Уголовная ответственность за превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление

2. Задерживающий, только что подвергнувшийся нападению подозреваемого в преступлении, превысил меры задержания и под воздействием страха или другого сильного эмоционального возбуждения страха или другого сильного эмоционального возбуждения причинил ему аргументацию В.И. Ткаченко, который, рассматривая ситуации причинения вреда под влиянием насилия или угрозы его применения, пришел к заключению о необходимости учитывать, что превышение пределов необходимой обороны, происшедшее под влиянием страха, возникшего от осознания опасного для жизни насилия или угрозы такого насилия, является неосторожным. В нашем случае задерживающий боится, что преступник будет противодействовать и это создает угрозы, опасные для его жизни и здоровья. Поэтому, принимая меры задержания, исключающие такую возможность, причиняет чрезмерный вред задерживаемому.

Этот вред следует считать причиненным по неосторожности (задерживающий не предвидел действительного поведения и возможностей задерживаемого, хотя мог и должен был предвидеть) или по ошибке, за который он не несет уголовной ответственности.

3. Задерживающий находился в сильном эмоциональном возбуждении под воздействием предыдущего поведения подозреваемого.

Например, последний подверг тяжкому насилию близких ему лиц.

Узнав о случившимся событии и стремясь отреагировать немедленным задержанием, он принял меры, которые в более спокойной обстановке вред ли бы предпринял, и причинил тяжкий вред здоровью задерживаемого, хотя он не являлся необходимым. Такие меры должны рассматриваться как превышение мер задержания, причинившие чрезмерный вред. Однако здесь уместного говорить двойном смягчающем обстоятельстве: причинении чрезмерного вреда при задержании и внезапно возникшим душевном волнении, вызванном противоправным поведением потерпевшего, и об освобождении на этом основании от уголовной ответственности.

3.3 Соотношение норм уголовного закона относящиеся к задерживающему лицу, совершившего преступление, предусмотренными иными нормативными актами, регламентирующими деятельность правоохранительных органов

Предваряя критическую оценку состояния уголовного законодательства о задержании лица, совершившего преступление, следует отметить, что данное обстоятельство является единственным из числа предусмотренных в гл. 8 УК РФ, в названии которого точно определен уголовно-правовой аспект регулируемого явления: причинение в процессе задержания вреда охраняемым уголовным законом интересам. Поэтому первый вопрос, который обычно обсуждается при характеристике этого обстоятельства исключающего преступность деяния,- вопрос о субъекте задержания лица, совершившего преступление,- уместен в рамках уголовного права лишь потому, что за ним стоит другой - о субъекте причинения вреда при задержании. И хотя, как отмечает В.А. Блинников, это часто совпадающие понятия, вряд ли можно согласиться с автором в том, что задержание является «правом народа», а «причинять уголовно значимый вред задерживаемому может далеко не каждый».

Действительно, нельзя с юридической точки зрения причинять вред в состоянии, правом, на возникновение которого ты не обладаешь, равно как допустима ситуация, при которой право на задержание может не сопровождаться предоставлением права на причинение вреда задерживаемому. Дело, однако, в том, что данное «право народа» нигде не формализовано и может констатироваться лишь как следствие принципа «разрешено все, что не запрещено законом». Можно согласиться с тем, что такое право у народа есть исходя также из неопределенности содержания ст. 38 УК РФ по этому поводу. Но если это так, то при отсутствии формальных запретов на причинение вреда каждым ограничивать их в таком праве также несостоятельно. И данный вывод не колеблет утверждение А.Г. Кибальника и И.Г. Соломоненко о том, что правом на причинение вреда обладают лишь те лица (из числа «народа»), которые были очевидцами преступления либо имели основания сделать вывод, что именно задерживаемое ими лицо совершило такое деяние. Не колеблет в том случае, если не ставить знак равенства между вопросом о наличии права на причинение вреда при задержании и вопросам об условиях его реализации. Поэтому в рамках существующего законодательства простые граждане обладают правом, а специально уполномоченные на то лица - обязанностью задерживать лиц, совершивших преступление; причинять же при этом вред задерживаемому правомочны и те, и другие.

