Особенности русского национализма в современной России

Вместе с тем, советская же наука уделяла мало внимания проблеме национализма и не делала её предметом серьёзного научного анализа. В советские времена понятие «национализм» имело оценочный, причём явный негативный оттенок. Под национализмом имели в виду систему установок и политических идей об исключительности, превосходстве «своего» народа над другими, нетерпимости, нежелании смешиваться с другими народами, а также действия, направленные на их дискриминацию Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М., Сусоколов A.A. Указ. соч. С. 40.. Такое советское обвинительно-осуждающее понимание национализма было столь дистанцировано от зарубежного ценностно- нейтрального, что советская наука не могла присоединиться к идущей в то время в мировой науке дискуссии о национализме.

Распад СССР, образование новых независимых государств, в том числе и Российской Федерации, всплеск националистических движений и настроений в самой России и в её сопредельных странах не могли не сказаться на развитии научных работ о нации и национализме. Новая этнополитическая обстановка ставила перед российским научным сообществом задачи переосмыслить концепцию национализма в качестве категории научного анализа, раскрыть глубокие корни и основы национализма и показать факторы и условия, которые их рождают и поддерживают. Новые научные поиски начались уже в начале 1990-х годов, и было опубликовано несколько примечательных работ, посвященных проблемам нации и национализма. Среди них наибольший интерес представляют конструктивистские взгляды директора Института этнологии и антропологии РАН (ИЭА РАН) Валерия Тишкова, «релятивистская теория нации» академика Андрея Здравомыслова См.: Мнацаканян М.О. Указ. соч. СС. 67-69; Здравомыслов А.Г. Указ. соч. и научные труды бывшего директора Института социологии РАН Леокадии Дробижевой и её 100 коллег.

Выступая против рассмотрения наций и этносов в качестве неизменных агентов исторического процесса, профессор А.Г. Здравомыслов предполагает, что любая нация или этническая группа должны быть поняты прежде всего как часть современного человечества. Поэтому каждая национальная (или этническая) общность, как он утверждает, определяется не столько её изолированным прошлым, сколько продолжающимся процессом её взаимодействия с другими частями того же самого человечества Здравомыслов А.Г. Указ. соч. С. 5.. В этой связи главной предпосылкой его «релятивистской теории нации» является её признание культурного и этнического многообразия, коммуникационного и относительного характера национальных отношений.

По Здравомыслову, главным вопросом его теории является не вопрос о том, что такое нация и национальные интересы «на самом деле», а то, как создаётся «образ нации» в сознании данного сообщества и иных сообществ. Нация или этническая группа представляет собой феномен коллективного сознания и основное сообщество, в рамках которого осуществляется цикл жизнедеятельности индивида. Это обстоятельство делает представление о нации в сознании индивида сакральным Там же. С. 14.. Впрочем, нации в современном мире, как говорит учёный, существуют благодаря взаимному признанию (непризнанию) и знанию (незнанию) друг о друге. В этом заключается суть его релятивистского подхода к нации, который противостоит биосоциальным и иным «объективистским» интерпретациям этого феномена. Этот подход предлагает рассматривать существующие ныне этнические и национальные сообщества в качестве «взаиморефлектирующих целостностей».

Центральной категорией релятивистской концепции нации является понятие национального самосознания, всегда соотносящегося определённым образом с восприятием других наций. По этой теории, в конце XX столетия у каждой национально-этнической группы имеется свой собственный круг национальных или этнических сообществ, с которыми идёт постоянное культурное и психологическое сопоставление, следовательно, происходит процесс «взаимного узнавания», «взаимного восприятия», продолжающийся и до настоящего времени. В результате существование всякого национального самосознания, равно как и существование нации, становится возможным благодаря существованию других наций и восприятию не только самого себя, но и других наций. Отсюда следует «референтный характер» национального самосознания: у каждой нации есть своя референтная группа и своя иерархия референтных групп. Важнейший момент, связанный с идеей референтности национального самосознания в релятивистской теории нации, состоит в признании его относительного, изменчивого характера. Соответственно, меняющийся характер имеют и национальные интересы, которые в той или иной форме освящают национальное самосознание каждой национально- этнической группы.

Практический, политический смысл релятивистской теории нации Здравомыслова состоит в том, что она представляет теоретические аргументы в пользу политики этнического, культурного плюрализма и открывает возможность синтезировать наиболее ценное и значимое различных интерпретаций национальных интересов («рефлексивная политика»). В теоретическом аспекте можно отметить, что она в неполной мере учитывает следующие возможности: наличие каких-либо объективных факторов до возникновения взаимодействий национальных сообществ; влияние этих факторов или условий на формирование национально-этнических общностей; и взаимодействие между субъективным и объективным. Кроме того, его теория, как и теоретические исследования в советский период, не затрагивает проблему собственно национализма, которой посвящены некоторые научные работы других постсоветских авторов-обществоведов. А её важнейший смысл заключается в том, что она отвергает какие-либо объективистские представления о неизменности и незыблемости национальных интересов и утверждает изменчивость нации, национального самосознания и национальных интересов.

