Понятие и виды бланкетных конструкций состава преступления

Поскольку уголовно-правовая норма расчитана на длительный период действия, бланкетные признаки позволяют компенсировать неизменность границ уголовно-правового запрета в случае прогнозируемого изменения характера и степени социальной опасности тех или иных деяний. Человеческий разум всегда требует определенности, поиска четких границ, однако всегда наталкивается на подвижность, зыбкость объективной действительности. Связано это с вечным движением, постоянным изменением всего существующего. Не могла миновать эта проблема и юридические категории. Законодатель, и особенно правоприменитель, заинтересованы в стабильности границ, отделяющих преступление от других правонарушений, но в реальной действительности такие границы отсутствуют. Лишь условно, договорившись, можно считать один тип деяний преступлением, другой - проступком. В то же время этот договор должен быть основан на объективно существующих (независимо от сознания законодателя и правоприменителя) свойствах деяния. Эти объективные свойства и отражены в составе преступления. Однако они не могут быть стабильными в силу изменчивости жизненных обстоятельств.

Бланкетная форма, кроме системно-правовой, выполняет функцию приспособления стабильного по своему характеру уголовного закона к постоянно меняющимся условиям жизни. Юридический факт, как и сама жизнь, находится в постоянном движении, в силу чего он «должен обладать адаптивностью, то есть способностью мобильно приспосабливаться к быстро меняющимся социальным условиям» См.: Полищук Н.И. Правовые отношения и юридические факты: вопросы теории и практики. Рязань, 2006. С. 114.. Главная проблема заключается в том, что уголовный закон должен зафиксировать некое постоянное качество преступного поведения, его общественную опасность в непрерывно меняющихся жизненных обстоятельствах. Каждая отрасль права имеет гибкий механизм, учитывающий такие изменения, - систему подзаконных нормативных правовых актов. Таким компенсирующим механизмом обладает каждая из отраслей права, имеющая многоуровневую систему нормативных актов, за исключением уголовного права, которое является единственной в этом роде отраслью одноуровневого регулирования В последние годы законодатель предпринял шаги к изменению этого положения, предусматривая возможность конкретизации признаков некоторых составов преступлений с помощью подзаконных нормативных актов (Примечание к ст. 228 УК РФ, к ст. 234 УК РФ). См.: Ображиев К.В. Подзаконные правовые акты и их применение при квалификации преступлений // Противодействие преступности: уголовноправовые, криминологические и уголовно-исполнительные аспекты: Материалы III Российского конгресса уголовного права, состоявшегося 29-30 мая 2008 г. М.: Проспект, 2008. С. 92.. В таком случае возникает вопрос: каким образом система уголовного права не разрушается, обладая сложным механизмом обратной связи с чрезвычайно динамичной социальной системой, именуемой реальной жизнью, если она только посредством федерального представительного органа власти способна реагировать на происходящие изменения? Ответ на этот вопрос и дает бланкетная форма изложения уголовно-правовых норм Бланкетная форма выполняет эту функцию и в тех отраслях, которые имеют подзаконный уровень регулирования. Применительно к бланкетным нормам УИК РФ Конституционный Суд РФ отметил, что «бланкетный характер частей шестой и восьмой статьи 82 УИК Российской Федерации обусловлен интересами обеспечения стабильности установленного им регулирования». Определение Конституционного Суда РФ от 12 июля 2006 г. № 378-О «По жалобе гражданина Владимирцева Александра Ивановича на нарушение его конституционных прав частями шестой и восьмой статьи 82 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации» // ВКС РФ. 2007. № 2..

Подзаконные акты одновременно служат решению и другой задачи - согласованию абстрактного и конкретного. Бланкетная форма изложения уголовно-правового запрета как раз и является одним из способов решения давно известной правоведению проблемы соотношения абстрактного и конкретного. Поскольку правовая норма имеет абстрактный характер, она для своего применения к конкретному случаю нуждается в опосредовании определенной совокупностью отдельных положений. Указывая на это обстоятельство, К. А. Волков, исследующий функцию судебного прецедента, отмечает, что подобная «совокупность отдельных положений, определений, раскрывающих понятия, термины, связи правовой нормы, и дает конкретное во всем его многообразии, помогает организовать исполнение общей, абстрактной нормы права» См.: Волков К.А. Судебный прецедент в уголовном праве. Хабаровск, 2005.. В подтверждение этой мысли автор цитирует С.Н. Братуся: «Норма права (если она сформулирована не казуистично) - это такое общее правило, которое неизбежно в своем применении конкретизируется в других, подчиняющихся этой норме правилах» См.: Братусь С.Н. Постановления Пленума Верховного Суда СССР и инструктивные указания Государственного арбитража при Совете Министров СССР как предмет систематизации // Теоретические вопросы систематизации советского законодательства. М., 1962. С. 149-150.. Бланкетные признаки состава преступления позволяют формализовать этот процесс конкретизации, «привязывая» его к нормативным актам различной отраслевой принадлежности. В таком случае конкретизирующая деятельность правоприменителя, в отличие от свободной формы установления содержания оценочных признаков, выглядит более определенной, протекающей в рамках правовых предписаний, детализирующих бланкетные признаки. В этом отношении бланкетные признаки, на наш взгляд, являются более определенными, чем оценочные.