Итак, субъектом задержания и причинения вреда задерживаемому в настоящее время может быть каждый. С учетом социальной направленности института задержания и того факта, что в действующем законодательстве это положение ни в одном акте не закреплено, следовало бы именно с него и начинать регламентацию данного института в УК РФ. Говорить ли при этом также о задержании и причинении вреда задерживаемому как о праве каждого- разговор отдельный.

Возникает вопрос: нет ли парадокса в том, что к действиям по причинению вреда задерживаемому лицами, специально уполномоченными на задержание, закон предъявляет требования более конкретные и жесткие, чем к подобным действиям обычных граждан? При этом, что действия и тех, и других должны отвечать условиям, предусмотренным в ст. 38 УК РФ; закон дополнительно требует, чтобы, например, сотрудники милиции, применяя физическую силу, специальные средства или огнестрельное оружие, предупреждали о намерении их использования, предоставляя по общему правилу достаточное время для выполнения своих требований без их реального применения. Помимо этого ущерб, причиняемый при задержании, был минимальным (ст. 12 ФЗ «О милиции»). И хотя у этой проблемы есть другая сторона - когда действия, связанные с причинением вреда при задержании, оцениваются на основании только названных актов: игнорируется ст. 38 УК РФ, логика в нормативном регулировании причинения такого вреда отсутствует. Подготовленные специально, обязанные проходить периодическую подготовку на пригодность к действиям, связанным, в том числе и с задержанием правонарушителей, сотрудники правоохранительных органов ограничены (и обоснованно) в реализации права на причинение вреда по сравнению с обычными гражданами (ст. 13-16, 23, 24 ФЗ «О милиции»).

Так, может быть, резюмируя обоснованность подобных ограничений, с учетом существующей практики применения данного института в целях предупреждения необоснованного причинения вреда задерживаемому лицами, специально на то, не уполномоченными, а впоследствии и привлечения последних к уголовной ответственности (за задержание лица, совершившего преступление, с причинением ему вреда) следовало бы таких лиц лишить права на причинение вреда либо ограничить его реализацию конкретными ситуациями? Кстати, в литературе уже обращалось внимание на различную характеристику причиняемого при задержании вреда обычными гражданами и сотрудниками правоохранительных органов. Как отмечает Л.Н. Смирнова, вред, причиненный задерживаемому гражданами, является необходимым только в том случае, что без его причинения задержание становится невозможным. Вред, причиняемый специально уполномоченными на задержание лицами, является вынужденным, так как связан с их обязанностью, задержать лицо, совершившее преступление, и невозможностью избежать этого вреда вследствие противодействия задерживаемого. Автор также справедливо обращает внимание на то, что нормативные акты не уголовно-правового характера, фактически регламентирующие вопросы причинения вреда при задержании в той части, в которой они затрагивают вопросы преступности или не преступности содеянного, должны быть приведены в соответствие с УК РФ.

Мы же заметим, что, прежде всего подобный нормативный материал должен быть перенесен в УК РФ (или, по крайней мере, он не должен противоречить ему) и только в рамках данного нормативного правового акта он должен определять уголовную правомерность или противоправность причинения вреда при задержании.

Посмотрим на данную проблему и под другим углом зрения: насколько реально выполнимы обычными гражданами те условия правомерности причинения вреда при задержании, которые называются в ст. 38 УК РФ и в ее комментариях?

1. Закон требует, чтобы уголовно-правовое задержание осуществлялось только в отношении лица, совершившего преступление, а не иное правонарушение. Комментаторы добавляют, и обоснованно: насильственный характер такого задержания предполагает наличие у субъекта задержания твердой уверенности в том, что именно данное лицо совершило преступление. Закон лишен подобной императивности в определении данных требований, однако совершено, очевидно, что если бы она и присутствовала в тексте ст. 38 УК РФ, то выполнить эти два изначальных для уголовно- правового задержания требования не всегда реально даже лицам, обладающим специальными познаниями и навыками. Способен ли субъект задержания, не сведущий в юриспруденции, отличить, например, уголовно наказуемое хулиганство от хулиганства, наказуемого в административном порядке? Вряд ли. Даже специальный субъект задержания не всегда способен при очевидном для него убийстве определить возраст, вменяемость лица, совершившего данное деяние.

