Анализ явления компрессии в художественном тексте (на примере коротких рассказов английских и китайских авторов)

В последнее время в современной китайской литературе и публицистике стало появляться множество новых слов, образованных с помощью элемента mang «слепой» по модели давно существующего слова wenmang (ОДwen «культура» + Г¤mang «слепой» = «неграмотный»): µзДФГ¤diannaomang - человек, несведущий в компьютерах (µзДФdiannao - «компьютер»), Бµ°®Г¤lianaimang - человек, несведущий в любви (Бµ°®lian'ai - «любовные отношения»), ѕ­Г¤jingmang - не разбирающийся в экономике (ѕ­jing сокращение отѕ­јГjingji - «экономика») и т.д.

Новые слова, образованные с помощью полусуффикса ИИre, первоначальное значение которого «горячий», «жара» также можно отнести к компрессивному типу словообразования. В современном языке элемент приобрёл новое значение (основанное на метафорических связях) - «бум», «широкое увлечение», и встречается в сочетаниях с разными типами слов и словосочетаний (часто это дву- и более сложные компоненты), например: М«їХВГУОИИtaikongluyoure - «увечение космическими путешествиями» (М«їХВГУОtaikong l?you - «космические путешествия»), ФзЖЪС§З°ЅМУэИИzaoqixueqianjiaoyure - «бум раннего дошкольного образования» (ФзЖЪzaoqi - «ранний период», С§З°ЅМУэxueqian jiaoyu - «дошкольное образование»), ХдЦйИИzhenzhure - «жемчужный бум» ЈЁХдЦйzhenzhu - «жемчужина»Ј©.

VI. Компрессия на фонетическом уровне.

Как было упомянуто ранее, фонетическая компрессия широко распространена в художественных текстах (особенно поэтических), где она служит эффекту эмоционального воздействие на адресата. Данная цель чаще всего достигается авторами путем многократного использования отдельных звуков, использованием рифмы и созданием определенного ритма произведения.

Существует несколько теорий о том, что звуки каждого языка несут в себе скрытое символическое значение, которое становится явным при определенной их организации в произведении. Л. Тимофеев, например, среди звуков русского языка выделяет «нежные» (е, и, ю, я, ф, з, в, л, м, л, н) и «агрессивные» (о, у, с, р, ш, ж)». [Тимофеев Л. Слово в стихе. - М. - 1982., с.67] Сходный эффект обнаруживают и соответствующие звуки английского языка: Так фраза “<…> and she floated away to the flow of marvelous music like a flower tossed into a pool” (К.Мэнсфилд “Her First Ball”) создаёт изящную и лёгкую картину в воображении читателя, в то время как следующий отрывок из рассказа У.Сарояна “The Filipino and the Drunkard” “He began to tremble, not fearing the man but fearing the rage growing in himself” точно передаёт возрастающую ярость героя благодаря многократному употреблению довольно жёсткого звука r.

В соответствии с концепцией «значения» высоких и низких гласных, И. Левого можно говорить об их двух основных значениях:

1) Функциональном (или суггестивном): печальное, угрюмое настроение (тоска, грусть, страх, скорбь) связывается с -u, -o , в то время как более светлые эмоции ассоциируются с -i или -e. (“Soft language issued from their spitless lips as they swished in low circles round and round the field, winding hither and thither through the weeds”, Дж.Джойс “Portrait of the Artist as a Young Man”)

2) Символическом (или референциальном): высокие тоны (под ударением) -i вызывают представления о чём-то деликатном, хрупком, тонком, изящном, быстром и светлом, отдаленном во времени и пространстве, женском и предметном. Низкие тоны (при отсутствии ударения) -o, -u и их протяжное произношение связаны с представлениями о чём-то «большом, массивном, широком, глухом <…>, собирательном, пространственно и временно близком, мужском». [Арнольд И. В. Стилистика современного английского языка. - М.: Просвещение. - 2002., с. 194]. Так, например, К. Сэндбург в стихотворении “Early Moon” создаёт непостижимый и монументальный образ поэзии “Poetry <…> is so old that no man knows how and why the first poems came”.

И.В. Арнольд также подчеркивает символичность некоторых звуков, в частности -d, который при частом повторении ощущается как недобрый,

связанный с отрицательными эмоциями [Арнольд И. В. Стилистика современного английского языка. - М.: Просвещение. - 2002., с. 211].

Однако необходимо отметить, что один и тот же звук может вызывать различные ассоциации в зависимости от его окружения и тех звуков, которые ему контрастно противопоставляются, а также в зависимости от семантического значения слов, в которых эти звуки употребляются.

Такое проявление компрессии связано с компрессией на семантическом уровне, поскольку её конечный (выразительный) эффект проявляется именно на уровне общего смысла произведения (а также его тона, атмосферы).

Отдельно стоит упомянуть проявление компрессии, более свойственное устной речи, которое однако, нередко воспроизводится в художественных произведениях, в силу синтетического характера данного функционального стиля (под синтетическим мы подразумеваем свойство художественного текстов сочетать в себе отдельные характеристики других стилей).

Вследствие того, что в потоке речи слова не просто связываются в слышимые ряды и цепочки звуков, а образуют определенным образом организованные сочетания, в разговорной речи имеет место сокращение структуры языковой единицы без изменения заложенной в ней информации, имеющее системный характер и немаркированное стилистически. Исходя из определения компрессии, к разряду таких фонетических явлений представляется возможным отнести следующие:

ассимиляция/ уподобление,

элизия,

редукция,

монофтонгизация,

коартикуляция.

Более явно такой тип компрессии проявляется в устной разговорной речи, хотя нельзя заявлять, что он находит своё выражение только в ней - фонетическая компрессия характеризует устную речь в целом. В художественных произведениях её результат, как правило, передаётся графически и служит средством характеристики социальной принадлежности героя и/ или его эмоционального состояния.

В рассказе Г. Уэллса “Mr. Brisher's Treasure” высокое содержание компрессированных элементов в речи Мистера Бришера в первую очередь свидетельствуют о его невысоком происхождении и низком уровне грамотности. (“You know `ow it is, I dessay” , “Rich you might call `em a'most rich”, “i'er” `thority”, “clo'es”). Кроме того, герой неоднократно характеризуется рассказчиком как беззаботный, беспечный человек, поэтому его манеру речи (такую же расслабленную) можно рассматривать как одно из указаний на характер и отношение к жизни в целом.

