Анализ сценариев мировых политических процессов, связанных с соперничеством циркумполярных государств за ресурсы Арктики

В 2008 г. потребление первичных энергоносителей странами, не входящими в ОЭСР, впервые превысило соответствующий показатель стран ОЭСР и достигло 51,2% мирового коммерческого потребления энергоресурсов. Предпосылки к этому формировались уже давно: начиная с 2000 г. вклад указанных стран в увеличение потребления энергоносителей превышал долю стран-членов ОЭСР. В 2008 г. страны, не входящие в ОЭСР впервые потребили больше природного газа, чем участники этой организации. Кроме того, по объему производства электроэнергии Китай обогнал Евросоюз [192, с. 95]. В 2020 г., по прогнозу лауреата Нобелевской премии Р. Манделла, свыше половины спроса на энергоресурсы на планете придется на Северо-Восточную Азию, а в Международном энергетическом агентстве полагают, что Китай и Индия внесут 45% в рост мирового потребления первичной энергии до 2030 г. Представляется обоснованным тезис А.И. Уткина о том, что основная угроза в настоящее время исходит не от слаборазвитых стран, но от среднего класса в связи с ростом потребления [155]. Действительно, потребление в ряде развивающихся странах растет беспрецедентными темпами. Быстро увеличивается парк автомобилей в Индии и Китае, увеличивается потребление продуктов питания в результате роста доходов больших групп населения, что возможно только при расширенном производстве энергии. Такая ситуация волей-неволей вынуждает правительства многих стран мира искать новые источники обеспечения своей энергетической безопасности, диверсифицировать их любым возможным способом. Одним из таких источников являются огромные углеводородные месторождения арктического региона.

Таким образом, мировая политика, прежде всего, в лице главных акторов - национальных государств - демонстрирует явный отход от традиционной интерпретации национальной безопасности как обеспечения всеми доступными способами своего суверенитета, территориальной целостности, недопущения военной агрессии со стороны внешних сил. Конечно, проблема военной безопасности еще долгое время будет находиться в повестки дня. Но диверсификация угроз и вызовов в современном мире вынуждает государства к новому видению и ранжированию вопросов безопасности. Среди них энергетика занимает приоритетное место. Практические все государства мира в той или иной мере обеспокоены этой проблемой. Предлагаются различные варианты ее решения, в том числе применение энергосберегающих технологий, разработка возобновляемых источников энергии и прочее. Один из путей решения - разведка и эксплуатация новых месторождений углеводородов. Наиболее перспективным районом в этом смысле является Арктика.

Лучшим подтверждением наступающей "арктической эры" в ресурсном обеспечении мировой экономики являются разгоревшиеся в последние годы политические страсти и споры по поводу правового статуса тех или иных морских пространств Арктики, особенно внешних границ континентального шельфа. В арктических странах расширяется спектр научных исследований в области климатологии, геологии, океанологии, гидрографии, права, современных технологий в морском транспорте, защиты окружающей среды и традиционного образа жизни малочисленных коренных народов Арктики и т.д. За всем этим стоят базовые национальные интересы государств, обусловленные, прежде всего, стремлением обеспечить в ближайшем будущем энергетическую безопасность. На официальном уровне в арктических государствах сформулирована стратегия в Арктическом регионе, которая не оставляет сомнения в том, что эти государства полны решимости добиваться ее реализации. Проблему обостряют также страны, которые никогда не проявляли интереса к Крайнему Северу нашей планеты.

Глава 3. Арктика: ареал геополитических и геоэкономических интересов приполярных государств

3.1 Международно-правовой статус и режим Арктики

Государственная территория представляет собой определенную часть земного шара, включая сушу, ее недра, воды и воздушное пространство, своей конфигурацией повторяющего наземные и водные границы государства. Территория является неотъемлемым признаком государства, государственности. Государственная территория - это физическое, географическое пространство, где осуществляется социально-экономическая, производственная, культурная жизнедеятельность населения и выполняют свои разнообразные функции публичные институты. Пространство было и остается важнейшим ресурсом государства, его системообразующей характеристикой [199, с. 32]. Как известно, территориальные вопросы на всем протяжении человеческой истории занимали первостепенное значение в международных отношениях, а сегодня и в мировой политике. Прежде всего не утихали разногласия и споры по поводу суверенной территории государств, так как она определяет пределы его юрисдикции над населением, проживающего на данной территории, включая уголовную, гражданскую, административную, над разнообразными ресурсами и т.д. Зачастую территориальные вопросы становились источниками вооруженных конфликтов и ожесточенных войн, а претензии на чужие земли были весомым аргументом в различных геополитических концепциях и построениях. Нацистская Германия обосновывала свои агрессивные замыслы в отношении территорий соседних стран (Чехословакии, Польши, СССР и др.), исходя из ложной геополитической концепции "Lebensraum", т.е. нехватки, ограниченности "жизненного пространства" Германии, что, по утверждению верхушки "Третьего Рейха" не позволяло развиваться немецкой нации.

Сегодня в некоторых регионах мира, по-прежнему, остро стоит проблема принадлежности определенной территории, возникают конфликты по территориальным проблемам, заявляются "великодержавные" претензии. Так, летом 2009 г. Албания приняла "Платформу естественной Албании", в которой определены новые границы албанской нации. Албания претендует на изменение границ Балканского региона, присоединение южных районов Сербии, земель Македонии и т.д. [200, с. 50] Среди хрестоматийных примеров территориальных разногласий и конфликтов - Нагорный Карабах, Приднестровье, палестинские земли в составе Израиля. К сожалению, само международное право содержит коллизионные нормы, касающиеся территорий. С одной стороны, ряд документов содержит нормы, признающие целостность государственной территории, нерушимость государственных границ [201], с другой - признается право наций на самоопределение. Таким образом, для многих политиков появляется возможность придерживаться "двойных стандартов" в этом вопросе и, в зависимости от политической конъюнктуры, придерживаться той или иной позиции по территориальному вопросу. И все же особенность правового регулирования наземных территорий заключается в том, что "ничейных" земель практически нет: все территории находятся под юрисдикцией того или иного государства либо юрисдикция оспаривается.