Именно поэтому вслед за другими авторами мы настаиваем на изменении формулировки: «лица, совершившего преступление» на формулировку: «лица, совершившего общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом». И именно этим обстоятельством, как представляется, объясняется ситуация, при которой основание необходимой обороны, определяемое в законе просто как общественно опасное посягательство, адекватно может быть оценено не только специальными субъектами, но и обычными гражданами; оно не требует от последних нереального осознания уголовной противоправности конкретных деяний, способных повлечь за собой ответную защитную реакцию.

2. Предположим, что лицо стало свидетелем очевидного для него факта совершения преступления. Что оно может (или должно) делать с точки зрения уголовного закона? Приступить к задержанию? Дождаться возникновения реальной опасности уклонения задерживаемого от ответственности за содеянное? Подумать, с какой целью оно будет проводить акт задержания? Или, решив применить насилие в отношении задерживаемого, соотнести реализацию данного решения с целями, обозначенными в ч. 1 ст. 38 УК РФ? Перечисленные вопросы не надуманны - они вытекают из текста закона. Стиль оформления содержания ч. 1 ст. 38 УК РФ небезгрешен, и все-таки можно сделать вывод о том, что лишь то задержание, сопряженное с причинением вреда, правомерно, которое преследует цели доставить задерживаемого органам власти и пресечь возможность совершения им новых преступлений. Причем обе эти цели выступают как самостоятельные. За редким исключением комментаторы закона не ставят под сомнение обоснованность такой законодательной конструкции. Между тем основания для этого, образно говоря, «лежат на поверхности».

Во-первых, остается неясным, для чего необходимо причинять вред в данном случае: для задержания лица, совершившего преступление; для доставления его органам власти; для пресечения возможности совершения им новых преступлений? В специальной литературе повсеместно утверждается, что необходимость (вынужденность) причинения вреда продиктована только одним - необходимостью задержания такого лица. И подобные утверждения в принципе согласуются с законом, в котором говорится: «если иными (т.е. «безвредными») средствами задержать такое лицо не предоставлялось возможным…», с «превышением мер, необходимых для задержания…» (примечание и курсив авт.- С.П.). Однако в этом же законе называются, и называются именно как цели, и два других планируемых результата, указанные выше. А потом следует признать, что вред, причиняемый «просто» для задержания, может не совпадать по характеру и объему с тем вредом, который необходим для достижения других целей: вред, достаточный для задержания, вполне может быть недостаточным для пресечения возможности совершения задерживаемым в дальнейшем новых преступлений. В связи с этим представляется целесообразным в тексте ст. 38 УК РФ говорить о причинении вреда в увязке его только с актом задержания, в свою очередь, устанавливая при необходимости дополнительные для уголовно- правового задержания цели.

Во-вторых, насколько обоснованно то многообразие целей задержания, которое имеет место в ст. 38 УК РФ, и допустимо ли в плане правомерности стремление к достижению только одной из них при осознании субъектом задержания, соответственно, лишь этого обстоятельства? Отвечая на данный вопрос, нельзя не заметить, что из четырех обстоятельств, регламентированных, в гл.8 УК РФ с прямым (ст. 38, 39, 41) или косвенным (ст. 37) указанием на цели их совершения, только на данном случае перед субъектом ставится не одна, а несколько целей. Примечательно и другое: цели причинения вреда при необходимой обороне, крайней необходимости и обоснованном риске представляют собой не только единственные, но и ближайшие, а не отдельные для такого вреда планируемые результаты. При всей сомнительности одновременного осознания субъектом задержания всех целей, о которых идет речь в ст. 38 УК РФ (а только в этом случае акт задержания с формальной точки зрения можно считать правомерным), сомнительно и реальное достижение этих целей. Не случайно Л.Н. Смирнова предлагает одну из них (доставить лицо, совершившее преступление, органам власти) считать «обязательным признаком, без которого действия, причинившие вред, не могут быть оправданы с точки зрения уголовного закона и могут рассматриваться в зависимости от последствий как преступление», а другую (пресечь возможность совершения задерживаемым новых преступлений)- факультативным признаком, «факультативной целью». При этом об акте задержания как цели причинения вреда речь вообще не идет. Между тем именно это обстоятельство, по нашему мнению, оправдывает необходимость и целесообразность регламентации института задержания в уголовном законе, и только оно реально оценивается субъектом задержания в момент причинения вреда лицу, совершившему преступление; при этом не исключаются, конечно, возможные размышления и о том, что делать потом с задерживаемым.

