество, что особенно явственно обнаружилось к концу XVII в.

2. Характеристика местного управления

2.1 Институт воевод

Бурные события начала XVII в. потребовали усилия власти на местах. Эта задача решилась путем введения института воевод как основного звена местного управления. Должность воеводы существовала со второй половины XVI в. лишь в некоторых пограничных городах, где была необходимость нести более твердую военную и гражданскую власть. Крестьянская война и польско-шведская интервенция в начале XVII в. потребовали создания этой твердой власти повсеместно. Все воеводы назначались Разрядным приказом, утверждались царем и Боярской думой и подчинялись тому приказу, в введении которого находились города с уездами. Разрядный приказ имел в своей компетенции управление служилыми людьми, определение их на службу, назначение земельного (поместного) и денежного жалования, а так же ведал их учетом. По росписи городов и уездов России 1614 г. видно, что в 103 городах с уездами были уже воеводы, а в 1616 г. -- 138, в 1625 г. воеводы были назначены в 146 городов с уездами.

Претенденты на место воеводы -- бояре, дворяне и дети боярские подавали на имя царя челобитную, в которой просили назначить на воеводство, чтобы «покормиться», но официально воевода за свою службу получал, помимо вотчин, и поместные денежные оклады, жалованья.

Срок службы воеводы простирался обычно один - три года. В Шуе с 1613 по 1689 г., за 79 лет, сменилось 52 воеводы, а в Якутске за 1645--1652 -- пять воевод. В больших городах было несколько воевод (в Астрахани -- три-четыре, Пскове -- два-три); один из воевод (назначенный из бояр) был главный, другие считались его товарищами; они назначались из окольничих, стольников и дворян. В небольших городах был один воевода.

Воевода имел приказную, или съезжую избу, в которой изводились все дела по управлению городом и уездом; она возглавлялась дьяком. Здесь хранились государевы грамоты приходные и расходные книги и росписи разных податей и сборов и сами сборы (государева каша). В крупных городах приказные избы разделялись на столы; столы состояли в ведении подьячих. Кроме подьячих, в приказной избе были приставы, или надельщики, рассыльщики и сторожа, которые приводили в исполнение приказания воеводы. В особом ящике хранилась государева печать; воевода имел и свою печать.

При смене одного воеводы другим старый воевода сдавал новому все дела и казенное имущество по описям и книгам (сдаточным описям или расписным спискам); один экземпляр описи посылался в тот приказ, в котором ведался город с уездом. Направляясь на воеводство, воевода получал из приказа наказ, определявший круг его деятельности.

Воевода управлял вверенной ему территорией. Он осуществлял охрану феодальной собственности, боролся с укрывательством беглых, с нарушением казенного интереса (кормчества), со всякими нарушениями порядка вообще (бой, пожар, мор), ведал городовым и дорожным делом, надзирал за судом губных и земских старост. Выполнял административно-полицейские функции, а также военные. Обязанности его четко не регламентировались («как пригоже», «как бог вразумит», говорилось в наказе воеводе из приказа), и это создавало основу для произвола. И хотя кормления были отменены, воеводы обирали население.

В крупных городах полицейский надзор за населением, укреплениями и караулами осуществлял подчиненный воеводе городничий (бывший городовой приказчик). В слободах и волостях воевода осуществлял власть с помощью приказчиков.

Широкими были финансовые функции воеводы. Составляемые в этом случае писцовые книги заключали описание земель по количеству и качеству, доходность земель (урожайность), повинности и пользу землевладельца -феодала. Где за основу исчисления брались дворы (в городах), в писцовые книги заносились сведения и о них.

В первые годы после окончания польско-шведской интервенции из Москвы для определения платежеспособности населения посылались дозорщики, составлявшие особые дозорные книги. Воеводы были обязаны оказывать этим финансовым агентам из центра всяческое содействие, выдавать им нужные для «сошного письма» документы из съезжей избы. Сборы налогов осуществляли выборные лица: прямых -- старосты и целовальники, косвенных (таможенных и кабацких сборов) -- головы и целовальники. Воеводы осуществляли надзор и финансовый контроль над деятельностью этих выборных властей. В съезжую избу свозились все собранные деньги.