В данной главе явление лингвистической компрессии нами было рассмотрено в широком и узком смысле слова, т.е. как вызванная принципом языковой экономии тенденция функционирования современного языка, находящая различное выражение в разных конкретно-коммуникативных сферах (функциональных стилях), а также как совокупность тех средств, с помощью которых компрессия в широком смысле достигается на каждом из языковых уровней: семантическом, синтаксическом, словообразовательном, морфологическом и фонетическом.

Следующая глава посвящена анализу лингвистической компрессии в коротких рассказах английских и китайских авторов, исследованию влияния последней на структуру художественного текста жанра и выявлению сходных и различных черт её реализации в литературе отличных друг от друга культур.

ГЛАВА III. АНАЛИЗ ЯВЛЕНИЯ КОМПРЕССИИ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ (НА ПРИМЕРЕ КОРОТКИХ РАССКАЗОВ АНГЛИЙСКИХ И КИТАЙСКИХ АВТОРОВ)

Данная глава будет посвящена сопоставительному анализу явления компрессии в художественных текстах коротких рассказов английских и китайских авторов. Нами будут рассмотрены китайские рассказыЦмЧФЗеZhu Ziqing“ґТґТ”“Congcong”(“Hastily”)Ўў “±іУ°”“Beiying”(“The Back View”) и рассказы англоязычных авторов “The Baron”, “The Tiredness of Rosabel” К. Мэнсфилд, “A member of the family” М. Спарк.

В первую очередь, необходимо отметить, что короткий рассказ является особым жанром литературы, что определяется его специфическими чертами.

Жанровые требования короткого рассказа, главным образом, предполагают строгую фактичность, немедленную подготовку основной сущности рассказываемого, а, следовательно, экономию (часто сознательно и детально рассчитанную) изобразительных средств. Так, часто приводимый исследователями пример - рассказ Э. Хэммингуэя «Cat in the rain”, занимающий всего одну страницу печатного текста, являет собой образец экономного словотворчества, и в то же время служит ярким примером драматизма и глубины жанра короткого рассказа. Каждое средство выразительности, образ и слово несут определенную нагрузку, внешняя и внутренняя форма неразрывно связаны и в некоторой степени определяют друг друга.

Сосредоточенность внимания, выдвинутый по напряженности центр и связанность мотивов этим центром - отличительные признаки рассказа. Его сравнительно небольшой объем, который выделяется одним из основных и жанрообразующих признаков, всецело объясняется этими основными свойствами. [ Локс К. , Словарь литературных терминов: Т. 2., стлб. 693-695.]

Наиболее очевидными чертами, определяющими жанровую самобытность и уникальность короткого рассказа, являются: вытекающие из объёма и необходимости экономии: своеобразное построение сюжета, то есть большая распространенность (при сравнении с новеллой или очерком) и произвольность композиции, как то: частое отсутствие традиционных завязок или развязок включение элементов драмы, однонаправленность воздействия, детализация, в совершенстве продуманная символика сцен и образов - все это вызвано необходимостью экономии.

Поскольку принцип экономии - основная причина возникновения компрессии, можно сделать вывод, что автор короткого рассказа неизбежно обращается к различным способам лингвистического сжатия информации, чтобы отвечать требованиям жанра.

В данной части работы анализ явления компрессии и её влияния на структуру текста короткого рассказа будет проводиться в соответствии с рассмотренными выше уровнями. (См. гл. II):

Семантическим

Синтаксическим

Лексическим

Морфологическим

Фонетическим.

Для первоначального анализа нами был выбран рассказ К.Мэнсфилд “The Baron”, так как в нём наиболее широко представлены средства лингвистической компрессии на всех текстовых уровнях, что значительно облегчает задачу исследования её функций.

Анализ явления лингвистической компрессии в рассказе К.Мэнсфилд “The Baron”.

В рассказе “The Baron” наблюдается всего один пример фонетической компрессии, свойственной разговорной речи - опущение звука [h] в начале слова в речи немца “ `boarding `ouse' ”.

Выше в работе уже упоминалось, что данный тип компрессии более характерен для речи малограмотных людей, принадлежащих нижним слоям общества. В анализируемом рассказе действие происходит в популярном немецком санатории, соответственно, все персонажи - представители высшего общества, довольно образованные люди, поэтому их речь отличается стандартным произношением без явных отклонений от фонетических норм.

В тексте присутствует пример фонетической компрессии иного типа, свойственный исключительно художественному тексту и перемежающийся с импликацией - аллитерация. “small and slight, with scanty black hair and sparse beard” “still the solitary little figure” “a little black leather bag”, “looked like a little yellow silkworm” . Многократное использование звуков l и s реализует свою функцию на семантическом уровне произведения, влияя в большей степени на сигнификативную структуру текста, создавая образ одного из главных героев - Барона. Несмотря на ожидания и догадки окружения о его неординарной личности, сам персонаж, благодаря аллитерации в описании воспринимается как достаточно посредственный и даже несколько жалкий. Тем самым адресату (читателю) даётся шанс предугадать возможное логическое развития событий в тексте.

Авторы данной работы считают приемлемым проанализировать семантическую компрессию, выраженную графическими средствами. В рассказе “The Baron” содержится немало примеров капитализации (написания имен нарицательных с заглавной буквы для эмфатизации определённых элементов): a Baron, one of the First Barons, the First of the Barons, Possible Ones, the Future, the First Class, (this) Exalted One. Во-первых, титул барона и его всевозможные вариации начинаются с заглавных букв, что придаёт общей тональности текста торжественно-возвышенный оттенок. Ту же функцию выполняют и другие примеры капитализации, относящиеся к абстрактным понятиям, значимость которых намеренно усиливается.

В то же время необходимо подчеркнуть, что при ретроспективном рассмотрении, из-за избытка элементов, создающих возвышенную атмосферу, возникает комический эффект.

