Должностное лицо как признак основного и квалифицированного составов преступлений

В плане правовой характеристики должностных преступлений, их коррупционная составляющая, позволяет обнаруживать ряд обязательных признаков, которые проявляются в мотивации преступления, способе их совершения, результатах преступных действий. В свою очередь, эти признаки оптимизируют нахождение их материального отражения в следах преступления, установлении круга участников преступления и, наконец, позволяют выполнять правовой анализ смысла и объективной стороны многих преступлений, совершаемых должностными лицами.

Для подтверждения нашей мысли определим признаки коррупционного элемента при совершении должностных преступлений, которые, впоследствии проявляют себя при их выявлении, раскрытии, расследовании и предупреждении. К таким признакам мы относим следующие:

1. Результаты должностных преступлений с коррупционной составляющей в первую очередь направлены на получение материальных ресурсов лично самими должностными лицами или их близкими, но что не всегда носит явный характер. К таким ресурсам могут относиться открытие денежных (в т. ч. валютных) счетов в стране и за рубежом, приобретение недвижимости и дорогих автомобилей, частые поездки в зарубежные страны и иные места отдыха, материальное обеспечение этими же предметами и услугами близких родственников и т.д. Проява С.М. Экономизация коррупции. Механизм противодействия: Монография. М., 2008. С. 36?38 . В этом отношении по выявлению, расследованию и квалификации должностных преступлений с коррупционным фактором, не будем оригинальны, если отметим, так называемую проблему «статьи 20». Речь идет о не ратификации ст. 20 Конвенции ООН против коррупции в Федеральном законе РФ от 8 марта 2006 г. «О ратификации Конвенции ООН против коррупции», излагающей критерии незаконного обогащения. Названная статья 20 гласит: «При условии соблюдения своей конституции и основополагающих принципов своей правовой системы каждое Государство - участник рассматривает возможность принятия таких законодательных и других мер, какие могут потребоваться, с тем, чтобы признать в качестве уголовно наказуемого деяния, когда оно совершается умышленно, незаконное обогащение, то есть значительное увеличение активов публичного должностного лица, превышающие его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать».

Введение данного положения в уголовное, административное или трудовое (при регулировании государственной гражданской службы) значительно облегчило бы выявление и доказывание должностных коррупционных преступлений, при этом служа не только карательной мерой, но и эффективным профилактическим средством для субъективного и объективного ограничения совершения должностных преступлений.

2. Коррупционная составляющая совершения должностного преступления предполагает получение не только прямой материальной выгоды, но и опосредованной, проявляющейся скрытно, но с конечным итогом удовлетворения имущественных интересов. Перечислим лишь некоторые действия должностных лиц, совершающих преступления, которые фактически направлены на имущественную выгоду:

? получение взятки за совершение любого должностного преступления в интересах других лиц;

? получение более высокой должности с распоряжением дополнительными финансовыми и административными ресурсами;

? не целевое или не эффективное распоряжение бюджетными или внебюджетными средствами при сложных их управленческих проводках с целью фактического хищения государственного (муниципального) имущества;

? скрытый частичный или полный захват объектов предпринимательской деятельности путем совершения должностных преступлений в отношении представителей предпринимательских структур, а в случае невозможности захвата, их уничтожение путем введения административных ресурсов;

? получение поддержки от должностных лиц правоохранительных органов за совершение определенных должностных преступлений и проступков с целью безнаказанного продолжения совершения должностных правонарушений;

? незаконное возбуждение, прекращение, приостановление, направление в суд уголовных дел с незаконным привлечением или не привлечением лиц к уголовной ответственности за вышеуказанные управленческие действия с целью получения имущественной выгоды и т.д.

3. Должностные преступления с коррупционной составляющей в системном их осуществлении, как правило, являются не одноактными, а образуют серию нескольких преступлений или одно продолжаемое. Из этого следует, что преступление (преступления) совершаются в определенном периоде времени, в течении которого вырабатываются приемы безопасного сохранения системы криминальной должностной коррупции. Это не может обходиться без прямой или опосредованной помощи со стороны отдельных должностных лиц или подразделений правоохранительных органов, что имеет постоянную тенденцию к росту таких явлений Королева М. Роль коррупции в криминализации правоохранительной деятельности // Уголовное право. 2007. № 1. С. 106?108 . Как показывают специальные исследования, данные органы могут «планово» участвовать в получении части прибылей от действий должностных лиц, одноактно получать взятки, поддерживать деятельность коммерческих организаций, совершающих противоправные действия (фактически, преступления), сами участвовать в деятельности преступных групп, в том числе с участием представителей органов государственного и муниципального управления и т.д. Сафронов А.Д. Преступность в России и криминальная безопасность органов внутренних дел: Монография. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2013. С. 208?230 .

4. Должностные преступления, направленные на имущественную выгоду во многом носят организованный характер, когда к участию привлекаются двое и более лиц. Признак организованной коррупции, пишет В.В. Астанин, проявляется в двух видах: 1) связанный с незаконным распоряжением государственным или муниципальным служащим государственными (муниципальными) активами (бюджет, имущество, льготы, заказы); 2) при деятельности организованных преступных формирований (сообществ), которые выступают заказчиком действий подкупленной стороны. Оба вида проявлений организованной коррупции могут продуцировать или, напротив, выступать в качестве предикатных, по отношению к криминальным и околокриминальным явлениям («рейдерство», недобросовестная конкуренция, «крышевание», наркобизнес). И, как считает профессор А.И. Долгова, коррупция для организованных преступников является важным средством обеспечения их масштабного корыстного и политического интереса Долгова А.И. Преступность, ее организованность и криминальное общество. М., 2013. С. 444. . Здесь, немного беря шире тему нашего исследования, следует заметить, что существование общеуголовной организованной преступности в том или ином регионе в течение определенного периода времени - это во многом результаты преступных нарушений служебных полномочий должностных лиц, и в первую очередь, правоохранительных органов, с обязательным коррупционным элементом.

