АП часто рассматривается, как следствие недостаточной способности личности справляться со стрессом (Бехтель Э.Е., 1986; Битенский В.С., 1991; Змановская Е.В., 2003; Иванец Н.Н., Анохин И.П., 2004; Клейберг Ю.А., 2001; Кулаков С.А., 1998; Максимова Н.Ю., 2000; Менделевич В.Д., 2005; Попов Ю.В., 1994; Сирота Н.А. с соавт., 2001; Ялтонский В.М., 1995; Wills T. A., 1990). Как отмечает А.Э. Березовский (2001), аддиктивный субъект становится более эмоционально устойчивым. Такие чувства как тревога, стыд, вина имели наибольшее проявление в контрольной и клинической (зависимой) группах и наименьшее в группе АП (Худяков А.В., 2005). По мнению А.Э. Вассермана (1993), на первом этапе становления АП алкоголь заменяет действие целого ряда защитных механизмов. Таким образом, АП является следствием несформированности и неэффективности собственных адаптационных механизмов, к которым относят ПЗ.

Выраженность определенных механизмов зашиты можно рассматривать и как преморбид, и как следствие болезни. О.В. Баранова (2005) отмечает, что МПЗ соответствуют структуре личностных особенностей, прослеживаются с преморбидного периода, а по мере развития зависимости приобретают выраженную деструктивность при тотальной анозогнозии, умеренную - при частичной анозогнозии и носят конструктивный характер при осознании больными своего заболевания. Большинство ученых указывают на то, что в основе анозогнозии лежат МПЗ (Бехтель Э.Е., 1986; Вассерман Л.И., 1993; Егоров А.Ю., 2002; Павлов И.С., 2004 и др.). Однако есть мнение, что нарушение сознания наркологической болезни нельзя рассматривать как проявление ПЗ, т.к. этот феномен тесно вплетается в доминантную сверхценную структуру синдрома патологического влечения и его следует отнести к проявлениям деперсонализации (Чирко В.В., Демина М.В., 2002; Демина М.В., 2004; Демина М.В., Чирко В.В., 2006). Правильнее было бы предложить, что механизмы защиты, сверхценные образования и синдром деперсонализации у наркологических больных взаимообуславливают и дополняют друг друга, поскольку и те и другие связаны с искажением образа реальности и эмоционального отношения к ней. Сверхценные идеи ведут к частичному сужению сознания личности благодаря чрезмерной концентрации аффекта и внимания на определенном круге представлений и изгнанию и подавлению всех противоположных данной сверхценной идее мыслей и представлений (Цыганков Б.Д., Овсянников С.А., 2007). Деперсонализация является ядром психического отчуждения, при котором патологическая продукция психики выходит из под контроля личности и проецируется во внешний мир (Цыганков Б.Д., Овсянников С.А., 2007), а эмоциональный компонент осознавания себя и окружающего изменяется от снижения или усиления до резкого искажения эмоционального переживания своих психических процессов (Циркин С.Ю., 1994). Многие исследователи (Власенко В.И., 1997; Гребенников Л.Р., 1996; Максимова Н.Ю., Милютина Е.Л., 2000; Плутчик Р., 1979; Ташлыков В.А., 1984; Чумакова Е.В., 1998 и др.) определяют психологическую защиту как искажение когнитивной и аффективной составляющих образа реальности с целью преодоления или предотвращения дискомфортных когнитивных и аффективных состояний. Таким образом, особенности функционирования МПЗ у наркологических больных могут способствовать формированию патологического влечения на уровне сверхценной идеи, а отчуждения аддиктивной болезни на уровне деперсонализационных расстройств или же являться продуктом наличия у зависимых от ПАВ данных психопатологических синдромов. Данные предположения требуют дальнейших исследований.

Как отмечает Л.Р. Гребенников (1996), девиантное поведение есть наблюдаемое проявление неэффективной социально-психической адаптации индивида с помощью ригидных и сверхнормативных средств ПЗ. По его данным, лица страдающие зависимостью от алкоголя отличаются ненормативным функционированием всех защит кроме "компенсации" (Гребенников Л.Р., 1996). Особенно высоки у них показатели "проекции", "подавления" и "замещения" (Гребенников Л.Р., 1996; Романова Е.С., 1998). По данным других источников, наиболее предпочитаемыми защитами при данной наркологической патологии являются "отрицание", "вытеснение", "интеллектуализация" (Демина М.В., 2004); "проекция", "отрицание", "реактивное образование" (Лукьянов В.В., 2000), "отрицание", "вытеснение", "регрессия", "интеллектуализация" (Добрянская Д.В., 2001).Е.Б. Клубова (1995) и О.В. Баранова (2005) указывают на наибольшую популярность среди этой категории наркологических больных "отрицания", наименьшую - "компенсации".

