Сравнительная характеристика русских и французских сказок

В зависимости от сказочной ситуации сказочные герои могут быть положительными или отрицательными. Положительного сказочного героя отличают от других персонажей такие достоинства, как огромная физическая сила, чудесное рождение, происхождение от животных, доброта, красота и другие положительные качества, номинирующиеся соответствующими лексемами: Иван - русский богатырь, Никита Кожемяка, Иван- царевич, Иван-Медвежье Ушко, Коровий сын, Василиса Прекрасная (или Премудрая). Однако в русских сказках положительные качества героя не всегда отражены в его имени или прозвище, например Емеля-дурачок и Иванушка-дурачок, но сюжет сказки выявляет истинные достоинства этих героев, помогающие преодолеть испытания. Французских сказочных героев часто именуют по внешнему виду - Blanche neige (Белоснежка), по их жизненному положению - Cendrillon (Золушка) или по трансформации, которой они подвергаются в процессе испытания: падчерицу называют Peau d'ane (Ослиная шкура), принца превращают в L 'oiseau bleu (Синюю птицу). Номинация персонажей сказки отражает национальную специфику. «Герои сказок теряют в народном истолковании черты мифические, становятся носителями идеалов народа, борцами за его освобождение от внешних и внутренних поработителей (Добрыня Никитич, нартский герой Даулет и др.). А в образах мифических великанов, зачастую злобных и безобразных, нашли отражение реально существовавшие враги народа или реальная угроза, например образ Змея Горыныча, Кощея Бессмертного, Трехглавого Змея и др.»[ Айбазова, Х. А, 2014].

Немаловажную роль среди сказочных героев имеют и волшебные существа. Персонажи сказок, объединенные в этой группе, сопровождаются эпитетами, направленными на создание позитивной или негативной оценки. Так, в русских сказках имеет место змееборство, и Змей Горыныч - яркий сказочный герой - наделен многими эпитетами, подчеркивающими его способность летать, крылья его - огненные. Змей бессмертен и непобедим для непосвященного, только герой может уничтожить змея, отсекая все его головы, что символизирует победу над страхом.

Волшебными существами, помогающими герою, являются Мороз-Трескун, крылатый конь («Сивка-Бурка») и многие другие. Так, одним из видов испытания в русских сказках является задача просидеть в горячей бане, которая топилась три месяца и так накалена была, что за пять верст нельзя было подойти к ней. Сначала герой теряется, но ему помогает Мороз-Трескун, который остужает баню. Пройдя такое испытание, герой доказывает, что он владеет стихиями, поскольку, как указывал В.Я. Пропп, баня - это русская форма испытания огнем [Пропп, В. Я.].

Характерным для русских сказок является также испытание едой. Например, царь предлагает герою съесть со своими товарищами за один раз двенадцать быков жареных да двенадцать кулей печеного хлеба. Для выполнения этого задания также имеются специальные помощники: Обжора или славные богатыри Объедало и Опивало.

Особое место в русских сказках занимает Баба-яга, которая не только устраивает герою серьезные испытания, в результате чего он приобретает опыт, совершенствуется и становится лучше, но и наказывает его за неправильные действия, направляя на путь истинный. Она также может принимать образ Яги- дарительницы, подарки которой помогают герою преодолеть испытания.

Во французских сказках существуют les bonnes fees и les fees mechantes (добрые и злые феи), les nains и les nains mechants (добрые и злые гномы). Характерен для французских сказок образ l'Ogre mechant (злого Людоеда).

Также в этой группе выделяются положительные сказочные персонажи и отрицательные (вредители). Фея - наиболее характерный персонаж французских сказок. Добрые феи характеризуются множеством эпитетов: une admirable fйe, la bonne fйe, gentille fйe; они невидимы, но в нужный момент появляются рядом с героем или героиней, принося им волшебные предметы или давая советы. Фея часто является крестной матерью героини (la marraine). Феи способны совершать всевозможные чудеса. Так, чтобы помочь Золушке попасть на королевский бал, фея с помощью волшебной палочки превращает тыкву в золотую карету, мышей в лошадей, крысу в кучера, а ящериц в лакеев; она также преображает Золушку, одев ее в великолепное платье и хрустальные туфельки. Добрая фея выполняет функцию дарителя, способствуя трансформации главного героя чаще всего на этапе начального (предварительного) испытания. С. В. Елисеева обращает внимание на роль феи как дарителя и помощника в процессе прохождения испытания главной героиней сказки: «Атрибут дарителя - волшебная палочка, волшебное средство - платье и туфельки, как способ попадания в иной мир, как средство перевоплощения, трансформации. Волшебные средства выполняют функцию помощников. Впоследствии волшебные средства становятся идентификаторами новой ипостаси героини - из простушки она превращается в принцессу. Но в момент дарения Золушка еще не принцесса, ей еще предстоит пройти "инициацию"»[Елисеева С. В.]. Феи принимают облик обычных людей, часто бедных старушек или принцесс, чтобы испытать героя или героиню, после чего они награждают их теми подарками, которые они заслуживают. Кроме фей в роли помощников и дарителей выступают и другие волшебные существа: добрая колдунья (la bonne sorciere), волшебник (l'enchanteur), добрый карлик (le bon nain), дама, живущая в озере (la dame de lac), королева лесов (la reine du bois), король рыб (le roi des poissons), дочь дьявола (la fille du diable), хромой дьявол (le diable boiteux), зеленый дракон (le dragon vert), тролль (le troll), ангел (l'ange), привидение (le fantome), русалка (la sirene). Они помогают главным героям, если те заслуживают их помощь своими нравственными качествами и поступками. Героям французских сказок помогают также птицы, животные и растения, наделенные волшебными свойствами. В сказках они часто получают эпитеты: маленькая черная лошадь (le petit cheval noir), волшебная рыба (le poisson magique), крылатые лягушки ((les grenouilles ailйes), крылатый дельфин (un dauphin ailй), голубой бычок (le taureau bleu), кот в сапогах (le chat bottй).

