Портрет персонажа и его стилистическая функция (на примере использования романа Дэниэла Киза "Цветы для Элджерона")

Творчество Д. Киза пришлось на период, когда писатели США говорили о несбыточности американской мечты; излюбленной темой являлось противостояние личности и антигуманной цивилизации, которая стремилась подавить человека. Работа автора была сопряжена с нравственно-эстетическими поисками, определяя тем самым проблематику и психологичность персонажа, образ которого отражал идеологию и эстетические убеждения автора (Вераксич И.Ю. Зарубежная литература. ХХ век Курс лекций: [сайт]. URL: http://20v-euro-lit.niv.ru/20v-euro-lit/veraksich-hh-vek-kurs-lekcij/lekciya-21.htm).

Первый рассказ Д. Киза «Прецедент» был опубликован в 1952 году, однако известность к нему пришла после публикации рассказа «Цветы для Элджернона» в 1959 году.

2.2 «Цветы для Элджернона»: рассказ и роман

В своей автобиографической книге «Элджернон, Чарли и Я» автор описывает один день, который был поворотным в создании «Цветов для Элджернона».

Д. Киз оканчивал первый курс университета. С возрастом, чем больше Д. Киз читал и узнавал, тем больше увеличивалась пропасть между ним и его родителями, образование отдаляло его от людей, которых он любил. Он задумался, что могло бы произойти, если бы было возможно увеличить чей-либо интеллект. Так, впервые возникла эта идея, послужившая основой для создания рассказа, а затем и романа.

Чуть позже в тот же день, Д. Кизу предстояло впервые препарировать живое существо - мышь. К его неожиданности мышь оказалась беременной, он был шокирован и расстроен - несколько жизней были отняты для того, чтобы он имел возможность провести опыт. Этот случай произвел на него неизгладимое впечатление. Позже, когда встал вопрос о выборе животного, на котором проведут эксперимент в рассказе «Цветы для Элджернона», и который послужит развернутой метафорой развития персонажа на протяжении всего повествования, Д. Киз не мог не остановиться именно на этом животном.

В тот же вечер Д. Киз готовился к контрольной работе по британским поэтам, и на глаза ему попалось необычное имя - Элджернон Чарли Суинберн. Имя, которое он запомнил и позже использовал в своей истории.

Однако идея нашла свое воплощение в рассказе только после того, как Д. Киз стал работать в школе в классе коррекции. Когда один из учеников спросил, может ли он стать умным, если будет стараться, Д. Киз осознал, что умственно отсталый человек может быть осведомлен о пределе своих возможностей, что это создает конфликт между личностью и обществом, и что именно такой человек должен быть персонажем его рассказа, а затем и романа (Keyes D. Algernon, Charlie, and I: A Writer's Journey [Электронный ресурс]: 1 электрон. опт. диск (CD-R).

История повествует о Чарли Гордоне, умственно отсталом молодом человеке 32 лет, который работает уборщиком в хлебопекарне и посещает вечернюю школу, так как желает улучшить свои умственные способности. Чарли добр, приветлив и открыт. Он соглашается на проведение экспериментальной хирургической операции. В результате его IQ возрастает. Чарли познает мир заново, претерпевая изменения в отношениях с окружающим миром. Несмотря на изначальный успех эксперимента, в конце произведения происходит регрессия, персонаж возвращается в первоначальное состояние.

В отличие от рассказа роман имеет наиболее развернутый сюжет - появляется любовная линия, воспоминания о детстве и семье Чарли, что позволяет сделать образ персонажа более ярким.

История создания романа, также как и рассказа, не была простой. Прежде чем они были опубликованы, издательства несколько раз отклоняли рукописи, ссылаясь на депрессивное окончание произведения. Однако именно такой конец, возвращение персонажа в первоначальное состояние, был главной задумкой автора, и он не мог согласиться с его изменением.

Рассказ «Цветы для Элджернона» был удостоен премии «Хьюго» в 1960 году. Однако после написания рассказа образ Чарли не покидал автора, ему хотелось узнать и рассказать о Чарли больше. Спустя семь лет Д. Киз получил вторую литературную премию «Небьюла» за одноименный роман, опубликованный в 1966 году.

Роман «Цветы для Элджернона» занял прочное место в наследии мировой литературы, он переиздавался десятки раз, переведен на многие языки мира, его не раз экранизировали и создавали по нему театральные постановки.

Хотя в США не существует государственной обязательной программы, и каждый школьный округ и каждая школа создают свою собственную программу, роман Д. Киза часто входит в список книг, изучаемых в старшей школе (Polk country public schools: [сайт]. URL:http://www.polkfl.net/staff/resources/documents/mediaresources/ApprovedReadingHS.pdf.), наравне с произведениями таких авторов как У. Шекспир, Х. Ли, Ф. С. Фицджеральд, У. Голдинг, Д. Д. Сэлинджер, Д. Оруэлл, О. Хаксли, Д. Стейнбек, М. Твен и др. Это далеко не удивительно, так как роман поднимает высоконравственные вопросы морали и ценности, которые необходимо обсуждать с обучающимися с целью всестороннего развития их личности.

2.3 Жанровая форма романа «Цветы для Элджернона»

Как было упомянуто выше, сочетание различных жанровых форм в литературном произведении определяет использование различных языковых средств в тексте, которые оказывают влияние на формирование семантических полей, субъектно-речевой план повествователя, а также связность и последовательность текста.

«Цветы для Элджернона» традиционно называют научно-фантастическим романом, то есть романом, в котором присутствует допущение научного открытия, не существующего в реальности. В этом контексте жанр определяет объем и сюжет произведения.