Структура предпочитаемых защит зависимых от героина отличается от таковой у страдающих алкоголизмом присутствием "компенсации". Для них характерно интенсивное функционирование "отрицания", "вытеснения", "компенсации" и "регрессии" (Тухтарова И.В., 2003); "регрессии", "компенсации" и сверхинтенсивное - "проекции" (Добрянская Д.В., 2001). К сожалению, серьезного сравнительного анализа защитного поведения у лиц с алкоголизмом и наркоманиями в литературе практически не встречается. Согласно исследованиям Д.В. Добрянской (2001), "проекция" у страдающих алкоголизмом снижает личностную тревожность, а у зависимых от опиоидов - повышает. Свойственная зависимым от героина выраженность "компенсации", согласно концепции Р. Плутчика (1979), указывает на блокированную потребность в безопасности и, следовательно, на восприятие окружающего мира как враждебного и не способного воспринять сигналы дистресса данных больных. По наблюдениям некоторых ученых (Иванец Н.Н., Винникова М.А., 2002), на всех этапах развития героиновой зависимости тревога являлась базовым расстройством. Таким образом, кроме тревоги и отчуждения зависимым от опиоидов проецировать вовне нечего. Проявление эмпатии, как и ее принятие от реального объекта, вне наркотического опьянения для них невозможны, т.к. равноценны усилению уровня тревоги.

Наибольшие совпадения по предпочтению МПЗ у наркологических больных группируются по защитам, относящимся к адаптационным проблемам идентичности ("проекция", "отрицание") и иерархии ("замещение", "подавление"), что свидетельствует о кризисном состоянии в их отношениях с социумом. Больные в меньшей степени используют защиты, оправдывающие и компенсирующие собственную несостоятельность.

Ученые отмечают частое и не всегда выявляемое сочетание алкогольной зависимости с другими психическими и поведенческими расстройствами (Погосов И.А., Коваленко А.Ю., 2004). Согласно исследованиям В.М. Николаева и Р.В. Абрамочкина (2005), среди больных алкоголизмом в клинической картине были выявлены депрессивные и тревожные состояния. Для зависимых от наркотиков характерны склонность к депрессии (Коноваленко С.Н., 2005; Бисалиев Р.В. и соавт., 2005), базовая личностная тревожность (Шайдукова Л.К., Ахметзянова Д.Р., 2005; Бисалиев Р.В. и соавт., 2005) и паранояльность (Шайдукова Л.К., Ахметзянова Д.Р., 2005; Бисалиев Р.В. и соавт., 2005). Высокие показатели у каждого третьего зависимого от опиоидов по шкале паранояльности указывают на наличие таких черт как враждебность, агрессивность, склонность к образованию иллюзорных концепций, сверхценных образований (Шайдукова Л.К., Ахметзянова Д.Р., 2005).10-летнее наблюдение за впервые госпитализированными по поводу зависимости от наркотиков показало, что у 14,38% больных злоупотребление наркотиками являлось фасадом латентно развивающейся шизофрении (Чирко В.В., Демина М.В., 2002).

Таким образом, интенсивное функционирование некоторых защит может быть также свидетельством наличия у зависимых от ПАВ коморбидного психического заболевания или отдельных психопатологических симптомов. Сверхинтенсивное использование "проекции" (Гребенников Л.Р., 1996; Романова Е.С., 1998; Лукьянов В.В., 2000), как диспозиция паранояльности (Плутчик Р., 1979), может быть отражением латентной формы сопутствующего психического расстройства. Выраженность "реактивного образования" может свидетельствовать о маниакальности и гедонизме, "компенсации" - о депрессивности, "регрессии" - о проявлении симптомов на уровне психотического расстройства. Комбинированное интенсивное использование "проекции", "замещения", "регрессии" и "компенсации" может указывать на наличие аффективно-агрессивного синдрома, "подавления" и "замещения" - на аутоагрессивные тенденции. Совместное функционирование "проекции", "подавления" и "реактивного образования" может быть связано со склонностью к сверхценным образованиям и деперсонализационным расстройствам, поскольку "подавление" позволяет исключать из осознания неприятную о себе информацию, "проекция" - отчуждать эту информацию, а "реактивное образование" воспринимать ее как абсолютно чуждую своей личности и формировать на этой основе противоположные иллюзорные сверхценные представления о себе.