Во французских сказках действуют как добрые духи, например, les lutins, так и злые, стремящиеся погубить положительного героя либо принести ему вред. Это esprits infernaux - адские духи, привидения, genies malfaisants - злые духи, это также черти (diables). С ними герой ведет борьбу и, проявив силу или смекалку, выходит победителем. В сказках встречаются и духи из местного фольклора. Так, для бретонских сказок характерны волшебные персонажи корриганы (Korrigans) - духи, привидения (как злые, так и добрые). Волшебники-домовые les lutins занимают особое место во французских сказках (часто их называют lutin malin - «домовой-шалун»). В сказках встречаются также эльфы, которые представлены в мифах и легендах разных стран как волшебный народ, живущий в своем мире, невидимом для смертных, но рядом с миром людей. Впервые о них упоминалось в кельтской мифологии. Там они считались волшебными существами, которые населяют природу и являются ее символами.

Но в сказках действуют не только общеизвестные волшебники; волшебными свойствами часто наделяются знакомые герою существа или предметы, которые в определенных обстоятельствах становятся помощниками, владеют человеческой речью: карп, ворон, сова, курица, капуста, гвоздика. Помощь героям оказывают также волчица, зайцы, львы, жабы, мышонок, муравьи, уж, земляной червь. Волшебные существа помогают героям в благодарность за их доброту: золотистый карп находит для героя кольцо, которое принцесса уронила в реку, ворон помогает победить страшного великана, а сова помогает добыть волшебную воду [Брейгер, Ю.М., - 2012].

Наиболее распространенными отрицательными волшебными существами во французских сказках являются злые феи (mйchantes fйes), волшебники, людоеды, великаны, злые духи. Не менее важную роль в процессе вредительства играют злые карлики и сказочное чудовище - змей или дракон.

Для сказочного дискурса характерны сочетания, характеризующие злых волшебников по отношению к главному герою: la fйe mйchante, vindicative (злая, мстительная фея), une horrible sorciиre (ужасная ведьма), un redoutable ennemie (опасный враг); злые феи часто одеты в черные лохмотья, а с их головы свисают змеи. Карлики (nains) также могут быть как добрыми, например, в сказке о Белоснежке, так и злыми. Так, желтый карлик в одноименной сказке («Le nain jaune») - это воплощение зла и коварства - «le mйchant nain» (злой карлик). Он отвратителен и внешне, в сказке его называют horrible petite figure («безобразное маленькое существо»), le petit magot («маленький урод»), le petit scйlйrat («маленький негодяй»). В его злых действиях ему помогают другие вредители: злая фея, тигры, сфинксы, драконы, нимфы, из-за которых героям пришлось преодолеть многие моральные и физические испытания: четыре злых ужасных сфинкса и шесть драконов окружили принца, желая разорвать его на мелкие куски, и только волшебная шпага помогла бесстрашному герою выйти победителем. Нимфы, которых послала злая фея, грациозны и красивы, но эта красота - обман. Их целью было также погубить принца. Великаны, охраняющие сказочных вредителей, огромны. В сказке «La rose qui guйrit» дети видят перед собой великана, ростом выше самого высокого дерева; великан держал в руках огромную дубину. Появление в сказках великанов не случайно: великаны рассматриваются носителями определенной мифологической традиции либо как их предки или предки их богов (например, титаны), либо как некий враждебный народ.

Характерен для французских волшебных сказок также образ вредителя-людоеда (l'ogre). «Источник образа -- фольклор, где людоед -- древний персонаж, отражающий раннюю стадию развития человеческого общества. Справедливо усматривать его как символ инициации, предполагающей прохождение героя через мнимую смерть. В людоеде сильно звериное начало, отсюда его способность превращаться в животных и соотнесенность с волком» [Луков В. А.]. В большинстве сказок людоед - это злодей, враг главного героя, его жена (l'ogresse) иногда сочувствует героям, особенно детям, прячет их от мужа-людоеда, но в других случаях также проявляет себя как враждебное существо. Жертвами людоеда становятся часто в сказках дети, которые спасают себя, проявив смелость и сообразительность, например, в сказке «Мальчик-с-пальчик».

Номинация положительных сказочных героев в русских сказках часто основана на моральных и физических качествах персонажей, а французских сказочных героев нередко называют по их внешнему виду.

Во французских сказках, преодолевая препятствия, герой ведет борьбу с драконами, великанами, людоедами, злыми волшебницами; в качестве друзей и помощников выступают гномы, эльфы, добрые феи, веселые домашние духи (домовые), причем такие волшебные существа, как гномы и феи могут быть и добрыми, и злыми. В русских же сказках герой сражается со злыми силами - Змеем Горынычем, Кощеем, а помогают ему представители добрых сил - Сивка-Бурка, Морозко.

Таким образом, сопоставительное изучение сказочного дискурса позволило охарактеризовать лингвосемиотическое пространство героев и определить лингвокультурную специфику русских и французских сказок.

2.2 Хронотопические параметры героя французских и русских фольклорных сказок

По утверждению М. М. Бахтина, термин хронотоп впервые был использован в природоведческой математике. Впоследствии он на основании теории относительности введён в науку. В литературоведении он употребляется как показатель неделимости места и времени [Бахтин М. М., 1986].

На первый взгляд, появление и действие времени в определённом месте не требует разъяснения, т. е. оно понятно как дважды два. Однако взаимоотношение времени и места в художественной литературе занимает особое, независимое место, особенно в определении жанра и жанрового направления. Также хронотоп принимает непосредственное участие в создании образа сказочного героя.

В.О.Ключевский относит природно-климатический фактор к первичным силам (помимо «человеческого духа»), создающим и двигающим совместную жизнь людей [Ключевский В.О., 2013]. Действие этого фактора подчинено многообразным географическим изменениям: разным частям человечества природа отпускает неодинаковое количество света, тепла, воды, - даров и бедствий: от этой неравномерности зависят местные особенности людей. Речь не идет о расовых различиях, но о тех преимущественно бытовых и духовных особенностях, совокупность которых составляет то, что мы называем ментальность. Так и внешний мир наблюдается в исторической жизни, как природа страны, в которой живет данное сообщество людей, наблюдается как сила, поскольку она влияет на быт и духовный склад людей. Благодаря этому общество получает своеобразный состав и характер, народная жизнь усваивает особый темп движения, попадает в необычное положение и комбинации условий.

