Історія вчень про державу і право

§ 15. (...) Задача науки состоит в том, чтобы познать юридические положения в их систематической связи, как друг друга обусловливающие и друг от друга происходящие, дабы можно было проследить генеалогию отдельных юридических положений до их принципа, а затем от принципов добраться до самых крайних разветвлений. При таком способе занятий приведутся в сознание и выяснятся юридические положения, сокрытые в духе национального права, не проявлявшиеся ни в непосредственных убеждениях членов народа и их действиях, ни в изречениях законодателя, которые, следовательно, становятся ясными только как продукт научной дедукции.

Таким образом, наука является третьим источником права наряду с двумя первыми, право, возникающее из этого источника, есть право науки, или, иначе, право юристов, так как оно возникает из деятельности юристов.

Этому последнему выражению можно придать еще более широкое значение. Под ним можно разуметь право, живущее преимущественно ч сознании юристов, которые считаются его носителями. Это бывает во времена прогресса народа, когда право теряет вместе с прежней своей простотой способность быть доступным в известной полноте познанию всех членов народа. (...)

§ 18. Еще осталось говорить о познании научного права. Часто судье приходится обсуждать отношения, о которых не содержат точного постановления ни обычное право, ни законодательство. Здесь дело науки как третьего источника права дать судье юридические положения, по которым он решал бы дела. Эти положения не основываются на внешнем авторитете, но имеют силу настолько, насколько вытекают с внутренней необходимостью из принципов существующего права и потому имеют такое же значение, какое принадлежит положениям, коренящимся в народном убеждении или законах. Это право познается по внутренним основаниям; невозможно преподать для этого познания с известной полнотой особенных правил; вся наука должна служить руководством для этой цели. Каждый юрист, каждый судья призван к этому; в этом случае помогает также юридическая литература. Предположение в пользу научной истинности известного положения возникает вследствие единомыслия знаменитейших юристов и продолжительного его применения в судах; но ни распространенность известного научного взгляда, ни практика сама по себе не имеют авторитета; оба они должны уступить лучшему способу познания истины там, где дело идет о научном праве. Обычное право и законодательное именно в юридических положениях, способных иметь более внутреннюю обоснову, должны получить последнюю путем науки; только таким способом обработки, посредством которого дойдем до сознания внутренних основ, мы обеспечим верное понимание непосредственного народного права и законов.

Фрідріх Карл Савіньї

О призвании нашего времени к законодательству и правоведению (1815) Антология мировой правовой мысли. - Т. III. - С. 285-289

ВВЕДЕНИЕ

Во многих немецких землях в настоящее время возникла настоятельная необходимость в создании усовершенствованного гражданского права. Вопрос этот, которому долгое время в Германии не уделялось внимания, наконец созрел для всеобщего обсуждения с участием государственных мужей и ученых. Но нечто более благородное, чем простая необходимость, явилось причиной этого общественного «совещания»,-- а именно чувство, ощущение того, что, покончив с угнетением германской нации, у немцев возникла настоятельная необходимость вызвать к жизни те силы, которые покажут себя достойными своего времени. Вот почему не является дерзким вызовом справедливое и похвальное стремление каждого, любящего свою профессию и имеющего ясное представление о ней, открыто сообщать о своих взглядах; и ученые-правоведы меньше всего должны отставать в этом, так как именно в гражданском праве особенно заметна разница между современностью и прошлым. Без сомнения, в отдельных случаях может происходить много ошибок вследствие неосведомленности или злого умысла. Но самым главным остается все же вопрос: что является справедливым и правильным? Это [создание единого гражданского права] дело в самом себе заключает свою цель и свое назначение; и князья могут опять действовать согласно своим убеждениям и ради всеобщего блага, считая это делом своей чести. Этого никто не может сказать о прошлых временах. Когда в Германию проник кодекс [Кодекс Наполеон] 1804 года и распространился подобно раковой опухоли, то о внутренних (национальных) причинах не могло быть и речи, тут и там раздавались лишь пустые фразы: внешняя цель определяла все абсолютно чуждые своду законы; положение само по себе было безнадежным, не говоря о том, что этот кодекс был самым порочным по своей сути за все времена. (...)

ПРЕДЛОЖЕНИЕ ТИБО

Составление свода законов -- это такая работа, когда объединенные усилия многих отнюдь не создадут более высокий результат. Более того, таким способом не может быть создано солидное, достойное похвалы произведение, и по той простой причине, что по своей сущности оно не является одним законодательным постановлением или простым механическим соединением таких отдельных постановлений, а должно представлять собой органическое целое. Так, например, коллегия судей возможна только потому, что по вопросу об обвинении или оправдании в каждом отдельном случае возможно голосование и подсчет голосов. То, что составление свода законов не имеет с этим ничего общего, ясно само собой. (...)

Следовательно, свод законов должен создаваться не коллегиально, а одним автором, если мы не хотим, чтобы этот свод законов был чисто механическим соединением, чем-то мертворожденным и, следовательно, абсолютно непригодным. Остальные же участники этого труда могут оказывать только вспомогательные услуги, как-то: давать советы и оценки в случаях сомнений, устранять отдельные недостатки уже законченной работы. Но если найдется тот человек, который согласится с нами, то он будет полностью разочарован в возможности таким образом выполнить эту работу в наше время, так как именно такого единственного истинного законодателя найти в наше время невозможно вследствие полной неоднородности индивидуального образования и уровня знаний наших юристов, когда каждый из них не может считаться представителем единого юридического сословия.(...)