Анализ литературы показывает, что интерес большинства исследователей ПЗ сосредоточен в сфере изучения невротических и психосоматических заболеваний, психологии развития и психосоциальной адаптации. Данные о роли МПЗ в формировании злоупотребления ПАВ немногочисленны, разрозненны и порой противоречивы. Авторы часто ограничиваются констатацией факта предпочтения тех или иных защит исследуемыми (Валеева Н.Ф. с соавт., 2005; Демина М.В., 2004; Добрянская Д.В., 2001; Лукьянов В.В., 2000; Пушина В.В., 2007) и описанием связей с каким-либо симптомом, например, алекситимией (Лукьянов В.В., 2000), анозогнозией (Баранова О.В., 2005; Бехтель Э.Е., 1986; Лукьянов В.В., 2000; Чабанец С.А., 1993), магическим мышлением и тревожностью (Добрянская Д.В., 2001).

1.9 Роль психологических защит в формировании злоупотребления ПАВ подростками женского пола

1.9.1 Злоупотребление психоактивными веществами среди подростков женского пола, их личностные ресурсы и психопатологические симптомы

Сведения о характере употребления ПАВ подрастающим поколением довольны тревожны. Употребление алкоголя с вредными последствиями среди подростков в 3 раза выше, чем в населении всех возрастов и имеет тенденцию к росту (Иванец Н.Н., 2004). А.В. Худяков (2006) сообщает, что к 16 годам знакомы со вкусом алкоголя 96% учащихся, 53% входят в группу риска.А.Ю. Егоров (2002, 2005) акцентирует внимание на том, что характерной тенденцией сегодняшней наркологической ситуации в России является стирание половых различий среди подростков, вовлеченных в наркопотребление и алкоголизацию. Ученые отмечают, что последние десятилетия наблюдается устойчивая тенденция к росту женского алкоголизма (Иванец Н.Н. с соавт., 2006). По сообщению Т.И. Садыковой (1999), 98,8% девушек знакомы с алкоголем, из них 1,8% попробовали алкогольные напитки еще до 10 летнего возраста и еще 7% - до 11 лет.

Специфика женского алкоголизма заключается, прежде всего, в особой тяжести его социальных и социально-психологических последствий (Иванец Н.Н. с соавт., 2006). В связи с проблемой будущего материнства исследование психического здоровья подростков женского пола имеет особую актуальность. Взаимодействие ребенка с матерью является необходимым условием его нормального психического развития (Бернс Р., 1986; Николаева В.В. с соавт., 2006; Winnicott D., 1960). Дети больных алкоголизмом родителей составляют группу высокого риска развития, не только алкоголизма, но и различных психических заболеваний, психологических и поведенческих проблем (Малыгин В.Л. и соавт., 2004; Москаленко В.Д., Новиков А.В., Татаринская Е.В., 1993; Рожнова Т.М., 1996). Последствия, наблюдаемой в таких семьях интенсивной психологической травматизации детей, у девочек охватывают широкие эмоционально-личностные структуры, что проявляется высокими показателями депрессивной симптоматики, ситуационной и личностной тревожности (Дозорцева Е.Г. с соавт., 2004). Формирующаяся в таких условиях дефектность эмоциональной сферы девочек, бесспорно, негативно отразится на качестве их взаимодействия со своими будущими детьми. Как отмечают некоторые ученые, материнская депривация играет решающую роль в развитии девиантного, включая употребление ПАВ, поведения (Пятницкая И.Н., 1994; Пятницкая И.Н., Найденова Н.Г., 2002; Бобылева И.А., 2006; Жиляев А.Г., 2006; Кошкина Е.А. с соавт., 1988; Матвеев В.Ф. с соавт., 1990). Злоупотребление ПАВ подростками нарушает закономерность психического и социального созревания и означает обрыв в усвоении опыта предыдущих поколений (Пятницкая И.Н., 1994). Таким образом, употребление ПАВ матерями порождает порочный круг воспроизводства психопатологических отклонений и употребления ПАВ в последующих поколениях.