Однообразие, по мнению В.О.Ключевского, - отличительная черта ландшафта России [Ключевский В.О., 2013]. Одна форма господствует на всем протяжении территории: эта форма - равнина. Отсутствие естественных преград плюс своеобразное геополитическое положение раздела «Восток-Запад» послужило тому, что Россия служила ареной борьбы азиатских народов с европейскими. Степь была вечной угрозой для древней Руси. Борьба с кочевниками («половчанином», «злым татарином»), длившаяся с VIII до конца XVII века, - самые тяжелые исторические воспоминания русского народа, особенно глубоко врезавшиеся в его память и наиболее ярко выразившиеся в его былинной и сказочной традиции в образе «Змея Горыныча». Постоянная военная угроза с Востока на Запад, огромность территории, подлежащая неусыпной охране, послужили одной из существенных причин военно-бюрократического характера русского государства, где понятие патриотизм имеет основание суровой необходимости [Симонов К.И., 2003].

С другой стороны, постоянная военная угроза способствует миграции населения, плюс хронические пожары - это те обстоятельства, которые из поколения в поколение воспитывали пренебрежительное равнодушие к домашнему благоустройству, к удобствам в житейской обстановке, выдвигая на первый план безопасность выбранного места жительства.

Подтверждением этому может стать различие по компоненту «локализация», наблюдаемое в структуре русского и французского хронотипов сказочного героя.

Для француза, живущего на равнине и защищенного со всех сторон естественными границами , место жительства, а в сказке оно обозначается через место действия, не имеет столь решающего значения - здесь герой сказки, чтобы увидеть, а, следовательно, и натерпеться от представителей иных цивилизаций, должен покинуть пределы своей благополучной по местоположению страны. Для русского героя, к которому часто захаживают «непрошеные гости», приносящие одни несчастья, место жительства имеет не последнее значение.

В русских сказках основное действие чаще происходит в волшебном лесу. Именно здесь начинаются приключения героя. Лес может называться волшебным, темным, дремучим, таинственным, страшным. Эти эпитеты подчеркивают трудности, с которыми сталкивается герой. Волшебный лес - это преграда, сказочный герой попадает туда не по доброй воле, а по принуждению или по необходимости. Лес в сказках - это волшебное царство, некий «иной мир». В лесу героя могут ожидать разные опасности и преграды. Лес играет не меньшую роль и во французских сказках: это волшебное место, где с героями сказок происходят важные для них события (инициация) либо опасные испытания; там они встречаются с опасными животными или же с волшебными существами, которые неизбежно заставляют героя преодолевать физические и моральные испытания.

Гибельным, заколдованным местом в сказках может быть гора, что, очевидно, является отражением древнейших верований людей в сверхъестественность сил природы и страх перед ними. Несмотря на то, что гора может быть хрустальной, в ней обитает змей; горы могут быть толкучими, грозящими раздавить героя.

Сад и луг также становятся местом испытания для героев сказок. В русских сказках луга - заповедные, сады - зеленые. Часто в русских сказках герой отправляется за тридевять земель в тридесятое царство искать сад, в котором растут молодильные яблоки, аленький цветочек или живет Жар-птица. Герою французских сказок, например сказки о Синей птице, также пришлось испытать много трудностей в королевском саду.

Образ леса - один из древнейших и распространенных в фольклоре. Лес в сказках волшебный, заколдованный (la forкt enchantйe). «В мифологическом сознании лес занимал важное место; в представлении древних он был населен враждебными божествами и духами, олицетворяющими опасность. В то же время лес или роща считались своеобразными храмами, местами поклонения богам. В христианской традиции сложилось двоякое понимание леса: с одной стороны, символика леса сохранила языческие элементы, лес продолжал быть прибежищем языческих духов, демонов и загадочных зверей, а также выполнял функцию священного места, где проводились христианские обряды. С другой стороны, лес постепенно становился благодатным местом аскетического сосредоточения отшельников и изгоев общества, которые уходили в леса с целью уединения от мирской суеты» [Токарев С. А., 2010]. Поэтому во французских сказках лес - это волшебное место, где происходят с героями сказок важные для них события - инициация либо опасные испытания. Часто в лесу героя поджидает смерть, и только благодаря своим душевным качествам, находчивости, отваге, герой выходит победителем. Именно в лес мачеха приказывает отвести падчерицу, чтобы ее там загрызли звери, в лес отводят детей родители, когда в семье наступил голод. Лес в сказках густой (йpais) и мрачный (obscure), лес может охраняться великанами (des gйants). В волшебном лесу героиня часто встречает прекрасного принца, добрую фею, но там же герои встречают злых волшебников, демонов.

Гора - место испытания, которое герой может преодолеть, если он храбр и обладает сообразительностью. Гора - гибельное, заколдованное место, что, очевидно, является отражением древнейших верований людей в сверхъестественность сил природы и страх перед ними [Брейгер, Ю.М., 2013]. Гора как непреодолимое препятствие получает в сказке следующие характеристики: prodigieuse par sa hauteur - необычная по своей высоте; toute d'ivoire - вся из слоновой кости (очевидно, чтобы подчеркнуть, что гора скользкая и твердая как слоновая кость); et si droite que n'ypouvait mettre lespieds sans tomber - такая отвесная, что нельзя сделать и шаг, чтобы не упасть. Гора (la montagne), скала (le rocher), грот (la grotte), пещера (la caverne) - это также местонахождение волшебных, иногда злых сил.

Море также является местом суровых испытаний для героев. Находясь в плену у злой феи, принц не смог убежать от нее, так как не смог найти ни одного лодочника, кто бы взялся плыть по морю в такую погоду: злая фея превратила море в бушующую, ужасную стихию. Это состояние моря передается в сказке несколькими эпитетами: ce bord inaccessible (этот недоступный берег моря), mer orageuse (бурное, бушующее море), mer terrible (страшное море), les vents furieux (бешеные ветры).