5. Коррупционные преступления должностных лиц, независимо от их вида, скрытно или открыто, связаны часто с бюджетной сферой, поскольку именно данная часть финансовых ресурсов представляет наиболее близкую для названных субъектов материальную базу для различного рода противоправных манипуляций с целью ее присвоения Метелев С.Е., Курьяков И.А., Лизунов В.В., Здриковский В.А. Криминальные явления в современном российском обществе и их влияние на экономику и управление. Монография. Омск: ИП Погорелова, 2009. С. 104?106. . В этом отношении А.В. Макаров пишет, что должностные лица, совершившие преступления, связанные с бюджетным финансированием, включают две группы преступников: 1) лица, уполномоченные на выполнение государственных функций, незаконно получившие бюджетные средства; 2) лица, предоставившие бюджетные средства иным лицам. Причем, как справедливо оценивает А.К. Щегулина, полемизируя с Д.А. Бойковым, лица, нецелевым образом расходующие бюджетные средства - это не ситуационный вид преступника, а умышленные корыстные действия должностных лиц, направленные на получение прибыли за счет махинаций с различными финансовыми, бухгалтерскими и налоговыми документами Щегулина А.К. Криминологическая характеристика и предупреждение должностных преступлений в бюджетной сфере. Автореф. дисс….канд. юрид. наук. М., 2006..

6. Коррупционный характер должностных преступлений представляет собой открытую систему использования должностных полномочий при контактном взаимодействии с элементами внешней среды, представляющих интерес для получения выгод различного характера. Отсюда имеется связь должностных лиц с коммерческими организациями самого различного вида, в которых происходит постоянный оборот денежных и материальных ресурсов, составляющих основу экономической сферы развития государства. Не вдаваясь в обсуждение вопросов политической целесообразности разного рода отношений органов власти с бизнесом в виде контроля, а иногда и прямого давления, отметим как факт, что такая связь имеет под собой немалый коррупционный фактор.

Схемы взаимоотношений сфер государственного управления и предпринимательских кругов могут включать простейшие криминальные связи на уровне муниципальных образований и доходить до федерального и международного значений, причем во многом под прикрытием юридических норм и лоббистских отношений. Одним из самых распространенных видов преступного поведения должностных лиц здесь являются так называемые «откаты», то есть вознаграждения выплачиваемые должностному лицу за способствование успешному проведению сделок в самых различных отраслях деятельности Зарипов З.С., Зарипов А.З. Откат как одна из разновидностей коррупции в системе государственной службы // Легализация преступных доходов и коррупция в органах государственной власти: теория, практика, техника противодействия. Сб. статей. Под ред. д.ю.н., проф. В.М. Баранова и д.э.н., проф. Л.Л. Фитуни. Н. Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2010. С. 298?308 . А.Н. Ларьков по данному поводу жестко заявляет, что благодаря коррупции практически вся экономика оказалась под контролем мафиозно-олигархических и криминальных структур. Пользуясь связями в органах власти и управления, криминальные сообщества внедрились в высокодоходные сферы экономики, а также в системы государственного и муниципального управления, в работу хозяйственных организаций, создав различные фирмы, мощную посредническую сеть, взявшую в свои руки контроль над финансами, реализацией продукции предприятий, проведением взаимозачетов между ними.

7. Скрытый характер коррупционной сущности должностных преступлений нередко проявляется и в создании другого вида коммерческих структур: различных фондов, полуобщественных и общественных организаций, различных коммерческих фирм при государственных органах власти и учреждениях, способствующих их прямой функциональной деятельности. Через указанные организации идет лоббирование принятия нужных решений должностными лицами, что нередко выливается в совершение ими преступных действий при фактическом материальном вознаграждении.

8. Коррупционный характер должностных преступлений всегда носит наступательный характер, что порождает его постоянное развитие и институциональную экспансию. Это ведет к воспроизводству должностных преступлений в системе государственных и муниципальных правоотношений, чему способствует структурная организация и связь всех компонентов системы государственного управления. С позиции синергетического подхода речь идет о процессах самоорганизации коррупционеров в коррупционные сети, которые становятся основой и наиболее сильным инструментом коррупционных сделок. Иначе говоря, система воспроизводства коррупции должностных лиц в данном разрезе тесно связана с организующим началом, когда сеть коррупции не только структурирует круг совершаемых преступлений в должностной среде, но и становится важным фактором ее расширения во всех областях системы государственного и муниципального управления, органов и учреждений власти Многоликая коррупция: Выявление уязвимых мест на уровне секторов экономики и государственного управления / Под ред. Э. Кампоса и С. Прадхана. М.: Альпина Паблишерз, 2010. С. 29?59 .