JIM. Дробижева и другие российские авторы начинают внимательно и обстоятельно изучать зарубежную научную литературу о национализме См.: Дробижева JI.M., Аклаев А.Р., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Указ. соч. СС. 17-21; Коротеева В.В. Существуют ли общепризнанные истины о национализме?; Она же. «Воображённые», «изобретённые» и «сконструированные» нации; Она же. Теории национализма в зарубежных социальных науках. М.: РГГУ, 1999; Миллер А.И. Национализм как теоретическая проблема (Ориентация в новой исследовательской парадигме) // Полис. 1995. № 6; Он же. О дискурсивной природе национализмов // Pro et Contra. 1997. Т. 2. № 4; Национализм и формирование наций: Теории - модели - концепции / Отв. ред. А.И. Миллер. М.: Институт славяноведения и балканистики РАН, Международный фонд югославянских исследований и сотрудничества «Славянская летопись», 1994., прежде всего обращая своё внимание на те положения и проблемы теории, которые приобретают особую актуальность в России. В этой связи главная задача их исследований - показать сложность и особенности этнополитической обстановки России, многогранность и неоднозначность национализма в стране. Благодаря их усилиям понятие национализма в российском обществе в значительной, если не полной степени перестаёт быть привычным для советского человека политическим клеймом Тем не менее нормативно-ценностно нагруженное употребление термина «национализм» в российском социуме продолжается и по сей день. Например, современный толковый словарь русского языка даёт такое определение слова «национализм», как «идеология и политика, исходящая из идей национального превосходства и противопоставления своей нации другим», а также как «проявление чувства национального превосходства, идей национального антагонизма, национальной замкнутости».

Большой толковый словарь русского языка / Сост. и гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб.: Норинт, 2000. С. 608..

Отказываясь от советского оценочного значения национализма, Дробижева определяет его как «доктрину, согласно которой люди для достижения свободы и самореализации самоидентифицируются с этнической общностью, а раскрытие потенциала народа возможно лишь в собственном национальном государстве» Дробижева J1.M., Аклаев А.Р., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Указ. соч. С. 49.. Принимая понимание национализма Э. Геллнера и развивая свою собственную мысль, она идёт дальше и даёт его более изощрённое определение как «следование принципу, согласно которому политические и экономические единицы должны совпадать, культура должна быть обеспечена своей собственной политической крышей» Дробижева J1.M. Социальные проблемы межнациональных отношений в постсоветской России. С. 217.. Как она считает верно, национализм - это одновременно и идеология, и политика, и общественные настроения. По её словам, «национализм - это не только система идей и соответствующая им политика, но и специфические политико-психологические состояния и чувства» Арутюнян Ю.В., Дробижева JI.M., Сусоколов A.A. Указ. соч. С. 44., и в этом отношении важным моментом в ряде её работ выступают различного рода источники национализма.

Дробижева говорит о том, что источниками национализма в условиях многоэтнических государств могут быть протест против национального неравноправия, стремление народов получить как можно больше независимости и реакция на возможность утраты уже достигнутого уровня автономии. Источником национализма может служить и социальная почва конкуренция за рабочие места или особо высокий экономический статус некоторых диаспорных групп. Наконец, ещё одним важным источником для появления национализма, по её мнению, можно считать разные конкретные ситуации, например, случай осложнения экономического положения или усиление социальной напряженности.

Дробижева и её коллеги полагают, что классифицировать национализм необходимо для анализа межэтнических отношений в России. Так уже в 1996 году они выделяли следующие типы национализма в республиках РФ на основе изучения деклараций, институциональных решений и практического поведения: 1) национализм «классический» - стремление к полной независимости; 2) национализм паритетный - стремление к возможно полному суверенитету; 3) экономический национализм - идеи обеспечения экономической самостоятельности; 4) защитный национализм идеи защиты культуры, территории, демографического воспроизводства и тому подобное; 5) модернизационный национализм - идеи инновационного прорыва Дробижева Л.М., Аклаев А.Р., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Указ. соч. СС. 372-373.. Возможно, что некоторые типы не соответствуют их политическому пониманию национализма, тесно связанного с государственностью. Тем не менее, акцентируя внимание на разнообразии самого национализма, они содействуют тому, чтобы признать национализм как реальную силу и избежать неконкретный, слишком абстрактный подход к его оценке.

В целом труды Дробижевой выполнены на основе социологического метода анализа. Она разделяет представление о том, что народ или национальность есть общность людей, разделяющих представления о существовании такой общности, а также реальность, имеющая свои последствия. Таким образом, она подходит к национальной проблематике в тех же терминах, которые уже распространены в мировой литературе, что приводит к признанию ею того, что национализм в России бывает разным. Иначе говоря, её научные работы способствуют преодолению расхождений между российским и западным научными языками в той или иной степени ¹ и открытию возможности новой для российского академического сообщества интерпретации национализма.

По словам российского политолога B.C. Малахова, ситуация, в которой российская наука не освободилась от догматов марксизма-ленинизма, принципиально изменилась с появлением работ В.А. Тишкова Малахов B.C. Национализм как предмет политико-философского исследования. Автореф. . Его концепция, называемая либо конструктивистской, либо инструменталистской, либо постмодернистской, вызвала ожесточённые споры и суровую критику многих других исследователей. Например, отмечая, что он не признаёт существования самих реалий, а просто отказывает реальному феномену в реальности, историк В.И. Козлов наиболее критически относится к суждениям Тишкова и называет их даже «нигилистическими» или «идеалистическими»дис.... д-ра полит, наук. М., 2003. СС. 4-5.. На наш взгляд, его концепция нации и национализма содержит основные концепции конструктивистского направления вместе с некоторыми компонентами постмодернистского.