Нередко высказывались требования к языку свода законов, к его общедоступности. ... Нельзя не согласиться с этим. Язык, как самое действенное средство духовного общения, может препятствовать этому общению и ограничивать его; часто лучшая часть мысли пропадает вследствие плохого владения языком либо говорящего, либо слушателя. Но благодаря прирожденным способностям или выучке этим средством общения можно овладеть в такой степени, что как у говорящего, так и у слушателя больше не будет затруднений в понимании. Тогда мысль будет парить над различием в степени образования слушателей и духовная суть проникать в их сердце и разум. И тогда произойдет то, что и господа будут удовлетворены, и простому люду будет все ясно: и те, и другие воспримут мысль как нечто высшее, просветляющее и вполне доступное для каждого. Рассказывают, что была чудотворная икона Спасителя, обладавшая особенным свойством: если к ней подходил самый высокий человек, то она была выше его на ширину ладони, если же подходил человек среднего или низкого роста, то расстояние оставалось прежним, не больше.

Этот простой, всем доступный стиль мы видим в наших лучших хрониках (если говорить только об отечественной литературе), но он может быть и в других жанрах. Если мы его обретем опять, то сумеем создать кое-что достойное похвалы: и хорошо написанные книги по истории, и популярный [общедоступный] свод законов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Я попытаюсь кратко изложить, в чем мои взгляды совпадают со взглядами сторонников свода законов и в чем они расходятся.

Мы едины в постановке цели: мы хотим создать основу для права которое охраняло бы нас от любых проявлений произвола и несправедливости, основу для единства нации и концентрации ее научных устремлений. Для этой цели вы требуете свода законов, который, однако, создаст желаемое единство только для половины Германии, другая же половина еще больше, чем прежде, будет стремиться к отделению. Я же вижу единственно верное средство в органичном развитии правовой науки, которая должна быть общей для всей нации.

Наши взгляды совпадают и в оценке современного положения. Мы признаем его недостатки. Но вы видите корень зла в источниках права и думаете улучшить положение, создав свод законов, я же вижу его скорее в нас самих и считаю, что мы именно поэтому не доросли до создания свода законов.

ЛІБЕРАЛІЗМ. ПОЗИТИВІЗМ. АРИСТОКРАТИЗМ (XIX ст.)

Ієремія Бентам

Введение в основания нравственности и законодательства (1840) Бентам И. Избранные сочинения. - СПб., 1867. -Т. 1, Введение в основания нравственности и законодательства. Основные начала гражданского кодекса. Основные начала уголовного кодекса. - 658 с.

ВВЕДЕНИЕ В ОСНОВАНИЯ НРАВСТВЕННОСТИ И ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА

Глава I

О принципе пользы. Природа поставила человечество под управление двух верховных властителей, страдания и удовольствия. Им одним предоставлено определять, что мы можем делать, и указывать, что мы должны делать. ...На словах человек может претендовать на отрицание их могущества, но в действительности он всегда останется подчинен им. Принцип пользы признает это подчинение и берет его в основание той системы, цель которой возвести здание счастья руками разума и закона. ...

Под принципом пользы понимается тот принцип, который одобряет или не одобряет какое бы то ни было действие, смотря по тому, имеет ли оно ...стремление увеличить или уменьшить счастье той стороны, об интересе которой идет дело, или, говоря то же самое другими словами, -- содействовать или препятствовать этому счастью. Я говорю: какое бы то ни было действие; и потому говорю не только о всяком действии частного лица, но и о всякой мере правительства.

Под пользой понимается то свойство предмета, по которому он имеет стремление приносить благодеяние, выгоду, удовольствие, добро или счастье... или ...предупреждает вред, страдание, зло или несчастье той стороны, об интересе которой идет речь: если это сторона есть целое общество, то -- счастье общества; если это -- отдельное лицо, то -- счастье этого отдельного лица. ...

Когда человек полагает, что известное действие, или, в частности, мера правительства, сообразны с принципом пользы, то, для удобства речи, возможно предположить род закона или правила, называемого законом или правилом пользы; и говорить об этом действии как сообразном с этим законом или правилом. ...

Глава Ш

О четырех санкциях или источниках страдания и удовольствия. ...Счастье отдельных лиц, из которых составляется общество, то есть их удовольствия и безопасность, есть цель и единственная цель, которую должен иметь в виду законодатель: это -- единственная мерка, с которой каждое отдельное лицо, насколько это зависит от законодателя, должно бы быть заставлено сообразовывать свое поведение. Но какова бы ни была та вещь, которую человеку следовало бы сделать, положительно заставить его сделать ее можно только страданием или удовольствием. ... Можно отличить четыре источника, из которых обыкновенно проистекают удовольствие и страдание; рассматриваемые отдельно, они могут быть названы -- физическими, политическими, нравственными и религиозными; и насколько удовольствия и страдания, принадлежащие каждому из этих источников, способны давать обязательную силу какому-нибудь закону или правилу поведения, все они могут быть названы санкциями.

Если страдание и удовольствие происходят или ожидаются в настоящей жизни и по естественному ходу природы, .. .то можно сказать, что эти удовольствия и страдания происходят или относятся к физической санкции.

Если они происходят или ожидаются от рук частного лица или разряда лиц в обществе, которое под именами, соответствующими имени судьи, избираются с особенной целью распределения их, согласно с волей государя или высшей правительственной власти в государстве, то можно сказать, что эти страдания и удовольствия происходят от политической санкции.

Если они исходят или ожидаются от рук случайных лиц в обществе, .. .то можно сказать, что они происходят от нравственной или популярной (имеющей связь с общественным мнением) санкции.

Если они исходят или ожидаются прямо от руки Высшего невидимого существа, в настоящей ли жизни или в будущей, то можно сказать, что они происходят отрелигиозной санкции. ...

Глава VII

О человеческих действиях вообще. Дело правительства состоит в том, чтобы содействовать счастью общества, посредством наказаний и наград. Та часть его дела, которая состоит в наказании, есть в частности предмет уголовного закона. Соразмерно с тем, насколько это стремление вредно, это действие создает потребность в наказании. Мы уже увидели, в чем состоит счастье: в наслаждении удовольствиями, в обеспечении от страданий. ...