Естественно, что такого же рода размышления могут иметь место и после совершения акта необходимой обороны и в других подобных случаях, но их правовая оценка если и уместна, то лишь в аспекте подтверждения «искренности» целенаправленности основного акта, и не более того. Если рассуждать здраво, то потенциальный субъект задержания не преступит к акту задержания, связанному с необходимостью причинения вреда, зная о том, что при этом его действия обязательно должны быть, подчинены еще цели пресечения возможности совершения задерживаемым новых преступлений. С достижением такой цели специально уполномоченных на то органов и вся система уголовных наказаний перед каждым видом которой, между прочим; поставлена аналогическая цель.

Что же касается цели доставления задержанного органами власти, то, несмотря на желаемую, необходимую взаимосвязь между актами причинения вреда для задержания и доставления задержанного в соответствующие органы, ставить ее хотя бы даже в качестве цели уголовно - правового задержания вряд ли обосновано, по крайней мере, для каждого субъекта задержания! При известном общем нежелании населения «связываться» с правоохранительными органами не исключена ситуация, когда субъект задержания, причинив вред лицу, совершившему, например, разбойное нападение и убегавшему с места преступления, связывает его и этим ограничивается. В ходе же расследования, не зная тонкостей юриспруденции, по «простоте душевной» этот субъект дает показания о том, что задержал преступника всего лишь для того, чтобы другим неповадно было. Восполнит ли следствие пробел с установлением известных целей задержания? Вряд ли, если иметь в виду существующую практику квалификации подобного рода деяний.

Не обоснованна, на наш взгляд, постановка цели доставления задерживаемого органам власти в рамках УК РФ и с точки зрения юридической сущности происходящего. Можно предположить, что эта цель получила «прописку» в уголовном законе автоматически, будучи заимствованной, перенесенной из законодательства о задержании и практики его применения, не знавших до 1996 г. дифференциации нормативного материала по различным отраслям. Это предположение основано на том, что с точки зрения действующего законодательства о задержании доставление лица, совершившего преступление, органам власти - предмет регулирования не уголовного, а уголовно- процессуального законодательства. Для того чтобы документально оформить задержание лица, совершившего преступление, и тем самым зафиксировать его процессуальное положение, а также обеспечить проведение дальнейших следственных и судебных действий, такое лицо необходимо доставить в соответствующие органы, а это удел не уголовного права, не уголовно- правового задержания, включающего, пользуясь терминологией Л.Н. Смирновой, лишь оценку правомерности «фактического задержания лица, совершившего преступление», а точнее - причиненного при этом вреда. Поэтому сохранение в ст. 38 УК РФ оговорки «для доставления органам власти» если и уместно, то лишь в отношении специальных субъектов задержания, для которых и акт задержания, и акт доставления являются юридической обязанностью.

3. Закон оправдывает причинение вреда при задержании лишь тогда, когда иных, «безвредных», мер задержания не было. Комментаторы добавляют и опять же обоснованно: причинение вреда при задержании правомерно лишь при наличии реальной опасности уклонения задерживаемого от уголовной ответственности (о чем могут свидетельствовать такие обстоятельства, как невыполнение требования следовать в милицию, попытка скрыться, оказать ненасильственное сопротивление и т.п.). Данное требование само по себе, пожалуй, выполнимо. Но дело в том, что оно одновременно дополняется другим, не менее обязательным: если при этом не было допущено превышения мер, необходимых для задержания, т.е. их (мер) «явного несоответствия характеру и степени общественной опасности совершенного задерживаемым лицом преступления и обстоятельством задержания, когда лицу без необходимости причиняется явно чрезмерный, не вызываемый обстановкой вред» (ч. 2 ст. 38 УК РФ). По-видимому, суть приведенной формулировки фокусируется в конституции чрезмерности вреда, а за словом «обстановка» подразумеваются «обстоятельства задержания». Можно также предположить, что именно к чрезмерности вреда сводится и само понятие «превышение мер, необходимых для задержания», хотя ни с точки зрения русского языка, ни в плане принятого толкования понятий «вред» и «меры задержания» они не равнозначны. Так, может быть, об этом, т.е. о причинении чрезмерного вреда в сопоставлении его с совершенным преступлением и обстановкой задержания, и следовало говорить в тексте закона, преследуя прежде всего цель его реализации, а лишь затем облегчение участи правоприменителя, ее (реализацию) оценивающего.