Однако большего внимания заслуживает жанровая форма романа. Учитывая специфичность сюжета, а именно развитие личности на определенном жизненном этапе, можно сказать, что роман не только научно-фантастический, но и биографический.

Интересно, что изначально в процессе создания работы Д. Киз вел повествование от третьего лица. И только затем изменил его на повествование от первого лица акториального типа с внутренним ограниченным видением, то есть, отдав предпочтение автобиографичности. Это можно объяснять разницей в восприятии: в первом случае читатель смеется над Чарли, во втором - с Чарли. Д. Киз видел, как люди смеются над умственно отсталыми людьми, наблюдая за их ошибками, и хотел вызвать у читателя совершенно другое чувство - симпатию и сострадание. Единственным правильным способом рассказать историю было рассказать ее от лица Чарли.

В широком смысле к художественной автобиографической литературе помимо собственно автобиографии можно отнести так называемые «тексты воспоминаний», т.е. тексты различные по жанровой форме, такие как дневник, эпистолярный роман, эссе, мемуары. В таких текстах будет присутствовать одно общее качество - повествователь говорит о себе, о том, что он сам видел и пережил. Но в основных подвидах разница будет достаточно очевидна.

Дневник - «это периодически пополняемый текст, состоящий из фрагментов с указанной датой для каждой записи» (Литературная энциклопедия терминов и понятий / под ред. А.Н. Николюкина. С. 232).

Эссе - «это прозаическое сочинение небольшого объема и свободной композиции, выражающее индивидуальные впечатления и соображения по конкретному поводу или вопросу и заведомо не претендующее на определяющую или исчерпывающую трактовку предмета» (Литературная энциклопедия терминов и понятий / под ред. А.Н. Николюкина. С. 1246).

Мемуары - «это повествование участника или свидетеля общественно-политической, социальной, литературно-художественной жизни о событиях, а также людях, с которыми он общался» (Литературная энциклопедия терминов и понятий / под ред. А.Н. Николюкина. С. 524).

Эпистолярный роман - «переписка, изначально задуманная или позднее осмысленная как художественная или публицистическая проза, предполагающая широкий круг читателей» (Литературная энциклопедия терминов и понятий / под ред. А.Н. Николюкина. С. 1233). Зачастую такая переписка теряет адресата фактического, и становится односторонней, однако адресат предполагается, и в этом заключается главное отличие эпистолярности от дневниковости.

Как видно, жанровые формы автобиографической литературы довольно разнообразны, однако все они предполагают личную интенцию повествователя. Однако написание истории в виде дневника или писем, по крайней мере, в начале и в конце, не представлялось возможным в силу умственной отсталости Чарли. Именно поэтому Д. Кизу пришлось выступить в качестве первооткрывателя и ввести свой термин - отчет (report), который более всего напоминает дневниковую форму, однако предполагает изначальный толчок и последующее руководство сверху, необходимое для соответствия сюжету.

Таким образом, литературное произведение «Цветы для Элджернона» относится к жанру научно-фантастического романа, приобретая, однако, определенную специфичность в силу его жанровой формы. Жанровой формой произведения будем условно называть дневниковую, подразумевая, однако, что она все-таки включает некую эпистолярность, пусть и скрытую - персонаж пишет дневник не по своей воле, а по чужому наставлению, осознавая, что его дневник предназначен для прочтения потенциальными адресатами. Тем не менее, диалогический потенциал с третьим лицом в таких отчетах отсутствует, делая признак эпистолярности незначительным, и выдвигая на первое место диалогическое взаимодействие повествователя с самими собой, то есть автокоммуникацию, в целях изучения и развития собственного «я».

Рассмотрим основные черты дневниковой формы и производимый ими эффект.

Дневник, разумеется, подразумевает корреляцию повествователя и персонажа, то есть повествование от первого лица, что делает его более интимным, вовлекает читателя в образное пространство произведения.

Помимо этого информация, сообщаемая в дневнике, отбирается не так тщательно, как, например, в автобиографии, из чего можно судить о большей эмоциональности речи повествователя - он записывает новости «по горячим следам» (Литературная энциклопедия терминов и понятий / под ред. А.Н. Николюкина. С. 232).

Помимо этого, дневник не ретроспективен, то есть изображает динамическое развитие личности, что говорит о важности таких семантических полей как «жизнь» и «время».

Форма дневника предполагает наличие определенных речевых сигналов: фиксированная дата, деление информации на блоки, использование сокращений, неполных предложений.

Из вышесказанного следует, что жанровая форма романа, дневник, обуславливает некоторые особенности образа главного персонажа. Последовательность, порционность изложения, сопряженная с переживаниями персонажа, переосмыслением произошедшего, оказывают непосредственное воздействие на его речь, обуславливая субъективность и эмоциональность его письменных высказываний.

2.4 Образ персонажа

художественный персонаж портрет

Перед тем как перейти к характеристике речевого портрета персонажа, рассмотрим другие составляющие образа, обратив внимание на их качественные и количественные признаки.

2.4.1 Словесный портрет персонажа

Словесный портрет взрослого Чарли в рамках его внешности, то есть описание внешнего вида, одежды, фигуры, в произведении отсутствует.

Данный факт логично объясняется психологичностью произведения: автору гораздо важнее показать внутренний мир персонажа, конфликт между личностью и обществом, нежели его внешность. Еще одним аргументом в пользу отсутствия словесного портрета можно назвать тот факт, что Чарли является представителем группы умственно отсталых людей, и индивидуализировать его внешность автору нет необходимости.

