Международные отношения в рамках Евразийского союза

Размещено на http://www.allbest.ru/

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность исследования. Международные отношения не могут успешно формироваться, развиваться и существовать без специальных институтов - международных организаций, имеющих устойчивую внутреннюю структуру, которая позволяет им обеспечить выполнение поставленных задач. Несмотря на многообразие форм, в международных организациях создается минимум два органа (орган, в котором представлены все члены, и орган, исполняющий административную работу). Однако в связи с разнообразием и количеством решаемых задач во многих международных организациях создается более двух органов, которые по организационно-правовой форме разделяют на главные и вспомогательные. Например, в ст. 7 Устава Организации Объединенных Наций выделяется шесть главных органов и предусматривается создание вспомогательных органов, которые окажутся необходимыми. Не являются исключением из этого правила международные организации, созданные в рамках евразийской интеграции. В марте 1994 года Президент Республики Казахстан Н.А. Назарбаев впервые озвучил тезисы о евразийском объединении, а через два года в Москве был подписан Договор между Российской Федерацией, Республикой Белоруссия, Республикой Казахстан и Киргизской Республикой об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях, которым, в частности, был учрежден высший орган управления интеграции - Межгосударственный Совет. В дальнейшем Совет глав правительств при Межгосударственном Совете Республики Беларусь, Республики Казахстан, Киргизской Республики и Российской Федерации становится самостоятельным органом управления интеграцией и переименовывается в Совет глав правительств (ст. 5 Договора о Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве).

Главными целями такого объединения стали согласование проводимых социально-экономических преобразований, повышение эффективности взаимодействия в целях развития процессов интеграции и углубление взаимного сотрудничество в различных областях, а также координация подходов при интеграции в мировую экономику и международную торговую систему. В свою очередь в целях повышения эффективности работы организации необходимо изучать и постоянно анализировать порядок ее функционирования и конкретные результаты ее деятельности.

Именно такой подход определил основную цель исследования - комплексный анализ состояния и перспектив развития международного сотрудничества пяти государств-членов Евразийского экономического сообщества. Только на основе такого анализа возможна разработка конкретных предложений, направленных на повышение эффективности деятельности этой международной региональной экономической организации, и как следствие этого - на повышение авторитета и значимости организации на «постсоветском» пространстве и в мировом сообществе в целом. В работе предпринимается попытка взглянуть на предмет исследования с международно-правовой точки зрения, рассмотреть цели, принципы и структуру организации, а также компетенцию и функции ее органов, провести анализ основополагающих международно-правовых документов, принятых в рамках деятельности Евразийского экономического сообщества, дать общую характеристику деятельности Сообщества за время его существования и сделать соответствующие выводы.

Поставленная цель предопределяет соответствующие конкретные задачи:

1) провести краткий исторический анализ международного сотрудничества в рамках Евразийского союза;

2) показать этапы становления ЕврАзЭС, как международной экономической организации;

3) проанализировать основные аспекты деятельности ЕврАзЭС и СНГ;

4) исследовать процесс реализации принимаемых в рамках Сообщества документов.

ГЛАВА 1. Евразийский экономический союз как региональное интеграционное объединение

1.1 Юридическая природа Евразийского экономического союза

С точки зрения современной теории международного права и авторской позиции Таможенный союз является межгосударственным интеграционным объединением регионального уровня. Межгосударственные интеграционные объединения отличаются от классических международных организаций более тесными экономическими и политическими связями, более разветвленным механизмом международно-правовой регуляции, наличием определенного объема наднациональных полномочий, системой органов.

Анализируя правовую природу Таможенного союза, вряд ли можно согласиться с позицией Н.Б. Слюсарь, которая считает, что в настоящее время Таможенный союз Республики Беларусь, Республики Казахстан и Российской Федерации не является самостоятельной международной межправительственной организацией, а существует в рамках Евразийского экономического сообщества. Однако данное интеграционное объединение имеет все признаки указанного субъекта международного права: в рамках Таможенного союза сформирована обширная правовая база, установлены принципы и порядок его функционирования, он осуществляет самостоятельное и непосредственное сотрудничество как с государствами, так и с международными организациями и имеет четкую самостоятельную систему органов, наделенных установленными международными договорами полномочиями, а их должностные лица и сотрудники наделены статусом международных служащих Слюсарь Н.Б. Институциональные основы Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС // Таможенное дело. 2011. N 1. С. 4.. Представляется, что в данном случае автор занимает две взаимоисключающие позиции: по ее мнению, Таможенный союз, с одной стороны, не является международной межправительственной организацией, а с другой - имеет все признаки международной межправительственной организации. В современной международно-правовой доктрине утвердилась позиция, согласно которой международная межправительственная организация - это добровольное объединение независимых государств, созданное на основе международного соглашения, которое определяет цели и принципы объединения, наделяет его независимыми, постоянными органами (организационной структурой), предназначенными отстаивать коллективные интересы и способными выражать собственную волю, юридически отличную от воли ее членов, или, иными словами, имеющими и осуществляющими самостоятельные права и обязанности, отличные от прав и обязанностей государств Международное право: Учебник / Под общ. ред. А.Я. Капустина. М., 2012. С. 272.