Подростковый возраст по разным причинам называют фактором, способствующим ускоренному формированию признаков химической зависимости (Личко А.Е., Битенский В.С., 1991). Как отмечает Ю.Г. Демьянов (2006), в этом возрасте проявляются в широком диапазоне эмоциональные расстройства, а психопатология познавательных процессов имеет широкий спектр проявлений от сенсорно-перцептивных нарушений до навязчивых, сверхценных и бредовых идей разнообразного содержания. Согласно исследованиям Th. M. Fidalgo et al. (2008), в половине случаев злоупотребляющим алкоголем подросткам был поставлен психиатрический диагноз. Таким образом, злоупотребление ПАВ подростком может являться фасадом имеющегося у него психического расстройства.

Многие ученые указывают на недостаточную сформированность личностных социально-адаптационных механизмов подростков (Короленко Ц.П., 1991; Макеева А.Г. 1999; Максимова Н.Ю., 1996; Попова Т.М., 2006), которая может стать одной из причин быстрого формирования зависимости в этом возрасте. Как отмечают исследователи, склонные к зависимости от ПАВ, подростки стремятся снизить чувство фрустрированности путем ухода от реальности (Малыгин В.Л. и соавт., 2004) и употребление ПАВ среди них является своего рода социальной адаптацией (Чирко В.В., Демина М.В. 2002). Таким подросткам свойственны импульсивность (Максимова Н.Ю., 1996; Матвеев В.Ф., Данилин А.Г., Дмитриева Е.Д., 1990; Юлдашев В.Л., 1997), недиффиренцированность (Милушева Г.А., Найденова Н.Г., 1992) и незрелость когнитивной сферы (Пятницкая И.Н., 1994; Пятницкая И.Н., Найденова Н.Г., 2002; Печникова Л.С., 2006), низкая способность к рефлексии (Пятницкая И.Н., 1994; Пятницкая И.Н., Найденова Н.Г., 2002; Тхостов А.Ш. с соавт., 2001; Еременко В.В., 2006) и структурированию жизненного опыта (Тхостов А.Ш. с соавт., 2001). Все это говорит о том, что мотивация поведения часто не доступна сознанию исследуемого контингента, а защитное поведение спонтанно и архаично. Следовательно, существует необходимость изучения их бессознательного, содержанием которого являются психологические защиты.

Несмотря на увеличившийся в последнее время интерес ученых к подросткам женского пола с отклоняющимся поведением (Валеева Н.Ф. с савт., 2005; Гарганеев С.В., 2003; Егоров А.Ю., 2002; Печникова Л.С., 2006; Садыкова Т.И., 1999 и мн. др.), специального полновесного исследования адаптационных механизмов данного контингента не проводилось.

1.9.2 Генезис механизмов психологической защиты у злоупотребляющих психоактивными веществами подростков

Согласно концепции Р. Плутчика, Л.Р. Гребенников (1996) определяет включенные в генезис МПЗ элементы, от особенностей которых зависит характер защитного поведения. Среди них врожденные динамические особенности психики, опыт решения адаптационных проблем и реализации базисных потребностей в сенситивные периоды и виды воздействия микросоциального окружения.