Единственное выражение изменения внешности персонажа, которое было обнаружено в тексте выражается глаголом to blush - краснеть в смущении.

«Look at him. His face is red.»

«He's blushing. Charlie's blushing.»

«Hey, Ellen, what'd you do to Charlie? I never saw ' him act like this before» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 30).

Примечание - Здесь и далее курсив и выделение наши за исключением примеров, где указан курсив Д. Киза.

Усиливает эффект тот факт, что говорящий персонаж указывает на то, что Чарли раньше никогда не краснел. Смущение - новое для него чувство, связанное с развитием его личности.

Еще раз мы встречаем этот глагол во время встречи Чарли и Элис Кинниан, его возлюбленной.

«She looked down at the tablecloth quickly and blushed. <…>

I knew I was blushing and I didn't know where to look or what to do with my hands» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 56).

Чарли смущается, сталкиваясь с новыми неизвестными ему чувствами, напряженность ситуации усиливается ответной реакций Элис.

Нами были обнаружены несколько случаев описания словесного портрета персонажа, описывающие его детство:

«People bundled in coats with collars up and scarves around their necks. But he has no gloves» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 31).

«His clothes are torn, <…>» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 38).

Оба контекста изображают персонажа в рваной\отсутствующей одежде. Принимая во внимание также, что оба контекста относятся к детству персонажа, можно сделать вывод о проблемах, сложностях внутри семьи, о том, что персонаж был обделен вниманием родителей.

Таким образом, автор не использует словесный портрет для введения информации о происхождении, возрасте или профессии персонажа. Примеры словесного портрета, обнаруженные в тексте, имплицитно характеризуют характер персонажа, входя таким образом в более обширный психологический портрет, а также его социальное положение, которое также повлияло на формирование личности персонажа.

2.4.2 Имя персонажа

Д. Киз, создавая «Цветы для Элджернона», очень часто работал над произведением ночью. Вот как он описывает процесс выбора имени Чарли Гордона:

«I glanced at Aurea, tossing restlessly in bed. I pushed my note folders aside ready to begin again. I needed new names. In the city she'd worked for the Larry Gordon Studio. Aurea's last boyfriend before we got married, my rival--his first name was Charlie» (Keyes D. Algernon, Charlie, and I: A Writer's Journey). (Примечание - В примере выше сохранен курсив Д. Киза.)

Таким образом, имя персонажа взято автором из жизни, и никаких дополнительных имплицитных характеристик не несет. Это объясняется той же причиной, по которой мы наблюдаем почти полное отсутствие словесного портрета: Чарли Гордон - один из многих; автор предпочитает полностью сосредоточиться на его психологическом состоянии.

По той же причине автор акцентирует внимание на диагнозе персонажа, используя контекстуально антонимичные аппелятивы moron и genius, которые в данном произведении устойчиво употребляются по отношению к Чарли, показывая конфликт между его прошлым, настоящим и будущим.

Таким образом, в цепочку именований главного персонажа, на примере образа которого будет рассматриваться структура отдельного образа, входит имя собственное, антонимичная пара определений, напрямую отражающая личностное развитие персонажа и имплицирующая оценку его состояния внешним миром.

2.4.3 Пространственно-временной континуум

Наиболее очевидной реализацией категории пространства и времени в структуре образа является соответствие времен года фазам развития личности Чарли Гордона.

Повествование начинается в марте и заканчивается в ноябре. Таким образом, весна приходится на операцию Чарли, развитие его интеллекта, знакомство с новым миром; летом развитие интеллекта достигает своего пика, Чарли превосходит своих «создателей», в последний день лета он пишет отчет о неудавшемся эксперименте; осенью происходит регрессия, умственные способности Чарли угасают. Автор оставляет финал книги открытым, однако по ходу развития сюжета впереди - зима, что имплицитно предсказывает последующее ухудшение состояния Чарли.

Интересно, что период повествования охватывает девять месяцев - время рождения новой жизни. Время, за которое ученые могли создать нового человека, однако эксперимент провалился. Девять месяцев, рождение новой жизни - еще одно доказательство того, что за это время не развивался прежний Чарли, а рождался новый человек, что Д. Киз не считал приемлемым.

Категория пространства также помогает в раскрытии образа Чарли своей резкой сменой. Д. Киз подробно описывает постоянные дома и места работы других персонажей, однако, лишая такой стабильности Чарли. Его любимое место - это пекарня, светлая, сухая и теплая:

«He likes it back here in the bakery where the floors are white with flour--whiter than the sooty walls and ceiling.

The thick soles of his own high shoes are crusted with white and there is white in the stitching and lace-eyes, and under his nails and in the cracked chapped skin of his hands. He relaxes here--squatting against the wall--leaning back in a way that tilts his baseball cap with the D forward over his eyes. He likes the smell of flour, sweet dough, bread and cakes and rolls baking. The oven is crackling and makes him sleepy» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 32-33).

Однако после операции Чарли увольняют и теперь, мы видим его потерянного, и можем сделать вывод о том, что он не может найти свое место в мире. Единственным убежищем ему приходятся улицы, по которым он бродит в поисках себя:

«I can't sit alone in my room any more. I wander into the streets at all hours of the day or night, not knowing what Im looking for… walking until I'm lost…» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 86).

«I wander through the streets alone--not the relaxing stroll of a summer night, but the tense hurry to get--where? Down alleyways, looking into doorways, peering into half-shuttered windows, wanting someone to talk to and yet afraid to meet anyone. Up one street, and down another, through the endless labyrinth, hurling myself against the neon cage of the city. Searching... for what?» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 88).