Опираясь на доктрину международного права и современную международно-правовую практику, следует отметить, что Таможенный союз обладает всеми признаками международной межправительственной организации, а точнее будет сказать, межгосударственного интеграционного объединения. Так, в основе Таможенного союза лежит система взаимосвязанных международных договоров, определяющих его цели, задачи, основы функционирования, в структуре Таможенного союза сформирована разветвленная система органов, обладающих широкими, в том числе наднациональными, полномочиями. Кроме того, в рамках Таможенного союза развита система правовых регуляторов, включая решения Комиссии Таможенного союза, а с недавних пор и Евразийской экономической комиссии. В связи с этим, на наш взгляд, нет оснований не считать Таможенный союз в широком смысле международной межправительственной организацией, а в узком - межгосударственным интеграционным объединением. Таким образом, Таможенный союз является субъектом международного права.

Разделяя точку зрения Ю.А. Тихомирова, можно заключить, что межгосударственное объединение "это - более высокая степень государственно-правовой интеграции. Для нее характерны: а) общие историко-социальные судьбы государств; б) географическая близость; в) отражение в структуре системы национально-государственных институтов и их жесткое взаимодействие; г) строгая "связанность" национальных правовых актов императивными актами межгосударственных объединений; д) наличие специальных процедур разрешения споров между государствами-членами" Тихомиров Ю.А. Цели и формы государственно-правовой интеграции // Правовое обеспечение межгосударственной интеграции: Сборник статей / Отв. ред. Ю.А. Тихомиров, В.И. Лафитский. М., 2012. С. 15..

К этому можно добавить, что определенные межгосударственные объединения имеют такую общую характеристику, наряду с жесткими методами взаимодействия в системе национально-государственных институтов членов данного межгосударственного объединения, как наличие модельного или рамочного регулирования (законодательства) Международное право и национальное законодательство / Отв. ред. Ю.А. Тихомиров. М., 2013. С. 272, которое является адаптирующим на пути к жесткому, т.е. юридически обязательному, регулирующему воздействию, осуществляемому межгосударственным объединением.

Кроме того, анализ учредительных международных договоров Таможенного союза и Евразийского экономического сообщества показывает, что данные объединения обладают международно-правовой природой. В связи с этим вряд ли возможно согласиться с В.Г. Вишняковым, который считает, что "Сообщество - это не только и не столько международная организация. В ряде статей Договора речь идет об атрибутах государственного образования - общей территории, общих границах, единых законах, единой валюте и др. Естественно, многое здесь носит временный, неустойчивый, переходный характер. Однако, на наш взгляд, можно говорить о тенденции развития Сообщества в сторону возникновения специфического государственного образования, в рамках которого переплетаются суверенные права членов Сообщества с выраженными признаками общего государственного устройства" Вишняков В.Г. Правовые проблемы становления Евразийского экономического сообщества // Журнал российского права. 2011. N 10. С. 126.. На наш взгляд, это не так. Скорее мы присоединимся к точке зрения Е.А. Юртаевой, в том что "объединения государств в союзах, сообществах, содружествах - за редким исключением - не создают новых государств" Юртаева Е.А. На пути интеграции: Россия и Белоруссия // Международное публичное и частное право. 2011. N 3. С. 14.. При этом рассматриваемое Евразийское экономическое сообщество является межгосударственным объединением, в основе которого лежит международный договор и, соответственно, присутствует международно-правовая природа данного субъекта.

Конечно, как указывалось выше, Евразийское экономическое сообщество отличается от "классических" международных организаций в том числе по целям и задачам, системе и структуре органов, видам решений, порядку их реализации и т.д., однако государственным образованием ЕврАзЭС не является. Система органов, пусть и сходных и чем-то напоминающих национальные органы, не отражается на природе этого объединения как международного, в основе которого лежат международно-правовые принципы и нормы, договорная природа, основанная на согласовании интересов государств - членов Евразийского экономического сообщества. Кроме того, тенденции развития Евразийского экономического сообщества показывают, что оно развивается именно как межгосударственное объединение и не трансформируется в государственное образование. Основным источником права ЕврАзЭС являются международные договоры, которые регламентируют важнейшие сферы взаимоотношений государств - участников данного межгосударственного объединения.

При этом следует учитывать, что теоретически для правовой интеграции государств возможны три варианта (модели) интегрирования и сближения национальных законодательств.

Первая модель возможного интегративного сближения государств базируется на выработке и принятии единого международно-правового акта, являющегося международным договором. После выражения всеми государствами - участниками международного договора, с учетом порядка, предусмотренного самим договором, согласия на признание обязательности положений данного международного договора, последний будет иметь обязательную юридическую силу для всех государств - участников указанного договора, их органов и должностных лиц.

Вторая модель интеграции государств может основываться на модельном законодательстве. Модельные законы достаточно широко распространены в практике интеграции на постсоветском пространстве, однако они не являются юридически обязательными международными правовыми актами, а содержат положения рекомендательного характера, адресованные государствам - членам межгосударственного объединения, которые могут исполняться либо не исполняться государствами по своему усмотрению. Таким образом, модельное законодательство создает широкое пространство для корреляции норм и их преломления в правовой сфере.

Третья модель сближения правового регулирования подразумевает использование метода прямой (жесткой) унификации в рамках принятия единообразного унифицированного акта межгосударственного объединения, наиболее тесно сближающего государства в указанной сфере, зачастую именующегося кодексом межгосударственного объединения, но в отличие от международно-правовой унификации обладающего чертами прямого наднационального характера (как, например, учредительные договоры о создании на основе Европейских сообществ Европейского союза). Однако такая модель интеграции является с точки зрения правовой конструкции наиболее жесткой и предполагает "продвинутое" сотрудничество государств во многих сферах, т.е. наличие уже существующих глубоких интегративных связей между государствами - участниками межгосударственного объединения, которое сделает возможным безболезненное применение вышеуказанного метода прямой унификации.