La fontaine (фонтан или источник воды) - это счастливое место для героев, он является местом встречи героя с волшебницей, с феей, где фея либо испытывает героя (чаще героиню), либо герой или героиня получает дар или доброе известие. Например, в сказке «Fortunйe» у источника, куда бедная девушка пришла за водой, она встретила добрую фею, открывшую ей тайну ее рождения: бедная девушка оказалась принцессой.

Кстати, характерный для фольклорной сказки вопрос, «ты чей?» или «какого роду племени?» говорит о том, что сказочный герой не является уникальной целостной личностью, он персонификация определенной жизненной схемы (герой-искатель, герой жертва, герой-хозяйственник), не автономный индивид, а представитель народа, в генетической памяти которого запечатлено отношение к земле, к природе, к собственным этическим нормам, к самому себе и своим «национальным характеристикам».

Образы Жака-простака, Иванушки-дурачка -- это образы генетического родства патриархальной деревенской семьи. Им присуща наивность и бесхитростность. Их сказочная «глупость» отличается как от глупости в повседневном понимании, так и от «ума» других сказочных персонажей. Иванушка-дурачок глуп с точки зрения практичных, эгоистичных, здравомыслящих братьев, но именно его житейская «мудрость» не вмешиваться в ход событий, подчиняясь естественному ходу жизни, награждается по ходу сюжета, и тем самым утверждается как жизненная норма и ценность. Прозвище «дурачок» или «simple la goutte» выражает пренебрежительную оценку и недоверие старших, социально более высоких персонажей, к способностям протагониста. Старшие братья считают «глупостью» добрые поступки младшего, его патриархальную почтительность к родителям, готовность помочь нищим, ласковое обращение с животными. Но по мере развития сюжета выясняется, что «дурачок» умнее своих братьев, а его «низкая» внешность - лишь маскировка традиционных народных ценностей [Симонов К.И., 2003].

Таким образом, хронотоп сказочного дискурса - это время, в течение которого происходит повествование, т.е. от момента сказочного зачина, в основе которого имеется запрет (беда) либо угроза, до окончательной победы главного положительного героя, а также место, где происходят события, в нашем случае - испытания сказочного героя. Хронотоп в русских сказках не определен четко. Вступление к сказке как бы подчеркивает, что ее действие совершается вне времени и пространства. Предположительно на основе потери сказочной фантастикой этнографической конкретности возможна сознательная установка на вымысел в волшебной сказке, весьма нечеткое указание на местонахождение сказочных героев (В некотором царстве, в некотором государстве; За тридевять земель, в тридесятом государстве; В некотором королевстве). Редко обнаруживается в русской сказке и указание на время действия, оно, как и место действия в русских сказках, носит собирательный, общий характер. Прошло срочное время; отслужил солдат службу; Ехал как-то; В старые годы, В стародавние времена -- таковы немногочисленные указания на хронологию действия.

Время жизни героя условно (в ряде сказок даже не фиксируется его рождение и смерть) и существует лишь в пределах фабулы, от начала до разрешения конфликта. Историческое время отсутствует вовсе, в лучшем случае это присказное «правление царя Гороха». Если что и связывает сказку с реальностью, так это ее идеалы, в том числе и идеал смерти. Основные мотивы сказочного действа: противоборство, испытание, изведение с тайным трепетом вращаются вокруг смерти,. «"Как бы кого со света сбыть" -- постоянная сказочная формула».

Для преодоления изначальной беды или недостачи герой отправляется в путь. Его целью является неведомое место, которому в сказках даются названия с доминантными лексемами: царство (тридесятое царство, неведомое царство, подводное царство, подземное царство, змеиное царство), королевство (тридесятое королевство, иноземное королевство), государство (тридевятое государство, подсолнечное государство, иное государство), иные лексемы (за тридевять земель, на том свете, чужедальняя сторона, на самом краю света). Часто локализация цели поездки героя и места его испытаний носит развернутый характер: за тридевять земель, тридевять морей, в тридесятом царстве, в подсолнечном государстве; царство-государство по-за сизыми горами, по-за синими морями, медное, серебряное, золотое царство.

Во французских сказках для характеристики хронотопа важен зачин, поскольку он определяет ту причину, которая вынуждает героя проходить всевозможные испытания. Во французских сказках, как и в русских, зачин к сказке как бы подчеркивает, что действие ее совершается вне времени и пространства, т.е. не содержит прямого указания на временную локализацию. Однако в зачине практически всегда имеется лексема с семантикой времени: локализация начала сказочного сюжета определена более четко, чем в русских сказках. Зачин во французских сказках более информативен, он дает установку на локализацию действия, а также иногда указывает на время действия и называет персонаж, который вынуждает героя преодолевать испытания. Следует отметить также, что для многих французских сказок характерна шутливая тональность, что находит отражение в присказках, предваряющих сказочный зачин, в концовках, а также в некоторых зачинах. Например, сказка «Un conte de fйes pas ordinaire» («Не совсем обычная сказка») начинается словами: dans un royaume trиs trиs lointain, comme tout vrai royaume qui se respecte (...в очень, очень дальнем королевстве, дальнем как всякое уважающее себя королевство) или au «pays des bonnets de cotons» («в краю хлопчатобумажных чепчиков»). Вместе с тем уже в зачине может звучать горькая нота, предваряющая печальный сюжет сказки: Au pays des larmes (в стране слез) (La bonne petite souris).

Во французском сказочном дискурсе нашла отражение такая фольклорная традиция, как присказка. В зачине-присказке всегда можно обнаружить присутствие сказочника, его отношение к сказочному повествованию, его информированность, например: Autrefois, dans tous les petits villages, les bavardages йtaient si intenses... A Fortuna, ce fut le cas ... (Когда-то во всех маленьких селеньях люди были настолько болтливы. Вот и в Фортуне было так же) («Xana et la grotte enchantee»). Зачин часто рифмован и иногда имеет даже форму философского рассуждения.

