Анализ сценариев мировых политических процессов, связанных с соперничеством циркумполярных государств за ресурсы Арктики

В свете возможных конфликтов из-за ресурсов представляются разумными внешнеполитические шаги российского руководства в поддержку международных позиций национального энергетического сектора. Несомненно, что за спорами по поводу делимитации дна Каспийского моря, арктическими экспедициями и заявками на расширение российской эксклюзивной экономической зоны в Арктике стоят долгосрочные стратегические интересы России. Скрытая или очевидная поддержка государства просматривается и за международной экспансией российских энергетических компаний, включая обмен и приобретение активов, разведку и добычу полезных ископаемых, участие в инфраструктурных проектах и прямое проникновение на рынки сбыта в США, странах ЕС, Азии, Африки и Латинской Америки.

Признавая действенность современного морского права, все-таки нельзя забывать о других возможных путях решения проблемы. В предисловии к монографии российского ученого в области морского права А.Н. Вылегжанина академик РАН А.Г. Гранберг подчеркнул, что в условиях нехватки природных ресурсов проявляется и сегодня древняя проблема послушания сильного, выраженная в изречении прямодушного Гнея Помпея: "Могу ли я помышлять о законе, когда я вооружен?" [15, с.7]

В приложении к современному миру, этот вопрос нам не кажется риторическим. В российском академическом мире, за известными исключениями, в целом прижился многократно доказанный тезис о глобальных амбициях США и возглавляемого ими военно-политического блока НАТО. Секрет Полишинеля, что распад мировой социалистической системы и ее военно-политической структуры - "Варшавского пакта" обесценил дальнейшее сохранение и существование Северо-Атлантического блока в его прежнем и хорошо известном амплуа.

Конечно, НАТО не остался закостенелой организацией: под влиянием новых реалий альянс все-таки претерпевает трансформацию. Например, ликвидирована рассчитанная во времена "холодной войны" на противостояние с СССР система линейной обороны. Сокращены структуры военного управления в Европе. Вместо 65 штабов осталось 20. Только по действующему первоначальному Договору об ОВСЕ вооруженные силы НАТО сократили свой общий потенциал примерно на 17 тыс. единиц тяжелых вооружений. Существенно сокращена численность армий стран альянса: в ФРГ - в 2 раза, в Польше - в 3,5 раза, в Чехии - в 4 раза, в Болгарии - в 3 раза и т.д. Из Европы выведено примерно 150 тыс. американских военнослужащих, т.е. около 60% от их количества в начале 1990-х годов [324]. Но, как отмечала Н.К. Арбатова, НАТО после окончания холодной войны начало процесс свой трансформации, перехода к новым миссиям, но, к сожалению, не завершила его. Альянс остается, по сути, военным блоком, хотя и с некоторыми новыми миссиями, которые, кстати, не все хорошо выполняет [317].

НАТО скорректировало стратегическое видение своей роли. Тому способствовали два фактора. Во-первых, поиск оснований своего существования, во-вторых, изменение среды безопасности. Поэтому повестка дя НАТО существенно расширилась. Новые цели и задачи альянса были определены в Лондонской декларации 1990 г. [325]. НАТО заявило о своем намерении сохранить европейскую безопасность, сократить стратегические ядерные потенциалы стран-членов альянса и уровень обычных вооружений. Планировалось также установить широкий политический диалог с третьими странами, большинство которых на тот момент являлись бывшими противниками. Стратегическая концепция НАТО, принятая в 1991 г., сформулировала условия обеспечения безопасности, включая реагирование на "многоплановые" и "разносторонние" риски и нестабильности, которые могли возникнуть вследствие серьезных экономических, социальных и политических сложностей [326, с. 92]. Доминантой новых подходов к вопросам безопасности стала политика "открытых дверей" и принятие в состав альянса новых членов.

В 90-е годы XX века и первое десятилетие нынешнего политика расширения и некоторые другие элементы деятельности НАТО стали определяющими факторами, которые провоцировали конфликты между Россией и Западом, Речь идет, прежде всего, о расширении НАТО, о натоизации европейской безопасности. Процесс расширения НАТО не закончился, что подтвердил ноябрьский саммит НАТО 2010 г. в Лиссабоне, где была принята Стратегическая концепция по обороне и безопасности государств-членов [322]. "НАТО держит открытой дверь для всех европейских демократий, отвечающих стандартам членства, так как расширение способствует построению единой, свободной и мирной Европы", - говорится в Стратегии [322]. Но чтобы успокоить Россию, подчеркивается стремление установить с ней подлинно стратегическое партнерство. НАТО, дескать, будет действовать соответствующим образом, ожидая взаимности со стороны России. В Стратегии отчетливо сформулирована ставка, при необходимости, на военную силу: НАТО будет размещать сильные вооруженные силы там, где и когда это потребуется для обеспечения безопасности своих государств-членов [322].

Важнейшим военно-стратегическим последствием расширения стало перемещение военной инфраструктуры НАТО в восточном направлении. Сегодня несколько натовских военных баз расположены непосредственно на российских границах. С 2004 г. истребители НАТО на законном основании барражируют в небе над Прибалтийским странами, а Калининградская область оказалась в плотном окружении новых членов альянса [34, с. 28]. Вступление в Североатлантический союз прибалтийских государств делает подлетное время американских крылатых ракет равным 6-7 минутам. Для потерявшей в прошлом столетии почти треть своего населения России такая степень уязвимости - большое психологическое испытание [327, с.131].