Поэтому, при всяком деле, которое разбирается с целью наказания, должны быть рассмотрены четыре вещи: 1) самый акт, который совершен, 2) обстоятельства, при которых он совершен, 3) намеренность, которая могла сопровождать его, 4) сознательность, несознательность или ложная сознательность, которая могла сопровождать его. ...

ОСНОВНЫЕ НАЧАЛА ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА Глава I

О правах и обязанностях. ...Права суть сами по себе блага, выгоды для тех, кто ими пользуется; обязанности же, напротив, суть невыгоды, тяжести для тех, кто должен их выполнять.

Права и обязанности хотя различны и противоположны друг другу по самой их природе, но возникают одновременно и не могут существовать одни без других...

Законодатель должен чувствовать удовольствие, наделяя правами, потому что права суть сами по себе блага, и, напротив, он должен чувствовать неудовольствие, налагая обязанности, потому что обязанности суть сами по себе зло. Следуя принципу пользы, он не должен налагать никакой тяжести, если через это не наделяет благом, более ценным.

Создавая обязанности, закон ограничивает свободу. ...

Эти ограничения свободы неизбежны. Установление прав, наложение обязанностей, охранение личности, жизни, чести, собственности, средств к существованию и даже охранение самой свободы иначе невозможно, как в ущерб свободе. ...

Наибольшее счастье наивозможно большего числа членов общества; вот единственная цель, которую должно иметь правительство.

Индивидуум тем счастливее, чем легче и малочисленнее его страдания, чем сильнее и многочисленнее его наслаждения.

Забота о доставлении себе наслаждений должна быть почти всецело предоставлена самому индивидууму; главное же назначение правительства должно состоять в ограждении индивидуума от страданий.

Правительство выполняет это назначение через установление прав, которые распределяет между индивидуумами. Таковы права личной безопасности, чести, собственности, право на получение помощи в случае нужды. ...Закон не может создать права, не создавая в то же время соответствующих обязанностей, ...не может приказать или запретить что-либо, не ограничивая в то же время индивидуальной свободы.

Гражданин не может приобрести право, не пожертвовав частью своей свободы. ...Тем правительство ближе к совершенству, чем приобретение больше, а жертва меньше.

Глава II

Различные цели гражданских законов. При распределении прав и обязанностей законодатель должен иметь своей целью... счастье общества. При ближайшем рассмотрении мы находим, что эта общая цель, счастье, слагается из четырех второстепенных целей: средства к существованию, довольство, равенство и безопасность. - Чем более общество пользуется всеми этими предметами, тем более сумма общественного счастья, и в особенности того счастья, которое зависит от законов.

Вся законодательная деятельность может быть подведена под следующие четыре рубрики: позаботиться о средствах к существованию, -- обеспечить довольство, -- благоприятствовать равенству, -- сохранить безопасность. ...

Из всех перечисленных целей закона безопасность есть единственная, которая необходимо обнимает будущее; средства к существованию, довольство, равенство могут быть рассматриваемы исключительно по отношению к данному только времени, безопасность же необходимо выражает собой распространение на будущее время всех тех благ, которых касается, -- следовательно она есть первенствующий предмет закона. ...

Может показаться странным, что мы не поместили свободу в числе главных целей закона. Для ясности понятий нам необходимо рассматривать ее как отрасль безопасности: личная свобода есть безопасность от известного рода обид, касающихся лица; что же касается до политической свободы, то она составляет другую отрасль безопасности, -- она есть безопасность от несправедливостей со стороны правительственных лиц. Последнее составляет предмет не гражданского, а конституционного права.

Глава III

Отношение между различными целями гражданских законов. .. .С первого же взгляда очевидно, что средства к существованию и безопасность занимают одинаковую степень, довольство же и равенство занимают степень низшую. И действительно; если нет безопасности, равенство не может просуществовать и один день, -- если нет средства к существованию, довольство невозможно. Две первые цели суть условие самой жизни, а две последние -- украшение жизни. ...

Нельзя достигнуть высшего блага, не пожертвовав каким-нибудь низшим. Различить, которому именно из благ должно быть в данном случае отдано предпочтение, -- в этом заключается вся трудность законодательного искусства. Каждое благо в свою очередь может заслуживать предпочтения, и нередко требуется весьма сложный процесс, чтобы решить, которое из них должно быть предпочтено. ...

ОСНОВНЫЕ НАЧАЛА УГОЛОВНОГО КОДЕКСА Часть I, О преступлениях

Что такое преступление? .. .Если идет дело о системе установленных законов, преступление есть все то, что законодатель запрещает, основательно или неосновательно. Если идет речь об изыскании теории для открытия возможных лучших законов, соответствующих принципу пользы, то преступлением называется всякий акт, который считают нужным запрещать по причине зла, которое он производит или стремится произвесть. ...

Глава VII

Увеличить ответственность лиц тем больше, чем больше они подвергаются искушению вредить. Это относится главным образом к официальным чиновникам. Чем больше они могут потерять относительно достатка или почести, тем больше их зависимость. Их жалование есть средство ответственности. В случае нарушения обязанности потеря этого жалованья есть наказание, которого они не могли бы избегнуть, если бы даже могли избегнуть всех других наказаний. Это средство особенно удобно при тех должностях, которые дают управление общественными суммами.

...Есть случаи, где законодатели не хотели доверять холостякам; жену и детей они считали залогом, который гражданин дал своему отечеству. ...

Глава XXI

ОБЩИЕ ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ ПРОТИВ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯ ВЛАСТИ

1. Разделить власти на отдельные отрасли.