2.3 Герой сказки как воплощение персонификация морали в сказках

Фольклорная сказка передает не только героические народные образы и сюжеты, но и духовную культуру нации. Представление русского народа об окружающем мире, события, связанные с историей Руси, находят свое отражение в русском фольклоре и, в частности, в волшебных сказках. В сказке открывается мир наших предков во всех его особенностях (быт, традиционные занятия и ремесла, народные праздники и обряды). Б.А. Рыбаков отмечает, что «Религиозная сущность обрядов-игр давно уже выветрилась, символическое звучание орнамента забылось, волшебные (т.е. созданные волхвами-волшебниками) сказки утратили свой мифологический смысл, но даже бессознательно повторяемые потомками формы архаичного языческого творчества представляют огромный интерес, во-первых, как яркий компонент позднейшей (XIX-XX вв.) крестьянской культуры, а во-вторых, как неоценимая сокровищница сведений о многотысячелетнем пути познания мира нашими отдаленными предками» [Рыбаков, Б.А., 2013].

Духовная культура и быт русского народа выражается в сказках с помощью разных художественных средств, что нашло отражение в своеобразии русской фольклорной традиции. Рассмотрим, прежде всего, особенности структурной организации русского сказочного текста. На синтактико-стилистическом уровне характерно употребление устоявшихся традиционных зачинов, которые сразу же настраивают слушателя на сказочный лад, сосредотачивают его внимание, например: жили - были, в некотором царстве, в некотором государстве, и другие. Традиционные концовки подводят итог повествованию, повествуют о «воцарении» положительного героя и наказании вредителя: «Тут царь разгневался, приказал воеводу плетьми прогнать, а Ивана обвенчал с Марьей-красой - долгой косой тем же вечером». Наиболее распространенные виды награды, которые получает главный герой - это женитьба на царевне и получение богатства (царства, наследства), что также находит отражение в концовке: «Тут царь узнал всю правду истинную, приказал генерала казнить, Марью-царевну выдал за Семена-малого юныша и сделал своим наследником». Наградой может быть и преображение героя, как в сказке «Сивка-бурка», где Иванушка-дурачок за свою скромность, ловкость, силу и сноровку получает в жены Елену Прекрасную и преображается внешне: «Умыли Иванушку, причесали, одели, и стал он не Иванушкой-дурачком, а молодец-молодцом, прямо и не узнаешь!». Для концовок характерны фольклорные сказочные формулы: «И стали они жить-поживать, добра наживать», «И я там был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало», «Стали они жить- поживать да горя не знать», «И устроили они пир на весь мир», «Тем и сказке конец...», « ...тем и сказка кончается», «Тут и сказке конец, а кто слушал - молодец», «Веселым пирком да за свадебку». Иногда сказочник дает свою оценку повествованию, выражая свое отношение к героям: «Знамо Господь покарал за великую жадность!».

В сравнении с католицизмом и протестантизмом, где достаток трактуется как «благо», показатель «избранности» человека: «Qui a de l'argent, a des coquilles», русское сознание давало богатству негативную оценку.

Необходимо отметить, что ментальная установка человека западной культуры в утилитарном значении сводится к одной цели - «зарабатывать деньги». Даже время здесь обретает материальную оболочку: «Le temps, c'est de l'argent». Если русский человек пытается хоть как-то обмануть божественную высшую силу, предлагая ее служителям деньги, то француз не видит ничего предосудительного в том, чтобы элиминировать господа бога из своей коммерческой деятельности: «Dieu regne au ciel, et l'argent sur la terre». Единственное, чего боится данный представитель западной культуры, так это бедности (работы в старости), что и находит подтверждение в ментальной установке на труд: «Qui est oisif dans sa jeunesse, travaillera dans sa vieillesse». Если русскому человеку кажется, что «Нищий болезни ищет, а к богатому они сами идут», то француз ему может возразить не менее оригинальным способом отношения к богатству: «L'argent porte la medecine».

Мотивы, лежащие в основе действий сказочного героя, всегда очень сложны и представляют собой не просто стечение обстоятельств или набор устойчивых сюжетных функций, а выступают одной из причин существования героя в сказке.

Пассивность сказочного героя, верного родовым ценностям, таким образом закрепляется как эталон должного поведения человека. Поэтому любимым героем всегда остается человек, переносящий невзгоды жизни, преодолевая их упорством, терпением, интуицией и скрытой даже от него силой.

Фольклорные герои получают награду, каждый по заслугам -- кто красавицу-жену и полцарства в придачу, а кто и ледяные украшения. Требования, предъявляемые к тому или иному персонажу сказки, не всегда одинаковы. Проблема награды сказочного героя тесно связана с таким определением сказочного персонажа. Для героя-хозяйственника считается добрым делом обогатиться, построить мост, стать ближе к людям, для героя- жертвы наказать обидчика, а для героя-искателя уважать традиции посещаемой им страны.

Мировоззрение является верхним уровнем ментального освоения действительности, воздействующим через мыслительный инструментарий. По нашему мнению, в сказке он коррелирует с компонентом «типы героев по разработке определенных тем». В ходе действия герой осознает истинное лицо мира (природу общества) и реальные свои возможности в этом мире (собственную природу), и определяющим фактором здесь выступает его личное ощущение себя как представителя определенной нации, профессии, социального слоя, или его легендарный характер. От этого будет зависеть восприятие его как личности слушателем сказки. То, что хорошо для представителя одного народа, может быть осуждено человеком другой национальности, кузнецу нужна сила, а портному легкая рука, царю нужны чудеса света, а его слуге предстоит их добыча. Нельзя объективно судить о характере совершаемых героем действий без знания того, какую тему он развивает в повествовании. Сказка имплицитно объясняет, почему герой совершил тот или иной поступок, а слушающий со своей стороны затем делает вывод о справедливости награды или наказания для каждого в отдельности. Если поступок благороден, то герою прощается даже убийство (убийство иноверца, или чужака), которое в человеческом социуме считается самым страшным грехом, в случае, когда совершаются поступки, не приносящие вреда, но из желания привлечь к себе внимание, сказка также незатейливо «обвинит», а зачастую и «накажет» такого героя [Симонов К.И., 2003].

Определяющая роль мотивации принадлежит оппозиции «жизнь/смерть».