Многочисленны также примеры употребления курсива как средства графической имплицитности - выделяются элементы, роль которых более значима, по сравнению с другими: например, “…of course this is a very fine house” (здесь подразумевается противопоставление с недостаточно высококлассными домами отдыха в Великобритании, которое далее будет выражено эксплицитно), “He has never spoken to any of the guests - yet” (в данном примере в выделенном курсивом слове заключается надежда на скорое изменение ситуации, тоже своего рода противопоставление настоящему будущего), “Surely he will honour the Frau Oberregierungsrat or the Frau Feldleutenantswitwe once before he goes”.

Эмфатическим курсивом также выделено своеобразное послесловие - модифицированное латинское высказывание “Sic transit gloria German mundi” . В данном случае изменение шрифта вполне традиционно, поскольку иностранные слова, эпиграфы, прологи нередко выделяются автором графически, что усиливает эффект и без того помещённого в сильную позицию высказывания.

Можно сделать вывод, что фонетические и графические способы компрессии главным образом влияют на сигнификативную структуру художественного текста, будучи связанными с такими его категориями, как тональность, экспрессивность, эмоциональность.

Что касается морфологического уровня компрессии, в рассказе К.Мэнсфилд “The Baron” авторами было выявлено три весьма ярких примера, появившихся как результат эксперимента автора с действующими законами морфемного словообразования: umbrellaless - прилагательное, образованное посредством присоединения к существительному, обозначающему конкретный предмет (зонт), одного из продуктивных суффиксов английского языка -less со значением отсутствия признака; в результате нетрадиционного случая суффиксации образовалось новое слово, своей ёмкостью создающее яркий образ; rabbit-wise (“…taking a whole lettuce leaf on his fork and absorbing it slowly, rabbit-wise”) - наречие, образованное по аналогии со словом clock-wise, где -wise указывает на направление, благодаря краткости новое слово вмещает в себя как ёмкое и точное описание действия Барона (его манеру поедания листьев салата), так и характеристику самого персонажа - его ничтожность, несоответствие собственному титулу; слово over-clothing создано по аналогии со существующим under-clothing («нижнее бельё») и сопоставлено с ним в одном предложении для достижения юмористического эффекта противопоставления между темами разговоров дам и девиц (over-clothing может быть истолковано, с одной стороны, как «верхняя одежда», с другой же стороны, - как «излишняя элегантность»).

Компрессия на лексическом уровне в тексте короткого рассказа “The Baron” представлена примерами включения, голофрасиса и иностранных заимствований. Включение можно наблюдать в самом названии, где определённый артикль, во-первых, подразумевает наличие предыстории рассказа, указывает на возможность использования автором приёма «моментального погружения» читателя, во-вторых, может сигнализировать об исключительности и уникальности человека, о котором идёт речь, что при ретроспективном анализе приобретает иной, комический оттенок. Соответственно, в данном случае можно говорить о наличии импликации.

Случаями включения в рассказе “The Baron” также можно считать следующие разговорные формы: “There was a lady from the Spanish Court here in summer; she had a liver”, “The Baron comes every year; for his nerves”. В обоих случаях названия органов должны интерпретироваться как болезни, с ними связанные (ср. “she had a liver trouble”). Однако эти значения включаются говорящим в состав одного слова по принципу метонимии, поскольку коммуникативные условия (местоположение - медицинский пансионат) делает возможной относительно точную экспликацию.

В тексте встречается лишь один пример голофрастической конструкции “a “fancy-not-recognizing-that-at-the-first-glance” expression” , который, как и все подобные структуры, является одним из элементов создания юмористического эффекта произведения. Кроме того, данный случай употребления голофрасиса очень ёмко создаёт образ высшего общества, гостящего в пансионате, и раскрывает его отношение к барону. Сжатая форма позволяет сократить объём СФЭ и избежать эксплицитного описания.

К.Мэнсфилд в рассказе “The Baron” использует немало немецких заимствований (поскольку действие произведения происходит в данной стране), некоторые из которых могут быть рассмотрены как примеры лингвистической компрессии на словообразовательном уровне. Сюда не относятся формы обращений (Frau Oberregierungsrat, gnдdige Frau и т. д.), так как, по мнению авторов, они употребляются писателем исключительно для создания аутентичной атмосферы. В то же время, по мнению авторов, такая форма, как ““a danke schцn” to be handed down to future generations” относится к употреблению заимствований как одного из типов компрессии: помимо создания эффекта «реальности» происходящего, его функция - не только дополнить образ барона, от которого ждут всего лишь одной обыденной фразы (возможно, выбор именно немецкого эквивалента с его отрывистым произношением ярче и точнее характеризует персонажа), но также отразить доходящее до абсурда благоговение окружения перед ним.

Ещё один пример калькирования - фраза “the day's kur”, произнесённая рассказчицей-участницей описываемых событий, также несёт в себе имплицитный смысл - характеризует всё общество, несмотря на национальную принадлежность стремящееся на время слиться с местной элитой, вставляя в речь иностранные слова.

Заимствованием можно считать использование в тексте “The Baron” в качестве пролога изменённое латинское высказывание “Sic transit gloria German mundi”, выполняющее комплексную роль: 1) суммирующее идейное содержание рассказа, 2) посредством трансформации создающее комический эффект, подчёркивая несостоятельность современных рассказчику потомков родовой знати, 3) поскольку латынь, как правило, воспринимается адресатом как торжественный язык, пролог завершает оформление атмосферы церемониальности всего произведения.

Разнообразнее всего в каждом из исследуемых рассказов представлены способы компрессии на синтаксическом уровне текста. Поскольку в рассказе “The Baron” диалогическая форма довольно часто появляется в тексте, нередки случаи разговорного эллипсиса: “A wise idea” (= “It is a wise idea”), “Sounded finely Baronial” - (= “It sounded finely Baronial”), “No, indeed” (= “No, indeed, does not”). Эффект живого общения, а также играют роль в создании образа рассказчика - как правило ей свойственны пассивные эллиптические реплики, указывающие на некую скованность, сдержанность, отсутствие той одержимости бароном, какая присутствует у окружающего её общества.