Приведенная нами положительная оценка свойств бланкетной диспозиции справедлива лишь в том случае, если законодатель соблюдает правила законодательной техники. К сожалению, как показывает анализ действующих норм УК РФ, подобные диспозиции в некоторых случаях действительно превращаются в бланк, содержание которого практически полностью зависит от нормативных актов других отраслей права. В некоторых случаях бланкетные диспозиции оказываются не обеспеченными соответствующим нормативным материалом. Например, ст. 171-1 УК РФ устанавливает ответственность за производство, приобретение, хранение, перевозку в целях сбыта или сбыт немаркированных товаров и продукции, которые подлежат обязательной маркировке знаками соответствия, хотя уже более шести лет с момента принятия ФЗ от 27 декабря 2002 г. № 184-ФЗ «О техническом регулировании» применение знака соответствия предусмотрено системой добровольной сертификации (ст. 21). Точно так же не является обязательным применение знака соответствия национальному стандарту, поскольку национальный стандарт применяется на добровольной основе (ст. 15). Подобные ошибки законодателя вызывают обоснованную критику, но несправедливо связать указанные недостатки с самой формой диспозиции. Важно выяснить объективно проблемные свойства бланкетной формы, которые обусловлены ее природой, а не порождены законодателем.

Таким образом, законодатель вынужден использовать такую форму. Он может отказаться от нее, но определенность запрета от такого решения вряд ли возрастет. Было бы слишком просто объяснять появление бланкетной диспозиции лишь потребностью удобной логической формы для изложения уголовно-правовой нормы. Возникновение бланкетной формы изложения признаков состава преступления - это не каприз законодателя, а необходимость, вызванная особенностью перевода содержания запрещаемого поведения на язык уголовного закона. Поскольку суждения, заключающиеся в уголовно-правовой норме, являются специфически правовыми, постольку законодатель, формулируя определенный уголовно-правовой запрет, опирается на другие правовые суждения, в том числе содержащиеся в нормативном материале иных отраслей права. Поэтому для окончательного уяснения признаков диспозиции уголовно-правовой нормы часто приходится обращаться к иным нормативным актам, даже если в статье уголовного закона ссылки на них нет. Такая связь уголовного права с другими правовыми отраслями непосредственно предопределена его сущностными свойствами, что в свою очередь обусловлено системными свойствами предмета и метода регулирования и потому не зависит от воли законодателя, а лишь более или менее точно отражается им в уголовно-правовой норме.

Анализ современных тенденций развития уголовного законодательства позволяет сделать вывод, что бланкетная диспозиция остается одной из основных форм конструирования уголовного закона. Вместе с тем, в действующем уголовном законодательстве происходит процесс ее совершенствования, выражающийся, в частности, в более гибком сочетании бланкетной формы конструирования с другими формами изложения уголовно-правовых норм. Достоинством бланкетной диспозиции является то, что нет необходимости всякий раз вносить изменения в уголовное право, если изменились специальные правила. Она позволяет в отсутствие собственной иерархической структуры нормативных актов сочетать стабильность уголовного закона с оперативностью подзаконных нормативных предписаний, реагирующих на изменения в регулируемых общественных отношениях.

Можно ли в итоге сделать вывод, что применение бланкетной диспозиции не вызывает проблем? К сожалению, вызывает, и немало. В процессе многолетнего изучения практики применения бланкетной диспозиции выявлялись материалы уголовных дел, по которым привлекался, например, поднадзорный С. за то, что он вопреки запрету начальника милиции трижды в течение года посещал квартиру своей бывшей жены (1981г.); был осужден охотник М., поменявшийся на время охоты ружьем со своим товарищем - временно незаконное ношение огнестрельного оружия (1997 г.); привлекался к уголовной ответственности за тяжкое транспортное преступление мастер строительного треста Л., не имеющий никакого отношения к управлению железнодорожной дрезиной, на основании того, что согласно вопиюще безграмотному тексту инструкций и документов «Дорстройтреста» формально числился (для экономии средств) помощником машиниста (2004 г.). В последнем случае подсудимый был оправдан Мосгорсудом, но остальные десятки, сотни, возможно, и тысячи лиц, «назначаемые виновными» на основании странных нормативных суррогатов, называемых правилами и инструкциями, отбыли уголовное наказание.

Таким образом, использование бланкетной формы конструирования таит в себе немало опасностей подмены уголовного закона подзаконными актами, нарушения прав лиц, привлекаемых к уголовной ответственности. Тем не менее, речь должна идти не об отказе от бланкетной диспозиции УК РФ, но о совершенствовании ее формы и соблюдении правил, учитывающих особенности применения таких уголовно-правовых норм. Иной вывод означал бы, что надо отказываться и от простых, описательных, а также отсылочных диспозиций, с которыми также связано немало ошибок в квалификации преступления.

2.Виды бланкетных признаков состава преступления

Несмотря на то, что все бланкетные диспозиции обладают общими признаками, существует большое количество их разновидностей, существенно отличающихся друг от друга. Их классификация возможна по различным основаниям.

По степени жесткости взаимосвязи с нормами других отраслей права и особенностям проявления бланкетность может быть разделена на два вида: конструкционную и ситуационную.

Конструкционная бланкетность заложена в формулу состава преступления с учетом наличия у одного или нескольких признаков состава (или элементов в целом) межотраслевого содержания, которое проявляется во всех случаях совершения преступления данного вида. Эта связь между уголовным законом и другими нормативными актами постоянна и потому может быть заранее учтена законодателем при формулировании диспозиции статьи УК РФ.

Конструкционная бланкетность, в свою очередь, имеет два вида, различающихся способом изложения ссылки: явно выраженная бланкетность с фиксированной в уголовном законе отсылкой к нормам других отраслей права (например, ст. 264 УК РФ) и скрытая бланкетность, наличие которой непосредственно вытекает из логической структуры диспозиции статьи уголовного закона (например, ст. 138 УК РФ).