Гораздо сложнее правовые системы, регулирующие водные пространства планеты. Исторически они также сопровождались конфликтами, претензиями на исключительное пользование морями и океана в силу своего военно-морского могущества, например, Великобритании. В течение XIX и XX вв. удалось урегулировать многие вопросы, касающиеся правового режима отдельных водных пространств. Парижские мирные договоры 1814 и 1856 гг. установили свободу международного судоходства соответственно по Рейну и Дунаю для торговых судов всех стран. Берлинская конференция 1884-1885 гг. ввела режим свободы плавания по рекам Конго и Нигера. Режим черноморских проливов (Босфор и Дарданеллы) регулируется положениями Конвенцией, заключенной в 1936 г. в Монтре (Швейцария).

Сложную проблему регулирования международно-правового статуса наземных и морских пространств представляет Арктика. Ее статус оформлялся в течение нескольких столетий и был напрямую связан с деятельностью землепроходцев и мореплавателей по открытию новых земель, освоением наземных и морских путей сообщения, добычи минеральных и живых ресурсов региона. Российский исследователь М.Е. Волосов подчеркивал, что процесс изучения, хозяйственного и иного освоения данного региона имел своими естественным результатом фактическое завладение такими пространствами, что выразилось в юридическом оформлении (курсив наш - Р.А.) принадлежности соответствующей территории конкретному государству. И далее: "Правовой титул соответствующих территорий базировался главным образом на издаваемых приарктическими странами законах и подзаконных нормативных актах [14, с. 467]. Ряд вопросов правового статуса арктических пространств оформлялся двусторонними соглашениями приполярных государств. В частности, так образом регулировалось использование природных ресурсов, их защита и прочее.

Первые попытки регулирование правового режима Арктики относятся к началу XX в. Тогда появилась концепция так называемых арктических секторов, т.е. частей Арктики, которые должны были перейти под суверенитет приполярных государств. Основанием сектора называлась арктическая прибрежная линия государства, а боковыми сторонами - линии, соединяющие конечные точки линии побережья с полюсом [202, с. 411]. Но данная концепция не была принята международной практикой. Наибольшую активность по урегулированию правового статуса Арктики проявили приарктические государства. В 1904 г. и позже Канада требовала определить статус региона. В 1925 г. канадские власти приняли знаменитый Акт о Северо-западных территориях. Кроме того, в приложении к нему вводился разрешительный порядок посещения иностранными учеными и исследователями арктических районов страны, что свидетельствовало о распространении суверенных прав страны на данные районы. Кроме того, Канада в течение многих лет стремилась сбалансировать интересы развития своих арктических районов с защитой окружающей среды. В этих целях страна выработала уникальную схему регулирования морской безопасности и защиты окружающей среды в своих арктических водах [166, с. 116]. Апогеем такой стратегии стало принятие в начале 70-х гг. прошлого века законa, устанавливающего всеобщую обязанность предотвращения загрязнения моря в арктических районах страны [203].

С Канадой соперничала дореволюционная Россия. 20 сентября 1916 г. Российский МИД обратился к правительствам союзных и дружественных государств с нотой, излагавшей итоги гидрографической экспедиции Б.А. Вилькицкого и распространившей суверенитет России на открытые экспедицией земли, в том числе на о. Врангеля и прилегающие к нему острова. Позже, уже в советское время, последовала целая серия претензий в отношении Арктики. Так, 4 ноября 1924 г. Народный комиссариат по иностранным делам СССР особым меморандумом в адрес правительств всех государств повторил нотификацию 1916 года [204, с. 80]. 15 апреля 1926 г. Президиум ЦИК СССР принял Постановление "Об объявлении территорией Союза ССР земель и островов, расположенных в Северном Ледовитом океане" [205, с. 203]. В соответствии с документом, под суверенитет страны переходили все земли и острова, которые располагалась в предела, очерченных меридианами 32?04?35" восточной долготы и 168?49?30" западной долготы, и находившиеся к северу от побережья СССР до Северного полюса. Причем под юрисдикцию СССР должны были перейти и те земли и острова, которые могли быть открыты в будущем в указанном секторе Арктики. В последующие десятилетия (1935 г., 1947 г. и 1979 г.) вносились коррективы в первоначально заявленные координаты. Принадлежность морских пространств вышеназванным Постановлением не определялось. Следовательно, и принадлежность морских пространств России в пределах указанного сектора никем в мире не признавалась. Об этом, как подчеркивает представитель России в Комиссии ООН по границам континентального шельфа Ю. Казмин, свидетельствовал ход переговоров о разграничении морских пространств в Баренцевом море, проводимых между СССР (позже Россией) и Норвегией с начала 1970-х гг. [17, с. 20].

Сегодня нет международно-правового акта, устанавливающего секторальную систему в Арктике, как нет и особого договора, определяющего правовой режим региона. Поэтому правовой режим Арктики определяется в соответствии с положениями Конвенции ООН по морскому праву 1982 года [206]. Таким образом, одни арктические пространства входят в государственную территорию (внутренние воды и территориальное море), статус других регулируется статьями, относящимися к исключительной экономической зоне, континентальному шельфу, прилегающей зоне и открытому морю. То есть они не являются государственной территорией. В целях нашего исследования целесообразно остановиться на некоторых вопросах международного морского права, касающихся классификации морских пространств.

