Древнейшие представления о мире зафиксированы в фольклоре, поэтому изучение фольклорной, наивной картины мира особенно актуальны. Фольклор - отражение представлений этноса о себе и о жизни в художественно обработанной форме, поэтому познать систему ценностей народа - значит понять и описать картину мира, созданную в традиционной народной культуре.

В современной модели мира граница между наивной и научной картинами мира постепенно становится менее отчетливой, т.к. происходит все большее вторжение в сферу бытовых понятий, запечатленных фактах языка, а также расширение сферы бытовых представлений за счет научных знаний.

В настоящее время исследование наивной картины мира идет в двух направлениях:

1. Исследование отдельных, характерных для данного языка концептов, своего рода лингво-культурных изоглоссов.

2. Поиск и реконструкция присущего языку цельного, но «наивного», донаучного взгляда на мир, акцент ставится на цельной языковой картине мира. При этом исследуется не изоглоссы, а диалект в целом.

Лингвофольклористика - новое направление в лингвистике. Зародилось оно в 60-е годы XX в., но только в последнее десятилетие оформилось в самостоятельную дисциплину. Следует назвать таких исследователей, стоящих у истоков этой научной дисциплины, как С.Е. Никитина (ее работы посвящены анализу устного народного творчества в целом, а также концептуально-лингвистическому анализу стихов русских духоборцев), А.Т. Хроленко (объект его исследований - общерусский фольклор), С.М. Толстая и Н.И. Толстой (работали в русле описания этнокультурного содержания текста) и др.

Изучение языка фольклора ведет к истокам культуры, которая нашла выражение и закрепление в языке как культура определенного этноса [123].

Исследования сказки в том или ином виде должны были начаться вместе с открытием фольклора, и возникновением интереса к его собиранию и изучению. Отражая и в какой-то степени определяя закономерности развития науки о фольклоре, эти исследования вместе с тем были связаны с развитием других дисциплин, в первую очередь лингвистики и литературоведения.

Сказка исследовалась как фольклорный жанр со своей историей, поэтикой и традицией бытования. Одновременно, создавались и постоянно пополнялись сказочные коллекции, в связи с чем появилась необходимость как-то ориентироваться в многообразии сказочных сюжетов и их многочисленных вариантов.

Наверное не будет преувеличением сказать, что одними из самых значимых для исследования структуры и семантики сказок были работы В.Я Проппа, и в первую очередь его “Морфологии сказки”, изданная в 1928 г. Как известно, морфология для В.Я. Проппа не была самоцелью: синхронное описание он считал необходимым условием для того, чтобы найти историческое объяснение единообразия волшебных сказок. “Морфология сказки” стала результатом поиска инструмента синхронного описания волшебной сказки. В многообразии повествовательных эпизодов сказочных текстов В.Я. Пропп выделяет универсальные элементы, выполняющие повествовании определенную роль или функцию. Рассматривая эти элементы и их роли на некотором уровне абстрагирования, он определяет их инварианты и дает им названия: отлучка, запрет, нарушение запрета и т. д. Эти инварианты, называемые Проппом функциями образуют фонд из 31-й единицы. Содержание любой сказки без остатка может быть представлено при помощи некоторой последовательности функций из этого набора (при этом в описании той или иной сказки никогда не используются все без остатка функции).

Так был разработан аппарат описания волшебной сказки. С его помощью можно делать достаточно грубые, но логически непротиворечивые описания сюжетов. Важным открытием, которое делает В.Я. Пропп, используя этот аппарат, является упорядоченность функций в сюжете сказке. В описании любой волшебной сказки функции следуют не в случайном порядке: про любые две из них можно сказать, которая из них будет предшествовать другой [115].

Несмотря на обширное филологическое исследование фольклора, его язык стал объектом науки недавно. Он привлекает внимание ученых как отражение важных компонентов культурной традиции, мировосприятия нации, это один из богатых источников для реконструирования духовной культуры народа.

Реконструировать архаическое сознание по данным фольклорных текстов можно следующим образом: описывая оппозиционную структуру модели мира, основные образы фольклора и единицы, их выражающие. Мир, представленный в фольклорных произведениях, есть идеальный мир. В нем нет полутонов, он четко поделен на светлое и темное, доброе и злое, это мир должного и правильного. Представление о норме, аксиологии в фольклорных текстах закреплено на разных уровнях текста.