Свойства темперамента являются основной психофизиологической предрасположенности ребенка к формированию способов снятия эмоционального напряжения (Каменская В.Г., 2005). Достаточно рано ПЗ проявляется у меланхоликов и холериков, так как их высокая эмоциональность приводит к частым перегрузкам эмоциональной сферы. Сангвиники меньше нуждаются в раннем развитии системы психологической защиты, и наиболее медленно она формируется у флегматиков. Однако не зависимо от указанных особенностей темперамента, с какой бы трудностью не столкнулся организм с ней можно справиться с помощью двух основных динамических реакций: борьбы или бегства (Селье Г., 1979). По мнению В.И. Гарбузова (2002), неправильное воспитание приводит к психическому инфантилизму и задержке возрастной социализации. Поведение ребенка при этом становится не соответствующим возрастным требованиям к нему, что можно расценивать как бегство от все более увеличивающейся с возрастом ответственностью перед социумом. Свойственные злоупотребляющим ПАВ подросткам психический инфантилизм (Аршанский М.В., 2006; Березин С.В., Лисецкий К.С., 2002, 2005; Гузиков Б.М., Мейроян А.А., 1988; Надеждин А.В. с соавт., 1998; Завьялов В.Ю., 1988; Печникова Л.С., 2006, 2006; Толстых Н.Н., Кулаков С.А., 1989 и др.) и копинг-стратегии избегания и пассивных вариантов социальной поддержки (Сирота Н.А., Ялтонский В.М., 1996, 2001; Ялтонский В.М., Сирота Н.А., Видерман Н.С. , 1999; Ялтонский В.М. с соавт., 1999) также могут являться проявлениями врожденного пассивно-динамического типа реагирования в стрессовых ситуациях. Последнее время, АП рассматривается как аутоагрессивное поведение (Шустов Д.И., Валентик Ю.В., 2001; Зулкарнеева З.Р., Менделевич Д.М., 2006) или как авитальная активность (Вагин Ю.Р., 2001), что, в сущности, является тем же бегством от жизни со всеми ее проблемами и ответственностью за них. Согласно исследованиям S. A. Josepho и R. Plutchik (1994), копинг-стратегии избегания имели значимые позитивные корреляции с риском самоубийства, что связывает их использование с авитальной активностью аддиктивных личностей. Таким образом, какой-то части подростков злоупотребляющим ПАВ, в том числе и женского пола, в силу врожденных темпераментных свойств, изначально характерен пассивно-динамический способ реагирования в стрессовых ситуациях. Следовательно, для них будет свойственно преобладание в защитном поведении пассивных МПЗ, таких как "отрицание", "подавление", "интеллектуализация", пассивные формы "компенсации" и "реактивного образования".

Вторым основополагающим фактором образования механизмов защиты по Р. Плутчику (1980, 1984) являются универсальные проблемы адаптации. Четыре всеобщих проблемы адаптации, расположенные в определенном порядке, соответствуют базисным потребностям, которые актуальны в конкретных периодах онтогенеза. Как подчеркивает Л.Р. Гребенников (1996), норма и патология защитного функционирования индивида зависят от того, сумел ли он на определенных этапах онтогенеза реализовать базисные потребности или они были блокированы. В последнем случае составляющие "позитивного образа Я" оказываются уязвимыми и, следовательно, самооценка становится искаженной. Как утверждает В.Г. Каменская (2005), отрицательная самооценка, подкрепляемая большим числом эмоциональных стрессов и неуспехом в социальных отношениях, рано включает в действие ПЗ.

Многочисленные данные свидетельствуют о заниженной (Аршанский М.В., 2006; Валицкас Г.К., 1989; Пушина В.В., 2006; Kaplan H. B., 1982; Mcgee R., Williams S., 2000), примитивной (Тхостов А.Ш., Грюнталь Н.А., Елшанский С.П., 2001) или неадекватной (Горшкова Е.А., Савельева Е.А., 1998; Максимова Н.Ю., 2000; Пятницкая И.Н., 1994; Пятницкая И.Н., Найденова Н.Г., 2002; Худяков А.В., 2005) самооценке злоупотребляющих ПАВ подростков. По данным Л.С. Печниковой (2006), большинство девиантных подростков эмоционально негативно относятся к себе, причем самооценка девочек по сравнению с мальчиками ниже.

В раннем детстве наблюдается параллелизм формирования эмоционально-мотивационной системы и системы ПЗ (Каменская В.Г., 2005). Согласно мнению некоторых ученых, наркомания формируется у лиц с нарушенным равновесием между потребностями и возможностями (Генайло С.П., 1990) и является защитной активностью личности перед лицом трудностей, которые препятствуют удовлетворению наиболее важных и значимых для нее потребностей (Березин С.В., Лисецкий К.С., 2005). Нарушения мотивационно-потребностной сферы злоупотребляющих ПАВ отмечают и другие ученые (Бехтель Э.Е., 1986; Гульдан В.В., Корсун А.М., 1990; Змановская Е.В., 2003; Тхостов А.Ш. и соавт., 2001). Одни ученые указывают на фрустрацию актуальных для подросткового периода потребностей в признании и самоопределении (Жиляев А.Г., Палачева Т.И., 2006) и в успехе и эффективности (Максимова Н.Ю., 2000). С.В. Березин и К.С. Лисецкий (2005) говорят о "генерализованной неудовлетворенности" наркозависимых. Ю.П. Сиволап (2005, 2006) обращает внимание на то, что субъективная потребность наркологических больных в ПАВ носит витальный характер, и сравнивает ее с так называемыми висцерогенными потребностями (потребностью в питании, размножении и т.д.).