Внутренние воды. В соответствии со статьей 8-й Конвенцией 1982 г., внутренними водами прибрежных государств являются воды портов, заливов, бухт, лиманов, губ, воды, расположенные в сторону берега от исходных линий территориального моря, а также так называемые исторические воды (ширина их входа превышает 24 морских мили, например, залива Петра Великого на Дальнем Востоке Российской Федерации). Конвенция дает дефиницию понятий "внутренние воды". Например, залив представляет собой хорошо очерченное углубление берега, вдающееся в сушу в такой мере - в соотношении к ширине входа в него, - что содержит замкнутые сушей воды и образует нечто большее, чем простую извилину берега. Кроме того, в статье 8-й Конвенции перечисляются критерии определения площади залива и другие так сказать технико-правовые подробности. Важнейший признак внутренних вод прибрежных государств - их принадлежность к его территории, его суверенным правам. Следовательно, именно прибрежное государство определяет правовой статус внутренних вод. Иностранные суда, находящиеся во внутренних водах, обязаны соблюдать правила и положения различных видов контроля, включая иммиграционный, таможенный, санитарный и так далее. Рыбопромысловая деятельность иностранных судов допускается только при наличии разрешения прибрежного государства. Иностранные суда во внутренних водах подлежат также уголовной, гражданской и административной юрисдикции прибрежного государства. Но соответствующая правоприменительная практика прибрежного государства, например, уголовной юрисдикции в отношении преступления, совершенного на борту судна под иностранным флагом, находящегося во внутренних водах, придерживается определенных исключений. То касается, иностранных военных кораблей, то они во внутренних водах пользуются экстерриториальности, т.е. на них не распространяется правила о таможенном досмотре и прочее. Кроме того, во внутренних водах прибрежных государствах не действует право мирного прохода.

Под категорию внутренних вод Российской Федерации в Арктике подпадают, в частности, Белое море (по линии выдающихся в море мысов: Канин Нос и Святой Нос, расстояние между которыми составляет 82 мили), Чесская, Печерская и Байдарацкая губы, Обь-Енисейский залив и другие [68].

К внутренним водам Норвегии относятся прибрежные пространства северных и северо-западных районов побережья страны, которые ограничены со стороны открытого моря исходными линиями, протяженность которых в силу чрезвычайной извилистости береговой линии иногда составляет 44 морских мили. В пределах этих вод проходит норвежская национальная судоходная трасса Индерлее. Несмотря на то обстоятельство, что их ширина превышает конвенционные 24 мили, тем не менее, учитывая факт обустройства этой трассы исключительно силами норвежцев и молчаливое согласие других государств, Международный суд ООН в 1951 г. признал правомерность распространения на эти воды суверенитета Норвегии.

Историческими водами признаны также морские внутренние воды Канады в Арктике, за которыми в 1985 г. в административном порядке был закреплен суверенитет страны. Канадцы заявили о своих суверенных правах контролировать в этих водах любую морскую деятельность, включая судоходство в проливах (Ланкастер, Мак-Клур и др.) так называемого Северо-Западного прохода, соединяющего Атлантический и Тихий океаны, охрану окружающей природы и природных ресурсов [27, с.2]. К историческим водам Канады относится также Гудзонов залив. Историческими водами США объявлены заливы Гесаликский, Делавэр, Монтерей и др.

Международно-правовая правомерность установления статуса исторических вод Российской Федерации, Норвегии и Канады в арктическом регионе закреплена, в частности, в статьей 8-й Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., согласно которой при установлении отдельных исходных линий могут приниматься в расчет особые экономические интересы данного района, реальность и значение которых ясно доказаны их длительным осуществлением [208, с. 325].

Внутренние морские воды приарктических государств выполняют важную роль в морском судоходстве и находятся под их суверенитетом. Прежде всего это относится к некоторым проливам Северного Ледовитого океана. Например, к проливам в прибрежной зоне Норвегии и районе морской трассы Индерлее, а также проливам, образующих Северо-Западный проход. Но здесь введены особые правила плавания иностранных судов. Норвежские власти разрешают в своих проливах плавание иностранных судов, в том числе военных. Во внутренних морских водах Канады плавание иностранных судов возможно только при условии выполнения ими канадских предписаний по недопущению загрязнения моря с судов.

В свою очередь проливы Северного Ледовитого океана, прилежащие к территориям РФ, находятся вне действия положений Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., регулирующими транзитный или свободный проход. То есть эти проливы не являются проливами, которые используются для международного судоходства. Немаловажное правовое обстоятельство заключается также в том, что проливы российской Арктики часто проходят через внутренние воды или территориальное море России. В силу вышесказанного, de jure и de facto иностранные суда не вправе бесконтрольно пользоваться этими проливами, что и было установлено Постановлением Совета Министров СССР от 27 апреля 1965 г. Проход иностранных судов через все проливы, соединяющих моря Карское, Лаптевых, Баренцево, Восточно-Сибирское и Чукотское допускается только по разрешению [156, с. 10]. Одновременно за водами проливов Карские ворота, Югорский Шар, Маточкин Шар, Вилькицкого, Шокальского и Красной Армии признавался статус территориальных, а за проливами Дмитрия Лаптева и Санникова - статус исторических.

