"Исламский фактор" во внутренней и внешней политике постсоветских государств Центральной Азии (1990–2013 гг.)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Выпускная квалификационная работа

"Исламский фактор" во внутренней и внешней политике постсоветских государств центр"альной аз"ии (1990-2013 гг.)

Введение

политический ислам азия религиозный

Настоящее содержание данной дипломной работы автору хотелось бы начать со слов о том, что среди характерных черт нового тысячелетия, отражающихся в ходе строительства правового демократического, гражданского общества большинства современных государств, а также в период развития процессов глобализации и формирования многополюсной системы международного сотрудничества, безусловно, важное место занимает усиление роли и места ислама в целом.

Неоспорим тот факт, что «исламский фактор» все больше усиливает свое влияние во всех сферах жизни современного мусульманского общества, но при этом многомерное самовыражение ислама находит свое отражение и на всем мировом сообществе. В связи с этим актуальность и злободневность этого факта возрастает с каждым днем.

Обращение мусульман к своей религии и культуре с ее многовековыми традициями в поисках духовной опоры и стремление мусульманских народов отстоять свою самобытность и свои многоплановые интересы обусловлены глубокими структурными изменениями в социально-политической, экономической и культурной жизни современного мира, являясь важной приметой эпохи. И эта тенденция носит долговременный характер.

Актуальность темы настоящей дипломной работы обуславливается тем, что на рубеже XX-XXI веков мы можем явно наблюдать усилившийся интерес научного сообщества к исламскому вопросу. Исследователи стали всё чаще задаваться вопросами о том, насколько в современных условиях после многолетнего атеизма, господствовавшего в Советском Союзе, необходима религия для становления человека как личности, для формирования его духовной культуры, мировоззренческой и социокультурной составляющей. На всей территории уже постсоветского пространства стали изучаться темы исламского фундаментализма и экстремизма. В связи с этим необходимо переосмысление и оценка социально-политических изменений в политическом облике этих стран, а именно, в соответствии с темой данной работы, стран Центральной Азии. Это особенно важно сделать именно для того, чтобы разобраться, какова степень влияния «исламского фактора» и насколько опасны те тенденции в развитии религиозной жизни, с которыми сталкиваетсябольшинство государств в мире и, в частности, государства Центрально - Азиатского региона в настоящее время.

В связи с этим особую значимость приобретает тот факт, что влияние ислама на политические процессы в Центральной Азии с каждым годом становится все более явным и ощутимым во многих странах региона. Ислам и исламская политическая оппозиция как явление, в последнее время стали неотъемлемым фактором современной политической жизни республик Центральной Азии.

Большой исследовательский интерес представляет также определение особенностей в частности исламского политического движения Центральной Азии, его роль во время гражданской войны в Таджикистане, политических волнений и проявлений терроризма в Узбекистане и Киргизстане, как одной из важных составляющих общеисламской концепции развития на современном этапе.

В то же время, немаловажное значение имеет рассмотрение феномена исламизма в Центральной Азии в контексте влияния внешних факторов, связанных с общей политической ситуацией в мире, характеризующейся политикой великих держав по борьбе с международным терроризмом и религиозным экстремизмом.

Объектом исследования является «исламский фактор» в общественно-политической жизни странЦентрально-Азиатского региона.

Предмет исследования: особенности влияния «исламского фактора» на внутреннюю и внешнюю политику государств региона.

Цель представленной работы состоит в том, чтобы раскрыть многомерность понятия «исламский фактор» в Центральной Азии, а также изучить особенности исламского политического движения в Центральной Азии.

В связи с этим необходимо решить следующие задачи: 1. показать объективные стороны исламской религии, 2. раскрыть специфические особенности процесса возрождения ислама в Центральной Азии; 3. выявить идейные истоки и основные концепции исламского радикализма в Центральной Азии; 4. Определить влияние внерегиональных сил на исламизацию государств Центрально-Азиатского региона;

Территориальные границы исследования включают в основном территории Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана, которые входят в «Ферганскую долину» - субрегион Центральной Азии (так называемый, исторически сложившийся религиозный центр Центрально-Азиатского региона). Однако, при рассмотрении вопросов истории распространения ислама и других общих проблем, частично затрагиваются территории всех пяти стран современной Центральной Азии. Также суть третьей главы настоящей работы предполагает рассмотрение и территорий таких государств как Афганистан и Пакистан в конкретной для данной работы сфере взаимодействия с государствами Центральной Азии.

Хронологически дипломная работа охватывает частично времена советской «Перестройки», затем постсоветский период и весь последующий временной отрезок вплоть до настоящего времени, а именно с 1990 по 2013 годы.

Подойдя к методологии данного исследования, нужно сказать, что его цели и задачи основаны на принципах историзма, системного и сравнительного подходов. Принцип историзма был использован для выявления хронологической последовательности событий, рассмотрения исторических явлений во взаимосвязи и развитии с учетом изменений конкретной обстановки в регионе и мире на изучаемом отрезке истории. Применение сравнительно-исторического метода помогло выявить степень влияния тех или иных международных событий и факторов ислама как на политику Центрально-Азиатского региона, так и на политику сопредельных с регионом территорий.

Что касается степени изученности и научной разработанности проблемы можно сказать, что в интересах всестороннего освещения избранной темы, настоящее исследование опирается на широкий круг источников и литературы, главным образом на прессу и публицистику: научные книжные издания, научные доклады, научные газеты и журналы, опубликованные доклады и различного рода материалы международных научных конференций, статьи, размещенные в иностранных журналах на французском и английском языках, полученные из информационно-поисковых систем, размещенных в глобальной сети Интернет, а также опубликованные документы, монографии, диссертации.

