Особенности русского национализма в современной России

Однако то, что современный русский национализм имеет государственнический характер, отнюдь не означает, что русский национализм тождествен государственничеству. Любой национализм имеет ориентацию на государственность как его политическую составляющую, тем самым неизбежно входит в определённое соприкосновение с государственничеством. Но в случае русского национализма необходимо провести разграничение и уточнение государственничества, потому что в это понятие возможно вкладывать разные значения. Если речь идёт о государственничестве с ориентацией собственно на «российскую» государственность, основанную на принципе предоставления равных прав разным народам, то этот тип государственничества не причисляется к русскому национализму (его можно рассматривать как российский национализма), поскольку русский национализм сам по себе содержит в себе акцент на «русских» мотивах «Возрождение России, - говорит Н.С. Мухаметшина, - не мыслится без возрождения русского народа» в русском национализме. Там же. С. 164. хотя бы в неявном виде. Другими словами, только когда этнические русские константы так или иначе фигурируют в государственничестве, тогда его можно считать имеющим отношение к русскому национализму.

При этом важно отметить, что линия размежевания между «российским» и «русским» проходит не всегда чётко. Это обусловлено прежде всего тем историческим обстоятельством, что государственность в России складывалась как многонациональная и российская в течение долгого времени, в процессе её становления протекала тенденция ставить знак равенства между «русским» и «российским». Такая невысокая степень дифференциации между «русским» и «российским» может служить прикрытием для того националистического крыла, которое, выдвигая на передний план идею российской государственности, на самом деле делает завуалированные руссконационалистические утверждения. Вследствие этого отличить государственников-националистов от российских государственников и этноцентристских националистов - это представляется весьма сложным и тонким вопросом.

Для конкретного анализа государственничества современного русского национализма следует рассмотреть взгляды русского народа и влиятельных общественно-политических деятелей националистического направления и выявить, каким образом государство изображается в их представлениях.

По данным широкомасштабного исследования, проведённого Институтом социологического анализа в 1996 году, 21% населения России составляют державники, которые считают, что Россия должна быть сильной военной державой, но не традиционной при бедном народе, а цивилизованной и процветающей. Их понимание державности отличается от традиционного тем, что они желают мощного в военном отношении государства, но не имперского или коммунистического типа. При этом весьма характерно, что в составе русских националистов (их доля среди населения в целом - 16%) державников больше, чем сторонников какой- либо другой политической идеологии Кутковец Т.И., Клямкин И.М. Русские идеи // Полис. 1997. № 2. СС. 132-135.. Такие результаты опроса, на наш взгляд, доказательно свидетельствуют о возможной связи русского национализма и державничества, приверженность к которому составляет ядро государственнической идеи, о характере и уровне государственнических настроений среди населения.

Председатель Ассоциации по комплексному изучению русской нации (АКИРН) Е.С. Троицкий делает особый акцент на важности воссоздания русской государственности, необходимости государственного могущества и смысле восстановления русскости Троицкий Е.С. Государство - этнополитический статус русского народа // Русская нация и государство / Сост. Е.С. Троицкий. М.: АКИРН, 2002. СС. 37-76.. Упоминая, что соборность - это церковная (православная) и вместе с тем социально-политическая ценность, он доходит даже до того, что утверждает, что концепция соборности необходима как доктрина державного единства Российской Федерации, и что эта соборная (объединяющая и консолидирующая) роль принадлежит именно русскому народу Троицкий Е.С. Теоретические и политические аспекты изучения соборной роли русского народа в многонациональной России // Русская нация: историческое прошлое и проблемы возрождения / Сост. Е.С. Троицкий. М.: АКИРН, 1995. СС. 3-28.. Тем самым он не только предполагает существование коллектива в государственной или державной форме, но и принимает такую державную государственность как должное, само собой разумеющееся и вполне оправдывает устремления к её построению.

Представитель политической партии «Евразия» А.Г. Дугин полагает, что единственный оптимальный вариант существования России - это существование в качестве великой мировой державы, и что Россия должна стать ядром новой континентальной конструкции. Под этим образованием неоевразиец Дугин разумеет «Евразийский Союз» - пространство, объединяющее Европу и Азию Дугин А.Г. Выступление на I учредительном съезде политической партии «Евразия» // Основы евразийства. М.: Арктогея-Центр, 2002. СС. 50-51, 59.. При этом он подчёркивает, что «русский народ является в евразийстве центральным» и русские - «этнос мессианский» Там же. С. 62., тем самым не скрывает своих националистических воззрений. Дугин исходит из отчасти заимствованной у западных мыслителей, отчасти своей собственной геополитической теории, основной постулат которой заключается в утверждении об «извечном противостоянии», о непримиримой, неизбежной конфронтации морской цивилизации (атлантизм) с сухопутной (континентализм, евразийство) Подробнее о геополитической концепции и мировоззрении А.Г. Дугина см.: Parland T. op. cit. PP. 121-137; Дугин А.Г. Основы геополитики. Геополитическое будущее России. М.: Арктогея, 1997.. Считается, что его идеи не только очень модны в определённых интеллектуальных, армейских кругах, но и в большей или меньшей степени вдохновляли и влияли на заметных представителей русского национализма, таких как Эдуард Лимонов, Геннадий Зюганов или Владимир Жириновский Ларюэль M. Александр Дугин, идеологический посредник // Цена ненависти. Национализм в России и противодействие расистским преступлениям / Сост. A.M. Верховский. М.: Центр «Сова», 2005. СС. 226,235.. В общем весьма активную, разностороннюю - политическую, авторскую и редакторскую - деятельность идеолога Дугина можно считать «стремлением к совмещению принципов различных идеологических платформ», особенно к «слиянию различных доктрин праворадикального политического спектра» Там же. С. 226.