Сказочная жизнь очень дешева, а смерть проста и легка, незамысловата. Смерть встречается столь часто, а убийства столь многочисленны, что с ними свыкаются, и они уже вовсе не выделяются из череды прочих событий. Герои прибегают к убийству как к простому, традиционному средству для достижения той или иной цели, причем масштабы жертв часто оказываются несоизмеримы с теми целями, ради которых они совершаются .

Сказочные персонажи привыкли не только убивать, но и умирать. Поэтому образ смерти раздваивается, граница между живым и мертвым исчезает, восстанавливая единую систему миров (посюсторонний и потусторонний). Для сказки это, прежде всего, обратимость смерти.

Обычно смертью восстанавливают попранную сказочную справедливость, символизируя реставрацию истинного и исходного положения дел. Такая смерть уже не обратима. Это тот край, из которого нет возврата. Смерть на службе у идеала справедливости и правды возвращает все на свои места, устанавливает прежнее соотношение между волшебными мирами и, в силу этого, служит завершением сказочного сюжета [Симонов К.И., 2003].

Смерть обрамляет повествование (как завязка и как элемент финального торжества), а также знаменует кульминацию событий, происходящих в сказке. Смерть, возвращая мир в истинное состояние, очень похожа на месть. Так, возвращающийся домой герой убивает подменную жену или соперника. Прислуживающая справедливости смерть демонстративна, публична, нравоучительна -- это санкционированное убийство, казнь. Смерть понимается как наказание за ослушание, невыполненное задание, не отгаданную загадку, неумение спрятаться, за измену. Предавших Ивана-царевича братьев выводят в чистое поле и казнят, невзирая на несоизмеримые затраты, из пушек и т.п.

Но часто не менее выгодным оказывается воздержаться от убийства и заполучить тем самым в волшебные помощники оставленных в живых зверей. Способность пойти на хитрость и обман, присущие сказочному герою.

Не всякая смерть вызывается убийством, но вот обратное верно с необходимостью, подкрепленной прилагательным «насильственная». Эту истину пытается опровергнуть сказка, отводя убийству особую роль. Следуя генеральной линии заботливо указанной смерти обратимостью, убийство выступает способом временного лишения героя силы, активности, выведения его за пределы основного сказочного действия (а не жизни). Отстранить героя от дел, отправить его, лишив богатырской мощи, на заслуженный отдых можно и иным образом: отсечь ему руки или ноги, или даже голову, которая по мере своих скудных сил будет продолжать вмешиваться в перипетии сказочного сюжета.

Сказка предопределяет каждому сказочному персонажу особый вид смерти, расписанный на сюжетных скрижалях его литературной судьбы по формуле: «Собаке собачья смерть», так, богатыря расчленяют с основательностью маньяка; зловредных героев лишают жизни в чистом поле, равномерно рассеивая их не подлежащие реставрации останки при помощи пушки или резвого скакуна по всему околосказочному пространству; а многоглавым василискам и Змеям отрубают головы.

Счастливый конец сказки вовсе не омрачается многочисленными финальными смертями, важными как наглядное пособие по сказочной этике. Смерть-возмездие, смерть-наказание, сопровождающая благополучное окончание сказочного повествования, оказывая репрессивное воздействие, лишь усиливает научающий, наставляющий, воспитательный момент сказки. Такая смерть имеет вполне позитивное значение [Симонов К.И., 2003].

Смерть окружает, обволакивает и пронизывает практически все, что происходит в сказке, не сливаясь, однако, с тем, что она объемлет, и способствует лишь оформлению, определению сугубо сказочной тематики. Кроме того, смерть настаивает на том, что все производное от нее «не от мира сего», все волшебные предметы, добываемые на «том свете», да и вообще все расположенное и произрастаемое на ее территории противно «здравому смыслу». Фантастичность и ирреальность сказки -- от ее «близости» к смерти. Необычностью, невразумительностью, нелепостью смерти объясняется также то, что сладить с ней «по-простому», расшифровать ее не удается. Расчетливый и рассудительный ум здесь не пригодится. Победить смерть можно лишь необычными качествами, дурачеством или хитростью, лукавством, специальным поведением. Но для этого необходим особый герой, движимый желаниями обладать, защитить, привлечь к себе внимание, заявить о праве на любовь, на сострадание, а иногда и гонимый страхом. Поэтому сказочные идеалы перерастают сказку, они трансцендентны ей, и, будучи вытеснены в реальность, просты и естественны. В сказке случайно никто не умирает, всякая смерть оправдана, всякая смерть идет в дело и надежно пристраивается к сюжету.

Судя по имеющемуся ранжированию данного компонента, русскому сознанию более свойственны «понимание» и «прощение», «самопожертвование» во имя благородной цели, в то время как для французского национального сознания, выводящего на первое место suus ego, эти черты будут не столь характерны. На первом месте при оценивании совершенного поступка здесь будет добро или зло относительно меня, а затем уж то, что побудило актанта к действию.

Ценностными доминантами образа главного сказочного героя являются доброта, милосердие, трудолюбие, храбрость, честность, благородство, самоотверженность, великодушие, умение держать слово, справедливость. В сказках высмеиваются такие человеческие пороки, как жадность, коварство, ложь, зависть, лень, трусость. Наиболее важной причиной, заставляющей преодолевать испытания, является необходимость бороться за свою жизнь и жизнь или здоровье близких людей: родителей, братьев или сестер, мужа или жены. Такой мотив часто звучит в сказках, где главные герои - дети: Мальчик-с-пальчик спасает своих братьев от людоеда, младший сын рыбака оживляет своих старших братьев, которых обезглавил злой волшебник. Близким по содержанию является сюжет, когда сказочный герой совершает подвиги, отправляясь на поиски близких ему людей, похищенных злыми волшебниками или другими волшебными существами.

Следует отметить большое количество слов с уменьшительно-ласкательным значением: дитятко, Фролушка, рады-радехоньки, лебедушка, ребятушки, матушка, батюшка, мамушки и нянюшки, Морозушко, лапушка; лексики, традиционно описывающей красоту природы/ трава-мурава, заповедные луга. Для сказочного дискурса характерны также старинные формы приветствий: «Многодетно здравствуй, государь!», «Исполать вам, добрые молодцы!» (Исполать - Хвала, слава).