Вместе с тем такое деление в достаточной степени условно и теоретично, и на практике вряд ли возможно четко вычленить ту или иную международно-правовую интеграционную модель. Главным образом, это обусловлено тем, что в основе любой международной организации или межгосударственного интеграционного объединения лежит учредительный международный договор, который определяет институциональную и правовую структуру всего объединения.

На наш взгляд, следует согласиться с позицией, согласно которой каждая международная организация ограничена в своей деятельности той компетенцией, которая закреплена в ее учредительных документах. Это проистекает из того, что международная организация не обладает суверенитетом, а располагает лишь теми полномочиями, которые делегированы ей государствами-членами Leidenmuehler F. Is there a closed system of legal acts of the European union after the Lisbon treaty? The example of unspecified acts in the union policy on the environment // http://www.internationalconstitutionallaw.net/ download/487de748f524f71335643a9d94645d36/Leidenmuehler.pdf..

Как указывалось выше, основываясь на учредительных документах Таможенного союза, можно отметить, что данное межгосударственное интеграционное объединение, как и ЕврАзЭС, обладает международно-правовой природой, а в его основе лежат международные договоры, а точнее будет сказать, система международных договоров. При этом международные договоры, заключаемые государствами - участниками Таможенного союза, занимают наивысшее место в иерархии актов Таможенного союза и являются так называемыми первичными источниками правовой регламентации отношений государств в его рамках, определяют систему органов, юридическую силу решений институтов, процедуры отправления правосудия. Так, в частности, наднациональный характер полномочий Евразийской экономической комиссии базируется на международных договорах.

Таким образом, государства, оставаясь основными субъектами международного права и первичными творцами его норм, передают посредством международных договоров на уровень межгосударственных интеграционных объединений часть суверенных полномочий. Это, в свою очередь, не означает, что государство утрачивает эти полномочия, теряет над ними контроль. Государства в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, правилами процедуры межгосударственного интеграционного объединения защищают свои национальные интересы и посредством правового механизма согласовывают свои воли и интересы при разработке и заключении международных договоров, принятии решений органами и институтами межгосударственного объединения. При этом, как отмечает Е.В. Скурко, термин "наднациональность" не следует толковать и рассматривать как синоним умаления суверенитета объединяющихся государств, что в настоящее время чрезвычайно широко распространено среди ученых и в практике, либо как термин, служащий для обозначения некой эфемерной "промежуточной стадии" между государством и международной организацией - в юридическом поле и современном международном праве таких "промежуточных" государственно-правовых образований не существует и не может существовать по очевидным причинам Скурко Е.В. Глобальная и региональная торгово-экономическая интеграция: эффективность правового регулирования. СПб., 2012. С. 13.

С такой позицией, на наш взгляд, следует согласиться, так как она находит свое отражение как в практике международных отношений, так и доктрине международного права. Государства были и остаются основными субъектами международного права, творцами его норм. Именно государства создают международные организации и определяют порядок их функционирования, а также принимают решения о прекращении их деятельности.

В связи с этим вряд ли возможно согласиться с мнением Н.А. Ефремовой, которая считает, что "надгосударственность не может и не должна считаться средством решения международных экономических проблем, поскольку представляет собой угрозу суверенитету государств" Ефремова Н.А. Международно-правовые механизмы регулирования экономической интеграции и суверенитета государства: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2010. С. 17.. Это утверждение, на наш взгляд, не совсем верно отражает процессы, происходящие в международной жизни, и не в полной мере учитывает качественные характеристики государственного суверенитета. Государства вступают в международные организации, обладающие наднациональными полномочиями по своему усмотрению, исходя из своих национальных интересов. Надгосударственность международных организаций не навязывается кем-то "свыше", а делегируется самими государствами при учреждении международной организации. Если же государство желает вступить уже в созданную международную организацию, то оно это делает по своей воле, а не по принуждению других субъектов международного права.

Таким образом, надгосударственность или наднациональность международных организаций не следует рассматривать в качестве угрозы суверенитету государств. В данном случае совершенно справедливо, по нашему мнению, высказывание В.А. Василенко, согласно которому: "...для феномена наднациональности характерны отказ государств-членов от какой-то части суверенных прерогатив и наделение аналогичными прерогативами органов международной организации. Если такой отказ является следствием действительно свободного волеизъявления договаривающихся сторон, если каждая из них отказывается от своих суверенных прерогатив в равной мере с другими и к тому же реально обеспечиваются их национальные потребности, интересы и цели, то вряд ли может возникнуть обоснованное сомнение в правомерности явления наднациональности с точки зрения международного права".

В соответствии с Конституцией РФ Российская Федерация может участвовать в межгосударственных объединениях и передавать им часть своих полномочий в соответствии с международными договорами, если это не влечет ограничения прав и свобод человека и гражданина и не противоречит основам конституционного строя Российской Федерации. В свою очередь, международные договоры, предусматривающие передачу части полномочий Российской федерации международным объединениям и организациям, подлежат ратификации в установленном Федеральным законом от 15 июля 1995 г. N 101-ФЗ "О международных договорах Российской Федерации" порядке.