Таким образом, перейдя к описанию историографии, заложившей основу для написания настоящей исследовательской работы, хотелось бы в первую очередь выделить следующие основные труды: монографию ДжекшенкуловаА. Д.министра иностранных дел Киргизстана (2005-2007 гг.), впоследствии оппозиционного политика, под названием «Новые независимые государства Центральной Азии в мировом сообществе», описывающую сегодняшнее место республик Центральной Азии в геополитической и геостратегической значении; диссертацию доктора исторических наук Троцкого Е.Ф. под названием «Центральная Азия в системе международных отношений», в которой охарактеризована эволюция становления государств Центральной Азии в системе международных отношений на примере сопоставления различных исторических этапов; диссертацию доктора исторических наук Эсенамановой Н.С. «Ислам в Центральной Азии в условиях глобализации», описывающей определенные изменения в развитии государств Центральной Азии в новых условиях, а именно изменения в экономическом планировании, государственном и идеологическом переустройстве; также хотелось бы выделить еще одну работу - диссертацию доктора политических наук Ушакова В.Н. под названием «Политический ислам в Центральной Азии: основные факторы и перспективы», в которой описывается история зарождения, развития и становления ислама в государствах Центральной Азии, начиная с древнейших времен и до настоящего времени.

Переходя к описанию научных публикаций, использованных при написании настоящей работы, по нашему мнению следует особо выделить следующие из них: статьи и многочисленные научные публикации доктора исторических наук, политолога, востоковеда и исламоведа, профессора МГИМО, ведущего научного сотрудника и заведующего сектором исламоведения Института востоковедения Российской Академии Наук (РАН) Московского Центра Карнеги А.В. Малашенко, а именно некоторые из них - «Ислам и политика в государствах Центральной Азии», «Центральная Азия: на что рассчитывает Россия?», «Исламская альтернатива и исламистский проект», «Бродит ли призрак «исламской угрозы», «Ислам в Центральной Азии », выпущенная на английском языке; книгу доцента кафедры международных отношений и дипломатии Института востоковедения и международных отношений Казанского (Приволжского) федерального университета Белоглазова А.В. «Влияние ислама на политические процессы в Центральной Азии», которая является комплексной историей зарождения, формирования и динамики развития «исламского фактора» в политике субъектов Центральной Азии в период с VII по XXI век. Стоит также выделить научную работу кандидата политических наук, аналитика Центральноазиатского фонда развития демократии Сидорова О. «Исламский фактор во внутриполитической стабильности государств Центральной Азии », в которой он описывает роль «исламского фактора» во внутренней политике государств рассматриваемого региона.

Также многочисленные статьи, опубликованные в журнале «Центрально - Азиатские исследования» Московского Фонда Карнеги, а именно: научные публикации Марты Билл Олкотт, являющиеся сопредседателями программы «Религия, общество и безопасность» Московского Центра Карнеги, одна из них «Государства Центральной Азии идут своим путем», а также ее совместная с Малашенко А.В. статья «Ислам на постсоветском пространстве: Взгляд изнутри».

Необходимо также выделить многочисленные статьи, опубликованные в научном журнале «Центральная Азия и Кавказ», таких авторов как: Манкофф Джеффри «Политика США в Центрально Азии после 2014 года», Земсков В.Н. «Стратегия США в Центральной Азии», статьи французского политолога Марлен Ларюэль, которая является сотрудником Института Центральной Азии и Кавказа и других исследовательских центров среди которых: «Внешняя политика и идентичность в Центральной Азии», а также совместная статья с С. Пейруз и В. Аксеновой «Отношения Афганистана и стран Центральной Азии: какую роль может сыграть ЕС?». Также статьи Габдуллина Э. и Абирова А. «Трансформация американской политики в Афганистане: риски безопасности для Центральной Азии», Саидмурадов А. и Пусева Е. «Концепция большой Центральной Азии во внешней политике США в центрально-азиатском регионе», Приего Альберто «Пакистан между региональными комплексами безопасности Центральной и Южной Азии», статьядоктора исторических наук В. Пластуна «Центрально-Азиатский регион: в поисках стабильности», а также совместная работа кандидата политических наук, заместитель директора Казахстанского института стратегических исследований при Президенте Республики Казахстан Абишевой М. и сотрудника Секретариата Мажилиса Парламента Республики Казахстан Шаймергенова Т. «Религиозно-политический экстремизм в странах Центральной Азии: анализ причин распространения» и другие.

Что касается источниковой базы, то здесь были использованы некоторые законы республик Центральной Азии, а именно закон «О религиозной деятельности и религиозных объединениях: Закон Республики Казахстан от 11 октября 2011 г»; закон «О свободе совести и религиозных организациях: Закон Республики Узбекистан»; закон «О свободе вероисповедания и религиозных организациях в Кыргызской Республике: Закон Кыргызской республики №282 от 31 декабря 2008 г.»; закон «О свободе совести и религиозных объединениях: Закон Республики Таджикистан №489 от 26 марта 2009 г. »; закон «О свободе вероисповедания и религиозных организациях: Закон Туркменистана от 21 октября 2003 г.». В работе также было применено «Соглашение Президента Республики Таджикистан Э.Ш. Рахмонова и руководителя Объединенной Таджикской Оппозиции С.А. Нури по итогам встречи в Москве» от 23 декабря 1996 г. Также для более детального и глубокого понимания сути заданной проблематики настоящей работы автором были изучены некоторые суры Корана , содержащие в себе основополагающие столпы и каноны ислама и некоторые другие источники.