В этой связи российский политолог А.Б. Шатилов говорит, что в ранних работах А.Г. Дугина «ощущаются импульсы к сближению неоеразийства как с еврейским правым радикализмом 20-30-х годов, так и с его современными интеллектуальными ответвлениями в лице «новых правых»».

Шатилов А.Б. Геополитическая модель классического евразийства и её современные мифологические интерпретации // Современная политическая мифология. С. 84..

Наиболее влиятельный и успешный популист-националист, лидер Либерально-демократической партии России (ЛДПР) В.В. Жириновский заявляет о себе как об империалисте, державнике, формулируя свою геополитическую доктрину как последний «бросок» на юг. В своей империалистической схеме он утверждает необходимость «выхода России к берегам Индийского океана и Средиземного моря», тем самым «обретения четырёхполосной платформы», при этом не исключая возможность совершения боевой операции. Такая грандиозная геополитическая формула означает не что иное, как призыв к созданию огромной империи, имеющей безопасные, стабильные границы во всех направлениях. По словам российских социологов, тенденция, представляемая ЛДПР и её лидером, - это «ориентация на создание российского национального государства как государства русского и его максимальное расширение в этом качестве, в том числе и с помощью силовых методов», то есть «имперская идеология в её этническом варианте» Клямкин И.М., Лапкин В.В. Русский вопрос в России // Полис. 1996. № 1. С. 81..

Элементы националистического дискурса или «сползание в национализм» государственническош типа можно усмотреть даже в Г.А. Зюганове, главе Коммунистической партии Российской Федерации (КПРФ), которая являлась самой большой и организованной партией в России до выборов 2003 года. У Зюганова и его сторонников обнаруживается «инерционное проявление советского типа массового сознания» - «тот психологически-бытовой национализм, который существовал под идеологической оболочкой «социалистического интернационализма» и позволял русским ощущать свою принадлежность к этническому большинству, поддерживал их имперское самосознание, обосновывал в их глазах право называться «старшим братом»» Там же. С. 90. Это подтверждается статьей Г.А. Зюганова, в которой он говорит, что русский народ - «народ, создавший грандиозное государство между трёх океанов, объединивший сотни других народов, защитив их от вымирания», и что русский народ «от века» является «главным державообразующим этносом России». Зюганов Г.А. Русский социализм - ответ на русский вопрос // Правда. 2006. 6 июня.. Кроме того, лидер коммунистов, основываясь на геополитической, евразийской модели противостояния «морской» (США) и «континентальной» (Россия) цивилизаций, настаивает на восстановлении державной государственности, то есть на возрождении обновлённого союза при условии развития этого процесса естественным путём, на добровольной основе Зюганов Г.А. За горизонтом. М.: Информпечать, 1995. СС. 36-53, 84-95.. И поэтому есть основания утверждать, что Зюганов - если не последовательный, то прагматичный, более или менее умеренный государственник-националист, придерживающийся державнических взглядов В текстах и выступлениях Г.А. Зюганова можно встретить, хотя и нечасто, националистические, дуалистические и даже конспирологические штампы и клише, такие как «геноцид русского народа», «глобальное противостояние двух держав», «программа разрушения российской государственности», «организация санитарного кордона», «пятая колонна» и т. д., особенно когда тема к этому располагает (например, Чечня). Между прочим, особый интерес представляет то, что СССР для лидера коммунистов не является искомым идеалом России, а идеальная Россия отыскивается в досоветских временах.

См.: Parland T. op. cit. PP. 95-101, 137-145; Верховский A.M., Прибыловский В.В., Михайловская Е.В. Указ. соч. СС. 160-167; Верховский A.M., Михайловская Е.В., Прибыловский В.В. Политическая ксенофобия. Радикальные группы. Представления политиков. Роль Церкви. М.: Панорама, 1999. СС. 134-142..

Судя по этому, можно констатировать, что среди русского населения, теоретиков, публицистов и политиков националистического толка есть такие люди, которые выдвигают на первый план скорее ценности укрепления государственного могущества и воссоздания некоей великой державы (или империи) на основе лидирующей роли русского народа, чем чисто этнические русские мотивы Их идея называется «русским национализмом с его мощным государственническим пафосом».

«Русский фактор» в российской политике. Доклад Департамента политических проблем Фонда «Реформа» под руководством А. Миграняна при участии А. Елыманова, А. Рябова, В. Соловея // Независимая газета. 2000. 14 июня.. Они именуются в целом государственниками-националистами, а зачастую обогащают свой идеологический арсенал этнонационалистической риторикой, что показывает свойственную современному русскому национализму совместимость, сочетаемость государственническош и этноцентристского моментов. Хотя между ними имеются разногласия во взглядах на разные конкретные вопросы, они вообще сходятся во мнениях о приоритете создания и сохранения «сильного государства» при относительно слабом акцентировании на этническом подходе к концепции нации О более подробной характеристике государственничества, умеренного и агрессивного см.: Tuminez, Astrid S. op. cit. PP. 191-195.. Иными словами, из националистского проекта строительства «нации-государства» они придают первенствующее значение компоненту государства, при этом не забывая о центральном месте русского народа в этом государстве. В их взглядах русский национализм вплетается в контуры российского державного национализма, выступает как патриотизм.