Коррупционализация должностных преступлений позволяет говорить об особом механизме их совершения. Это включает определенные подготовительные мероприятия, направленные на получение имущественной выгоды, избрание наиболее оптимального способа совершения преступления и в дальнейшем деятельность по маскировке преступных действий и, в случае необходимости, организацию по противодействию оперативно-розыскным и следственным мероприятиям. При этом активно используются прямо финансовые ресурсы либо завуалировано иные материальные стимулы для подкупа лиц, способных в том или ином виде оказать содействие оптимальному механизму совершения преступлений.

Из излагаемых коррупционных признаков должностных преступлений, мы приходим к заключению, что совершение должностных преступлений предполагает различные формы нарушения должностными лицами своих полномочий, образующих различные системные ситуации, влияющие на механизм совершения преступлений, их обстановку, поведение должностных лиц, достижение результатов совершаемых криминальных деяний. При этом мотивом и целью совершаемых деяний часто являются материальные интересы должностных лиц, выражающиеся в самых различных скрытых и открытых проявлениях и в целом показывающие коррупционный характер подавляющего большинства должностных преступлений. В то же время, происходит взаимовлияние форм нарушения должностных полномочий и связанных с ним коррупционных компонентов при совершении преступлений. В зависимости от обстановки должностной среды и обстоятельств деяния имущественные интересы преступника, то есть коррупционный фактор, могут определять механизм нарушения служебных полномочий, диктовать выгодные способы криминальных деяний для противоправного обогащения. В свою очередь, сами полномочия в механизме совершаемого должностного преступления нередко ориентирует на возможности создания дополнительных элементов для их использования при получении материальной прибыли или иных услуг непосредственно или опосредованно направленных на получение выгод имущественного характера.

Как мы указывали, признаки коррупции в противоправной деятельности должностных лиц позволяют правоохранительным органам, оперативным и следственным службам более эффективно обнаруживать следы преступлений, учитывать мотивы и направленность умысла преступников. В этом случае речь идет о необходимости распознания глубоко закрытых механизмов совершения преступления, выведения наружу тщательно замаскированных схем противозаконной деятельности руководителей государственных и муниципальных структур, которые, как правило, имеют корыстную направленность. Разумеется, окончательная уголовно-правовая квалификация должностных преступлений будет носить более обоснованный характер при материальной доказанности элементов коррупции при совершении названных деяний.

В то же время, в силу изложенных доводов, нам представляется несколько необоснованным предложение, выдвигаемое рядом депутатов Государственной Думы РФ об отдельной квалификации должностных преступлений при наличии признаков коррупционного поведения должностного лица. В этом случае практическим работникам весьма трудно будет исключить или включить коррупционную составляющую при квалификации должностных преступлений, поскольку оба понятия очень тесно переплетаются в одно целое. Отдельная квалификация таких преступлений может привести к искусственно создаваемым показателям о борьбе с коррупцией при наличии минимальных или максимальных элементов коррупции при совершении любых должностных преступлений. С определенной долей условности можно включить коррупционную направленность в перечень признаков отягчающих обстоятельств (ст. 63 УК РФ), но не более того.

Из всего изложенного следует прийти к выводу о практическом значении рассмотрения категории коррупции при совершении должностных преступлений. Правовое определение коррупции должно иметь необходимое материальное воплощение в деятельности правоохранительных органов по борьбе с данным явлением. В первую очередь это относимо к выявлению, раскрытию, расследованию и предупреждению должностных преступлений, как главному содержанию коррупции в его юридическом понимании.

С объективной стороны должностные преступления выражаются в специфических по своему предметному содержанию действиях, которые состоят, как правило:

1) в использовании должностным лицом служебных полномочий;

2) совершаются вопреки интересам службы. Полномочия должностного лица, т.е. его служебная компетенция, образует совокупность определенных прав и обязанностей, которыми оно наделено законом, подзаконными актами, иными нормативными документами в связи с занимаемой им должностью.

Вместе с тем, очевидно, что положение закона об «использовании должностным лицом своих служебных полномочий» следует понимать в узком смысле, т. е. буквально, как действия, находящиеся строго в рамках его служебной компетенции. Из этого положения уголовный закон, однако, предусматривает ряд исключений. Это превышение должностных полномочий (ст. 286), присвоение полномочий должностного лица (ст. 288) и получение взятки (ст. 290). В последнем случае это сейчас особо оговорено в законе, хотя и раньше судебная практика исходила из более широкого понимания признака «использование служебных полномочий», когда виновный формально вне рамок своей служебной компетенции, тем не менее, совершает такие значимые действия, которые вытекают или связаны с авторитетом занимаемой им должности, престижем места работы, его высокой иерархии в системе государственных органов, например, в аппарате Администрации Президента РФ или в аппарате Правительства РФ, наличием служебных связей с должностными лицами других органов государственной власти, возможностью за взятку оказать на их поведение в нужном для него направлении определенное влияние.

Второе слагаемое преступного поведения при совершении ряда должностных преступлений это - «действие (бездействие) вопреки интересам службы». Действия, совершенные вопреки интересам службы, это такое общественно опасное поведение должностного лица, которое не только не согласуется со служебной необходимостью, идет ей во вред, но и грубо противоречит указанным выше основным принципам государственной службы, а иногда и попирает их, нарушая при этом установленный порядок реализации служебной компетенции и установленные Федеральным законом общие, а иными нормативными актами - специальные обязанности должностных лиц.

