Коррекция повышенного уровня конформности подростков в тренинговой группе

Конформизм - феномен универсальный, и все ж- степень ею выраженности изменяется от культуры к культуре. Европейская и американская культуры поощряют индивидуализм: «Ты отвечаешь сам за себя. Следуй велениям собственной совести. Будь верен себе. Выяви свои неповторимые таланты. Удовлетворяй свои собственные нужды. Уважай других». Азиатские культуры и культуры cтpaн третьего мира более склонны учить коллективизму: «Твоя семья или клан отвечают за своих членов, чьи действия поэтому означают общий позор или славу. Так что принося своей группе славу. Будь верен традициям. Уважай старших и начальство. Стремись к гармонии и не критикуй другого публично. Будь лоялен по отношению к семье, компании, нации. Живи в коллективе, не думая, что твое собственное Я существует вне социального контекста».

Анализ 133 исследований в 7 странах, проведенный Родом Бондом и Питером Смитом, подтверждает, что культурные ценности оказывают несомненное влияние на уровень конформизма. По сравнению с людьми в индивидуалистских странах коллективисты более восприимчивы к влиянию других

Добавим к этому еще одно наблюдение. Исследования показали, что нельзя, по-видимому, сбрасывать со счетов и половые различия: За последние 30 лет среди американцев, тестируемых в ситуациях давления группы, отмечался небольшой перевес в сторону конформности женщин. Элис Игли и Линда Карли вывели такое заключение из статистической обработки результатов десятков известных опытов. Тем не менее, новейшие эксперименты по конформизму и тесты, проводимые с женщинами-испытуемыми, редко выявляют у женщин повышенный конформизм. Как сообщает Игли, большинство других наблюдаемых тендерных различий в социальном поведении также оказываются не зависящими от пола испытуемого.

Вероятно, женщины чуть более гибки, проявляют больше ответственности и открытости по отношению к социальным обстоятельствам, больше заботятся о межличностных отношениях. Утверждая, что женщины несколько более подвержены влияниям, поскольку больше заботятся о межличностных отношениях, мы подразумеваем, что подобные различия могут быть объяснены посредством личностных особенностей. Игли и Венди Вуд уверены, что половые различия по степени конформизма могут в действительности оказаться результатом различия типичных социальных ролей мужчин и женщин. Различия между мужчинами и. женщинами могут представлять собой не только половые, но также статусные различия. В повседневной жизни мужчины стремятся достичь положения с высоким статусом и широкими полномочиями, поэтому мы часто видим, что мужчины оказывают влияние, а женщины поддаются ему. Этим объясняется то, почему в реальной жизни складывается впечатление о гораздо большем различии в степени повседневного конформизма полов, нежели выявляют научные эксперименты, в которых мужчинам и женщинам отводятся одинаковые роли.

Иными словами, женщины, сталкиваясь лицом к лицу с единодушным суждением группы, ведут себя более конформно, чем мужчины. Однако эти различия невелики. Кроме того, в других исследованиях, проведенных с большей тщательностью, обнаружилось, что женщины вели себя конформнее мужчин лишь в тех случаях, когда экспериментатором был мужчина либо поставленное перед группой задание было изначально ориентировано на мужчин.

Конечно, не менее важен и состав самой группы, оказывающей давление на индивида. Наиболее эффективно навязывание конформного поведения достигается в случае, когда группа состоит из экспертов, когда члены группы по отдельности или сообща по тем или иным причинам значимы для индивида или когда члены группы, опять же по отдельности или сообща, по каким-то параметрам «сравнимы» с индивидом (иначе говоря, принадлежат к одной среде).

Существует, однако, по крайней мере, одно исключение из феномена сравнимости. Исследования показали, что в случае, когда единодушное большинство состоит из белых детей, оно способно навязать большую конформность другим детям - как белым, так и черным. Очевидно, в детской среде белые считаются людьми, обладающими большей властью, чем черные. И, следовательно, власть белых, признаваемая нашей культурой, достаточна для того, чтобы преодолеть тенденцию, когда люди более подвержены влиянию «сравнимых» с ними членов общества; однако все может измениться по мере то го, как чернокожие граждане будут приобретать все большую власть в нашем обществе.

Результаты, касающиеся чернокожих детей, частично могут быть объяснены наличием у них чувства неуверенности в себе Последнее предположение получило убедительное подтверждение в эксперименте Джеймса Дигтса и Харольда Келли, заключавшемся в том. что студенты колледжа были приглашены присоединиться к привлекательной и престижной группе, а позже они были проинформированы о том. насколько прочными стали в ней их позиции.

Конкретно эксперимент состоял в следующем. Всех его участников предупредили о том, что на протяжении всего исследования в целях повышения эффективности группы как целого каждый ее член по своему усмотрению может исключить из группы любого из участников. После этого группа приступила к обсуждению проблем подростковой преступности. Дискуссия время от времени прерывалась, и каждому предлагалось определить ценность для группы всех остальных; после завершения дискуссии ее участников ознакомили с оценками, выставленными им другими членами группы. На самом же деле всем раздали предварительно подготовленные ложные отзывы. С их помощью одних Испытуемых убедили в том, что группа хорошо их приняла, других же - в том, что они не смогли завоевать в ней особой популярности. Степень конформности каждого члена группы определялась содержанием его высказываний в процессе обсуждения проблемы подростковой преступности, а также его уязвимостью по отношению к групповому давлению во время выполнения простого задания на восприятие.

Результаты показали, что среди индивидов, для которых членство в группе представляло определенную ценность, более конформными к ее нормам и стандартам оказалась те, кого убедили, что в группе им был сказан весьма средний прием, и менее конформными -- те, которые считали, что были приняты в ней «по первому классу». Иными словами, отклоняться от норм, принятых в группе, гораздо легче удается тому, кто чувствует себя в ней уверенно и комфортно.