Образность и красочность народной речи передается в русских сказках поговорками, небылицами, присказками: «Земля слухом полнится», «Двум смертям не бывать, а одной не миновать», «Куда иголочка, туда и ниточка», «Утро вечера мудренее», «Тебе не видать Марьи Моревны как ушей своих», «Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается», «Ни в сказке сказать, ни пером описать».

К фольклорным особенностям русских народных сказок можно отнести и характерный для них вид повтора - удвоение понятий (тавтология), например, в зачине сказки: Жил-был, Жил да был, Жили-были, Жила-была, В некотором царстве, в некотором государстве; Живало-бывало, В царстве-государстве, Не в каком царстве, не в каком государстве. Удвоение понятия используется не только для активизации внимания, но и для эмоционального воздействия. Можно выжделить следующие функции таких повторов на основе удвоения понятий: передача устоявшихся сказочных зачинов; описание действия: поплакал-поплакал, потужил-погоревал, спать-почивать, жить-поживать, живет-величается, разболелась-расхворалась, грыз-грыз, судят-рядят, придумывают-пригадывают, были-побывали, видали-повидали, целовать-обнимать, заплакал-запечалился, ездили-ездили, спит-лежит богатырь, звать-величать, бились- ратились; описание психологического состояния: тоска-печаль, печаль-кручина, один-одинешенек, горько-горько, рады-радехоньки, беда-напасть, беда-невзгода; описание исторических и этнических реалий: плита-камень, батюшка-царь; передача архаических наименований: рать-сила, мед-пиво, пир-столованье, бились-ратились, дань-окуп; описание природы: пни-колоды, мхи-болота, трава-мурава; усиление характеристики образа, процесса, качества: служить верой-правдой, путь-дорога, дорога прямохожая-прямоезжая, огонь-жар, любо-дорого, ждет поры-времени, жив-здоров, вкривь да вкось, скорым-скоро, судьба-доля, роду-племени, беда-невзгода.

Для характеристики сказочных персонажей используются постоянные эпитеты, восходящие к фольклорной традиции: красная девица, добрый молодец; сильный, могучий царь, бедная молодица, пригожая вдовица, прекрасная княжна, убогий старик, Иванушка-дурачок и др.

Следует отметить также общую приподнятость сказочной речи в русских сказках. В этой связи, по мнению В.П. Аникина, есть основание для вывода о стилевой структуре волшебных сказок как романтических историй: «Их рассказчики предстают перед нами как увлеченные необычным вымыслом повествования. Передача волшебного мира сочетается с яркими бытовыми картинами: от этого сочетания вымысел обретает бытовую достоверность, а бытовая правда рассказа проникается элементами чуда» [Аникин, В.П., 2014].

Передача своеобразия народного быта и духовной культуры прослеживается по следующим направлениям [Брейгер, Ю.М., 2012]:

- в устаревших словах, например: бабушка-задворенка (от «задворный» - находящийся за двором, позади двора. Зад- ворный человек - дворовой, живший на барском задворке), на- едки (закуски, лакомства), вырыскнул (выскочил), гости (купцы), дань-окуп (окуп = выкуп), девка-чернавка (служанка, выполнявшая черную работу), девушка-покоевка (служанка, в обязанности которой входили уборка покоя - комнаты и прислуживание госпоже), зверь прыскучий (быстрый, стремительный); кабацкая теребень (постоянный посетитель кабака, завсегдатай), кармазинное (ярко-красное) сукно; нанести чести великую поруху (осрамить, опозорить), поленица (в русском былевом эпосе - богатырь (мужчина или женщина), росстани (развилье, распутье где дорога расходится надвое или более) и др.

- в традиционных фольклорных формулах: за тридевять земель, в тридесятом царстве; на море-океане, на острове Буяне; пир на весь мир; за темные леса, высокие горы; молочная река, кисельные берега; веселым пирком да за свадебку; расти не по дням, а по часам; долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли;

- в разговорной и диалектной лексике: напрочь (совсем, окончательно), тужить (горевать, тосковать, скорбеть, печалиться), чаять (думать, полагать, надеяться, ожидать, предполагать), зардеться (вспыхнуть румянцем, покраснеть): «Спрашивает он: - Какая у вас беда-невзгода? О чем весь народ тужит?». «Подъехал к ней Лазарь Лазаревич: - Здравствуй, девица-душа!»;

- в наименованиях сказочных существ (и предметов): Жар- птица, Баба-яга - костяная нога; Сивка-бурка, вещий каурка; избушка на курьих ножках, Идолище семиглавый, Змей-Горыныч, Кощей Бессмертный, Чудо-юдо, поганое чудище;

- в традиционных именах сказочных героев и злодеев: Елена Премудрая, Иван-царевич, Василиса Премудрая;

- в описании дома, интерьера: расписные палаты, каменный дворец с золотой крышей, палаты белокаменные; столы дубовые, скатерти бранные; скатерти узорчатые, барский дом, горница, боярский терем, русская печь, изба, русская банька, заваленка, чулан.

- в описании национальной одежды и национальной кухни: красный кафтан, соболья шуба, сарафаны пестрые, напитки медовые, хлеб-соль, каравай, лапти;

- в описании русского национального героя, его боевых доспехов и действий: буйна голова, писаный красавец, добрый молодец, богатырские доспехи, боевая палица, дубины тяжелые, добрый конь богатырский, мечи булатные, меч-кладенец, сбруя ратная, смертный бой, пудовая палица; калена стрела, копье долгомерное;

- в описании национальных занятий и обычаев: колоть дрова, топить русскую печь, ходить за водой к реке (к колодцу), поить-кормить скот, дрова и воду в избу носить, мести избу, купаться в русской бане.

Положительные качества героя выражаются эпитетами, сравнениями, антитезой и другими стилистическими приемами. Так, внешняя красота героини передается сравнениями: «Peu de temps aprиs, elle eut une petite fille а la peau blanche comme la neige, aux lиvres rouges comme le sang, aux yeux et cheveux noirs comme l'йbиne» («Скоро она (королева) родила дочь, кожа которой была белой как снег, губы красные как кровь, а глаза и волосы черные как эбеновое (черное) дерево) («Blanche neige» - «Белоснежка»).