В рассказе “The Baron” в создании образа рассказчика также немалую роль играет асиндетон, поскольку повествование ведётся от первого лица: “I longed to know why he sat alone, why he carried the bag, what did he do all day”, “But I was exceedingly nice, a trifle diffident, appropriately reverential”, “I seemed to see his visions of some splendid upheaval o that silence - a dazzling exchange of courtesies in a dim future, a splendid sacrifice of a newspaper to this Exalted One, a “danke schon” to be handed down to future generations”. Использование бессоюзного типа связи приводит к выражению синтаксической цельности сложного единства ритмомелодическими средствами, которые придают речи большую компактность и динамичность. Что касается семантического плана, в первом случае динамизм высказывания передаёт крайнюю степень возбуждённости говорящей, её любопытство и нетерпение узнать правду. В двух последних примерах асиндетон соединяет не глаголы, поэтому результатом является своеобразный эффект динамики: в третьем предложении это стремительная смена картин возможного общения с бароном в будущем, во втором - комплексная передача всех оттенков чувств героини при встрече с ним.

Сходный ритмический и художественный эффект имеет в тексте рассказа и приём парцелляции: “Was I mad? Was I sane?”, который, увеличивая общую динамику речи, также свидетельствует о повышенной эмоциональности рассказчика.

Другим примером синтаксической компрессии в коротком рассказе “The Baron” является присоединение: “It is apt to put one on the same footing as brushing a man's coat for him - a little daring, naпve”, “The dear married a banker - the desire of her life”. Опущение связей между элементами синтаксического единства, с одной стороны, делает его ближе по форме к разговорной речи, с другой же стороны, меняет ритмический рисунок, эффект которого различен в обоих примерах. В первом случае присоединяемый элемент гораздо короче первоначального высказывания, поэтому носит оттенок финальности, разрешения (ср. с ролью «пуанта» - гл. I, 1.3); длина присоединяемой структуры во втором примере сопоставима с длиной изначальной синтаксической конструкции, поэтому созданный ритм производит не эффект не завершённости, а отрывистости, порциональности речи.

Умолчание и апозиопезис, нередко являющиеся средствами компрессии, пограничными между синтаксическим и семантическим уровнями, также представлены в рассказе К.Мэнсфилд “The Baron” . Апозеопезис “Why have you denied us the pleasure -” обрывая ритм высказывания, свидетельствует о взволнованности героини по поводу неожиданного свершения столь долгожданного события - разговора с Бароном, может указывать на задержку дыхания, вынужденную паузу, оставляя читателю право восстановить опущенную часть множеством способов (например, “the pleasure of your society”, “the pleasure of joining our humble society” и т. п.), но как бы то ни было, при всей возможной вариативности, основное семантическое наполнение остаётся единым.

Большая свобода предоставляется читателю для интерпретации функции длинного многоточия в конце рассказа перед прологом (“It was very friendly of the Herr Oberlehrer to have sent me a bouquet that evening, and the Frau Oberregierungsrat asked me for my pattern of a baby's bonnet! ……………………………………. The next day the Baron was gone. Sic transit gloria German mundi”), здесь возможно опущение целого СФЕ, что ощутимо ослабляет связи между предыдущим и последующим единствами, что служит причиной вариативности их возможного восстановления читателем. Данный факт делает рассматриваемый случай умолчания близким по своей имплицитной природе к семантическому уровню компрессии.

Выше нами были проанализированы случаи компрессии на различных текстовых уровнях, смежные с семантическими средствами компрессии. В рассказе “The Baron” импликацией «в чистом виде» можно назвать следующий пример “Each time he passed a lamppost he shrank a little, as though expecting it to strike him, or maybe the sense of plebeian contamination…” , который подразумевает неоднозначное восстановление опущенного завершения. Данный приём дополняет комический эффект, поскольку любой из возможных вариантов экспликации скрытого смысла (Например “<…> or maybe the sense of plebeian contamination was the thing that repelled him / was the reason”) будет контрастировать с альтернативным предположением, выдвинутым в первой части высказывания, представляя барона либо величественно холодным, либо ничтожно жалким.

В тексте рассказа “The Baron” прослеживается создание комплексного многопланового АПТ (ассоциативно-семантического поля текста, см. главу II, 2.2). Одновременно автор развивает две парадигмы: «церемониальность, торжественность», оформленную следующими единицами to admit, to enter, to retire, to plunge into, to drift into, the upheaval, to debar from, to absorb, to imbibe nourishment, to repent of, to deposit on, solemnly/ solemn, reverently/ reverential, gratified, splendid, dazzling; и парадигму «ничтожность, заурядность», созданную на фоне первой в качестве контраста с помощью элементов small, little, scanty, scarce, solitary, to shrink, to slip, to hesitate. При этом, после ретроспективного анализа становится очевидным первостепенное значение второй парадигмы и фоновый характер первой, поскольку функцией компонентов, создающих атмосферу возвышенности было оформление эффекта «обманутого ожидание», тогда как элементы второй парадигмы являлись носителями основной идеи произведения.

Очевидно, что средства компрессии на семантическом уровне оказывают влияние на идейный (семантический) план текста, который, как было указано в главе I (см. гл.I, 1.3), в художественном тексте во многом складывается из скрытых и приобретённых смыслов.

Таким образом, проанализировав случаи лингвистической компрессии на каждом из текстовых уровней в рассказе К.Мэнсфилд “The Baron”, авторы пришли к следующим выводам:

В тексте короткого рассказа каждый пример лингвистической компрессии связан с семантическим уровнем текста, что обусловлено изоморфизмом уровней художественного текста. Следовательно, компрессия главным образом влияет на оформление сигнификативной структуры текста короткого рассказа, в некоторой степени дополняя её: играет значимую роль в реализации таких его категорий, как экспрессивность, эмоциональность, тональность и информативность (передаёт информацию, выраженную имплицитно)

Что касается влияния лингвистической компрессии на микроструктуру художественного текста, компрессия сокращает количество эксплицитно выраженных связей внутри единичного СФЕ, и между отдельными единствами в основном синтаксическими средствами. Таким образом, в сигнификативном плане, также повышается количество информации, подавемой адресату опосредованно, что свойственно всякому художественному тексту.

Следующим шагом нашего исследования будет подтверждение или опровержение полученных выводов посредством анализа текстового материала рассказов “A Member of the Family”, “The Tiredness of Rosabel”, “±іУ° ”(“The Backview”) и “ґТґТ”(“Hastily”).