Вместе с тем правовой базой для принятия международными организациями решений обязательного характера служат международные договоры, на основе которых создаются соответствующие организации. Обязательность решений международных организаций вытекает именно из таких договоров, а не выводится из практики организаций, которая может в ряде случаев нарушать международное право. Таким образом, источником юридической силы определенных решений международной организации служит международный договор, учреждающий соответствующую организацию.

Вопрос о действии решений международных организаций в рамках российской правовой системы, несомненно, заслуживает самого пристального внимания. Наиболее динамично развивающиеся межгосударственные интеграционные объединения - Таможенный союз и ЕврАзЭС - постепенно наделяются более широкими надгосударственными полномочиями, им передаются отдельные полномочия национальных органов государств-участников. Заключенный Договор о Евразийской экономической комиссии является наглядным свидетельством подобного процесса.

В связи с этим остается открытым вопрос о соотношении юридической силы решений органов межгосударственных интеграционных объединений; в первую очередь это относится к Евразийской экономической комиссии, с Конституцией РФ и российским законодательством.

В рамках российской правовой системы Конституция РФ обладает высшей юридической силой, и ей не должны противоречить иные нормативные правовые акты, в том числе международные правовые акты, к которым относятся и решения международных организаций, что вытекает из ч. 1 ст. 15 Конституции РФ.

Вопрос же о соотношении решений международных организаций с российским законодательством не урегулирован как в самой Конституции РФ, так и в федеральном законодательстве.

Таким образом, остается неясным ответ на вопрос: в случае, если закон противоречит решению международной организации, которое имеет обязательный характер, каким из этих актов следует руководствоваться правоприменительным органам?

Представляется, что, несмотря на коллизии с законодательством, решения международных организаций, имеющие согласно их уставу обязательный для государства характер, подлежат добросовестному выполнению, что подразумевает приведение законодательства в соответствие с такими решениями. Такой подход, зарекомендовавший свою эффективность в рамках Европейского союза, было бы возможно использовать по отношению к решениям, принимаемым уполномоченными органами Таможенного союза и Евразийского экономического сообщества.

Особенности реализации решений международных организаций обусловлены в том числе федеративным устройством Российской Федерации. Выполнение международных договоров Российской Федерации находится в совместном ведении Российской Федерации и субъектов РФ (п. "о" ч. 1 ст. 72 Конституции РФ). Для решений международных организаций такой порядок не предусмотрен. В связи с тем что решения международных организаций, имеющие обязательный характер, подлежат добросовестному выполнению, их реализация должна быть обеспечена как со стороны федеральных органов государственной власти, так и со стороны органов власти субъектов Федерации и органов местного самоуправления. При этом еще раз подчеркиваем, что, участвуя в международных организациях, наделенных государствами наднациональными полномочиями, государства не утрачивают своего суверенитета, а, наоборот, реализуют его. Надгосударственность международных организаций и межгосударственных интеграционных объединений не может подрывать государственный суверенитет и основы конституционного строя.

Применительно к политико-правовым аспектам модели Таможенного союза Н.Ю. Кавешников отмечает, что предпочтение при строительстве Таможенного союза было отдано другому типу дифференциации, который реально зарекомендовал себя в Евросоюзе (и не только), - модели авангарда и арьергарда.

Таможенный союз в рамках ЕврАзЭС создается тремя странами: Россией, Казахстаном и Беларусью. При этом по всем основным чертам новая модель взаимоотношений авангарда и арьергарда сходна с существующей в Евросоюзе:

- единство институциональной структуры авангарда и всего ЕврАзЭС;

- цели авангарда соответствуют базовому направлению развития и целям всего ЕврАзЭС;

- создание авангарда не наносит ущерба уровню интеграции в рамках всего ЕврАзЭС;

- возможность отстающих стран присоединиться к авангарду при готовности взять на себя дополнительные обязательства.

На наш взгляд, концепция авангарда и арьергарда, или концепция "продвинутого" сотрудничества, объективно обоснована и объясняется в первую очередь экономическими факторами и отношениями, складывающимися на постсоветском пространстве.

Международно-правовая модель Таможенного союза предполагает постепенную передачу полномочий национальных органов на уровень органов Таможенного союза. На первых этапах своего развития таким органом выступала Комиссия Таможенного союза, с момента заключения Договора о Евразийской экономической комиссии полномочия национальных органов будут передаваться уже этой Комиссии.

Передача полномочий с национального на международный уровень осуществляется посредством международных договоров, т.е. путем согласования воль государств. Таким образом, государства, ни в коей мере не утрачивая своего суверенитета, сами определяют, какие полномочия и в каком объеме они готовы передать на международный уровень. В связи с этим мы можем проследить, что правовой основой выступают международные договоры, заключаемые государствами-участниками. Путем изменения действующих международных договоров и заключения новых государства могут корректировать объем полномочий, которые они передают на международный уровень. Кроме того, нельзя забывать, что государства также посредством международных договоров могут возвращать полномочия на национальный уровень. Однако такая передача должна проходить не произвольно, а с помощью специальных международных договоров, например в форме протоколов о внесении изменений в те международные договоры, в соответствии с которыми полномочия были переданы на международный уровень.