Очень широкими были военно-административные функции воеводы. Он верстал на службу служилых людей -- дворян и детей боярских, вел их списки с указанием имения, жалованья, исправности службы каждого, делал им периодические смотры и отправлял их на службу по первому требованию Разрядного приказа. Ведал воевода и местными служилыми людьми «по прибору»: стрельцами, пушкарями и т. п.

На ответственности воеводы были все городские учреждения, крепостные пушки, различные военные и казенные съестные припасы, которые он принимал и сдавал по описи.

На окраинах государства воевода заведовал и пограничным делом: он высылал разъездные «станицы» и «сторожи» в степи, устраивал «засеки», острожки и засечные крепости.

В силу этих сложных функций в разной степени подчинения воеводы находился ряд должностных лиц: осадный голова (комендант крепости), засечные, острожные, стрелецкие, казачьи пушкарские, объезжие, житничьи и ямские головы. [5]

Воеводы никогда не довольствовались добровольными приношениями. На протяжении всего XVII в. из городов, уездов и волостей Русского государства в столицу поступали слезные челобитные населения на поборы и лихоимство воевод. Само правительство в первые десятилетия века вынуждено было рассылать грамоты «о недаче впредь кормов воеводам, посланным и гонцам», но все это было безрезультатно. На Земском соборе 1642 г. осмелевшее купечество прямо заявило правительству, что «в городах всякие люди обнищали и оскудали до конца от твоих государевых воевод»1.

Особенно большим произволом отличались воеводы Сибири. Почти каждая смена сибирских воевод заканчивалась следствием (сыском) о их злоупотреблениях, с привлечением в качестве соучастников других должностных лиц: дьяков, подьячих и т. п.

В XVII в. продолжали существовать обе формы «самоуправления» -губная и земская. Губными делами (т. е. уголовным судом) в каждом округе -губе - ведал губной староста его помощниками были губные целовальники. Все судопроизводство и делопроизводство по губным делам производилось в губной избе, где находился губной дьяк и подьячие. В ведении губных старост находились тюрьмы с тюремными служителями (целовальниками, сторожами), палачи, а так же выборные от населения - сотские, десятские. Губного старосту свободное население округа выбирало из дворян или детей боярских; целовальники выбирались из черносошных крестьян или посадских. Круг деятельности губных органов в XVII в. значительно возрос. Кроме разбойных, татиных дел и душегубства, в их ведение попали фактически все уголовные дела: поджоги, насилия, сыск беглых и т. п.

Хотя статья 21 главы XXI «Уложения» 1649г. подчеркивала независимость губных дел от воеводы, но фактически губные старосты находились под надзором, а потом в полном подчинении у воеводы. Воевода стал начальником губного суда, а губной староста - его помощником.

Неудовлетворенность состоянием уголовного суда, злоупотребления самих губных старост толкали правительство на различные реформы. В 1669г. губные старосты были подчинены назначенным правительством губным сыщикам; губные и тюремные целовальники отменились, а вместо первых назначались губные дьячки, а вторых -- стрельцы и наемные сторожа.

В 1679 г. были упразднены и губные сыщики и губные старосты, а уголовные суд на местах были передан воеводам; в 1684 г. правительство восстановило губных старост.

В течение всего века существовали и земские органы «самоуправления» - земские старосты (иногда они назывались земскими судьями) и целовальники, избираемые черносошными крестьянами и посадскими людьми на сходах в городах станах, волостях и погостах. Эти органы ведали раскладкой податей между населением, надзирали за тем, чтобы тяглецы не уклонялись от несения тягла. Осуществляли земские органы и некоторые полицейские функции, следили за сохранением спокойствия, за соблюдением таможенных сборов и т. п. Делопроизводство по земским делам велось в особой земской избе, где хранились окладные земские книги.

В полицейском отношении земские органы были полностью подчинены воеводам. В финансовом отношении, хотя и безуспешно, правительство пыталось отстранить воевод от влияния на земские органы.