Анализ явления лингвистической компрессии в рассказе М.Спарк “A Member Of the Family”.

В рассказе М.Спарк “A Member of the Family” не отмечено случаев компрессии на фонетическом уровне: отсутствие компрессированных форм свойственных разговорной речи объясняется принадлежностью действующих лиц к образованным слоям общества, отсутствие же фонических способов компрессии компенсируется автором на других языковых уровнях текста.

Компрессия посредством графических средств представлена исключительно случаями эмфатизации слов с помощью курсива: “They must be very comfortable, Trudy thought” (выделенное слово, характеризующее жизнь и/ или усадьбу матери и взрослого сына, приобретает особый смысл в устах героини, надеющейся вскоре выйти замуж; “comfortable” приобретает смысловой оттенок «состоятельный, ни в чём не нуждающийся»), “I hope, Trudy and I have a lot to talk about, I'm sure”, “No, darling, I thought perhaps not tonight. Was I right?” (здесь выделение ключевого слова - также своего рода противопоставление сегодняшнего дня всем остальным по причине его особенности, неизвестной ни читателю, ни главной героине, ), “Well, as it's Trudy's first visit, I thought perhaps not-” (данный пример связан с предыдущим: слово, выделенное курсивом, подчёркивает особую важность именно первой приезда главной героини, также намекая на существование на то какой-то причины, которая будет разъяснена позднее).

Интересны единством формы примеры компрессии на морфологическом уровне в рассказе: print-frocked (mothers), double-chinned (fathers), well-filled (blouses), long-limbed (campers), doe-eyed (Grace). Метод словообразования, использованный автором, делает данные примеры схожими с лексическими единицами, образованными по типу словосложения, различие заключается в наличии дефиса в рассматриваемых случаях. Компактность полученных элементов, а также концентрация большинства из них в соседних СФЕ создаёт эффект «картинности» воспринимаемой информации: сцены не последовательно разворачиваются перед читателем, а преподносятся автором как единое целое.

Что касается лексического уровня текста, употребление неопределённого артикля в названии рассказа “A Member of the Family” может трактоваться, аналогично рассказу “The Baron” как пример включения. Неопределённый артикль, подразумевающий наличие нескольких объектов, принадлежащих к какому-либо классу, также несёт смысловую нагрузку, умаляя значимость члена семьи, который упомянут в названии. Таким образом, при ретроспективном анализе заглавия виден прямой намёк на развязку событий в произведении: главной героине не удастся стать единственной для своего возлюбленного - ей суждено остаться «одной из множества» членов его семьи.

В своём рассказе М.Спарк также всего единожды прибегает к использованию голофрасиса “Trudy <…> gazed at him with her shining twenty-two-year-old eyes”, который главным образом выполняет функцию создания юмористического эффекта, в очередной раз подчёркивая нелепость желания главной героини казаться моложе своего возраста. Голофрасис позволяет автору ёмко и точно передать многогранный, комплексный смысл.

Как было указано выше, нередко компрессия в тексте художественного рассказа наиболее выражена на синтаксическом уровне. Рассказ “A member of the Family” не является исключением.

В рассказе преобладает диалогическая форма, что объясняет относительно высокое содержание случаев эллиптических конструкций: “- Does she know about me? - Rather. - Oh! - No need to be nervous”,” - How much have you knocked off? - Seven years. - Very courageous. - What do you mean? - That you are brave”, “- When is your father coming up? - Not for ages, if at all”, “- Will you be there? - Not till supper time”, “- You won't have to go out, will you, Richard? - Not tonight, no”, “- Who are these women? - Oh, just old friends of Richard's. - Do they see him often? - Not now”. В эллиптических конструкциях связи с предыдущим элементом СФЕ не выражены эксплицитно, что свойственно разговорной речи, поскольку при живом общении данная информация зачастую (при полной осведомлённости собеседников) считается избыточной. Что касается сигнификативной стороны, в рассказе “A Member of the Family” краткие эллиптические формы главным образом свидетельствуют об эмоциональном состоянии героев, поскольку характеризуют их речь, когда разговор становится неприятен, и они пытаются его завершить.

В создании образов персонажей и передаче их настроения играет роль и приём парцелляции How I wish you could meet my father. <…> He's an insurance manager. The successful kind”, “Well, at least he is a hard worker during the week. A brilliant teacher” смысловое целое расчленено синтаксически с целью произвести должное впечатление на собеседника (в данном случае главной героиней - на своего возлюбленного), поскольку выбранная форма - короткое номинативное предложение, следующее за более длинным полным предложением («пуант», см. гл.I, 1.3) в достаточно экспрессивной форме завершает мысль, придавая именно последнему элементу особое значение.

Иная форма и, соответственно, иной эстетический эффект характеризуют второй случай употребления парцелляции в рассказе “A Member of the Family” “ - I thought exams started in December. - Preparation for exams. Preliminaries. Lots of work”. Несколько сверхкоротких предложений подряд создают эффект нарастания, накопления, в данном случае раздражения и желания закончить неприятную беседу.

В рассказе также встречается случай пограничный между умолчанием и апозиопезисом: “ - Expecting Joahna? - Well, as it's Trudy's first visit, I thought perhaps not-” . Намеренный обрыв синтаксического целого в данном случае, с одной стороны, указывает на смятение чувств говорящего персонажа в связи с деликатностью ситуации и его сомнений относительно уместности заданного вопроса и, соответственно, ответа на него; с другой стороны, данный приём - обдуманный шаг автора, оставляющего читателя в неведении относительно возможного восстановления незаконченной реплики.

Авторами была предпринята попытка выявить ассоциативно-семантические поля текста в рассказе “A Member of the Family”. Необходимо отметить, что степень их выраженности в данном случае по сравнению с рассказом “The Baron” оказалась ниже. В результате первоначального анализа была выделена следующая комплексная монополярная парадигма «близость отношений», представленная, во-первых, наименованиями родственников mother, father, parents, wives, husbands, children, sister, aunt, a member of the family; близких людей, не связанных узами родства Nana, a friend, a boyfriend; различных форм взаимоотношений family, marriage, a love affair, confinement, intimacy, а также такие понятия, как desire, obsession, home, support. При дальнейшем исследовании можно выделить две параллельно развивающихся и связанных между собой парадигмы: «любовные отношения» и «семейные отношения», противопоставление которых и отражает основную идею текста, аналогично рассказу “the Baron”, создавая эффект «обманутого ожидания»: для мужчины из рассказа “A Member of the Family” членами семьи становятся все те женщины, которые перестали быть объектами любви. Однако само противопоставление становится явным только в самом конце произведения, что отвечает жанровым требованиям короткого рассказа.