Следует также отметить особую значимость источников литературы на иностранных языках, которые также стали частью источниковой базы при написании настоящей дипломной работы. Среди них хотелось бы выделить научные публикации таких французских авторов как: Balci Bayram (его название его работы на русском языке звучит как «Афганский фактор и республики Центральной Азии» (пер. автора)), KagedanMM. A. etMillwardW. («Страны Центральной Азии: новые участники в революционном исламе») (пер. автора), Kassenova Togzhan («Центральная Азия: региональная безопасность и угрозы распространения оружия массового уничтожения») (пер. автора) и Renaud Franзois («Центральная Азия: между мифами и реальностью, уровень угрозы исламизма») (пер. автора), а также работу ArneC. Seifert, написанную на английском языке, которая в переводе на русский язык звучит как «Политический ислам в Центральной Азии - оппоненты или демократические партнеры?» (пер. автора).

Структура работы состоит из введения, трех глав, с двумя под главами к каждой, заключения и списка использованных источников и литературы.

1. Религиозное возрождение в республиках Центральной Азии в 1990-е гг. XX века. Политизация ислама

1.1 Истоки религиозного ренессанса в Центрально-Азиатском регионе. Исламское возрождение в республиках Центральной Азии на примере Узбекистана, Таджикистана и Киргизстана

Исследовательская работа, проведенная автором среди научных материалов по данному вопросу, в первую очередь выявила тот факт, что истоком религиозного ренессанса стал процесс «Перестройки», положившей начало череде серьезных не только общественно-политических, но и экономических, культурных и духовных изменений в Центрально-Азиатском регионе четырьмя годами ранее до начала крушения Советского Союза.

В советский период ислам сохранялся в регионе в двух формах: контролируемой властью официальной религии и подпольного, неформального ислама. Местная партийная и советская элита ослабляла идеологический контроль с гораздо большей осмотрительностью и до 1988 года продолжала руководить религиозной жизнью. 18 августа 1986 г. было принято последнее постановление Политбюро ЦК КПСС, регулировавшее жизнь мусульман, «Об усилении борьбы с влиянием ислама». Оно было обусловлено, прежде всего, ситуацией в Центральной Азии, где в 1980-е гг. впервые проявилась деятельность ваххабитов (о которых уже упоминалось во введении к настоящей дипломной работе)¹.

По мнению автора данной работы, следует подробнее остановиться на таком понятии как «ваххабизм», по причине того, что это понятие положило начало появлению, так скажем, радикально настроенных групп мусульманских представителей в Центральной Азии. Итак, «ваххабизм» - это религиозно - политическое движение в исламе, являющееся официальной идеологией Саудовской Аравии. Оно сформировалось в XVIII в. и было названо по имени Мухаммада ибн Абд аль-Ваххабаат-Тамими. Мухаммад ибн Абд-аль-Ваххаб полагал, что настоящий ислам практиковался только первыми тремя поколениями последователей пророка Мухаммеда и протестовал против всех последующих нововведений, считая их привнесенной извне ересью. Современные идеологи ваххабитского движения усиленно проповедуют возврат к «чистому исламу», не признают святых и святые места, требуют следовать только тексту Корана, отвергая все его толкования. Также ваххабиты отвергают достижения неисламской культуры¹.

Появившиеся в Центральной Азии ваххабиты были религиозными оппозиционерами, неконтролировавшимися официальным духовенством. Главным средством достижения своих целей они считали джихад (войну) против «неверных», то есть не мусульман. Они призывали к возрождению ислама, отстаивали идею единства ислама и политики, а также солидаризировались с сопротивлением советским войскам афганских «душманов», которых они называли муджахедами (борцами за веру).

В частности автор книги «Влияние ислама на политические процессы в Центральной Азии» Белоглазов А.В. говорит о том, что во многом деятельность ваххабитов в Центральной Азии была результатом деятельности ЦРУ и связанных с ним спецслужб государств Ближнего Востока и Южной Азии (Саудовская Аравия, Пакистан и др.). Он апеллирует к свидетельствам американских исследователей, которые в результате проведенной ими работы выяснили, что еще в 1984 г. во время спонсируемого американцами джихада в Афганистане ЦРУ и его пакистанские коллеги разработали план. Вместо обычной борьбы с СССР в Афганистане они решили начать борьбу за настроения мусульман. Ведь общеизвестно, что в республиках Центральной Азии проживало большое количество мусульман, которые, по мнению директора ЦРУ Уильяма Кейси, могли серьезно навредить Советскому Союзу. Преследуя эту цель, сотрудники ЦРУ даже перевели Коран на узбекский язык и провезли его контрабандой на советскую территорию.

Таким образом, руководители СССР, также как и руководители ЦРУ, понимали, что усиление политического ислама, рост влияния во всем мусульманском мире фундаменталистов, исламская революция в Иране, отчаянное упорство афганского джихада - все это неизбежно найдет отклик среди советских мусульман, прежде всего проживающих в Центральной Азии. Однако справиться с этим явлением было сложно, так как подъем исламизма совпал с началом «перестройки» в Советском Союзе, с речи о которой началась данная глава. Следствием стало то, что «перестройка» лишь усугубила ситуацию и привела в итоге к коллапсу политического управления, чем воспользовались исламские активисты и сепаратисты. Советское руководство в этот период оказалось не способно найти адекватные ответы на исламские вызовы и что-либо противопоставить им.