Большое значение в контексте правового статуса Арктики имеет режим использования Северного Морского пути, который проходит частично во внутренних водах, территориальном море и исключительной экономической зоне Российской Федерации. "Северный Морской Путь представляет собой расположенную во внутренних морских водах, территориальном море (территориальных водах) или экономической зоне СССР, прилегающих к северному побережью СССР, его национальную транспортную коммуникацию, включающую пригодные к ледовой проводке судов трассы, крайние пункты которых ограничены за западе Западными входами в новоземельские проливы и меридианом, проходящими на север от мыса Желания, и на востоке в Беринговом проливе параллелью 66?северной широты и меридианом 168?58? 37 секунд западной долготы" [202].

Особенность этого морского пути заключается в том, что в зависимости от ледовой обстановки и климатических условий его трасса меняется: даже в течение одной навигации она может перемещаться либо в высокоширотные области Арктики (севернее архипелагов Новая Земля и Северная Земля), либо максимально приближаться к евразийскому побережью. Для установленного властями страны правового статуса Северного морского пути не имеет значения даже то обстоятельство, что отдельные его участки (высокоширотные) могут пролегать в водах Северного Ледовитого океана, подпадающих под статус "открытого моря" в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г. Российские специалисты по морскому праву справедливо указывают, что иностранные суда могут находиться в открытых водах (в правовом смысле. - Р.А.) Северного Ледовитого океана только при условии предварительного или последующего пересечения российских внутренних или иных вод, а также предоставления ледокольно-лоцманской проводки и ледовой разведки [14, с. 472].

Все вопросы, касающиеся судоходства по Северному морскому пути, находятся в компетенции Администрации Северного морского пути, созданной в 1971 г. при Министерстве морского флота СССР, а ныне - при Федеральном агентстве морского и речного транспорта Министерства транспорта Российской Федерации. В "Правилах плавания по трассам Северного морского пути" прежде всего декларируется принцип не дискриминации судоходства всех стран в целях обеспечения мореплавания, предотвращения, сокращения и сохранения под контролем загрязнения морской среды с судов, так как загрязнение моря или северного побережья страны могут нанести тяжелый вред экологическому равновесию, причинить ущерб интересам и благосостоянию народов Крайнего Севера. Проводка судна по СМП возможна только с разрешения Администрации СМП, которая рассматривает соответствующую заявку от судовладельца или капитана судна. При этом к капитану предъявляется требование наличия опыта вождения во льдах. В противном случае или по просьбе капитана на судно направляется лоцман. "Правила плавания" предусматривают обязательное финансовое обеспечение гражданской ответственности владельца судна за ущерб от загрязнения морской среды и северного побережья страны. В определенных случаях, например, возникновение неблагоприятных ледовых, навигационных и т.д. условий, создающих опасность для судна или в случаях загрязнения морской среды или побережья страны, представитель Администрации или других государственных органов имеют право осуществлять контрольный осмотр судна во время его плавания по СМП.

В "Правилах плавания" регламентируются также другие важные вопросы, в том числе сроки навигации, маршруты плавания, виды проводки по СМП, случаи обязательной ледокольно-лоцманской проводки судов (в проливах Вилькицкого, Шокальского, Дмитрия Лаптева и Санникова), обстоятельства приостановки плавания на отдельных участках СМП, вывода судов с трассы и т.д. [156, с. 15]

Вне всякого сомнения, что статус СМП как национальной транспортной коммуникации, находящейся под полным суверенитетом России, отвечает ее национальным интересам, в том числе задаче обеспечения военной безопасности страны. В целях совершенствования нормативно-правового регулирования плавания по трассам Северного морского пути и его функционирования в 2009 г. в Министерство транспорта Российской Федерации был направлен на согласование законопроект "О Северном морском пути" [210].

Территориальное море. Важнейшей частью суверенного пространства прибрежных государств является территориальное море, воздушное пространство над территориальным морем, а также его дно и недра. Территориальное море представляет собой морской пояс, прилегающий к берегу или внутренним морским (и/или архипелажным) водам, на который распространяется суверенитет прибрежного государства. Но суверенитет над территориальным морем, как гласит пункт 3 статьи 2 Раздела I, осуществляется с соблюдением Конвенции 1982 г. и других норм международного права. Важным представляется вопрос о ширине территориального моря, поскольку его решение связано с отрицанием притязаний отдельных государств, особенно в прошлом (например, Великобритании) на огромные морские пространства. В тоже время ширина территориального моря - это вопрос национальной безопасности, охраны своей суверенной территории. Учитывая эти обстоятельства, современное морское право предоставляет каждому прибрежному государству право самостоятельно определять ширину территориального моря, но в пределах, не превышающих двенадцать морских миль, отмеряемых от исходных линий, установленных в Конвенции 1982 г. Предусмотрено, что отсчет ширины производится различным способом: от линии наибольшего отлива вдоль берега, указанной на официально признанных прибрежных государством морских границ картах крупного масштаба и т.д. Большинство стран мира, в том числе Российская Федерация, Канада, Дания, США имеют 12-мильную ширину территориального моря, а Норвегия - менее 12 морских миль. Внешней границей территориального моря является линия, каждая точка которой находится от ближайшей точки исходной линии на расстоянии, равном ширине территориального моря. В соответствии со ст. 11 Конвенции, при определении границ территориального моря наиболее выдающиеся в море постоянные портовые сооружения, которые являются составной частью системы данного порта, рассматриваются как часть берега. Рейды, т.е. места для погрузки, разгрузки и якорной стоянки судов также включаются в состав территориального моря [211]. Прибрежные государства публикуют и сдают на хранение Генеральному секретарю ООН копии каждой морской карты с указанием исходных линий для измерения ширины территориального моря или границы для их установления и делимитационные линии. В качестве альтернативы может быть перечень географических координат с указанием основных исходных геодезических данных.