Ситуационная бланкетность проявляется только в конкретном случае, когда какой-либо признак или элемент состава в определенной ситуации приобретает бланкетное содержание, раскрываемое с помощью норм других отраслей права. В иных случаях те же признаки состава могут не иметь межотраслевого юридического содержания или терять межотраслевой характер. Например, определение такого признака состава преступления, предусмотренного ст. 188 УК РФ, как «перемещение» товаров или иных предметов обычно не нуждается в ссылке на конкретные статьи Таможенного кодекса РФ, поскольку представляет собой физическое пересечение товара через таможенную границу. Бланкетным здесь можно назвать лишь признак таможенной границы «Таможенная граница Российской Федерации совпадает с Государственной границей Российской Федерации, а также включает в себя пределы находящихся в исключительной экономической зоне Российской Федерации и на её континентальном шельфе искусственных островов, установок и сооружений, особых экономических зон, являющихся частью таможенной территории Российской Федерации. Единую таможенную территорию Российской Федерации составляет её государственная территория (ст. 1 Закона РФ «О Государственной границе Российской Федерации»), а также находящиеся в исключительной экономической зоне Российской Федерации и на её континентальном шельфе искусственные острова, установки и сооружения, над которыми Российская Федерация осуществляет юрисдикцию в соответствии с федеральным законодательством» (п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 6 от 27 мая 2008 г. «О судебной практике по делам о контрабанде» // БВС РФ. 2008. № 5., с которым связан момент перемещения и окончания преступления. «Момент окончания контрабанды должен определяться в зависимости от формы и способа перемещения товаров (ввоз, вывоз, пересылка, перемещение трубопроводным транспортом или по линиям электропередачи), способа совершения контрабанды (помимо или с сокрытием от таможенного контроля, с обманным использованием документов или средств таможенной идентификации, с недекларированием или недостоверным декларированием).» Пункт 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 6 от 27 мая 2008 г.. Однако в некоторых случаях понятие перемещения приобретает сложную юридическую структуру, требующую для определения факта перемещения обращения к конкретным статьям ТК, поскольку момент окончания этого деяния устанавливается «с учётом этапов перемещения, установленных Таможенным кодексом РФ, например получение разрешения на применение процедуры внутреннего таможенного транзита (ст. 79-90) или международного таможенного транзита (ст. 167-169), предварительное, периодическое и периодическое временное декларирование (ст. 130, 136 и 138). То есть перемещение товара может продолжаться и после пересечения границы, например, в процессе осуществления таможенной процедуры внутреннего таможенного транзита. При наличии такого варианта развития события лишь с помощью норм ТК можно определить наличие признака «перемещение» применительно к действиям лиц, присоединившихся к исполнителям уже на территории РФ. В этой части признак приобретает бланкетный характер и требует анализа с помощью норм различных отраслей права См.: РогатыхЛ.Ф. Уголовно-наказуемая контрабанда. СПб., 2005. С. 60-63..

Имеются составы преступлений, признаки которых становятся бланкетными в крайне редких случаях. Например, незаконность лишения жизни как признак преступления, предусмотренного ст. 105 УК РФ, обычно не требует подтверждения ссылкой на нарушение норм других отраслей права, поскольку запрет «не убий» имеет абсолютное значение и сформулирован непосредственно в уголовном законе. Незаконность проявляется в самом факте лишения жизни другого человека в отсутствие особых обстоятельств. Однако последние могут быть связаны, например, с нормами, регламентирующими задержание лица, совершившего преступление, поэтому для отграничения незаконного лишения жизни от правомерного при задержании лица, совершившего преступление, зачастую необходимо обращение к правилам применения оружия и других специальных средств сотрудником правоохранительного органа.

В некоторых сложных ситуациях возникает проблема установления наличия объекта уголовно-правовой охраны - жизни человека (и соответственно, права на жизнь). Это, в частности, связано с определением момента появления на свет (рождения) живого человека, поскольку именно с этого момента появляется и его правосубъектность. «В современном понимании физическое лицо как субъект права отождествляется, по существу, с живым человеком, обладающим правосубъектностью (правоспособностью и дееспособностью» Полищук Н.И. Правовые отношения и юридические факты: вопросы теории и практики. Рязань,2006. С. 47.. В гражданском праве это обстоятельство является дискуссионным. Например, В.А. Тархов считает, что если смерть ребенка наступит через несколько минут после его рождения, то правоспособность не возникает, потому что в таких случаях выдается только свидетельство о смерти Тархов В.А. Гражданское право С. 147. Н.И. Полищук, анализирующий эти дискуссионные моменты возникновения правосубъектности в работах В.А. Тархова и др„ отмечает, что «такой подход является сугубо формальным и не отражает полностью сущность дела». Там же. С. 47.. Спорным является и наличие правоспособности у младенца, не способного к самостоятельной жизни вне утробы матери. Д. И. Мейер отмечал, что «для такого новорожденного все равно, признают или не признают его правоспособным, но минутная жизнь младенца как субъекта права может иметь влияние на права других лиц». Мейер Д.И. Русское гражданское право. М., 1997. С. 86. Согласно п. 2 ст. 17 ГК РФ правоспособность граждан возникает в момент рождения и прекращается смертью, однако уголовноправовая норма, предусматривающая ответственность за лишении жизни, не связана с указанной нормой ГК РФ и не зависит от гражданско- правового урегулирования ситуации.