Выступая, по сути, вторым из числа основных требований к правомерности причинения вреда при задержании при наличии для этого основания- факта совершения преступления, требование о не превышении мер задержания оформлено в УК РФ настолько неудачно и неопределенно, что вполне объясняет существование в практике применения института уголовно- правового задержания двух типичных ситуаций: этот институт либо вообще не применяется, либо применяется, как правило, только специальными субъектами. Не случайно в подавляющей части примеров, приводимых в литературе и демонстрирующих ошибки в применении данного института, фигурируют не простые граждане, а специально уполномоченные на задержание лица, выступающие либо в качестве субъекта задержания, либо в качестве субъекта, оценивающего правомерность действий по причинению вреда при задержании. А поскольку уголовный закон несовершенен в данной части и условия правомерности причинения вреда специальными субъектами гораздо более четко сформулированы в нормативных актах не уголовно- правового характера, поскольку и детальность таких субъектов вызывает неудовлетворительность: у специалистов- тем, что она противоречит ст. 38 УК РФ, у населения - тем, что правоохранительные органы, знающие об этом противоречии, бездействуют при охране общественного порядка.

Таким образом, подведем итоги проведенного анализа.

Во-первых, при безусловной заинтересованности государства и общества в своевременной реализации идеи неотвратимости ответственности за совершенное преступление в решении связанных с этим других задач и с учетом отечественных традиций вовлекать в дело борьбы с преступностью обычных граждан право на задержание лица, совершившего преступление, должно быть сохранено за каждым. Право на задержание должно быть закреплено в Конституции РФ как в акте, не только наиболее доступным для каждого, но и имеющем высшую юридическую силу, который выступает нормативным основанием для закрепления конкретных гарантий реализации данного права в отдельных отраслях законодательства. В настоящее время этот вопрос целесообразно решить в рамках ст. 38 УК РФ в нормативном установлении примерно следующего содержания:

«Статья 38. Причинение вреда при задержании лица, совершившего общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом

1. Каждый, кто находиться на территории действия настоящего Кодекса, независимо от возраста и гражданства, профессионального или служебного положения, имеет право на задержание лица, совершившего общественно опасное деяние, предусмотренное Особенной частью настоящего Кодекса».

Во-вторых, с предоставлением права на задержание каждому право на причинение вреда, необходимого для задержания, на наш взгляд, следует предоставить только специально уполномоченным на задержание лицам. С принятием такого решения интересы обычных граждан не будут ущемлены, поскольку за ними сохраниться не только право на задержание (а именно эта цель в данном случае является доминирующей), но и на случай насильственного сопротивления со стороны задерживаемого право на причинение ему ответного вреда, оцениваемого по правилам необходимой обороны. Более того, реализация данного предложения, по нашему мнению, избавит обычных граждан от необходимости доказывать в большинстве случаев недоказуемое: что при насильственном конфликте с задерживаемым у них не было ненасильственных средств решения этого конфликта, что они преследовали те специфические, в сравнении с необходимой обороной, цели, о которых идет речь в ст. 38 УК РФ. Для государства и общества, действительно обеспокоенных тем, чтобы не превращать в преступников законопослушных граждан, стремящихся внести свой вклад в дело борьбы с преступностью при отсутствии каких- либо необходимых для этого специальных навыков, будет честнее и полезнее ограничить их участие в данном процессе. С учетом этих, а также предыдущих замечаний по поводу существующей редакции ст. 38 УК РФ вышеприведенное положение следует дополнить следующим:

«2. Вред, необходимый для задержания лица, совершившего общественно опасное деяние, предусмотренное Особенной частью настоящего Кодекса, правомерен лишь тогда, когда он вынужденно причиняется лицами, на которых в установленном законом порядке возложена обязанность по задержанию и доставлению задержанного органам власти, и не является чрезмерным.

3. Вред, необходимый для задержания, признается чрезмерным, если имеет место очевидное для всех несоответствие такого вреда характеру и степени общественной опасности совершенного задерживаемым деяния и обстановке задержания.

4. Уголовная ответственность за причинение чрезмерного вреда наступает только за умышленное преступление в случаях, специально предусмотренных особенной частью настоящего кодекса. За причинение вреда задерживаемому по неосторожности уголовная ответственность усиливается».