Итак, лингвофольклористика - область филологических знаний о языке фольклора. Ученые синтезируют литературоведческий и лингвистический анализ при исследовании особенностей словоупотребления в своеобразном тексте, при выявлении места и функций языковой структуры в системе фольклорного произведения, так как невозможен «чисто языковой подход к сложной материи, формируемой и формулирующей чудо народной словесности» [85. C. 110].

Изучение языка фольклора способствует не только более полноценному восприятию традиций устного творчества, но без изучения языка устной поэзии нельзя решить многих вопросов в области науки о языке художественной литературы, нельзя полно представить историю литературного языка, то есть «изучение языка фольклора как особой формы языка словесного искусства … важно не только само по себе, но и для познания языка в целом» [85. C. 200].

Язык фольклора, по мнению И.А. Оссовецкого [123], как язык искусства обладает многими специфическими чертами, которые служат целям образного отражения действительности, однако он всегда базируется на естественном языке. Проблема соотношения языка фольклора и народных говоров как конкретного материала создания произведения устного народного творчества относится к числу фундаментальных проблем лингвистики.

Приведем две наиболее распространенные точки зрения.

1. Диалектологи полагают, что язык фольклора - функционально-стилевая разновидность диалекта. Основанием такого включения Л.И. Баранникова считает такое наблюдение: «в основе народнопоэтической речи лежит фонетическая, грамматическая и лексическая система того диалекта, в пределах которого бытует данное народно-поэтической произведение» [109. С. 145]. В.И. Собинникова утверждает, что фольклор черпает из повседневной диалектной речи свои приемы, превращая их в стабильное фольклорное средство. В.В. Виноградов не сомневается, что «устная народная словесность - кристаллизация семантики народного языка. Поэтому народная поэзия нередко рассматривается как воплощение основных тенденций системы народной речи, основных начал народного духа» [115. C. 56]. Признают отдельный диалект основой языка фольклора и Р.И. Аванесов, и П.Г. Богатырев, и О.И. Богословская, и Р.Р. Гельгардт, и А.П. Евгеньева, и В.Я. Пропп.

2. Е.Б. Артеменко, А.Н. Веселовский, А.В. Десницкая, И.К. Зайцева, О.И. Киселева, И.А. Оссовецкий, Ф.П. Филин считают, что в языке фольклорa отсутствуют узкодиалектные элементы, понимая наддиалектность как величину интегрирующую, как начало, объединяющее носителей разных диалектов. Тем самым исследователи выводят язык фольклора за рамки отдельного диалекта, приравнивая его к койнэ. С другой стороны, если наддиалектность понимается как наличие элементов, не содержащихся в данном диалекте, то устно-поэтическая речь - внутридиалектная стилевая разновидность, где сильно влияние традиции. В силу этого фольклорные тексты отличаются замедленной эволюцией устно-поэтической речи, что отличает язык фольклора от обиходно-разговорной речи, но не свидетельствует о его наддиалектности языка фольклора.

По мнению А.Т. Хроленко [135], причины иллюзии наддиалектности языка русского фольклора заключаются в следующем: Диалектные различия не затрагивали основной части фонетической системы, грамматического строя, ядра словарного состава; устному народному творчеству свойственна единая фольклорная картина мира, которая дифференцируется не территориально, а жанрово; всему национальному фольклору присуща типологическая однонаправленность закономерностей текстообразования.

По мнению Ю.А. Эмер [135], язык фольклора - это образование системного характера единиц разного уровня, сложившееся в процессе художественного творчества в пределах текстов устно-поэтических произведений. Это «функционально-стилевая разновидность диалекта, генетически однородная с диалектно-бытовой речью и отличающаяся от последней своей функциональной и жанровой дифференциацией. Функциональная и жанровая дифференциация в порядке «давления системы» способствует появлению в устно-поэтической речи отдельных языковых элементов, характерных только для этой разновидности речи, а также изменению валентности и дистрибуции элементов, присущих всем разновидностям диалекта. Суммарно отличия не велики и не позволяют считать язык фольклора явлением наддиалектным».