Государственники-националисты расходятся во мнениях по многим конкретным вопросам, имеющим ключевое значение для их концептуальных построений. Например, это вопрос о том, на какой тип государства ориентироваться - либо на Российскую империю, либо на СССР, либо на новый союз, состоящий из тех или иных бывших советских республик. Мало того, у них нет единого мнения об определении нации, то есть они нередко колеблются между понятиями русской и российской нации и в любом случае не в состоянии чётко определить, кто должен входить в состав собственной нации Такое неопределённое понимание нации отличает не только государственников- националистов, а является общей чертой русских националистов. В этой связи политолог A.M. Верховский говорит: «Национал-патриоты всегда акцентируют тему «русского народа», понимаемого то как этнические русские, то как русские, украинцы и белорусы, то как представители всех «коренных» народов современной России или даже СССР». Верховский A.M. Радикальные националисты в России в начале 2000 года. Доклад, представленный в Университете Калифорнии в Дэвисе 23 февраля 2000 г.. Тем не менее почти все они разделяют мнение о том, что Россия должна стать великой державой с территориальной целостностью и высокоразвитой культурой, что не только русские, но и украинцы и белорусы, по крайней мере, должны объединиться в состав единой нации, и что патриотизм должен лечь в основу российской государственности и нравственных ценностей народа. Если речь идёт об их предпочитаемой политической системе, то можно сказать, что в общем они отдают предпочтение скорее авторитаризму, хотя при этом они не полностью отрекаются от демократических ценностей.

При этом следует отметить изменяющуюся в последнее время ориентацию на государство в территориальном отношении. Несмотря на то, что реставрация СССР в отношении территориальной ориентации - это всё ещё желание значительной части русского населения и главная платформа нескольких политических партий, в том числе и КПРФ, общее направление в настоящее время переходит к идентификации с Российской Федерацией Simonsen, Sven G. ор. cit.

Российские социологи также подтверждали такой факт уже в 1995 году на основе результатов общероссийского опроса, проведённого Фондом «Общественное мнение» (ФОМ) в том же году. Авторы утверждают, что «самоидентификация русских сегодня - это прежде всего идентификация с Россией как территориально-страновой общностью». Клямкин И.М., Лапкин В.В. Русский вопрос в России // Полис. 1995. № 5. С. 88. Основываясь на том факте, что по данным РНИСиНП большинство опрошенных (53.1%) «чувствуют себя гражданами России» (а только 15.5% - «гражданами СССР»), другие российские учёные ещё констатируют, что «в массовом сознании россиян происходит своего рода перелом в пользу примирения с произошедшими изменениями». Горшков М.К., Авилова A.B., Андреев А.Л., Вызов Л.Г., Давыдова Н.М., Здравомыслов А.Г., Петухов В.В., Тихонова Н.Е., Чепуренко А.Ю. Массовое сознание россиян в период общественной трансформации: реальность против мифов // Мир России. 1996. № 2. С. 82.. Соответственно, стремление к воссозданию империи или великой державы в качестве идеального для России государства заметно ослабевает, а тенденция к укреплению государственности России в качестве собственного государства постепенно усиливается не только среди русских националистов, но и в российском обществе в целом. Однако это отнюдь не означает, что государственничество как таковое теряет свою действенность и смысл в сегодняшних российских политических реалиях. Что касается нынешней ориентации на государственное строительство, то на смену реставрационной ориентации сейчас пришёл тезис о «сильном государстве», о «единой и неделимой России». Такое изменение представлений россиян целесообразно было бы рассматривать не столько как полный отказ от собственно государственнической идеи, сколько как трансформацию предмета их государственнической ориентации, происходящую в результате определённой адаптации к пятнадцатилетнему существованию новой России.

Теперь стоит рассмотреть вопрос о том, каким образом современный русский национализм носит шсударственнический характер. Известно, что в течение всей истории России государство занимало и занимает центральное место во всех областях жизни. Замечая, что ключевую, организующую роль в процессе воспроизводства нации играло и играет государство, российский политолог A.M. Юсуповский подчёркивает, что особенно «в России эта роль государства исключительна» Юсуповский A.M. Многомерная модель наций и национальных конфликтов // Взаимодействие политических и национально-этнических конфликтов. Ч. 1. М.: РНИСиНП, 1994. С. 131.. Останавливаясь на данном моменте, научный сотрудник Института США и Канады РАН Э.Я. Баталов утверждает, что «для традиционной российской политической культуры характерна ярко выраженная этатистская ориентация» Баталов Э.Я. Политическая культура России сквозь призму civic culture II Pro et Contra. 2002. Т. 7. № 3. С. 17.. И в этой связи ряд российских авторов говорит, что «русское сознание исторически складывалось прежде всего как государственническое» «Русский фактор» в российской политике.. Следует обратить внимание на то, из чего исходит и без того связь между государственничеством и современным русским национализмом.

Во-первых, с точки зрения наследства советского прошлого можно отметить продолжающееся влияние образа советских государственнических мыслей на постсоветский русский национализм. Как в эпоху Российской империи, так и в советский период государство выполняло функцию некоего ориентира в обыденной жизни людей и основы чувства социальной защищённости, несмотря на страстные попытки советской власти прервать имперское наследие. Упоминая о структуре русской национальной идентичности, Л.Д. Гудков отмечает, что один из тех механизмов организации советского общества, которые функционально значимы и для постсоветского периода, - это «гипертрофированный культ государства» как единственной институциональной формы общества Гудков Л.Д. Структура и характер национальной идентичности в России. С. 132.. Такую типично советскую систему социальных представлений и установок, по известному российскому социологу Г.Г. Дилигенскому, можно определить как «государственно- патерналистский синдром» Дилигенский Г.Г. Индивидуализм старый и новый (Личность в постсоветском социуме) // Полис. 1999. №3. с. 6.. По поводу подобной склонности россиян к государственничеству российский политолог М.Ю. Урнов говорит: «По укоренившемуся за 75 лет советской власти стереотипу люди хотят, чтобы за их благополучие отвечали не они сами, а государство». При этом следует оговориться, как уже упоминалось, что содержание сегодняшних государственнических представлений превращается в иное, чем советское, в новых политических реалиях России.