Наиболее интенсивно эти процессы проходили в «Ферганской долине». «Ферганская долина» всегда отличалась большей, чем в других регионах, религиозностью и строгостью следования нормам шариата. Именно здесь в советские годы возникали полуподпольные структуры так называемого «неофициального» или «параллельного» ислама. В конце 1980-х гг. именно здесь возникли и активизировались политические образования, прибегнувшие к исламистской идеологии и риторике. В их появлении и становлении большое значение, как уже указывалось, играл внешний фактор: привнесенные извне идеи и средства на их реализацию зарубежными миссионерами, прежде всего саудовскими гражданами узбекского происхождения, потомками басмачей. Также в Ферганской долине отмечается высокая плотность населения, что может служить фактором потенциального обострения этнонациональной розни в регионе. Находящаяся на стыке трех государств (Таджикистан, Узбекистан и Кыргызстан) эта местность, начиная с конца 1980-х гг., стала ареной противостояния узбеков и турок-месхетинцев (Ферганские события 1989 года².

После крушения Советского Союза в начале 1990-х годов новые независимые страны переживали резкий всплеск национального самосознания, сопровождавшийся активизацией религиозного фактора. По мнению ряда западных исследователей, правители постсоветских государств региона, оказавшись перед выбором между позициями «нация против демократии» или «нация и демократия», выбрали первую из них, не отдав предпочтения демократии. Этот выбор во многом предопределял националистическую идеологию.

Все центрально-азиатские республики провозгласили себя светскими государствами и стремились отделить религию от государства. Ислам, таким образом, был лишен возможности официально вмешиваться в политическую жизнь общества. Он, с одной стороны, стал использоваться руководством независимых центрально-азиатских республик как один из инструментов создания новой идентичности, построения независимого государства, с другой - стал знаменем тех сил, которые выступили за альтернативный избранному руководством этих стран путь развития, связанный с исламизацией государства². Кроме того, ислам стал все шире использоваться для выражения протестных настроений. Между тем возрождение ислама имеет свои определенные особенности и специфику, которые в значительной степени дифференцированы для каждой из трех стран, входящих территориально в Ферганскую долину.

Как указывает в своей диссертационной работе «Политический ислам в Центральной Азии: основные факторы и перспективы» кандидат политических наук Ушаков Вячеслав Николаевич, Кыргызстан советского и постсоветского периодов характеризуется традиционным обществом, в котором многовековые традиции и обычаи играют доминирующую роль. Несмотря на секуляризацию и десакрализацию, насаждавшиеся советским режимом, культурные традиции и обычаи остаются регулятором общественных отношений и сущностью общественного сознания. Постепенно меняется социальный статус личности, она оттесняется на второй план, реставрируется родоплеменная, клановая и региональная структура общества, а значимые политические, экономические вопросы решаются в плоскости племенных, клановых и региональных институтов власти.

Сегодня становится очевидным, что ислам для киргизов - это не просто религиозная система, а прежде всего цивилизация, которая, несмотря на эволюцию материальной жизни, сохраняется как социокультурная система. Несомненно, и то, что ислам был и остается одним из важнейших элементов кыргызской национальной идентичности наряду с принадлежностью к единому этносу, государству, а также наряду с общим историческим прошлым и языком¹. Однако сила этого религиозного компонента в национальной идентичности народов Центральной Азии не всегда приносит глубоко осознанное и убежденное чувство принадлежности к более широкой наднациональной мировой мусульманской общности. Это объясняется тем, что мусульмане региона приобрели национальную идентичность при советской власти, а потому их исламскую идентичность необходимо рассматривать во взаимосвязи с этнической и национальной категориями.

Возрождение ислама в Таджикистане началось несколько раньше, чем в остальных государствах Центральной Азии и Ферганской долины в частности. Уже к концу 80-х годов прошлого столетия в республике насчитывалось более тысячи неофициальных мулл и функционировали сотни нелегальных мечетей, в то время как официально было зарегистрировано не более 17 мечетей. В 1991 г. действовали уже 130 соборных мечетей, 28000 приходских мечетей и молитвенных домов, более 150 коранических школ².

На рубеже 90-х годов появилось много книг и исследований по истории, философии, литературе, этике ислама, вышли в свет научно-популярные издания о Коране и хадисах. В массе своей их авторами были академические ученые. Служители Казиата (духовного управления) и мечетей были заняты изданием священных текстов, а также пособий по исламской обрядности, в целом процесс исламского возрождения отразился на легализации религиозных институтов, широком обращении к духовному наследию и просветительству.

Характерные черты исламского возрожденческого движения в Таджикистане поначалу выражались преимущественно в просветительной деятельности, критике конформизма «официального» духовенства и практики поборов за исполнение религиозных обрядов. До начала 90-х годов просветительная направленность в нем явно преобладала над политической¹. Но начавшиеся процессы перестройки все больше подталкивали их к решительному вхождению в политику.

Исламское возрождение в Узбекистане также послужило большим толчком к просветительной деятельности «официального» духовенства и других религиозных организаций. К началу 1992 года в Узбекистане было восстановлено или построено заново около 3 тысяч мечетей, в том же году открылись 9 новых медресе, набор в мусульманские учебные заведеня Узбекистана увеличился в десять раз.

В Узбекистане возрождение исламских религиозно-культурных ценностей и традиций, как части общемирового духовного наследия, с первых лет независимости стало фактором государственной политики. Следует подчеркнуть, что в данном разделе не предполагается подробно рассматривать особенности исламского возрождения во всех трех странах Ферганской долины или тем более во всех пяти государствах Центральной Азии. Главное, по мнению автора, заключается в том, чтобы отразить лишь основные тенденции, которые присущи исламскому возрождению в центрально-азиатском регионе.