В ряде случаев сложным является определение и момента окончания жизни. Например, при трансплантации органов отсутствие признаков жизни у донора (и соответственно, охраняемого законом права на жизнь) может быть зафиксировано лишь с учетом юридических предписаний, касающихся порядка констатации смерти См.: Кругликов Л.Л. Жизнь человека как объект уголовно-правовой охраны (понятие и некоторые вопросы квалификации) // Уголовно-правовая охрана личности и ее оптимизация. Научн. практ. конф., посвящ. памяти А.Н. Красикова (20-21 марта 2003 г.) / Под ред. Б.Т. Разгильдиева. Саратов, 2003. С. 43-46; Крылова Н.Е. Уголовная ответственность за преступления, совершаемые в сфере трансплантологии: проблемы юридической техники // Международное и национальное уголовное законодательство: проблемы юридической техники: Материалы III междунар. науч.-практ. конф., состоявшейся на юрид. фак. МГУ им. М.В. Ломоносова, 29-30 мая 2003 г. М., 2004. С. 233; Капинус О.С. Эвтаназия как социально-правовое явление: Монография. М., 2006. Кроме того, к нормам законодательства о здравоохранении, в частности к Закону РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» необходимо обращаться в целях уточнения содержания терминов «органы человека» и «ткани человека» применительно к п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ. См.: Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. СПб., 2003. С. 891.. Однако и в этом случае специальные правила применяются не для констатации наличия или отсутствия признака состава преступления, а для подтверждения фактических обстоятельств дела, входящих в предмет доказывания.

Если конструкционная бланкетность чаще всего очевидна для правоприменителя, то ситуационная требует дополнительного анализа и сопоставления фактических обстоятельств с особенностями применяемой правовой нормы. Относительно бланкетности первого вида в судебной практике в основном выработаны особые правила квалификации, предполагающие ссылку в правоприменительном акте на нормативные предписания других отраслей права. На это обстоятельство неоднократно указывал в своих постановлениях Пленум Верховного Суда РФ.

Ситуационная бланкетность учитывается правоприменителем при квалификации преступления, но не всегда находит отражение в формуле квалификации. Изучение судебной практики показывает, что в последние годы наметилась тенденция более последовательного обращения к нормам других отраслей права и в случаях ситуационной бланкетности.

В зависимости от уровня бланкетности и роли бланкетных признаков в определении границ преступного поведения можно выделить закрытые и открытые бланкетные диспозиции.

В закрытых бланкетных диспозициях все криминообразующие признаки указаны непосредственно в законе, а нормы других отраслей права лишь детализируют их, определяя характер общественной опасности, особенности предмета, способа совершения преступления и т. п. Особенно заметна не ведущая, а производная роль бланкетных признаков в составах неосторожных преступлений, в структуре которых они конкретизируют объективный признак небрежности или характеризуют недостаточность основания расчета на предотвращение последствий при легкомыслии. Такие признаки не указывают на преступность деяния, а лишь определяют его вид или характер, указывают сферу нарушаемых отношений.

При открытой бланкетной диспозиции не исключается возможность изменения уголовно-правового запрета посредством изменений в нормативных актах, с которыми он связан. Возможны ситуации, когда нормативные акты, с которыми связан уголовный закон, настолько меняют признаки регулируемых или запрещаемых ими деяний, что это приведет к изменению содержания уголовно-правового запрета, искажающего смысл уголовно-правовой нормы См. подробнее: раздел 1.3.. Законодатель, хотя и существенно уменьшил число таких норм с открытой бланкетной диспозицией, но не отказался от них совсем.

Отличаются бланкетные конструкции и по характеру связи с нормами иных отраслей права. Одни из них требуют установления совокупности (системы) признаков нарушения нормативных предписаний других отраслей права. Например, ч. 1 ст. 143 УК РФ предусматривает ответственность за «нарушение правил техники безопасности или иных правил охраны труда, совершенное лицом, на котором лежали обязанности по соблюдению этих правил, если это повлекло по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека». Вторые детализируют лишь отдельные признаки преступного деяния, чаще всего посредством употребления термина иной отраслевой принадлежности. Так, ст. 179 УК РФ предусматривает ответственность за принуждение к совершению сделки или к отказу от ее совершения под угрозой применения насилия, уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно распространения сведений, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего или его близких, при отсутствии признаков вымогательства.

Наиболее выраженный бланкетный характер имеют диспозиции, в которых речь идет о нарушении специальных правил. Диспозиция такого вида порождает сложное юридическое образование. Для ее применения необходимо сначала установить все признаки административного или гражданского правонарушения со всеми компонентами их состава, а затем дать уголовноправовую оценку в целом. В итоге состав преступления этой группы поглощает признаки административной противоправности, оставляя один ее вид - уголовную противоправность. Признаки гражданского правонарушения, хотя и входят в состав преступления, но не поглощаются им, оставаясь основанием для гражданско-правовой ответственности, реализуемой параллельно с привлечением лица к уголовной ответственности.

Чаще всего законодатель использует ссылку на нарушение правил при формулировании составов неосторожных преступлений. В таких преступлениях нормы других отраслей права, как мы уже отметили, конкретизируют признак небрежности или характеризуют недостаточность основания расчета на предотвращение последствий при легкомыслии. Так, сформулированный в ч. 3 ст. 26 УК РФ признак «лицо должно было предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия)» принято считать объективным критерием неосторожности. Он раскрывается посредством соотнесения действий лица с общепринятыми мерами предосторожности либо со специальными правилами безопасности. В последнем случае законодатель обычно вводит бланкетный признак состава, указывая на конкретный вид таких правил. Например, нарушение правил безопасности при ведении горных, строительных или иных работ (ст. 216 УК РФ), нарушение правил пожарной безопасности (ст. 219 УК РФ), нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств (ст. 264 УК РФ) и т.п. Это - специальные нормы, для которых есть общий состав (причинение смерти по неосторожности (ст. 109 УК РФ), причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности (ст. 114 УК РФ) и т.п. ). Отсутствие нарушений специальных правил в случае причинения вреда по неосторожности еще не означает отсутствие преступления, поскольку остаются признаки общей нормы.