Всякая деятельность иностранцев в территориальном море прибрежного государства допускается только с его разрешения. В этой связи упомянем ст. 20 Федерального закона "О внутренних морских водах, территориальном море и прилежащей зоне Российской Федерации" 1998 г., которая устанавливает, что иностранные граждане, лица без гражданства, иностранные юридические лица и иностранные организации, не имеющие статуса юридического лица, могут проводить исследования, разведку и разработку (добычу) водных биоресурсов территориального моря в порядке, предусмотренным законодательством РФ и международными договорами РФ, подлежащими ратификации.

Пользование иностранцами природными ресурсами территориального моря России основывается на платности, ответственности в случае нарушения условий хозяйственной деятельности, возмещении причиненного природной среде, природным ресурсам ущерба и т.д.

Важнейшее изъятие из суверенитета прибрежных государств над своим территориальным морем заключается в признании за судами всех стран мира права на мирных проход, т.е. плавания через территориальное море с целью:

а) пересечь это море, не заходя во внутренние воды или не становясь на рейде у портового сооружения за пределами внутренних вод;

b) пройти во внутренние воды или выйти из них или стать на таком рейде или у такого портового сооружения.

Конвенция ООН по морском праву приводит дефиницию понятия "мирный проход". В соответствии с дефиницией, проход является мирным при условии, что он не нарушает мир, добрый порядок или безопасность прибрежного государства. И, напротив, если иностранное судно угрожает силой или ее применения против суверенитета, территориальное целостности или политической независимости, совершает маневры или учения с оружием любого вида, совершает любой акт по сбору информации в ущерб обороне или безопасности прибрежного государства, нарушение таможенных, санитарных, иммиграционных и фискального законодательства и другие действия, то такой проход признается нарушающим мир, добрый порядок или безопасность прибрежного государства. Кроме того, прибрежное государство самостоятельно определяет (в случае необходимости) морские коридоры и схемы разделения движения в территориальном море, а также другие вопросы, касающиеся обязанностей иностранных судов. Излагая условиях применения уголовной и гражданской юрисдикции в отношении иностранных судов, Конвенция четко разделяет с одной стороны военные корабли и государственные суда, используемые к некоммерческих целях, с другой - коммерческие и государственные суда, используемые в коммерческих целях. Первые безусловно освобождаются от юрисдикции прибрежного государства (в крайнем случае к ним будет предъявлено требование покинуть территориальное море). В отношении вторых уголовная или гражданская юрисдикция применяется при определенных условиях.

Прилежащая зона. Конвенция ООН по морскому праву 1982 г. определяет ее как зону, прилежащую к территориальному морю прибрежного государства, где оно может осуществлять контроль в целях недопущения нарушений таможенных, фискальных, иммиграционных или санитарных законов и правил в пределах своей территории или территориального моря, а также для наказания за нарушения вышеупомянутых законов и правил, совершенное в пределах его территории или территориального моря. Ширина прилежащей зоны составляет не более 24 морских миль от исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря. Все приарктические государства установили в соответствии с международным правом ширину своей прилежащей зоны.

Континентальный шельф. В соответствии с международным морским правом, континентальный шельф прибрежного государства включает в себя морское дно и недра подводных районов, простирающихся за пределы его территориального моря на всем протяжении естественного продолжения его сухопутной территории до внешней границы подводной окраины материка или на расстояние 200 морских миль от исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря, когда внешняя граница подводной окраины материка не простирается на такое расстояние. Подводная окраина материка включает находящееся под водой продолжение континентального массива прибрежного государства и состоит из поверхности и недр шельфа, склона и подъема. Она не включает дна океана на больших глубинах, в том числе его океанические хребты или его недра. В соответствии с решениями Международного Суда ООН, Наиболее фундаментальная из всех правовых норм, относящихся к континентальному шельфу, состоит в том, что права прибрежного государства на континентальный шельф, составляющей естественное продолжение его сухопутной территории в море и под ним существует ipso facto и ab initio в силу его суверенитета над этой территорией [15, с. 35].

Учитывая природные богатства континентального шельфа, чрезвычайно важным представляется определение его внешней границы. В соответствии с международным морским правом, фиксированные точки, составляющие линию внешних границ континентального шельфа, должны находиться не далее 350 морских миль от исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря, или не далее 100 морских миль от 2500-метровой изобаты (т.е. линии соединяющую глубины в 2500 метров). Но в любом случае, подчеркиваем, внешняя границы континентального шельфа не может простираться за пределы 350 миль от исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря. Для решения этого вопроса предусмотрена специальная международная процедура. Прибрежное государство, претендующее на установление внешней границы шельфа за пределами 200 миль, направляет в Комиссию ООН по границам континентального шельфа свою заявку. Комиссия в свою очередь выносит рекомендации прибрежному государству относительно внешней границы его шельфа. Установленные таким образом внешние границы шельфа приобретают международно-правовую силу.

Россия в 1995 г. приняла специальный федеральный закон, определяющий понятие "континентальный шельф Российской Федерации", его внешнюю границу и другие вопросы [212].

Суверенные права прибрежных государств в отношении континентального шельфа распространяются только на разведку и разработку его природных ресурсов. Исключительность этих прав прибрежного государства проявляются в том, что, если оно не занято разведкой или разработку богатств шельфа, никто не может делать этого без определенно выраженного согласия прибрежного тосударства (ст. 77 Конвенции 1982 г.). В Конвенции приводится определение таких важных понятий, как "природные ресурсы" и "сидячие виды живых организмов". Впрочем, суверенные права прибрежного государства на континентальный шельф не влияют на статус покрывающих его вод и, соответственно, воздушного пространства над ними, т.е. на них распространяются принципы и правила открытого моря.