Любое грубое нарушение виновным таких обязанностей есть не что иное, как действие, совершенное вопреки, во вред интересам службы. Нередко должностные преступления совершаются в ложно понятых интересах службы. Но этот субъективный фактор не меняет и не может изменить объективного характера таких действий, как противоречащих принципам государственной службы и в первую очередь принципу законности, соответствия служебной деятельности положениям Конституции Российской Федерации.

Рассматриваемая группа деяний - это преступления с формальным составом, которые признаются оконченными при совершении самого действия (бездействия), указанного в законе. Незаконное участие в предпринимательской деятельности (ст. 289), получение взятки (ст. 290) и должностной подлог (ст. 292 УК РФ).

В качестве общественно опасных последствий должностных преступлений, состав которых сконструирован как материальный, уголовный закон называет «существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства». Это сугубо оценочный признак. Любое правонарушение в сфере функционирования государственной власти, в том числе должностной проступок, всегда так или иначе, в той или иной мере нарушает указанные права и интересы. Однако нарушаются ли они существенным образом - вопрос факта, устанавливаемый органом правосудия по каждому конкретному уголовному делу о должностном преступлении. Во всяком случае, ни теории, ни практике применения уголовного закона по данной категории дел пока что не удалось выработать приемлемого понятия «существенное нарушение прав и интересов» потерпевшей от преступления стороны или хотя бы предложить более или менее определенные критерии. Которые бы позволили с большей или меньшей точностью формализовать это оценочный признак, дать ответ на вопрос, какое нарушение правоохраняемых интересов следует считать «существенным». Представляется, что это вообще вряд ли возможно сделать на уровне общей рекомендации, приемлемой для всех случаев, ввиду неоднородности и даже разнохарактерности самих общественно опасных последствий данных посягательств. Они чрезвычайно многолики и могут относиться к миру товарно-материальных и денежных ценностей, к сфере организационно-служебных отношений (например, дезорганизация или даже развал работы организации, учреждения), к отношениям между гражданами и государственными органами (бюрократизм, волокита, иные формы ущемления прав и законных интересов граждан), не носящим материального характера, и т.д. и т.п. Поэтому можно согласиться с высказанным в юридической литературе мнением, что общественно опасные последствия должностных преступлений в своем объективном выражении вовне имеют «качественно различный характер и разнообразные виды и формы проявления» Здравомыслов Б. В. Должностные преступления. М., 2015, с. 21..

Между тем точное установление последствий, адекватных существенному нарушению прав и интересов потерпевшей стороны как объективному признаку должностного преступления либо, напротив, констатация их отсутствия имеет первостепенное значение в правовой оценке пограничных ситуаций, когда возникает вопрос, об отграничении уголовно-наказуемого деяния от дисциплинарного проступка.

1.3 Зарубежное законодательство об ответственности за преступления, совершенными должностными лицами

должностной лицо преступление ответственность

Глобализация мировой экономики настоятельно требует решения проблем гармонизации российского и зарубежного законодательства. И хотя в последнее время усилились тенденции сближения правовых систем, отражающие интеграционные процессы в экономике, существенные различия между системами права (в том числе применительно к противодействию служебно-экономической преступности в коммерческих и иных организациях) все еще сохраняются. Однако, несмотря на это, использование опыта государств с развивающейся и развитой экономикой является одним из эффективных направлений решения проблемы устранения пробелов в российском законодательстве.

Анализируя нормы американского уголовного законодательства, регулирующие ответственность за отдельные виды экономических преступлений (в том числе служебных преступлений управленческого персонала коммерческих и иных организаций), основное внимание необходимо сосредоточить на правовом регулировании тех отношений, которые складываются при совершении деяний, причиняющих наиболее значительный ущерб, и которые оказывают существенное влияние на общую картину экономической преступности. К числу таких видов преступлений ученые-криминологи США относят: взяточничество, мошеннические махинации «белых воротничков» (в том числе преступления, совершаемые ими с использованием служебного положения), налоговые преступления, нарушения законодательства в области охраны окружающей среды и др. Для нас наибольший интерес представляют, прежде всего, первые две группы преступлений.

Наиболее подробно в американском законодательстве изложены нормы, регулирующие ответственность за взяточничество в сфере деятельности публичной администрации.

УК штата Техас также содержит статью об ответственности за коммерческий подкуп. Она располагается в подглаве D («Иные виды обманной практики») главы 32 («Мошенничество») раздела 7 («Посягательства против собственности») Особенной части названного источника. Часть первая ст. 32.43 («Коммерческий подкуп») устанавливает ответственность субъекта, получающего незаконное вознаграждение: Лицо, являющееся поверенным, совершает посягательство, если без надлежащего согласия выгодоприобретателя намеренно или осознанно просит, принимает или соглашается принять любое благо от другого лица по соглашению или осознавая, что такое благо окажет влияние на поведение поверенного по отношению к делам выгодоприобретателя, а часть вторая предусматривает ответственность субъекта, передающего предмет подкупа: Лицо совершает посягательство, если оно предлагает, предоставляет или соглашается предоставить любое благо, принятие которого составляет посягательство, предусмотренное частью первой настоящей статьи.

Как видим, технико-юридическая конструкция данной нормы напоминает ст. 204 УК РФ, в которой так же, как и в УК штата Техас, преступления, предусматривающие ответственность за дачу и за получение коммерческого подкупа, объединены в одной норме Шнитенков А.Н. Ответственность за преступления против интересов государственной службы и интересов службы в коммерческих и иных организациях. - СПб., 2016.С. 95.