Диспозиции норм УК РФ, предусматривающих преступления с бланкетными признаками состава, не всегда прямо указывают на нарушение специальных правил. В некоторых случаях такая ссылка подразумевается или непосредственно вытекает из смысла статьи УК РФ. Например, уничтожение или повреждение чужого имущества в крупном размере, совершенные путем неосторожного обращения с источниками повышенной опасности (ст. 168 УК РФ), предполагает нарушение правил обращения с такими источниками. Однако правоприменитель не связан бланкетной конструкцией и потому формально может не указывать признаки такого нарушения при квалификации преступления, что вряд ли повышает уровень обоснованности и законности решения. В частности, возникает вопрос о возможности квалификации по этой статье нарушения правил обращения с транспортным средством, которое несомненно относится к источникам повышенной опасности. На наш взгляд, законодатель имел в виду лишь те источники повышенной опасности, нарушение правил обращения с которыми может вызвать пожар, но такая оговорка должна быть сделана в диспозиции. В данном случае отсутствие бланкетного признака, который указывал бы на тип источника повышенной опасности и вид нарушаемых правил, отрицательно сказывается на правоприменении.

Менее заметна, но не менее значима роль отдельных бланкетных признаков в составах, которые в целом имеют описательную или ссылочную диспозицию. Квалификация таких преступлений также может быть связана с установлением признаков нарушения нормативных предписаний других отраслей права, однако эти нарушения характеризуют лишь отдельные бланкетные элементы состава. Они могут быть выражены с помощью таких слов и словосочетаний, как «противоправный», «незаконный» и т.п. Сложность заключается в том, что не всякое употребление указанных слов свидетельствует о бланкетном признаке. КузнецоваН.Ф. Проблемы квалификации преступлений. М., 2007. С. 111. Нередко за ними стоит очевидная противоправность, не требующая подтверждения ссылкой на нормативные акты иных отраслей права. Например, под хищением согласно Примечанию к ст. 158 УК РФ понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества. В гражданском праве существует презумпция законности владения. Если не доказано обратно, владение признается правомерным и, соответственно, произвольное изъятие у собственника или иного владельца имущества помимо их воли является противоправным действием. Нет необходимости каждый раз доказывать противоправность действия лица, тайно изъявшего из чужой квартиры имущество или обманным путем завладевшим чужим имуществом. «Ложный бланкетный знак» использован при формулировании составов неправомерных действий при банкротстве (ст. 195 УК РФ) и неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (ст. 166 УК РФ). Неправомерность в указанных составах преступлений проявляется в самом факте совершения тех действий, которые непосредственно перечислены в диспозиции статьи УК РФ и дополнительной ссылки на нормы других отраслей права обычно не требует. Так, не была признана бланкетной по конкретному уголовному делу диспозиция ст. 330 УК РФ («Самоуправство»). Судебная коллегия нашла неверными выводы судьи о несоответствии обвинительного заключения диспозиции ст. 330 УК РФ, так как в нем конкретно не указано вопреки порядку установленному каким законом или иным нормативно-правовым актом совершены обвиняемыми действия, поскольку данная статья не является бланкетной Обзор кассационной практики Судебной Коллегии по уголовным делам Камчатского областного суда за 2004 год. Текст обзора размещен на сайте Камчатского областного суда. Режим доступа: http://www.garant.ru..

Вместе с тем, при наличии определенных обстоятельств такому признаку противоправности может быть придано бланкетное содержание, например, в случае использования лицом внешне легальных форм способов изъятия имущества, противоправность которого нуждается в обосновании. В пункте 11 постановления Пленума Верхового Суда РФ от 27 декабря 2007 г. № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» разъясняется: «Как хищение чужого имущества в форме мошенничества надлежит оценивать действия, состоящие в получении социальных выплат и пособий, иных денежных выплат (например, предусмотренных законом компенсаций, страховых премий) или другого имущества путем представления в органы исполнительной власти, учреждения или организации, уполномоченные принимать соответствующие решения, заведомо ложных сведений о наличии обстоятельств, наступление которых согласно закону, подзаконному акту и (или) договору является условием для получения соответствующих выплат или иного имущества (в частности, о личности получателя, инвалидности, наличии иждивенцев, участии в боевых действиях, отсутствии возможности трудоустройства, наступлении страхового случая), а также путем умолчания о прекращении оснований для получения указанных выплат» БВС РФ. 2008. № 2.. Такие признаки состава, межотраслевые свойства которых появляются лишь при стечении определенных обстоятельств, можно назвать альтернативно-бланкетными.

В некоторых диспозициях признаки, выраженные такими же лексическими единицами, имеют постоянное бланкетное содержание. Например, неправомерность отказа должностного лица в предоставлении собранных в установленном порядке документов и материалов, непосредственно затрагивающих права и свободы гражданина (ст. 140 УК РФ), требует обоснования с позиции нормативных актов, которые регламентируют порядок предоставления информации и условия отказа в этом. Нуждаются в таком обосновании признаки неправомерного вмешательство в работу Государственной автоматизированной системы Российской Федерации «Выборы» (ч. 3 ст. 141 УК РФ), неправомерного отказа в государственной регистрации индивидуального предпринимателя или юридического лица (ст. 169 УК РФ). Таким образом, бланкетный характер признака может быть определен лишь в контексте конкретного состава преступления.