В соответствии с международным морским правом, прибрежное государство за пользование природными ресурсами континентального шельфа за пределами 200 морских миль производит отчисления или взносы натурой. Подробно регламентирует порядок, сроки и размер таких выплат или отчислений статья 82 Конвенции.

Исключительная экономическая зона. К ней морское право относит находящийся за пределами территориального моря и прилегающий к нему район, где прибрежное государство осуществляет свои суверенные права на разведку, разработку и сохранение живых и минеральных ресурсов. Не менее важное значение придается осуществлению юрисдикции прибрежного государства в отношении создания и использования искусственных островов, установок и сооружений, морских исследований и охраны морской среды. Правовой институт исключительной экономической зоны (ИЭЗ) прибрежного государства появился в результате работы Третьей конференции ООН по морскому праву (1973-1982 гг.). Сегодня этот институт является составной частью современного морского права. По утверждению специалистов в этой области международного права, институт исключительной экономической зоны явился компромиссом между притязаниями прибрежных государств на максимальное расширение суверенитета на открытое море и стремлением все-таки сохранить обширные морские пространства со статусом открытого моря. В соответствии с Конвенцией 1982 г., ширина исключительной экономической зоны не должна превышать 200 морских миль (исчисляемых от исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря). ИЭЗ можно относить к району открытого моря с особым правовым режимом. Суверенные права прибрежного государства ее затрагивают право любых государств на свободу судоходства, полетов, прокладки трубопроводов, кабелей и т.д. К суверенным правам прибрежного государства в ИЭЗ относятся право на разведку, разработку и сохранение живых и неживых природных ресурсов в водах, покрывающих морское дно, на морском дне ив его недрах, а также в целях управления этими ресурсами и в отношении других видов деятельности по экономической разведке и разработке ИЭЗ, таких, как производство энергии путем использования воды, течений и ветра. В силу своих суверенных прав именно прибрежное государство регулирует вопросы рыболовства, в том числе иностранных судов. Морское право регулирует также вопросы соблюдения иностранными судами правил прибрежного государства, осуществления в необходимых случаях досмотра, инспекции, ареста иностранных рыболовных судов и открывать судебное разбирательство отношении них.

Открытое море. Принципы равноправного пользования морским пространствами, находящимися вне юрисдикции какого-либо государства, являются общим достоянием человечества. Зарождение отдельных элементов свободы моря можно проследить еще в римскую эпоху. Российский правовед В.И. Вешняков отмечал в свое время, что по международному праву рыболовство в открытом море признается свободным. Этот принцип свободы морских промыслов существовал еще в римском праве, на основании которого, в силу естественного права, воздух, проточные воды, море и берега его считались общим достоянием всех [213, с. 501].

Принципы открытого моря завоевывали международное признание в течение нескольких веков, насыщенных борьбой с притязаниями отдельных морских стран (Венеция, Генуя, Испания, Англия и другие) на те или иные морские пространства. Научное обоснование принципа открытого моря связано с именем выдающегося голландского правоведа Гуго Гроция, перу которого принадлежит выдающийся трактат "Mare liberum" (с лат. - Свободное море). Вторая половина XVIII века стала для международного права знаковой: принцип свободы открытого моря уже никем не оспаривался.

Принцип свободы открытого моря закреплен в Конвенциях 1958 и 1982 гг. Последний международно-правовой акт расширил понятие свободы открытого моря, что было связано с развитием экономики, международных связей, мореплавания и т.д. Статья 86 Конвенции 1982 г. дает следующее определение открытого моря: "все части моря, которые не входят ни в исключительную экономическую зону, ни в территориальном море или внутренние воды какого-либо государства, ни в архипелажные воды государства-архипелага". На эти морские пространства не вправе претендовать ни одно государство. Открытое море открыто для всех государств, как прибрежных, так и не имеющих выхода к морю, например, Кыргызской Республики. Свобода открытого моря для этих государств означает:

1) свободу судоходства;

2) свободу полетов;

3) свободу прокладывать подводные кабели и трубопроводы;

4) свободу возводить искусственные острова и другие установки (с некоторые ограничениями);

5) свободу рыболовства (с соблюдением определенных правил);

6) свободу научных исследований (с соблюдением определенных условий).

Конвенция регулирует вопросы национальной принадлежности судов, их статуса (судно должно плавать под флагом только одного государства и, за исключением определенных случаев, подчиняется в открытом море его исключительной юрисдикции), обязанности государства флага в административных, социальных и технических вопросах и контроль над своим судами. Как правила, вопросы уголовной юрисдикции и административной ответственности членов экипажа возникает в случае столкновения судов или какого-нибудь навигационного происшествия в открытом море. При таких инцидентах преследование виновного может быть возложено только перед властями государства флага или государством, гражданином которого это лицо является. Арест или задержание судна при морских инцидентах также возможны только по распоряжению государства флага. Что же касается военных кораблей, то они пользуются в открытом море полным иммунитетом от юрисдикции какого бы то ни было государства, кроме государства флага.

Международное морское право предусматривает ряд исключений из юрисдикции государства флага. Это - право военного корабля останавливать и осматривать торговые суда других государств, подозреваемые в повреждении кабеля, занятии пиратством, работорговлей [214, с. 117], для проверки флага (в определенных случаях), при отсутствии у судна национальности, занятии несанкционированным вещанием (звуковые радио- или телевизионных программ с судна или установки в открытом море, предназначенные для приема населением, за исключением, однако, передачи сигналов бедствия), а также по просьбе государства флага в отношении его судна, подозреваемого в незаконной торговле наркотиками или психотропными веществами. Важное изъятие из юрисдикции государства флага - так называемое преследование по "горячим следам", т.е. преследование иностранного судна в случае нарушения им законов или правил прибрежного государства во внутренних водах, территориальном море и т.д., например, правил, регулирующих охрану морской среды и прочее. Конвенция подробно регламентирует различные аспекты преследования, в том числе начало и условия окончания преследования, средства преследования (военные корабли, военные летательные аппараты и прочее).