«I left the apartment in a frenzy. Downstairs, in front of the building, I stood, not knowing which way to go. No matter which path I took I got a shock that meant another mistake. Every path was blocked. But, God… everything I did, everywhere I turned, doors were closed to me.

There was no place to enter. No street, no room, no woman» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 143).

На пике своего развития Чарли перестает общаться со старыми знакомыми и живет в практически пустой квартире, что также напрямую перекликается с его одиночеством:

«My God! I've never seen a place as neat as this. <…> «It's just since I moved in here. It was neat when I moved in, and I've had the compulsion to keep it that way» ( Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 123).

В конце произведения в квартире Чарли такой же беспорядок, который был до операции в его палате - персонаж вернулся в первоначальное состояние:

«When she saw the mess on the floor inside my apartment she didn't say anything about it» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 210).

«She fixd up the flowres on my tabel and put evrything nice and neet not messd up like I made it» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 9).

Таким образом, категория пространства, реализуемая противопоставлениями на графическом, фонетическом, лексическом и грамматическом уровнях, позволяет через контраст слов и образов, контраст смыслов, раскрыть межличностный конфликт, психологические черты персонажа, развитие его эмоционального состояния на протяжении всего романа, а категория времени помогает раскрыть авторское отношение к судьбе персонажа.

2.4.4 Художественная деталь

В раскрытии сцены, где Чарли удается обратиться к своему бессознательному, помогает яркая художественная деталь - золотое украшение.

Первый раз читатель встречает его в детстве Чарли, это одно из его любимых развлечений - смотреть, как раскручивается золотая цепь.

«The chain is from a locket… spinning around… flashing the sunlight into my eyes. And I like to watch it spin…watch the chain…all bunched up and twisting and spinning…» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 36).

Похожую цепь дарит Чарли его сослуживец из жалости, когда их неудачная шутка пугает и расстраивает Чарли.

«It is Gimpy holding out the brass disc and chain, letting it swing and twirl around so that it catches the light.

«Here,» he says gruffly, tossing it into Charlie's lap, and then he limps away….» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 47).

Наконец, в свое последнее посещение психоаналитика, Чарли удается погрузиться глубоко в подсознание.

«And for an instant the shimmering flower turns into the golden disk twirling on a string, and then to the bubble of swirling rainbows, and finally I am back in the cave where everything is quiet and dark and I swim the wet labyrinth searching for one to receive me…» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 198).

Рассмотрев случаи использования образа золотой цепочки, можно сделать выводы о том, что золотая цепочка - это характерологическая художественная деталь, которую автор использует, чтобы показать одну из основных черт персонажа - детскость и инфантильность. При этом делает он это, как бы «отстраняясь», показывая лишь любовь Чарли к яркому и золотому, предоставляя читателю самому декодировать идейное содержание детали.

При повторении в разных ситуациях художественная деталь приобретает символичность, что позволяет автору закодировать дополнительную информацию - за золотой цепочкой читатель начинает видеть Чарли первоначального, беззаботного, Чарли-ребенка.

С осознанием этого читатель подходит к финальной сцене с бессознательным, где автор использует аллюзию на миф о пещере из диалога Платона «Государство». В этой пещере находятся люди, крепко прикованные оковами, всю жизнь они видят только то, что находится прямо перед ними - тени от вещей и людей проходящих мимо пещеры. Платон предполагает, что случилось бы с обитателем пещеры, попади он наружу. Наверняка ему было бы больно и сложно принять настоящую суть вещей, но раз приняв их, вернуться назад он бы не смог - окружение, закованные в оковы, не приняло бы его. Платон говорит не только о борьбе чувственного и сознательного, но и об отношении общества к выделяющемуся индивидууму, что совпадает с основными мотивами романа «Цветы для Элджернона».

Таким образом, данная аллюзия реализует прием предвещания (foreshadowing) (Literary devices: [сайт]. URL: http://literarydevices.net/foreshadowing/), намекая на неизбежность возвращения персонажа в первоначальное состояние. Золотая цепочка помогает в раскрытии данной аллюзии, имплицируя контраст между двумя ипостасями героя. Созданию контраста способствует введение еще одного символа - цветка лотоса, который традиционно символизирует победу духа над чувствами, таким образом становясь контекстуально антонимичным золотой цепочке.

Принимая во внимание все вышесказанное, можно сказать, что автор превращает художественную деталь в многомерное средство организации контекста по принципу контраста, организующего конвергенцию стилистических приемов на пространстве всего текста, охватывая различные уровни информации и позволяющее наиболее ярко реализовать единое идейное содержание романа.

2.4.5 Речевой портрет персонажа

Как было указано выше, повествование в романе «Цветы для Элджернона» является порученным, то есть автор передает повествование в руки персонажа для создания подлинности описываемого.

Персонаж, будучи элементом эстетического целого, является носителем определенной авторской идеи, которая прослеживается в его речи.

Речь человека достаточно многообразна. Традиционно, говоря о речи персонажа, рассматривают его внешнюю и внутреннюю речь. Однако в силу специфичности жанровой формы романа, когда персонаж не только говорит и мыслит, но и пишет, что является проявлением внешней речи, правомерно отталкиваться от двух основных форм речи - устной и письменной.

Говоря о речи персонажа в рамках данной работы, под устной речью персонажа будем понимать те высказывания, которые персонаж произнес вслух, то есть речь внешнюю озвученную.

Под письменной речью, соответственно, будем понимать совокупность оставшихся высказываний персонажа - написанных, но не произнесенных.

Основным видом устной речи является диалоговая. В психологическом плане она наиболее простая (Маклаков А.Г. Общая психология. С. 344), так как речь поддерживается собеседником, зачастую не требует развернутого выражения мысли. В этом отношении речь монологическая является более сложной. Она требует от говорящего умения последовательно излагать свои мысли.