Фольклорные тексты - это устно-поэтические произведения, где слово отличается от своего «бытового двойника» (см. работы В.В. Виноградова, Г.О. Винокура). Специфичность фольклорного слова обусловлена несколькими факторами: и своеобычностью фольклорного мира, и особым соотнесением слова и текста, и тем, что фольклорное слово - это результат обобщения свойств устной речи.

Появляется много работ, посвященных исследованию языка различных жанров русского фольклора. Данная проблема разрабатывается в двух направлениях: исследуются особенности жанров и специфика единиц, их составляющих, либо рассматриваются особенности функционирования языковых единиц в разных типах текстов, что в свою очередь приводит к осознанию специфики жанра.

В лингвистической науке не существует единой схемы описания фольклорных жанров, нет общей системы определений жанров.

Сказка является одним из важнейших эпических жанров фольклора, это «устные рассказы, бытующие в народе с целью развлечения, имеющие содержанием необычные в бытовом смысле события (фантастические, чудесные или житейские) и отличающиеся специальным композиционно-стилистическим построением» [109. С. 56].

Существуют различные жанровые разновидности сказки: сказки о животных, бытовые и волшебные. Популярность волшебных сказок объясняется привлекательностью необыкновенного мира, сюжетной занимательностью.

В сказке, как и в других фольклорных произведениях, действие сквозное, последовательно развивающееся во времени. Один эпизод сменяется другим, нет хронологических отступлений, что приводит к крепкому сцеплению эпизодов, соблюдению единства действия. Отличительная черта сказки - устойчивость текста, традиционность структуры, ее компонентов. Большинство сказок создано по единой схеме: 1. Зачин, 2. Основная часть, 3. Концовка.

Одним из главных отличий фольклорного языка от литературного является возможность привлечения глаголов, образованных непервичными приставками, для реализации определенных стилистических задач, связанных с поэтической структурой конкретных фольклорных жанров.

В фольклорном языке, как и вообще в языке подлинно художественных произведений словесного творчества, все оказывается подчиненным строго определенным задачам эстетического плана. «Для выделения черт, специфических для языка фольклора, в отличие от языка нефольклорного, далеко недостаточно изолированного описания известного круга фактов, пусть даже преимущественно распространенных в устнопоэтических произведениях. Необходимо эти факты оценить с точки зрения… жанровой дифференциации устнопоэтического языка» [123. C. 68]. Можно с достаточной уверенностью сказать, что к употреблению тех или иных типов полипрефиксальных глаголов фольклорные жанры относятся избирательно, в зависимости от их возможностей в реализации поэтических приемов, ставших традиционными для тех или иных жанров.

«Время в сказке всегда движется в одном направлении», как и в былине, однако, в отличие от былин, здесь «нет статических описаний», следовательно, и замедления рассказа [115. С. 45 - 46]. Сказка описывает для того, чтобы повествование было информативно достаточным; занимательность ее кроется не в подробных описаниях, а в самом сюжете. Конечно, нельзя думать, что время сказки вообще не прерывается; в этом случае было бы трудно представить, каковы были бы сказки по объему. Однако действие в сказке не замедляется в собственном смысле слова; опускаются те временные отрезки, в которые герой не совершает исключительных поступков. Это перерыв во времени, но сюжет все-таки развивается равномерно, ибо сюжет -- это в первую очередь не последовательность во времени, а последовательность событий. Такие перерывы во времени в сказке заполняются традиционными формулами типа «утро вечера мудренее», «долго ли, коротко ли» и т. д. Ничего общего с замедлением рассказа в былине такие «пропуски» временных отрезков не имеют. В известной мере это можно объяснить, видимо, тем, что сказочный сюжет, как правило, многоэпизоден и событийно богаче, тогда как в былине сюжет организуется каким-то одним эпизодом: действие былины сосредоточивается вокруг подвига богатыря. Поэтому информативная перенасыщенность сказки может быть одной из причин нетипичности для нее статических описании, и, наоборот, однолинейность сюжета, событийная ограниченность позволяют былине концентрировать внимание на отдельных эпизодах, имеющих отношение к совершаемому богатырем подвигу.