Кроме того, международное морское право регламентирует вопросы обеспечения безопасности мореплавания, которое становится все более интенсивным [166, с. 93]*. В частности, установлены требования, касающиеся конструкции судна, его пригодности к плаванию, комплектования экипажа, предупреждения столкновений судов в море и т.д. В качестве примера можно привести Соглашение и Протокол к нему между США и СССР по предотвращению инцидентов в открытом море [208, с. 532-536]. В 1993 г. было подписано Соглашение между Российской Федерацией и Японией о предотвращении инцидентов в море за пределами территориальных вод и в воздушном пространстве над ним. Международная морская организация приняла несколько документов, регулирующих различные вопросы судоходства в Арктических водах. Например, в 2002 г. она разработала Руководство по плаванию в покрытых льдами водах Арктики, которое носит рекомендательный характер. Руководство предусматривает наиболее важные стандарты для судов, действующих в арктических водах, включая конструкцию судов, их оборудование, вопросы безопасности работы членов экипажа и т.д. Предполагается, что в будущем появится юридически обязывающий документ.

Важное требование морского права - обязанность капитана любого судна, плавающего под флагом какого-либо государства, оказывать помощь любому обнаруженному в море лицу, которому угрожает гибель, терпящим бедствие на море, после столкновения оказать помощь другому судно, его экипажу и пассажирам. Общепризнанно, что доступность спасательных услуг жизненно важна для судоходства в Арктических водах. Еще в 1989 г. была принята международная конвенция по вопросам спасения на море, которая установила общие правовые принципы спасательных операций. Все арктические государства являются участниками этой конвенции. Россия, в частности, имеет флот полярных судов, обеспечивающих предоставление спасательных услуг [166, с. 69].

Северный Ледовитый океан имеет обширные морские пространства со статусом открытого моря. Таким образом, эти части океана открыты для мореплавания судов приарктических и третьих стран, реализации других свобод, предусмотренных современным международным правом. Конечно, в настоящее время, в условиях сложной ледовой обстановки, воспользоваться этими свободами могут только государства, располагающие мощными ледокольными судами. Нереальным в силу отсутствия необходимых технологий представляется в настоящее время также разработка богатых океанических месторождений углеводородов путем, например, создания и эксплуатации буровых плавучих платформ.

Огромное внимание международное право уделяет экологическим проблемам Мирового океана, который играет, среди прочего, главную роль в регулировании климата и погоды либо непосредственно, перенося тепло (например, течение Гольфстрим), либо косвенно, поглощая углекислый газ. Кроме того, Мировой океан обеспечивает человечество огромными минеральными, растительными и животными ресурсами. В силу чего их сохранение и приумножение являются насущной задачей государств мира, развития и совершенствования международно-правовых норм, регулирующих данные проблемы. Предмет особой заботы мирового сообщества предотвращение загрязнения Арктического бассейна. К настоящему времени существует множество правовых актов, регулирующих данную проблему. Так, в 1989 г. США и СССР подписали Соглашение о сотрудничестве в борьбе с загрязнениями в Беринговом и Чукотском морях в чрезвычайных ситуациях. В документе регулируются вопросы проведения совместных операций по борьбе с загрязнениями, уведомления об инцидентах, способных привести к масштабному разливу нефти или иных вредных веществ, информационного обмена, научно-технического сотрудничества и прочее. В качестве последнего примера сотрудничества приарктических государств по защите природной среды Арктики служит совместная разработка Американским бюро по судоходству и Морским Регистром плавания России правил морских перевозок сжиженного природного газа [166, с. 59].

Таким образом, современное морское право на цивилизованной основ позволяет решать актуальные проблемы судоходства, рыболовства, охраны природных ресурсов и прочее. Тем не менее, по общему мнению, правовую систему, основанную на Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., необходимо развивать в соответствии с новыми вызовами. Например, положения Конвенции, регулирующие судоходство в международных проливах, затрудняют прибрежным государствам осуществлять юрисдикцию над транзитными судами в этой зоне, несмотря на тот факт, что любой случай загрязнения в зоне представляет для прибрежных государств огромные риски. Это с трудом сочетается с обязательствами прибрежных государств, установленных Конвенцией, по защите своих вод от загрязнений [152] Кроме того, есть необходимость прояснить отношения между Конвенцией ООН по морскому праву и Конвенцией о биологическом разнообразии.

Сегодня в Арктике есть и другие международно-правовые проблемы. Ждет своего решения ряд вопросов по поводу статуса тех или иных частей Арктического региона. Один из них - делимитация морских пространств между РФ и США. В 70-е - 80-е гг. прошлого века США и СССР приняли ряд нормативных актов по сохранению рыбных запасов. 13 апреля 1976 г. США приняли документ, вводивший с 1 января 1977 г. 200-мильную рыбоохранную зону. В свою очередь, 10 декабря 1976 г. Президиум Верховного Совета СССР своим Указом "О временных мерах по сохранению живых ресурсов и регулированию рыболовства в морских районах, прилегающих в побережью СССР" [216, с. 728], также установил 200-мильную зону. Открытие для подписания Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. привело к тому, что США и СССР соответственно 10 марта 1983 г. [83] и 28 февраля 1984 г. [217, ст. 548-1] приняли новые документы, учредившие исключительную экономическую зону шириной 200 морских миль. Таким образом, сложилась ситуация, когда в некоторых районах Берингова моря 200-мильные зоны США и СССР перекрывали друг друга. Возникла необходимость разграничения морских пространств между этими государствами. Не останавливаясь на дипломатических подробностях переговорного процесса между странами, отметим главное: 1 июня 1990 г. между СССР и США было подписано Соглашение (соглашение Бейкера - Шеварднадзе) о разграничении морских пространств. За счет уступок со стороны СССР США получили богатые минтаем и лососевыми рыбами морские пространства. Итог Соглашения: России ежегодно теряет от 13 до 150 тыс. тон промысла рыбы в водах, отошедших к США [218, с. 76].