Таким образом, мы еще раз можем подчеркнуть, что определяющее значение в качестве источников международного права продолжают играть международные договоры, которые служат базой для создания международных организаций, в частности Таможенного союза, и определяют основы взаимодействия между его государствами-участниками.

Подводя краткий итог, отметим следующее. Во-первых, осуществленный в данном разделе анализ показывает, что Таможенный союз представляет собой международную региональную организацию, созданную тремя государствами на платформе Евразийского экономического сообщества и имеющую с ним ряд общих международных договоров учредительного характера.

Во-вторых, создание и функционирование межгосударственных интеграционных объединений регионального характера не противоречит общему международному праву. Так, например, в Уставе ООН речь идет о региональных организациях или органах для разрешения вопросов, относящихся к поддержанию международного мира и безопасности, которые являются подходящими для региональных действий. И.И. Лукашук отмечает, что деятельность такого рода органов должна быть совместима с целями и принципами Устава ООН. Как свидетельствует опыт, региональные организации не ограничивают свои задачи вопросами безопасности. Они распространяют свою деятельность и на другие области сотрудничества государств-членов Лукашук И.И. Международное право. Особенная часть. М., 2012. С. 41. В этом отношении пример Таможенного союза является очень характерным, так как данное межгосударственное объединение действует на постсоветском пространстве наряду с другими международными организациями и интеграционными объединениями, такими как СНГ, ОДКБ, ЕврАзЭС и т.д.

В-третьих, Таможенный союз продвинулся по пути интеграции заметно дальше, чем вышеуказанные международные организации, что обусловлено, с одной стороны, небольшим численным составом государств-участников, а с другой - наличием у них воли осуществлять интеграционное взаимодействие на качественно ином уровне, чем в других межгосударственных объединениях на постсоветском пространстве.

1.2 Признаки Евразийского экономического союза как регионального интеграционного объединения

Имея в виду, что наднациональная организация отличается от межправительственной двумя признаками (передача международному институту некоторых полномочий в отношении физических и юридических лиц и делегирование компетенции по ведению международных отношений между государствами-членами и организацией), проанализируем структуру и функции складывающегося Союза с целью определения природы будущей международной организации.

В теоретическом плане этот вопрос уже вызвал разногласия среди исследователей, отдавших предпочтение не только развитию ЕАЭС как классической межправительственной организации, но и ее эволюции до интеграционного института наднационального типа.

В настоящем анализе мы ставим задачу выделить особенности проявления наднационализма в ЕАЭС как международной организации, подчеркивая тем самым, что сравнение международного института с государством (федеративным, унитарным, конфедеративным) мы относим к области научных предположений, поскольку в настоящее время отсутствует практика развития международных организаций в суверенное государство.

По этой причине утверждение о том, что создание ЕАЭС приведет к возрождению федеративного государства Исполинов А.С. Навязанный монолог // Евразийский юридический журнал. 2013. N 8. С. 33, представляется более чем парадоксальным, так как не учитывает генезис создания международной организации и возникновения суверенного государства. В основе последнего процесса лежит реализация принципа права наций на самоопределение, т.е. первичного права народов выразить волю на создание государства (присоединение к действующему государству), тогда как в основе создания международной структуры наднационального типа - вторичное волеизъявление уже действующих государств на передачу части своей компетенции, в том числе и суверенной, общему органу с целью решения объединенных задач. Таким образом, объявление современного Евросоюза федерацией преждевременно, ибо народы государств-членов не высказались за преобразование международной организации в государство. Представляется, что такой процесс невозможен и по отношению к народам, населяющим государства - члены ТС, будущего ЕАЭС. Передача компетенции - это дело государственной власти, в то время как вопрос самоопределения - дело нации или народа.

Итак, компетенция межправительственной организации ограничивается вопросами общего сотрудничества, ее решения не распространяются на физических и юридических лиц государств-членов, в то время как компетенция наднационального союза расширяется до вопросов, традиционно входящих в компетенцию правительств, а решения органов международного института распространяются на физических и юридических лиц, действующих на территории государств-членов. Кроме того, организация наднационального типа принимает на себя и функции в области международных отношений с третьими государствами и другими международными организациями.

С этой точки зрения ЕАЭС относится к организациям наднационального типа, так как согласно ст. ст. 3 и 5 проекта Договора о ЕАЭС обладает компетенцией, переданной ему государствами-членами для осуществления в ряде областей единой политики. В сферах, относящихся к единой политике, органы Союза принимают обязательные для государств-членов акты, которые согласно ст. 19 Статута Суда ЕврАзЭС подлежат оспариванию в Суде ЕврАзЭС по заявлению юридических и физических лиц, чьи права и интересы были нарушены такими актами.

Взаимосвязанное прочтение названных статей позволяет сделать вывод, что в области единой политики органы Союза принимают акты, обязательные не только для государств-членов, но и для физических и юридических лиц, действующих на их территориях.

Статьи 1 и 7 проекта Договора о ЕАЭС предусматривают международно-правовую компетенцию не только в классической форме заключения международных договоров, но и в форме самостоятельного сотрудничества с иными государствами и международными организациями. Подобная формулировка не исключает действий в интеграционном объединении, совершаемых не государствами - членами Союза, но самим ЕАЭС в целом. Такое развитие ситуации возможно в объединенных единой политикой сферах (например, в ВТО). Отсюда следует вывод, что в вопросах единой политики (к которым относятся таможенное регулирование, администрирование и защита внутреннего рынка, установление торговых режимов, техническое регулирование, введение ветеринарных и фитосанитарных мер, государственные закупки и конкуренция) ЕАЭС имеет черты организации наднационального типа, так как позволяет исключительно международному институту решать вопросы, традиционно относящиеся к компетенции национальных правительств, распространяя свои обязательные директивы не только на государства-члены, но и на физических и юридических лиц, действующих на территориях государств-членов.