Однако, в отличие от законодательных установлений российского УК, определяющих ответственность за взяточничество и подкуп, в которых содержится указание на то, что может выступать в качестве предмета данных преступлений, в нормах американского уголовного законодательства не дается определения предмета коммерческой взятки. По сложившейся в США практике предметом коммерческого подкупа (взятки) могут выступать деньги, имущество, услуги и «что-нибудь, имеющее ценность». Для того чтобы подкуп был признан незаконным, не обязательно установление наличия денежной стоимости предмета подкупа. Здесь является важным, что этот предмет ценен для того, кому он передается, и взятка может повлиять на его поведение.

В современной Англии основными источниками права, в том числе уголовного, являются статуты (парламентское законодательство) и судебные прецеденты. Отсутствие в этой стране уголовного кодекса является специфической особенностью уголовного права, вытекающей из всего хода исторического развития английского права.

Основными источниками права, содержащими нормы об экономических преступлениях (в том числе совершаемых в коммерческих и иных организациях), являются статуты.

Исследователи отмечают, что за последнее время в Англии усилилась тенденция криминализации некоторых актов экономического поведения, ранее рассматриваемых в качестве традиционных видов бизнеса, и отражения этого процесса в самостоятельных статутах. Обилие законов, регулирующих экономическую сферу деятельности, создает серьезные проблемы для правоприменителей, вынужденных согласовывать огромное количество положений статутов во избежание юридических ошибок. В связи с этим, а также в соответствии с требованиями Евросоюза стал актуальным вопрос о кодификации английского уголовного законодательства, что нашло отражение в целом ряде правительственных документов, излагающих, в том числе, предположительную структуру уголовного кодекса («Уголовное правосудие. Путь вперед», 2001 г.; «Правосудие для всех», 2002 г.).

В уголовном законодательстве Англии, так же как и в ряде других зарубежных стран, различаются должностные преступления публичных служащих и деяния, совершаемые служащими коммерческих и иных организаций. Нормы о должностных преступлениях приведены в «Собрании законов Англии». Особое место в этом источнике занимают деяния, совершаемые посредством подкупа. В главе о должностных преступлениях содержатся такие составы, как взяточничество, продажа должностей, обструкция должностных лиц и др.

Особенностью английского уголовного законодательства является то, что действия лиц, передающих незаконное вознаграждение при взяточничестве, а также лиц, принимающих предмет подкупа, квалифицируются по одной и той же статье уголовного закона, устанавливающей одинаковое наказание как для дающего, так и подкупаемого лица. Следует также отметить, что при назначении наказания за данное преступление может применяться дополнительное наказание - запрет занимать публичные должности в будущем. Причем при повторном совершении такого должностного преступления этот запрет становится пожизненным и не может быть отменен погашением судимости или истечением сроков давности.

К преступлениям, совершаемым в сфере деятельности коммерческих организаций, в английском уголовном праве относятся, как правило, деяния, направленные против интересов торговли и промышленности. Во многих случаях к ответственности за посягательства в сфере экономики могут быть привлечены лица, обладающие специальными признаками - выполнение управленческих функций. К числу таких преступлений В. Харрис относит (offences against public trade): банкротство и другие преступления кредиторов, преступления, совершаемые директорами и иными управленческими работниками, нарушающие установленный порядок ведения хозяйственной деятельности, подделку торговых марок, нарушение правил о торговле продуктами питания и преступления, сопутствующие промышленным конфликтам.

В настоящее время в английском уголовном праве применяются две доктрины, в соответствии с которыми компании могут быть привлечены к уголовной ответственности: доктрина «опосредованной» ответственности (vicarious liability) и доктрина идентификации (doctrine of identification).

История кодификации голландского уголовного законодательства ведет свой отсчет с 1875 г. и связывается с вводом французских войск в эту страну. Процесс кодификации был завершен через десять лет, и с 1 сентября 1886 г. Голландский Уголовный кодекс вступил в силу Шнитенков А.Н. Ответственность за преступления против интересов государственной службы и интересов службы в коммерческих и иных организациях. - СПб., 2016. С. 101.

Преступления, совершаемые служащими коммерческих и иных организаций, в том числе лицами, выполняющими в них управленческие функции, не обособляются в каких-либо структурных образованиях Особенной части Кодекса. Вместе с тем упоминание о преступлениях, которые условно можно отнести к исследуемым деяниям, в нем все же присутствует.

Так, например, в разделе XXV «Обман» Книги второй «Преступления» в ст. 328 ter предусматривается ответственность лица, занимающего любую должность, кроме должности публичного служащего, либо действующего как агент, за принятие дара или обещания дара в связи с тем, что он сделал или воздержался сделать. В ст. 336 наказуемыми признаются действия предпринимателя, директора, члена товарищества, являющегося его исполнительным лицом, члена наблюдательного совета юридического лица, которые умышленно предоставляют обществу ложные расчеты.

Имеется также ряд специальных норм об ответственности за преступления управленцев, не исполняющих публичных функций, в других разделах Кодекса. Так, указанные лица могут быть субъектами банкротских преступлений (раздел XXVI «Причинение ущерба кредиторам или управомоченным лицам»), общественно опасных деяний, посягающих на собственность (например, ст. 322, 323 раздела XXIV «Присвоение») и т. п.

Ответственность публичных служащих устанавливается в соответствии со статьями раздела XXVIII УК Голландии «Преступления, связанные со злоупотреблениями по должности».