Принимая во внимание возможность о наказания задерживаемым сопротивления, связанного с применением силы в отношении субъекта задержания, а также существующие в литературе и судебной практике разногласия в оценке такой ситуации, предлагаем учесть в качестве возможного варианта ч. 2 приведенной редакции ст. 38 УК РФ предварить нормативным установлением следующего содержания:

«При оказании задерживаемым сопротивления, связанного с применением силы в отношении лица, осуществляющего задержание, такое лицо имеет право на причинение вреда задерживаемому с соблюдением условий, предусмотренных статьей 37 настоящего Кодекса».

В заключении обратим внимание еще на два обстоятельства, заслуживающих обсуждения при регламентации института задержания в уголовном законе.

По мнению Л.Н. Смирновой, одной из немногих исследователей рассматриваемой проблемы, предложившей свою редакцию ст. 38 УК РФ, в этой статье необходимо отразить временные пределы, в рамках которых допустимо причинять вред задерживаемому, и дать определение понятию «лицо, в отношении которого может быть применено насильственное задержание». При этом автор, предлагая решение первого вопроса, акцентирует внимание на строках давности уголовного преследования, а при решении второго - на уголовно- процессуальном статусе задерживаемого. Не лишена своеобразия эта позиция и в другом аспекте: если сроки давности в представлении автора должны увязываться с актами задержания, осуществляемыми только специальными субъектами, то понятие «лицо, которому допускается причинение вреда при задержании», дается на все случаи жизни, т.е. применительно к любому субъекту задержания, включая и общего, и специального субъектов.

При всей практической важности поставленных вопросов они, как нам представляется, могут быть объединены одним решением, исключающим оперирование в тексте уголовного закона процессуальными понятиями. Принимая во внимание то обстоятельство, что мы предлагаем ограничить круг субъектов причинение вреда при задержании только лицам, специально уполномоченными на задержание, можно было бы предусмотреть следующее положение и дополнить им ч. 2 предложенной нами редакции ст. 38 УК РФ:

«Причинение вреда, необходимого для задержания, допустимо лишь в пределах сроков давности уголовного преследования, предусмотренных статьей 78 настоящего Кодекса, а также в период исполнения приговора суда в части основного наказания за преступление, в связи с совершением которого осуществляется акт задержания».

На наш взгляд, вряд ли обосновано, в последнем случае говорить только о наказании в виде лишения свободы, как это предлагает Л.Н.Смирнова, поскольку далеко не всегда сама по себе тяжесть (категория - ст. 15 УК РФ) преступления напрямую коррелирует с видом наказания, фактически назначенным за его совершение.

Заключение

вред причинение преступление задержание

Право на задержание лица, совершившего преступление, имеют все граждане независимо от их профессиональной или специальной подготовки и служебного положения. Проведенные соотношения исследования называют, что лишь в 23 % случаев субъектами задержания выступали потерпевший и другие лица (очевидцы и др.); в 3% случаев задержание осуществляли должностные лица, на которых не была возложена такая обязанность. Почти в 63% случаев задержание производилось сотрудниками милиции и другими представителями власти, осуществляющими обязанности по охране общественного порядка.

Исследования показывают, что более жесткие действия, а порой и наказуемый эксцесс при задержании лиц, совершивших преступление, допускают непрофессионалы- потерпевшие, их знакомые, близкие, очевидцы и иные лица. Они не в полной мере предполагают объем прав и рамки своих правомерных действий, что приводит к причинению, задерживаемому серьезных последствий. Как показывает практика, в более чем 60% случаев обычные граждане вообще не знают о существовании ст. 38 УК РФ, которая признает в определенных случаях причинение вреда задерживаемому как обстоятельство, исключающее преступность этого деяния.

Сотрудники милиции как самая обширная категория субъектов задержания также имеют право в процессе задержания причинять задерживаемому вред, но в рамках той нормативной базы, которая закреплена в таких федеральных законах, как «О милиции» и «О внутренних войсках Министерства внутренних дел». Они действуют более профессионально, но иногда и их действия оцениваются как эксцесс задержания. Главный вопрос- это тяжесть причинения вреда здоровью и соблюдение соразмерности при причинении задерживаемому вреда.

Но прежде чем анализировать действия сотрудников милиции при задержании, позволим себе несколько замечаний.