Понятно, что Россия, ее политические и военные круги, широкая общественность не могли оставаться безучастными к новым и вполне реальным угрозам на своих границах. Ознобищев справедливо отмечал, что целый ряд элементов в политике и действиях альянса, служащих предметом российской озабоченности в отношении НАТО, до сих пор не ликвидирован. Для того, чтобы задекларированное российско-натовское партнерство стало реалистичным, требуется решить важную фундаментальную проблему - научиться состыковывать политические подходы России и стран НАТО [327, с. 20]. Россия неоднократно, причем на самом различном уровне, заостряла проблему расширения альянса и его влияния на национальную безопасность страны. Как правило, верхушка альянса утверждает, что НАТО не представляет угрозы России [322]. Но имеющиеся на этот счет статистика и факты говорят сами за себя. Хорошо известна огромная асимметрия в вооружениях, военной технике и стратегическом балансе в целом между НАТО и Россией. По численности своих вооруженных сил НАТО превосходит Россию примерно в 3 раза, по военным самолетам - примерно на 1/4, по танкам - примерно в 1,7 раза, по кораблям - наполовину. Россия, таким образом, очень уязвима в военном отношении. В обозримом будущем Россия не сможет конкурировать с НАТО в военно-стратегической сфере. Ситуацию вряд ли кардинально изменит даже проводимая в настоящее время военная реформа. Фактором раздражения для России являются претензии НАТО на роль универсального инструмента обеспечения глобальной безопасности. Лейтмотив глобальной натовской ответственности за вопросы безопасности и готовности решать их с применением военной силы звучит едва ли не ежедневно. Нынешний Генсек НАТО Расмуссен, выступая в Католическом университете Лиссабона, заявил, что НАТО не нуждается в войсках, находящихся в казармах; альянсу нужны вооруженные силы, которые можно будет перемещать на большие расстояния, где они могут пребывать сколь угодно долго [328].

По нашему мнению, в свете таких откровений следует изменить понятие "натоизация европейской безопасности" на более объемное: "натоизация глобальной безопасности". Очевидно стремление НАТО в нарушение международного права, прежде всего Устава ООН, самостоятельно взвалить на себе бремя обеспечения безопасности во всех регионах мира. Новым подтверждением стремления НАТО во главе с США подменять собой ООН и самостоятельно решать, кто является угрозой международной безопасности являлись бомбардировки Ливия, являющейся членом ООН и суверенным государством. По мнению многих аналитиков, такая позиция западных государств, за некоторым исключением, свидетельствует о намерении перекроить карту мира в своих собственных эгоистических целях.

Анализ новой Стратегии НАТО доказывает, что альянс готов решать собственными силами самые различные глобальные проблемы: распространение ядерного оружия и других видов оружия массового поражения; терроризм; трафик оружия, наркотиков, людей; киберпреступность; экстремизм; дефицит воды; последствия глобального потепления и т.д. Но как отмечалось на дискуссии в редакции журнала "Международная жизнь", разведка России докладывала, что примерно 80-85% всех мероприятий НАТО - это боевая оперативная подготовка штабов, отработка вопросов авиационных ударов, морских десантников [329].

Конечно, определенные позитивные подвижки во взаимоотношениях НАТО и России есть. Можно сослаться на Совет Россия-НАТО, совместные проекты, транзитные перевозки военных грузов США через территорию РФ и другое. На последнем саммите НАТО-Россия в ноябре 2010 г. в Лиссабоне, в частности, были идентифицированы общие угрозы. Тем не менее напористость политики НАТО намного превосходит стабилизационный потенциал существующего механизма отношений альянса с Россией [35,с. 31]. Поэтому главный вопрос, беспокоящий Россию, не решается.

В значительной степени его решение зависит от США. Но эта страна не может отказаться от политических и стратегических канонов, заложенных в годы президентства Б. Клинтона. Именно тогда сформировалась доктрина США как средоточия мироздания, миропорядка, могущественного гаранта международной безопасности и американо-центричной системы международного права. C приходом к власти других администраций эгоистическое видение геостратегических перспектив мироустройства и мировой экономики усилилось. США взяли на себя функции властного обеспечения нового мироустройства за счет глобальной проекции силы на области своих транснациональных интересов [331, с. 14]. США выработали "кодекс" собственного поведения в мире. Во-первых, любой стране возбранялось перечить Америке или оказывать противодействие ее международной политики. Во-вторых, любые нормы поведения и санкции, зафиксированные в международных договорах и соглашениях, заключенных в предшествующий период мировой жизни (даже с формальным участием самих США) период можно было применять только с безусловным их одобрением США. В-третьих, все важные участники мировой политики должны были согласовывать любые свои существенные внешнеполитические акции с Вашингтоном; в противном случае американцы могли применить к провинившейся стране определенные санкции. Стратегия США, принятая после террористических актов 11 сентября 2001 г., также декларировала неприятие со стороны США достижения какой-либо страной военного паритета. США оставляли за собой право применить военную силу первыми, даже если нападение на США в данный момент не готовится или невозможно: "Америка будет действовать против возникающих угроз, прежде чем они полностью сформируются" [332].

Но в свое время даже Г. Киссинджер справедливо заметил, что окончание "холодной войны" создало ситуацию, которую многочисленные наблюдатели называют "однополюсным" или "моносверхдержавным" миром. Но Соединенные Штаты на деле находятся не в столь блестящем положении (курсив наш - авт.), чтобы в одностороннем порядке диктовать глобальную международную деятельность. Америка добилась большого преобладания, чем десять лет назад, но по иронии судьбы сила ее стала более рассредоточенной. Таким образом, способность Америки воспользоваться ею, чтобы изменить облик остального мира, на самом деле уменьшилась [103, с. 736-737] .

Тем не менее было бы сенсацией, если бы США и возглавляемое ими НАТО проявило равнодушие к возможностям Арктики, в том числе военно-стратегическим. Собственно, НАТО никогда не скрывало своих интересов в данном регионе. На Северо-западном театре военных действий ОВС НАТО находится акватория западной части Баренцева моря и архипелаг Шпицберген. Расширение НАТО в Арктике фактически означает отказ от признанных мировым сообществом границ операционных зон ОВС блока, установленных документами 1949-1953 гг., которые в северной Норвегии не выходили за пределы норвежских территориальных вод, а в северной Атлантике - за пределы северных границ Норвежского и Гренландского морей. Как заявил в интервью английской "Дейли Телеграф" британский министр обороны "теневого кабинета" Ли Фокс, "... 4 из 5 стран, борющихся за Арктику - это члены НАТО, и мы должны быть уверены, что НАТО обладает желанием и возможностями, чтобы не допустить действий России в Арктике, идущих вразрез с международными соглашениями". Против России НАТО и Европа консолидируются очень быстро, отбрасывая в сторону внутрисемейные распри. Угроза со стороны США и НАТО является на сегодняшний день гипотетической, но вполне может стать реальной на Севере. В политическом плане это может сказаться в вычленении блоком НАТО Арктического анклава и создание предпосылок для давления на Россию под угрозой размещения вдоль границ "спорных территорий" участников блока для "справедливого" решения вопроса дележа Арктики [333]. На такую перспективу Президент России Д. Медведев в своем интервью российской газете "Известия" отреагировал недвусмысленно: "...в Арктике вполне можно обойтись без НАТО" [334].

