Трансформированные фразеологизмы в русском языке

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

трансформированный фразеологизм газета обучение

Трансформированные фразеологизмы были предметом научного интереса многих лингвистов, среди которых мы отметим имена А. Начисчоне, Л.Г. Ефановой, Н.М. Шанского, В.В. Горлова,

Т.Н. Федуленковой, Р.А Воронина, А.И. Молоткова, Н.И. Батуровой. Различные преобразования фразеологических единиц мыслятся и как самоценный пласт для исследований, и как шаг в изучении фразеологии как таковой. Этим определяется актуальность работы, а также интересом к использованию языковых приемов в работе СМИ.

Цель исследования состоит в выявлении особенностей употребления трансформированных фразеологических оборотов в журналистике в формате заголовка. В соответствии с целью работы нами был определен круг задач, решению которых посвящено данное исследование:

· Изучить теоретическую литературу по теме исследования;

· Определить круг терминов, значимых для данной работы («фразеологизм», «идиома», «трансформация фразеологизма»,

«буквализация»), дать определения основным понятиям, используемым в работе, выработать собственный терминологический аппарат;

· Определить виды трансформированных фразеологизмов;

· Исследовать специфику употребления трансформированных фразеологизмов в газетном заголовке, их разновидности, характер связи с изначальными фразеологическими единицами;

· Рассмотреть учебные пособия по русскому языку для учащихся 6 класса общеобразовательных школ, чтобы понять, затрагивается ли в них тема трансформированной фразеологии;

· Найти примеры заданий в учебниках и учебных пособиях для 6 класса, связанных с данным вопросом;

· Предложить свои варианты упражнений для 6 класса, имеющих своей целью изучение явления трансформированных фразеологизмов и их видов на материале классической литературы и текстов газетных заголовков;

· Сформулировать выводы о трансформации фразеологизмов в газетных заголовках, опираясь на названные этапы анализа.

Объект нашего исследования - трансформированные фразеологизмы в русском языке. Предметом работы является их использование в текстах газетных заголовков.

Названные выше задачи мы будем решать на практическом материале:

· Контекстов употребления трансформированных фразеологизмов в газетных заголовках. Полный перечень контекстов (50 единиц) содержится в Приложении. Источниками контекстов послужили четыре выпуска газеты «Аргументы и факты», три выпуска газеты

«Комсомольская правда», а также шесть еженедельных и один ежедневный выпуск «Российской газеты» за период с сентября 2016 года по февраль 2017 года;

· Словарей (толковых, фразеологических);

· Школьных пособий и учебников для общеобразовательных учреждений по русскому языку (6 класс), перечень которых приводится в Списке литературы.

В настоящей работе мы опирались на методы анализа, описания и сравнения единиц, вошедших в корпус примеров. Использование текстов газетных заголовков для исследования феномена трансформированной фразеологии определяет новизну данной работы. Кроме того, следует обратить внимание на то, что мы впервые рассмотрим вопрос трансформированной фразеологии в методике преподавания русского языка в 6 классе общеобразовательной школы и предложим варианты заданий с использованием текстов газетных заголовков, содержащих трансформированные фразеологизмы. Теоретическая значимость исследования заключается в структуризации существующих типологий трансформированных фразеологизмов.

Результаты исследования могут быть использованы на уроках не только русского языка, но и смежных дисциплин: словесности и риторики, а также на занятиях по литературе, направленных на изучение средств языковой выразительности. Предложенные нами задания могут найти свое применение на дополнительных занятиях по русскому языку или в качестве домашнего задания (обязательного или дополнительного). Проведенная нами работа может представлять интерес для журналистов, так как непосредственно связана с деятельностью СМИ. Именно в этом мы видим практическую ценность работы.

1. Трансформированные фразеологизмы в современных печатных средствах массовой информации

1.1 Экспрессия как основное свойство трансформированных фразеологизмов

трансформированный фразеологизм газета обучение

Трансформация фразеологизма - не отдельно существующее языковое явление, оно мыслится, по мнению исследователей А. Начисчионе, Т.Н. Федуленковой, Р.А. Воронина, как «адаптированная для конкретного дискурса форма фразеологизма», «одна из форм функционирования фразеологического фонда в речи» [Федуленкова, Воронин 2012: 126], она приводит не к полному распаду фразеологизма, а к изменению ее значения и / или стилистической окраски. Фразеологическая единица «обладает набором свойств, делающих возможными изменения в структуре и семантике этих единиц без разрушения» [Ефанова 2007: 123]. Поэтому представляется целесообразным объяснить, что представляет собой понятие фразеологизма и как оно трактуется в мировой лингвистике.

Одним из первых о понятии фразеологизма писал Шарль Балли в своих работах «Prйcis de stylistique» («Очерк о стилистике») и «Traitй de stylistiaue franзaise» («Французская стилистика»). В последней он говорит о «фразеологических выражениях» 1 («locutions phrasйologiques»), которые он также называет «фразеологическими группами слов» («groupes phrasйologiques») и пишет об их отличии от свободных сочетаний слов («contextes») - неделимости. В качестве примера исследователь предлагает сравнить употребление слова «faire» в выражении «faire une faute» и «faire une part de»: в первом случае лексема составляет часть контекста («dйtйrminйe <…> par le contexte») и является свободной единицей, во втором она связана («n'est pas un mot indйpendent»), становится составляющей одного единства («un йlйment de l'unitй») [Bally 2004: 89].