Если вместо группы источником влияния на человека выступает другой индивид, то факторы, связанные с конформностью, остаются теми же. То есть мы с большей вероятностью будем вести себя конформно по отношению к поведению или мнению индивида, если он похож на нас (или важен нам), или ж он представляется нам специалистом в какой-либо области, или же он является человеком, который наделен властью в данной ситуации. К примеру, установлено, что люди в большей степени готовы исполнить требование, высказанное человеком, одетым в форму, нежели человеком, одетым в штатское, даже когда дело касается совершенно тривиальных указаний. В одном исследовании пешеходов просили помочь мелочью (кто сколько может) водителю, у которого истекло время парковки автомобиля. На самом деле обращавшаяся с этой просьбой женщина была одним из экспериментаторов: в том случае, когда она была одета в форму полицейского, следящего за парковкой, испытуемые выполняли ее просьбу гораздо охотнее, чем тогда, когда на женщине была повседневная мятая одежда либо деловой костюм. Таким образом, всего лишь внешнее проявление власти, надежным символом которой служит форма, способно придать просьбе оттенок «легитимности» и в конечном итоге вызвать у тех. к кому она обращена, более высокую степень уступчивости.

Одни ситуации порождают больший конформизм, другие -- меньший. Если требуется добиться максимального конформизма, то какие условия для этого следует создать?

Перед социальными психологами встал вопрос: если даже в экспериментах Аша, где отсутствовало принуждение, а задания были сформулированы достаточно однозначно, уровень конформизма достигал 37%, можно ли в других обстоятельствах добиться большего? Вскоре исследователи обнаружили, что степень конформизма возрастает, если задание действительно сложное или испытуемый чувствует свою некомпетентность. Чем меньше мы уверены в своих взглядах, тем восприимчивее оказываемся к влиянию окружающих. Кроме того, исследователи обнаружили, что большое значение имеет характер группы. Степень конформизма выше, когда группа состоит из трех и более человек и при ном является сплоченной, единодушной и обладает высоким статусом. Уровень конформизма также выше, когда ответ должен даваться публично и когда испытуемые не делали предварительных заявлений.

В лабораторных экспериментах группа не обязательно должна быть большой, чтобы можно было достичь наилучшего эффекта. Аш и другие исследователи обнаружили, что в группах численностью от трех до пяти человек уровень конформизма выше, чем в компании одного - двух испытуемых. Увеличение размера группы свыше пяти человек приводит к снижению конформизма. В полевых экспериментах Милграма и его коллег один человек или компании в размере 2, 3, 4, 5, 10 и 15 человек останавливались посреди оживленного нью-йоркского тротуара и смотрели вверх. Процент прохожих, которые присоединялись к тем, кто смотрел вверх, возрастал при увеличении размера группы от одного до пяти человек.

Биб Латане объяснял эффект уменьшения отклика при увеличении размера труппы с помощью теории «социального вклада», которая предполагает, что социальное влияние возрастает с ростом степени близости и размера группы. Но с увеличением размера группы отклик уменьшается: второй человек вносит меньший вклад, чем первый, n-й - меньший, чем (n - 1)й.

Кроме того, имеет существенное значение, как группа преподносится.

Исследователь Дэвид Уайлдер предлагал студентам университета Висконсина разобрать одно судебное дело. Прежде чем вынести собственный приговор, студенты смотрели видеозапись обсуждения дела четырьмя «подсадными». Представление их как двух независимых групп по два человека вызывало больший конформизм у испытуемых, чем представление в виде единой группы из четырех человек. Аналогично две группы по три человека порождали больший конформизм, чем одна группа из шести человек, а три группы по два человека-- еще больший. Очевидно, согласие нескольких малых групп делает ту или иную позицию более заслуживающей доверия.

Большое влияние на уровень конформности имеет единомыслие. Представьте себя участником эксперимента по конформизму, в котором все выступавшие до вас, кроме одного человека, дали один и тог же неверный ответ. Будет ли для испытуемых пример этого единственного нонконформиста таким же освобождающим, как в экспериментах Милграма по подчинению? В нескольких экспериментах выяснилось, что гот, кто нарушает единогласие группы, уменьшает ее социальное влияние. Испытуемые почти всегда обнародуют свое мнение, если хотя бы один человек высказал подобное. Испытуемые после таких экспериментов часто признаются, что союзник-нонконформист вызвал у них теплые дружеские чувства, но отрицают, что он повлиял на них.

Трудно находиться в меньшинстве, состоящем из одного человека. Немногие составы присяжных не смогли вынести единогласный вердикт из-за противодействия лишь одного своего члена. Эти эксперименты свидетельствуют о том, что легче, оказывается, противостоять чему-либо, когда кто-нибудь противостоит вместе с вами. Поддержка товарища делает человека гораздо более социально храбрым.

Если вы видите, как кто-то выражает свое несогласие - даже если оно ошибочно, - это может усилить вашу собственную независимость. Шарлан Немет и Снятия Чайлз обнаружили это предлагая испытуемым наблюдать за группой из четырех человек, где одни из них называл синий стимульный материал зеленым. Хотя отступник был не прав, его пример позволил наблюдавшим проявить независимость собственных суждений. В последующем эксперименте они в 76% случаев правильно называли красные полоски «красными», несмотря на то, что все остальные называли их «оранжевыми». При отсутствии такого примера отваги испытуемые в 70% случаев шли на поводу у группы и называли красное «оранжевым».