Исследователь стран СНГ С.А. Панарин подчёркивает важность приобщённости национализмов в СНГ к историческому наследию СССР, хотя не уделяет особого внимания проблеме русского национализма, а использует понятие национализм специально во множественном числе. Он указывает, что в националистических представлениях в постсоветском пространстве есть общее не только с представлениями большевистскими, но и с государственническими. Согласно его мнению, государственнические и националистические представления, кроме ориентирования на разные государственные проекты, тождественны, и потому от первых очень сильно зависят последние. В том же контексте этнополитолог Э.А. Паин высказывает своё мнение о том, что в массовых формах проявления русского национализма заметны признаки разлагающегося советского менталитета. Русский национализм, по его словам, «как и традиционно советский менталитет, проникнут духом патернализма - государственного покровительства по отношению к избранным группам». Далее учёный говорит, что русский национализм «государственен: так же, как и советское самосознание, он базируется на представлении о великой державе» Паин Э.А. Становление государственной независимости и национальная консолидация России: проблемы, тенденции, альтернативы // Мир России. 1995. № 1. С. 81.. Опираясь на аргументации обоих авторов, вполне можно утверждать, что советская государственническая ориентация и склад мышления продолжают оказывать значительное влияние на образование государственнического характера постсоветского русского национализма.

Во-вторых, речь должна идти о том, что слабое государственное управление до президентства В.В. Путина увеличивало привлекательность представления о могущественном государстве как естественную реакцию на ослабление властных структур. В обстоятельствах разложения прежних централизованных политических структур, недееспособности, некомпетентности новой власти и глубокого разочарования народа в этих политических процессах русский национализм с лёгкостью может связаться с государственническими настроениями, ибо он по своему существу всегда увлекается идеями о сильном государстве и о его сплачивающей, консолидирующей многонациональное общество роли В этой связи российский политолог В.Д. Соловей упоминает о «привлекательной государственнической доминанте русского национализма».

Соловей В.Д. Эволюция современного русского национализма (1985-1993 гг.) // Русский народ: историческая судьба в XX веке. М.: АНКО, 1993. С. 304.. При слабом государственном управлении, с одной стороны, власть то ли апеллирует к легко овладевающим широкими массами националистическим идеям и риторикам в целях получения поддержки народа и самолегитимации, то ли становится уязвимой для популистской активности со стороны националистской оппозиции. С другой стороны, разочаровавшийся в слабом управлении страной народ в поисках альтернативных ему ценностных ориентаций добровольно прибегает к довольно примитивным, не требующим особой рефлексии, а притягательным особенно в хаотическом состоянии страны националистическим, государственническим соображениям и лозунгам.

Одна из наиболее серьёзных исследовательниц русского национализма А. Туминез анализирует, что из трёх факторов, которые содействовали усилению агрессивного русского национализма в прошлом, в настоящее время только один - «резкая эрозия управления» - может способствовать его продвижению Два других фактора, которые могли бы способствовать развитию агрессивного русского национализма, по её мнению, это доминирующий политический дискурс - империалистский - и международная ситуация - угрозы извне и наступление кризиса.

Tuminez, Astird S. op. cit. PP. 12-16.. «Эрозия управления» в политической, экономической и социальной сферах России усугублялась по 1998 год, однако, как она справедливо отмечает, к исходу 90-х годов этого было недостаточно для политической победы экстремистских националистских сил. При этом она делает акцент на том, что использование властью насилия, включая вооружённые силы, во время конфронтации с Верховным Советом 1993 года и первая чеченская война (1994-1996), повлекшая многочисленные жертвы (в том числе среди мирного населения), привели к дискредитации власти и сокращению доверия к правительству, то есть к «эрозии управления» в политическом аспекте. Подобные проявления «эрозии управления», считает она, вполне могли бы действовать в пользу увеличения привлекательности русского национализма в сочетании с другими факторами. Таким образом, Туминез обращает должное внимание на роль фактора слабого государственного управления (по её словам, «эрозии управления») в появлении русского (государственнического) национализма, при этом замечая его ограниченность. И российские авторы также говорят, что «к ряду важных обстоятельств, которые способствовали подъёму русского национализма, в первую очередь следует отнести недееспособность и неэффективность российского государства, что не могло не стимулировать государственнические настроения, составляющие одну из основ русского национализма» «Русский фактор» в российской политике.

О недовольстве русских своим государством и возможном подъёме государственных настроений другие авторы так и пишут: «Привыкший к патерналистской опеке со стороны государства, постсоветский человек ждёт защиты и поддержки именно от государства, а не находя, неизбежно сосредоточивает своё внимание на непривычности и размытости самого образа нынешней российской государственности». Клямкин И.М., Лапкин В.В. Русский вопрос в России. 1995. С. 95..