Таким образом, общим для всех трех республик Ферганской долины стало начало бурной религиозно-просветительной деятельности, рост конфессионального образования и повышение интеллектуального уровня веры мусульман, открытость исламского образования как внутри стран, так и за ее пределами. Были сняты все ограничения, касающиеся исламской культурной активности, власти стали способствовать совершению хаджа, молодежь получила доступ к образованию в мусульманских странах, в том числе в исламских вузах. В республиках Центральной Азии открывались исламские университеты, появились религиозные праздники. При этом инициатива подобного рода должна была исходить от правительства или официального духовенства. Центральная Азия вообще стала открытой для влияния со стороны внешнего мира. В регион легально начали приезжать миссионеры и представители мусульманских зарубежных религиозных организаций. Все это способствовало повышению уровня мусульманского самосознания и идентификации населения с мусульманским миром. Однако в тоже самое время этот объективный процесс нес в себе потенциальную угрозу распространения исламского фундаментализма путем пропаганды, чему, в частности, способствовала близость Афганистана и Ирана, а также активность финансируемых Эр-Риядом ваххабитских эмиссаров и организаций.

1.2 Основные причины исламского возрождения постсоветского периода

В связи со всем вышесказанным, возникает справедливый вопрос о причинах взлета ислама в рассматриваемый период, его региональной активизации в центрально-азиатском пространстве. Значительное число авторитетных исследователей ислама связывают его возрождение с ответом на исторические вызовы, брошенные этой религии претензиями на мировое господство западных либерально-демократических ценностей, процессами глобализации, представляющей угрозу традиционным ценностям, особенно восточных обществ, в том числе и прежде всего - исламских².

В этих условиях в странах Центральной Азии складывалась парадоксальная ситуация в сфере планирования и осмысления национального пути развития. С одной стороны, многие народы не отличались сильными религиозными устоями, несмотря на богатую историческую традицию региона, и в то же время не видели себя и путь своего развития без сближения с исламом и исламским миром¹. В условиях разрушившихся систем былых ценностей и идеологического вакуума люди ухватились за ценности религиозные, что стало фактором социальной солидарности народов региона.

Также не будет лишним отметить, что в частности ислам, как религия большинства в данном регионе и как объект нашего внимания, вообще рассматривался народом даже в советское время как способ нравственного оздоровления общества. В обыденном народном сознании нравственность и ислам почти всегда идентифицировались, что укрепляло педагогическую функцию ислама и во времена СССР².

Наряду с этим непременно нужно выделить, что общество исламизировалось не только на фоне введения новых демократических институтов и либерализации экономики, но и на основе резкого падения жизненного уровня населения. В условиях переходного периода, ислам как всегда становится мощным фактором преодоления массового отчуждения и социального неравенства в нестабильные годы социальных трансформаций, как указывает, ранее упоминавшийся, кандидат политических наук Ушаков В.Н. в своей диссертационной работе. Также по его словам, с помощью ислама население центрально-азиатского региона пытается противопоставить западной культуре буржуазного индивидуализма свои культурно-религиозные традиции, сохранить национальную самобытность и восстановить чувство собственного достоинства.

Однако, в связи с исторически сложившейся стабильностью традиционных институтов и представлений, люди оценивают новое на основе старых и привычных формул, поэтому современное сосуществует в их сознании с традиционным, меняя, однако при этом и форму и содержание. На ряду с этим выделяется еще одна из причин укрепления исламизма - повсеместное нарушение справедливости, которая является одной из важнейших ценностей в исламе. Пользуясь противопоставлением жизненных реалий и религиозных ценностей, исламисты получили возможность выступать от лица поруганных ценностей религии. Политические устремления исламистов прикрывались требованием соблюдения религиозных норм и ценностей. И если политический экстремизм не получил бы поддержки ввиду своих очевидных целей, то религиозный экстремизм был поддержан некоторыми группами верующих. Большое значение имела и поддержка, не раз упоминавшаяся автором в данной главе, которую исламисты регулярно получали из-за рубежа, а также воздействие обстановки на Ближнем Востоке и в Северной Африке, где активизировалась деятельность исламских радикалов арабского мира¹. Одновременно большое влияние оказывали и государства Среднего Востока, особенно Афганистан, в котором победа движения «Талибан» создавала фон, благоприятный для роста радикальных исламистских настроений в Центральной Азии.

Свое влияние оказал и историко-географический фактор. Долгие годы регион развивался в многочисленных, но компактно сгруппированных оазисах с оседлым населением, а также на территории Великой Степи, где проживали кочевники. Религиозный фактор сильнее влиял на оседлые народы, нежели на кочевые². В ходе национально-государственного размежевания эти районы оказались разделены и переданы в состав различных республик. Так, Ферганская долина была разделена между Киргизией, Таджикистаном и Узбекистаном, как мы уже успели понять, Шашский оазис вошел в состав Узбекистана и Казахстана, а Мавераннахр оказался в Туркменистане, Узбекистане и Таджикистане.

Именно по этим географическим и административно-территориальным разломам происходили наиболее интенсивные процессы исламского возрождения и исламской политической активизации. И, наконец, по мнению некоторых исследователей, в усилении радикального ислама можно усмотреть конфликт поколений. Действительно, большинство членов экстремистских группировок - молодые люди, которые протестуют против старого официального духовенства и верхушки суфийскихтарикатов¹, не пускающих в элиту новое поколение.