Кроме губных и земских органов, существовали и другие выборные органы. В каждом уезде находилось несколько таможен, возглавляемых таможенными целовальниками; таможни уездов подчинялись таможенному голове, при котором существовала особая таможенная изба. Кружечные дворы и кабаки возглавлялись соответствующими головами и целовальниками. Кроме того, были ларечные старосты, житейные и мельничные целовальники и другие выборные лица, которые выбирались главным образом из посадского населения под надзором воевод. Воевода наблюдал за их деятельностью, принимал их отчеты и деньги.

Иногда таможенные и кабацкие сборы правительство сдавало на откуп.

Служба выборными головами и целовальниками при таможенных кабацких и иных сборах воспринималась населением как тягчайшая повинность, так как всякие недосдачи воеводы и приказы «доправляли» с самих голов и целовальников. В челобитных на самоуправство воевод часто фигурировали выборные лица - жертвы воеводского произвола. Воевода Барков на которого жаловались шуяне в 1665 году, избил «до полусмерти» ларечного целовальника Селиванова и голову кружецкого двора Карпова. Доставалось от воеводы и его приставам и другим выборным лицам. В 1633 году в Подосиновскую волость, Усольского уезда, явился пристав со стрельцами и арестовал земского старосту (судью) волости и несколько крестьян за невыплату податей, а затем ежедневно ставил их на правеж. Все это вызвало настоящее восстание населения, которое явилось в стан (центр) волости.

Значительно расширилась в XVII в. сфера деятельности суда, который превратился в одно из главнейших звеньев карательной политики государства, отличавшейся большой жестокостью. В качестве меры наказания часто применялась смертная казнь - по «Соборному уложению» 1649 г. ею наказывались преступники в 60 случаях. Кроме простых форм смертной казни (отсечение головы, повешение и утопление), существовали формы квалифицированной смертной казни, сопряженные с особенно жестокими мучениями наказуемого (сожжение, закапывание живым, заливание горла расплавленным металлом, четвертование и колесование). Жестокими были и другие наказания: осужденным отсекались носы, уши, руки, выкалывались глаза и т. п., они избивались кнутом, батогами и палками, заключались (фактически нередко замуровывались) в тюрьмы -- в те времена сырые, тесные, холодные помещения без окон. Для сравнительно маловажных преступлений (корчемничество, курение табака, утайка казны подьячими и т. п.) применялась и ссылка в Сибирь.

Имущественные наказания (денежные штрафы и конфискация) были оттеснены на задний план; они чаще всего сопутствовали одному из названных выше наказаний.

Смертная казнь и телесные наказания в XVII в. проводились публично.

Уголовное законодательство того времени преследовало одну цель -- запугать народные массы, лишить их воли к сопротивлению возраставшей эксплуатации и закрепощению.

Значительным новшеством судебной практики XVII в. явилась категория государственных преступлений, жестоко караемых смертной казнью. «Извет» (донос) «о государевом деле» всемерно поощрялся правительством еще в первые десятилетия века, даже если это были просто «непригожие» слова про царя или членов его семьи.

Уложение 1649 г. сделало «извет в государевом деле» обязанностью каждого. Само понятие «государева дела» во второй половине века сильно расширилось и стало означать всякое событие и дело, затрагивающее государственный интерес. [1]

В отношении основных уголовных преступлений того времени (государственных преступлений, разбоя, «воровства», татьбы)1 широко применялся розыскной процесс, отличавшийся необыкновенной жестокостью. В отношении обвиняемого обязательно применялась пытка, но решающее значение «Уложение» придавало не признанию обвиняемого, а его оговору и обвинению в повальном обыске. Пытка применялась и в отношении тех, кто оговаривал. Если после трехкратной пытки доносчик отказывался от оговора, то этот оговор не считался действительным. Впрочем, в делах о государственном преступлении основную роль в показаниях играли свидетели, «общей ссылке» (т. е. когда обе стороны ссылались на одного и сам «изветчик» и его свидетели, с которыми обвиняемому устраивали очную ставку (ставили «с очей на очи»). К концу века роль повального обыска пала и в рассмотрении других уголовных дел возросла роль свидетельских показаний.