Особый интерес вызывает законодательство тех стран, где были разработаны и сравнительно недавно приняты новые уголовные кодексы.

Уголовный кодекс Австрии (официальное название этого документа - Федеральный закон о деяниях, находящихся под угрозой наказания, назначаемого судом) был принят 23 января 1974 г. и вступил в силу 1 января 1975 г. Понятие руководящего должностного лица сформулировано в ч. 2 § 309 УК Австрии. Таковым признается служащий предприятия, оказывающий значительное влияние на ведение предприятием дел: руководитель предприятия, член правления или наблюдательного совета и доверенное лицо, не обладающее правами служащего.

Следует согласиться с мнением А. В. Шнитенкова о том, что понятие руководящего должностного лица в австрийском уголовном законе в большей степени соответствует российскому уголовно-правовому определению управленца коммерческих и иных организаций. Необходимо также отметить, что и этой дефиниции присуща широта определения круга субъектов, подпадающих под него.

Особенностью австрийского УК является то, что за схожие по своей сути преступления по службе чиновники и руководящие должностные лица привлекаются к уголовной ответственности по различным статьям, предусмотренным разделом XXII «Преступные нарушения должностных обязанностей и связанные с ними деяния». Так, если чиновники, требующие, принимающие или дающие обещание принимать подарки, подвергаются уголовному наказанию на основании положений, закрепленных в § 304 УК Австрии, то руководящие должностные лица общественного учреждения за совершение аналогичного деяния привлекаются к ответственности в соответствии с § 305. При этом если в первом случае совершение изложенных в диспозиции нормы действий за исполнение чиновником обязанностей, противоречащих службе, влечет более строгое наказание по сравнению с исполнением полномочий, входящих в его компетенцию, то в § 305 наказание в зависимости от данных обстоятельств не различается. Таким образом, руководящие должностные лица находятся в более привилегированном положении, чем чиновники.

Уголовный кодекс в этой стране был принят 6 июня 1997 г. и действует вот уже более десяти лет. Необходимо отметить, что УК Польши явился одним из первых новых уголовных кодексов, принятых в последние годы в странах Восточной Европы, и фактически ознаменовал начало реформирования уголовного законодательства этих стран, в процессе которого преуспели также государства СНГ и Балтии.

Наряду с УК в Польше применяются и другие законы, предусматривающие уголовную ответственность. При этом такие законы, по смыслу ст. 116 УК (гл. XV «Отношение к отдельным законам»), могут содержать нормы, которые отменяют применение положений Общей части УК.

Нормы об ответственности управленцев, исполняющих свои служебные обязанности в негосударственных структурах, хотя и присутствуют в польском УК, однако, в отличие от статей, предусматривающих уголовные наказания за общественно опасные деяния, совершаемые публичными должностными лицами, в самостоятельные главы не выделяются.

Среди норм об ответственности служащих негосударственных структур можно, в частности, выделить ст. 296 и 297 УК, расположенные в главе XXXVI «Преступления против хозяйственного оборота». Первая из них определяет наказуемость для лица, занимающегося имущественными делами или хозяйственной деятельностью, злоупотребившего присущими ему правами и обязанностями и причинившего в результате этого значительный ущерб физическому, юридическому лицу либо организационной единице без образования юридического лица; вторая - устанавливает ответственность субъекта за незаконное получение кредита, банковской ссуды, кредитного поручительства, дотации, субвенции или публичного заказа.

Особенностью этих норм является наличие в них специальных положений, предусматривающих освобождение от уголовного наказания в случаях, если виновный до начала уголовного преследования возмещает причиненный им ущерб (см., например, § 5 ст. 296; § 3 ст. 297).

Что касается уголовного законодательства других развитых капиталистических стран, то вопрос о разграничении преступлений, совершаемых должностными лицами коммерческих и иных организаций и служащими государственного аппарата, решается тоже далеко не однозначно.

Во-первых, зарубежное законодательство в странах с развитой рыночной экономикой различает коммерческих (частных) и публичных служащих.

Во-вторых, нормы об ответственности за преступления, совершаемые лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях, в большинстве стран дальнего зарубежья не выделяются в рамках самостоятельной главы, раздела или както иначе. За злоупотребления по службе они обычно привлекаются к ответственности по общей норме о злоупотреблении доверием (например, во Франции, Польше) или по другим статьям (например, в Голландии), в зависимости от объекта преступления (например, за мошенничество и примыкающие к нему деяния, преступления, посягающие на частную жизнь, профессиональную тайну и т. п.).

В-третьих, в некоторых государствах (например, в США) ответственность за рассматриваемые преступления установлена в различных законодательных актах, регулирующих деятельность коммерческих и иных организаций.

В-четвертых, в отдельных странах (например, в Англии) ответственность за действия работника, выполняющего управленческие функции в коммерческой организации (компании), несет сама организация (компания).

В-пятых, в ряде государств управленческие работники коммерческих и иных организаций несут ответственность за злоупотребления по службе по нормам о должностных преступлениях. При этом в одних странах (например, в Италии) они приравниваются по своему статусу к должностным лицам, в других - дифференциация ответственности данных категорий субъектов достигается путем установления различных видов и размеров наказаний за соответствующие преступления по службе (например, в Австрии).