Таким образом в республиках Центральной Азии стала складываться неоднозначная ситуация в контексте религиозных проявлений. Как заключает все вышеизложенное автор настоящей дипломной работы, стихийно сформировавшийся «фактор» ислама в жизни народов Центральной Азии стал нести собой не только понятие мирной религии, способной солидаризировать и стабилизировать общество, но и понятие «политического ислама», способного дезорганизовывать и дестабилизировать. Эта неоднозначная ситуация, стала реальной в результате формирования последующих двух основных проблем: отсутствие действующей на государственном уровне идеологической программы и отсутствие эффективной работы религиозных конфессий, которые не смогли повлиять на стабилизацию ситуации - как в отдельно взятой стране, так и в регионе в целом.

За время суверенизации республик Центрально-Азиатского региона процесс обращения местного населения к традиционным религиозным учениям стал не только приобретать массовость, но и носить интегративный характер по отношению к соседним странам. Всплеск религиозной активности населения в первые годы независимости способствовал нагнетанию обстановки в среде различных религиозных течений. В частности, все они стали своеобразным полигоном, на котором ислам начал трансформироваться из религиозного учения в некие общественно значимые формы и приобретать политическую окраску. Эта политизация обусловлена как незавершенностью процессов государственного и национального строительства, так и трудностями периода экономических и социально-политических преобразований, о которых уже говорилось ранее. Такого рода проблемы имеются во многих странах региона ¹.

В своей научной работе «Исламский фактор во внутриполитической стабильности государств Центральной Азии» кандидат политических наук, аналитик Центрально-азиатского фонда развития демократии (Алматы, Казахстан) Сидоров Олег указывает на тот факт, что общая жизненная неудовлетворенность населения эксплуатируется радикальными движениями исламской оппозиции, которые также стремятся заменить светские режимы исламскими. Он также обращает внимание на то, что спор между политикой и религией отмечается главным образом между руководителями светских правительств и последователями политического ислама. А светские лидеры в свою очередь не проявляют большой решимости укреплять демократию и власть закона, что играет на руку исламской оппозиции.

Опираясь на данные, изложенные в научной работе Сидорова О., автор настоящей исследовательской работы считает необходимым конкретно выделить основные общие для республик Центральной Азии причины включение ислама в их политическую жизнь в постсоветский период, с целью формирования четкого представления об этом процессе, а именно: острый экономический кризис тех лет, отсутствие идеологии на государственном уровне, ущемление прав наиболее уязвимых слоев населения, давление со стороны властей на инициативы «снизу» и, как следствие вышеназванных причин - рост социального напряжения внутри каждого из государств.

Дальнейшее использование ислама в политической жизни республик региона было направлено на решение внутриполитических вопросов, связанных с распределением мест в правительстве, то есть с достижением власти. Как правило, представители духовенства вовлекались во внутриэлитную и межклановую борьбу. В одних странах это проходило в мирном русле, в других (например, в Таджикистане) переросло в гражданскую войну. В Узбекистане вовлечение религиозных деятелей в указанное противоборство повлекло за собой вооруженные столкновения и рост напряженности в обществе, в Кыргызстане религиозные организации начинают постепенно внедряться в органы власти (это наиболее заметно на юге республики) (более подробно об указанных процессах в каждой из республик будет рассмотрено автором в следующей главе настоящей дипломной работы).

Еще раз особо следует подчеркнуть факт идентичности на религиозной основе, значимость которого уже выделялась в данной главе, потому как «исламский фактор» для Центрально - Азиатского региона стал не только одним из определяющих моментов в жизни общества, как мы успели выяснить, но и действенным механизмом в борьбе за власть.

Возрождение мусульманских традиций приветствовалось повсеместно. Восстановление таких ритуалов, как хадж, стало популярным не только среди рядовых граждан, но и политиков, в результате чего это паломничество, почитаемое всеми верующими и осуществляемое только в определенных целях, в последнее время превратилось в своеобразный «пропуск» во власть. Если азиатский политический деятель не совершил хадж, то его шансы удержаться на занимаемом посту или подняться выше автоматически сокращались до минимума¹. Также президенты ряда центрально-азиатских государств ввели исламский элемент в символику государств. Например, на гербах Узбекистана и Туркменистана изображен полумесяц. В этот период можно наблюдать, с одной стороны, взаимопроникновение государственной власти и религии, с другой - набирающий обороты процесс политизации ислама. В некоторых республиках духовенство стало политизироваться, направляя свои усилия во внутриполитическое русло жизнедеятельности государства.

Очередным фактором, усугубляющим ситуацию, послужили принятые действующей властью меры по назначению на должности священнослужителей людей, приближенных к тому или иному клану, той ли иной группе влияния, в результате чего назначенные «сверху» имамы и муфтии не пользовались в должной мере популярностью у служителей веры и в среде дехкан (среднеазиатских крестьян, в данном случае - простых граждан). Слабая теологическая подготовка священнослужителей не только не позволила привлечь в эти ряды новых почитателей и удержать прежних, но и способствовала ослаблению интереса со стороны рядовых граждан. В то время мало кто осознавал, что два-три имама, неподготовленных или дискредитированных в глазах уммы, могут создать гораздо больше проблем, чем десятки проповедников радикальных течений.

Процесс увеличения числа мечетей, одобренный государственными органами республик региона, наталкивался на резкий дефицит священнослужителей, а практиковавшие муллы были недостаточно компетентными в своей области, неспособными вести беседы на религиозные темы в доступной форме. Однако в нашем случае интересно то, что рядовые граждане получали ответы на свои вопросы от других людей, знающих арабский язык и способных доступно разъяснить трактовку того или иного послания. Разрастающийся системный кризис того периода стран Центрально - Азиатского региона, выразившийся в трудностях экономического переустройства общества и в огромном разрыве между доходами самых богатых и самых бедных, сыграл не последнюю роль в увеличении интереса к исламу как учению и в политизации этой религии. В этих условиях многие граждане стали искать альтернативу, и выход из данного положения предложили зарубежные исламские эмиссары, которые не только смогли найти общий язык с людьми, но и помочь им своими советами, а также действиями.