Между прочим, следует отметить своеобразное соотношение между государственничеством русского национализма и коллективистским сознанием русского народа. Коллективизм представляет собой ориентации на включённость человека в коллектив, зависимость индивидуума от коллектива и подчинённость интересов отдельного человека интересам коллектива. Такие ориентации в той или иной степени выполняют функцию удовлетворения естественной человеческой потребности в принадлежности к какой-либо социальной группе, с которой индивид идентифицирует себя. По большому счёту, коллективизм присущ любому типу национализма. Ведь национализм как таковой, даже если он гражданский или либеральный, является той идеологией, которая предполагает априорное существование коллектива под названием нации, обеспечивает членов данной нации чувством принадлежности и выражает идею её политического самоутверждения. Таким образом, национализм сам по себе во многом соприкасается, перекликается с коллективизмом.

Говорят, что на протяжении многовековой истории России коллективизм складывался как одна из устойчивых, традиционных особенностей русского национального характера. В этом контексте ряд российских социологов, опираясь на данные многолетнего социологического мониторинга Института комплексных социальных исследований РАН (ИКСИ РАН, ранее - РНИСиНП), фиксирует, что в России существует «патриархально-коллективистская модель ценностей» как одна из двух устойчивых моделей ценностных систем Другая из них тяготеет к «постиндустриальной индивидуалистической модели и ценностям западного типа».

Изменяющаяся Россия в зеркале социологии / Под ред. М.К. Горшкова, Н.Е. Тихоновой. М.: Летний сад, 2004. С. 171.. Хотя в современной России подвергается сомнению само наличие русского коллективизма По крайней версии, которая опровергает наличие русского коллективизма, считается, что он придуманный, искусственный и спущенный «сверху».

Блехер Л.И., Любарский Г.Ю. Указ. соч. С. 134.

В этой связи С.Я. Матвеева говорит, что «очевидное банкротство патерналистского государства побудило осиротевшего постсоветского человека ориентироваться на свои силы», и, следовательно, «установка на индивидуализм превратилась в господствующую». Матвеева С.Я. Симптомы мировоззренческого синтеза // Куда идёт Россия?.. Альтернативы общественного развития / Под общ. ред. Т.И. Заславской. Т. 2. М.: Аспект Пресс, 1995. СС. 249-250.

В том же духе ряд социологов, принимая в расчёт уже начавшееся в советский период самопревращение «государственного» человека в «частного» потребителя, также утверждает, что сегодня идея верховенства государственных интересов над интересами личности ни в одной из социальных групп почти не находит сторонников. Клямкин И.М., Лапкин В.В. Русский вопрос в России. 1995. СС 85-86., но вообще можно найти консенсус о том, что России более свойствен коллективизм по сравнению с Западной Европой. А что более важно, в российском контексте такой коллективизм имеет отношение именно к государственническому характеру русского национализма. Русский коллективизм выделяется тем, что русский народ не только повинуется коллективной воле, в меньшей степени сознавая социальную значимость свободной личности, но и добровольно смешивает, отождествляет себя с коллективом. При этом его самым большим коллективом, или объектом, с которым русские себя сливают, часто является сама «Россия», поскольку у них нет каких-либо других вариантов коллектива для идентификации, кроме государства.

Это понятие «Россия» имеет довольно расплывчатые очертания в том смысле, что «Россия» чаще всего выступает в массовом сознании как государство или власть, что противоречит хронической дистанцированности, изолированности власти от русского народа Анализируя проблему отношения власти и народа в России, российские учёные говорят, что в России существует «раскол между властью и народом», и что тем самым взаимопонимание власти и народа представляет собой исключительно сложную проблему.

Ильин В.В., Ахиезер A.C. Российская государственность: истоки, традиции, перспективы. М.: Изд-во МГУ, 1997. С. 272. (по выражению руководителя Аналитического центра своего имени Ю.А. Левады, «недоверчивому самоотстранению народа от власти» Левада Ю.А. От мнений к пониманию. Социологические очерки. 1993-2000. М.: Московская школа политических исследований, 2000. С. 236.). Как ни парадоксально это звучит, русский народ, с одной стороны, дистанцируется от государства, не желающего защищать интересы народа, а преследующего только собственные, питает недовольство им и выражает недоверие ему в обычные времена, а с другой, всё же проявляет тенденцию к слиянию, отождествлению себя с ним, особенно в критические моменты. Говоря об антиномичности и конфликтности политической культуры России научный сотрудник ИМЭМО РАН К.С. Гаджиев отмечает, что русский человек, будучи в сущности государственником, вместе с тем боится государства, не доверяет властям: у него присутствует государственническое сознание, с одной стороны, и неприятие им власти - с другой Гаджиев К.С. Размышления о политической культуре современной России // Мировая экономика и международные отношения. 1996. № 2. С. 31.. Иными словами, государство или власть в лице «России» в представлениях народа является и «чужим», объектом недоверия и насторожённости, и одновременно «своим», объектом доверия и лояльности хотя бы условной и ограниченной. При этом важно что, в процессах становления «России» объектом такой условной привязанности значимую роль играет именно русский коллективизм.

Таким образом, коллективизм, основанный на превосходстве коллективного над индивидуальным, в российском социуме приобретает настолько особый, специфический характер, что образ коллектива конституируется преимущественно вокруг концепта «России», символизирующего двусмысленное государство, сфокусированность на которое составляет непременный атрибут и элемент национализма.