Исходная позиция историка и этнолога Тишкова состоит в критическом анализе советской теории национального вопроса, которая основывалась на заложенном ещё Сталиным варианте культурной, а не политической нации. Он рассуждает: «Согласно этой (советской) теории, нация определяется как высшая форма этнической общности, а национальная государственность мыслится только как этнонациональная государственность; вся же государственная доктрина строилась и продолжает строиться при недопустимости понятий народа и нации как территориальных и многокультурных сообществ». Определяя такое советское понимание нации как этническое, уже утратившее свою значимость в мировой научной литературе, Тишков утверждает, что наиболее перспективными для новой России представляются идея строительства многокультурной нации и новое понимание нации как согражданства Тишков В.А. Что есть Россия? (перспективы нацие-строительства) // Вопросы философии. 1995. № 2. СС. 9-10.. То есть он предлагает для постсоветской России отказ от этнического содержания в понятии «нация» и введение такого понятия гражданской нации и общероссийской идентичности, которое не должно увязываться с этническим началом, выступая тем самым против советской теории нации и национальной практики, которые основывались на доктрине совмещения границ государств и этно-наций.

Предлагая рассмотреть этничность как форму социальной организации культурных различий, то есть как социальный конструкт, он утверждает, что «этнические группы и их характеристики являются результатом исторических, экономических и политических обстоятельств и ситуативных воздействий» Тишков В.А. Очерки теории и политики этничности в России. С. 53.. Согласно социальному конструктивизму, на который Тишков опирается при своей научной деятельности, общественно- историческая действительность создаётся, конструируется человеческими действиями, в известном смысле человеческими представлениями, в формировании которых исключительная роль принадлежит интеллектуальным элитам ^1,5. Из этого общего положения о конструктивной природе социальной реальности вытекает его мысль о том, что феномен этничности имеет не культурную (историческую), а политико- идеологическую природу, поскольку этот феномен тоже создаётся из историко-культурного материала для современных политических целей.

При этом Тишков подчёркивает меняющийся и ситуативный характер этничности, отмечая, что реальность этничности есть реальность отношений. По его словам, «этническая идентичность - это не только постоянно меняющиеся представления о том, что есть группа, но это есть всегда борьба за контроль над данным представлением, за дефиницию, за то, что составляет главные черты и ценности группы» Тишков В.А. Очерки теории и политики этничности в России. С. 72.. В этой связи учёный говорит, что в процессах формирования этнической идентичности и национального строительства важнейшую роль играют как отношения элит между собой, отношения между элитами и государством, так и конкретные политические и экономические факторы.

Впрочем, Тишков на этом не останавливается, а идёт дальше. Указывая на то, что постсоветский национализм - это также этнонационализм, а нация - политический лозунг и средство мобилизации, учёный заявляет, что «нация» не представляет собой научную категорию и должна быть устранена из языка науки. По его мнению, «нация» - это слово, наполненное смутным, но привлекательным содержанием и категория, обретшая в истории большую эмоциональную и политическую легитимность. Но она не может стать научной дефиницией, считает он, в связи с тем, что эта дефиниция не работает применительно к двум основным формам коллективной организации людей - к государственным образованиям и к этническим общностям, которые состязаются за исключительное обладание этим словом. Необходимость исключения слова «нация» из научного лексикона, с его точки зрения, обусловлена и тем, что с категорией «нация» чаще имеют место неоднозначное словоупотребление и вместе с этим противоречивая политика. Не менее важно и то, что в ходе горячей полемики он убеждается в невозможности хотя бы минимального консенсуса по вопросам нации и национализма из-за влияния не только и не столько научных соображений, сколько политических интересов Малахов B.C. Проблемы изучения национализма и этничности в конструктивистской парадигме. С. 123.. Так или иначе, он рассматривает понятие «нация» как отражение отношений политизированного знания и эксплуатирующей её власти, как метафорическую категорию, используемую для геополитического соперничества и требующую деконструкции. На наш взгляд, именно из этого исходит его призыв «забыть о нации» и в этом заключается в некоторой степени постмодернистское звучание его рассуждений.

Высказывания Тишкова как учёного и бывшего министра по делам национальностей РФ вообще и его предложение «забыть о нации» в частности, как уже сказано, встречают острые реакции с разной долей неприятия и непонимания со стороны как учёных, так и политиков. Это связано с тем, что он не только выступает против российского обществознания, где, по его убеждению, превалируют «грубый примордиализм» Тишков В.А. Реквием по этносу. СС. 104-105. и объективизм, - он находится в явной оппозиции к политической практике этнического национализма, на котором, по его мнению, базируется и нынешняя российская государственность. Тем более что предлагаемое им переосмысление теоретических и практических аспектов в вопросах этничности, нации и национализма полно таких резких выражений, как «академический этнонационализм обрёл причудливые формы как изощрённых схоластических конструкций, так и паранаучных построений...» Тишков В.А. О нации и национализме. С.ЗЗ.. Но всё же он является одним из тех российских учёных, которые впервые размышляли о проблеме собственно национализма, в том числе и русского. Он активизировал дебаты по вопросам нации и национализма, и благодаря ему конструктивистская парадигма пробивала себе дорогу в российском обществоведении.