Анализ рассказа М.Спарк подтвердил обозначенные выше выводы относительно влияния компрессии на структуру текста короткого рассказа. Помимо этого, был выявлен следующий факт: несмотря на то, что лингвистическая компрессия может быть представлена не на всех текстовых уровнях, содержание компрессированных элементов в рассказе остаётся относительно высоким благодаря своеобразной «компенсации» - повышению количества компрессированных единиц на остальных уровнях.

Анализ явления лингвистической компрессии в рассказе К.Мэнсфилд “The Tiredness of Rosabel”.

Рассказ “The Tiredness of Rosabel” отличается высоким содержанием (фонической) компрессии на фонетическом уровне -- случаев аллитерации, которые главным образом дополняют тональность произведения. Так, повторяющийся звуки s и f “…sitting so still, staring…”, “The little homely questions seemed to suggest a joyous intimacy”, “…she…took the pins out of her hair…the soft, brown flood of it fell round her” вызывают ассоциации с комфортом, уютом и теплом - всем тем, чего не хватает главной героине; с помощью звуков g, d и l (“gondolas dodging up and down”, “lights trailing luridly - tongues of flames licking the street”, “glimmered ghost-like in the light of the little gas jet”) создаётся атмосфера изысканности, таинственности, которая, по мнению Розабель, свойственна жизни леди из высшего общества.

В рассказе встречается всего два примера лингвистической компрессии посредством графических средств (курсива), один из которых “Yes, it was a voluptuous night, a band playing, and her lovely white shoulders…” , отсылающий читателя к упоминанию той же фразы ранее в самом тексте (“… it was something about a hot, voluptuous night, a band playing and a girl with lovely, white shoulders…”), представляет собой сцену из романа, которую мельком прочла главная героиня. Повторное употребление уже изменённой фразы с выделенным уточнением “her white shoulders” подразумевает, что в полусне-полумечтаниях Розабель «сделала» героиней романа саму себя. Стоит отметить, что использование курсива не только реализует «проекцию» сцены из книги на жизнь девушки, но и раскрывает её ревностное отношение к собственной мечте - выделенное притяжательное местоимение приобретает собственническое звучание.

Вторым случаем использования курсива в целях компрессии “She had scented her furs and gloves and handkerchief, taken a big muff and run downstairs. The butler opened the door, harry was waiting, they drove away together… That was life, thought Rosabel!” подчёркивается противопоставление жизни, идеальной в представлении главной героини, тому, что у неё есть. Указательное местоимение не просто относится ко всему описанному ранее, а, благодаря приобретённому эмфатическому оттенку, именно создаёт контраст с реалиями жизни.

Рассказ “The Tiredness of Rosabel” интересен тем, что в нём почти отсутствуют случаи компрессии на морфологическом и словообразовательном уровнях. В качестве единственного примера можно привести достаточно спорный случай включения, аналогичный двум предыдущим рассказам - использование артикля в названии рассказа. С одной стороны, его использование оправдано грамматически. С другой стороны, принимая во внимание тот факт, что в коротком рассказе каждое слово проходит тщательный отбор и, попадая на своё место, приобретает, как правило, дополнительные значения, мы можем утверждать, что определённый артикль, использованный в заглавии рассматриваемого нами рассказа, несёт в себе смысл помимо определённости.

При анализе предыдущих рассказов мы пришли к выводу, что определённый артикль в названии придаёт особую важность объекту/явлению, к которому относится, подразумевает наличие предыстории. Таким образом, можно предположить, что в данном случае имеется в виду не просто чувство физической усталости главной героини, которое имеет место быть, а усталости именно от унылой, серой жизни, полной лишений, побегу от которой (в мечтах) и посвящён рассказ.

Аналогично рассказам, рассмотренным выше, компрессия на синтаксическом уровне в тексте “The Tiredness of Rosabel” представлена особенно широко, что, возможно, является компенсацией отсутствия компрессируемых элементов на других уровнях.

Употребление асиндетона как средства компрессии информации не только и не столько придаёт динамизм повествованию, сколько отражается на тональности произведения: “She closed the door, lit the gas, took off her hat and coat, skirt, blouse, unhooked her old flannel dressing-gown from behind the door, pulled it on, unlaced her boots - on consideration her stockings were not wet enough to change” (асиндетон + присоединение). “Rosabel shivered, drew a little gasping breath, sat up”. Последовательность глаголов, соединённых бессоюзной связью относится к описанию повседневной жизни главной героини, передавая её беспросветность и монотонность.

В данном случае на идейно-композиционном уровне наблюдается контраст образов, созданный посредством контраста используемых приёмов: тогда как сокращённая форма синтаксической связи соответствует образу рутины, для создания динамичных картин светской жизни используется полисиндетон (для сравнения: “She took off her cloak, and dismissed the servant, and went over to the fire-place, and stood peeling off her gloves…”).

Среди других синтаксических средств компрессии, к которым обращается автор, можно выделить эллипсис и присоединение. Первый используется как для дополнительной характеристики персонажей (например, реплика клиента, привлёкшего внимание главной героини “Ever been painted?”, носящая достаточно неформальный характер, свидетельствует о его некоторой вальяжности и пренебрежительности по отношению к Розабель), так и для создания образа рассказчика и оформления типа повествования.