В январе 2009 г. в Рейкьявике состоялся семинар с участим представителей альянса, где обсуждались вопросы исследования ресурсов региона, защиты национальных интересов приарктических государств. Фактически же НАТО объявило о новом своем приоритете: борьба за ресурсы в глобальном масштабе. Руководители блока не скрывали, что основными факторами сохранения и развития военно-политического потенциала являются политическое состояние мирового сообщества, оперативно-стратегическая обстановка, а также запасы и распределение ресурсов на глобальном уровне [18, с. 47]. Показательны откровенные высказывания бывшего Генерального секретаря НАТО Я. Схеффера. В Рейкьявике он объявил Арктику объектом стратегических интересов альянса и одновременно площадкой для урегулирования спорных вопросов между США, Канадой, Данией и Норвегией, о сути которых говорилось выше. Я. Схеффер претендовал на доступность ресурсов арктического региона не только для циркумполярных государств, но и для третьих стран. Я. Схеффер пытался также обосновать необходимость военного присутствия НАТО в Арктике. Его аргументация не из самых сложных: дескать, некоторые государства наращивают своей военный потенциал и военную активность в регионе, что обязывает поступать аналогичным образом и НАТО [335]. Подразумевается, вне всякого сомнения, Россия.

На саммите НАТО в Бухаресте также ставился вопрос о превращении альянса в инструмент энергетической безопасности, что усиливает его потенциальную роль в решении проблем Арктики. США со своей стороны дали понять, что они не останутся бесстрастными наблюдателями действий России, которые в США считаются самозахватом. Генсек НАТО Расмуссен неоднократно подчеркивал, что безопасность в Арктике станет ключевым вопросом новой стратегии альянса.

Существуют различные точки зрения по поводу активизации НАТО в Арктическом бассейне. Во-первых, считается, что тем самым НАТО пытается закрепить свою роль как гаранта региональной и глобальной безопасности ввиду сильной конкуренции таких международных организаций, как ОБСЕ, ШОС и др., которые также заняты поисками решения проблем безопасности. Вторая точка зрения сводится к утверждению, что НАТО является инструментом реализации национальных интересов Норвегии, Канады и Дании, поскольку те не в состоянии самостоятельно защитить свои арктические интересы перед лицом России и США. Третье объяснение сочетает, по сути, предыдущие.

Тревожное обстоятельство для России вызвано также сильным давлением альянса в пользу вступления в его ряды Финляндии и Швеции. В самих этих странах оживились пронатовские силы. Так, в январе 2009 г. в правительственном докладе о политике Финляндии в области обороны и безопасности не исключается возможность вступления страны в альянс. Наиболее сильным лоббистом в пользу такого шага является министр иностранных дел Суоми А. Стубб. В случае успеха задуманного политического демарша, геополитическое и геостратегическое положение России ухудшится. Границы НАТО и, вне всякого сомнения, военные структуры альянса будут соседствовать со стратегически важными территориями России. Полпред России в НАТО Д. Рогозин отмечал: "Изменения климата и условий в арктической зоне может сделать Северный морской путь круглогодичным. То есть откроются льды, они растают, а значит, НАТО точно появится в Арктике. Они давно это планируют, а может быть, там появится при каких-то очень дурных условиях и американская стратегическая противоракетная оборона на палубе как раз тех самых кораблей. Понятно, что такая перспектива нас никак не устраивает" [310].

Одним из последствий вхождения Финляндии и Швеции в НАТО будет дальнейшая милитаризация региона. В стратегической перспективе появление НАТО в Финляндии и Швеции приведет к тому, что Балтийское море, с юга закрытое в военно-стратегическом плане силами НАТО, может также закрыться натовскими контингентами и с севера. Это приведет, во-первых, к ограниченной доступности Калининграда, так как контроль сил Альянса над севером и югом, а также территориальными водами балтийских стран, делает северо-запад России стратегически уязвимым. Во-вторых, участие новых стран НАТО практически всегда знаменуется их военной специализацией. Если восточноевропейский центр специализируется на континентальной войне и ориентирует свою военную промышленность на сухопутные операции, а страны западного Причерноморья на системы ПРО, то балтийские страны - это флот. На усиление морской группировки в Финляндии не пойдут, поэтому, скорее всего, этим займется Швеция. Появление новых тяжелых военных кораблей также выглядит опасно, учитывая мораторий России на ДОВСЕ, так как это означает, что у европейских военных появится соблазн наращивать морскую группировку в ответ на реакцию Москвы, которая может заключаться в развертывании противокорабельных ракетных комплексов в Калининградской области.

Милитаризация арктического региона уже сегодня является очевидным фактом. Наращивается военное присутствие приарктических государств. Ученые отмечают их растущую активность. В последние годы существенно возросло число российских, американских и норвежских судов, а также российских самолетов, находящихся на боевом дежурстве в морском и воздушном пространствах Арктики. Так, в 2008 г. российская стратегическая авиация совершила 87 вылетов в этом регионе. США и Норвегия отреагировали усилением деятельности средство ПВО по перехвату российских самолетов [18, с. 47]. Дания объявила о планах создания арктического командования и арктических сил реагирования, а также усиливает военное присутствие на авиабазе в Туле (Гренландия), которая также будет открыта для союзников по НАТО. Форсирует меры по защите своих суверенных прав в Арктике Канада. Еще в 1999 г. в стране была создана межведомственная рабочая группа по безопасности Арктики (The Arctic Security Inter-departmental Group). Ее задача заключается в координации мероприятий федеральных и местных властей. В них участвуют различные ведомства Канады: Министерство национальной обороны, Агентство по защите окружающей среды, Канадская королевская конная полиция, Служба береговой охраны, Таможенная служба, Канадская служба безопасности и разведки, Министерства по делам индейцев и развития Севера, Министерства иностранных дел и внешней торговли [207, с. 49].