Итак, в исследованиях российских авторов существуют различные подходы в отношении проблем нации и национализма, а также научное развитие во многих направлениях в рамках данного вопроса, что приводит к значительной ликвидации дистанцированное™ советской науки от мировой. Во-первых, российская наука в некоторой степени преодолела советскую традицию оценочного, отрицательного понимания национализма. Постсоветские учёные уже начали анализировать неоднозначную, сложную природу национализма и его разновидность в новой политической обстановке. Во-вторых, кроме советского этнического, эволюционно-исторического понимания нации в ключе примордиализма появилась возможность таких новых интерпретаций нации, как нечто постоянно меняющееся через взаимнореферентные действия по Здравомыслову или как что-то социально конструирующееся преимущественно человеческими представлениями и политическими отношениями по Тишкову. Однако инерционная сила советской научной традиции всё ещё действует в российских академических кругах, и сейчас в них сосуществуют различные - старые и новые - подходы и теории в сфере изучения проблем нации и национализма.

Глава II. Особенности современного русского национализма

2.1 Возникновение и общие черты современного русского национализма

Как выше уже отмечалось, представляется важным вопрос о том, что такое русский национализм, поскольку этот феномен неоднозначно трактуется различными авторами. Ведь сам национализм имеет различное внутреннее содержание не только в российском, но и в западном обществе. В данной работе рассматриваются всякие проявления русского национализма после распада СССР, в основном 1990-х годов. На основе характеристик национализма, данных в предыдущей главе, современный русский национализм можно определить как идеологию, политику и массовые чувства, стремящиеся к государственности, которую составляет главным образом русский народ (в узком смысле) или в которой ему отводится главенствующая роль (в более широком смысле). В русском национализме так же, как в каком-либо другом виде национализма, ключевым моментом выступает образ «другого» (и соответственно дихотомический образ мыслей) и его обычный, «банальный» характер. При этом следует оговориться, что «русский народ», когда употребляется в политическом контексте, чаще всего является семантическим синонимом «русской нации», безотносительно к тому, сложившаяся она или нет Это уже другой вопрос, притом чрезвычайно спорный, тем более что он непосредственно не касается основной темы данной работы..

Эти два понимания современного русского национализма - в его узком и широком смыслах - составляют две его основные ветви и отличительные черты его характера. Первая ветвь современного русского национализма сводится к простому лозунгу «Россия для русских» и именуется этническим русским национализмом. А вторая характеризуется её ориентированностью на государство (не без этноцентристских мотивов), но из-за гипертрофированное™ этой ориентации она не без оснований часто называется не просто государственным национализмом, а скорее государственническим (либо державническим, либо даже империалистическим). О государственническом и этническом характерах современного русского национализма речь пойдёт подробно в последующих параграфах.

Здесь, что ещё важнее, как говорит французский историк и политолог М. Ларюэль, цитируя И. Гримберга, подобное деление на две тенденции современного русского национализма «должно быть детальнее и не может быть использовано как полноценное объяснение или иметь определяющее значение» Ларюэль M. Идеология блока «Родина» // Путями несвободы / Сост. A.M. Верховский. М.: Центр «Сова», 2005. С. 43.. Многие руссконационалистические организации и движения в современной России делают попытки найти точки соприкосновения между двумя тенденциями, в той или иной степени имеют элементы обоих течений, тем самым носят смешанный характер. В том же духе российские авторы утверждают, что и государственный (российский), и этнический (русский) вид национализма не изолированы, а в риторике каждого из этих видов можно встретить идеи и мысли другого вида Дробижева Л.М., Аклаев А.Р., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов. М.: Мысль, 1996. С. 57.. Ряд исследователей также отмечает, что «для России не подходит известная дихотомия основных типов национализма - этнического и гражданского» Chulos, J. Chris, Piirainen T. Introduction II The Fall of an Empire, the Birth of a Nation / Ed. Chris J. Chulos, T. Piirainen. Aldershot (Hants.): Ashgate, 2000. P. 5.. То, что многие учёные уже заметили по поводу гибкого, динамичного характера нации, вполне приложимо и к двум основным направлениям русского национализма, проявляющимся в нынешней российской политической жизни.

Что касается причин возникновения русского национализма после 90-х годов, то ему можно дать несколько объяснений. При каждом объяснении нельзя не отметить определяющую роль, которую играет то, что досталось России в наследство от СССР, и новые политические, социально- экономические, духовно-культурные условия и обстоятельства.

Во-первых, возникший идеологический вакуум после разрушения социалистической идеологии наряду с распадом Советского Союза служит одной из причин появления русского национализма в постсоветской России. В советский период не только социалистическая идеология, будучи официальной идеологией государства, но и основанная на ней политическая, социально-экономическая система пронизывала все сферы жизни людей. В таких обстоятельствах быстрый, внезапный переход государственного строя означал для многих потерю смысловых, ценностных ориентиров и образовал значительный пробел в мощной внутренней идеологии, который должен был быть как-то восполнен. Сразу после ухода социалистической идеологии с политической арены демократы-реформаторы попытались заполнить этот идеологический вакуум либерально-демократической идеологией, но сделать этого не удалось. Так сложилась в посткоммунистической России та ситуация, в которой уже исчезла одна доминирующая идеология, а другой пока ещё не удалось сменить её. Но при этом остаётся открытым вопрос о том, почему не какая-либо другая идеология, а именно национализм должен прийти на смену социалистической идеологии. Этот вопрос следует рассмотреть во взаимосвязи с другими социально-политическими явлениями, происходившими в России в последнее десятилетие минувшего века.