1 Понятие «воровство» в XVII в. Было необыкновенно широким и включало фактически все виды уголовных преступлений: разбой, грабеж, кража, мошенничество, обман, плутовство, подлог и т.п.; разбой означал преступление, совершенное группой лиц, татьба - кража.

Он начинался с того, что заинтересованное лицо подавало челобитную с изложением сущности иска. В доказательствах большое значение придавалось присяге, показаниям (того же свидетеля), обыску, письменным документам, а в мелких исках и жребию.

Во время рассмотрения дела судья давал слово то одной, то другой стороне. Показания сторон записывались в судный список (протокол). При вынесении приговора судьи могли выносить решения окончательно или обращаться с «докладом» в высшую инстанцию (приказ, Боярскую думу, её Расправную палату, к царю). Выигравшему выдавалась правая грамота. Если ответчик не мог сразу возвратить вещи или деньги истцу, то стрельцы хватали его и ставили у приказа или съезжей избы с утра и отпускали только вечером.

Особый чиновник -- праветчик -- стоял возле должника и бил его палкой (батогом) по икрам ног. Перед Разрядным приказом ежедневно более 10 праветчиков, разделив между собой виновных, ставили их в ряд и били по очереди батогами. Из окна за этой экзекуцией наблюдал судья или дьяк.

Существовавшие ранее особенности управления отдельными частями Русского государства почти совершенно исчезли. Отличия в управлении в XVII в. зависели только от социального состава населения. Так, например, в местностях с преобладанием феодально-зависимого (крепостного) населения (царские, патриаршие, монастырские и владельческие) совершенно отсутствовали земские органы самоуправления; в царских волостях вместо воевод и его агентов управляли особые приказчики и т. п.

Некоторое исключение составляла воссоединенная с Россией в 1654 г. Украина. Составляя часть Русского государства, она пользовалась известной автономией, т. е. имела особое управление, войско, суд, налоговую систему, таможенные границы и т. п. Общее управление Украиной осуществляли некоторые центральные учреждения. Первоначально это был Посольский приказ, где украинскими («малороссийскими») делами заведовало особое повытье, а с 1663 г.-- Малороссийский приказ.

Во главе Украины находился гетман, который выбирался на казачьей раде и утверждался царским правительством. Гетман осуществлял на Украине верховное управление и суд. Большое влияние на политику гетмана оказывала так называемая старшинская рада -- совещательный орган, состоявший из казацкой верхушки (генеральной старшины). В состав этой рады входили важнейшие должностные лица Украины: генеральный судья, генеральный писарь (глава гетманской канцелярии), генеральный обозный (глава артиллерии), войсковой подскарбий (глава финансов), два генеральных есаула (помощники гетмана по военным делам), генеральный хорунжий (хранитель военного знамени), генеральный бунчужный (хранитель гетманского бунчука). В территориальном отношении Украина делилась на 17 «полков» (Чигиринский, Черкасский, Каневский и т. д.) -- на каждой территории «полка» размещался казачий полк во главе с выборным или назначенным гетманом полковником, который управлял. населением «полка» с помощью полковой казачьей старшины ( писаря, обозного, есаула, хорунжего и т. п.). Полк делился на сотни, во главе с сотником, избираемым населением сотни или назначаемым гетманом.

В полковых и сотенных городах население избирало городовых атаманов. Вся казачья администрация Украины избиралась из представителей казачьей старшины и богатого казачества. В городах, где преобладало казачье торгово-ремесленное население, существовало средневековое купеческое «самоуправление» в виде магистратов и ратуш; во главе их стояли бурмистры, а в состав входили раины (советники). Крестьяне в селах выбирали войтов (старшин) и лавников (присяжных заседателей).

Особенности управления Украиной были вызваны специфической формой ее присоединения к Русскому государству (воссоединение).