Рассмотрим особенности устной и письменной речи персонажа в последующих пунктах.

2.4.5.1 Характеристика устной речи персонажа

Все реплики одного персонажа в диалогах литературного произведения составляют его речевую партию.

В романе «Цветы для Элджернона» нами было выявлено 78 диалогов, которые являются воплощением устной речи персонажа.

Следует отметить, что количество диалогов с развитием сюжета сокращается. В соответствии с временами года их расположение следующее: 42 - 23 - 13. При этом диалоги в весенний и осенний период зачастую сводятся всего к нескольким репликам Чарли, в то время как летом диалоги значительно расширяются, каждый из которых, порой занимает несколько страниц.

Так, в начале и в конце романа около половины диалогов являются микродиалогами с отношениями «стимул - реакция» (Изаренков Д.И. Обучение диалогической речи. М.: Русский язык, 1986. С. 78), их содержание не включает в себя ничего кроме разрешения конкретной задачи, ответа на поставленный вопрос. В добавление, за редким исключением, Чарли не является инициатором диалога, что также говорит о его нежелании строить оный вне контекста решения какой-либо проблемы.

Итак, объем диалогов свидетельствует об интеллектуальном развитии персонажа - с повышением уровня интеллекта возрастает его способность поддерживать разговор; а количество диалогов свидетельствует об эмоциональном состоянии персонажа, его желании вступать в контакт с окружающим миром. Таким образом, по статистическим данным о внешней речи персонажа можно сделать вывод о его развитии: в начале это человек открытый к диалогу, но не способный его активно поддерживать, затем человек способный к диалогу, но менее к нему стремящийся, и в самом конце - замкнутый в себе и практически неспособный на диалог.

Интересной особенностью является то, что для передачи устной внешней речи персонажа в центральной части повествования автором используется прямая речь, в отличие от начала и конца романа, где наблюдается смешение косвенной и неправильно оформленной прямой речи, тесно вплетенное в повествование.

Как известно, косвенная речь используется тогда, когда содержание высказывания важнее, чем его оригинальная, исходная языковая форма. Таким образом, можно сказать, что прямая речь индивидуализирует персонажа, в то время как косвенная служит лишь источником передачи информации и средством развертывания сюжета.

Рассмотрим диалог Чарли с одним из лаборантов:

«So Burt sed Charlie what do you see on this card. I saw the spilld ink and I was very skared even tho I got my rabits foot in my pockit because when I was a kid I always faled tests in school and I spilld ink to.

(1) I tolld Burt I saw ink spilld on a wite card. Burt said yes and he smild and that maid me feel good. He kept terning all the cards and (2) I tolld him somebody spilld ink on all of them red and black. I thot that was a easy test but when I got up to go Burt stoppd me and said now sit down Charlie we are not thru yet. Theres more we got to do with these cards. I dint understand about it but I remembir Dr Strauss said do anything the testor telld me even if it dont make no sense because thats testing.

I dont remembir so good what Burt said but I remembir he wantid me to say what was in the ink. I dint see nothing in the ink but Burt sed there was picturs there. I coudnt see no picturs. I reely tryed to see. I holded the card up close and then far away. Then (3) I said if I had my eye glassis I coud probaly see better I usully only ware my eye-glassis in the movies or to watch TV but (4) I sed maybe they will help me see the picturs in the ink. I put them on and (5) I said now let me see the card agan I bet I find it now.

I tryed hard but I still coudnt find the picturs I only saw the ink. (6) I tolld Burt mabey I need new glassis. He rote somthing down on a paper and I got skared of faling the test. So (7) I tolld him it was a very nice pictur of ink with pritty points all around the eges but he shaked his head so that wasnt it neither. (8) I asked him if other pepul saw things in the ink and he sed yes they imagen picturs in the inkblot. He tolld me the ink on the card was calld inkblot.

Burt is very nice and he talks slow like Miss Kinnian dose in her class where I go to lern reeding for slow adults. He explaned me it was a raw shok test. He sed pepul see things in the ink. (9) I said show me where. He dint show me he just kept saying think imagen theres something on the card. (10) I tolld him I imaggen a inkblot. He shaked his head so that wasnt rite eather. He said what does it remind you of pretend its something. I closd my eyes for a long time to pretend and then (11) I said I pretend a bottel of ink spilld all over a wite card. And thats when the point on his pencel broke and then we got up and went out.

I dont think I passd the raw shok test» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 2-3).

Из одиннадцати реплик персонажа лишь две, под номерами 1 и 8, являются непосредственным воплощением косвенной речи. Фактически, в остальных репликах персонаж передает слова в таком виде, в каком они были им произнесены, то есть перед нами представлена прямая речь, индивидуализирующая персонажа. Однако, единоначатие I said, I told, а также отсутствие должной пунктуационной оформленности прямой речи нарушают мелодичность диалогической речи, разрывают последовательность диалога, тем самым лишая его динамичности и эмоциональности. Достижению того же эффекта способствует и само употребление глаголов to say, to tell - хотя последовательное использование данных глаголов является типичным для диалогов английского языка, нежели многократное повторение «сказал» для русского языка, их избыточность придает речи персонажа эффект простоты, детскости, инфантилизма, что несомненно участвует в создании образа персонажа.

Подтверждение тем же идеям мы находим на различных уровнях языка, которые всегда так или иначе подчинены идейному замыслу автора и выражению художественного содержания, то есть каждый элемент текста имплицитно или эксплицитно отражает эстетический смысл произведения.