В мировой лингвистике считается, что наиболее значимый вклад в науку о фразеологии внесли именно русские ученые, о чем пишет, например, А.П. Коуи [Cowie 1998: 15]. Наиболее активно изучение фразеологии в России развивается в 40-х - 60-х годах XX века (см. труды В.Л. Архангельского, В.В. Виноградова, В.П. Жукова, А.В. Кунина, А.Г. Назаряна, Р.Н. Попов, Л.И. Ройзензона, А.И. Смирницкого, И.И. Чернышевой, Н.М. Шанского). Среди имен, связанных с зарубежной фразеологической традицией, исследователь называет следующие имена: Дж.Р. Фирс (J.R. Firth), М. Халлидей (Michael Halliday), Дж. Синклер (John Sinclair), Р. Мун (Rosamund Moon), Б. Алтенберг (Bengt Altenberg), Р. Глэйзер (Rosemarie Glдser), С. Грейнджер (Sylviane Granger), П. Хоуарс (Peter Howarth).

С нашей точки зрения, на развитие фразеологии огромное влияние оказала научная деятельность В.В. Виноградова, который создал классификацию фразеологизмов по степеням идиоматичности, выделив их основные типы: фразеологические сращения, фразеологические единства и фразеологические сочетания, - отметив при этом, что данные типы не имеют между собой четких границ, скорее, границы между ними можно считать размытыми и условными [Виноградов 1977: 142]. Основными признаками сращения является неделимость, абсолютная независимость семантики всего фразеологизма от лексического значения каждого его элемента, условность, немотивированность. Единства менее произвольны, но значение единства «никогда не равняется сумме значений элементов» [Там же: 143]. Сочетания появляются в результате реализации несвободных, связанных значений слов. Н.М. Шанский добавляет к этой классификации еще один элемент - фразеологические выражения, которые отличаются от свободных словосочетаний своей воспроизводимостью [Шанский 2010: 25]. Имеется в виду, что фразеологизмы не производятся при каждом речевом акте, а воспроизводятся бесконечное множество раз.

В.Н. Телия предлагает иную классификацию, выделяя шесть классов фразеологизмов: идиомы, фразеологические сочетания, паремии, штампы, клише, крылатые выражения, - и отмечая, что наличие различных классификаций фразеологизмов зависит от позиции исследователя на данные единицы и их дифференциальные признаки [Телия 1996: 55]. При такой классификации понятие фразеологизма расширяется, и фактически любая воспроизводимая единица мыслится как фразеологизм.

В свою очередь ученый-лингвист А.П. Коуи пишет об основной тенденции деления фразеологизмов на типы. Он отмечает, что В.В. Виноградов, Н.Н. Амосова, А.П. Коуи, И.А. Мельчук, Р. Глэйзер, П. Хоуарс пользуются одним и тем же критерием классификации - степенью связности и выделяют по этому признаку два (Н.Н. Амосова, Р. Глэйзер) или три (В.В. Виноградов, П. Хоуарс) вида фразеологизмов (называемые у разных авторов по-разному). Приводим данную в его работе таблицу в переводе на русский язык:

Наименования фразеологизмов в работах исследователей

Отметим, что приведенная таблица отражает не только главенствующую в лингвистике классификацию фразеологизмов, но и разнообразие терминов, предложенных для наименования этих единиц [Cowie 1998: 7]. Помимо приведенных в таблице терминов предлагались и другие наименования для обозначения понятия фразеологизма: фраземы как несвободные сочетания слов в составе фразеологизма, которые делятся на полные фраземы (идиомы), полуфраземы (коллокации) и квазифраземы [Иорданская, Мельчук 2007: 24] «идиотизмы» или «идиоматизмы», определяемые как «застывшие или устойчивые сочетания» [Аничков 1992: 141] и др.

Другими словами, весь ход развития такой научной дисциплины, как фразеология, наглядно демонстрирует, сколь сложным и неоднозначным феноменом является фразеологизм, многогранность которого обусловливает разнообразие подходов к изучению данного явления. Каждый исследователь, стоящий на определенных научных позициях и развивающий определенную научную концепцию, предлагает свой собственный взгляд на феномен фразеологизма, выделяя в нем те или иные черты или признаки. Следовательно, каждый ученый предлагает свои критерии выделения фразеологических единиц и разбиения последних на классы, либо остается в рамках фундаментальной концепции В.В. Виноградова, развивая и продолжая ее, либо обосновывает индивидуальный взгляд на природу рассматриваемых единиц. В связи с этим до сегодняшнего времени ведутся дискуссии об «объеме» фразеологии, а также о границах между различными классами собственно фразеологических единиц.

Следует добавить, что в данной работе нас особенно интересуют фразеологизмы-идиомы (фразеологические сращения и единства по классификации В.В. Виноградова). В определении идиомы мы следуем за Л.Н. Иорданской и И.А. Мельчуком, считающими, что идиома представляет собой вид фраземы, отличающейся невыводимостью общего смысла выражения из значений лексем, входящих в ее состав [Иорданская, Мельчук 2007: 27], а также за В.Н. Телия, отмечающей и другие признаки идиомы, а именно устойчивость, воспроизводимость и образную мотивированность [Телия 2006: 13]. Идиомы часто поддаются трансформации, которой и посвящена данная работа.

Трансформация фразеологизма - явление, которому уделяется большое внимание в работах многих лингвистов, среди которых назовем А.М. Мелеровича, Д.О. Добровольского, В.В. Бойченко, Т.С. Гусейнову, Е.В. Тюменцеву, Л.Г. Ефанову, Н.В. Саютину. Изначально не было единства в наименовании данного понятия. Так, И.М. Абрамович называл трансформированные идиомы «индивидуальными авторскими преобразованиями» [Абрамович 1964: 1], В.Н. Вакуров - фразеологическими каламбурами [Вакуров 1994: 41], В.Г. Бондаренко писал о варьировании устойчивых фраз [Бондаренко 1995: 16], Н.Г. Гольцова - об окказиональности фразеологизмов [Гольцова 1993: 82],

И.В. Третьякова - об окказиональном преобразовании фразеологизмов [Третьякова 2006: 472]. Решивший проблему вариативной номинации термин трансформации фразеологизма был предложен Т.С. Гусейновой и М.С. Харлицким и уже закрепился в лингвистической традиции, он обозначает авторское окказиональное преобразование устойчивой языковой структуры. Это «импровизированное изменение [фразеологизма] в экспрессивно-стилистических целях» [Гусейнова 1997: 7]. Из данного определения, которого мы будем придерживаться в работе, следует, что обязательным элементом трансформированного фразеологизма является его экспрессия.