2.2 Приказные учреждения

В 20--30-х годах формировался новый тип местного приказного учреждения. Характерно, что в это время еще не везде установилось единообразное наименование воеводских изб. Некоторые из них традиционно назывались по-старому. Так, учреждение при новгородских воеводах носило в 1620--1632 гг. наименование дьячей избы и только к середине века начало называться съезжей. Аналогичное учреждение в Нижнем Новгороде в 1623-1624 г. называлось судной избой и только с конца 20-х годов -- съезжей. Сидевшие в 1625 г. в Псковской избе подьячие носили наименование «четвертных» в отличие от «дворцовых». Название съезжей избы закрепилось за Псковской избой несколько позднее, но держалось очень долго почти до 80-х годов. Для воеводских учреждений других городов употребляется наименование съезжей и приказной изб. Однако в официальных документах для всей первой половины века господствующим был термин съезжей избы.

Наряду с центральными приказами существовало большое количество приказных изб в городах. Приказные, или съезжие избы представляли воеводскую канцелярию XVII века. Они являлись настоящими учреждениями, которые в больших городах делились так же на столы, а в других городах - на повытья. Например, по смете 1655г. в Псковской съезжей избе было четыре стола: Разрядный, Денежный, Поместный и Судный. Из этого перечня видно, что приказные избы уже делились по отраслям: Разрядный - значит военный; Денежный связан с доходами и расходами; Поместный связан с поместным землевладением, вотчинами; Судный разрешал различные судные дела.

До середины века действовало сравнительно мало съезжих изб (см. приложение 1), что от части объяснялось потерей России крупных западных районов в период польско-шведской интервенции.

В 40-х годах на всей территории страны было всего 212 съезжих изб, что несколько меньше числа существующих в то время городов, так как съезжие избы были не везде. Известна практика как бы «спаренных» в управлении городов и пунктов. Например, Двинская приказная изба попеременно действовала то в Архангельске, то в Холмогорах, Мангазейская - в Мангазее и Туруханске. Не было приказных изб с штатом подьячих в некоторых псковских пригородах, а также в ряде вновь строящихся крепостей по оборонительным чертам. В этих случаях управляющее городом должностное лицо вело и необходимую переписку. Были случаи, когда в городе не было и приказного человека.

Большинство изб представляли собой небольшие учреждения. Только в некоторых были сравнительно крупные штаты приказных людей. Так, в 40-х годах в Новгородской съезжей избе работало 25 человек, в Псковской -- 21, в Астраханской -- 20, в Нижегородской и Тобольской -- по 16. Более чем в 40 избах сидело только по одному подьячему. Наиболее типичными для этого времени были избы со штатами от двух до пяти человек.

Личный состав съезжих изб разделялся на временную и постоянную часть. Первая была представлена воеводами, дьяками, иногда подьячими с приписью, присылавшимися в город на 2 - 3 года. Вторая состояла из местных подьячих, постоянно работающих в приказных избах. Подьячие с приписью назначались обычно из подьяческого состава того приказа, в ведении которого находился данный город. Всего городов, в которые на протяжении XVII в. посылались дьяки и подьячие с приписью, было не более 45. В большинстве приказных изб не было ни дьяков, ни подьячих с приписью, а лишь местные подьячие.

Количество городовых дьяков было невелико (приложение 1). В 1626 г. их было 16 человек, в 1633 г. - 24, в 1646 г.- 21. Еще меньшим было количество подьячих с приписью (от 5 до 14 человек). И те и другие являлись товарищами воевод, что оговаривалось в грамотах и наказах. В первой половине века верхушка дьячества -- думные дьяки -- в города не посылались.

В литературе высказывалась точка зрения о том, что существовали специально городовые дьяки, работавшие только в городах. Она была вызвана тем, что ряд дьяков чаще, чем другие, посылался из Москвы на места. Так, С.К.Богоявленский выделяет сибирских дьяков В.Е.Атарского и С.Е.Ельчукова. С этим нельзя полностью согласиться, так как оба названные дьяки не только бывали на службе в городах других районов, но и несли её и в Москве. Службу на местах прошло большинство приказных дьяков, особенно часты были направления в города молодых дьяков, недавно пожалованных в чин. В наиболее крупные города назначались по два дьяка. Таких городов в первой половине века было от четырех до шести (Астрахань, Новгород, Псков, Севск, Смоленск, Казань), так как состав городов с двумя дьяками иногда менялся. В некоторых городах наличие двух дьяков бывало эпизоотическим и связанным с временными причинами. Так, в Томск они назначались только с 1629 по 1634 годы. Даже в такие крупные центры, как Псков и Новгород, в отдельные годы направлялось по одному дьяку.