Мнение меньшинства, не принадлежащего к группе, с которой мы себя идентифицируем, - людей из другого колледжа или другого вероисповедания сможет поколебать нас в меньшей степени, чем-то же самое мнение, высказанное кем-то из нашей группы. Чем больше степень сплоченности группы, тем больше у нее власти над своими членами. В университетских женских клубах, например, чем ближе подруги, тем больше они склонны проявлять за столом одинаковые вкусы. То же самое происходит и в экспериментах, демонстрирующих обстоятельство, что члены группы, для которых значима принадлежность к ней, более подвержены ее влиянию.

Таким членам группы не нравятся разногласия внутри группы. Опасаясь быть отвергнутыми людьми, которые им нравятся, они предоставляют им определенную власть над собой. В своем труде «Опыты о человеческом разумении» философ Джон Локк гак отзывался о факторе сплоченности: «Не найдется и одного из десяти тысяч, кто был бы достаточно тверд и бесчувствен, чтобы выносить постоянное неодобрение и осуждение своего клуба».

Большое значение имеет статус человека. Как нетрудно предположить, люди с высоким статусом обладают наибольшим влиянием. Исследования нарушений правил уличного движения, проведенные с помощью почти 24 000 ничего не подозревающих пешеходов, выявили, что частота нарушений, обычно составляющая 25%. падает до 17% в присутствии законопослушных «подсадных» и возрастает до 44%. когда «подсадные» начинают играть роль нарушителей. Причем «подсадным» лучше всего удавалось предотвращать переход улицы в неположенном месте, когда они были хорошо одеты (любопытно, однако, что хорошо одетые «подсадные» нарушители не провоцировали большего количества нарушений).

Милграм сообщает, что в его экспериментах на подчинение люди с низким статусом намного охотнее выполняли указания экспериментатора, чем испытуемые с высоким статусом. Дойдя до 450 вольт, один из испытуемых. 37-летний сварщик, повернулся и почтительно спросил: «А что включить теперь, профессор?» Другой же испытуемый, профессор богословия, остановился на 150 вольтах и заявил: «Я не понимаю, почему этот эксперимент нам дороже человеческой жизни», после чего замучил экспериментатора вопросами об «этичности происходящего».

Так же в ходе экспериментов на конформность выявляли следующее: проявят ли испытуемые в публичных ответах большую степень конформизма, чем в доверительных высказываниях? Или они в частном порядке поддадутся влиянию, но не захотят публично проявить конформизм, чтобы не показаться мягкотелыми? Ныне ответ ясен: эксперименты показывают, что более высокий уровень конформизма люди демонстрируют тогда, когда они должны выступить перед окружающими, а не тогда, когда они записывают свои ответы в одиночестве. Испытуемые Аша выслушав ответы других, меньше поддавались давлению группы, если могли написать ответ, который увидит только экспериментатор. Отстаивать свои убеждения намного легче в уединении кабинки для голосования, чем перед аудиторией.

Можно исследовать поведение испытуемых в лабораторных условиях - с предварительно сделанным заявлением и без него - и посмотреть, будет ли какая-нибудь разница? Почти всегда мнение остается неизменным: высказав суждение публично, люди, как правило, продолжают его придерживаться. Однако возможна и более поздняя переоценка своих взглядов. Так что можно ожидать, например, что судьи по прыжкам в воду вряд ли поменяют свои оценки, увидев баллы других, зато они могут скорректировать свое мнение на следующем прыжке.

Предварительное заявление может уменьшить степень конформизма не только потому, что люди тем самым берут на себя обязательства, но и потому, что они не любят выглядеть нерешительными. По сравнению с людьми со стабильными установками те, чьи установки изменчивы, кажутся нам менее надежным.

Как было сказано выше, конформность свойственна подросткам, причем в этом возрасте уровень конформности самый высокий (по сравнению с другими возрастами). Почему это происходит?

1.3 Особенности проявления конформности в подростковом возрасте

Педагоги и психологи, юристы и социологи единодушно называют подростковый период самым трудным. Но задумаемся: а легко ли самому подростку?

Процесс акселерации нарушил привычные возрастные границы и с новой силой зазвучал вопрос: сколько же лет подростку? В словаре В. И. Даля подросток определяется как «дитя на подросте» - около 14-15 лет. В академическом четырехтомном словаре русского языка разъясняется, что подросток - это мальчик или девочка в переходном от детства к юношеству возрасте, от 12 до 16 лет. Если обратиться к инструкции Минздрава России, то наблюдению подростковых терапевтов и психиатров подлежат пациенты 15-17 лет.

Л.Е. Яичко - автор первого советского руководства по подростковой психиатрии - различает младший подростковый возраст - 12-13 лег. средний- 14-15 лет н старший - 16-17 лет. По его инициативе была создана первая подростковая психиатрическая клиника в Ленинградском психоневрологическом институте им. В. М. Бехтерева. В эту клинику поступают дети подросткового возраста - от 12 до 18 лет.

Переход от детства к взрослости составляет основное содержание и специфическое отличие всех сторон развития и этот период физического, умственною, нравственного, социального. По всем направлениям происходит становление качественно новых образовании, появляются элементы взрослости в результате перестройки организма, самосознания, типа отношении со взрослыми, товарищами, способов социального взаимодействия с ними, интересов, познавательной и учебной деятельности, содержательной стороны морально-этических инстанции, опосредующих поведение, деятельность и отношения.

Подростковый период считают трудным и критическим. Такая оценка обусловлена, во-первых, происходящими в это время многочисленными качественными сдвигами, которые подчас носят характер коренной ломки прежних особенностей, интересов и отношений ребенка; это может происходить в сравнительно короткий срок, часто бывает неожиданным и сообщает процессу развития скачкообразный, бурный характер. Во-вторых, происходящие изменения нередко сопровождаются, с одной стороны, появлением у самого подростка значительных субъективных трудностей разного порядка, а с другой - трудностей в его воспитании: подросток не поддается воздействиям взрослых, у него появляются разные формы непослушания, сопротивления и протеста (упрямство, грубость, негативизм, строптивость, замкнутость, скрытность).