Существует большая степень согласия исследователей в том, что МПЗ являются продуктом онтогенетического развития. Как отмечает Э. Фромм (1990, 1994), именно в раннем детстве скрыты наиболее глубокие корни патологии и деструктивности.3-х летний возраст является периодом завершение развития базисных эмоций - страха, гнева, радости и удивления и началом формирования собственно механизмов защиты (Каменская В.Г., 2005). Недоразвитие одной из базисных эмоций, согласно мнению Каменской В.Г. (2005), может положить начало патологии поведения, а успешно функционирующая при данных обстоятельствах система ПЗ не только не способствует формированию сознания и самосознания с активными формами мышления и рефлексии, но и противодействует возрастному развитию произвольности и волевого контроля. Соответственно, совместная деятельность взрослого и ребенка в последующих возрастных периодах будет носить ненормативный характер, что приведет к искажению социального опыта.

Большое количество работ указывает на то, что семья является одним из основных факторов развития злоупотребления ПАВ (Березин С.В., Лисецкий К.С., 2005; Петракова Т.И., 1995; Худяков А.В., 2005; De Cato L. A. et al., 2001; Rivers S. M., Greenbaum R. L., Goldberg E., 2001; Vakalahi H. F., 2001 и мн. др.) и главной причиной формирования девиантного поведения является семейная депривация (Пятницкая И.Н., 1994; Пятницкая И.Н., Найденова Н.Г., 2002; Петракова Т.И., 1995; Пережогин Л.О., 2006) в виде различных стилей негармоничного воспитания (Воеводин И.В., 2000; Макеева А.Г., 1999; Милушева Г.А., Найденова Н.Г., 1992; Нейфельд Е.А., 2005; Худяков А.В., 2005). Среди девочек, характеризующихся девиантным поведением, 70 подвергались физическому насилию внутри семьи, причем значительно чаще, чем их сверстники, со стороны матери (Дозорцева Е.Г. с соавт., 2004). Валеева Н.Ф. с соавт. (2005) отмечает, что в условиях эмоциональной депривации, прежде всего со стороны матери, нарушается процесс своевременного созревания защитных механизмов личности. Отказ взрослого от выполнения социально заданной функции при совместной деятельности с ребенком, или его патологическое функционирование в заданной системе отношений, вынуждают ребенка решать адаптационные проблемы и, соответственно, возрастные задачи развития на идеальном уровне, с помощью МПЗ. Наиболее ярко последствия неадекватного функционирования взрослого проявляются в поведении ребенка в кризисные периоды, когда латентная линия развития становится явной и особенности поведения, формировавшиеся в процессе решения адаптационной проблемы, принимают характер психологических новообразований, экстериоризируясь в систему социальных отношений. А.Л. Венгер (2002) акцентирует внимание на том, что функционирование ребенка - это активный ответ на функционирование взрослого, модифицирующий само исходное воздействие. Включение МПЗ ребенка может изменить поведение взрослого и возможно за счет интенсификации его собственных защит, что будет заставлять воспринимать ребенка не таким, каков он есть на самом деле. Это в свою очередь при осуществлении совместной деятельности в последующем возрастном периоде может поддерживать проявившиеся психологические особенности ребенка и приводить образованию "психологических синдромов", которые в будущем могут оказаться основой для формирования девиантного поведения и психопатологических синдромов (Венгер А.Л., 2002).

В семьях подростков страдающих алкоголизмом со стороны отца чаще определяется враждебно-подавляющий, а со стороны матери - открыто враждебный стиль воспитательного воздействия (Пушина В.В., 2006). Враждебность, директивность, властность в воспитательных подходах матери развивает у ребенка неосознанное стремление искать более слабые объекты для того, чтобы выместить свой гнев и обиду (Чумакова Е.Л., 1998), у девушек способствует повышенному уровню внутренней агрессивности (Берко Д.В., 2000) и склонности к самообвинениям (Ганишина И.С., 2004). МПЗ контролирующие эмоции гнева и страха - "замещение" и "подавление". Выявлена положительная корреляционная связь механизма "замещения" у матери с идентичным механизмом у девочек (Шамшикова О.А., 2005).