В других составах преступлений понятие незаконности имеет вполне конкретное правовое содержание, определяемое с помощью норм других отраслей права. Так, судам при рассмотрении уголовных дел о «незаконном использовании объектов изобретательских и патентных прав и разрешении вопроса о наличии состава указанного преступления следует иметь в виду, что действующим законодательством Российской Федерации предусмотрены некоторые действия, совершение которых не признается нарушением исключительного права патентообладателя на использование изобретения, полезной модели или промышленного образца (например, использование запатентованных изобретения, полезной модели или промышленного образца для удовлетворения личных, семейных, бытовых или иных не связанных с предпринимательской деятельностью нужд, если целью такого использования не является получение прибыли)» БВС РФ. 2007. № 7..

Принимая решение о признании действий законными или незаконными, правоприменитель обязан учитывать сложившуюся систему правового регулирования данной сферы общественных отношений. Например, для признания законности использования объектов интеллектуальной собственности необходимо установить наличие хотя бы одного из оснований этого правомочия. Оно может возникнуть в силу авторства или получения по наследству; в силу закона или согласно договору, по которому оно передается лицу от автора или иного правообладателя; в силу специального случая, прямо предусмотренного в законодательстве (речь идет об исключениях), или при получении лицензии, выданной организацией, управляющей имущественными правами на коллективной основе. Рассматривая эти основания, С.П. Кушниренко, В. Ф. Щепельков замечают, что их наличие еще не гарантирует правомерность указанных действий. «В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 апреля 2007 г. № 14 «О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака» разъясняется, что использование объектов авторского права может быть незаконным и со стороны автора, если он передал исключительные права на использование созданного им произведения или это произведение было им создано в порядке выполнения служебного задания. Здесь авторства недостаточно для того, чтобы признать использование объектов авторского права правомерным. Поэтому необходимо принимать во внимание весь механизм взаимодействия норм, предусматривающих различные условия возникновения права на использование объектов авторских прав» См.: Кушниренко С.П., Щепельков В.Ф. Нарушение авторских прав на программы для ЭВМ и базы данных (квалификация, расследование, доказывание): Научнопрактическое пособие. СПб., 2006. С. 23..

Третья группа бланкетных признаков связана не с нарушением, а с соблюдением предписаний других отраслей права. Для квалификации в таком случае требуется установить наличие определенного правового статуса субъекта преступления (ст. 285 УК РФ), потерпевшего (ст. 317 УК РФ ), юридические свойства предмета (ст. 228 УК РФ) и т.п. Указанные виды диспозиций редко встречаются в чистом виде. Обычно присутствуют компоненты разных групп бланкетных признаков. Например, в ст. 171 УК РФ речь идет о бланкетных признаках позитивного юридического содержания (предпринимательская деятельность) и признаках негативного свойства (без регистрации, без надлежащего разрешения, с нарушением лицензионных требований и т.п.). И, наоборот, в составах преступлений, связанных с нарушением специальных правил, требуется установление обстоятельств, имеющих позитивное юридическое содержание (например, вид правового режима, в условиях которого происходит нарушение правил).

В тех случаях, когда отраслевое свойство признака состава преступления может меняться в зависимости от различных ситуаций (от гражданско- правового, административно-правового до собственно уголовно-правового), законодатель использует альтернативно-бланкетные признаки. Например, применительно к мошенничеству такой альтернативно-бланкетный признак может относиться к природе обмана. В пункте 2 постановления Пленума Верхового Суда РФ от 27 декабря 2007 г. №51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» отмечается, что «сообщаемые при мошенничестве ложные сведения (либо сведения, о которых умалчивается) могут относиться к любым обстоятельствам, в частности к юридическим фактам и событиям, качеству, стоимости имущества, личности виновного, его полномочиям, намерениям» БВС РФ. 2008. № 2.. Альтернативно-бланкетным применительно к этомусоставу можно назвать также признак злоупотребления доверием, который «имеет место в случаях принятия на себя лицом обязательств при заведомом отсутствии у него намерения их выполнить с целью безвозмездного обращения в свою пользу или в пользу третьих лиц чужого имущества или приобретения права на него (например, получение физическим лицом кредита, аванса за выполнение работ, услуг, предоплаты за поставку товара, если оно не намеревалось возвращать долг или иным образом исполнять свои обязательства)». (п. 3 постановления от 27 декабря 2007 г. № 51). В одном случае эти обязательства могут иметь гражданско-правовое значение, что требует подтверждения их наличия ссылкой на нормы ГК РФ (при заключении договора поставки и т.п.), в другом могут противоречить не только нормам гражданского, но и уголовного законодательства - например, обещание должностного лица за вознаграждение совершить действия, которые не входят в его полномочия. Никаких гражданско-правовых обязательств такое соглашение не порождает и, соответственно, при квалификации таких действий как мошенничества нет необходимости обращаться к нормам гражданского права, достаточно сослаться на статью УК РФ.

Довольно часто альтернативно-бланкетные признаки используются при описании разных по юридическим свойствам действий в рамках одного состава преступления. Например, загрязнение, засорение, истощение поверхностных или подземных вод, источников питьевого водоснабжения, повлекшее причинение существенного вреда животному или растительному миру, рыбным запасам, лесному или сельскому хозяйству (ст. 250) может быть совершено как очевидно противоправными действиями, не требующими специальной юридической оценки (сброс производственных отходов в реку без очистки), так и посредством нарушения специальных правил, регламентирующих порядок и нормативы очистки таких отходов.В пункте 9 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 ноября 1998 г. № 14 «О практике применения судами законодательства об ответственности за экологические правонарушения» (с изменениями от 6 февраля 2007 г.) разъясняется, что «эксплуатация промышленных, сельскохозяйственных, коммунальных и других объектов с неисправными очистными сооружениями и устройствами, отключение очистных сооружений и устройств, нарушение правил транспортировки, хранения, использования минеральных удобрений и препаратов, совершение иных действий, повлекших загрязнение водоемов и водных источников и причинивших существенный вред животному или растительному миру, рыбным запасам, лесному или сельскому хозяйству, должны квалифицироваться по соответствующей части статьи 250 УК РФ» БВС РФ. 1999. № 1; 2007. № 5..