Кардинальные изменения в структуре личности ребенка, вступающего в подростковый возраст, определяются качественным сдвигом в развитии самосознания, благодаря чему нарушается прежнее отношение между ребенком и средой. Центральным и специфическим новообразованием в личности подростка является возникновение у него чувства взрослости: действенная сторона этого представления проявляется в стремлении быть и считаться взрослым.

Чувство взрослости может возникать в результате осознания и оценки сдвигов в физическом развитии и половом созревании, которые очень ощутимы для подростка и делают его более взрослым объективно и в собственном представлении. Другие источники чувства взрослости - социальные. Чувство взрослости может рождаться в условиях, когда в отношениях со взрослыми подросток объективно не занимает положения ребенка, участвует в труде, имеет серьезные обязанности. Чувство взрослости формируется у подростка и тогда, когда к нему относятся как к равному товарищи, которых он считает намного старше себя.

Возникновение у подростка представления о себе как о человеке, уже перешагнувшем границы детства, определяет его переориентацию с одних норм я ценностей на другие - с детских на взрослые.

Претензии подростка на новые права прежде всего распространяются на всю сферу отношений со взрослыми. Подросток начинает сопротивляться требованиям, которые раньше охотно выполнял: он обижается и протестует, когда ограничивают его самостоятельность. У подростков появляется критическое отношение к прежним авторитетам, и первой «жертвой» становятся самые близкие люди -- родители. Если малыши преклоняются перед родителями, считают их самыми сильными, красивыми, умными, то подросток начинает замечать, что родители не так уж хороши, чтобы восхищаться ими, и может удариться в другую крайность. Иронизируя над этим периодом, Марк Твен заметил, что «в 15 лет я удивлялся глупости моего отца, а в 25 лет был поражен, насколько поумнел мой отец за эти годы». Не каждый подросток приходит к полному отрицанию родителей, но с детским преклонением перед мим и расстается практически любой из них.

Существование различных направлений в развитии взрослости определяется различием в характере образцов, на которые подросток ориентируется в приобретении черт взрослости. Ориентация на определенные образцы во многом определяет содержание формирующихся жизненных ценностей, общее направление в формировании личности подростка.

Привлекательными для подростка могут стать внешние проявления взрослости. В этих проявлениях наиболее зримо выступают отличительные черты внешнего облика и манеры поведения взрослых и их преимущества по сравнению с детьми из-за обладания некоторыми привилегиями. Это - курение, игра в карты, употребление вина, специфический лексикон, взрослая мода в одежде, прическах, косметика, украшения, приемы кокетства, способы отдыха, развлечений, ухаживания и т. п. Приобретение подобных признаков мужской или женской взрослости для подростка - средство проявления, утверждения и демонстрации собственной взрослости.

Часто конкретными образцами становятся более взрослые одноклассники или другие ребята. Нередко именно они приобщают подростков к более или менее запретным сторонам взрослой жизни, становятся для них своеобразными «учителями» и «просветителями». Очень опасно, когда основой общения старших подростков становится подражание особому стилю «веселой, легкой» жизни, который юристы называют «низкой культурой досуга» (выпивка, игра в карты, посещение танцплощадок, бесцельное хождение по улицам и т.п.). Необходимость в деньгах для такого времяпрепровождения может стать причиной правонарушений.

Многие юноши и девушки в 15--16 лет по своему развитию соответствуют зрелому возрасту. Физическое возмужание подростка дает ему ощущение зрелости, но социальный статус ею ни в семье, ни в школе не меняется. И тогда начинается борьба за признание своих прав, самостоятельности. Подростки противоречивы. В семье они стремятся к своей независимости, праву поступать по-своему. А среди сверстников многие из них скорее конформисты, соглашатели. Они проявляют чрезмерную зависимость от норм, принятых в привлекательной для них группе ребят как в отношении стиля одежды, прически, так и в отношении увлечений, интересов, нравственных установок.

Особенность самосознания и самооценки в отрочестве непосредственно отражается на поведении. При заниженной самооценке подросток недооценивает свои возможности, стремится к выполнению только самых простых задач, что мешает его развитию. При завышенной самооценке он переоценивает свои возможности, стремится выполнить то с чем не в состоянии справиться, что также негативно сказывается на развитии его личности.

Притязания на признание в отрочестве направлены на реализацию себя в сфере физического, умственного и личностного развития. В этом возрасте обострена потребность в признании «самости» (уникальности) при психологической зависимости от сверстников, поэтому эффективно подросток соединяет эгопозицию «Не путайте меня с другими» и конформную позицию «Мы - группа сверстников» - ведь общение со сверстниками выступает как потребность и значимая деятельность.

Притязание на признание у подростка распространяется на такие ориентации в мире, как приобретете эмоциональной независимости от родителей и других взрослых: развитие духовности и интеллектуального потенциала, столь необходимых для гражданской зрелости; выбор и подготовка к профессии; подготовка к браку и семейной жизни.

Особое значение и смысл обретают для подростков обязанности и права, которые существуют в социальном пространстве отношений взрослых и отдельно - в подростковой субкультуре.

Помимо расширения физического, жизненного пространства, отрочество становится периодом, когда человек начинает сознательно формулировать свои ценностные ориентации. Отрок стремится быть социально ориентированным и быть «как все» в отношении к нормативному поведению. В то же время он стремится утвердить свою уникальность, быть «лучше, чем другие», настаивает на том, чтобы его «не пугали с другими». Соединение двух тенденций - быть «как все» и, стало быть, уметь следовать нормативному поведению и одновременно быть «иным», чем другие, создает для подростка большую напряженность при выборе своего поведения Подросток нередко становится приверженцем асоциального поведения, что утверждает его в собственных глазах.