Западные страны вынашивают планы создания совместных морских сил быстрого реагирования, ледокольного флота, амфибийного подразделения, сил гражданской обороны по борьбе с природными и техногенными катастрофами, объединенной системы подготовки необходимых кадров. Продолжается широкомасштабная разведывательная деятельность против России. В Арктике постоянно присутствуют иностранные военные корабли и самолеты, которые могут быть использованы в качестве стартовых платформ высокоточного оружия.

Увеличиваются частота и масштаб военных учений в Арктике. В январе 2009 г. под эгидой НАТО состоялись крупномасштабные учения саперов-взрывотехников у побережья Северной Норвегии. В учениях приняли участие представители Норвегии, Швеции, Дании, Литвы, Германии, Нидерландов, Франции, Бельгии, Эстонии и Турции. Команды обучались для действий в суровых зимних условиях. В 2008 г. Канада провела в Арктике крупнейшие учения. Две подводные лодки США типа Лос-Анджелес: "Helena" и "Annapolis" участвовали в учениях в районе Северного полюса "Ice Esercise-2009", на которых отрабатывались оперативные действия в условиях Арктики и по обеспечению безопасности научных исследований.

Совершенствуется боевая техника и вооружение арктических государств. Норвегия в ближайшее время введет в строй последние два новейших фрегата (из пяти). В составе ВМФ Норвегии с 2007 г. числятся современные патрульные суд проекта "Номен", предназначенные действовать в условиях севера страны. Страна закупает крупную партию американских самолетов "Joint Strike". На канадском Севере усиливается военная составляющая. Канада, в частности, намерена построить для Арктики 6-8 сильно вооруженных патрульных судов, превратить бухту в Нанисивике (острова Баффина) в военно-морскую базу и создать тренинговый центр в бухте Резолюта (остров Корнуэлла) - оба находятся в восточной части Северо-Западного прохода. Таким образом, наземные и военно-морские Канады впервые будут дислоцироваться на постоянной основе на Севере. Улучшается их техническое оснащение. Например, канадские рейнджеры оснащаются биноклями, фотокамерами, приемниками "Джи-пи-эс". Для наблюдений в арктическом секторе страны будут использоваться спутники, беспилотные летательные аппараты, высокочастотные наземные радары, надводные и подводные акустические системы.

Усиливают свое военное присутствие в Арктике США. Уже многие годы атомные подводные лодки США с базы ПЛАБ в Кингс-Бей и базы ПЛАБ Барнгор (штат Вашингтон) несут боевое дежурство в Северном Ледовитом океане и Северной Атлантике. В регионе находится свыше 5 военных объектов, включая базы ВВС США в Анкоридже и Фэрбенксе. Принято решение о строительстве двух новых передовых баз береговой охраны в Барроу и Номе. Вооруженным силам США ставятся серьезные задачи в Арктике. В частности, 10 ноября 2009 г. Министерство ВМС США приняло документ, предусматривающий планы действий военно-морских сил страны в Арктике сроком на 5 лет. В документе речь идет, среди прочего, о четырех видах боевых действий: 1) боевые действия под водой; 2) экспедиционная война; 3) наступательные боевые действия; 4) стратегические морские перевозки. Перед ВМС США ставится задача предотвращения или ограничения региональных конфликтов. При этом особый акцент делается на стратегическое сдерживание и систему ПРО.

Россия также реализует собственные планы усиления морской и авиационной мощи. В частности, будут модернизированы стратегические бомбардировщики (ТУ-95М, ТУ-160, ТУ-22М3), а в состав Северного флота войдут три АПЛ проекта "Борей". Модернизированные АПЛ проекта "Дельфин" (он же Delta-IV по терминологии НАТО) находятся в действующем составе Северного флота и прослужат ещё как минимум десять лет. В целом 14 вооружённых стратегическими ракетами подводных лодок ВМФ РФ смогут нести 244 баллистические ракеты с в общей сложности 1000 ядерных боеголовок. Новый Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений, 22 декабря 2010 г. ратифицированный сенатом США, устанавливает ограничение на число стратегических боеголовок (на уровне около 1500 штук). Это значит, что к концу нового десятилетия на подводных лодках будет задействовано 2/3 всего российского запаса ядерных боеголовок. Ещё никогда патрулирующие восточную часть Баренцева моря атомные подводные лодки не играли настолько важной роли для реализации российских амбиций вернуть себе роль мировой военной супердержавы. В 2010 году активизировались работы на судостроительных и судоремонтных верфях в Северодвинске. Значение этих предприятий для российской политики безопасности иллюстрирует тот факт, что с визитами здесь побывали премьер-министр В.В. Путин и президент Д. А. Медведев.

По сообщениям российских СМИ, планы боевой подготовки Военно-морского флота России будут учитывать фактор присутствия в Арктике кораблей Североатлантического альянса. Прежде всего речь идет о планах наиболее сильных флотов РФ - Северного и Тихоокеанского. Приоритетом руководства РФ в Арктике будет защита национальных интересов, что будет осуществляться с использованием атомных подводных лодок. В поле зрения ВМФ РФ постоянно будут находиться все северные морские границы страны. Исключительное значение при реализации политики России в арктическом регионе приобретает инновационное развитие страны, что в свою очередь рассматривается политической элитой страны как условие преодоления технологического отставания от Запада, диверсификации экономики. Одна из серьезных задач России - создание современных вооруженных сил страны, способных решать сложные задачи на различных направлениях и возможных театрах боевых действий. Особая роль отводится военно-морским силам России. В одном из своих выступлений премьер-министр России В. Путин отметил: "Мы можем и в состоянии решать задачи любой сложности на самом современном технологическом уровне. Такой же качественный рывок нужно совершить и в военном судостроении. Абсолютно необходимо в самые сжатые сроки разработать долгосрочную программу его развития. Она должна опираться на объективные потребности флота, учитывать задачи, которые перед ним стоят сегодня, или на базе прогноза возникнут в перспективе не менее чем 30 лет. Это как минимум" [233, с. 67].