Итак, можно констатировать, что различные факторы влияют на формирование государственничества современного русского национализма, которое является и его одним ответвлением, и его одной отличительной чертой. Это, во-первых, традиционно ключевая, лидирующая роль государства в России во всех областях человеческой деятельности и складывавшееся в соответствии с такими обстоятельствами государственническое сознание русского народа. Во-вторых, следует указать также, что для объяснения государственничества постсоветского русского национализма немаловажное значение имеют образ и структура советского государственнического мышления, исходящие из ещё форсированной роли советского патерналистского государства. И наконец, следует заметить, что на фоне и в противовес слабой государственной власти в 90-е годы выдвинута общественная потребность в сильном государстве, которая сопряжена с волной растущих националистических настроений. Государственничество русского национализма в не меньшей мере обязано и русскому коллективизму, не перестающему бытовать в народе и по настоящее время, в связи с тем, что под влиянием этого традиционного коллективизма русский народ идёт по пути идентификации себя с государством.

2.3 Этноцентризм современного русского национализма

Этноцентризм, по словам философа и политолога B.C. Малахова, - это этнически центрированное «мышление, базисной категорией которого и исходным пунктом при объяснении социальной реальности в котором выступает понятие этноса» Малахов B.C. Преодолимо ли этноцентричное мышление? // Расизм в языке социальных наук / Под ред. В. Воронкова, О. Карпенко, А. Осипова. СПб.: Алетейя, 2002. С. 11.. Характерными чертами этноцентричного видения социальной реальности являются, во-первых, вера в то, что этническая принадлежность естественна, во-вторых, отождествление этнической принадлежности с культурной принадлежностью, и, в-третьих, истолкование культуры в фольклорно-романтическом ключе Малахов B.C. «Национальный вопрос» и гражданское общество // Куда пришла Россия? С. 195.. Такое этноцентричное мышление обычно приводит человека к склонности делить мир между народами, мыслить мир в категориях «свой» - «чужой», а в крайнем, худшем случае - влечёт за собой комплекс неполноценности, ксенофобию или этническую дискриминацию.

В современной России этноцентристскими представлениями принизано, считает Малахов, и обыденное сознание, и сознание политических элит, и академический дискурс Там же. С. 194.. Разумеется, русский национализм в этом отношении не исключение. Современный русский национализм не просто включает в себя этноцентризм, а последний составляет и одну важную ветвь, и главную характерную особенность первого Причисляя современный русский национализм к коллективистскому этническому типу по классификации Л. Гринфелд, российский учёный О.Д. Волкогонова и её соавтор говорят: «Спецификой того русского национализма, который пытаются использовать в политических целях и который проповедуют отечественные «национал-патриоты», является его опора на этничность».

Волкогонова О.Д., Татаренко И.В. Указ. соч. С. 154..

Казалось бы, два основных направления и характера современного русского национализма - государственничество и этноцетризм - противоречат друг другу и несовместимы. Ведь в случае государственничества наибольшее внимание уделяется ценностям и идеям сильного государства и государственных институтов, тогда как при этноцентризме во главу угла ставятся ценности и интересы собственной этнической группы и её культуры. Но в современном российском контексте ключевым моментом выступают складывавшиеся десятилетиями в советское время представления об «иерархии народов» России, в которой стоит главный, «государствообразующий народ», или «старший брат», и затем прочие второстепенные, неполноценные народы. В этих представлениях не только русский, но и все остальные народы в России мыслятся в основном как «нация», тем более в её этническом смысле, а не в гражданском. При этом русский народ, как русские националисты полагают, в какой бы то ни было государственной структуре стоит не как отдельный этнос, а как ведущий среди других народов. Это приводит к пониманию, что приоритетность государства не противоречит этноцентристским принципам и ценностям. Таким образом, в современном русском национализме, даже в его государственническом варианте, государство представляется неким абсолютом, состоящим из неравноправных этносов, поэтому нет противоречий в сосуществовании государственничества и этноцентризма внутри современного русского национализма. Антипод этнонационализму - это не государственнический, а гражданский национализм.

Так что все вышеупомянутые государственники-националисты, как и другие националистические партии, организации и движения - например, блок «Родина» Д.О. Рогозина, созданный незадолго до парламентских выборов 2003 года и добившийся шумного успеха на них, - охватывают и этнонационалистическое направление На думских выборах 2003 года «Родина» преодолела 5-процентный барьер, получив 9.02% голосов избирателей и став, таким образом, четвёртой политической партией в России. Если включить количество депутатов по одномандатным округам, то она получила 3-е место в нынешней Думе.

О различных течениях русской националистической идеи внутри «Родины» см.: Ларюэль М. Идеология блока «Родина».. Этноцентристкие взгляды высказывает также Национал-большевистская партия (НБП), которая явно провозглашает и проповедует идеологию «национал-большевизма», как говорится в печатном органе партии, сочетающего в себе «максималистский национализм имперского типа с экстремально социалистической традицией в экономике» Планетарный национал-большевизм // Лимонка. 1994. № 1..

НБП, возглавляемая писателем Э.В. Лимоновым, совмещает левый и правый радикализм в рамках идеологических разработок партии и позиционирует себя как партия «прямого действия», наподобие политизированных хулиганских акций и уличных мероприятий Лихачёв В.А. Нацизм в России. М.: Центр «Панорама», 2002. СС. 66, 76.. Партия Лимонова отличается от других политических партий и своей оригинальной ориентацией на творческую деятельность контркультурного характера. В последнее время НБП привлекает к себе внимание общественности своей радикально-оппозиционной позицией по отношению к действующему режиму и жёстким ответным противодействием со стороны правоохранительных органов.