Вхождение в социальное пространство при развитой рефлексии позволяет отроку проникнуть в глубины своей индивидуальности. Одни подростки начинают тяготеть к существованию внутри защищающего группового «Мы», другие - к автономности не только во внешнем, но и во внутреннем мире.

Одни отроки тяготеют к групповому конформизму, для других приспособление невозможно. Одни могут приспособиться к окружающему миру и при этом пытаются делать свой выбор в жизни; другие прячутся от реального социального пространства в воображаемый мир. Для подростка социальное пространство лишь приоткрывает потенциал его будущих возможностей: восхождение или низвержение, овладение системой обязанностей и прав или превращение в зависимую социальную единицу (или асоциального субъекта).

В подростковом возрасте многие отроки начинают стремиться утвердить себя в качестве лидера. Подростки, готовые к социально-политической рефлексии, становятся практическими лидерами, они выступают как образец для инфантильных сверстников и положительно влияют на их ориентацию и продвижение в процессе учебы. По существу» эти подростки и есть лидеры.

Для подростков остро выступает феномен взаимодействия «Мы» и «Я». Отроческое «Мы» и отроческое «Я» нередко противоборствуют в рамках самосознания, что проявляется в мотивах, в отдельных поступках и нередко в общей линии поведения. «Мы» - это способность к идентификации с другими, это умение слиться со всеми в эмоциональных ситуациях и в ситуациях социального выбора: это умение отрефлексировать себя как часть единого, это способность обрести радость от пребывания в конкретной общности, «Я» - это способность к обособлению oт других; это умение остаться наедине с собой, выйти из ситуации групповой соединенности; это умение отрефлексировать себя как уникальную, ни на кого не похожую личность; это способность обрести радость от пребывания в сообществе с самим собой. «Мы» и «Я» - социальное общее и социальное индивидуальное две ипостаси человеческой сущности, которые в развитой личности представлены достаточно полно и уникально. Отрок стремится познать и пережить обе ипостаси и обрести себя между этими двуедиными полюсами.

В отечестве происходит чрезвычайное расширение социальных условий бытия подростка: он стремится пройти через все, чтобы затем обрести себя. Конечно, это опасное стремление для несформировавшейся личности и подросток может остаться в асоциальном пространстве, так и не поднявшись на высоты духовной жизни.

Если в детстве особая школа социальных отношений игра, то в отрочестве этой школой становится общение. Именно в этот период подросток учится осмысливать свои конформные и негативные реакции на предлагаемые ситуации» отстаивать право на самостоятельный выбор возможного поведения, учится подавлять импульсивные действия (какими бы они ни были: стереотипными, сложившимися в семье или идущими от непосредственной эмоциональной реакции на неожиданно новую для него ситуацию).

Особенностью психологии подростков является сориентированность на нормы поведения, действующие в его референтной группе. Подросток зависит от сверстников, стремится к ним и подчас готов выполнить то на что его подталкивает группа.

Подростки проявляют чрезмерную зависимость от норм, принятых в привлекательной для них группе ребят как в отношении стиля одежды, прически, так и в отношении увлечений, интересов, нравственных установок.

В ситуации выбора часто происходит ориентация подростка на реакцию формального большинства референтной группы. Это делает молодого человека «пленником ситуации». Если в группе доминируют положительные ценности, то конформность ускоряет формирование личностных, общественно значимых, качеств индивида. Положительное значение конформизма состоит еще и в том, что он выступает как механизм сплочения человеческих групп, а так же как механизм передачи социального наследства, культуры, традиций, социальных образцов поведения, социальных установок.

Если же в группе подростков доминируют отрицательные ценности, то в силу механизма «группового конформизма», жесткой психологической значимости, слепого следования групповым стандартам молодой человек постепенно втягивается в негативное, и даже противоправное поведение. Поэтому, чрезмерно выраженный конформизм явление психологически пагубное. Человек как «флюгер», следует за групповым мнением, не имея собственных взглядов, выступая марионеткой в чужих руках, реализует себя в качестве лицемерного приспособленца, способного многократно менять поведение и внешне высказываемые убеждения в соответствии с тем «откуда ветер дует» в данный момент, в угоду «сильным мира сего».

Характерными для подросткового возраста являются имитации чьего-либо поведения. Чаще имитируется поведение значимого взрослого, достигшего определенного успеха, причем в первую очередь обращается внимание на внешнюю сторону. При недостаточной критичности и несамостоятельности в суждениях такой образец для подражания может оказать негативное влияние на поведение подростка. Подростки достаточно легкомысленно относятся к человеческим порокам и слабостям и в результате быстро приобщаются к алкоголю и наркотикам, превращая их из источника ориентированного поведения любопытства) в предмет своих потребностей. На этом фоне, рефлексируя на свое «падение», подросток нередко превращает его в форму своего самоутверждения, заглушая внутреннее чувство потери себя, своего личного кризиса.

В отрочестве, как хорошо известно, общение со сверстниками приобретает совершенно исключительную значимость. В отношениях исходного возрастного равенства подростки отрабатывают способы взаимоотношений, проходят особую школу социальных отношений.

При всей ориентации на утверждение себя среди сверстников подростки отличаются крайним конформизмом в подростковой группе. Один зависит от всех, стремится к сверстникам и подчас готов выполнить го, на что его помалкивает группа. Группа создает чувство «Мы», которое поддерживает подростка и укрепляет его внутренние позиции. Очень часто подростки для усиления этого «Мы» прибегают к автономной групповой речи, к автономным невербальным знакам: в этом возрасте подростки начинают носить одного стиля и вида одежду, чтобы подчеркнуть свою причастность друг к другу.