Главной особенностью речи персонажа в романе «Цветы для Элджернона» является ее неоднородность, что свидетельствует о нестабильности персонажа, его динамическом развитии.

Так, лексическое наполнение речи персонажа, ее синтаксическая оформленность бесспорно обусловлены ситуацией общения, темой диалога, но в то же время зависят и от личности говорящего.

Соотношение различных пластов лексики и грамматики объясняется принадлежностью к той или иной композиционной части произведения: персонаж до операции, после нее и после регрессии.

Речь Чарли в начале и конце романа не наполнена сложными лексическими единицами, напротив, в ней присутствуют типичные для разговорной речи сокращения и разговорные слова:

«I told him thanks doc you wont be sorry for giving me my 2nd chanse like Miss Kinnian says» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 8) .

«I askd Prof Nemur if I coud beet Algernon in the race after the operashun» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 9).

«I said hi doc Im skared» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 10).

«I tolld him because all my life I wantid to be smart and not dumb and my mom always tolld me to try and lern just like Miss Kinnian tells me but its very hard to be smart and even when I lern something in Miss Kinnians class at the school I ferget alot» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 3).

«I said thats what Miss Kinnian tolld me but I dont even care if it herts or anything because Im strong and I will werk hard» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 3).

«Boy I said thats a smart mouse» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 6).

«I said so what am I gonna do» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 16).

Однако данные примеры свидетельствуют лишь о разговорном характере речи, но не индивидуализируют персонажа.

К признакам, квалифицирующим образовательный и социальный статус персонажа, мы отнесем использование двух отрицательных форм при одной субъектно-предикативной паре, использование одной универсальной стянутой формы ain't вместо любого вспомогательного глагола или глагола-связки, don't в третьем лице единственного числа. Например:

«I said I dint care because I aint afraid of nothing» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 8).

«I told him nothing speshul ever happins to me and it dont look like this speshul experimint is going to happin neither» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 16).

«I meen I pretend to pepul I know how to read but it aint true and I wantid to lern» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 20).

Лексико-грамматические нарушения речи, указанные выше, исчезают в речи персонажа по ходу повествования, что свидетельствует об увеличении его интеллекта, и снова появляются в конце романа.

Следует отметить наличие вульгаризмов, появляющихся в речи персонажа на пике его развития:

«But it's more than liking. What I mean is… oh hell! I don't know what I mean» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 56).

«You're damned right, something is happening!» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 64).

«I will be… in a minute… Just that damned buzzing in my ears» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 71).

Таким образом, контраст речи простой и усложненной позволяет сделать выводы об изменении уровня образованности персонажа. Однако, наличие вульгаризмов в сердцевине романа и их полное отсутствие в начале и в конце, что было бы типичным для человека необразованного, позволяют сделать выводы о том, что речь персонажа в начале и в конце романа не столько речь человека необразованного, что, безусловно, имеет место, сколько речь, походящая на детскую.

Важным стилистическим приемом, характеризующим Чарли, является повтор одной реплики дважды в романе: первый раз читатель слышит эту реплику из уст маленького Чарли, затем из уст Чарли повзрослевшего. Персонажа в детстве мы видим практически лишенным речи, молчащим, за исключением редких реплик. Испуганный Чарли на приеме у доктора кричит:

«Maaaa!»

«She's outside. Don't worry, Charlie. This won't hurt a bit.»

«Want Ma!» Charlie is confused at being restrained this way» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 97).

Позже мы встречаем эту реплику, когда Чарли приходит к матери после долгих лет разлуки. Следует отметить, что к тому моменту речь Чарли нормализовалась и была абсолютно грамотной:

«Finally, something came out. Not what I had intended (I had planned something soothing and encouraging, to take control of the situation and wipe out all the past and pain with a few words) but all that came out of my cracked throat was: «Maaa…»

«With all the things I had learned--in all the languages I had mastered--all I could say to her, standing on the porch staring at me, was, «Maaaa.» Like a drymouthed lamb at the udder» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 181-182). (Примечание - второй курсив в примере выше принадлежит Д. Кизу.)

Изображая Чарли в детстве почти полностью лишенным речи, Д. Киз, тем не менее, показывает ребенка способного говорить. Таким образом, неравное соотношение речи Чарли и его родителей говорят читателю о том, что ребенок в семье был лишен голоса. Несмотря на это, попав в тяжелую ситуацию, Чарли, как и любой ребенок, взывает к помощи матери. Много лет спустя мы видим все того же ребенка, живущего в повзрослевшем Чарли; ребенка испуганного и обделенного материнской заботой. Усиливает эффект контраст речи письменной и устной. Речь письменная является примером конвергенции, пучка стилистических приемов (аллитерация, анафора, сравнение, метафора), направленных на создание яркого запоминающегося образа, отчего жалобное «Maaa…» звучит еще более скорбно.

Неотъемлемой характеристикой устной речи является ее интонационный рисунок. Результатом отражения автором интонации персонажа является синтаксис, графические средства выделения, а также лексические, представленные вводящими глаголами и наречиями. Использование этих средств автором значительно разится на протяжении всего романа «Цветы для Элджернона».

Так, изначально устная речь персонажа вводится нейтральными глаголами to say, to tell; с развитием сюжета к ним добавляются такие глаголы, как to shout, to gasp, to babble, to sigh, to beg, to assure, to argue, to explain:

«Not yet?» I shouted. «That's what you said last time. Why not yet?» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 65).

«Anywhere you say,» I gasped. «Just so I can be with you and not think of tests… statistics… questions… an­swers …» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 66).