Российские пограничники приступили к развертыванию автоматизированной системы технического контроля за северными морями: российская Арктика будет видна, что называется, насквозь. По сообщению Пограничной Службы РФ планируется завершить развертывание автоматизированной системы контроля за арктическими морями. В регионе организовано патрулирование пограничных сторожевых кораблей на трассе Северного морского пути, в результате чего было пресечено несколько попыток несанкционированного прохода иностранных судов. Также на островах вдоль трассы Севморпути планируется развернуть пограничные комплексы. Это будут суперсовременные военные городки, подобные заставе "Нагурская", уже открывшейся на архипелаге Франца-Иосифа. В итоге на арктической границе России и Северном морском пути будет создана зона сплошного мониторинга всех судов, которые передвигаются на данном направлении [310]. С 2008-го впервые за многие годы организовано патрулирование пограничных сторожевых кораблей на трассе Северного морского пути в Чукотском море.

Как видим, циркумполярным государствам не чужды шаги по милитаризации Арктики, наращиванию в регионе своего военного потенциала, в том числе за счет новейшего ракетного авиационного и морского оружия. Скорее всего, милитаризация Арктики продолжится, и вряд ли здесь можно установить режим демилитаризации, аналогичный тому, который применяется в Антарктиде [336]. Напомним, что п.1 ст.1 Договора об Антарктиде закрепил принцип мирного использования Антарктиды, который запрещает любые военные мероприятия, включая создание военных баз и укреплений, проведение военных маневров, а также испытания любых видов оружия. В качестве демилитаризованной и нейтрализованной территории Антарктида не может использоваться для размещения здесь воинских контингентов, служить театром военных действий или базой для введения таковых где бы то и было, не может быть полигоном для применения ядерного или обычного оружия [337, с. 477].

Но тогда возникает вопрос: можно ли предотвратить развитие событий в Арктике по худшему сценарию? Будут ли молчать пушки в случае обострения межгосударственных отношений? Проявят ли политические и военные руководители приарктических государств благоразумие? Казалось бы, определенные надежды есть. Мы подразумеваем в первую очередь общее состояние отношений между Россией и Западом. В частности, страны-члены НАТО Германия, Франция и Италия установили хорошие и плодотворные отношения с Россией. Между ними реализуется ряд интересных экономических и энергетических проектов, увеличивается взаимный товарооборот. Некоторые западноевропейские страны в ряде случаев поступали даже вопреки евроатлантической солидарности - этому стержню отношений между США и странами Западной Европы. Конечно, речь не идет о тотальном кризисе евроатлантизма. Потеплели отношения между Россией и США. В президентство Б. Обамы в российско-американских отношениях произошла так называемая "перезагрузка" - самое популярное слово в Вашингтоне в 2009 г., применяемое к внешнеполитическим вопросам [338, с. 43]. "Перезагрузка", в частности, означает попытку отказаться от политики взаимных обвинений и придать отношениям новый импульс [339, с. 74]. На волне "перезагрузки" удалось решить ряд существенных вопросов в сфере противоракетной обороны, сокращения стратегических вооружений, борьбы с международным терроризмом, противодействия иракским и северокорейских планам создания ракетно-ядерного потенциала. "Но означает ли это, что США перестали добиваться реставрации абсолютной неуязвимости Америки и завтра не последуют другие, более изощренные проекты, подчиненные той же цели, которая подрывает привычные основания стратегической стабильности" [340, с. 22]."Перезагрузка" может оказаться временным феноменом, повернуть вспять. Поэтому не исключена возможность, что с приходом к власти республиканцев в межгосударственных отношениях начнется откат к худшему, демонтаж уже достигнутых соглашений. Ничего экстраординарного, не логичного в этом предположении нет. Напомним, что на протяжении последних десятилетий, включая, разумеется, советский период, аналитики фиксировали череду "оттепелей" и "заморозков" между странами. Если проект "Союз-Аполлон", договоры СНВ-1 и СНВ-2 и т.д. олицетворяли прогресс межгосударственных отношений, то "звездные войны" Р.Рейгана, проект создания противоракетной обороны в Польше и Чехии Буша-младшего и прочее отражали интересы и жесткую линию американских"ястребов". Б. Клинтон в своих мемуарах писал: "...международные партнерские отношения, которые мы (демократическая партия США. - Р.А.) развивали после окончания холодной войны, станут более напряженными из-за одностороннего подхода к внешней политике республиканцев, выступавших против ряда договоров - о запрете ядерных испытаний, о предотвращении изменения климата, о противоракетной обороне и принятия Международного уголовного суда" [341, с. 1063].

Некоторые российские политологи справедливо указывают, что, к сожалению, в американском истеблишменте до сих пор сильны позиции тех людей, которые взошли на политический и научный Олимп США еще в период "холодной войны", стратегического противоборства двух ядерных сверхдержав. Эти люди придерживаются теории политического реализма [107, с. 43]. Для них характерны политико-идеологические стереотипы, в том числе навеянные живучим образом "русского медведя", который некогда раздувался американскими специалистами в области кремленологии, советологии. Такой "кадровый" состав американской политической элиты по многом определяет зигзагообразность российско-американских отношений.

Колебания российского вектора американской политики, естественно, сказываются на умонастроениях российской элиты, которая порой делает очень жесткие внешнеполитические заявления в адрес США и некоторых других стран Запада. Например, мюнхенская речь В.В. Путина. Своего рода индикатором антиамериканизма в России является в определенные периоды общественное мнение страны. Оно далеко отошло от американофильских настроений начала 90-х гг. прошлого века. "Бремя вины" за антиамериканизм россиян в значительной мере лежит на самих США. Американская политика двойных стандартов в сфере прав и свобод человека, борьбы с международным терроризмом, бесцеремонное продвижение демократии, претензии на "абсолютную истину", угрожающие действия США в августе 2008 г. вызвали разочарование политической, военной и деловой элиты страны, ее общественного мнения. В определенных кругах России вновь поднимается вопрос о военно-техническом и оборонном "ассиметричном ответе" Соединенным Штатам Америки. Сегодня аналитики оцениваются вероятность применения ядерного оружия разными странами мира, в том числе США, а, возможно, и самой Россией, выше, чем 15-17 лет [35, с. 30].