В неформальных подростковых объединениях формируется (или заимствуется из старших по возрасту группировок) своеобразный сленг - слова или выражения, употребляемые определенными возрастными группами, социальными прослойками. Сленг придает эффект усиления чувства «Мы» тем, что сокращает дистанцию между общающимися через идентификацию всех членов группы общими знаками общения. Речь подростков может быть сплошь сленговая, но может иметь в обороте и 5-7 сленговых слов.

Подростки мало интересуются глубинным смыслом используемых в общении поз и жестов. Они подхватывают эти телесные формы экспрессии и интенсивно используют их независимо от пола. Хотя эти позы и жесты сформировались для оскорбления достоинства другого человека, подростки в своей группе могут «не обращать» внимания на их значение и смысл.

Диапазон подростковых ориентации в общении велик и многообразен, как сама окружающая среда. Однако на эти ориентации оказывает сильное воздействие потребность в сверстнике, в чувстве «Мы», страх перед возможным одиночеством. Самое трудное в отрочестве - чувство одиночества, ненужности своим сверстникам. Подросток начинает комплексовать, испытывает чувство растерянности и тревоги. Совсем другое, когда отношения со сверстниками строятся благополучно: подросток удовлетворен этим и может чувствовать себя счастливым.

У подростка очень ярко проявляется, с одной стороны, стремление к. общению и совместной деятельности со сверстниками, желание жить коллективной жизнью, иметь близких товарищей, друга, с другой - не менее сильное желание быть принятым, признанным, уважаемым товарищами. Это становится важнейшей потребностью. Неблагополучие в отношениях с одноклассниками, отсутствие близких товарищей, друга или разрушение дружбы порождают тяжелые переживания, расцениваются как личная драма.

Самая неприятная для подростка ситуация - это искреннее осуждение коллектива, товарищей, а самое тяжелое наказание - открытый или негласный бойкот, нежелание общаться. Переживание одиночества тяжко и невыносимо для подростка. Неблагополучие в отношениях с одноклассниками толкает его на поиск товарищей и друзей за пределами школы. Как правило, он их находит. Эти факты хорошо известны по их печальным последствиям.

Заинтересованность подростка в уважении и признании сверстников делает его чутким к их мнениям и оценкам. Замечания, недовольства и обиды товарищей заставляют его задуматься о причинах этого, обращают его внимание на себя, помогают увидеть и осознать собственные недостатки, а потребность в хорошем отношении и уважаемом положении вызывает желание исправить недостатки и быть на высоте предъявляемых требовании. В подростковом возрасте интенсивно развивается очень важная для общения особенность - умение ориентироваться на требования сверстников, учитывать их. Это необходимо для благополучия в отношениях. Отсутствие такого умения расценивается старшими подростками как инфантилизм. Первопричиной неблагополучия в отношениях нередко бывает завышенная самооценка подростка, которая делает его невосприимчивым к критике и требованиям товарищей. Именно поэтому он становится для них неприемлемым.

Подростки стремятся к общению и дружбе с одноклассниками, которые пользуются уважением, авторитетом, выделяются продвинутостью в чем-то. Привлекать может разное: ярко выраженные качества хорошего товарища, немалые знания, многосторонняя умелость, смелость, спортивные достижения, взрослость внешнего вида и манеры поведения, опыт в отношениях романтического характера, самостоятельность в отношениях со взрослыми.

Достоинства понравившегося сверстника часто заставляют подростка впервые серьезно задуматься о себе, увидеть и осознать отсутствие у себя тех качеств, которые ему импонируют и ценятся товарищами. Появляется желание быть таким же и даже лучше. Товарищ становится образцом для подростка. Он ему или просто подражает, или начинает развивать в себе определенные качества.

Отношения поднимаются на новый, более высокий уровень развития, когда у подростков появляются общие и одновременно значимые для каждого цели и задачи, связанные с подготовкой к избранной профессии, самовоспитанием, самообразованием. Друзья начинают общими усилиями воплошать их в жизнь: вместо овладевать знаниями, умениями, развивать розные качества, помогать друг другу. Это самый ценный для развития личности тип дружбы. Противоположный тип дружбы основан на стремлении подростков к внешней взрослости, на подражании взрослым в манере проводить время, развлекаться.

Стремление воздействовать на другого человека - новая и очень важная особенность полростка. В этом ярко проявляется его социальная активность, новый характер социального взаимодействия со сверстниками. Специфика отношений с друзьями и близкими товарищами заключается в том, что подростки воспитывают друг друга, гак как каждый предъявляет другому целую систему определенных требований к отношению и поведению и следит за их выполнением, а если они не выполняются, то в качестве наказания выступает такое сильное средство, как отказ от общения.

Подросток очень общителен, контактен, ему важна высокая оценка и хорошее отношение окружающих. Поэтому он очень чувствителен к оценкам (особенно его возможностей), к успеху и неуспеху, стремится показать себя с лучшей стороны, заслужить одобрение, особенно со стороны людей, оценка и отношение которых имеют для него большое значение. Так называемое самоутверждение подростка может проявляться в очень разнообразных формах. У некоторых ребят боязнь показать свое неумение, незнание является источником стеснительности, робости.

Отрочество - это период, когда подросток начинает ценить свои отношения со сверстниками. Общение с теми, кто обладает таким же как у него, жизненным опытом, дает возможность подростку смотреть на себя по-новому. Стремление идентифицироваться с себе подобными порождает столь ценимую в общечеловеческой культуре потребность в друге. Сама дружба и служение ей становятся одной из значимых ценностей в отрочестве. Именно через дружбу отрок усваивает черты высокого взаимодействия людей: сотрудничество. взаимопомощь, взаимовыручка, риск ради другого и т.п.- дружба дает также возможность через доверительные отношения глубже познать другого и самого себя. При этом именно в отрочестве человек начинает постигать, как глубоко (а иногда и непоправимо для дружбы) ранит измена, выражающаяся в разглашении доверительных откровении или а обращении этих откровений против самого друга в ситуации .запальчивых споров, выяснения отношений, ссор. Дружба, таким образом, не только учит прекрасным порывам и служению другому, но и сложным рефлексиям на другого не только и момент доверительного общения, но и в проекции будущего.