В города менее крупные посылалось по одному дьяку. Например, постоянной была посылка одного дьяка в Архангельск, Нижний Новгород, Свияжск, Якутск, где имелись сравнительно крупные избы. В ряд городов посылка дьяков была нерегулярной, в том числе в Верхотурье, Вязьму, Вятку, Енисейск, Калугу, Кострому и др. Так, с 1654 г. в Вязьму и вовсе перестают посылаться.

В городах меньшего размера находились подьячие с приписью, игравшие при воеводах ту же роль, что и дьяки («в дьячье место»), т. е. являлись воеводскими товарищами. Бывали, однако, случаи, когда в одном и том же городе в разные годы имели место назначения то дьяков, то подьячих с приписью. В том числе на Устюг дьяки назначались в 1616 - 1619, 1633 -1634 годах, в остальные же годы во главе Устюжской приказной избы стояли подьячие с приписью. В Калуге дьяков находим в 1614 - 1619 и 1622 - 1626 годах. Далее же посылка туда дьяков была прекращена. В городах, значение приказных изб которых повышалось, наоборот, имела место постепенная замена посылок подьячих с приписью назначением дьяков. Так, в Енисейске дьяки начинают назначаться с 1658 г. и т. д.

Нередко вопрос о том, посылать ли в тот или иной город дьяка или подьячего с приписью, решался в Москве не только в связи с рангом города, но и с чином назначавшегося туда воеводы. [6]

Как правило, дьяки и подьячие с приписью сменялись одновременно с воеводами, т. е. через 2--3 года, но бывали случаи и более длительной в городах этой приказной категории. Особенно часто это имело место для подьячих с приписью. Так, в Тверской приказной избе С. Лобков находился в течение 20 лет, с 1635 г. по 1655 г., первоначально в качестве подьячего с приписью, позднее - дьяка.

Подьячие с приписью назначались обычно из подьяческого состава того приказа, в котором ведался данный город. В 1627 г. они назначались из Разряда, четвертей и Казанского дворца. Значительно реже было назначение подьячих с приписью из состава местных подьячих. Главным образом это практиковалось в районах, подведомственных Казанскому и Сибирскому приказам. В 1630 г. 9 подьячих с приписью было определено в понизовые города непосредственно из Казани. В Сибири, где подьячие приказных изб были тесно связаны с таможенными подьячими, имелись единичные случаи назначения последних приписными. В 1656 г. в Верхотурье в качестве подьячего с приписью был определен таможенный подьячий Ф. Каменский. Бывали случаи, когда подьяческая служба ограничивалась только службой в городах «с приписью».

Количество подьячих с приписью в первой половине века было невелико и непостоянно. Приведенные данные в приложении 2 конкретные данные по городам явно не полны и скорее свидетельствуют об общей тенденции на уменьшение этой группы, чем о ее реальных размерах. В 1627 г. в города было послано 23 приписных подьячих, из них только в понизовые города -- 8 человек. В 1630 г. их было 20 человек.

Всего городов, в которые на протяжении XVII в. посылались дьяки и подьячие с приписью было не более 45. Таким образом в большинстве приказных изб не было ни дьяков, ни подьячих с приписью. Количество приказных изб, которые возглавлялись теми или другими, в первой половине века составляло примерно 1/7 их общего числа.

В 40-х годах количество городовых подьячих по неполным данным насчитывалось около 474 человек (приложение 3). Если учесть, что в таблице нет сведений по 85 городам, то из расчета средней величины штатов приказных изб общее количество подьячих составляло примерно 748 человек (см. также оговорку в примеч. 2 к приложению 3). Следует сказать, что эпидемия 50-х годов затронула и личный состав местных учреждений. Так, например, в 1659 г. из Нижнего Новгорода сообщали, что из бывших в ней «до мору» старых подьячих значительная часть умерла «в моровое поветрие». Поэтому понятно некоторое уменьшение для середины века и числа местных подьячих.