Имя или прозвище героя часто отражает его особые приметы или качества: Fortunйe (счастливая, удачливая), La belle aux cheveux d'or (Зла- товласка), Babiole (детская игрушка: злая фея превратила принцессу в обезьянку, которая должна была развлекать детей, быть для них игрушкой), Riquet а la houppe (Рике с хохолком), Peau d'вne (Ослиная шкура), Le petit poucet (Мальчик-с-пальчик), Le petit chaperon rouge (Красная шапочка), Cendrillon (Золушка); внешнюю или внутреннюю красоту: Florine, La Belle (красавица), Blanche neige (Белоснежка), Avenant (Пригожий), le roi Charmant (Волшебный, очаровательный принц).

Многие эпитеты передают переживание, горе, страдания героя или героини: l'infortunйe reine (несчастная королева); la pauvre Blanche neige (бедная Белоснежка); La princesse, abattue, malade, maigre et changйe, pouvait а peine se soutenir (Совершенно подавленная, больная, похудевшая, изменившаяся, принцесса с трудом держалась на ногах («L'oiseau bleu»)).

Речь и поведение главного героя-принца отмечены куртуазностью, в чем находит отражение требование придворного этикета. Так, в сказке «Златовласка» принцесса просит принца принести ей волшебной воды из грота, который охраняет злой дракон; герой готов выполнить ее просьбу и отвечает ей так: Madame, vous кtes si belle que cette eau vous est bien inutile; mais je suis un malheureux ambassadeur dont vous voulez la mort: je vais aller chercher ce que vous dйsirez, avec la certitude de n'en pouvoir revenir (Мадам, Вы так прекрасны, что Вам ни к чему эта вода (омолаживающая, дающая красоту), но я - всего лишь несчастный посланец, которого Вы посылаете на смерть; и я отправляюсь в путь, чтобы добыть то, что Вы хотите, будучи уверенным, что уже не вернусь обратно).

Во французских сказках нашла отражение одна из важнейших составляющих французской системы ценностей - вежливость. Следует отметить, что вежливость воплощалась, в частности, в придворном этикете, особенно в период абсолютизма во Франции. Для речи придворных были характерны в высшей степени учтивые формы обращения и приветствия, которые, очевидно, и отразились в речи сказочных героев. Помимо куртуазных оборотов в сказках часто встречается лексема galanterie, которая в сказках передает следующие значения: комплимент женщине; галантность, учтивость, любезность; ухаживание за женщиной; любовное приключение.

Благодаря присутствию эпитетов в народной волшебной сказке создаются яркие, запоминающиеся сказочные образы не только положительных главных героев, но и антагонистов, в том числе враждебных волшебных чудовищ. Главный герой побеждает трехглавого морского змея, у которого все три пасти разинуты, зубы оскалены, шестеро глаз злобой горят.

Героический образ богатыря создается не только описанием его внешнего вида и его битвы с врагом, но и его боевых доспехов, его коня. Как правило, конь у богатыря - волшебный, добрый конь богатырский. У Еруслана Лазаревича он даже носит имя «Орош Вещий». Типична лексика, номинирующая доспехи русских богатырей: доспехи ратные, боевая палица, меч острый, мечи булатный, меч-кладенец, сбруя ратная, палица; копье долгомерное, шлем. Бой, который ведет герой - смертный.

Исторические особенности эпохи создания народных сказок, особенности быта народа, его представления об окружающем мире нашли свое отражение в волшебных сказках. На лексическом уровне передача своеобразия народного быта и духовной культуры прослеживается по следующим направлениям: в исторических реалиях ((le grand aumфnier, l'infante, le hйraut, le seigneur, le chevalier, un йdit); в традиционных фольклорных формулах (Il йtait une fois, Il y a bien longtemps, Il y avait une fois, beau comme le soleil, la bonne fйe, la mйchante fйe, la forкt enchantйe (очарованный лес), la peau blanche comme la neige); в наименованиях сказочных существ (и предметов) (La bкte а sept tкtes; le serpent а sept tкtes, le dragon, le sorcier, la sorciиre, les fйes, le magicien, les nains, l'ogre, l'ogresse, les korrigans, les nymphes, le grimoire); в традиционных именах сказочных героев (le roi, la reine, le prince, la princesse, le seigneur); в описании конструкций, интерьера (le chвteau, le donjon, le manoir, le pont-levis, la salle des gardes, la chapelle du chвteau, la douve; в наименованиях придворных, слуг (la fille d'honneur, la dame d'honneur, le gentilhomme, le page, le galopin, le valet de pied, les courtisans); в наименованиях обычаев придворной жизни (faire la rйvйrence, faire les galanteries, faire l'honnкtetй а qn, faire les civilitйs а qn); в описании национальной кухни (des macarons, des croissants, des beignets, des galettes, le crumble); в описании национальной одежды (les sabots, la fontange, le vertugadin, les collets montйs); в наименованиях воинского звания героя, его боевых доспехов и действий ((le dragon les mousquetaires, l'йpйe); в описании национальных занятий, обычаев, праздников (la bourrйe - старинный французский народный танец, le pardon - торжественная религиозная церемония в Бретани); в географических реалиях (la lande - ланды (песчаные равнины на юго-западе Франции), La Normandie, la route de Valenciennes et de Condй, Charente, la forкt d'Ardenne).

Таким образом, в сказках широко используются различные выразительные средства, создающие неповторимый образ русского героя, русской природы и мира, которые окружают героев. Художественная ценность русской народной сказки определяется образностью обрисовки как положительных героев, так и вредителей, использованием художественных средств, отражающих русскую этническую культуру. Сказочники используют образные выражения: пословицы. поговорки, «живую» разговорную речь. Русские сказки насыщены колоритными эпитетами, сравнениями, метафорами, гиперболами, фразеологическими оборотами, которые делают их более образными, эмоциональными, колоритными. Сказки имеют устоявшиеся десятилетиями традиционные зачины и концовки. Зачины настраивают слушателя на сказочный лад, концовки же, завершают повествование, часто носят поучительный характер.