...Исследовать, на сколько ветвей может быть разделена правительственная власть, и какое из всех возможных делений заслуживает предпочтения, значило бы писать трактат о конституционной политике. Я замечу только, что это деление не должно производить властей отдельных и независимых: это привело бы к анархии. Всегда надобно признавать власть, высшую над всеми остальными, которая не получает закон, а дает его, и которая остается властна в самых правилах, какие налагает на себя в своем способе действий.

2. Разделить частные отрасли власти, каждую между разными участниками. Выгоды и неудобства этой политики.

Выгоды разделения главным образом следующие:

1. Оно уменьшает опасность поспешности.

2. Оно уменьшает опасность недостатка знания дела.

3. Оно уменьшает опасность недостатка честности. Впрочем, эта последняя выгода может существовать только

при большом числе участников, то есть когда это число таково, что было бы трудно отделить интересы большинства от интересов массы народа.

Разделение властей имеет также и свои невыгоды, потому что оно производит проволочки и порождает ссоры, которые могут повлечь к распадению установленного правления... .Что касается до распадения правления, это бывает злом только при одном из двух предположений: 1) когда новое правление хуже прежнего; 2) когда переход от одного к другому сопровождается бедствиями и гражданскими войнами. ...

8. Свобода печати.

Выслушивайте все советы, это вам послужит только в пользу, и вы не рискуете от этого никаким вредом. Вот что говорит простой здравый смысл. Установить свободу печати значит допустить советы всех людей. .. .Самый наилучший совет, поданый частным образом министру, может потеряться; но хороший совет, данный обществу, если не послужит одному, может послужить другому; если не послужит сегодня, может служить после; если он предложен не в должной форме, он может получить от другой руки украшения, с которыми он понравится. Наставление есть семя, которое надо, так сказать, попробовать на самых разнообразных почвах, и возделывать терпеливо, потому что плоды его часто являются поздно. ...

9. Обнародовать собрания и факты, служащие основанием законам и другим актам администрации. Это -- необходимое звено в цепи благородной и великодушной политики, и необходимое добавление к свободе печати. Одно из этих учреждений вы должны дать народу, другое вы должны сделать для себя. Если правительство не удостаивает извещать нацию о своих мотивах в важных случаях, оно заявляет этим, что оно хочет быть всем обязано силе и что оно ставит ни во что мнение подданных. ...

12. Установить право ассоциаций, то есть собраний граждан для выражения их чувства и желаний по поводу общественных мероприятий правительства.

Из тех прав, которые нация должна сохранить за собой, устанавливая правительство, это право есть главнейшее, как основа всех остальных.

...Я предполагаю, что вы имеете публичную силу, власть, организованную во всех отношениях: итак, если собрания стали так сильны, что внушают вам страх, среди всех ваших правильных средств власти, если не образовалось собраний с вашей стороны, со стороны людей, имеющих в своем распоряжении столько средств, чтобы получить верх в этом отношении, -- то не есть ли это безошибочный признак, что спокойное и обдуманное суждение нации обращается против ее правительства? И при этом какое можно найти основание в пользу того, чтобы продолжить тот же способ управления и не удовлетворять желание общества? Я не могу найти никакого основания. ...

ОгюстКонт

Система позитивной политики (1824) История политических и правовых учений: Хрестоматия /Под ред. О. Э. Лейста. М„ 2000.-С. 401-415.

ВВЕДЕНИЕ

Основной характер, сообщенный современной эпохе общим ходом цивилизации, выражается в переходе от доживающей свои последние дни старой социальной системы к новой, достигшей своей полной зрелости и стремящейся водвориться на место первой.

Сообразно этому положению вещей два разнородных движения волнуют в настоящее время общество: одно - разрушения, другое - преобразования.

Первое, рассматриваемое отдельно, увлекает общество к глубокой моральной и политической анархии, которая как бы угрожает ему будущим неизбежным разложением. Второе толкает его к окончательному социальному строю человеческого рода, наиболее соответствующее его природе, к строю, где его средства, ведущие к благосостоянию, должны получить свое наиболее полное развитие и свое наиболее непосредственное применение.

В существовании этих двух противоположных стремлений заключается великий кризис, испытываемый наиболее просвещенными нациями. (...)

Единственный способ положить конец этому бурному состоянию -- остановить анархию, которая со дня на день охватывает общество, - одним словом, превратить кризис в простое моральное движение - это склонить просвещенные нации оставить критическое направление и принять направление органическое, сосредоточивая все свои усилия на образование новой социальной системы, которая должна явиться конечным результатом кризиса, и для которой все, что было до сих пор сделано, является лишь подготовительной работой.

Такова первая забота современной эпохи; такова также вкратце общая цель наших трудов и специальная задача этого сочинения, которое имеет в виду призвать к деятельности силы, долженствующие увлечь общество на путь новой системы.

Краткое исследование причин, которые до сих пор препятствовали и препятствуют еще теперь обществу открыто взять органическое направление, должно естественно предшествовать изложению средств, которые должны быть употреблены для достижения этой цели.

Умножающиеся беспрерывные усилия народов и королей для образования чувствуется всеми, но эта потребность понята одними и другими смутно и несовершенно. (...)

Единственное различие, существующее между ними в этом отношении, - это то, что, по мнению королей, правительство преднамеренно устанавливается в прямой и беспрерывной оппозиции к обществу, между тем как, по воззрениям народов, именно общество систематически занимает постоянно враждебное положение против правительства.

Эти два противоположных и одинаково ложных мнения стремятся, в силу вещей, взаимно укрепляться и, следовательно, бесконечно питать источник революции. (...)

Все вышеизложенные соображения доказывают, что средство выйти, наконец, из этого печального порочного круга, неисчерпаемого источника революции, не состоит в торжестве воззрений ни королей, ни народов, в том их виде, в каком они представляются в настоящее время. Только образование и общее одобрение народами и королями органической доктрины единственно могут внушить королям оставить реакционное направление, а народам - критическое.

Только эта доктрина может закончить кризис, увлекая общество в его целом на путь новой системы, установление которой подготовлял ход цивилизации с момента своего зарождения и которую он призывает теперь заменить собой феодально-теологическую систему. (...)

Общество, достигшее своей зрелости, предназначено отнюдь не для того, как это думают короли, чтобы всегда обитать в старых и жалких лачугах, служивших ему убежищем в дни его младенчества; и не для того, чтобы жить вечно без крова, после того как оно лишилось старого, как думают народы, но для того, чтобы с помощью приобретенного опыта строить себе, употребляя все собранные материалы, здания, наилучше приспособленное для его потребностей и его пользования. Таково великое и почетное предприятие, выпавшее на долю нынешнего поколения. (...)

ОБЩИЙ ОБЗОР ПОЗИТИВИЗМА.

Общее введение

Позитивизм по существу слагается из философии и политики, которые по необходимости нераздельны, как образующие одна основание, другая цель единой универсальной системы, где разум и общественность находятся в тесном сочетании.

Действительно, с одной стороны, социальная наука не только наиболее важная из всех, но она, в особенности, даст единственную связь, одновременно логическую и научную, которую отныне допускает совокупность наших реальных размышлений. А эта конечная наука еще более, чем каждая из предварительных наук, не может развивать сбой истинный характер без точной и общей гармонии с соответствующим искусством. Но, благодаря отнюдь не случайному совпадению, ее теоретическое основание находит тотчас огромное практическое применение, именно, служить руководством для полного преобразования Западной Европы. Ибо, с одной стороны, по мере того как естественное течение событий определяет характерные особенности великого современного кризиса, политическая реорганизация все более и более представляется совершенно невозможной без предварительного пересоздания мнений и нравов. Действительная систематизация всего человеческого мышления является, таким образом, нашей первой социальной потребностью, относящейся одинаково как к порядку, так и к прогрессу. Постепенное выполнение этого обширного философского предприятия произвольно вызовет на всем Западе новую моральную власть, неизбежное влияние которой создаст прямое основание для окончательного преобразования, ибо оно объединит различные передовые народности единой системой всеобщего образования, системой, которая даст как для общественной, так и для частной жизни твердые принципы суждения и поведения. (...)

ЧАСТЬ I

Глава XIII

Чтобы создать позитивный синтез, нужно было

преодолеть огромное теоретическое затруднение:

дополнить понятие об естественном законе

и распространить его на социальные

и моральные явления

Все вышеприведенные указания достаточно характеризуют основное условие, согласно которому главная систематизация человеческого существования, оставаясь благодаря своему субъективному принципу по существу аффективной, должна в конечном итоге подвергнуться умозрительной обработке, единственно способной дать ей объективное основание, связывая ее со всем внешним порядком, влияние которого человечество испытывает и по возможности видоизменяет. (...) Оно позволяет непосредственно признать за главный центр позитивного синтеза раскрытие истинной теории человеческой эволюции, одновременно индивидуальной и коллективной. Ибо всякая решительная разработка этой конечной цели тотчас пополняет общее понятие о естественном порядке и необходимо возводит его в основной догмат всеобщей систематизации, постепенно подготовляемой всем умственным движением современных народов. Благодаря непосредственному содействию научных трудов, появившихся за последние три века, в этом отношении остался серьезный пробел только касательно явлений моральных и, в особенности социальных. Доказав существование непреложных законов также относительно этих двух классов явлений, путем предварительной систематизации всего прошлого человечества, современный ум завершит свое трудное предприятие и, поднявшись на единственную точку зрения, откуда можно все обнять взором, построит свой окончательный образ мыслей.

Такова была двоякая цель моего основного труда, посредством которого я, как это признали главные современные мыслители, пополнил и систематизировал всю естественную философию, установив общий закон человеческой эволюции как социальный, так и интеллектуальный. (...)

Как известно, этот закон гласит, что все наши умозрения необходимо проходят через три последовательных состояния: сперва они находятся в теологическом состоянии, когда открыто господствуют самопроизвольные верования, недопускающие никакого доказательства; затем переходят в метафизическое состояние, характеризующееся в особенности преобладающим значением олицетворенных абстракций или сущностей; и, наконец, вступают в позитивное состояние, всегда основанное на точной оценке внешнего реального мира. Первый из этих методов мышления является только предварительным и составляет во всех областях нашу единственную исходную точку; третий, который и есть окончательный метод, позволяет нам познать нашу действительную роль на земле; второй же имеет только модифицирующее или разрушающее влияние, благодаря чему он предназначен руководить только переходом от одного состояния к другому. (...)

ЧАСТЬ III

Глава XIV

Позитивная теория собственности

(...) Во всяком нормальном состоянии человечества, каждый гражданин является государственным чиновником, более или менее определенные преимущества которого обусловливают одновременно его права и обязанности. Этот всеобщий принцип должен, без сомнения, распространяться также на собственность, которую позитивизм рассматривает, главным образом, как необходимую социальную функцию, состоящую в накоплении и управлении капиталами, с помощью которых каждое поколение подготовляет поле деятельности для следующего за ним. Эта нормальная оценка облагораживает владение собственностью, не ограничивая его справедливой свободы и даже внушая к нему больше уважения. (...) 460

Глава XVII

В промышленном строе руководители необходимы

Коммунизм противоречит также социологическим законам в том, что игнорирует естественную организацию современной промышленности, откуда он хочет устранить необходимость руководителей. Армия не может существовать без офицеров, равно как и без солдат; это простое понятие одинаково приложимо к промышленному строю, как и к военному порядку. Хотя современная промышленность все еще бессистемна, однако, естественно установившееся деление на предпринимателей и рабочих составляет, без сомнения, необходимый зародыш для окончательной организации. Никакое великое предприятие не могло бы существовать, если бы каждый исполнитель должен был быть также управляющим или если бы управление было неопределенно вверено косной и неответственной толпе.

Современная промышленность, очевидно, стремится беспрестанно увеличивать свои предприятия, причем всякое увеличение вызывает тотчас и большее расширение. А эта естественная тенденция, будучи далеко не благоприятной для пролетариев, одна только и даст возможность действительно систематизировать материальную жизнь, когда она будет надлежащим образом упорядочена моральным авторитетом, ибо философская власть наложит именно на крупнейших руководителей предприятий обязанности, благоприятные для их подчиненных. (...)

Таков неизбежный недостаток всякой реформы, которая ограничивается заботой о захвате общественной или частной власти, вместо того, чтобы упорядочить пользование ею, в чьих бы руках она ни находилась. Таким путем сводятся на нет силы, целесообразное употребление которых составляет наше главное средство для устранения чрезвычайных социальных затруднений. (...)

ОБЩЕЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Религии человечества

Глава XXV

Права и обязанности. Никто не обладает другим правом, кроме права выполнять свои обязанности

Окончательное преобразование заключается главным образом в замене прав обязанностями, дабы лучше подчинить личность общественности. Слово право, должно быть так же строго изгнано из политического языка, как слово причина из истинно философского языка. Первое из этих двух теолого-метафизических понятий будет считаться безнравственным и анархичным, а второе - нерациональным и софистичным. (...)

В позитивном строе, недопускающем небесных полномочий, идея права безвозвратно исчезает. Каждый имеет обязанности относительно всех людей, но никто не имеет права в собственном смысле слова. Справедливые индивидуальные гарантии вытекают только из всеобщей взаимности обязательств, которые являются моральным эквивалентом прежних прав, но не представляют серьезных политических опасностей, сопряженных с последними. Другими словами, единственное право, которым каждый человек обладает, - это право выполнять свой долг. Только таким путем политика может, наконец, действительно быть подчинена морали, согласно поразительной программе средних веков. Католицизм мог лишь смутно поставить этот огромный социальный вопрос, разрешение которого, несовместимо ни с каким теологическим принципом, по необходимости выпало на долю позитивизма.

Чтобы этого достигнуть, он превращает политику в оружие служения Человечеству, т.е. призывает ее искусственно содействовать различным функциям, относящимся к порядку или прогрессу, которые Великое Существо естественным образом выполняет. Это окончательное назначение нового культа составляет его важнейшую часть, без которой все другие оказались бы недостаточными и стали бы вскоре призрачными. (...)

Глава XXVI

Социальное чувство требует солидарности между всеми

людьми и, в особенности, непрерывной связи между всеми

поколениями

Главная характерная черта основной деятельности, которая освятит все наше существование, состоит в необъятном сотрудничестве, представление о котором ни один менее сложный организм не может дать. Эта согласованность действий, одинаково относящаяся ко времени и пространству, требует двух необходимых ступеней социального чувства: действительную солидарность и историческую непрерывность. (...) Это обстоятельство наилучшим образом показывает, насколько ложно и безнравственно понятие права в собственном смысле слова, предполагающее всегда абсолютную индивидуальность.

Действительное подчинение политики морали прямо вытекает из того, что все люди должны быть рассматриваемы не как отдельные существа, но как различные органы единого Великого Существа. Поэтому во всяком правильно устроенном обществе каждый гражданин всегда становился общественным деятелем, выполняющим, худо или хорошо, свои самопроизвольные или систематические обязанности. (...)

Глава XXVII

Функции новой духовной власти. Полное отделение

духовного элемента от светского, теории

от практики, совета от приказания

(...) Итак, позитивизм обеспечивает свободу и человеческое достоинство, благодаря тому, что считает, что социальные явления, так же как и все другие, подчинены естественным законам, изменяемым в известных пределах нашей мудрой деятельностью, в особенности коллективной. Напротив, только угнетения и унижения можно ожидать от всех метафизических утопий, которые предоставляют общество законодательным прихотям, не принимают в расчет врожденных свойств и добиваются солидарности только путем подавления независимости, как это было в древности.

Таким-то образом окончательный культ систематизирует активное существование Великого Существа, сообразно совокупности его естественных законов, причем он либо дополняет инстинкт солидарности чувством беспрерывности, либо примиряет неизбежную независимость его различных органов с их необходимой общей деятельностью. Тогда политика может, наконец, действительно подчиниться морали, потому что долг заменит право. Теоретическая власть провозглашает неопровержимые правила, в которых рассудок и чувство всегда совместно способствует изменению деятельности. Каковы бы ни были органы практической власти, ее осуществление приобретает неизменный нравственный характер. Напротив, все метафизические системы ограничиваются регулированием объема каждой власти, не давая затем никакого принципа для поведения или оценки. (...)

Джон Остін

Определение области юриспруденции (1832) Антология мировой правовой мысли. - Т. III. - С. 400-403.

ПОНЯТИЕ ПРАВА

Предмет юриспруденции составляет позитивное право, право в простом и надлежащем смысле этого слова, право, устанавливаемое политически господствующим для политически подчиненного. Однако позитивное право (право в простом и надлежащем смысле этого слова) нередко смешивается с категориями, с которыми оно имеет сходство, либо с категориями, которые связаны с ним аналогией, то есть с категориями, которые могут обозначаться надлежащим или ненадлежащим образом широким и расплывчатым выражением «право».

Право в своем наиболее общем и полном значении, буквально обозначаемом самим этим термином, может быть определено как правила, предназначенные для управления поведением одного разумного человека со стороны другого разумного человека, обладающего властью над первым. В этом наиболее широком значении понятие права, без распространения его по аналогии или сравнению на иные явления, охватывает следующие категории: законы, предустановленные Богом для созданных Им людей; и законы, установленные одними людьми для других.

Совокупность законов, предустановленных Богом, нередко называют законами природы, или естественным правом, хотя в действительности лишь о естественном праве можно говорить как о праве, не прибегая к метафорам или не смешивая категорий, подлежащих разграничению. Однако, отвергая наименование «законы природы» как неоднозначное и способное ввести в заблуждение, я обозначаю упомянутую совокупность во всех ее составляющих термином «божественное право» (Divine law), «право, дарованное Богом» (law of God).

Законы, установленные одними людьми для других, разделяются на два главных вида. Одна их часть устанавливается политически господствующими людьми (political superiors), выступающими суверенами, то есть лицами, осуществляющими верховное, основанное на подчинении, правление в независимых государствах или независимых политических обществах. Совокупность устанавливаемых ими правил или единая часть такой совокупности выступает предметом юриспруденции, общей или специальной. Только и исключительно к такой совокупности или к ее единой части может применяться термин «право» в простом и узком значении этого слова. В противоположность понятию «естественного права» или понятию «законов природы» (в значении «права, дарованного Богом») совокупность правил, установленных политически господствующими людьми, нередко обозначается термином «положительное», или «позитивное право» (positive law), то есть право, существующее благодаря занимаемому положению (law existing by position). В противоположность правилам, которые я обозначаю термином «положительная», или «позитивная нравственность» и которой я коснусь ниже, совокупность норм, установленных политически господствующими людьми, также уместно именовать позитивным правом. Таким образом в целях выбора краткого и в то же время значимого термина, пригодного для постоянного употребления, я предлагаю термин «позитивное правок для обозначения вышеуказанной совокупности норм; тем не менее правила, установленные не политически господствующими, также являются положительными, или позитивными, то есть существующими благодаря занимаемому положению, если они выступают нормами законов в надлежащем значении этого, слова. (...)

(...) Весьма похожи на человеческие законы этой второй разновидности категории, часто, но неправильно именуемые правом,--а именно, нормы, соблюдение которых поддерживается простым мнением (mere opinion), то есть чувствами, разделяемыми или испытываемыми неопределенным кругом людей в отношении человеческого поведения. Примером подобного использования термина «право» служат выражения «право чести», «по праву моды» и др.; правила такого рода составляют большую часть содержания того, что обычно именуется «международным правом».

Совокупность создаваемых человеком норм, образующих право в над- лежащем понимании этого слова, относящихся ко второму виду и составляющих содержание категории, неправильно именуемой правом, я отношу к общему виду и обозначаю термином «положительная (позитивная) нравственность». Слово «нравственность» отграничивает эти нормы от содержания понятия «позитивное право», а слово «позитивная» отделяет их от тех, которые охватываются термином «божественное право». (...)

(...) Каждая норма, или правило, понимаемые в самом широком из надлежащих значений этих слов), представляет собой повеление (command). Точнее говоря, нормы или правила, понимаемые в надлежащем значении, представляют собой разновидность повелений (species of commands). (...)

(...) Повеление ... означает желание. Однако повеление отличается от иных проявлений желания единственной особенностью,-- тем, что сторона, к которой оно обращено, подвергаема наказанию со стороны другой в случае его неисполнения.

Быть подвергаемым вами наказанию за неисполнение мною вашего желания означает, что я связан или обязан вашим повелением, или, что то же самое, я обременен обязанностью повиноваться вашему желанию. Если, несмотря на ожидающее меня наказание, я не исполняю выраженного вами желания, то я считаюсь отказавшимся от повиновения вашему повелению, то есть нарушителем обязанности, им налагаемой.

Стало быть, повеление и обязанность суть взаимосвязанные понятия: каждое из них обладает значением, которое подразумевается или предполагается связанным со значением другого. Другими словами, там, где есть обязанность, имеется повеление, и там, где выражено повеление, наложена обязанность.

Наказание, которое может последовать в случае неповиновения повелению или, другими словами, в случае нарушения обязанности, часто именуют санкцией, то есть принуждением к повиновению. Выражая эту мысль другими словами, можно сказать, что повелением или обязанностью считается то, что влечет за собой санкцию или принуждение к повиновению в случае невыполнения.

Соответственно сказанному выше, я провожу различие между нормами (laws) в надлежащем смысле этого слова и весьма похожими на них нормами в ненадлежащем смысле, деля их на три основных класса. Первый класс охватывает нормы (в надлежащем смысле), которые созданы Богом и адресованы созданным им людям. Второй охватывает нормы (в надлежащем смысле), которые созданы людьми, обладающими политическим господством, либо частными лицами, реализующими свои правомочия. Третий класс состоит из норм, делящихся на две разновидности:

1) Нормы (в надлежащем смысле), созданные людьми, не обладающими политическим господством и не являющимися частными лицами реализующими свои правомочия.

2) Нормы, весьма похожие на нормы в надлежащем смысле этого слова, но выступающие в действительности мнениями либо суждениями людей относительно правил человеческого поведения.

Обе названные разновидности я отношу к общему классу и именую их положительной моралью, или положительными нравственными нормами ....

Джон Мілль

Огюст Конт и позитивизм (1865) МилльД. Огюст Конт и позитивизм / Пер. И. И. Спиридонова. - СПб., 1906.-С. 5-15.

ЧАСТЬ 1. КУРС ПОЗИТИВНОЙ ФИЛОСОФИИ ОГЮСТА КОНТА

(...) Поворот философского мнения в сторону позитивизма начался в Англии раньше, чем по Франции. ...

Основная доктрина истинной философии, по мнению Конта, равно как и характер его определения позитивной философии, могут быть кратко выражены таким образом: мы познаем одни только феномены, да и знание наше о феноменах -- относительно, а не абсолютно. ...По мнению Конта, главным деятелем в прогрессе человеческого рода является умственное развитие. ...