Таким образом, квалифицируя преступление с бланкетными признаками состава, правоприменитель должен учитывать не только наличие такого признака, но и его вид, а также место в системе других признаков состава преступления.

3.Термин как форма изложения бланкетного признака состава преступления

бланкетный преступление уголовный термин

Основной причиной, вынуждающей законодателя прибегать к бланкетной форме изложения диспозиции УК РФ, как мы уже отметили, является особенность межотраслевого содержания охраняемых общественных отношений. Есть еще одна существенная причина, предопределяющая необходимость использования такой формы диспозиции. Речь идет о лингвистической основе межотраслевой связи. Язык уголовного закона является мощным системообразующим фактором, который не может не учитываться при квалификации преступлений с бланкетными признаками состава. Представляя собой систему речевых средств и связанных между собой лексических элементов, подчиняющихся нормам литературного языка, он сам является одним из детерминантов образования системных связей правовых предписаний различных отраслей права.

Это, пожалуй, самый сложный вид структурной связи - использование текста нормативных предписаний, отдельных слов и терминов иной отраслевой принадлежности для формирования содержания бланкетных предписаний уголовно-правовой нормы на основе единого лексического поля в рамках одного национального (государственного) языка. Указанные связи обусловлены общими закономерностями установления смысла слова, предложения или связного текста в целом либо порождены приемами законодательной техники, когда используются термины иных отраслей законодательства «Всеобщая бланкетность норм -- бесспорное свидетельство их непосредственной связи с регулятивными нормами, «носителями» которой в первую очередь являются юридические термины». См.: Шишко И.В. Юридическая терминология в «экономических» нормах УК РФ // Международное и национальное уголовное законодательство: проблемы юридической техники. Материалы III междунар. науч.-практ. конф., состоявшейся на юрид. фак. МГУ им. М. В. Ломоносова, 29-30 мая 2003 г. М., 2004. С. 308..

В разъяснении Правил подготовки нормативных правовых актов содержится положение о том, что подготовленный проект нормативного правового акта до его подписания (утверждения) должен быть проверен на соответствие законодательству Российской Федерации, а также правилам русского языка. Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти (далее - БНА РФ). 2007. № 23. Язык закона, таким образом, представляет собой по существу норму внутри нормы. Правоприменителю и другим адресатам уголовно-правовых норм системные свойства языка закона даны как бы в готовом виде, требующем лишь правильного уяснения закономерностей лексических связей. Пренебрежение правилами связи лексических единиц - слов и терминов, употребляемых законодателем при формулировании состава преступления, неточное определение отраслевой принадлежности термина и области его применения могут повлечь за собой ошибки в квалификации преступления Проблемы языка закона, в том числе и уголовного привлекают пристальное внимание ученых. См.: Власенко Н.А. Язык права: монография. Иркутск, 1997; Савицкий В.М. Язык процессуального закона. М., 1987; Радаева Н.Л. Лингвистические основания толкования уголовного закона и квалификации преступлений: Лекция. Волгоград, 2004 и др. Подробный анализ истории и современного состояния темы см.: Бойко А.И. Язык народа и уголовного закона. В его работе: Система и структура уголовного права. Т. 2. Системная среда уголовного права. Ростов-н/Д., 2007. С. 515-628..

Наличие бланкетного признака является сигналом правоприменителю о том, что для квалификации преступления необходимо не только привлечение соответствующего нормативного материала, но и владение терминологией конкретной области знаний. Раскрывая содержание термина иной отраслевой принадлежности, необходимо обращаться не только к нормативным актам, которые раскрывают это содержание, но и к практике их толкования. Последнее особенно важно при наличии противоречий в определении термина разными нормативными актами. Рассмотрим это положение на примере возникших на практике споров по поводу нормативного содержания понятий «путевка», «охотничий билет», которые хотя и не употребляются непосредственно в тексте ст. 258 УК РФ «Незаконная охота», однако их уяснение необходимо для установления признаков правомерности или противоправности занятия охотой при квалификации соответствующего преступления. Так, У. обратился в суд с заявлением о признании противоречащими федеральному законодательству, недействующими и не подлежащими применению некоторых положения Закона Ставропольского края от 11 марта 2004 г. № 12-КЗ «Об охоте и охотничьем хозяйстве в Ставропольском крае». В обоснование заявления он указал следующее. В абзаце 7 ст. 1 Закона Ставропольского края «Об охоте и охотничьем хозяйстве в Ставропольском крае» дается понятие «путевка». В этом понятии имеются взаимоисключающие элементы: документ на право охоты (обязательность его наличия для производства охоты охотником) и договор возмездного оказания услуг (гражданско-правовые отношения, основанные на принципе свободы договора и волеизъявлении сторон). Путевка была основным документом - разрешением на производство охоты до принятия Федерального закона от 24 апреля 1995 г. № 52-ФЗ «О животном мире». После этого понятие «путевка» трансформировалось в понятие «именная разовая лицензия». Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ, рассмотрев дело, пришла к выводу, что положения Закона Ставропольского края, содержащие понятие «путевка на право охоты», федеральному законодательству не противоречат, так как вышеуказанный договор (путевка) заключается при обоюдном согласии сторон на бланке установленной федеральным законодательством формы, и Закон Ставропольского края предусматривает лишь его обязательное наличие в случае заключения при охоте в закрепленных за охотопользователемохотугодь-ях. В части определения понятия «охотничий билет» Закон Ставропольского края отсылает к нормам федерального законодательства и соответствует ему Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ № 19-Г04-10 «Требование о порядке производства охоты на закрепленных за охотопользователем охотничьих угодьях на основании путевки, установленное в законе субъекта Российской Федерации, признано соответствующим федеральному законодательству» // БВС РФ. 2006. № 1..