Радикализм НБП явственно обнаруживается, когда она стоит на этноцентристских позициях, хотя эту партию с просоветской ориентацией нельзя отнести к разряду чисто этноцентристских организаций. Исходя из этноцентристских, даже расистских воззрений, Лимонов уже в 1994 году предлагал ввести в Конституцию следующую статью дискриминационного содержания: «Президентом России может быть выбран только русский, или

гражданин русско-славянской национальности». А НБП в своей предвыборной программе 1995 года объявляла: «Не подлежащие перевоспитанию кавказские горные племена, чечены одним словом, будут вынуждены убраться в Турцию» Предвыборная программа Н.Б.П. (Основные положения) // Лимонка. 1995. № 17.. Обе эти декларации показательно демонстрируют откровенно этноцентристские установки НБП, хотя они не являются главенствующей составляющей идеологической платформы партии.

Русское национальное единство (РНЕ), созданное А.П. Баркашовым О сведениях справочно-документального характера о его истории, деятельности и биографии лидеров см.: Верховский A.M., Прибыловский В.В. Указ. соч. СС. 67-70; Лихачёв В.А. Указ. соч. СС. 10-62., считается одной из самых крупных националистических движений крайне этноцентристской ориентации в России. РНЕ представляет для нас особенный интерес, так как оно отличается не только своей крайне агрессивной, радикальной идеологией, но и довольно долгой историей своего существования (с 1990 года) на том фоне, что другие небольшие националистические организации зачастую возникают, распадаются, объединяются и переименуются. Поэтому когда в российских СМИ раздаются тревожные голоса в отношении поднимающегося русского фашизма (или национализма), они чаще всего направлены именно на РНЕ, напоминающее ультраправую военизированную группировку. Хотя Баркашов предпочитает именовать себя и РНЕ нацистами, а не фашистами, исходя из тактических соображений, и из-за неверного толкования термина «фашизм», тем не менее авторы политической экспертизы однозначно утверждают, что «в идеологии РНЕ имеются черты фашизма», на основании общности как основных признаков идеологии, так и политического стиля между РНЕ и фашизмом Дадиани Л.Я., Червяков В.В. Экспертиза // РНЕ против журналистов. М.: Изд-во «САШКО», 2000.

О научном разборе признаков фашизма и его определения см.: Галкин A.A. Размышления о фашизме // Нужен ли Гитлер России?; Прибыловский В.В. Тоталитаризм, коммунисты, национал-патриоты, фашисты. Термины и реальности // Нужен ли Гитлер России?.

Ориентация РНЕ на приоритетность национального выражается в его собственном заявлении: «В основе мировоззрения нашего движения лежат положения о нации как высшей ценности, о естественном приоритете национальных интересов над личными». При этом РНЕ столь далеко заходит, что даже утверждает, что «не может существовать противоречий между личными и национальными интересами». Примордиалистская и коллективистская позиция этой организации проявляется и в её утверждении о том, что «подлинной внутренней гармонии и совершенства может достигнуть лишь тот человек, который чувствует себя органической частью нации, живёт с ней одной жизнью» Русское национальное единство: задачи и цели // Русский порядок. 1993. № 2 (5).. И крайний этноцентризм РНЕ находит своё выражение в основных положениях программы движения, согласно которым должна быть «запрещена любая пропаганда смешанных браков, как формы антирусского интернационализма», и наряду с этим «соблюдение чистоты генофонда Русской Нации будет поощряться Государством как морально, так и материально» Баркашов А.П. Азбука русского националиста. М.: Слово-1, 1994. С. 101..

Кроме НБП и РНЕ, крупнейших и имеющих важнейшее значение в политических реалиях современной России, в стране имеются и другие многочисленные этноцентристские, расистские, экстремистские организации, движения и группы. Они возникают и распадаются очень быстро, сразу создаются новые, поэтому их точное количество не поддаётся учёту. Следует оговориться, что их историческое, идеологическое и деятельностное описание не принадлежит поставленным задачам данной диссертационной рабаты, поскольку, во-первых, уже сделан обширный и обстоятельный обзор, посвящённый этим вопросам. Во-вторых, многие из них занимаются не легальной политической деятельностью, а только «прямым действием» Лихачёв В.А. Указ. соч. С. 138., то есть насильственными акциями, а также рекрутируют своих новых членов среди скинхедов, нередко сотрудничают с ними Российский исследователь В.А. Лихачёв говорит: «Скинхеды не являются политическим движением в строгом смысле этого слова. Это молодёжное течение, в субкультуре которого важное место занимают нацистская символика и расистская идеология, а к стилистическим особенностям относится агрессивная модель поведения. Как и всякое молодёжное течение, скинхеды - это не организация, а сеть группок, объединённых мировоззрением, атрибутикой и образом жизни». Автор ещё отмечает, что в случае скинхедов, наверно, слово «идеология» не совсем уместно, так как речь идёт не о политическом, а скорее о стилистическом направлении. Лихачёв В.А. Указ. соч. СС. 109, 112.. Такие внеполитические организации и их деятельность - это уже отдельная и другая тема, освещение которой выходит за рамки данной диссертационной работы.