Дружба в отрочестве, так же как и общение в группе, благодаря стремлению подростков к взаимной идентификации повышает конформность во взаимоотношениях. Если отроки в семье негативны, то в среде сверстников они нередко конформисты. Правда, этот конформизм группового общения может весьма быстро перемениться на взаимный негативизм, но все-таки конформизм преобладает.

В подростковом возрасте появляются смешанные компании, а общение в целом выхолит за рамки школы и выделяется в особую, очень важную для подростка сферу жизни, иногда отодвигающую на задний план учение и другие дела. При этом четко проявляются две тенденции: к общению и совместной со сверстниками деятельности и желание быть принятым, уважаемым. Неблагополучие в отношениях, разрушение дружбы переживается как тяжелая драма. Самая неприятная для подростка ситуация - это искреннее осуждение коллектива, товарищей, а самое тяжелое наказание открытый или негласный бойкот, нежелание общаться. Подростки, не принятые в своем учебном коллективе, нередко ищут признания в других, в том числе и асоциальных, группировках.

Подросткам свойственно почти инстинктивное влечение друг к другу. Так реализуется стремление к неформальному, нерегламентированному общению, удовлетворяется чувство причастности к своей возрастной группе, решается вопрос о своем месте в ней. Сама по себе такая реакция нейтральна. Как поведет себя группа в обществе зависит от нравственных установок ее лидера. Поэтому крайне важно изучение социально-психологических закономерностей реакции.

Группировки подростков требуют внимания. Очень опасно, когда они подпадают под влияние отрицательного лидера, человека из преступного мира, приобщившегося к алкоголю и наркотикам. «Романтика» преступной жизни может вызвать интерес у неопытных юнцов. Не случайно преступления подростков чаше совершаются в группе.

ГЛАВА 2. ГРУППОВАЯ КОРРЕКЦИОННАЯ РАБОТА

2.1 Сущность психологической коррекционной работы

Важнейшая прикладная задача возрастной психологии состоит в осуществлении систематического контроля за ходом психического развития детей с целью возможно более ранней диагностики и выявления нарушении и отклонений в развитии, их предупреждению и коррекции. Сам термин "коррекция психического развития" впервые стал использоваться в .дефектологии применительно к различным вариантам аномального развития ребенка. Под "коррекцией", в отличие от медицинской помощи, понималась определенная форма психолого-педагогической деятельности, т.е. совокупность педагогических воздействий, направленных на исправление недостатков в развитии ребенка.

Психолого-педагогическая коррекция, как вид психологической практики, имеет долгую я значительную историю развития начиная с попыток французского врача и педагога Ж. Итарда перевоспитать и обучить авейронского мальчика-дикаря с использованием техник сенсорного тренинга еще в конце XYIII века. Особую известность приобрела система воспитания Ф.Фребеля, реализуемая в XIX веке в детских садах Германии, а также система сенсорного воспитания М. Монтессори представляющая собой значительный шаг вперед в создании психологически обоснованных методов оптимизации психического развития ребенка. В основе создания особой практики прикладной тетехой психологии - практики коррекционно-развивающей работы с детьми с трудностями развития лежали гуманистическая философия и ее идеи, достижения педагогической науки и практики, общественно-политические причины и прогресс развития самой психологии.

Уже с начала XX века помимо чисто медицинских и лечебных учреждений возникают специальные социальные институты и организации, возлагающие на себя ответственность за контроль психического здоровья детей и их полноценное развитие. Примером такой организации может служить Бюро по проблемам детей в составе Департамента труда, учрежденное Конгрессом США еще в 1912 году. Создание таких социальных институтов отражает сложившееся общественно-политическое согласие в вопросе о том, что «забота и защита здоровья детей слишком важны для того, чтобы предоставить их «воле» свободного рынка». В истории детской психологии становление идей и методов бихевиоризма, утверждающих в противоположность сторонникам теорий спонтанности развития.

Приоритетность фактора среды и научения для психического развития ребенка определили содержание коррекционной работы как научение адаптивному повелению путем манипулирования средой и системой положительных и отрицательных подкреплений и поставили в центр внимания проблему научения ребенка. По мнению Д.Уотсона с тех пор, как бихевиористы обнаружили, что в детях мало что определяется инстинктами, так как дети «делаются», а не рождаются, неудачи в воспитании счастливого приспособленного к среде ребенка падают на плечи родителей.

В отечественной психологии значительный вклад в разработку принципов организации коррекционной работы с детьми внес Л.С. Выготский. Определяя цели коррекционной работы, он подчеркивал первоочередное значение профилактических задач, как задач предупреждения развития вторичных дефектов, по сравнению с задачами исправления уже образовавшихся первичных дефектов. Если иметь в виду то обстоятельство, что под «вторичными дефектами» Л.С. Выготский понимал нарушение развития социокультурных высших психических функций, то становится понятным, что акцент в коррекционной работе, по мнению Л.С. Выготского, должен быть перенесен с тренировки и упражнения натуральной дефицитарной функции на создание оптимальных условий развития высших психических функций путем компенсации нарушенного в результате органического повреждения первичного звена. Именно поэтому Л.С. Выготский, говоря о границах и возможностях оказания коррекционной помощи ребенку, определял эти границы не столько тяжестью самого органического поражения, сколько возможностями социальной компенсации этого первичного дефекта за счет развития высших психических функций. Понимание Л.С. Выготским психологического содержания коррекционной работы как обеспечения условий для формирования высших форм психической деятельности в соответствии с базовыми законами онтогенетического развития (законом среды, законом развития высших психических функций) создало необходимую теоретическую основу и позволило распространить термин коррекция на область нормального психического развития, т.е. развития в пределах возрастной нормы.