Влияние отца на эмоциональную сферу и, следовательно, на механизмы защиты девушек несколько иное. Отеческое отвержение у девушек связано с низким чувством собственного достоинства (Conte H. R. et al., 1996). Директивность с его стороны способствует эмоциональному снижению или лабильности эмоциональных состояний девушки (Берко Д.В., 2000), а противоречивость, непредсказуемость его отношения к ней формируют трудности в принятии ответственности за собственные поступки (Ганишина И.С., 2004). Эмоциональная лабильность и избегание ответственности могут служить признаками регрессивного поведения, а эмоциональное снижение говорить о постоянной необходимости вытеснения связанных с отцом негативных чувств. Как отмечает О.А. Шамшикова (2004), чем меньше любви достается дочери от отца, тем выше у нее "вытеснение".

Таким образом, негативное воздействие семьи на подростков женского пола в первую очередь отражается на функционировании у них таких МПЗ, как "замещение", "подавление" и "регрессия". Высокая интенсивность "регрессии" может указывать на нарушения в сфере межличностного взаимодействия на уровне психопатологических симптомов. Совместное интенсивное использование "замещения" и "подавления" можно рассматривать как латентное стремление к саморазрушению. Подавляются воспоминания о неприятных происшествиях, событиях, стимулах, вызвавших чувство тревоги или страха. "Замещение" смещает чувство гнева, с источника тревоги и страха на более незначимый объект. При крайне заниженной самооценке наиболее уместным объектом для этой цели может оказаться сам субъект. Кроме того, выраженность указанных защит уменьшает способность предвидеть результат своих поступков (Абитов И.Р., 2005). "Регрессия", возвращая подростка на более ранние ступени развития, провоцирует на нерелевантные возрасту поступки.

Обобщая обзор литературы, можно сделать следующие выводы:

Исследуемый контингент состоял из трех групп девочек и девушек в возрасте от 12 до 18 лет:

1. подростки, не злоупотребляющие психоактивными веществами (контрольная группа) - 84 человека.

2. подростки с аддиктивным поведением, связанным с употреблением психоактивных веществ (группа аддиктивного поведения) - 67 человек;

3. подростки, страдающие химической зависимостью от алкоголя, опиоидов, летучих органических веществ или нескольких психоактивных веществ (группа химической зависимости) - 50 человек.

Первые две группы - учащиеся различных учебных заведений, среди которых был проведен сплошной анкетный опрос, касавшийся, в частности, отношения к ПАВ. Для достижения большей откровенности анкетирование проводилось отдельно по классам или учебным группам в отсутствие преподавателей. Участникам давались гарантии неразглашения тайны сообщенных сведений и предоставлялась возможность получить индивидуальную консультацию. Указанная процедура подтвердила достаточно высокую достоверность сведений, изложенных в анкетах. На основании анкетных данных все обследованные были разделены на две группы: контрольная группа и группа АП. Группа АП выделена согласно критериям А.В. Худякова (2003)

для подростков 13 лет и младше - повторное употребление алкоголя в опьяняющих (любой степени) дозах;

для подростков 14 лет и старше - систематическое употребление алкоголя (чаще 1 раза в месяц) при неоднократных интоксикационных дозах,

независимо от возраста - повторное употребление других ПАВ.

Под интоксикационными дозами понимается такое количество алкоголя, которое приводит к заметному нарушению функций организма: расстройству координации движений, аффективной и поведенческой сферы, рвоте, постинтоксикационному синдрому и др.

Контрольная группа - трезвенники и лица, употреблявшие алкоголь эпизодически в не опьяняющих дозах, а также пробовавшие наркотики и психоактивные вещества 1-2 раза и прекратившие употребление к моменту обследования более 1 месяца назад.