Теперь следует рассмотреть, как этноцентризм сказывается на общественном мнении современной России. Используя данные эмпирических исследований ВЦИОМ, российские социологи утверждают, что уже «в 1989 году признаки открытой ксенофобии обнаруживали примерно 20% населения СССР, агрессивной этнофобии - около 6-12%» Гудков Л.Д., Дубин Б.В. Указ. соч. СС. 13-14; Общественное мнение - 2002. По материалам исследований 1989-2002 гг. М.: ВЦИОМ, 2002. С. 125.. Этноцентристские тенденции продолжались с небольшими колебаниями на протяжении 1990-х годов в постсоветском российском обществе. А в период с 1998 по 2001 годы численность «высказывающих умеренную поддержку национализму и расизму» росла постоянно (с 31 до 42%), в то время как доля тех, кто в полной мере одобряет идею «Россия для русских» в этот период, стабильно составляла приблизительно 15%. Таким образом, доля тех, кто в той или иной мере поддерживает этнонационалистический лозунг, - то есть совокупность первой и последней групп респондентов, - в последние годы 90-х колебался на достаточно высоком уровне - в диапазоне 40-60%. При этом весьма характерно, что у русских несколько более выражены симпатии к этому лозунгу, чем у нерусских, и русские чаще отмечают «плохую жизнь» и «вызывающие действия нерусских» в качестве основных причин национализма в наши дни. Результаты опросов свидетельствуют о том, что уже в подсознание русского народа вселилось националистическое мышление, поскольку русские не замечают своего отношения к националистической идее, симпатизируя ей в определённой степени.

Причины и предпосылки проявления этноцентризма, равно как и государственничества, в современной России можно выявить в историческом ракурсе - в истории досоветской, советской и постсоветской.

Прежде всего следует отметить тот иной исторический путь развития российского (или восточноевропейского) общества, который отличается от западноевропейского. В этой связи стоит обратить внимание на то, что хотя дихотомическое разделение национализма на «западный» и «восточный», сделанное европоцентристскими историками начала XX века, и имеет оценочно-презрительную окраску, тем не менее в предпосылках их аргументов находится определённое разумное зерно. Историки справедливо указывали на тот исторический контекст, в котором проходили процессы формирования наций и национализма в Восточной Европе, и который имеет важную коннотацию для выявления этноцентристского характера русского национализма. Как ни парадоксально это выглядит на первый взгляд, возникновение этноцентризма (или этнонационализма) в Восточной Европе и России обусловлено тем обстоятельством, что здесь долгое время в истории существовали не национальные государства, а империи, легитимность которых не связана с определённой этничностью, и, следовательно, которые по своей сущности являются наднациональными.

В этом духе Российский историк и журналист Я.В. Шимов говорит, что в отличие от Западной Европы, где формирование наций протекало в рамках уже сложившихся государств, на востоке Европы вплоть до начала XX века продолжали существовать полиэтничные или наднациональные империи, которые выступали как препятствие на пути институционального оформления формирующихся там наций. По его словам, «в Центральной и Восточной Европе существовало острое противоречие между имперскими государствами и новыми, национальными формами общности, возникшими в рамках этих государств», и потому в этих регионах Европы «государство не могло быть хранителем национальной культуры и наиболее мощным инструментом укрепления нации». В такой ситуации не могло быть более надёжных способов самоидентификации членов этих национальных общностей, чем этническое происхождение и язык Шимов Я.В. Национализм в Центральной, Восточной Европе и России: генезис, особенности развития, современность // Путями несвободы / Сост. A.M. Верховский. М.: Центр «Сова», 2005. СС. 148-153.. Касаясь зачатков русского этнонационализма в Российской империи, Шимов отмечает «политику царского правительства, принявшую при двух последних императорах довольно отчётливый великорусско- националистический характер» Шимов Я.В. Беспокойный призрак империи. Заметки об имперском прошлом, постимперском настоящем и (возможном?) неоимперском будущем России // Логос. 2005. № 1 (46). С. 8.

В том же духе известный американский специалист по России Дж. Данлоп, ссылаясь на учёного X. Сетон-Уотсона, говорит, что к концу XIX века, во время царствования Александра III и Николая II «царское правительство начало проводить сознательную политику руссификации». Dunlop J. Russia: Confronting a Loss of Empire // Nations and Politics in the Soviet Successor States / Ed. I. Bremmer, R. Taras. Cambridge: Cambridge University Press, 1993. P. 45.. То есть в процессе нарастания противоречий между растущим национальным самосознанием многих этнических меньшинств империи и стремлением надэтнического имперского государства к удержанию своей власти складывалась тенденция опоры на этничность у обеих сторон и рождался этнонационализм этнического большинства - великорусский национализм Прослеживая историю становления «официальных национализмов» династических государств на протяжении XIX века, включая великорусского во второй половине XIX века, Б. Андерсон говорит: «Ключом к определению места «официального национализма» - волевого соединения нации с династической империей - будет напоминание о том, что он появился после массовых национальных движений, которые с 20-х годов XIX в. множились в Европе, и в ответ на них».

Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. М.: КАНОН-пресс-Ц, Кучково поле, 2001. С. 108.. Кстати, такой исторический путь развития национальных отношений в Российской империи подтверждает важность упомянутого в первой главе «контакта» между разными обществами, этническими общностями для объяснения формирования нации и национализма, несмотря на то что в данном случае контакт происходил на внутригосударственном уровне.

В первом параграфе данной главы речь уже шла о том, что «институционализация этничности» в советский период оказывала влияние на укоренённое развитие в общественном сознании установок на этническую идентичность, и что «амбивалентная советская национальная политика» играла важную роль в обострении этнонациональной обстановки. В связи с этим среди вышеуказанных предпосылок возникновения постсоветского национализма особо выделяются кризис идентичности и осложнение этнополитической ситуации, так как именно эти факторы оказывают непосредственное влияние на формирование этноцентристской версии русского национализма. Здесь стоит остановиться несколько подробнее на советской национальной политике, остававшейся «в значительной степени попыткой одновременно усидеть на двух стульях» Шимов Я.В. Национализм в Центральной, Восточной Европе и России. С. 157., в связи с рассмотрением истоков проявления этноцентристского сознания среди русского народа.