Используемые автором примеры употребления присоединения (“Rosabel stirred suddenly and unfastened the two top buttons of her coat… she felt almost stifled”, “Every house ought to have a lift, something simple and inexpensive, or else an electric staircase like the one at Earl's Court - but four flights!”, “If she pulled the blind up and put out the gas it was much more restful - Rosabel didn't want to read”, “So she knelt down on the floor, pillowing her arms on the window-sill… just one little sheet of glass between her and the great wet world outside!”, “She saw again his slim hands counting the money into hers… Rosabel suddenly pushed the hair back from her face, her forehead was hot… if those slim hands could rest one moment … the luck of that girl!”, “A fire in her bedroom, too, and her beautiful, shining dress spread on the bed - white tulle over silver, silver shoes, silver scarf, a little silver fan ”, “Oh, the haven of those arms… and she was very tired”) , а также эллипсиса и неполных предложений (“Oh, why four flights?”, “And her own room at last!”, “Suppose they change places”, “And then home again in the dusk…”) благодаря отсутствию эксплицитных связей между единицами синтаксического целого, создают эффект внутренней речи для которой не характерны прямо выраженные логические связи между элементами (понятиями). Таким образом, рассказ “The Tiredness of Rosabel” имеет форму, близкую к потоку сознания крайне усталой главной героини.

Что касается непосредственно семантического уровня, в тексте рассказа авторами был выделен один случай имплицитности. “Every house ought to have a lift, something simple and inexpensive, or else an electric staircase like the one at Earl's Court - but four flights!” - в силу приобретённого дополнительного смысла, четыре лестничных пролёта воспринимаются не просто как испытание для уставшей героини, но, на более высоком уровне, как символ бедности и неудобства по сравнению с более прогрессивными средствами, олицетворяющими жизнь состоятельных людей.

Помимо этого, на семантическом уровне рассказа довольно легко выявить биполярное ассоциативно-семантическое поле текста с одновременным развитием двух контрастных парадигм «мечты» («красивая жизнь»), реализующейся посредством следующих единиц: mysterious, luridly, opal, silver, white, pink, fairy, magic, soft, velvet, great, a hat, gloves, flowers (Parma violets) и даже имён собственных Earl's Court, the Carlton, Gerard's, the “Cottage”, Court Circular; и «реальности» («рутина») dullness, mud, a “honeycomb quilt” greasy, wet, sickening, to detest, stifled, stiff, cold. Столкновение двух «миров» главной героини происходит и на уровне АПТ рассказа.

В завершении анализа необходимо отметить, что в рассказе “The Tiredness of Rosabel” наиболее отчётливо проявилась роль средств компрессии в реализации текстовой категории контекстуально-смыслового единства благодаря контрасту образов, создаваемому на каждом из исследованных уровней.

Таким образом, проведённый анализ подтвердил выведенные нами ранее положения относительно функций компрессии в организации структуры текста короткого рассказа.

Анализ рассказа ЦмЧФЗе“ґТґТ”ЎЈ

Перед непосредственным началом анализа необходимо отметить, что во всех рассматриваемых нами рассказах китайских авторов отсутствуют примеры фонетической компрессии, свойственной для разговорной речи, что обусловлено несколькими факторами. Во-первых, компрессированные варианты сложно отобразить графически. В современном китайском языке существует несколько общепринятых сокращенных вариантов, имеющих иероглифическое написание (как то, Й¶sha - КІГґshenme (“what”), Х¦za - ФхГґzenme (“how”)). Во-вторых, данные элементы характерны для разговорной речи и чаще всего используются людьми с невысоким уровнем образования. Персонажи анализируемых нами произведений, напротив, принадлежат к интеллигенции, соответственно отсутствие таких образований в их речи - явление оправданное и необходимое для раскрытия их характеров.

Что касается фонических средств компрессии на фонетическом уровне, они являются достаточно редким явлением в китайской художественной литературе, поскольку аналогичный ритмический и ассоциативный эффект достигается другими средствами, например, эмфатическим удвоением глаголов или прилагательных (“І»ЅыН·д№д№cencen¶шАбдъдъshanshanБЛ” (“Not only was the sweat dripping from my forehead, but also were my eyes full of tears”)Ј¬ “Р±Р±xiexieµДМ«Сф”(“slanting sunbeams”)) или использованием особых, «аллитерационных» двусложных слов (“Л«ЙщµюФП ”), в обоих слогах которых содержатся одинаковые звуки (ёґ·µfanfuЈ¬ РэЧЄxuanzhuan и т.д.).

Несмотря на это, в рассказе “ґТґТ” представлены два ярких примера аллитерации в её традиционном для европейских лингвистов понимании: ЗбЗбЗДЗДqingqing qiaoqiao, БжБжАюАюlingling lili. Необходимо заметить, однако, что удвоение слова также остаётся неотъемлемым элементом всякого случая аллитерации в китайском языке. Повторяющийся мягкий звук q вызывает ассоциацию нежности, вкрадчивости, что дополняет смысл слов, значения которых смежныЈє Збqing «легко» и ЗДqiao «тихо, неслышно».

Второй случай можно назвать смежным проявлением ассонанса и аллитерации - повторение звуков l и i создаёт эффект динамики движения, звонкости, развивая дополнительные смыслы у слов Бжling «искусный» и Аюli «проворный». Рассмотренные примеры достаточно ёмко и образно передают атмосферу мимолётности, неуловимости, воспроизводя эффект течения времени, о котором идёт речь в рассказе.

Графические средства компрессии (за неимением алфавита в китайском тексте возможно исключительно изменение шрифта) в рассказе не отмечены.

Что касается словообразовательного уровня, то хотелось бы разобрать следующие примеры компрессии, которые сложно классифицировать в связи с различиями систем аналитических и изолирующих языков:“ФЪМУИҐИз·ЙµДИХЧУАпЈ¬ ФЪЗ§ГЕНт»§µДКАЅзАпµДОТ”Ј¬“°ЛЗ§¶аИХµДґТґТ”.

Можно провести параллель между данными конструкциями и голофрасисом с различием в том, что в китайском языке такие структуры не считаются отклонением от нормы и являются традиционной формой сжатой подачи информации на языке. (Ср. англ. “living-through-the-flowing-days-in-the-overcrowded-world-type person”, “more-than-eight-thousand-days haste”). Благодаря «сверхсжатой» форме и высокой концентрации внутренних межсемных/ межсмысловых связей в одной конструкции, возникают развёрнутые, многогранные образы скоротечности жизни и ничтожности каждого в создания в мире, которые дополняют общую тональность произведения.