Во-вторых, можно найти один из истоков возникновения современного русского национализма и в вакууме идентичности, в «кризисе идентичности» (или, по словам социолога и ведущего научного сотрудника Аналитического центра Юрия Левады Л.Д. Гудкова, в «кризисе русского самосознания» Гудков Л.Д. Русское национальное сознание: потенциал и типы консолидации // Куда идёт Россия?.. Альтернативы общественного развития / Под общ. ред. Т.Н. Заславской, Л.А. Арутюняна. Т. 1. М.: Интерпракс, 1994. С. 176.), тесно связанном с идеологическим вакуумом. Советская власть монополизировала всё идеологическое поле и тем самым создала своего рода «мобилизационное общество», в котором даже личностная идентификация людей не могла быть свободной от идеологической нагрузки и государственнических представлений. Стоит отметить, что вакуум идентичности характерен не только для посттоталитарной России, но и вообще для стран, испытывающих переход от одного типа политической системы к другому, поскольку в ходе перехода разрушаются прежние социальные связи и старые традиционные ценности, а новые вскоре не устанавливаются. Но в российском социуме, на который продолжает действовать советское наследие - опыт «институционализации (огосударствления) этничности» и образ «врага», - кризис идентичности приобретает особое значение.

«Институционализация (или территориализация) этничности» означает целенаправленные усилия со стороны советского государства по созданию институтов внутренних национально-государственных образований на основе национально-территориального принципа государственного устройства. Такая советская национальная политика не могла не накладывать свой отпечаток на дальнейшее политическое развитие общества. То есть под её воздействием национально-государственная идентичность могла стать организующим принципом социального восприятия людей. А когда вместе с распадом СССР исчез предмет самоидентификации советских людей - «новая историческая общность людей - советский народ», - тогда прибегали к этнонациональным общностям в поисках своей новой идентичности как нерусские, так и русские, что выступает как питательная среда для возникновения русского (но не только русского, разумеется) национализма в постсоветской России.

Между прочим, такое обращение к этнической идентичности было в определённом смысле неизбежным и естественным следствием нестабильного психологического состояния людей в обществе, переживающем сложный процесс трансформации социально-политической системы. Как говорят российские социологи, в постсоветском обществе многие люди «испытывают ежедневно чувство тревоги, психологического напряжения. Этническая общность в такой ситуации воспринималась стабильной нишей, в которой человек чаще всего мог рассчитывать на понимание и поддержку» Дробижева Л.М., Аклаев А.Р., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Указ. соч. С. 50..

Образ «врага» мог настойчиво встраиваться в сознание советских людей в связи с тем, что советское общество существовало в условиях «враждебного окружения», в режиме обстановки «осаждённой крепости». По поводу продолжающейся устойчивости и действенности такого советского склада мышления в постсоветских реалиях Л.Д. Гудков отмечает, что «категория «врага» играет главную роль в организации композиции (национальной идентичности россиян), придаёт ей целостность и устойчивость» Гудков Л.Д. Структура и характер национальной идентичности в России // Он же. Негативная идентичность. Статьи 1997-2002 годов. М.: Новое литературное обозрение, «ВЦИОМ-А», 2004. С. 156., то есть приобретает особое значение для анализа структуры и особенностей национального самосознания в нынешнем российском обществе. И без того образ «врага» (или «другого» в широком смысле) сам по себе является, как уже было изложено в предыдущей главе, одной из важных структурообразующих составляющих национализма и националистических настроений. В том же духе российская исследовательница Е.В. Михайловская утверждает, что «образ врага России - одно из ключевых понятий националистической схемы мира»Верховский A.M., Прибыловский В.В., Михайловская Е.В. Национализм и ксенофобия в российском обществе. М.: Панорама, 1998. С. 113.. При этом следует обратить внимание на то, что поиск образа «врага» активно происходит именно в период кризиса идентичности. В этой связи российский политолог H.H. Фирсов заявляет, что «образ врага - естественный элемент архаического сознания, помогающий индивидууму ориентироваться в условиях кризиса, когда принятые способы идентификации не могут функционировать нормально», и что он «выполняет компенсаторную функцию, консолидируя общность «мы» для решения какой-либо проблемы, не зависимой от её реальности или вымышленное, но от которой зависит сама жизнь»Фирсов H.H. Современные политические партии и архетипы коллективного бессознательного // Современная политическая мифология: содержание и механизмы функционирования / Сост. А.П. Логунов, T.B. Евгеньева. М.: РГГУ, 1996. С. 66..

Третье объяснение - это некомпетентное, неэффективное проведение реформы и сопутствующее ему ухудшение экономической ситуации в

стране после краха советской системы и появления новой России. Ведь на протяжении всех 1990-х годов Россия испытывала серьёзные экономические трудности: уменьшение экономических размеров страны, массовое обеднение населения и прежде всего русского населения, резкий рост безработицы, всё увеличивающийся разрыв между верхними и нижними слоями общества, периодически повторяющие невыплаты зарплат и пенсий, а также такие масштабные экономические кризисы, как дефолт 1998 года. Такая кризисная экономическая ситуация и происходящее отсюда социальное неблагополучие большинства населения играют весьма существенную роль в формировании чувств неудовлетворённости, настороженности и разочарования Паин Э.А. Между империей и нацией: Модернистский проект и его традиционалистская альтернатива в национальной политике России. 2-е изд., доп. М.: Новое издательство, 2004. С. 109.. Как отмечает российский политолог Н.С. Мухаметшина, на территории бывшего СССР с середины 80-х годов, и особенно в 90-е годы, ряд объективных экономических и социальных причин подпитывал «массовые этнические фрустрации» Мухаметшина Н.С. Трансформации национализма и «символьная элита»: российский опыт. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2003. С. 3.. Сюда можно отнести и такой факт, как усугубляющийся демографический кризис русского народа.