В отличие от присылавшихся из центра дьяков и подьячих с приписью местные подьячие первой половины XVII в. являлись постоянной частью штатов съезжих изб и были тем основным ядром администрации, которая должна была проводить политику правительства на местах. Выйдя из рядов местного населения, они лучше воевод и дьяков разбирались в местной специфике. В то время особенностью комплектования подьяческих кадров съезжих изб центральных и северных городов было то, что оно велось на тех же основах, что и комплектование кадров писчих дьячков губных и земских учреждений, т. е. путем выбора и найма. В результате подьячие становились в определенную зависимость от выборщиков и нанимателей в большей степени, чем от воеводы. Практика выборов приводила к значительному проникновению в среду подьячих выходцев из тяглых слоев, что противоречило положению подьяческой группы как служилой.

Подобное положение на местах шло вразрез с основной линией правительственной политики, направленной на создание местных учреждений приказного типа, личный состав которых находился бы в непосредственном подчинении воевод как представителей центральной власти. Требования о таком формировании подьяческих кадров, когда каждое значение контролировалось бы соответствующим приказом, а сами они находились на государственном жалованье, ясно прослеживается в грамотах Разрядного приказа. Однако для первой половины века, с постоянным недостатком подготовленных для подьяческой службы людей, провести эти требования в жизнь Разряду фактически не удавалось.

Исключением являлись приказные избы сибирских городов и вновь построенных крепостей на южной границе, в которых земские традиции отсутствовали или были слабее. В них формирование подьяческого состава приказных изб происходило в основном по указанному Разрядом пути.

Наряду с четко оформленной государственной службой подьячих приказных изб в Сибири находим некоторые промежуточные виды подьяческой службы, разные для ее западной и восточной частей. Так, особой формой этой службы в Западной Сибири были слободские дьячки или подьячие. В 1645-1646 гг. известно четверо подобных подьячих, находившихся в Нижней и Верхней Ницынских, Чубаровской и Киргинской слободах Тобольского уезда. Слободские подьячие по своему характеру (выбору и найму) приближались к таможенным, но уже в первой половине века наблюдалась стойкая тенденция перевода их на государственное содержание, что делалось в значительной степени по настоянию населения в связи с тяжестью для него найма.

В районах страны с нерусским населением вырабатывались особые формы управления, учитывающие как языковые, так и бытовые особенности этого населения. Для Сибири они ограничивались введением в состав приказных изб особых толмачей (в основном русских служилых людей, знавших местный язык). В приказных же избах городов ведения приказа Казанского дворца, кроме толмачей, имелись особые подьячие, занимавшиеся делами местного населения.

В первой половине века сложилась система дворцовых местных учреждений, из которых к учреждениям воеводского управления приближаются по типу местные дворцовые приказы Новгорода и Пскова с дьяками во главе. Из них наибольшее значение имел Новгородский дворцовый приказ, первые сведения о котором, как о крупном учреждении, относятся к 1620-1621 годам. Псковский дворцовый приказ был создан позднее, в 1631-1632 годах.

Говоря о местных государственных и дворцовых учреждениях и их штатах следует помнить, что они функционировали одновременно и в тесной связи с рядом существовавших в городах учреждений другого типа - таможнями, кабацкими дворами, губными и земскими избами. Выборное начало и бесплатная работа стоявших во главе их голов, целовальников и старост, а также земский наем, как форма оплаты для писчих дьячков, ставили эти учреждения в известной степени в независимое положение воевод. Как правило, таможенные избы были небольшими. Наиболее крупными по количеству работавших в них дьячков были: изба Нижнего Новгорода где в 1623-1624 годах имелось пять таможенных и один кабацкий дьячок (это же количество оставалось и в 1656 г.) и изба в Тюмени, в которой в 1629г. было два дьячка, а в 1633 г. - три. Столько же дьячков было в середине века в Вологодской таможне. Обычным являлось соединение таможенного и кружечного дьячков в одном лице.