Следует согласиться с тем, что основная нагрузка в задержании лиц, совершивших преступления, принадлежит органам внутренних дел. Не всегда эта работа проводиться на должном уровне. Только за 2006 г. осталось нераскрытыми 1658,9 тыс. преступлений, что на 31% превышает аналогичный показатель за 2004 г. Из этого количества на тяжкие и особо тяжкие преступления приходится 31%. За этот период число лиц, скрывшихся от органов внутренних дел, составляло 535,4 тыс. человек. Число лиц, скрывшихся от органов дознания, следствия и суда, составляет 231,5 тыс. В 2005 г. разыскивалось 82,3 тыс. лиц с мерой пресечения, избранной заочно; 130 тыс. лиц, в отношении которых была избрана мера пресечения, не связанная с заключением под стражу. За совершение убийств разыскивалось 5,3 тыс. лиц, умышленного причинения тяжкого вреда здоровью- 8,1 тыс., в том числе повлекшего смерть потерпевшего- 2,5 тыс., краж- 91,6 тыс., за дезертирство, а также самовольное оставление воинской части - 8 тыс., за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков, - 13,7 тыс.

Эти цифры убедительно показывают, что институт задержания лиц, совершивших преступления, работает на весьма низком уровне. Но самое страшное, что, оставаясь на свободе, эта масса преступников вновь совершает преступления.

Так, из числа разыскиваемых в 2005 г..5334совершили убийство, из них 553 убили 2и более лиц; из них в 2455 случаях деяние повлекла смерть потерпевшего, 1968 совершили изнасиловании; 84697 - кражу; 18295 - грабежи; 7041 - разбой;13705- преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков. С небольшими отношениями эти угрозы повторяются из года в год.

Называют разные причины низкой эффектности деятельности сотрудников ОВД по задержанию лицу, совершивших преступления. Но нельзя забыть, что сотрудники милиции очень часто рискуют жизнью и здоровьем, получая низкую зарплату. Во многом еще подводит низкая правовая грамотность, хотя и сами законы подчас не создают правовой основы их профессиональной деятельности.

При этом ст. 2 Законы «О милиции» определяют основные задачи милиции, среди которых важнейшими признаются обеспечение личной безопасности граждан, предупреждение и пресечение преступлений охрана общественного порядка и обеспечение общественного безопасности. Для выполнения этих задач сотрудник милиции наделен обязанностями и правами, в том числе связанными с возможностью причинения вреда правонарушителям и лица, совершившим преступления. Но другие статьи этого закона изобилуют оценочными понятиями, неправильное толкование которых приводит к ошибкам и эксцессу задержания.

До настоящего времени на уровне Пленума Верховного Суда РФ не дано четкого толкования важных в правовом понимании положений, а на уровне доктринального толкования мнения высказываются различные. Так, высказывается мнение о том, что Закон «О милиции» предусматривает исчерпывающий перечень случаев, при которых сотрудники милиции имеют право применять физическую силу, специальные средства и табельное огнестрельное оружие. Случаи эти якобы ограничены фактами задержания лиц, совершивших лишь определенные преступления, такие, как: захват заложников, побег из-под стражи, групповые или вооруженные нападения на граждан, их жилища или помещения юридических лиц; при массовых беспорядках, захвате зданий, помещений, сооружений, транспортных средств и земельных участков, а также при совершении тяжкого преступления против жизни, здоровья или собственности. При этом лица, совершившие указанные преступления, должны оказывать сопротивление или пытаться скрыться. В иных случаях Закон «О милиции» не предоставляет возможности сотрудникам милиции причинять вред задерживаемым преступником.

В законе говорится о наиболее опасных преступлениях. В действительности речь идет о тяжких и особо тяжких преступлениях, перечень которых не установлен. Но в одном автор высказанной точки зрения прав. Такое положение не соответствует положениям ст. 38 УК, которое не содержит ограничений на причинение вреда лицу, совершившему любое преступление, в процессе его задержания. Возникает правовая коллизия, требующая законодательного решения. Это необходимо потому, что некоторые сотрудники милиции полагают, что они в первую очередь должны выполнять предписания Закона «О милиции» как акта прямого для них назначения. Например, в ходе одного опроса почти 70% сотрудников думают именно так, не учитывая нормы УК РФ, предусматривающие ответственность за превышение мер, необходимых для задержания.