Следует отметить, что на первом этапе развития ЕАЭС список сфер единой экономической политики весьма узок: международному институту передана лишь таможенная политика, внешняя торговля и защита промышленного производства с целью развития конкуренции. Иные сферы будут развиваться по схеме сотрудничества, т.е. останутся в совместной компетенции государств-членов и организации. К таким вопросам в настоящее время относятся денежно-кредитная, валютная и финансовая сферы, налогообложение, предпринимательская деятельность, интеллектуальная собственность и т.д. Не исключено, что по мере развития некоторые из совместных интересов перейдут в сферу единой политики и будут решаться органами Союза, в то время как иные (культура, социальное и трудовое обеспечение и др.) традиционно останутся в компетенции национальных правительств. Например, как следует из интервью председателя Коллегии Евразийской экономической комиссии (далее - ЕЭК) В.Б. Христенко телекомпании "Мир", в настоящее время прописывается "дорожная карта" передачи функций по ведению единой финансовой политики: в 2015 г. будет создан наднациональный финансовый регулятор, к которому до 2025 г. перейдут все функции в области финансов.

В настоящее время в отсутствие практики действия органов Союза сложно проанализировать методы и способы функционирования этих органов, но вычленить принципы их деятельности представляется возможным на основе изучения практики Суда ЕврАзЭС.

Региональная экономическая интеграция происходит в отдельно взятом регионе мира; она может являться как плацдармом для развития международной интеграционной экономики, так и следствием международной интеграции. В процессе как международной, так и региональной экономической интеграции могут создаваться специальные организации наднационального или координационного типа. Основное отличие международной и региональной экономической интеграции состоит в масштабе распространения данных явлений. Региональная экономическая интеграция затрагивает национальные экономики группы государств отдельно взятого региона, в то время как международная направлена на объединение всех государств мирового сообщества в единую экономическую систему.

Межгосударственная экономическая интеграция в своем развитии проходит несколько этапов. Так, Б. Балашша предлагает различать пять основных форм интеграции (типов интеграционных соглашений) Balassa B. The Theory of Economic Integration.London, 1962. 1.: зона свободной торговли; таможенный союз; общий рынок; экономический союз; полная экономическая и политическая интеграция.

Под зоной свободной торговли принято понимать такую форму соглашений, при которой ее участники договариваются о снятии таможенных тарифов и квот в отношениях друг с другом. Вместе с тем в отношении третьих стран каждый участник зоны свободной торговли имеет право проводить свою собственную внешнеторговую политику. Подобная форма интеграции реализуется в ЕАСТ, НАФТА, АСЕАН.

Основное отличие таможенного союза от зоны свободной торговли заключается в том, что участники таможенного союза не только устраняют тарифы и квоты в торговле между собой, но и проводят единую внешнеторговую политику в отношении третьих стран. Таможенный союз предполагает замену нескольких таможенных территорий одной. При этом таможенные службы на внутренних территориях упраздняются, а их функции передаются соответствующим службам на внешних границах единой таможенной территории. Примером такого образования является Европейское экономическое сообщество (переросшее позже в Европейский союз), а также МЕРКОСУР.

В добавление к тому, что предусматривают рамки таможенного союза, общий рынок предполагает устранение препятствий для свободного перемещения между странами-участницами всех факторов производства. Сказанное предполагает сближение национальных законодательств, стандартов, а также развитие институциональных основ интеграции, формирование общих органов управления объединительными процессами.

Свободному движению товаров препятствуют различия в экономической политике, проводимой государствами, входящими в общий рынок. Поэтому форма экономического союза предполагает снятие отмеченного выше противоречия путем согласования экономической политики, проводимой странами-участницами. Такая ситуация была характерна, в частности, для Совета экономической взаимопомощи ((1949 - 1991 гг.), где главным средством формирования устойчивых экономических связей между странами выступала координация народнохозяйственных плановФаддеев Н.В. Совет экономической взаимопомощи. М., 1974. С. 123.

Более сложная форма интеграционного объединения - валютный союз, предполагающий создание единой региональной валютной системы (создание единого центрального банка и введение единой валюты). Обеспечивается согласование и становление единой валютно-кредитной скоординированной макроэкономической политики.

Полная экономическая и политическая интеграция предполагает превращение единого рыночного пространства в целостное экономическое и политическое образование, что означает не просто согласование, но и проведение унифицированной, фактически единой, экономической политики, полную унификацию законодательной базы. На этом этапе вызревает необходимость и постепенно формируется новый многонациональный субъект международных экономических и политических отношений, происходит движение к созданию единого федеративного или конфедеративного государства.

Стоит заметить, что приведенная выше классификация, в основу которой положено движение от простых к сложным формам интеграции, является лишь одним из вариантов теоретического обобщения. Действительность такова, что в рамках одного географического региона возможно сосуществование сразу нескольких типов интеграционных соглашений. С развитием общественных отношений появляются и новые, более сложные формы межгосударственных объединений (учрежденные на базе не только экономического сотрудничества, но и взаимодействия в социальной, культурной сферах, организованные на новых принципах распределения властных полномочий).