.. .Конт не был творцом социологии. Кроме его анализа истории, к которому многое можно прибавить, но который, как мы думаем, сохранится навсегда в своих главных чертах, Конт не сделал в социологии ничего такого, что не требовало бы новой и лучшей обработки. Тем не менее, он значительно подвинул вперед этот отдел знания. Помимо большого запаса мыслей разной ценности, какими он обогатил этот предмет, .его понятие метода социального исследования настолько превосходит, в истине и в глубине, понятия всех его предшественников на этом поприще, что составляет новую эру в истории развития этого отдела нашего знания. ...

О свободе(1859) Милль Д. О свободе /Пер. с англ. М. И.Ловцовой. 2-е изд. - СПб., 1906.-236 с.

Глава I

ВВЕДЕНИЕ

Предметом предлагаемого трактата служит не так называемая свобода воли, столь неудачно противополагаемая ошибочно именуе-мой доктрине философской необходимости, а свобода гражданская или социальная, то есть свойства и пределы той власти, силою которой общество полноправно управляет отдельными индивидами. ...

.. .В древние времена борьба велась преимущественно между подданными или, вернее, некоторыми классами подданных и правительством. Свобода понималась тогда как защита против тирании государственных властелинов. ...Поэтому истинные патриоты постоянно стремились ограничить власть властелинов над своими подданными, и это стремление к ограничению власти они называли свободой. ...

Наступило, однако, время, когда человечество, двигаясь вперед по пути прогресса, пришло к сознанию, что нет никакой необходимости в том, чтобы их властелины обладали независимой властью, интересы которой были бы противоположны интересам их подданных. Люди признали более целесообразным, чтобы представители различных государственных учреждений являлись их уполномоченными или избранниками народа, которые, по его же усмотрению, могли бы быть им же ж устраняемы. ...Постепенно это вновь возникшее притязание иметь избранных и временных правителей сделалось главной целью, к которой стремились народные партии, где таковые существовали, и эта цель в значительной степени заслонила собой прежние усилия народа ограничить власть правителей. ...

Между тем демократическая республиканская форма правления стала уже распространяться в большей части земного шара и проявила себя как одна из наиболее могущественных из числа всех существующих в различных нациях форм правления. Выборная и ответственная форма правления стала вместе с тем предметом обсуждений и критики; к ней стали относиться как к осуществившемуся факту. Тогда пробудилось сознание, что такие выражения как: «Самоуправление» и «Народное самоуправление» не выражают истинного положения дела. Народ, на котором лежат обязанности отправления власти, не всегда составляет одно целое с тем народом, на которого простирается власть, и что так называемое «Самоуправление» не означает права каждого лица управлять своей собственной личностью, а право каждого^пица управляет всеми остальными членами общества. Народная воля, кроме того, представляет собой в действительности только волю более многочисленной или более деятельной части народа, волю большинства или волю таких людей, которым удается заставить признать себя за большинство. Народная власть может, следовательно, быть направлена к угнетению известной части своих же сочленов; поэтому предупредительные меры так же точно необходимы против власти народа, как необходимы и против злоупотреблений всякой другой власти. Ограничение правительственной власти по отношению к единичным личностям, следовательно, нисколько не утрачивает своего значения, когда власть имущие, то есть наиболее могущественная партия, несут перед обществом определенную ответственность за свои действия. ...

...В Англии наблюдается сильная неприязнь против всякого рода прямого вмешательства закона или администрации в частную жизнь человека; эта неприязнь возникла не столько вследствие должного уважения к неприкосновенности свободы личности, сколько от неискоренившейся до сих пор от старых времен привычки считать правительство всегда враждебным интересам общества. Большинство еще не прониклось сознанием, что власть правительства представляет собой власть этого же большинства и что мнения правительства представляют собой вместе с тем и мнения представителей общества. Когда люди придут к такому сознанию, тогда, как, надо полагать, правительство будет столь же часто посягать на личную свободу человека, как теперь на эту свободу посягает общественное мнение. ...

Цель этого трактата состоит в том, чтобы содействовать установлению того простого принципа, на котором должно безусловно основываться приведение в действие мер ограничения и контроля общества над отдельными личностями независимо от того, будут ли к ним применяться меры физической власти в виде административных преследований или в данном случае отдельные личности будут подвергаться нравственной каре по приговору общественного мнения. Принцип этот состоит в следующем: единственная цель, ради которой человечество, единолично или сообща, имеет право вмешиваться в свободу действий своего же сочлена, есть самозащита; единственная причина, в силу которой может быть проявлена власть против какого-либо представителя цивилизованного общества вопреки его воле, заключается в том, чтобы этим насилием предупредить причинение вреда другому лицу. Его собственное физическое или нравственное благо в этом случае не представляется достаточно основательной причиной для вмешательства в его действия. Нельзя приневолить человека к тому, чтобы он поступал известным образом, или к тому, чтобы он воздержался от известного действия, основываясь только на том, что, по мнению других, такой образ его поведения будет разумнее или справедливее, или на том, что, поступая так или иначе, человек будет способствовать своему же благу или способствовать своему счастью. Вышеизложенные причины действительно совершенно основательны для того, чтобы действовать на него путем увещевания, убеждения, уговаривания или упрашивания его, но никоим образом не путем принуждения; тем менее в подобных случаях должно подвергать его какому-либо наказанию или причинять ему вред в том случае, если он поступит по своему усмотрению. Наказания в подобном случае могли бы быть оправдываемы только тогда, когда известные поступки человека, от которых хотят его предотвратить, были бы явно рассчитаны на то, чтобы нанести вред другому лицу. Человек ответственен за свои поступки перед обществом единственно лишь постольку, поскольку образ его действий касается других лиц. До тех же пор, пока образ действий человека касается только лично самого его, свобода его действий должна по закону считаться неограниченной. Человек есть неограниченный властелин над самим собой, над своим телом и своей душой. ...