Ещё одним примером компрессии на словообразовательном уровне в рассказе является единичный случай словосложения ХфИЪzhengrong (в единое слиты два глагола Хф «пАрить», ИЪ «таять» объединённых одной общей семой «воздействие высокой температуры»). Употреблённое по отношению ко времени, это новообразованное слово создаёт свежий образ уходящего времени, подчёркивая необратимость процесса.

Важно отметить, что в отличие от английского языка, словосложение является одним из самых продуктивных способов словообразования в китайском языке, поэтому комический эффект, возникающий в английском языке вследствие нетрадиционности способа образования новых слов, в китайском языке отсутствует. Отличительной чертой китайских новообразований является поэтическая образность, что очевидно из примера, рассмотренного выше.

По количеству случаев лингвистической компрессии с помощью синтаксических средств, китайские рассказы не являются исключением.

В рассказе “ґТґТ”были выявлены случаи асиндетона, употреблению каждого из которых сопутствует приём параллелизма синтаксической конструкции:“СаЧУИҐБЛЈ¬УРФЩАґµДК±єтЈ»СоБшїЭБЛЈ¬УРФЩЗаµДК±єтЈ»МТ»ЁР»БЛЈ¬УРФЩїЄµДК±єт”Ј¬(“The swallow has flown away, (but) will come back; the willow has turned yellow, (but) will be green again; the peach flowers have withered, (but) will bloom again”), “УЪКЗ--------ПґКЦµДК±єтЈ¬ИХЧУґУЛ®ЕиАп№эИҐЈ»іФ·№µДК±єтЈ¬ ИХЧУґУ·№НлАп№эИҐЈ» Д¬Д¬К±Ј¬±гґУДэИ»µДЛ«СЫЗ°№эИҐ”(“And thus - while washing, days flow away through the water-basin; when eating, days ooze away through the rice bowl; in silence, dash away from my attentive eyes”) Таким образом, определяется динамика текста, образ уходящего времени, получает развитие посредством использования ритмических средств.

Эллиптические формы также встречаются в рассказе, несмотря на отсутствие диалогической речи как таковой“ОТГЗµДИХЧУОЄКІГґТ»ИҐІ»ёґ·µДШЈї -- КЗУРИЛНµБЛЛыГЗ°ХЈєДЗКЗЛ­ЈїУЦІШФЪєОґ¦ДШЈїКЗЛыГЗЧФјєМУЧЯБЛ°ХЈєПЦФЪУРµЅДДАпДШЈї”(“Why do our days never come back? - Are stolen by someone? Who is that? Where does he keep them? Or gone themselves? Where are they now?”)“ИҐµДѕЎ№ЬИҐБЛЈ¬АґµДѕЎ№ЬАґЧЕЈ»ИҐАґµДЦРјдЈ¬ ФхСщµШґТґТДШЈї”(“Let them go, let them come, but how can hurry,coming and going?”)“…ОТДЬЧцР©КІГґЈїЦ»УРЕЗ»І°ХБЛЈ¬ Ц»УРґТґТ°ХБЛ”(“What can I do? Just have to waver and that's it, just have to hurry and that's it”). Эллипс одновременно с единичным случаем присоединения“УЪКЗ--ПґКЦµДК±єтЈ¬ИХЧУґУЛ®ЕиАп№эИҐЈ»іФ·№µДК±єтЈ¬ ИХЧУґУ·№НлАп№эИҐЈ» Д¬Д¬К±Ј¬±гґУДэИ»µДЛ«СЫЗ°№эИҐ” (“And thus - while washing, days flow away through the water-basin; when eating, days ooze away through the rice bowl; in silence, dash away from my attentive eyes”)выполняют функцию оформления типа повествования - аналогично предыдущему рассказу “The Tiredness of Rosabel” - отсутствие явно выраженных связей между элементами синтаксического целого, а также между синтаксическими конструкциями в пределах одного СФЕ делает форму рассказа схожей с внутренней, мысленной речью главного героя. В плане экспрессивности и эмоциональности текста, данный приём создаёт некую камерность повествования, вызывая доверие адресата.

По мнению авторов, при анализе средств лингвистической компрессии на семантическом уровне рассказа “ґТґТ”, можно выделить следующий случай неинтенционального скрытого смысла: “µ«І»ДЬЖЅµДЈ¬ ОЄКІГґЖ«ТЄ°Ч°ЧЧЯХвТ»Фв°ЎЈї”(“Can't make up my mind, what for go on this journey for nothing?”). В данном примере слово Фв эксплицитно реализует одну из своих сем - «путь, путешествие» (как счётное слово для глаголов движения); в то же время оно имеет другое значение - «горе, неприятность», которое может извлекаться адресатом как результат комплексного восприятия текста, завершая образ драматичного, по мнению рассказчика/ автора, процесса течения времени.

Наличие имплицитности наблюдается и в наречииґТґТ(hastily), которое приобретает несколько дополнительных коннотаций, будучи конверсионно употреблено в тексте в качестве глагола“ОТѕхІмЛыИҐґТґТБЛ”(“I felt it hurried away”)Ј¬ “ИҐАґЦРјдЈ¬ФхСщµШґТґТДШЈї”(“How hurry away, coming and going?”)Ј¬ “Ц»УРґТґТ°ХБЛ”(“Just have to hurry away and that's it”) Этот приём позволяет трактовать слово как характеристику процесса незаметного глазу, но скорого течения жизни: с семой «скорость» сливаются семы «движение» и «незаметность процесса». Выдвижение в заглавие также является причиной приращения дополнительных смыслов, которые концентрированно заключают в единичном слове основную идею всего произведения.

Достаточно явно прослеживается в рассказе монополярное АПТ с центральной парадигмой «мимолётность, течение» (ґТґТ (hastily), Бч (to flow)ЎўµО (to drip)Ўў ЕЕіэ(to eliminate)Ўў ХфИЪ(to evaporate)Ўў ґµЙў(to disperse)ЎўїХРй(hollow, void)Ўў їЭ(to be dried up)ЎўР»(to wither)ЎўБп (to slip away)ЎўЗбСМ (vapour)Ўў±ЎОн (fog)ЎўУ°¶щ/ У°ЧУ (shadow)ЎўЙБ№э (to flash through)) в полной мере оформляющее и дополняющее основной развёрнутый образ в произведении, о реализации которого на различных уровнях речь шла выше.