Больше того: в соответствии со своей Военной доктриной, Россия оставляет за собой право применить ядерное оружие в ответ на использование против нее и ее союзников даже обычного оружия.

Таким образом, освоение новых энергетических и транспортных возможностей Арктики в условиях глобальных климатических изменений может принять остроконфликтную форму между циркумполярными государствами, прежде всего, между Российской Федерацией и странами Запада. Есть вероятность второго издания "холодной войны", когда линия разделения пройдет не через европейские страны, а через высокоширотные арктические территории. Арктика может превратиться в главный театр политической конфронтации, а в самом худшем и нежелательном варианте -даже вооруженных столкновений. Прогнозируемым последствием конфронтации станет гонка вооружений и регресс в вопросах ограничения наступательных ядерных систем. Деградирует вся система обеспечения глобальной и региональной безопасности, в последние годы получившей осязаемые политико-правовые контуры. Гонка вооружений и ""холодная война" крайне отрицательно скажутся на экономическом развитии России, скорее всего, сорвут планы модернизации страны, приведут к огромным непроизводительным материальным и финансовым затратам. Сценарий "холодной войны" невыгоден также странам Запада. Пожинать лавры победителей, как это было в конце 80-х- начале 90-х гг. прошлого века, им не придется. Сегодня в мире накопилось множество проблем, требующих коллективных решений, эффективного партнерства всего мирового сообщества. Поэтому во всех смыслах гораздо целесообразнее заняться решением актуальных проблем мировой политики и международных отношений. Чтобы предотвратить сценарий "холодной войны", по нашему мнению, российская дипломатия должна проявлять максимальную гибкость во взаимоотношениях со странами Запада, искать разумные компромиссы, в том числе в энергетической сфере. Российское бизнес-сообщество не в ущерб национальным интересам страны должно предлагать западным партнерам выгодные транснациональные проекты, которые способствовали бы углублению взаимодоверия, предотвратили бы обострение отношений между государствами. Такая позиция будет соответствовать неореалистской теории мировой политики и международных отношений касательно растущей роли в мировых делах крупных ТНК. Западные страны, со своей стороны, должны пойти навстречу России в тех сферах, которые являются предметом ее обоснованного беспокойства, включая налаживание стратегического партнерства в вопросах противоракетной обороны, обычных вооружений в Европе, стратегии НАТО и прочее.

Заключение

Результаты нашего исследования позволяют сделать следующие выводы:

1. Базовые идеи различных теоретических школ, особенно реалистов (неореалистов) и либералов (неолибералов), на мировую политику и международные отношения дают ключ для анализа современных тенденций их развития, а также -- что более важно -- для прогнозирования возможных сценариев решения спорных вопросов в Арктике. Интерпретация современного мироустройства, миропорядка невозможна в рамках исключительно какой-либо одной теоретической парадигмы. Сегодня в международной политике отчетливо проявляется переплетение двух подходов к решению назревших проблем: во-первых, основанного на сотрудничестве акторов, их взаимодействии, поиске компромиссных путей (примером может служить новый Договор между РФ и США в области сокращения и ограничения стратегических вооружений); во-вторых, использование силового фактора, провоцирование международных конфликтов, пренебрежение вопросами региональной и даже глобальной безопасности (примером может служить агрессия Грузии в отношении Южной Осетии в 2008 г.). Поэтому международная политика теоретически может развиваться в соответствии с двумя классическими подходами.

2. Глобальное потепление, с большой долей вероятности установленное научными исследованиями, и его последствия оказывают сильное влияние на мировую политику и экономику, ставят в мировую повестку ряд серьезных проблем, в том числе связанных с адаптацией к климатическим изменениям, минимизацией экономического ущерба, обеспечением глобальной энергетической безопасности и т.д. Глобальное потепление в Арктике, открывающее возможность разведки и освоения ее огромных углеводородных и биоресурсов, а также использования Арктического бассейна в качестве мировой транспортной коммуникации, может в корне изменить геополитическую ситуацию в мире, геополитическое положение отдельных стран. Кроме того трансарктическое судоходства может принести ощутимые экономические выгоды мировой торговле, судоходным кампаниям, обеспечить надежную поставку энергоресурсов в страны Европы и Азии.

3. Международно-правовой статус и режим Арктики определен нормами морского права, в частности, положениями Конвенции ООН 1982 г. Тем не менее в Арктике существует ряд нерешенных территориальных проблем между приарктическими государствами (РФ и США; РФ и Канадой; Канадой и США и т.д.), а также по статусу отдельных территорий (например, Шпицбергена). Важнейший международно-правовой спор, обострившийся в последние годы, касается, в частности, внешних границ континентального шельфа в Арктике. Огромную заинтересованность в решении проблемы на основе международного морского права проявляет Российская Федерация. Одна из причин противоречий в арктическом регионе заключается в капитулянтской позиции советской и постсоветской политической элиты, а также в стремлении некоторых западных стран получить односторонние преимущества перед Россией.

4. Арктика становится одной из узловых проблем мировой политики и международных отношений XXI века. В настоящее время разворачивается так называемая "арктическая гонка" циркумполярных государств: России, Канады, США, Норвегии, Дании/Гренландии. Кроме того, важным актором соперничества в арктическом регионе становится Евросоюз. В ближайшем будущем не исключено активное участие в арктических делах Финляндии, Китая, Японии и некоторых других третьих стран. Все циркумполярные государства приняли национальные стратегии в арктическом регионе, которые преследуют разнообразные долгосрочные интересы: экологические, энергетические, экономические, транспортные, геостратегические, оборонные, социальные и др.

5. Реализация целей и задач, предусмотренных "Основами государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2020 года и дальнейшую перспективу", могут принести стране ощутимые геополитические, геостратегические и геоэкономические преимущества. Эта задача потребует от РФ мобилизации своих материальных и финансовых ресурсов, слаженной работы федеральных, региональных и местных органов государственной власти и управления.