Такие обстоятельства заставляют людей искать «врага», на которого может быть направлено раздражение за бедность и которому можно приписывать вину за неудачи в экономике. То есть по мере усугубления экономических трудностей и восприятия реформ как неуспешных в посткоммунистической России, назревает недовольство масс народа, возрастает потребность в «другом», «враге», который считается воплощением «зла капитализма», кто бы ни стал этим воплощением. Так образ «врага» воспроизводится, актуализируется в российском контексте в связи как с кризисом идентичности, так и с тяжёлыми экономическими процессами в стране и возникающими в этих процессах «массовыми фрустрациями», расстройствами. Подобное положение дел можно рассматривать как показатель повышенного уровня националистических настроений в российском обществе.

И наконец, напряжённая этнополитическая обстановка на постсоветском пространстве выступает в качестве одной из предпосылок возникновения современного русского национализма. Этнополитическую ситуацию России в последнее десятилетие XX века можно охарактеризовать как «активизацию этнических меньшинств» Паин Э.А. Указ. соч. СС. 31-38.

Под термином «этнические меньшинства» автор подразумевает «не только диаспоральные группы, но и так называемые «титульные народы» республик и национальных округов России», то есть все нерусские народы России. в виде многочисленных этнополитических конфликтов и национальных движений, в том числе и сепаратистских.

Такое обострение этнополитических отношений обусловлено преимущественно тем обстоятельством, что «амбивалентная советская национальная политика» вызывала недовольство как у русского народа, так и у нерусских народов О настроениях недовольства, чувствах утраты и унижения русского народа и связанном с ними характере современного русского национализма речь пойдёт в четвёртом параграфе данной главы.. В связи с советской национальной политикой, российский учёный В.А. Тишков утверждает, что политика большевиков в национальном вопросе была «двойственна и противоречива», существовал «огромный разрыв между идеей и её реальным воплощением, между ожиданиями и практическими итогами» Тишков В.А. Национальности и национализм в постсоветском пространстве (исторический аспект) // Этничность и власть в полиэтничных государствах: Материалы международной конференции 1993 г. М.: Наука, 1994. С. 21.. Здесь речь идёт о том, что большевистская власть делала попытки формирования новой нации - советского народа - и одновременно проводила противостоящую этим усилиям политику реализации этнических ценностей - «территориализации этничности». Вопреки многим благовидным декларациям, которые как будто поддерживали национальные движения среди нерусских народов, советская политика в отношении национальностей была, на самом деле, подчинена главной идеологической доктрине - реализации официальной концепции «слияния наций» и конструированию единого, однородного «советского народа» Там же. С. 22., так же как в марксистко-ленинской теории нации национальное, в конечном счёте, подчинено классовому. Вместе с тем за декларированным «социалистическим федерализмом» на самом деле закреплялась «своеобразная иерархия этнонациональных образований» В.А. Тишков по этому поводу говорит: «Крупные (более 100 тысяч человек) и более модернизированные группы стали называться нациями, а более мелкие - народностями. Именно первые имели право на создание своей государственности в виде союзных или автономных республик, а для других предусматривались национально-административные образования более низкого статуса».

Тишков В.А. Национальности и национализм в постсоветском пространстве. С. 18. Профессор Висконсинского университета (США) A.M. Хазанов называет это «иерархией автономного статуса (союзные республики - ССР, автономные ССР - АССР, автономные области)».

Khazanov, Anatoly М. Ethnic Nationalism in the Russian Federation // Daedalus. Summer 1997. Vol. 126. №3. P. 127., которые имели разный уровень модернизации населения и его политической консолидации, даже там, где культурная и политическая общность формировались не на этнических, а на религиозных или региональных основах в течение длительного исторического периода.

В этом контексте можно понимать политику создания этнонациональных образований или вышеуказанную «институционализацию этничности», проведённую советским строем. Проводя эксперимент так называемого «национально-государственного строительства», большевистская власть давала достаточно крупным народам статус союзных (ССР) или автономных республик (АССР), на территории которых данные народы объявлялись «коренными» или «титульными» нациями, что в дальнейшем приводило к зачаткам этнического национализма, к его сосуществованию с официальной доктриной пролетарского интернационализма.

Что ещё важнее, такие процессы национально-государственного строительства в СССР сопровождались некоторыми этническими депортациями, репрессиями против ряда национальностей прежде всего во время второй мировой войны, а также произвольным размежеванием этнонациональных границ по экономическим или часто волевым, субъективным соображениям или в связи с борьбой за власть и в партии, и в стране в целом. В результате эти процессы неминуемо оставляли в исторической памяти народов физическую и моральную травмы, порождающие «обиды, противоречия и соперничество между группами, особенно в условиях социальных лишений и произвола властей разного уровня». Такие травмы и проблемы зачастую подавлялись властью и не могли всплыть на поверхность политической жизни советского государства, а вырывались наружу позднее, в условиях ослабления централизованной власти и эпохи «парада суверенитетов». Так, в канун распада Советского Союза и в первые годы постсоветской России заметна была активность нерусских народов, в процессе которой они обычно переносили грехи советского режима на этническое большинство, то есть на русское население и всё больше относились к нему негативно. Подобная «активность одних этнических общностей, несомненно, оказывает заражающее и провоцирующее влияние на другие, активизирует их», что является одной из причин возникновения современного русского национализма.