Сложившаяся обстановка не могла долго оставаться в латентном состоянии. Политизировавшись, религия вышла на передовые позиции, потеснив государственных деятелей, в результате чего во многих республиках Центральной Азии были отмечены вооруженные столкновения, способные привести к гражданской войне и росту напряженности.

Влияние радикального и воинствующего ислама в государствах региона, а также в соседних с ними странах угрожает стабильности Центрально-Азиатского региона и чревато некоторыми структурными проблемами. Существует тревожная тенденция, сводящаяся к тому, что ислам будет приравнен к экстремизму лишь в силу того, что религия побуждает одну группу (как правило, молодых людей) участвовать в деятельности, направленной на формирование протестного потенциала и способствующей накалу социальных волнений, а другую - использовать религию для оправдания террористических акций, как указывает в своей работе ранее не раз упоминавшийся Сидоров Олег. 

В данном случае следует учитывать, что антиисламская пропаганда и чрезмерное упрощение сложившейся религиозной и политической ситуации в странах Центральной Азии приводили к принятию некорректных решений. Доказательством этому служит увеличение числа случаев депортации граждан соседних стран, занимающихся в основном торговлей, усиленные паспортный и визовый режимы, ограничение передвижения людей по Центрально-Азиатскому региону и так далее ¹.

Бремя всех тех неразрешенных экономических проблем усиливает этническое и социальное напряжение, что в свою очередь способно привести к прямым столкновениям, то есть конфликты, носящие латентный характер, в ближайшее время могут трансформироваться в открытое противостояние, как предполагается в большинстве научных работ, в том числе и в работе Сидорова О. «Исламский фактор во внутриполитической стабильности государств Центральной Азии». Война в Таджикистане - самой бедной стране Центральной Азии - была тому подтверждением (подробнее о тех обстоятельствах будет сказано в следующей главе настоящей исследовательской работы).

Подходя к логическому завершению всего вышесказанного, по мнению автора, нужно еще раз подчеркнуть, что в целом угрозы, связанные с исламом, носили в большей степени внутренний характер, чем внешний, то есть возникали не только в результате внешнего вмешательства (со стороны мусульманских государств и, так скажем, «государств-демократов»), но были следствием внутриполитических дисгармоний и тяжелого социально-экономического положения стран Центральной Азии, чем успешно и воспользовались иностранные представители.

Основные внутригосударственные противоречия в одних республиках в большей, в других - в меньшей степени способствовавшие распространению идей исламского фундаментализма, можно окончательно систематизировать, условно разделив на следующие группы: внутриполитический кризис, тяжелая экономическая ситуация, активная борьба за власть между кланами и группами влияния, дефицит рабочих мест при высокой численности трудоспособных граждан, фактическое расслоение общества на чрезвычайно богатых и совсем бедных, высокая плотность населения¹, отсутствие идеологической работы государственных органов власти с народом, рост коррупции во всех эшелонах власти, низкая грамотность в среде духовных наставников по сравнению с иностранными проповедниками, несущими в народ свою «истину», отсутствия легальных каналов выражения протестных настроений деятельность исламистских группировок, прежде всего ваххабитского толка, стала едва ли не единственным средством социального протеста и т.д. Существует мнение, что экономическое развитие снизит межэтническое и религиозное напряжение. При этом необходимо осознавать, что без радикальных улучшений социально-экономической ситуации, нельзя говорить о каких-либо позитивных изменениях в любой из его стран. Безработица является в Центрально-Азиатском регионе одним из основных спутников каждой из республик¹.

Принимая во внимание, что большинство нетрудоустроенных - молодые люди, можно не только констатировать рост в регионе уровня безработицы, но и прогнозировать количественный «переход» данной социальной категории в новое качество, принимающее образ религиозной борьбы за свои нереализованные права (это было заметно в процессе антиправительственных выступлений молодежи в Киргизии в январе1990 году)². При дальнейшем спаде экономики в странах Центральной Азии и, как следствие этого, ухудшении в каждой из них социальной ситуации, возникают реальные угрозы появления сепаратистов и активизации их деятельности. К слову, в то же время межгосударственные трения по вопросам торговли, таможенных пошлин, границ, распределения воды и энергии, а также старых долгов могут лишь способствовать росту протестного потенциала.

«Перестроечный» период явился своего рода трамплином для развития национальных исламских институтов в каждой из республик Центральной Азии. Однако в эти годы ослабление центральных властей и борьба против СССР внешних сил спровоцировали появление в регионе радикального ислама. Центром распространения исламизма явилась «Ферганская долина», прежде всего Наманган, а катализатором выступили внешние силы как из исламских государств, так и из США. Именно с этого времени и далее после крушения

Советского Союза в регионе начали действовать организации исламистов. Политизации ислама в Центральной Азии в постсоветский период способствовал целый комплекс объективных причин, которые были освещены в данной главе автором настоящей дипломной работы. Все эти причины создали возможность для распространения и потенциального развития в регионе радикального ислама.