6. Освоение энергетических, биологических и транспортных ресурсов Арктики может осуществляться в рамках двух сценариев: а) развития международного сотрудничества; б) усиления международного соперничества с возможным переходом к остроконфликтной стадии, которая может протекать в различной форме.

7. Существующие институты и механизмы международного сотрудничества циркумполярных государств, ставшего возможным после крушения биполярной системы миропорядка, доказывают свою эффективность при решении важных проблем региона, включая сферу климатологии, экологии, энергетики, транспорта, торговли, экономики, туризма, образования, социально-экономического развития малочисленных коренных народов Севера и прочее. В формате международного сотрудничества успешно реализован ряд проектов, в том числе в России. Правительствам приполярных государств, международным и национальным бизнес-сообществам, органам местной власти северных регионов даны важные рекомендации по решению различных проблем. Опыт, накопленный с 90-х гг. прошлого века приарктическими государствами, подтверждает нарастающий тренд мировой политики, отмеченный теоретиками либерализма и неолиберализма: стремление его акторов к поиску взаимоприемлемых и компромиссных решений, учета интересов партнеров, развития сотрудничества. Анализ сотрудничества циркумполярных государств, их региональных и местных органов власти и управления доказывает, что он обладает значительным потенциалом дальнейшего развития. В частности, усиливается политический вектор сотрудничества в рамках Арктического Совета. Усиление сотрудничества приарктических государств представляется наиболее оптимальным сценарием в контексте освоение энергетических и транспортных возможностей Арктики в условиях глобального потепления, решения других назревших проблем.

8. Вместе с тем не исключен альтернативный первому сценарий решения проблем Арктики - остроконфликтный с участием России других приполярных государств. Уже сегодня в арктическом регионе есть элементы военно-политического противостояния, идет его милитаризация. Ситуацию осложняют амбиции НАТО в отношении Арктики, а также возможность вхождения в альянс Финляндии и Швеции. Таким образом, России будет противостоять превосходящий ее в военном отношении блок западных государств. Многие эксперты не исключают вероятность второго издания "холодной войны", когда линия разделения пройдет не через европейские страны, а через высокоширотные арктические территории. Арктика может превратиться в главный театр политической конфронтации России и НАТО, а в самом худшем варианте - даже вооруженных столкновений. Прогнозируемым последствием конфронтации станет гонка вооружений и регресс в вопросах ограничения наступательных ядерных систем. Деградирует вся система обеспечения глобальной и региональной безопасности, в последние годы получившей осязаемые политико-правовые контуры. Гонка вооружений и ""холодная война" крайне отрицательно скажутся на экономическом развитии России, скорее всего, сорвут планы модернизации страны, подтолкнут ее к огромным непроизводительным затратам людских, материальных и финансовых ресурсов.

Список использованной литературы

1. Стратегический глобальный прогноз 2030 [Текст]: / ИМЭМО РАН // Международная жизнь. - 2011. - №1 (январь).

2. Авдеева, Т.Т. Киотский протокол: за и против [Текст]: / Т.Т. Авдеева // Мировая экономика и международные отношения. - 2004. - № 11.

3. Агибалов, С., Кокорин, А. Копенгагенское соглашение - новая парадигма решения климатической проблемы [Текст]: / С. Агабалов, А. Кокорин // Вопросы экономики. - 2010. - №9.

4. Поздняков, Э. Изменение климата на Земле: причины и возможные последствия [Текст]: / Э. Поздняков // Мировая экономика и международные отношения. - 2005. - №4.

5. Итоговая информация о выполненных российских исследованиях в рамках МПГ 2007-2008. [Электронный ресурс]: Режим доступа -http://ipyrus.aari.ruDocuments/

6. Климат и окружающая среда [Текст]: / Авт. кол.: Боконбаев К.Д., Родина Е.М., Ильясов Ш.А., Подрезов О.А., Касымова В.М., Абайханова З.А., Джумадылова Ч.К. - Бишкек, 2003.

7. Iohannessen, O.M. and others, eds. The Polar Oceans and Their Role in Shaping the Global Environment [Текст]: / О.М. Iohannessen / Geophysical Union. - New York, 1994.

8. Petersen, N. The Arctic as a New Arena for Danish Foreign Policy: The Ilulissat Initiative and its Implications [Текст]: / N. Petersen. - 2009.

9. Tzedakis, C. Timing and duration of Last Interglacial conditions in Europe: A chronicle of a changing chronology [Текст]: / C. Tzedakis // Quaternary Science. Reviews. - 2003. - 22(8-9).

10. Long-term climatic changes in the arctic region of the Northern Hemisphere. Doklady Earth Sciences / Vaganov E.A., Briffa M.M. Naurzbaev F.H., Schweingruber, S.G. Shiyatov, Shisho V.V. - 2000.

11. Барциц, И.Н. О правовом статусе российского арктического сектора [Текст]: / И.Н. Барциц // Право и политика. - 2000. - №12.

12. Бекяшев, К.А. Будет ли континентальный шельф Российской Федерации расширен до Северного полюса? [Текст]: / К.А. Бекяшев // Морское право и практика. - 2007. - №3.

13. Войтоловский, Г.К. Взгляд на системное морепользование: вхождение в маринистику [Текст]: / Г.К. Войтоловский. - М., 2009.

14. Волосов, М.Е. Международно-правовой статус Арктики / Международное публичное право [Текст]: / М.Е. Волосов /Отв. ред. К.А. Бекяшев. - М., 2005.

15. Вылегжанин, А.Н. Решения международного Суда ООН по спорам о разграничении морских пространств [Текст]: / А.Н. Вылегжанин. - М., 2004.

16. Губанов, А.И. Делимитация морских пространств между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки: нормы и перспективы [Текст]: / А.И. Губанов // Вестник Московского университета. Сер.: 11 Право. - 2010. - №2 (март-апрель).

17. Казмин, Ю.Б. К вопросу о внешней границе континентального шельфа России в Арктике[Текст]: / Ю.Б. Казмин // Международная жизнь. - 2010. - №3.