С другой стороны, данные, анонимного опроса показывают, что почти каждый второй сотрудник, причем преимущественно имеющий значительный стаж работы в ОВД, предпочтет не применять вверенные ему оружие или специальные средства при задержании лиц, совершивших преступления, т.к. полагает, что придется долго «отписываться» о правомерности своих действий. На наш взгляд, сотрудники милиции обязаны четко и точно знать основания и порядок причинения вреда задерживаемому при его физическом (а не процессуальном) задержании, учитывая не только Закон «О милиции», но и положения ст. 38 УК.

В ходе проведенных социологических исследований установлено, что среди основных трудностей, испытываемых сотрудниками ОВД в процессе применения норм уголовного закона о праве на задержание преступника, на первом месте стоят трудности в правильности оценки объективно сложившейся ситуации- 52% опрошенных. 35% респондентов сетуют на слабое зрение соответствующих норм уголовного закона, 12%- на неудовлетворительное зрение нормативных документов, регламентирующих деятельность ОВД. При этом 45% высказались за конкретизацию положений о превышении мер, необходимых для задержания преступника.

Наиболее жесткие меры при задержании могут быть применены на основании ст. 15 Закона «О милиции». Данная норма регламентирует основания и порядок применения огнестрельного оружия. Это считается оправданным для задержания лица, застигнутого при совершении тяжкого преступления против жизни, здоровья и собственности и пытающегося скрыться, а также для пресечения побега из-под стражи.

Список использованной литературы

1. Уголовное право. Общая и Особенная части: учебник/ под общ. ред. Журавлева М.П. и Никулина С.Н.- 2-е изд., перераб. И доп.- М.: Норма, 2008.-816с.

2. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. Ред. А.И. Рарог. - 4-е изд., перераб. и доп. - М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2007.

3. Коняхин В.П. Теоретические основы построения Общей части российского уголовного права. СПб., 2005.

4. Курс российского уголовного права. Общая часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева и А.В. Наумова. М., 2007.

5. Уголовное право РФ. Общая часть: Учебник. - Изд. испр. и доп. /Под ред. д-ра юр. наук, проф. Л.В. Иногамовой-Хегай. М., ИНФРА-М. 2007. (гл.12 - канд. юр. наук, доцент - Орешкина Т. Ю).

6. Уголовное право России. Практический курс / Под общ. ред. А.И. Бастрыкина; под науч. ред. А.В. Наумова. М., 2007. С. 170.

7. Смирнова Л.Н. Уголовно- правовое регулирование задержания лица, совершившего преступление. Москва, 2006.

8. Кабурнеев Э.В. Правовая основа и оценка действий сотрудников ОВД, причиняющих пред лицу, совершившему преступление, в процессе его задержания// Российский следователь-2007- №2

9. Состояние преступности в России за 2005г. М.: ГИЦ МВД РФ. 2006. С. 62-65.

10. Российская газета 2006г. 10 марта

11. сборник постановлений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации по уголовным делам / сост. С.Г. Ласточкина, Н.Н. Хохлова.- 5-е изд., перераб. И доп. - М.: ТК Велби, изд-во Проспект, 2008. - 848 с.

12. Закон и право №1-6 2006 г С.В. Пархоменко.

13. Колосовский В.В. Квалификационные ошибки. СПб.: Юридический центр Пресс, 2006. С. 13-15.

14. Уголовное право. Общая часть/ Отв. ред. И.Я. Козаченко. М.: Норма, 2008. С. 89-90.

15. Комментарий к уголовному кодексу Российской федерации / Отв. Ред. В.М. Лебедев.- М.: Юрайт- Издат, 2007.

16. Уголовное право России. Общая часть / Под. Ред. Ф.Р. Сундурова. - Казань: Изд-во Казан. Ун-та, 2007

17. Уголовное право Российской федерации. Общая часть / Под. Ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаева.- М.: Инфра-М, Контракт, 2006.

18. Уголовное право России. Общая часть: Учебник / Под. Ред Н.М. Кропачева, Б.В. Волженкина, В.В. Орехова. - СПб.: Изд. Дом СПбГУ, 2006.

19. Галюнова м.И. Уголовно- правовые признаки причинения вреда здоровью. Автореферат дис. Канд. Юрид. наук.- Омск 2006.

Размещено на Allbest.ru