1.4 Основания криминализации ответственности за преступления в сфере интересов службы в коммерческих и иных организациях, совершенными должностными лицами

Особенная часть Уголовного кодекса Российской Федерации содержит две главы, включающие нормы о преступлениях, основным объектом которых являются интересы службы: главу 23 («Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях») и главу 30 («Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления»). Сравнительный анализ уголовно-правовых норм, содержащихся в указанных главах, свидетельствует о наличии пробелов уголовного законодательства. В частности, это касается уголовной ответственности лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях, за превышение полномочий и за невыполнение либо ненадлежащее выполнение служебных обязанностей, повлекшее существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства. Не урегулирован также вопрос о квалификации действий указанных лиц в случае подделки ими официальных документов, находящихся в их ведении в связи со служебной деятельностью.

Глава 30 УК РФ включает две самостоятельных уголовно-правовых нормы, предусматривающих ответственность за злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ) и за превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ). Эти нормы не соотносятся друг с другом как общая и специальная, хотя в литературе высказана и иная точка зрения. Причем одни авторы полагают, что превышение должностных полномочий -- вид злоупотребления должностными полномочиями Волженкин Б. В. Служебные преступления. СПб., 2014. С. 154., а по мнению других, всякое злоупотребление должностными полномочиями в форме действия следует рассматривать в качестве специального случая превышения должностных полномочий.

На наш взгляд, критерий разграничения злоупотребления должностными полномочиями и превышения должностных полномочий заключается в содержании правовых предписаний, тех требований, которые предъявляются к служебному поведению должностного лица и которые должностное лицо нарушает при злоупотреблении должностными полномочиями и при превышении должностных полномочий. При злоупотреблении должностными полномочиями нарушается требование использовать предоставленное должностному лицу конкретное полномочие в соответствии с правовыми предписаниями относительно порядка совершения действия и соответствия его закону по содержанию. При превышении должностных полномочий -- требование в своей служебной деятельности использовать только те полномочия, которыми должностное лицо наделено, т. е. не выходить за пределы своей компетенции (совокупности полномочий) Яни П. Разграничение должностного злоупотребления и превышения должностных полномочий // Законность. 2015. № 12. С. 11--14..

В главе 23 Особенной части УК РФ отсутствует норма, устанавливающая уголовную ответственность за превышение полномочий лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях, что, на наш взгляд, не способствует единообразному применению уголовного закона. Как позиции ученых, так и судебные решения при юридической оценке превышения служебных полномочий лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях, расходятся.

Б. В. Волженкин полагал, что превышение полномочий является разновидностью злоупотребления полномочиями, поэтому состав преступления, предусмотренного ст. 201 УК РФ, охватывает и случаи превышения лицом, выполняющим управленческие функции, своих полномочий.

Однако это мнение сложилось в период действия УК РСФСР 1960 г., когда редакция статей, предусматривающих ответственность за аналогичные преступления, была иной. В статье 170 УК РСФСР говорилось о злоупотреблении властью или служебным положением, а в ст. 171 УК РСФСР -- о превышении власти или служебных полномочий. При такой формулировке, действительно, норма о превышении власти или служебных полномочий могла рассматриваться как специальная по отношению к общей норме о злоупотреблении властью или служебным положением, так как понятие «служебное положение» шире понятия «служебные полномочия». При превышении служебных полномочий должностное лицо всегда использует свое служебное положение. В Уголовном кодексе Российской Федерации 1996 г. ст. 285 предусматривает ответственность за злоупотребление должностными полномочиями, т. е. за использование ненадлежащим образом тех полномочий, которыми субъект наделен, а ст. 286 -- за превышение полномочий, т. е. за осуществление действий, для совершения которых у субъекта в принципе отсутствуют полномочия. Таким образом, превышение должностных полномочий не может рассматриваться как частный случай злоупотребления должностными полномочиями. В равной степени это относится к злоупотреблению полномочиями лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, и превышению им своих полномочий.

По мнению А. В. Бриллиантова, поскольку уголовным законом не предусмотрен состав превышения полномочий применительно к преступлениям против интересов службы в коммерческих и иных организациях, превышение полномочий охватывается составом злоупотребления полномочиями Любавина М. А. Квалификация преступлений, предусмотренных статьями 285, 286, 292 и 293 УК РФ : учеб. пособие. СПб., 2010. С. 118--132. .

Но применение уголовного закона по аналогии недопустимо.

Некоторые правоприменители склоняются к тому, что поскольку в уголовном законе существует пробел, привлечение к уголовной ответственности при превышении полномочий лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях, исключается полностью.

Анализ практики показывает, что квалификация действий, связанных с превышением полномочий лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях, вызывает затруднения.

Так, Е. был признан виновным в том, что он, являясь лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой организации, использовал свои полномочия вопреки законным интересам этой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя и других лиц, что повлекло причинение существенного вреда законным интересам организации.

Е. выполнял управленческие функции в ООО «Т» в должности начальника отдела по расчетам за газ. Одновременно он являлся учредителем и фактическим руководителем ООО «А» и ОАО «Ц». Имея доверенность на проведение операций с векселями, Е. использовал векселя ООО «А» для проведения взаиморасчетов между дебиторами и кредиторами ООО «Т», подписывая гарантийные письма от имени ООО «Т» о приеме указанных векселей. Таким образом, он создал искусственную ликвидность данных векселей. Впоследствии использовал векселя ООО «А» при расчетах со сторонними организациями за полученные товарно-материальные ценности в целях извлечения выгод для себя, ООО «А» и ОАО «Ц».