18. Канышев, В., Сергунин, А. Арктика на перекрестке геополитических интересов [Текст]: / В. Канышев, А. Сергунин // Мировая экономика и международные отношения. - 2010. - №9.

19. Мелков, Г.М. Граница континентального шельфа России: мифы, реальность, ошибки [Текст]: / Г.М. Мелков // Московский журнал международного права. - 2008. - №4.

20. Pharand, D. Canada's Arctic Waters in International Law [Text]: / D. Pharand. - Cambridge, 1988;

21. Fougner, T. Economic Nationalism and Maritime Policy in Norway [Text]: /T. Fougner // Cooperation and Conflict: Journal of the Nordic Internationale Studies Association. - 2006. - V. 41. - №1.

22. Keskitalo, C. Internationale Region - Building: Development of the Arctic as an Internationale Region. Cooperation and Conflict [Text]: / С. Keskitalo //Journal of the Nordic Internationale Studies Association. - 2007. - Vol. 42. - №2. 2007.

23. Erik J. Molenaar E. Arctic Marine Shipping: Overview of the International Legal Framework, Gaps and Options", Journal of Transnational Law & Policy, 18 (2010) 2.

24. Андреева, Е., Соколова, В. Морское побережье постсоветской России: потенциал эффективного социально-экономического использования и пути его реализации [Текст]: / Е. Андреева, В. Соколова // Российский экономический журнал. - 2005. - №6.

25. Арефьев, М., Цветков, С. Прорывной проект морской транспортировки сжиженного природного газа с Российского Севера: использование возможностей "незамерзающей" части арктического побережья (геоэкономические, народнохозяйственные и региональные аспекты) [Текст]: / М. Арефьев, С. Цветков // Российский экономический журнал. - 2005. - № 7.

26. Воронов, К. Арктические горизонты стратегии России: современная динамика [Текст]: / К. Воронов //Мировая экономика и международные отношения. - 2010. - №9 (октябрь).

27. Лексин, В.Н., Швецов А.Н. и др. Арктический мост - международный проект. [Текст]: / Авт. кол.: В.Н. Лексин, А.Н. Швецов, Е.Н. Андреева, Ю.Н. Швембергер, Л.Н. Ильина, Е.М. Махлин. - М., 1999.

28. Боровский, Ю. Политизация мировой энергетики [Текст]: / Ю. Боровский // Мировые процессы. - 2008. - Т.6. -№1(16).

29. Денчев, К. Мировая система энергетической безопасности: история и перспективы [Текст]: /К. Денчев // Новая и новейшая история. - 2010. - №2.

30. Медведев, А.И. ООО "Газпром": достижения и перспективы [Текст]: / А.И. Медведев //Международная жизнь. - 2006. - №8.

31. Сафранчук, И.А. Мировой энергетический баланс [Текст]: / И.А. Сафранчук // Современные глобальные проблемы мировой политики. - М., 2009.

32. Energy and Security: Towards a New Foreign Policy Strategy / Ed. вy J.H. Kalicki and D.L. Goldwyn. - Washington-Baltimore, 2005.

33. Modelski, G., Tompson, W. The Long and Short of Global Politics in the Twenty-first Century: Policy Development Group (NEPDC) - National Energy Policy. Washington, 2005 [Электронный ресурс]: Режим доступа - // http: newsland.ru/News/Detail/id/449508.

34. Антошкин, С. На ком лежит ответственность за военную безопасность России? [Текст]: / С. Антошкин // Власть. - 2004. - №11.

35. Богатуров, А. Равновесие недоверия: приоритеты России на фоне смены власти в США [Текст]: / А. Богатуров // Международные процессы. - 2009. -Т.7. - №3(21), сентябрь-декабрь.

36. Воронов, К. Арктические горизонты стратегии России: современная динамика [Текст]: / К. Воронов //Мировая экономика и международные отношения. - 2010. - №9 (октябрь).

37. Германович, Ч.А. Геополитика. Арктические шахматы [Текст]: / Ч.А. Германович // Национальная оборона. - 2010 - № 12.

38. Арбатова, Н.К. "Атлантический союз" с европейского берега [Текст]: / Н.К. Арбатова // Международные процессы. - 2004. -Т.2. - №3(6).

39. Баталов, Э.Я. Новый мировой порядок: к методологии анализа [Текст]: / Э.Я. Баталов // Полис. - 2003. -№5.

40. Бузгалин, А.В. Имперская модель мира и альтернативные ей перспективы [Текст]: / А.В. Бузгалин // Международные процессы. - 2004. - Т.2. -№2(5).

41. Гаджиев, К. Миропорядок сквозь призму синергетики [Текст]: / К. Гаджиев // Международные процессы. - 2005. - Т.3. -№3(9).

42. Лебедева, М.М. Предметное поле и предметные поля мировой политики [Текст]: / М.М. Лебедева // Международные процессы. - 2004. - Т.2. -№2(5).

43. Bull H. The Anarchical Society. A Study of Order in World Politics [Text]:. - N.Y., 1977.

44. Buzan, B. From International to World Society? English School Theory and Social Structure of Globalization [Text]: / B. Buzan. - Cambridge, 2004.

45. Canton, J. The Extreme Future. The Top Trends that will Reshape the World in the Next 20 Years. [Text]: / J. Canton. - New York, 2008.

46. Killaby, G. Great Game in a Cold Climate. Canada's Arctic Sovereignty in Question [Text]: / G. Killaby //Canadien Military Journal. Winter 2005-2006;

47. Rourke, J.T. Internationale Relations and World Politics. Second Ed. McGraw-Hill [Text]: / J.T. Rourke. - Dushkin, 2001.

48. Vulnerability and Adaptation to Climate. Change in the Arctic. Arctic Council Sustainable Development Working Group (SDWG), Editors: Birgit Njеstad, Ilan Kelman, Stein Rosenberg [Text]: / United Nation Climate Change Conference. Dec. 7-9 2009.

49. Конвенция ООН по морскому праву, Монтегю-Бей, 10 декабря 1982 г. // Собрание законодательства Российской Федерации, 1 декабря 1997 г. №348 [Электронный ресурс]: //СПС "Гарант".