1.2 Понятие модальности

Итак, модальность может рассматриваться как комплекс актуализационных категорий, характеризующих с точки зрения говорящего отношение препозитивной основы содержания высказывания к действительности по доминирующим признакам реальности/ирреальности. То или иное отношение к этим признакам представлено в значениях:

1) актуальности/потенциальности (возможности, необходимости, гипотетичности и т. д.),

2) оценки достоверности,

3) коммуникативной установки высказывания,

4) утверждения/отрицания,

5) засвидетельствованности (пересказывания/«непересказывания»).

С модальностью частично связана семантико-прагматическая сфера качественной и эмоциональной оценки. Введем необходимые пояснения.

Известна точка зрения, согласно которой к модальности относится также качественная оценка дескриптивного содержания высказывания по признакам «хорошо/плохо» (см. в работе Е.М. Вольф о «модальной рамке оценки» [46]). По мнению А.В. Бондарко, оценочность лишь частично связана с семантикой модальности: налицо точка зрения говорящего, его отношение к содержанию высказывания, но далеко не всегда достаточно ясно выражено «отношение содержания высказывания к действительности». Он считает, что оценочность целесообразно рассматривать как особую семантико-прагматическую сферу, взаимодействующую с модальностью (представляющую собой один из элементов ее окружения, среды). Разумеется, резких граней здесь нет, и отнесение качественной и эмоциональной оценки к модальности нельзя исключить, однако речь может идти лишь о периферии модальности, где специфические признаки данной категории «размываются» [30. C. 46 - 48].

Модальность, согласно одной из точек зрения, соотносится в лингвистике с понятием модуса. Так, Н.Д. Арутюновой выделяются такие разновидности модуса, как модус восприятия, знания, когнитивный (эпистемический), ментальный, модус незнания, сокрытия и безразличия, «не-ответа», общей оценки, объективированный, модус полагания, психической реакции, сомнения и допущения (вероятностной оценки), эмотивный и др [10].

1.3 Основные типы модальных значений

Шестой тип значения - это эмоциональная и качественная оценка содержания высказывания, выражаемая лексически (ср.: хорошо, плохо, стыд, срам, ужас), просодически (восклицательными предложениями), а также с помощью междометий. Кроме того, это значение может быть представлено либо сложноподчиненными предложениями, содержащими в их главной части оценочный модус, либо конструкциями с вводными словами и оборотами (к счастью, к. несчастью).

Нас в работе интересует качественная (и количественная) оценка содержания высказывания, выражающая значение «много» и «мало».

Приведем примеры реализации этого значения по сказкам А.Н. Афанасьева. Покажем способы реализации значения «много».

Наловил рыбы и везет целый воз. В данном примере в глаголе наловил содержится значение «много», которое выражается при помощи приставки на- и лексически во второй части предложения словом целый.

Эка, сколько рыбы привалило, и не вытащишь! Здесь в глаголе привалило передается значение «много» при помощи приставки при- и междометия эка.

Медведь пошел по лесу, только лес трещит; перевалял пропасть дерев, наконец выбрал самое большое, толстое дерево и принес лисе. В этом предложении глагол перевалял передает значение «много» при помощи приставки пере-. Кроме этого, данное значение усиливается словом пропасть, которое подчеркивает значение глагола.

Теперь рассмотрим примеры, в которых реализуется значение «мало».

Тут дед смекнул, что лисичка-то была не мертвая; погоревал, погоревал, да делать-то нечего. В этом предложении глагол погоревал передает значение «мало» при помощи приставки по-.

Уж он сидел, сидел , целую ночь просидел, хвост его и приморозило. В этом примере глагол приморозило передает значение «мало», «немного», выражающиеся при помощи приставки при-.

Слезла лиса с телеги, посмотрела на лошадь и увидала, что она набита мохом, а мясо все съедено; поплакала, поплакала и опять стала ходить по лесу пешком. В этом примере глагол поплакала передает значение «мало» при помощи приставки по-, ограничивая временные и интенсивные рамки действия.

1.4 Глаголы со значением «много», «мало» в сибирских сказках и сказках А.Н. Афанасьева