Верховный Суд Российской Федерации приговор и судебные акты по делу отменил и направил дело на новое судебное рассмотрение, указав, что из приговора не видно, использовал ли осужденный служебные полномочия или же вышел за пределы представленных ему полномочий, между тем выяснение данного обстоятельства имеет существенное значение для принятия по делу правильного решения.

Представляется, что отсутствие нормы, устанавливающей ответственность за превышение полномочий лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях, не исключает их ответственность в тех случаях, когда деяние содержит признаки иных составов преступлений, в том числе самоуправства, причинения имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием, причинения вреда жизни или здоровью по неосторожности и т. д. Вместе с тем привлечение к уголовной ответственности указанных лиц за совершение общеуголовных преступлений иногда весьма проблематично Максимов С. Уголовная ответственность за злоупотребление полномочиями лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях, коммерческий подкуп // Уголовное право. 2009. № 1. С. 10. .

Так, по ч. 1 ст. 330 УК РФ был осужден Н., который, работая генеральным директором филиала ЗАО НПФ, действуя без каких-либо полномочий со стороны надлежащего органа -- собрания акционеров ЗАО, в нарушение Федерального закона «Об акционерных обществах», Положения о филиале, издал приказ о выделении себе ссуды. На основании этого приказа он по договору от 23 февраля 1996 г. получил ссуду, а 27 января 1997 г. без разрешения собрания акционеров и правления ЗАО издал приказ о ее погашении, после чего указанная сумма была списана как убытки прошлых лет.

Аналогичным способом вопреки установленному порядку он оплатил своей жене, главному эксперту филиала, стоимость путевки в санаторий за счет средств филиала, а затем списал как убытки.

Помимо этого, Н., не имея полномочий от собрания акционеров ЗАО, выдал ссуды сотрудникам филиала Ф. и Х.

Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации в протесте поставил вопрос об отмене приговора районного суда и определения судебной коллегии областного суда и прекращении дела за отсутствием в действиях Н. состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 330 УК РФ. Президиум Липецкого областного суда протест удовлетворил по тем основаниям, что в соответствии с показаниями свидетеля В. (первый вице-президент данной фирмы) рублей для ЗАО небольшая сумма, существенного вреда интересам организации причинено не было.

Вместе с тем анализируемая ситуация не столь однозначна.

Во-первых, в ходе следствия необходимо было установить, не было ли Н. совершено хищение в виде присвоения и растраты вверенного имущества, так как речь идет о ссудах, т. е. о возмездном получении денег, а полученные деньги впоследствии были списаны. Действия Н. не будут содержать признаков хищения, если получение и списание ссуды в принципе было возможно, но был нарушен установленный порядок совершения таких действий.

Во-вторых, признаки самоуправства могут отсутствовать не только потому, что ущерб не признан значительным, но и потому, что Н. мог заведомо сознавать отсутствие у него права на совершение указанных действий. Таким образом, с одной стороны, судебная практика констатирует, что ст. 201 УК РФ не охватывает случаи превышения полномочий, с другой стороны, возникают проблемы квалификации деяний лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях, если общественно опасные последствия явились результатом именно превышения служебных полномочий.

Превышение служебных полномочий, на наш взгляд, отличается повышенной общественной опасностью по сравнению со злоупотреблением полномочиями, что должно найти отражение в уголовном законе. Соответствующую норму необходимо включить в главу 23 «Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях».

Вторая проблема связана с ответственностью лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях, за деяния, повлекшие общественно опасные последствия по неосторожности.

Существенный вред правам и законным интересам граждан или организаций, охраняемым законом интересам общества или государства, а также различного рода тяжкие последствия могут быть следствием неисполнения или ненадлежащего исполнения лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, своих обязанностей в связи с недобросовестным или небрежным отношением к службе.

Если установлена неосторожная форма вины (самонадеянность или преступная небрежность), квалификация по ст. 201 УК РФ исключается, так как это преступление может быть совершено только умышленно.

В главе 30 УК РФ предусмотрена ответственность должностных лиц за халатность. Самостоятельный аналогичный состав преступления в отношении лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях, в Уголовном кодексе Российской Федерации отсутствует. Привлечение указанных субъектов к уголовной ответственности по ст. 292 УК РФ недопустимо, так как это есть применение закона по аналогии, что категорически запрещается.

По приговору Курганского областного суда К., И., Т., В., М. и Ч. осуждены за злоупотребление полномочиями, а также за другие преступления, относящиеся к гл. 30 УК РФ «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления». Все осужденные являлись работниками отделения Южно-Уральской железной дороги. Обосновывая переквалификацию содеянного на ст. 201 УК РФ, суд указал, что их действия не могут быть квалифицированы по статьям гл. 30 УК РФ, поскольку отделение Южно-Уральской железной дороги является государственным предприятием, действующим как коммерческая организация в форме государственного унитарного предприятия. Несмотря на такой вывод, суд признал И., Т., Ч. и В. виновными по ст. 292 УК РФ, а К. и М. -- по ч. 1 ст. 293 УК РФ, т. е. признал их виновными в совершении преступлений, входящих в гл. 30 УК РФ. Приговор в этой части отменен, а дело прекращено производством в связи с отсутствием в действиях, осужденных состава преступления.

В связи с отсутствием уголовно-правовой нормы, предусматривающей ответственность лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях, за халатность, некоторыми исследователями делается вывод о том, что халатность руководителя может повлечь дисциплинарную и (или) гражданско-правовую, но не уголовную ответственность.