Расширение сферы применения коррекции как способа психологического воздействия на развитие ребенка обусловлено, с одной стороны, новыми социальными задачами «значительного повышения морального и интеллектуального творческого потенциала, формирования у всех детей разносторонних творческих возможностей». Повышение уровня социальных требований и ожиданий общества в отношении подрастающего поколения привело к изменению самого представления об уровне «нормального» развития ребенка в направлении возрастания уровня развития личностных и интеллектуальных способностей ребенка. С другой стороны, логика развития самой возрастной психологии как науки, превращение ее в прикладную науку, обогащение методическим инструментарием позволили поставить задачу оптимизации и коррекции детского развития как задачу не просто актуальную, но и принципиально решаемую.

Итак, основными задачами коррекции психического развития являются: во-первых, коррекция отклонений в психическом развитии на основе создания оптимальных возможностей и условий для развития личностного и интеллектуального развития ребенка; во-вторых, профилактика негативных тенденций личностного и интеллектуального развития. Теоретической основой поставленных задач в отечественной психологии является теория психического развития ребенка, разработанная в трудах Л.С. Выготского, А.Н. Леонтьева, Д.Б. Эльконина, утверждающая принцип прижизненного формирования основных психологических структур в активной деятельности ребенка, направленной на присвоение социально культурного опыта.

В зарубежной психологии аналогом понятия «коррекция» выступает понятие «интервенция», содержание которого обосновано теоретическими представлениями о природе онтогенетического развития, как процессе, обусловленном взаимодействием наследственности, среды и проявлениями активности самой личности. В наиболее широком смысле интервенция понимается как систематическое вмешательство в процесс развития с целью повлиять на него, поддержав или улучшив потенциал развития ребенка. Интервенция предполагает такое «включение» во взаимодействие функционирующих систем, которое оказывает воздействие, приводящее к улучшению функционирования. Направленная интервенция, таким образом, рассматривается как система плановых (и неплановых) воздействий, с целью произвести определенные изменения в проблемных компонентах системы - личности, среде либо во взаимодействии личности и среды. Такое понимание интервенции, абсолютизируя стихийный характер развития, оставляет место для непрогнозируемых и непланируемых эффектов, допускает возможность непредсказуемого развития событий. Психологическое содержание интервенции уточняется в гуманистически ориентированном подходе, где в центре внимания оказывается отношение «ребенок - взрослый» и коммуникация в этой системе отношений. Здесь интервенция рассматривается как вмешательство в «естественную» ситуацию развития ребенка с целью устранения барьеров в коммуникации, барьеров смысловой интеракции и взаимопонимания друг друга.

В настоящее время в зарубежной и, в первую очередь, в американской детской психологии, накоплен богатый опыт разработки и реализации программ интервенции, охватывающий широкий крут детей различных возрастов. Наиболее известна программа "Head Start", реализация которой была начата в 60-е гг. в США. Программа была направлена на коррекцию умственного развития и поведения детей дошкольного возраста из малообеспеченных, социально-неблагополучных семей в процессе подготовки их к поступлению в школу. Неоднозначные результаты программы и ее относительно низкая эффективность дали основание поставить вопрос о необходимости подключения к реализации коррекционных программ не только специально обученных учителей и психологов, но и родителей детей, участвующих в программе, выявили значение семейного и социо-экономического контекста.

Еще одно заключение, сделанное в результате всестороннего анализа эффективности программы "Head Start", состояло в том, что психологическая коррекционная работа с детьми должна быть подкреплена комплексом социальных мероприятий, направленных на оптимизацию социальной ситуации развития ребенка.

В последние 10-15 лет в зарубежной психологии исследования, реализующие стратегию интервенции, становятся все более популярными и привлекают значительное внимание уже не только практически ориентированных психологов, но и исследователей. Интерес к интервенции связан с усмотрением в ней новых возможностей организации экспериментальных исследований, позволяющих оценить роль и значение различного рода переменных и психическом развитии ребенка, по принципу если вы хотите что-нибудь понять, постарайтесь изменить его". Тенденция использования интервенционных программ в исследовательских целях отражает растущую неудовлетворенность ряда психологов возможностями констатирующей стратегий и осознание ими необходимости поиска новых средств и путей организации исследования. Поскольку интервенция отражает теоретические представления о том. какими средствами обеспечиваются процессы роста и развития ребенка, содержание программ интервенции, как правило, замыкается в пределах манипулирования факторами и условиями развития, не затрагивал вопроса об организация деятельности ребенка. Поэтому, хотя использование интервенции в определенной мере и приближается к формирующей стратегии, различия в понимании самого содержания развития не позволяют исследователям в полной мере реализовать принцип управления и планомерного формирования психической деятельности, а, значит, и подняться на качественно иную ступень и познании механизмов н закономерностей развития.

Определяя интервенцию как последовательность процедур вмешательства в процесс развития, воздействия на развитие с целью изменения характеристик развития, мы можем свести к интервенции фактически любую психологическую и образовательную программу. Однако, специальное значение интервенции как вида психологической практики в контексте проблемы оптимизации психического развития ребенка фактически совпадает со значением термина "коррекция" развития. Основное различие этих понятий связано с акцентированием различных сторон психологического воздействия: «интервенция» акцентирует момент вторжения, вмешательства в ход развития, понимаемый как естественный, а коррекция подчеркивает целевой аспект психологического воздействия - преодоление отклонений в развитии и обеспечение достижения уровня возрастных норм развития.