Что касается националистических настроений на бытовом уровне в современном российском обществе, то стоит особо отметить значительное влияние чеченской войны на распространение и рост националистических, ксенофобских эмоций и взглядов в стране Здравомыслов А.Г. Национальный вопрос и демократизация российского политического пространства // Куда пришла Россия?.. Итоги социетальной трансформации / Под общ. ред. Т.И. Заславской. М.: МВШСЭН, 2003. С. 205.

Однако подчёркивая маргинальное положение, занимаемое русским национализмом в сегодняшней России, профессор И.В. Малыгина излагает противоположное мнение: «Затянувшееся военно-политическое противостояние России и Чечни в наименьшей степени задело национальные чувства россиян». Дальше она говорит, что «враждебности к чеченскому народу русские в массе своей не испытывают». Однако её положение противоречит результатам научных исследований Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), как показано далее.

Малыгина И.В. Национализм как форма культурной идентичности и его российская специфика // Общественные науки и современность. 2004. № 1. СС. 151-152.. В этом отношении весьма показательны результаты многолетних социологических исследований, регулярно проводимых ВЦИОМ, которые подтверждают следующий факт: если в 1989 году большинство опрошенных (49%) полагало, «зачем искать врагов, если корень наших бед и ошибок в нас самих?» (на существовании врагов настаивали 12-17%), то в 1999 году, когда произошла серия терактов и началась вторая чеченская война, 65% россиян утвердительно ответили на вопрос, есть ли враги у России. При этом особенно вторая чеченская война сопровождалась массовой консолидацией, агрессивной реакцией и негативной мобилизацией против чеченских террористов, в отличие от первой, которая велась силовыми структурами и руководством страны при молчаливом неодобрении или даже пассивном сопротивлении общества. Между прочим, чеченская война сыграла определённую роль не только в ухудшении межнациональных отношений, но и в ослаблении базы массовой поддержки власти, способствующем расширению ареала влияния русского национализма Tuminez, Astrid S. op. cit. PP.226-227.. Что касается народов, вызывающих у российского населения негативные ассоциации, то в группу народов, по отношению к которым доля негативных оценок за восемь лет наблюдений ВЦИОМ начиная с 1995 года составляла не меньше 20% от числа опрошенных, входили представители всех кавказских национальностей - в первую очередь чеченцы, затем азербайджанцы, армяне и грузины.

Все эти эмпирические данные, полученные в ходе массовых общероссийских опросов, свидетельствуют о росте ксенофобии, особенно античеченских (и шире антикавказских) настроений в связи с проведением чеченских военных кампаний. В том же контексте российский историк и политолог К.Г. Холодковский утверждает, что «то, что происходит в Чечне, может послужить консолидации державно-националистических элементов» тем, что «власть сделала своей главной опорой силовые структуры, открыто отдала предпочтение силовому решению сложных, запутанных вопросов» Холодковский К.Г. Социальные и социально-психологические предпосылки фашизма // Нужен ли Гитлер России? По материалам Международного форума «Фашизм в тоталитарном и посттоталитарном обществе: идейные основы, социальная база, политическая активность», Москва, 20-22 января 1995 года / Сост. В.И. Илюшенко. М.: ПИК, 1996. СС. 113-114.. Ведь вообще война по своей сущности предполагает наличие врага, поэтому во время войны, как правило, возрастают и превалируют националистические настроения в стране. Более того, чеченская война, по словам Э.А. Паина, - это и «следствие незавершённости и непоследовательности реформы федеративных отношений и неопределённости этнической политики», и одновременно «системный фактор в жизни нашего общества, влекущий за собой множество следствий» Паин Э.А. Указ. соч. С. 111..

Одной из общих черт программ и концепций «национал-патриотов» (русских националистов в широком значении) является, прежде всего, критическое или часто враждебное отношение к Западу (антизападничество в той или иной степени). Как уже отмечалось, черты дихотомического образа мыслей и, соответственно, образа «другого» отличают и современный русский национализм. «Запад», понятие которого весьма разнообразное и расширяющееся, чаще всего попадает в этот образ «другого» для масс людей в целом, и для русских националистов в частности под влиянием как традиционной подозрительности в отношении Запада, так и новой политической ситуации, в которой отношения с Западом имеют существенное значение. При этом образ Запада, как и любой образ «другого», мыслится в сознании людей неоднозначно По словам научных сотрудников Института мировой экономики и международных отношений РАН (ИМЭМО РАН) В.В. Лапкина и В.И. Пантина, ««образ Запада» чрезвычайно многозначен и противоречив; в действительности в сознании россиян существует не один, а множество образов Запада».

Лапкин В.В., Пантин В.И. Образы Запада в сознании постсоветского человека // Мировая экономика и международные отношения. 2001. № 7. С. 68. - и как недостигаемый образец, воплощение благополучия, и как средоточие всех пороков, главный источник зла. Этот образ Запада слегка превращается в образ «врага» (антизападные установки) в представлениях русских националистов не просто потому, что вообще национализм обязательно включает в себя образ «другого», тем более в трудные, критические периоды истории - образ «врага».