2. Анализ основных проявлений политического ислама в период становления независимости государств Центральной Азии на примере Республики Узбекистан и Республики Таджикистан

2.1 «Исламский фактор» в политических процессах в Республике Узбекистан

Согласно заключению первой главы настоящей дипломной работы, полученному в ходе анализа многочисленных научных публикаций, возврат мусульман Центральной Азии к своим исконным традициям явился одним из основополагающих преимуществ всего периода духовного возрождения в Центральной Азии на пути большинства народов этого региона к всеобщей консолидации на уровне веры. Однако одним из не менее важных результатов возрождения ислама явилась его политизация. Именно на этот факт в данной главе автор обратит особо пристальное внимание, так как ранее заявленный процесс политизации ислама содержит в себе потенциальную угрозу стабильности жизни народов Центрально-Азиатского региона. Основополагающей задачей будет определить уровень этой предполагаемой угрозы.

Широко известно, что ислам - религия тотальная, охватывающая все сферы жизни мусульман, тем самым и политика в исламе не может существовать вне религии. Ислам, в трактовке многих исламских правоведов, главенствующую роль в формировании массового мировоззрения отводит не экономике, не идеологии, не философии, а политике. Она считается краеугольным камнем в построении общества на принципах ислама. Именно поэтому термин «политический ислам» имеет все права на существование и использование¹.

На основании содержания вышеизложенной главы, а также в соответствии с заявленной темой настоящей главы, рассмотрим вопрос о «политическом исламе» на примере Республики Узбекистан и Республики Таджикистан, потому как период всплеска исламского самосознания проходил в этих республиках наиболее интенсивно, как было выяснено в первой главе настоящей работы, а также по причине того, что эти республики являются одними из входящих в состав Ферганской долины, которая на протяжении всего своего существования являлась центром религиозной и политической активности не только для стран Центральной Азии, но и для внешних акторов, что способствовало развитию определенных проблем религиозно - политического характера, и, что как следствие, провоцировало нарастание угрозы безопасности государств Центрально-азиатского региона, что также было подтверждено определенными фактами, приведенными в первой главе.

Но при этом также не хотелось бы оставлять без внимания оставшиеся три республики Центрально-азиатского региона, а именно Киргизстан, Казахстан и Туркменистан, потому как, хоть эти республики и не имели столь же напряженных ситуаций как в вышеуказанных республиках, но, тем не менее, и они, а в особенности Киргизия, как третья республика, входящая в состав Ферганской долины, имеют определенные подвижки к нарастанию так называемой «исламско-политической угрозы».

Таким образом, что касается Киргизии, радикальные исламисты чувствовали себя здесь наиболее свободно в связи с демократическим режимом Аскара Акаева, разрешавшим деятельность любых общественных организаций. Несмотря на исторически меньшую религиозность киргизов по сравнению с узбеками или таджиками, постепенно и здесь сложилась сильная исламистская оппозиция. Она принимала участие в обоих антипрезидентских мятежах («Тюльпановая революция» 2005 г. ¹.), неоднократно смещала верховных муфтиев ДУМ Киргизии, а в последние годы часть ее перешла к созданию экстремистских подпольных группировок и, соответственно, к терактам. Также нередко обостряются межэтнические отношения на данной территории (Ошские события 1990 и 2010 гг.).

Казахстан, в свою очередь, в постсоветские годы был менее затронут процессами политизации ислама. Имея устойчивую экономику, низкую безработицу, высокий процент русскоязычного населения, общую границу с Россией, он не создавал питательную среду для роста экстремистских настроений и организаций. Однако постепенно и здесь исламисты набирают критическую массу. В последние три года (2011-2013 гг.) в различных районах республики теракты совершаются радикальными исламистами непрерывно. Таким образом, исламский фактор все более настойчиво вторгается в политические процессы Казахстана.

В Туркменистане же в постсоветские годы не столько ислам влиял на политические процессы, сколько политика - на ислам. Туркменистан оказался единственной страной, где власть не только дистанцировалась от исламистов, но и существенно ослабила позиции официального ислама. Это происходило на фоне сакрализации власти и личности Туркменбаши, а также его книги «Рухнама». При этом богохульные действия властей не вызвали противодействия как исламской общественности, так и подъема исламистского подполья. Это было связанно с традиционно большим конформизмом населения, более жесткими карательными мерами властей и гораздо большей закрытостью страны по сравнению с другими государствами региона.

Таким образом, наиболее предрасположенным к политическим реформам под флагом религии среди государств Центральной Азии после обретения независимости оказалось население Узбекистана, в частности Ферганской долины, где для этого имелись соответствующие предпосылки. Достаточно долго именно современная территория Узбекистана, в частности Бухара и Самарканд, считались религиозными центрами Центральной Азии, где имамы практически со всего региона проходили теологическое обучение. Примечательно и то, что, даже в эпоху СССР именно Ферганская долина постоянно оставалась важным религиозным центром регионального ислама. Несмотря на атеизм советского времени, население Ферганской долины в наибольшей степени придерживалось в обыденной жизни норм и предписаний ислама. Наиболее ярко это проявлялось в нормах семейного права и общих запретах морально - этического характера в духе шариата. При этом рядовые мусульмане могли не посещать мечети и не заявлять о рьяной приверженности исламу¹.

Узбекистан традиционно был наиболее развитой из центрально-азиатских республик СССР. Несмотря на то, что он меньше по размерам территории и не так богат природными ресурсами, как Казахстан, в нем проживает более многочисленное и значительно более однородное население. Кроме того, экономический и военный потенциал, а также расположение в центре региона и древняя культура делали его первым претендентом на лидерство в Центральной Азии. Одновременно, в согласиис вышеизложенным, в Узбекистане наиболее сильными были и позиции ислама. На сегодняшний день в республике по официальным данным мусульмане составляют 93% населения, в основном это сунниты ханафитскогомазхаба. Численность шиитов не превышает 1%, и они сконцентрированы в Бухарской и Самаркандской областях³.