Теория и практика интеграционного взаимодействия государств предполагают три основные модели социального интегрирования: функционализм, федерализм, транснационализм (плюралистическая модель)Mitrany D.A. Working Peace System.London, 1943.P. 10 - 15; Marks Gari, oth.Governance in the European Union.London, 1996. P. 5..

Представители федералистской теории (Ж. Моне, Р. Шуман, А. Этциони, А. Спинелли, К. Фридрих и др.), напротив, выступают не за экономическую интеграцию, а за интеграцию посредством сближения политических институтов государств при договорном отказе от централизма и при распределении полномочий между центром и субъектами федерации.

Суть транснационализма (К. Дойч, Д. Пучала и др.) заключается в предложении воспринять "объединительную идею" в принципе и не предъявлять при этом к субъектам интеграции жестких требований по поводу того, как себя вести при той или иной форме сближения. Главное, как отмечает К. Дойч, чтобы основные интересы государств, как политические, так и социокультурные, не противоречили друг другу, а наиболее общие интересы были бы предсказуемы и прогнозируемы Deutsch K.W. The Impact of Communications upon International Relations Theory // Said A. Theory of International Relations: The Crisis of Relevance. London, 1968. P. 143.

Таким образом, теории интегрирования предлагают разные способы интеграции государств. Но при этом ни одна из данных теорий не отрицает того, что целью международной интеграции является развитие основных общественных ценностей, достижение экономического процветания и обеспечение безопасности, поскольку отдельно взятое государство в современных условиях объективно не способно качественно обеспечить названные приоритеты.

Евразийский экономический союз (ЕАЭС) -- отныне не про­сто макетный проект, а состоявшаяся геополитическая реаль­ность. Спустя 23 года был частично восстановлен некогда раз­рушенный единый народно-хозяйственный комплекс.

29 мая 2014 г. в казахстанской столице Астане лидеры Рос­сии, Казахстана и Беларуси подписали исторически важный договор о создании ЕАЭС. Новый союзный договор юридически функционирует с 1 января 2015 г.

Евразийский союз как региональная международная организация без преувеличения стал субъектом международного права и экономики, объединение обладает международной правосубъектностью.

Закрепление правосубъектности Союза является важной составляющей в интеграционной политике. В ст. 6 значится: «Право Союза составляют настоящий Договор; международные договоры в рамках Союза; международные договоры Союза с третьей стороной; решения и распоряжения Высшего Евразийского экономического совета, Евразийского межправительственного совета и Евразийской комиссии, принятые в рамках их полномочий, предусмотренных настоящим Договором и международными договорами в рамках Союза».

Главной, важнейшей предметной статьей Договора об учреждении Евразийского экономического союза является ст. 7, где говорится: «1. Союз имеет право осуществлять в пределах своей компетенции международную деятельность, направленную на решение задач, стоящих перед Союзом. В рамках такой деятельности Союз имеет право осуществлять международное сотрудничество с государствами, международными организациями и международными интеграционными объединениями и самостоятельно либо совместно с государствами-членами заключать с ними международные договоры по вопросам, отнесенным к его компетенции. Порядок осуществления Союзом международного сотрудничества устанавливается решением Высшего Евразийского экономического совета. Вопросы заключения международных договоров Союза с третьей стороной определяются международным договором в рамках Союза.

2. Проведение переговоров по проектам международных договоров Союза с третьей стороной, а также их подписание осуществляются на основании решения Высшего Евразийского экономического совета после выполнения государствами-членами соответствующих внутригосударственных процедур».

Как и любой другой международно-правовой акт, договор имеет свои недостатки и противоречия. Из договора исключены важнейшие социально-гражданские аспекты: единая миграционная политика, вопросы гражданства, общая охрана внешних границ Союза, межпарламентское сотрудничество, паспортно-визовая сфера, экспортный контроль, большая часть вопросов медицины и образования. На этапе подготовки Договора и на финальной стадии необходимо было подвергнуть тщательному правовому анализу действующее законодательство (нормативно-правовые акты и др.) и сам Союзный договор для выявления проблемных моментов. Это позволило бы выявить и не допустить ниже описанные изъяны и пробелы, действие которых распространяются на территорию ЕАЭС.

Не лишен противоречий и неясных оговорок, трудно поддающихся юридическому толкованию, раздел Договора о трудовой миграции. Так, ст. 97 гласит:

«1. Работодатели и (или) заказчики работ (услуг) государства-члена вправе привлекать к осуществлению трудовой деятельности трудящихся государств-членов без учета ограничений по защите национального рынка труда. При этом трудящимся государств-членов не требуется получение разрешения на осуществление трудовой деятельности в государстве трудоустройства.

2. Государства-члены не устанавливают и не применяют ограничения, установленные их законодательством в целях защиты национального рынка труда. В целях осуществления трудящимися государств-членов трудовой деятельности в государстве трудоустройства признаются документы об образо­вании, выданные образовательными организациями (учреждениями образования, организациями в сфере образования) государств-членов, без проведения установленных законодательством государства трудоустройства процедур признания документов об образовании. Трудящиеся одного государства-члена, претендующие на занятие педагогической, юридической, медицинской или фармацевтической деятельностью в другом государстве-члене, проходят установленную законодательством государства трудоустройства процедуру признания документов об образовании и могут быть допущены соответственно к педагогической, юридической, медицинской или фармацевтической деятельности в соответствии с законодательством государства трудоустройства. Документы об ученых степенях и ученых званиях, выданные уполномоченными органами государств-членов, признаются в соответствии с законодательством государства трудоустройства.