Губные и земские учреждения получили распространение главным образом в городах европейской части страны. В пограничных недавно присоединенных и вновь основанных городов губных изб не было, и дела о разбоях и воровстве в них решались воеводами. При этом выборное начало в организации губного управления сводилось здесь к выбору населением дьячков «к избным делам», которые сидели в приказных избах. Подобное положение было в 1666 г. в Торопце, где оно сохранилось вплоть до конца века. Вовсе нет в начале 60-х годов губных дьячков в Волоколамске. [3]

При этом губное управление переживало на протяжении века несомненный кризис. Губные избы, хотя и были дворянскими сословно-выборными учреждениями, использовались нередко воеводами как дополнительный административный аппарат. Вместе с тем само существование их было чуждо правительственной линии на усиление власти воевод на местах. Отсюда неоднократные попытки ограничения функций в ликвидации губных изб. В губных избах чаще всего работал один дьячок.

Условно можно полагать, что в первой половине XVII века в среднем по размеру городе имелось в приказной избе по 2-3 подьячих, в губной и земской по одному дьячку, а в таможенной избе и на кружечном дворе - один общий дьячок.

К середине 40-х годов XVII в. в государственных центральных и местных учреждениях насчитывалось 1610 приказных людей, из них в приказах и других московских учреждениях было занято 836, а на местах 774.

Несколько по-другому выглядело это соотношение при сравнении дьяческой и подьяческой групп в целом и по частям (приложение 4, 5). Общее количество подьячих (1530 человек) превосходило почти в 20 раз количество дьяков (78 человек). В то же время для Москвы и городов соотношение дьячьей и подьячьей групп было различным (приложение 4). Для приказов подьячих было больше только в 15 раз, зато для приказных изб почти в 36 раз. Соотношение же количества подьячих в центре и на местах было примерно равным с незначительным преобладанием их цен тральной группы.

Таким образом, для этого периода общее количество людей, занятых в работе московских приказов, несколько больше, чем количество людей, обслуживающих съезжие избы, в то время как дьячья прослойка в центральных учреждениях занимает несравненно большее место, чем в местных. Для центральных учреждений происходит несомненное возрастание всей приказной группы, особенно заметное среди подьячих, количеств приказных людей на местах обладало значительно большой стабильностью.

Заключение

Результаты перехода к приказно-воеводскому управлению оказались неоднозначными. Негативной чертой реформы стала резкая бюрократизация управления, в том числе и местного («московская волокита»), в дальнейшем не только воспринятая, но и усиленная в период абсолютизма. Московская волокита при всей ее видимой «значительности» не только не усилила государственную власть, но в конечном итоге ее еще более ослабила, так как именно она тормозила развитие хозяйственной деятельности на местах, реформу армии, выход к морю и создание флота, без чего дальнейшее поступательное развитие России было, по существу, невозможным.

Положительной чертой введения приказно-воеводского управления было то, что оно не привело к уничтожению самоуправления вообще, так как земские и губные учреждения в некоторых областях продолжали существовать и функционировать и при воеводах. По отношению к губным властям воевода становился лишь более высокой, но не высшей инстанцией, а губные старосты приобретали статус его товарищей (помощников). Что касается взаимоотношений с земскими органами управления, то по отношению к ним воевода становился вышестоящим должностным лицом в сфере полицейской деятельности, а в финансово-хозяйственной - земские учреждения продолжали действовать самостоятельно.

Говоря о соотношении централизации (самодержавия) и самоуправления в период создания Московского централизованного государства, можно отметить следующее. Эти два понятия не противоречили друг другу, более самоуправление представляло собой обязанность, способ осуществления государевой службы (государева тягла). Такое, по существу, делегированное самоуправление лишь усиливало верховную власть, а не противостояло ей. В свою очередь, верховная власть, осуществляя свои полномочия, «строит землю» в соответствии с имевшимися в это время условиями, прежде всего, самим самоуправлением. Конкретные формы общественного устройства, в том числе имеющиеся условия или административно-территориальное деление, могут меняться либо вообще исчезнуть. В соответствии с имеющимися условиями может меняться и уровень самоуправления, но его государственно-правовое соотношение с верховной властью остается, в сущности, неизменным.