Антизападничество русских националистов обусловлено, с одной стороны, тем, что они позиционировали себя как оппозиционные силы уже с момента появления новой России, когда власть декларировала и проводила прозападную, либерально-демократическую политику, приведшую к столь негативным результатам. В начале последнего десятилетия минувшего века, когда коммунистическая и националистическая оппозиция противостояла ельцинскому режиму с прозападной ориентацией, русские националисты, как полагается, принимали Запад за «врага» отчасти по политическим мотивам. С другой стороны, это было отражение антизападных настроений в массах, нараставших с середины 90-х годов в связи с разочарованием населения в радикальных реформах, в либеральных ценностях, в ассоциирующемся с ними Западе и в его политическом курсе, который вначале казался ориентированным на равноправные, доброжелательные отношения с Россией. Здесь следует отметить, что антизападничество русских националистов, по меньшей мере во второй половине 90-х годов, не влияло на усиление антизападных настроений народа, а наоборот, оно было своего рода ответом на уже имевшиеся, усиливавшиеся антизападные тенденции в общественном мнении России. Таким образом, антизападничество является и значимым, обязательным элементом самоопределения русских националистов, и практическим инструментом их самоутверждения на быстро меняющемся российском политическом поле.

Ещё одним из идеологических факторов, объединяющих всех русских националистов, является их стремление к авторитарному правлению или тоска по «твёрдой руке». Национализм сам по себе, по словам учёного А.К. Дегтярева, «содержит явно выраженные авторитарные интенции, поскольку отрицает личную политическую ответственность и практически не отвечает на вопрос о личных политических правах и свободах» Дегтярев А.К. Идеология национализма: социокультурный подход. Автореф. дис.... д-ра филос. наук. Ростов н/Д, 1998. С. 29.. Кроме того, склонность русских националистов к авторитарным ценностям во многом связана с эволюцией общественного сознания в сторону поддержки авторитаризма. Такие возрастающие авторитарные тенденции в России, говорят российские социологи A.A. Галкин и Ю.А. Красин, можно объяснить и «инерционной данью многовековой традиции автократического правления, закреплённой в особенностях политической культуры и социальной психологии», и объективными условиями - экономическими, социальными, политическими, культурно-ценностными, - питающими эти тенденции. При этом авторы делают акцент на воздействии меняющихся обстоятельств, способствующих созданию климата, благоприятного для утверждения авторитарного правления. В такой ситуации, с одной стороны, русским националистам в качестве одной из оппозиционных политических сил приходилось сколько-нибудь отвечать авторитарным настроениям масс, а с другой, они сами пытались извлечь политическую выгоду из этих тенденций. С самого начала появления новой России правящая элита осуществляла либерально-демократические преобразования, которые в массовом сознании отождествлялись с неэффективностью, безответственностью и даже разгулом преступности. Так что русские националисты, как и коммунисты, в противовес либерал- демократам выбирали авторитарную модель власти как альтернативную демократии форму правления для получения массовой поддержки, а их выбор действительно способствовал в определённой степени укреплению их позиций как оппозиционной силы на политической арене современной России.

Подытоживая вышеизложенное, можно констатировать, что есть несколько условий и предпосылок, необходимых для возникновения современного русского национализма: идеологический вакуум; кризис идентичности; экономические трудности в ходе реформ, обнищание населения и вытекающий отсюда рост массовых недовольств населения; обострённая этнополитическая ситуация внутри и вокруг России, в том числе и «чеченский синдром» Подробнее об этом см.: Паин Э.А. Указ. соч. СС. 111-112.. При этом весьма важно иметь в виду тот факт, что «прошлое бросает длинную тень на настоящее» России, как высказывается в теории «наследия прошлого», которая является одним из теоретических подходов, нацеленных на попытку выявить основные условия и факторы посткоммунистической трансформации Подробнее о двух основных подходах - о теории «наследия прошлого» и теории «императивов либерализации» см.: Дробижева Л.М., Аклаев А.Р., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Указ. соч. СС. 39-45.. То есть в российской действительности всё ещё сильны мотивы и представления, идущие от советского прошлого, советской институциональной системы: «институционализация этничности» и связанная с ней ориентированность людей на этническую идентичность; устойчивость образа «врага» в сознании людей; «амбивалентная советская национальная политика» и вызванное ею недовольство многих народов. Такие предпосылки и унаследованные от прошлого факторы в их том или ином сложном сочетании в политических, социально-экономических, психологических условиях современной России играют определяющую роль в формировании современного русского национализма. И русские националисты, независимо от того, государственнические они или этноцентристские, либо в соответствии с массовыми чувствами, потребностями населения, либо в своих политических целях, имеют общие черты характера - антизападничество и стремление к авторитарному правлению.

2.2 Государственничество современного русского национализма

Одной из отличительных особенностей современного русского национализма и одновременно одним из его двух основных видов является государственничество, которое наблюдается даже в его этноцентристских, экстремистских вариациях Например, одна из крупнейших радикальных, этноцентристских организаций, Русское национальное единство (РНЕ) считает, что «механизмом обеспечения жизнедеятельности русской нации является государственное устройство». Это отражает условное признание ею важности государственного аппарата и её государственническую ориентацию. Основы социальной концепции ВОПД РНЕ.. Как уже отмечалось в предыдущем параграфе, это связано с тем, что современный русский национализм нельзя чётко разделить на две основные ветви - государственническую и этноцентристскую, а оба типа и характера современного русского национализма переплетаются и дополняют друг друга в его отдельном проявлении. По поводу сильной ориентированности русского национализма на государство Н.С. Мухаметшина заявляет, что самой характерной чертой русского национализма и обязательной парадигмой в идеологии всех националистических организаций является «государственность». По её мнению, в программах общественно- политических организаций и партий националистической направленности «с восстановлением экономического, политического, международного могущества российского государства связываются перспективы русской нации» Мухаметшина Н.С. Указ. соч. С. 164..