Чтобы понять суть рассматриваемого явления, обратимся к понятию экспрессии. В «Словаре-справочнике лингвистических терминов» под редакцией Д.Э. Розенталя и М.А. Теленковой мы находим следующее определение данного термина, на которое будем опираться в нашем исследовании: «Выразительно-изобразительные качества речи, сообщаемые ей лексическими, словообразовательными и грамматическими средствами (экспрессивной лексикой, особыми аффиксами, тропами, фигурами)» [Словарь-справочник лингвистических терминов 1976: 370].

Итак, именно экспрессия обусловливает частое использование трансформированных фразеологических единиц в качестве языкового приема в газетах и журналах (в частности, в заголовках), чтобы привлечь внимание читателя и побудить его к прочтению текста. Таким образом, автор воздействует на чувства адресата, создает яркий, эффектный и эмоциональный образ (разумеется, при условии умелого использования данного приема) [Гусейнова 1997: 17]. Важность экспрессивной составляющей подчеркивают и другие авторы, например, Н.М. Шанский в своей монографии «Фразеология современного русского языка», говоря о «новых экспрессивных свойствах», которые приобретает фразеологизм в случае преобразования. Этим объясняется выбор сферы употребления таких единиц: чаще всего это каламбуры, игра слов и другие стилистические приемы [Шанский 2010: 46].

Частый выбор именно заголовка газетной статьи или заметки для размещения в нем фразеологического окказионализма объясняется тем, что именно заголовок является «смысловым и эмоциональным центром публикации» [Ляпун 2008: 45]. Исследователь также отмечает, что само понятие экспрессии в публицистическом тексте коренным образом изменилось за последние годы: в 90-е годы это свойство ассоциировалось с рекламой, а его основными чертами можно было назвать формальную броскость и яркость. Сейчас произошел сдвиг в понимании обществом данной лексемы: теперь в числе основных характеристик экспрессии можно назвать выразительность не только формальную, но и содержательную, что соответствующим образом сказалось на характере трансформации [Там же: 45].

Как именно происходит сдвиг степени экспрессивности при варьировании лексической составляющей фразеологизма? На этот вопрос отвечает Н.В. Саютина в своей работе «Экспрессия трансформированных фразеологических единиц в публикациях российских журналистов».

Во-первых, по словам автора, сами фразеологизмы, выбираемые для трансформации, относятся к наиболее экспрессивным. Это подтверждается результатами анализа статей журналиста В. Костикова (АиФ): 21,4% употребляемых им фразеологизмов имеют в толковом словаре помету «экспрес.», 8,9% - «иронич.», 3,6% - «груб.» или «пренебр.».: «о плохих дорогах и политических дураках», «чиновничий хрен, оказывается, не слаще олигархической редьки», «как грибы после дождя, плодятся партии народолюбия»… Аналогичные статистические данные приводятся и в отношении нескольких других публицистов: И. Петровской, М. Соколова (Известия). Во-вторых, важно соответствие способа преобразования (о видах трансформации читайте в п. 1.2.) поставленной стилистической задаче. По наблюдениям исследователя, 7,1% трансформированных фразеологизмов располагаются в заголовке текста, так как он является его сильной позицией.

Во-вторых, наибольшей образности и экспрессивности удается добиться благодаря контаминации различных единиц и вычленению устойчивого сочетания из состава, а изменение категориального значения идиомы дает меньший эффект.

Автор считает, что трансформация никогда не должна вести к нарушению тождества фразеологизма, и только в этом случае она имеет все шансы стать удачной. Еще один враг экспрессивности интересующих нас единиц - предсказуемость и частота употребления. Как только языковой прием перестает быть неожиданностью для читателя, он утрачивает всю свою выразительность [Саютина 2011: 620].

Таким образом мы можем сделать вывод о том, что экспрессивность является одним из важных компонентов образности не только фразеологизма, но и трансформированного фразеологзма.

1.2 Виды авторских преобразований фразеологических единиц в современной публицистике

Отметим, что в современной лингвистике понятие окказионального фразеологизма не приравнивается к термину «трансформация фразеологизма», потому что он является одним из двух видов трансформации (второй - исторические изменения) [Ефанова 2007: 124]. Кроме того, следует разграничить термины трансформации устойчивой фразы и трансформации фразеологизма. Устойчивая фраза - понятие более широкое, сюда входят и крылатые выражения, и пословицы, и поговорки, которые тоже довольно часто можно встретить в видоизмененном варианте: «С миру по нитке - Гитлеру веревка», «Государственная дружба дружбой, а политический табачок врозь», «Вот где зарыта пентагоновская собака», [Бондаренко 1995: 143]. Это довольно частый журналистский прием, к которому прибегают в том числе в заголовках статей, однако мы ограничили материал нашего исследования исключительно случаями употребления трансформированных фразеологических единиц. Поэтому трансформацию других устойчивых сочетаний слов мы не будем считать одним из типов фразеологических изменений.

Виды трансформаций соответствуют способам их употребления, которых насчитывается четыре:

1) используемые в узуальном значении и форме;

2) формальные;

3) семантические;

4) формально-семантические [Ефанова 2007: 124].

Первый вариант не является трансформацией в традиционном ее понимании, это скорее проявление вариативности единицы - свойства, заложенного в данном понятии изначально. Например,

1) структура фразеологизма может быть относительно открытой (т.е. могут добавляться дополнительные элементы): в (одно, единое) мгновенье ока.

2) Иногда некоторые компоненты отсекаются в том или ином контексте: (чужая) душа потемки.

3) Часто возможна вариативность в последовательности слов: заблудиться в трех соснах/в трех соснах заблудиться

4) Изменяться может и состав единицы: от всего сердца/от всей души.

Однако подобная вариативность не является обязательным свойством каждой отдельно взятой единицы, некоторые из них никогда не меняют своей структуры (куда глаза глядят, от А до Я, хоть шаром покати, чего греха таить и т.д.) Описанные выше преобразования отличаются от трансформации тем, что не влияют на семантику фразеологизма [Там же: 162].

А. Начисчионе, которая наиболее детально осветила данный вопрос, считает узуальное использование (core use) переходным между базовой (base form) и окказиональной стилистической формой (instantial stylistic use) [Naciscione 2001]. Н.И. Батурова предлагает более детальную классификацию, выделяя помимо фразеологизма и узуального фразеологизма окказиональную фразеологическую модификацию, окказиональный фразеологизм и фразеологический неологизм. Модификации «сохраняют материальные и семантические связи с исходной фразеологической единицей». Окказиональные фразеологизмы - единицы, значение которых было переосмыслено, «встречающиеся в тексте более одного раза», фразеологические неологизмы отличаются от них меньшей частотой употребления. Причем базой для двух последних групп служат не фразеологизмы как таковые, а отдельные слова и группы слов [Батурова 2013: 308]. Поэтому данная классификация является перечнем этапов образования устойчивой единицы в диахронии (от фразеологического неологизма к фразеологизму), а не в синхронии, поэтому противоречит нашему подходу к вопросу. Кроме того, частотность употребления единицы в тексте одним автором не представляется нам показательной, так как для подтверждения той или иной степени устойчивости необходимы случаи употребления в разных источниках разными авторами.

В данной работе речь пойдет о трансформации как таковой, которую А. Начисчионе называла окказиональной стилистической формой. Она является самостоятельным выразительным средством, а не одним из вариантов той или иной единицы (объяснение термина трансформации, которое мы берем за основу, было приведено в п. 1.1.). Узуальное же употребление мыслится нами не как один из вариантов явления трансформации, а одна из форм существования фразеологизма.

Помимо этого, возможны и другие, более детализированные классификации, которые предлагали многие лингвисты: Н.М. Шанский, А. Начисчионе, Л.Г. Ефанова, Т.Н. Федуленкова, Р.А Воронин, А.И. Молотков, В.В. Горлов. Рассмотрим те из них, которые представляются нам ключевыми для данного исследования.

Наиболее распространенное основание для классификации фразеологических преобразований - по литературному тропу или языковому приему, на котором они строятся. Например, так подходит к данному вопросу Н.М. Шанский, выделяя максимальное количество видов трансформации:

1) Лексико-грамматическая информация, заложенная во фразеологизме, остается неизменной, но он наполняется другим содержанием («Весь декабрь я работал… теперь не знаю, где оскорбленному есть чувству уголок»)

2) Происходят изменения лексико-грамматической структуры, которые выражаются в переменах в составе единицы («Пушки эти не заговорят, и это молчание - золото!»).

3) Происходят видоизменения и семантические, и грамматические (» А работает как! Не покладает рук. Может заработаться до смерти»).

4) Образуется новая единица, по своей структуре аналогичная уже существующей («Виноват перед Вами по самое горло и сам сознаю это»).

5) Фразеологизм играет сразу две роли: и привычную ему роль устойчивой единицы, и роль свободного сочетания слов («- В этой части он собаку съел. - Ох, ах, не говорите так, наша мама очень брезглива»).

6) Соединение двух фразеологических оборотов в один («Солдаты требовали, чтобы им показывали иностранные фильмы… Даешь Фербенкса и Мэри Пикфорд, и никаких других «гвоздей сезона»!».

7) Использование единицы в соседстве с одним из слов ее лексического состава («На его палитре были все краски, кроме краски стыда»).

8) Отсылка к семантике или общему образу фразеологизма без использования его как такового («Самое последнее выеденное яйцо гораздо дороже и ценнее вкуса, предлагаемого аскетизмом»).

9) Создание новых фразеологизмов автором («Я памятник себе воздвиг нерукотворный» (ср. нерукотворный образ)) [Шанский 2010: 178]. Однако, выделение последнего пункта кажется нам нецелесообразным, так как подобные единицы не относятся к числу трансформированных, это прежде всего новые окказиональные образования, которые могут стать в будущем фразеологическими, но пока таковыми не являются. В текущей работе мы будем анализировать исключительно видоизменения уже существующих в русском языке единиц.

Актуально для нашего исследования разграничение видов преобразований, которое разработал В.В. Горлов. Он строил свою классификацию исключительно на тех разновидностях трансформаций, которые можно встретить на страницах газет (поэтому она особенно интересна нам в свете тематики данной работы), в остальном же она похожа на теорию Н.М. Шанского:

1) Замена или перестановка некоторых компонентов в составе единицы («Семь раз отмерь, один - подпиши»);

2) Сокращение количества слов («Мели, Емеля…»);

3) Преобразования в составе, следствием которых является замена семантики на противоположную («Договор дешевле денег»);

4) Вариации цели высказывания («Не в деньгах счастье?»);

5) Вставка уточняющего слова («Наш продовольственный воз и ныне там» [Горлов 1992: 35].

Л.Г. Ефанова предлагает и другую классификацию, основанную на компонентах фразеологизма - «родителя», к которым относятся:

1) «грамматическая информация;

2) класс обозначаемых реалий, денотативный аспект;

3) оценочная информация;

4) информация об образно-мотивирующих параметрах;

5) эмотивная информация;

6) стилистическая маркированность». [Ефанова 2007: 125].

По мнению исследователя, изменения любой из этих составляющих частей влекут за собой трансформацию. В первом случае (при вариациях грамматической структуры) она довольно редко случается - только вследствие преобразования форм глагола («вянущие уши» В. Соловьева в «Пародиях на русских символистов»), перехода одного или нескольких слов в составе единицы в другую часть речи («перегиб палки»), образования окказионализмов («велосипедоизобретательство»).

К изменению оценочной информации, последствием которого является трансформация, относится расширение состава компонентов фразеологизма оценочными словами или иные изменения контекста употребления («мерил жизнь железным аршином военного коммунизма» (В. Катаев, «Красивые штаны. Рассказы и фельетоны»). Кроме того, возможны вариации смысла в связи со сменой объекта, по отношению к которому традиционно употребляется фразеологизм: «О, ты не дура, далеко не дура, губа моя» (В. Вишневский).

Существуют пограничные случаи, которые сложно классифицировать. Например, комбинация изменений оценочной информации с словообразовательными и грамматическими преобразованиями («семь-раз - отмериватель»). А эмотивная трансформация (т.е. оказывающая эмоциональное воздействие) вовсе не является самостоятельной и существует только в совокупности с оценочными («Крепкого горя немало хлебнуть посчастливилось мне» (А. Межиров)) или стилистическими изменениями («труд в поте морды» (С. Черный)). Причем чаще можно встретить первое. Возможны периферийные ситуации с изменением эмотивной информации, а также информации об образно-мотивирующих параметрах: «Мне грустно наблюдать, как кто-то, о битвах поболтав слегка, упрямо тянет на болото с привычной страстью кулика» (Н. Грибачев).

А. Начисчионе выделяет следующие виды трансформации:

1) Развернутая фразеологическая метафора (extended phraseological metaphor). На этом типе трансформаций построено наибольшее количество приемов. Он заключается в том, что один или несколько образных компонентов «разворачивают» образ единицы.

2) Фразеологическая игра слов (phraseological pun). Она основана на буквализации значений компонентов единицы, которая в такой вариации воспринимается двояким образом - и в прямом, и в переносном смысле одновременно. Самый известный и наглядный прием буквализации на текстуальном уровне - сюжет стихотворения В.В. Маяковского «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче», в котором неожиданным образом обыгрывается выражение «солнце зашло»: Другое наименование данного приема в лингвистике - двойная актуализация. Например, его использует Л.Г. Соколова [Соколова 1978: 78] и Е.О. Витковская, которая определяет ее как «реализацию в одном контексте фразеологического значения и исходных словарных значений компонентов словосочетания-прототипа». Так, исследователь выделяет в качестве ключевого юмористический и игровой эффекты, которые призваны создавать данный языковой прием [Витковская 2009: 17]). Некоторые исследователи склонны разделять понятия буквализации и двойной актуализации. Так, И.Ю Третьякова, подчеркивая их смежность, тем не менее отмечает второстепенность метафорического значения по сравнению с прямым в случае с буквализацией [Третьякова 2010: 140]. О том же пишут А.М. Мелерович и В.М. Мокиенко [Мелерович, Мокиенко 1997: 20]: при буквализации «исходное, прямое значение сочетания, представляющее образную основу фразеологческой едницы, не только актуализируется, но выступает на первый план».

3) Разрыв (cleft use). Прием заключается в том, что между устойчивыми элементами единицы вставляется новый, но при этом обязательно сохраняется семантическая и синтаксическая целостность и общая структура фразеологизма.

4) Фразеологическая аллюзия (phraseological allusion). Это самый сложный вид трансформации для восприятия не только иностранцем, изучающим язык, но и его носителем. Он заключается в «использовании в тексте лексем, являющихся эксплицитными носителями образа фразеологической единицы и прямо или косвенно указывающих на нее» [Naciscione 2010].

5) Повтор (reiteration). Часто употребляется для усиления эмоциональности.

6) Уменьшительные средства (diminutives).

Несмотря на то, что исследование А. Начисчионе относится к английскому языку, данная классификация характерна также и для русского языка.

Таким образом отметим, что существует несколько классификаций трансформированных фразеологизмов, целям нашего исследования наиболее соответствуют классификации А. Начисчоне, Л.Г. Ефановой, Н.М. Шанского, В.В. Горлова, которыми мы и будем пользоваться в данном исследовании.

Итак, на основании всего вышесказанного определим теоретические основы, от которых мы будем отталкиваться в текущем исследовании. Под трансформированным фразеологизмом мы понимаем «импровизированное изменение [фразеологизма] в экспрессивно-стилистических целях» [Гусейнова 1997: 7]. Мы не будем рассматривать узуальные вариации фразеологизмов и изменения паремий (устойчивых фраз), нас будет интересовать исключительно трансформация фразеологизмов в традиционном понимании данного термина (мы придерживаемся определения Т.С. Гусейновой: Это «импровизированное изменение [фразеологизма] в экспрессивно-стилистических целях» [Гусейнова 1997: 7]). Особое внимание мы уделим трансформации идиом как наиболее показательного пласта. Кроме того, более всего нас интересует использование фразеологизмов в газетных заголовках, примеры которых были подобраны и для Главы 1 с целью иллюстрации положений лингвистических работ, посвященных теме трансформации фразеологизмов.

2. Специфика функционирования трансформированных фразеологизмов в текстах газетных заголовков

В данной главе мы проанализировали заголовки трех российских периодических изданий: «Аргументы и факты», «Комсомольская правда» и «Российская газета» и отобрали те из них, которые содержат в своем составе трансформированные фразеологизмы. В корпус контекстов вошло 50 заголовков (полный список приведен в Приложении) из четырех выпусков газеты «Аргументы и факты», трех выпусков газеты «Комсомольская правда», а также шести еженедельных и одного ежедневного выпуска «Российской газеты» за период с сентября 2016 года по февраль 2017 года. Мы не ограничивали себя рамками конкретного жанра, анализируя заголовки новостных заметок, интервью, репортажей, аналитических статей и т.д., избегая лишь заголовков рекламных заметок. Составление списка заголовков производилось методом сплошной выборки.

На основании работ других исследователей (см. Глава 1, п. 1.2.) нами был разработан алгоритм анализа, который и будет использован для исследования трансформированных фразеологических единиц:

1. Выявление исходного фразеологизма;

2. Определение значения изначальной единицы при помощи фразеологических словарей (список словарей приведен в Библиографии);

3. Уточнение значения заголовка в соответствии с текстом статьи;

4. Определение литературного приема или тропа, на котором базируется трансформация (по классификации Н.М. Шанского [Шанский 2010: 178], В.В. Горлова [Горлов 1992: 35], А. Начисчионе [Naciscione 2010], о которых шла речь выше (Глава 1, 1.2.));

5. Определение вида информации, которая была искажена для создания образности (по классификации Л.Г. Ефановой [Ефанова 2007: 125]).

2.1 Трансформация фразеологизмов в заголовках газеты «Аргументы и факты»

Наш анализ показал, что самый частотный прием, который используется для трансформации фразеологизма в заголовках газеты

«Аргументы и факты» - замена одного из компонентов в составе единицы другим. Подвидов такого замещения можно выделить несколько в зависимости от наличия связи с изначальным компонентом фразеологизма. Замещенная лексема может иметь с замещаемой семантическую или фонетическую и графическую связь. Например, их денотаты могут принадлежать к одному классу явлений: «Всё в майонезе» - трансформация единицы всё в шоколаде, то есть, обе лексемы обозначают продукты питания.

Иногда сходство элементов производной и трансформированной единицы строится на фонетических и графических ассоциациях. Слова могут являться паронимами, их первые или последние несколько букв и звуков могут быть одинаковыми, что сразу вызывает в памяти читающего исходную единицу. Таким образом, трансформация может быть построена на своего рода анафоре («На чем Света стоит» - на чем свет стоит) или эпифоре («Лиха еда начало. За фальсификат - на нары?» - лиха беда начало). Как правило, в таких случаях семантического сходства между первоначальным и итоговым элементами нет, языковая игра (именно каламбур, игровой момент выходит здесь на первый план) зиждется исключительно на графических и фонетических средствах. Но иногда совмещаются оба приема, когда фонетика, графика и семантика одновременно работают на создание необходимого эффекта («Копилка рубль бережет» - копейка рубль бережет).

Помимо этого, фонетическое и графическое сходство может совмещаться со словотворчеством, созданием окказионализмов на основе компонентов фразеологизма. Например, «Перейдём на безналичности?» (перейти на личности). В интересующем нас лексическом элементе заголовка комбинируется два слова: личность (компонент исходного фразеологизма) безналичный, вместе они превращаются в выразительную авторскую лексему.

Однако не всегда замещение одного компонента другим можно логически обосновать. Иногда исходный фразеологизм кажется выбранным в определенной степени случайно, без всякой очевидной связи с полученной трансформированной единицей или же с тематикой статьи. Например, очевидно, что заголовок «Нижний зовет» восходит к выражению труба зовет (Изначально - «лозунг добровольцев, уходящих в революционную армию» [Толковый словарь языка Совдепии / Под ред. В.М. Мокиенко, Т.Г. Никитиной]), но на синхроническом уровне мыслится как призыв к какому-либо действию вообще, поэтому может восприниматься в качестве устойчивого оборота, а не прецедентного высказывания, источник которого известен не каждому носителю). Никакой связи, ни фонетической, ни графической, ни семантической между лексемами Нижний и труба нет, поэтому единственным основанием для использования трансформации является слово зовет и общность синтаксического построения, поэтому ассоциация между изначальным и видоизмененным фразеологизмом не так очевидна, как в рассмотренных выше случаях, и может не сразу прийти в голову читателю. Прием используется скорее как клише для удобства автора, не склонного долго ломать голову над изобретением оригинального заголовка, чем для создания яркого языкового эффекта.

Еще один аналогичный пример - заголовок «Елка превращается…», который отсылает нас к прецедентной фразе, породившей огромное количество трансформаций в публицистике: лёгким движением руки брюки превращаются в элегантные шорты. Выражение столь часто употребляется журналистами и столь хорошо известно аудитории, что для его узнавания достаточно одной лишь лексемы превращается: брюки здесь заменяются на елку, а окончание фразы и вовсе отсутствует. Таким образом, здесь совмещается замещение и сокращение количества слов (об усечении как методе трансформации пойдет речь ниже). Из данного примера мы видим, что чем более расхожей и узнаваемой становится единица, чем больше она рождает новых образований, тем более продуктивной становится. Таким образом, новые трансформированные контексты множатся и превращают начальную форму в клише. Заметим, что не все единицы являют собой одинаково благотворную почву для создания трансформаций, не все могут достичь столь частотного использования в измененном виде. Лингвистические и экстралингвистические факторы, влияющие на способность фразеологизма преобразовываться, заслуживают отдельного детального изучения, и далее мы поговорим о них более подробно.

Другой пример продуктивной модели для трансформаций - фразеологизм сытый голодному не товарищ, который в газетном заголовке превращается в «Конь поэту не товарищ» (речь в статье идет о роли Пегаса в мифологии, который изначально представлялся боевым конем, а не символом поэзии).

Помимо лексических замен одного слова на другое, в заголовках «Аргументов и фактов» можно встретить морфологические преобразования, построенные на изменении грамматической формы слова. Например, эмоциональное, близкое по значению к междометию, выражение елки - моталки превращается в заголовок «Елка-моталка» (статья рассказывает об инциденте с перевозом елки в автомобиле с открытым верхом). Таким образом, в данном случае изменения при трансформации заключаются, вопреки обыкновению, не в увеличении силы эмоциональности, а, напротив, в ее уменьшении. Здесь мы имеем дело с явлением буквализации (двойной актуализации, дефразеологизации), окказиональные грамматические преобразования множественного числа в единственное по отношению к ней вторичны.

Это нестандартный способ употребления буквализации, в других случаях она выступает в качестве самостоятельного языкового приема, смысл которого разворачивается после ознакомления с текстом статьи. Для примера разберем заголовок «Катаракта с глаз долой», который является трансформацией единицы с глаз долой или с глаз долой, из сердца вон. В исходном фразеологизме важную роль играет метонимия: если объект уходит с глаз долой, значит, он исчезает не только из поля зрения, но и пропадает из жизни субъекта, прекращает общение с ним - и именно это является для субъекта наиболее существенным. Один из словарей предлагает следующую дефиницию единицы: «Прочь, подальше отсюда (поскорее уходить, убираться)». [Фразеологический словарь русского литературного языка, А.И. Фёдоров - далее ФСРЛЯ]. Глаза воспринимаются в первую очередь как средство для того, чтобы увидеть человека, а не как орган с анатомической точки зрения. При буквализации в данном примере происходит подмена оттенков значения, и глаза выступают уже во второй роли, что видно из содержания статьи и из добавленного к структуре элемента катаракта.

Увеличение количества лексем в единице может вести не только к буквализации, но и к смене значение выражения на противоположное, как происходит в случае с заголовком «Лед не тронулся», образованным от фразеологизма лед тронулся. В статье говорится о поражении российской сборной по хоккею, поэтому слово лед здесь имеет непосредственную семантическую связь с текстом. Как мы помним, в случае с заменой одних компонентов на другие мы можем наблюдать три вида соотношения исходного фразеологизма с трансформированным: либо выбор единицы делается на основании семантики, либо на основании фонетики и графики, либо на основании синтаксиса, когда автор ограничивается лишь выбором подходящей для трансформации синтаксической конструкции и использует ее по своему усмотрению. При буквализации возможен только первый путь (хотя, вероятно, он может сочетаться со вторым), но никак не третий. Семантическая связь новой единицы с изначальной, а точнее, с ее компонентам сильна - это является обязательным условием данного явления. Оно строится именно на усилении роли денотата в языковом знаке, что приводит к искажению его привычной структуры, сместившейся в сторону переносного значения. В результате выражение дробится на составляющие, каждая лексема в его составе выступает в своем прямом значении. Однако в данном контексте мы имеем дело не с абсолютной буквализацией, потому что при поражении команды никаких изменений в состоянии льда не происходило. Только лексема лед использована здесь в прямом значении, чего нельзя сказать о ее употреблении в исходном фразеологизме, который обозначает изменения чего-либо в лучшую сторону посредством какого-либо действия. В одном из словарей значение определено следущим образом: «Положено начало чему-либо ожидаемому» [ФСРЛЯ]. Таким образом, перед нами буквализация частичная, когда не вся идиома, а лишь один из ее элементов употреблен в прямом значении, непосредственно связанном с текстовым содержанием статьи. Первичную роль в создании образа играет частица не, которая делает трансформированный фразеологизм противоположным по отношению к исходному: «Лед не тронулся» - нет движения вперед, вместо этого - состояние застоя.

Заголовок «Футбол выходит из себя» также являет собой образец буквализации (выйти из себя), тема текста - увеличение количества стран - участниц футбольного чемпионата FIFA. То есть футбол «выходит за рамки себя», расширяет их, превосходит сам себя. На наш взгляд, это пример неудачной буквализации, плохо подобранного заголовка. Ведь речь идет не о футболе, а лишь о чемпионате, и эта неточность негармонично сочетается с подобным языковым приемом.

Заслуживает внимания заголовок «Мозг себе на уме», образованный от фразеологизма себе на уме. Фразеологизм для трансформации выбран в соответствии с темой статьи (по мнению героя интервью, мозг человека «не позволяет» ему худеть, когда он сидит на диете). Идиома использована в присущем ей значении «скрытный; расчётливый, хитрый» [Большой фразеологический словарь русского языка, В.Н. Телия - далее БФСРЯ], однако совершена подмена объекта: вместо одушевленного человека объектом становится его орган (мозг), что можно охарактеризовать как метонимию. В некоторых случаях данный процесс может восприниматься как вариации значения идиомы, но в данном контексте следует говорить именно о глобальных изменениях. На основное значение накладывается переносное: мозг не может быть хитрым в прямом смысле слова, в отличие от его обладателя, поэтому исчезает важный компонент пропозиции, который можно назвать «продуманностью» линии поведения. Мозг понимается как мыслительный орган человека, поэтому семантически лексемы ум и мозг определенно связаны между собой.

Один из заголовков являет собой пример совмещения, слияния двух фразеологизмов в один - «Львиная женская доля» (львиная доля, женская доля). Статья повествует о роли феминисток в жизни общества. В исходных единицах слово доля наделено различными дефинициями: доля как изначально мера веса, а в данном случае - «часть чего-нибудь» в первой идиоме и доля как «участь, судьба» во второй [Толковый словарь русского языка, С.И. Ожегов - далее ТСРЯ]. Любопытно, что в трансформированном фразеологизме оба значения в целом сохраняются. Львиная доля здесь - важная, значительная роль феминизма в общественных процессах (сам фразеологизм можно семантизировать как «Большая часть» [БФСРЯ]), женская доля - судьба женщин. Однако некоторые вариации в значении и эмоциональной структуре всё же происходят: в заголовке (если сопоставить его с самим текстом) слово доля во втором смысле не несет в себе негативной окраски безысходности, судьбы как рока (от судьбы не уйдешь), присущей устойчивому словосочетанию женская доля (данный фразеологизм в первую очередь вызывает ассоциации с трагичной «Тройкой» Н.А. Некрасова, но никак не с образом сильной женщины - повелительницы своей судьбы). В связи с этим можно говорить, что преобразование можно считать оксюморонным по отношению к данному фразеологизму.

Интересный эффект достигается усечением фразеологизма, которое ведет к трансформации смысла: «Чапаев. От любви до ненависти» - от любви до ненависти один шаг. Необходимо отметить, что сокращение количества слов не обязательно влечет к изменениям в семантике, иногда оно становится контекстуальной сокращенной версией более объемной единицы, тогда единственным перцептивным процессом при чтении становится ее «развертывание», чтобы воссоздать в памяти дефиницию полной версии фразеологизма. Но перед нами принципиально другой случай, когда часть значения осознанно удаляется автором вместе с пропущенными лексемами. Отсутствие слов один шаг актуализируется в тексте статьи: здесь не говорится о быстротечности смены чувств, автора интересует история семьи Чапаева, любовь и ненависть в ней как таковые, а не переход от одного чувства к другому и скорость этого перехода.

Таким образом, на страницах газеты «Аргументы и факты» нам в разных комбинациях встретились примеры замены, базирующейся на фонетических, графических и смысловых принципах, создания новых слов (окказионализмов), слияние двух фразеологизмов в один, буквализации, усечения, вставки дополнительного компонента.

2.2 Трансформация фразеологизмов в заголовках газеты «Российская газета»

В «Российской газете», которая позиционируется как более качественная пресса (так как является официальным государственным изданием Российской Федерации), заголовки более разнообразны и богаты с лингвистической точки зрения, чем в «Аргументах и фактах», среди них чаще попадались как «классические», так и трансформированные фразеологизмы. Один из самых частотных видов трансформации, встретившихся нам в процессе подбора материала, - замена одного компонента другим. Например, в заголовке «Сам себе товаровед» угадывается очень продуктивная идиома сам себе хозяин (ср. название телешоу «Сам себе режиссер»). При трансформациях такого типа не происходит резких изменений эмоционального плана, основной упор делается именно на семантику одного из элементов (основное значение единицы: «Совершенно независимый, самостоятельный человек, который волен поступать так, как ему хочется» [ФСРЛЯ].

Аналогичную ситуацию мы наблюдаем с заголовком «Возвращение блудной жены», который отсылает нас к изначально библейскому возвращению блудного сына, который может по желанию автора превращаться в попугая (название советского мультфильма - «Возвращение блудного попугая»), дочь, мужа… Один из словарей объясняет выражение следующим образом: «Сын, вышедший из повиновения отцу; употребляется в значении: человек беспутный, нравственно нестойкий, но чаще в значении: раскаявшийся в своих заблуждениях» [Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений, В.В. Серов - далее ЭСКСиВ]. В такие трансформации вложен минимальный объем авторской мысли, так как их начальная часть («сам себе…», «возвращение блудного…») не без влияния телевидения находится на пути к фразеологизации (хотя вряд ли можно назвать их уже сложившимися идиомами, поэтому в данной работе мы рассматриваем их в качестве трансформированных единиц). Данные крылатые выражения, паремии, афоризмы столь часто употребляются с заменой одного из компонентов, что можно говорить не о производимости трансформированного фразеологизма, а о воспроизводимости его начальной части, к которой, в зависимости от ситуации, присоединяются различные компоненты. А воспроизводимость является одним из главных признаков фразеологической единицы, тогда как производимость - признаком, напротив, трансформации (см. Главу 1, п. 1.1.).

Рассмотрим несколько заголовков, которые тоже основаны на замене одной из лексем фразеологизма, но замене принципиально другого типа. Заголовок «Между молотом и вкладчиком» образован от идиомы между молотом и наковальней (в статье говорится о том, что имущество банкиров, скрывающихся от уплаты долгов, будет продано с молотка для расчета с обманутыми клиентами). Можно выделить следующее значение единицы:

«В тяжёлом положении, когда опасность или неприятность угрожают с двух сторон» [ФСРЛЯ]. Здесь можно говорить о настоящей словесной игре, так как использование единицы таким способом не является стандартным, типичным, его закрепление в языке вряд ли возможно благодаря уникальности, прецедентности ситуации. В отличие от предыдущих примеров, здесь кардинальным образом меняется общий смысл всего выражения. Молоток аукциониста оказывается названным поэтическим словом молот - меняется денотат. Замена возможна благодаря сходству первоначального денотата с тем, который упоминается в трансформированном заголовке (по сути, это разновидности одного и того же предмета, которые имеют схожие однокоренные названия).

Еще один заголовок подобного типа - «Казна на выданье» (девица на выданье). Игра слов происходит за счет употребления слова выданье в другом, не существующем у него значении. Существительное выданье происходит от глагола выдать, который в числе прочих значений имеет дефиниции «дать, предоставить» и «способствовать чьему-либо замужеству, согласиться на чье-либо замужество» [ТСРЯ]. Слово выданье образовано от глагола во втором значении (первое для него неприменимо) и является синтаксически связанным (употребляется исключительно в выражении на выданье про невесту). По данным одного из толковых словарей, так говорят «о возрасте, когда пора или принято выдавать девушку замуж» [Новый словарь русского языка, Т.Ф. Ефремова]. Казну «выдают» в другом смысле этого слова - в качестве зарплат и пособий, о чем и идет речь в статье, то есть здесь актуализируется первое значение слова «выдавать». Таким образом, происходит семантический сдвиг, который совместно с заменой слова производит на читателя эффект неожиданности. Также нам встретилось несколько других похожих примеров замены: «Мальчик преткновения» (камень преткновения) и «Сами с деньгами» (сами с усами), которые при трансформации теряют свой единый для всей идиомы смысл, распадаясь на семантические части, которые при этом не утрачивают связь с исходным фразеологизмом благодаря наличию общего элемента как формального, так и смыслового (камень преткновения - «помеха, затруднение, на которое наталкивается кто-либо в каком-либо деле», сами с усами - «нисколько не хуже, не глупее других» [ФСРЛЯ]).