«I tried to keep talking, babbling so she wouldn't close the door. <…> They changed me, performed an operation on me and made me different, the way you always wanted me to be. Didn't you read about it in the newspapers? <…>» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 183).

«All right,» I sighed. «I surrender….» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 125).

«But I'm not an inanimate object,» I argued. I'm a person» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 63).

«Don't go away,» I begged. «Don't run away from me» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 182).

«I've got to meet someone I haven't seen in a long time,» I assured him, «and I want to look my best» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 127).

«It's a lie,» I explained, as we walked out into the lobby. «Things just don't happen that way» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 55).

Такое использование вводящих глаголов помогает автору изобразить интонацию слов, произнесенных персонажем. Отсутствие подобных подсказок в начале и в конце романа создает контраст, имплицитно указывающий на монотонность речи персонажа, а значит и на его физическое/эмоциональное состояние.

Выражению личностного отношения, эмоциональности и экспрессивности помогает также выбор тона. Нисходящий тон является наиболее употребительным в английском языке, в основном встречается в утверждениях, приказаниях и выражает завершенность. Нисходящий тон также характерен для специальных вопросов. Восходящий тон, напротив, сигнализирует о необходимости продолжения высказывания. С той же целью может использоваться нисходяще-восходящий или восходяще-нисходящий тон, придавая высказыванию особую семантическую важность.

На страницах, описывающих Чарли до операции, выражение его устной речи представлено 25 репликами. Из них 18 - утверждения, 3 - побуждения, 3 - специальные вопросы и лишь 1 - общий вопрос.

Таким образом, подавляющее большинство высказываний Чарли произносятся с нисходящим тоном, лишая речь разнообразности, также свидетельствуя о ее монотонности, характеризуя персонажа как слабо эмоциональную личность.

После операции интеллект Чарли постепенно увеличивается, вследствие чего, как было указано выше, диалоги становятся более обширными. Однако если грамматическая и лексическая составляющие речи свидетельствуют в большей степени о возросшем интеллекте, то заметно изменившаяся фонетическая сторона звучащей речи - об эмоциональной составляющей.

Так, в речи Чарли появляются восклицательные предложения, а усилению значения сказанного способствует использование ассимиляции:

«Oh, no! That's no answer.» I insisted. «Even in the world of make-believe there have to be rules. The parts have to be consistent and belong together. This kind of picture is a lie. Things are forced to fit because the writer or the director or somebody wanted something in that didn't belong. And it doesn't feel right» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 55).

Средства синтаксиса позволяют также изобразить персонажа, развивающегося интеллектуально и эмоционально, его речь наполненную размышлениями, что сопряжено с паузами:

«Oh, come on now. I don't feel as if I'm accomplishing anything. I don't understand about myself or my past. I don't even know where my parents are, or what they look like. Do you know that when I see them in a flash of memory or in a dream the faces are a blur? I want to see their expressions. I can't understand what's going on unless I can see their faces--» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 55).

«Oh, Christ! Never mind giving it a nice neat label. What matters is that before I got involved in this experiment I had friends, people who cared for me. Now I'm afraid...» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 77).

В то же время заполненные паузы хезитации в речи персонажа не встречаются, что еще раз указывает на ее грамотность.

Для выдвижения сказанного автором также были использованы графические средства выразительности:

«But I'm not an inanimate object, I argued. I'm a person» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 63).

«You have to help me» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 63).

«You're damned right, something is happening! A cloud of smoke was hanging in front of my eyes, and with one breath you blew it away. A simple idea. Trust myself. And it never occurred to me before» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 64).

«I jumped up and shouted: "Shut up! Leave him alone! He can't understand. He can't help what he is… but for God's sake, have some respect! He's a human being!"» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 138).

Примечание - в четырех приведенных выше примерах курсив принадлежит Д. Кизу.

Курсив свидетельствует об эмфатичности и многозначительности слов в устах говорящего. Из 4 случаев употребления курсива 3 направлены на описание персонажем самого себя, на его психическое состояние, что отражает процесс рефлексии, акцентируя внимание на одной из главных проблем произведения - развитие личности.

Таким образом, проанализировав устную речь персонажа можно сделать выводы о том, что автор, создавая его образ, акцентировал внимание на его развитии, интеллектуальном и эмоциональном, подчеркивая инфантильность персонажа, для того чтобы вызвать у читателя ответную реакцию - сочувствие и сострадание, которые в итоге должны вылиться в симпатию к персонажу и неприятию идеи его изменения, что совпадает с авторской точкой зрения.

2.4.5.2 Характеристика письменной речи персонажа

Следует обратить особое внимание на упорядоченность текста, его иерархию. Как было указано выше, автор оформляет текст в виде отчетов, каждый из которых содержит несколько записей, маркированных датой. Внимательно рассмотрев записи, читатель не может не заметить соотношение их количества и качества, говорящих о психологическом состоянии персонажа.

Мы разделили все отчеты на группы в соответствии с временами года и, следовательно, стадиями развития персонажа.

Отразим количество отчетов и записей в них в следующей схеме:

· Весна - 11 отчетов - записей:

Ч 22 в марте

Ч 19 в апреле

Ч 10 в мае

· Лето - 6 отчетов - записей:

Ч 15 в июне

Ч 10 в июле

Ч 2 в августе

· Осень - 1 отчет - записей:

Ч 6 в сентябре

Ч 11 в октябре

Ч 10 в ноябре

Как видно из схемы, количество отчетов сокращается, при этом меньше всего записей сделано персонажем в августе и сентябре. Эти месяцы охватывают тот период, когда персонаж узнает о неизбежной регрессии. Сокращение количества записей свидетельствует о его нежелании общаться с окружающим миром, уходом в себя.