Таким образом, указанное решение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ позволяет сделать вывод, что основным признаком документа, предоставляющего права на охоту является не его название, а содержание, которое включает все необходимые компоненты официального разрешения. Соответственно и при уголовно-правовой оценке действий охотника необходимо принимать во внимание не форму документа саму по себе, а его содержание.

Текст уголовного, как и любого другого закона, состоит из обычных слов и терминов. При анализе составов преступлений термины и обычные слова нередко смешивают. Причина не только в небрежном подходе к употребляемым понятиям, но прежде всего в трудностях объективного характера. Отличить слово от термина достаточно трудная задача. Между тем от ее решения зависит результат уяснения смысла закона. Следует иметь в виду, что иногда законодатель использует слова, лишь внешне похожие на термины, но в действительности обозначающее общеупотребительное понятие, не «привязанное» к определенном нормативному акту. Так, например, в УК РФ для характеристики потерпевшего часто употребляется слово «гражданин» для того, чтобы исключить из числа потерпевших юридических лиц (ст. 138, 158-160, 162 УК РФ и др.). В подобных случаях под гражданином понимается любое лицо, независимо от того, обладает ли оно формально определенным гражданством или нет. См.: НаумовА.В. Проблемы совершенствования УК РФ // Государство и право. 1999. № 10. С.49.

Под термином в лингвистической литературе подразумевается слово или словосочетание, обозначающее строго определенное понятие. Термин отличается от обычного слова наличием следующих признаков:

имеет специальную область применения;

принадлежит к конкретному терминологическому полю;

служит для называния (наименования) понятия;

обладает строго фиксированным содержанием;

должен быть дефинированным (иметь определение);

характеризуется тенденцией к системообразованию См.: Гринев С.В. Введение в терминоведение. М., 1993. С. 29; Татаринов В.А. История отечественноготермоведения. Т. 2. Направление и методы терминологических исследований. М., 1995 и др..

Значение термина для права трудно преувеличить. М.В. Ломоносов отмечал, что основная задача юристов - составление точно определенных терминов, «ибо употребление слов неограниченных и сомнительных и двузнаменательных приводит к великим беспорядкам и отдаляет от правды к заблуждению и ябедам» ЛомоносовМ.В. Полн. собр. соч. Т. 10. М., 1957. С. 149. Терминологии права и закона посвящено немало работ, в том числе монографических. См.: УнковскийМ. О неясности законодательства как общественном бедствии. СПб, 1913; 1967; Савицкий В.М. Язык процессуального закона. Вопросы терминологии. М., 1987. Системному исследованию терминологии уголовного и других отраслей права посвящены многие работы М.Б. Костровой. См., напр.: Кострова М.Б. Бланкетные термины в уголовноправовых предписаниях// Уголовно-правовой запрет и его эффективность в борьбе с современной преступностью / Сборник научных трудов под ред. Н.А. Лопашенко. Саратов, 2008. С. 95-101 и др.. Термин венчает результат анализа определенного понятия, поскольку включает существенные признаки, раскрывающие природу понятия.

Классификация терминов может быть осуществлена по многим основаниям. Приведем лишь некоторые из них.

По отношению к юридическому содержанию: неюридические термины и собственно юридические термины.

В принципе любой термин, используемый в праве, приобретает юридическое значение, поскольку раскрывает содержание юридически значимого суждения (нормы). Однако, как уже указывалось, в отличие от обычного слова термин не меняет своего содержания при перемещении из одного языкового пространства в другое. Именно это обстоятельство, т. е. сохранение в неизменном виде того содержания, которое было сформировано до включения в закон, позволяет оставить за ним наименование «неюридического» термина, указывающее на его происхождение. Если законодатель меняет содержание употребляемого слова, приспосабливая его к своим задачам, оно перестает быть неюридическим термином и включается в терминологическое поле отрасли или права в целом. Однако при этом возникают проблемы полисемии, что весьма нежелательно. Так, в соответствии с подп. 25 п. 1 ст. 11 ТК РФ понятие «налоги», используемое в ТК РФ, означает налог на добавленную стоимость и акциз, взимаемые таможенными органами в связи с перемещением товаров через таможенную границу в соответствии с НК РФ и ТК РФ На это обстоятельство обращает внимание С.С. Якимова. См.: Якимова С.С. Новеллы уголовного закона о преступлениях в сфере налогообложения // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: Материалы II междунар. науч.-практ. конф. М., 2005. С. 230..

«Юридические термины делятся на три разновидности по признаку понятности той или иной части населения: общезначимые - характеризуются тем, что употребляются в обыденном смысле и понятны всем; специальные - обладают особым правовым содержанием; специально-технические - отражают область специальных знаний - техники, экономики, медицины и т.д.» См.: Милославская Д. Трудности семантической интерпретации юридического текста // Российская юстиция. 2000. № 3. С. 45.. Неюридические термины в свою очередь делятся на общеупотребительные и специальные научные. Общеупотребительные термины наиболее близки к обычным словам, в основном за счет более свободного перехода из разряда однозначных в многозначные (детерминологизации). Отдельную группу составляют технические термины, которые могут относиться и к научным и к общеупотребительным. В отношении их правила однозначности приобретают особое значение. Они могут употребляться только в том смысле, который закреплен в соответствующей отрасли знаний.