В настоящее время Соглашение применяется обеими сторонами в Чукотском море и северной части Берингова моря. Другое дело, что существует очень важная юридическая деталь: Соглашение не было ратифицировано ни СССР, ни Российской Федерацией, хотя, согласно ст. 7, оно подлежит ратификации и вступает в силу в день обмена ратификационными грамотами [219, с. 35]. Поэтому по взаимной договоренности Соглашение применяется временно до вступления его в силу, начиная с 15 июня 1990 г. Анализ выгод и упущений для РФ в контексте данного Соглашения, проведенный российскими специалистами в области международного права, позволяет констатировать необходимость пересмотра Соглашения. По этой проблеме и по поводу делимитации границ континентального шельфа в Беринговом море и части Северного Ледовитого океана предлагаются конкретные юридические процедуры и решения в соответствии с международным правом [16, с. 102-106].

Существуют разногласия между Канадой и Данией по поводу обладания островами Ханса, по применению статьей Договора о Шпицбергене. Претензии по поводу нарушения Норвегией Договора о Шпицбергене предъявляет Россия (ранее - СССР). Норвежские власти нарушают положения Договора, в соответствии с которыми СССР и его правопреемник - Россия праве осуществлять здесь экономическую деятельность. Подтверждение тому - конфликты по поводу российского присутствия на Шпицбергене. Отрицательно, например, норвежцы отнеслись к планам России построить завод по переработке рыбы. В последние годы норвежский губернатор Шпицбергена ввел ряд ограничительных мер, включая запрет доступа российских ученых и туристов в природоохранные зоны, необходимость предварительного запроса на посадку российских вертолетов, обязательная регистрация всех научных проектов в специальной базе данных и прочее. Много препятствий создается рыболовецкой деятельности россиян вокруг Шпицбергена. После введения 200-мильной экономической зоны вокруг архипелага участились аресты российских траулеров с применением сил норвежского ВМФ. Поскольку Россия не признает указанное решение Норвегии и считает данный регион открытым для международной хозяйственной деятельности, с 2004 г. российский Северный флот начал регулярное патрулирование района вокруг Шпицбергена, что вызывает особо негативную реакцию со стороны норвежских экспертов [18, с. 55].

Крайне злободневными для международных отношений в Арктике остаются проблемы установления внешних границ континентального шельфа за пределами 200-мильной зоны, установленной Конвенцией ООН 1982 года [89, с.5]. Этот процесс является заключительным этапом установления прибрежными государствами внешних границ морских районов, попадающих под национальную юрисдикцию в соответствии с вышеназванной Конвенцией [17, с. 12]. Вплоть до недавнего времени дожидался своего урегулирования давнишний советско-норвежский спор о морских границах в Баренцевом море и прилегающих районах Северного Ледовитого океана [220, с. 14-32]. Только 15 сентября 2010 г. после 40-летних переговоров Договор был подписан [221]. Договор создает благоприятные правовые условия для освоения нефтегазовых ресурсов арктического континентального шельфа, возможности кооперации по разведке и добыче углеводородов в бывшем спорном районе. Кроме того договор предусматривает двустороннее сотрудничество в области рыболовства, что объективно сужает вероятность конфликтных ситуаций в этой сфере. Продолжится работа Смешанной российско-норвежской комиссии по рыболовству, в рамках которой согласовываются объемы общего допустимого улова, квоты вылова рыбы [222].

Значение этой договоренности, по-нашему мнению, выходит далеко за рамки двусторонних российско-норвежских отношений. Мы убеждены, что это хорошее послание всем приарктическим государствам, которые имеют какие-либо территориальные или иные претензии в Арктическом бассейне.

3.2 Стратегия Российской Федерации в Арктике

Первое десятилетие XXI века высветило новую острую проблему международных отношений и мировой политики - Арктику, точнее сказать, целый комплекс проблем, связанных с глобальным потеплением в этом регионе, который в прежние годы благополучно пребывал на периферии международного внимания. В мировых академических и политических кругах широко дискутировались проблемы ядерных вооружений Ирана и Северной Кореи, израильско-палестинского урегулирования, ограничения стратегических потенциалов США и России и т.д. Конечно, периодически обсуждались проблемы, так сказать, второразрядные, которые недолго будоражили мировую общественность. Об Арктике регулярно справлялись и интересовались ее проблемами, пожалуй, разве что узкие специалисты различного профиля. Для широкой мировой общественности все, что было связано с Арктикой, воспринималось в некоем романтическом ореоле: суровая и вместе с тем экзотическая природа, сильные люди и т.д. Как-то забывалось, что и в прошлом веке Арктика была на острие интересов целого ряда государств, в том числе геополитических, военных, социально-экономических. Но с начала 2000-х гг. проблемы Арктики все чаще мелькают на страницах научных журналов, становятся важным предметом обсуждения на самых высоких двусторонних и многосторонних уровнях. Это наблюдение полностью применимо к современной России.