Следует отметить, однако, что количество записей не всегда коррелирует с их объемом: с развитием сюжета текст записей становится объемней, к концу произведения их объем вновь сокращается, что говорит о способностях персонажа строить длинный связный текст и поддерживать свою точку зрения. Так, например, 10 записей в июле занимают 20 страниц, в то время как 10 записей в августе умещаются всего на 6 страницах.

Таким образом, рассмотрев только лишь способ размещения записей и их объем, читатель может сделать вывод об интеллектуальном и эмоциональном состоянии персонажа.

Специфичность ведения записей предполагает разрыв течения времени, то есть создает некую степень имплицитности хронотопа как части образной структуры произведения - персонаж выпадает из описания на время перерыва, остается некая недосказанность, усиливается субъективность излагаемых событий, которые читатель наблюдает не в момент их развития, а после их свершения. Поэтому говоря о записях персонажа, можно рассматривать каждую из них как отдельное речевое произведение, имеющее точку отсчета и завершение. Следовательно, следует обратить особое внимание на первые и последние фразы записей, которые оказываются в так называемой сильной позиции и в наибольшей степени отражают психологическое состояние персонажа.

Таких предложений на страницах романа 210. Из них 130 являются предложениями с личным местоимением I в качестве подлежащего. Таким образом, более чем в 60 случаях из 100 персонаж начинает и заканчивает очередную запись, говоря о себе, что свидетельствует о его сосредоточенности на себе. О том, что эта сосредоточенность направлена на внутренний мир персонажа, его интеллектуальное и эмоциональное состояние говорят глаголы, задействованные в качестве сказуемого: I don't like, I wish, I hope, I don't know, I know, I don't want, I want, I hate, I'm glad, I wonder, I feel:

«I dont want to make god angrey» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 12).

«I wish it woud reely work alredy so I coud get smart like evrybody else» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 17).

«I hope he gets a frend and not be so lonely» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 24).

«I don't know what to do» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 62).

«At any rate, I'm glad that Algernon is no longer alone» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 132).

«I don't really like that kind of music any more» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 194).

Однако и в оставшихся 40 случаях из 100, за редким исключением, предложения содержат личное местоимение we в качестве подлежащего, либо являются предложениями с усечением подлежащего и глагола-связки, либо номинативными предложениями, то есть такими предложениями, в которых все равно угадывается персонаж в роли деятеля:

«We had a lot of fun at the bakery today» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 16).

«Not much time for work--between the nightly club-hopping and the morning hangovers» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 148).

«Working around the clock» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 164).

«Blind alley for the past two days. Nothing» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 168).

«Becoming absent minded» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 179).

Таким образом, можно сделать выводы о том, что повествование персонажа полностью сосредоточено на развитии его личности.

Следует отметить, что 17 из вышеназванных предложений являются вопросами. Это как риторические вопросы, которые являются эмфатическим утверждением и привлекают внимание читателя, так и вопросы реальные, которые, с одной стороны указывают на невозможность персонажа ответить на них, с другой стороны, они предоставляют поле для размышления читателю.

«Does that mean Im getting smarter» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 26).

«WHY» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 26).

«What drives me out of the apartment to prowl through the city?» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 88).

«Frustration? Or something deeper?» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 131).

«And what about me?» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 166).

«What has happened to me? Why am I so alone in the world?» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 176).

«Now what becomes of me?» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 176).

Нами было выявлено 14 случаев окончания записи в форме вопроса. Так как конец актуализирует категорию целостности текста, закрывая художественную систему, выбор вопроса персонажем для окончания очередной записи в полной мере свидетельствует о его потерянности.

На лексическом и грамматическом уровне письменная речь персонажа проходит те же этапы, что и речь устная - в начале произведения речь Чарли напоминает речь ребенка. Параллельно с его развитием простые утвердительные предложения становятся сначала сложносочиненными, а затем и сложноподчиненными. Вместе с ухудшением его способности писать предложения вновь становятся простыми, пока он не возвращается к практически полной безграмотности. Это в очередной раз изображает постепенное становление личности персонажа.

Следует отметить использование грамматических времен. Так как персонаж не только описывает происходящие события, но и рассуждает о своих переживаниях, эмоциях, в тексте находят отражение времена трех основных пластов: прошедшее, настоящее и будущее. Однако очевидно преобладающими являются времена прошедшее и настоящее, что свидетельствует о сосредоточенности персонажа на его личностном развитии путем описания событий, происходящих с ним в недалеком прошлом, в детстве, а также эмоций и чувств настоящих.

Интересной особенностью является то, что в начале романа персонаж использует времена группы Indefinite и активный залог. Однако сразу же после операции в речи персонажа появляется активное использование времен группы Continuous и страдательного залога. На эксплицитном уровне персонаж еще долго говорит о том, что никаких изменений не произошло, и переживает, произойдут ли они совсем:

«I wish I new some fancy things alredy» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 12).

«Well I tolld her that made me kind of feel bad because I thot I was going to be smart rite away and I coud go back to show the guys at the bakery how smart I am and talk with them about things and mabye even get to be an assistint baker» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 13).

«Nothing is happining» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 13).

«When I waked up this morning rite away I thot I was gone to be smart but Im not. Evry morning I think Im gone to be smart but nothing happins. Mabye the experimint dint werk» (Keyes D. Flowers for Algernon. Р. 17).

Читатель благодаря подсказке автора, а именно использованию the Past Continuous Tense и пассивного залога в первой записи после операции, догадывается о том, что операция прошла успешно: