Применение грамматических трансформаций, используемых при переводе фрагментов книги Дуэйна В. роллера "Биография Клеопатры"

Сначала Александр повернул голову Буцефала к солнцу. С проницательностью, характерной для его последующих действий на поле боя, он заметил, что лошадь уклонялась от собственной тени, и этот простой маневр помог устранить возникшую тревогу. Александр успокоил лошадь и пробежал рядом с ним до надлежащего момента, позволившего ему осторожно вскочить на спину лошади. Филлип и его свита затаили дыхание," пока не увидели как Александр доскакал конца галопом, полностью контролируя лошадь, возвратился обратно, торжествуя и ликуя от своего успеха. Вслед за этим остальная часть свиты разразилась громкими аплодисментами, в то время как его отец, как нам повествуют, на самом деле плакал от радости, и когда Александр спрыгнул с лошади, он поцеловал его и сказал:" Ищи, мальчик мой, царство по себе, ибо Македония для тебя слишком мала!" (P.6.8).

Демарат Коринфа, дипломат, купил лошадь и представил её Александру в качестве подарка.

Пока Буцефалу не исполнилось 30 лет, он сопровождал своего хозяина в некоторые из самых известных сражений Александра. Любовь царя к этому животному была такой, что позднее, на берегу реки Джелум, в современном Пакистане, он почтил своего коня как самого прекрасного из всех лошадей на земле, основав город Буцефалия. (Il. 5.266-7)

Филипп, должно быть, казался впечатляющим и выдающимся его молодому сыну, с одной строны, но с другой - властным и внушающим страх. Из-за резного юмора короля и веселого цинизма, Александр, возможно, как и многие другие, становился робким и бдительным в присутствии своего отца. Ключ к разгадке отношений между отцом и сыном найден в эпизоде, зарегистрированном Плутархом, который говорит нам, что Александр жаловался на Филипа, производящего на свет детей от других женщин, а не от его матери.

Его сообразительный отец проигнорировал обвинение и ловко перевел проблему на своего сына. “Хорошо, так как у тебя было много соперников на право занять престол, докажи свое благородство и достоинства, чтобы ты мог получить королевство не благодаря мне, а благодаря себе самому”, - воскликнул он.

А пожилой Пелей говорил своему сыну Ахиллесу, чтобы он всегда был лучшим в бою и превосходи всех остальных (Il. 11.783-4).

С раннего возраста Александра беспокоило, как он выглядит в глазах других людей. Плутарх говорит, что он “ценил свое доброе имя больше, чем свою жизнь или свою корону” (42.4), и “его страстное желание славы, вселяло в него гордость и великолепие видения, выходящие далеко за рамки его возраста.

Арриэн, самый авторитетный из источников об Александре, говорит, что он “был страстно охвачен любовью к славе” (7.2.2). Он также проводит наблюдения, рассказывая, что “существовала одна только похвала, которой он не мог насытиться” (7.28.1). Пытаясь найти подтверждение своей уникальности по сравнению с другими, Александр сделал мало, чтобы препятствовать льстецам.

Филипп также был озабочен образом и репутацией, сознательно стремясь быть выше и дальше других мужчин. Его боевой характер служил примером этоса олимпа: делать что-то хорошо и заметно. Способность Филиппа отличаться и склонность к конкуренции повлекли за собой ошеломляющий ряд побед. Демосфен говорит нам, что Филипп был готов пожертвовать всем и вся, чтобы достичь чести и славы. Влияние Филиппа на Александра в этом отношении не вызывает сомнений.

Когда Александр слышал, что его отец захватил какой-нибудь важный город или наслаждался неким другим особенным триумфом, он воспринимал это скорее с тревогой, чем восторгом. Он, как говорят, жаловался друзьям, что король завладеет всем раньше их, и выражал опасение, что его собственное поколение будет лишено шанса показать миру что-нибудь достойное внимания: " И так всяческие успехи, которые были достигнуты Македонией, вселяли в Александра страх, что ещё одна возможность для действий была растрачена на его отца. У него не было желания унаследовать королевство, которое принесет ему богатство, роскошь и чувственное удовлетворение: его выбором была жизнь с борьбой, войнами, и неослабевающими амбициями” (P.5.4-6).

Стать великим при сравнении с Филиппом Македонским было не маленькой задачей. Александр, как говорит нам Арриэн, предложил в обращении к македонским солдатам на Описе в 324 году до н.э. свой собственный краткий рассказ о достижениях Филиппа: "В первую очередь, я начну свою речь с Филиппа, своего отца, так как это справедливо. Филипп принял вас, когда вы были беспомощными бродягами, в основном одетыми в шкуры, кормили животных в горах и занимались их защитой в безуспешной борьбе с иллирийцами, трибаллийцами и соседними фракийцами. Он дал вам плащи, вместо шкур, он вывел вас с гор на равнины, он сделал вас достойными противниками в сражении против варваров на ваших границах.... Он сделал вас городскими жителями и установил порядок, который исходит из хороших законов и обычаев... Он присоединил большую часть Фракии к Македонии... открыл путь в стране для торговли... сделал вас правителями фессалийцев... предоставил вам доступ в Грецию... вместо платы дани афинянам и принятия распоряжений от Фиванцев... мы... обеспечили им безопасность. Он [получил] признание в качестве лидера со всеми полномочиями, действующими на территории всей остальной Греции в походе против Персов.

Текст Арриэна повествует, что после проявления уважения, требуемого обстоятельствами, Александр продолжал преуменьшать значение вкладов своего отца, сопоставляя их со своими собственными. " Эти услуги, которые мой отец предоставил вам, велики, если рассматривать их по отдельности, но они действительно малы по сравнению с нашими собственными." Тогда он предложил изложение своих достижений и преимуществ, которые он даровал своему войску.

Александр был прав. Его завоевания затмевают достижения его отца. Однако, в юности, в Пелле, он, не мог предвидеть, что будет наслаждаться таким поразительным успехом, и неуверенность, порожденная во время этого сложного периода, отдавалась эхом в течении всей его жизни.

Еще долго после смерти Филиппа, Александра продолжало тревожить, когда люди сравнивали его неблагоприятно с его отцом. Принявший решение казаться лучшим, чем его отец, Александр использовал каждую возможность пойти на шаг дальше Филиппа. В попытках превзойти своего отца, однако, он также подражал ему. Например, в то время как Филипп назвал Филиппы и Филиппополе (г. Пловдив) в честь себя, Александр основал по крайней мере, двадцать пять (возможно, более семидесяти) городов, назвав их собственным именем. Филипп был первым македонским королем, который достиг Дуная, но Александр был первым, кто пересек его. Филипп расселил людей по всей великой Македонии. Александр обдумывал массовое расселение между Европой и Азией. Филипп причинил огромные потери Фивам. А Александр уничтожил их. Филипп послал авангард через Геллеспонт, а Александр переправился в Азию и завоевал Персидскую Империю. И в то время как Филипп только пытался приблизиться к собственному обожествлению, Александр подготовил создание собственного, божественного культа, предложенный ему при жизни. Пусть однажды о нем скажут: он, безусловно лучше, чем его отец.

Олимпия, Филипп и Александр.

В промежутке между его первой встречей с Олимпией и их женитьбой, Филипп кажется, был уже женат на трех других женщинах, каждая из которых, влекла за собой конкретные политические цели на родине или за границей. Согласно Сатирусу, греческому биографу, Филипп сначала женился на Аудате (359 до н.э.), дочери назойливого Иллирийского короля на северо-западной границе с Македонией. Его следующий брак с Филой (358 до н.э.), македонской принцессой из Элимеи, пожалуй, был устроен, чтобы помочь ему укрепить дела в его собственном королевстве. Сатирус продолжает сообщать, что Филипп, надеясь установить свои права на фессалийскую нацию, женился на Филинне из Фессалии (358 до н.э.).

Женитьба Филиппа на Олимпии, четвертая по счету, возможно, также была вызвана выгодными целями, нежели любовной историей. Сатирус явно подчеркивает политическую силу этого брака, который позволил Филиппу избежать сложностей на юго-западной границе с Македонией и сконцентрировать свои усилия в восточном направлении.

Каждый новый брак также вселял новые надежды сыну и преемнику.

Аудата родила ему дочь, Кинану, а Фила умерла бездетной. Филинна родила сына, Филиппа Арридея, но он страдал "слабоумием". Плутарх повествует нам, что "будучи мальчиком он демонстрировал располагающий характер и подавал большие надежды, но Олимпия, как полагали, давала ему лекарства, которые ослабили функции его тела и безнадежно повредили его мозг”. Несмотря на то, что в этом случае Олимпия, возможно, стала жертвой чьей-то клеветы, нет никаких сомнений, что она была способна на этот поступок. Именно по ее приказу Филипп Арридей был казнен в 317. Статус королевской жены среди других жен в Пелле, столице Македонии, зависел от рождения детей, предпочтительно мальчиков. Олимпия не теряла времени, устанавливая свое господствующее положение среди других жен Филиппа. Александр родился в течение года (20 июля 356 до н.э.), вскоре родилась и его сестра Клеопатра (355 до н.э.). Здорового, умного, и привлекательного Александра его отец и его свита, возможно, с рождения, считали наследником трона, и его высокое положение обеспечило его матери, первенствующее положение среди царских жен.

Последующие браки с Никесиполидой из Фессалии (353 до н.э.) и с Медой, дунайской принцессой (339 до н.э.) вероятно, отображали интересы Филиппа в этих областях. К счастью для Олимпии, ни один ребенок мужского пола от этих браков, кажется, не выжил или по крайней мере ни один не появился, пока Александр не достиг зрелости. Олимпия защищала интересы своего сына с решительной бдительностью и каждый раз оказывала влияние в его пользу, когда предоставлялась такая возможность.

Несмотря на отсутствие соперников Александра на право стать наследником, позиция Олимпии в македонском дворе оставалось предусмотрительной, пока ее сын не стал царем. Во время юности Александра она влияла на его раннее обучение, предоставляя учителей либо из Эпира, либо из региона, находящегося под влиянием Молоссии. Самым важным из них был Леонидас, родственник Олимпии. Горьковато-сладкие воспоминания Александра о Леонидасе предполагают, что этот наставник, возможно, был так же требователен и строг, как его тезка, который был известен за то, что принес себя в жертву и его Спартанцев поддерживающих в Фермопилах в 480 до н.э. Например, на юге Малой Азии в 334 году до н.э., Александру, тогда ему было чуть больше 20 лет, предложили услуги одних из самых опытных поваров того региона. Царь ответил "что он не нуждался в них, потому что его наставник Леонидас предоставил ему поваров намного лучше, чем эти, т.е ночной марш, чтобы подготовить его к завтраку, и легкий завтрак, чтобы он не утерял аппетит аппетит к ужину. Этот же Леонидас... часто приезжал и открывал мои сундуки с пастельными принадлежностями и одеждой, чтобы посмотреть не спрятала ли моя мать там что-то ценное' "(P.22.8-10). Олимпия по-видимому, рекомендовала сурового надсмотрщика, который обращался с мальчиком, как будто он был маленьким мужчиной, и нахождение Александра под опекой Леонида, возможно, оказала огромное влияние на него в более поздние годы.

Размещено на Allbest.ru