Часть пунктов ст. 97 дают повод для умышленной бюрократизации: «Признаются документы об образовании, выданные образовательными организациями (учреждениями образования, организациями в сфере образования) государств-членов, без проведения установленных законодательством государства трудоустройства процедур признания документов об образовании» и далее юридическая погрешность: «Претендующие на занятие педагогической, юридической, медицинской или фармацевтической деятельностью в другом государстве-члене проходят установленную законодательством государства трудоустройства процедуру признания документов об образовании и могут быть допущены соответственно к педагогической, юридической, медицинской или фармацевтической деятельности в соответствии с законодательством государства трудоустройства».

Здесь необходимо было сослаться и взять за основу ряд базовых межгосударственных договоров: Соглашение между правительством Республики Беларусь, Республики Казахстан и Российской Федерации о взаимном признании и эквивалентности документов об образовании, ученых степенях и званиях от 1998 г.; Соглашение о механизме взаимного признания и установления эквивалентности документов об ученых степенях в государствах -- членах Евразийского экономического сообщества от 2005 г.; Соглашение о взаимном признании и эквивалентности документов об образовании, ученых степенях и ученых званиях в Евразийском экономическом сообществе от 2013 г.

Также в соответствии с ч. 3 ст. 107 ФЗ № 273 от 29 декабря 2012 г. «Об образовании в РФ» в Российской Федерации признаются иностранное образование и квалификация, подпадающие под действие международных договоров о взаимном признании. В соответствии с ч. 2 ст. 107, обладателям иностранного образования и (или) квалификации, признаваемых в РФ, предоставляются те же академические права и (или) профессиональные права, что и обладателям соответствующего образования и (или) квалификации, полученных в РФ. Данный правотворческий документ обеспечивает автоматическое признание документов Сторон.

В ст. 97 имеются правовые коллизии и неоднозначности: «6. Граждане государства-члена, прибывшие в целях осуществления трудовой деятельности или трудоустройства на территорию другого государства-члена, и члены семей освобождаются от обязанности регистрации (постановки на учет) в течение 30 суток с даты въезда. В случае пребывания граждан государства-члена на территории другого государства-члена свыше 30 суток с даты въезда, эти граждане обязаны зарегистрироваться (встать на учет) в соответствии с законодательством государства въезда, если такая обязанность установлена законодательством государства въезда.

Граждане государства-члена при въезде на территорию другого государства-члена в случаях, предусмотренных законодательством государства въезда, используют миграционные карты (карточки), если иное не предусмотрено отдельными международными договорами государств-членов.

Граждане государства-члена при въезде на территорию другого государства-члена по одному из действительных документов, допускающему проставление отметок органов пограничного контроля о пересечении государственной границы, при условии, что срок их пребывания не превышает 30 суток с даты въезда, освобождаются от использования миграционной карты (карточки), если такая обязанность установлена законодательством государства въезда.

В случае досрочного расторжения трудового или граж­данско-правового договора после истечения 90 суток с даты въезда на территорию государства трудоустройства трудящийся государства-члена имеет право без выезда с территории государства трудоустройства в течение 15 дней заключить новый трудовой или гражданско-правовой договор».

Здесь нет никаких преференций и привилегий. В разделе «Трудовая миграция» составителями полностью продублировано Соглашение о правовом статусе трудящихся-мигрантов и членов их семей (государств -- участников ТС и ЕЭП), совершенное в Санкт-Петербурге 19 ноября 2010 г. и Федеральный закон № 186-ФЗ «О ратификации Соглашения о правовом статусе трудящихся-мигрантов и членов их семей», принятый 28 июня 2011 г. и одобренный Советом Федерации 6 июля 2011 г. Вместо того чтобы совершенствовать, эксперты переписали ранее действовавший документ. Соглашение вступило в силу 1 января 2012 г. с переходом к следующему уровню интеграции -- Единому экономическому пространству.

Беспокойство вызывает фрагмент из Договора ЕАЭС: «В случае пребывания граждан государства-члена на территории другого государства-члена свыше 30 суток с даты въезда, эти граждане обязаны зарегистрироваться (встать на учет) в соответствии с законодательством государства въезда, если такая обязанность установлена законодательством государства въез­да. Граждане государства-члена при въезде на территорию другого государства-члена в случаях, предусмотренных законодательством государства въезда, используют миграционные карты (карточки)».

Выходит так, что создание Казахстаном, Россией и Беларусью ЕАЭС не изменило существующего порядка пребывания граждан на территориях трех государств. Вопросы временно­го пребывания граждан регулируются соответствующими национальными законодательствами сторон.

В основе интеграционных процессов лежала реализация согласованной миграционной политики, это является одним из основных приоритетов сотрудничества государств. В течение 2012-2014 гг. три государства в рамках ЕЭП должны были перейти к единой визовой и миграционной политике, снятию внутреннего пограничного контроля. Но этих благ не видать простым жителям Союза и в 2015 г. Более того, отсутствует элементарная либерализация регистрационных процедур, хотя межгосударственные миграционные отношения являются частью и основой Союза.