Для большей репрезентативности анкетирование проводилось учебных заведениях с различным статусом: школе с углубленным изучением французского языка, обычной общеобразовательной школе и ПТУ г. Дзержинска, обычной общеобразовательной школе и школе для детей с отклоняющимся поведением г.Н. Новгорода. Всего было получено 174 анкеты.151 признаны годными для анализа. Были исключены анкеты, вызывавшие сомнение в их достоверности в количестве 14 шт. Выделена группа в количестве 9 человек с подозрением на уже сформировавшуюся зависимость, в которую вошли лица: а) регулярно употребляющие и имеющие сочетание всех признаков психической зависимости указанных в анкете, б) регулярно употребляющие и имеющие признаки сочетания психической и физической зависимости. Данные анкеты также были исключены из анализа, ввиду невозможности достоверной клинической диагностики при анонимном анкетировании. Таким образом, число исключенных из анализа анкет составило 13,2 % от общего числа. Столь жесткий подход к отбору анкет обусловлен стремлением получить такие значения показателей напряженности ПЗ, которые бы достоверно характеризовали различные формы отношения к ПАВ.

Третью группу составили девочки-подростки, страдающие химическими зависимостями, которые изучались при обследовании контингента, находящегося под наблюдением наркологической службы Н. Новгорода и Нижегородской области - во время их стационарного лечения в женском отделении ГУЗ НО "Наркологическая больница" (26 человек), а также амбулаторно по месту жительства или при посещении подросткового нарколога (24 человека). При постановке диагноза использовались критерии МКБ - 10 при синдроме зависимости начальной стадии признаки психической зависимости - систематическое употребление вещества вопреки признакам вредных последствий, повышение толерантности к эффектам вещества, снижение способности контролировать прием вещества; средней стадии - наличие признаков указанных для начальной стадии, абстинентный синдром, сосредоточенность на употреблении вещества. Согласно рекомендациям И.Н. Пятницкой (1994, 2002), при установлении наличия у подростка психической зависимости, не учитывалось систематическое групповое употребление. Во внимание бралось присутствие признаков первичного патологического влечения - установление систематичности приема вещества в одиночестве.

Разделение исследуемых на группы проводилось без учета выраженности пристрастия к табаку. Не обследовались девочки и девушки, имевшие признаки олигофрении.

Средний возраст групп составил: контрольная группа - 15,38±1,47 лет, группа АП - 15,25±1,32 лет (р<0,527) и группа ХЗ - 15,90±1,30 лет (р<0,072). (Здесь и далее сравнение показателей с контрольной группой).

Основными методами исследования являлись: клинический, экспериментально-психологический, социально-психологический, включенного наблюдения (в процессе индивидуальной и групповой психотерапии).

Социально-психологический метод применялся при анонимном анкетировании, которое проводилось в учебных заведениях. Этот метод является традиционным и наиболее адекватным методом при массовом обследовании. Анкета исследования (Приложение 1) состоит из 82 пунктов, в которых выделены следующие блоки: 1-2 пункт - установочные характеристики (дата заполнения, возраст.), 3-12 пункт - особенности отношения к ПАВ, 17-24 - особенности эмоционального восприятия употребления ПАВ родственниками, 25-32 пункт - эмоциональные особенности отношения к родственникам, 33-78 - характеристика АП, 79-82 - данные экспериментально-психологического исследования.

На каждого исследуемого группы ХЗ заполнялась карта клинического обследования (Приложение 2) включающая 8 разделов:

1) общие данные,

2) семья и условия воспитания,

3) преморбидные особенности личности,

4) наркологический анамнез,

5) результаты инструментального исследования,

6) лечение,

7) результаты инструментального исследования после лечения,

8) катамнез.

Экспериментально-психологический метод был использован при обследовании всех трех групп и заключался в применении психологических опросников:

1. Для диагностики механизмов психологической защиты Личностный опросник Плутчика-Келлермана-Конте (Life Style Index, LSI). Данная методика базируется на структурной теории механизмов защит Эго Р. Плутчика и позволяет оценить выраженность в защитной стратегии индивида восьми базовых механизмов защиты: компенсации, реактивного образования, замещения, вытеснения, интеллектуализации, регрессии, отрицания, проекции (Каменская В.Г., 1999, стр.114-118);

2. Для исследования копинг-поведения была применена методика определения индивидуальных копинг-стратегий Э. Хайма, позволяющая выделить в сознательном защитном поведении 10 когнитивных, 8 эмоциональных и 8 поведенческих стратегий совладания со стрессом (Змановская Е.В., 2003, стр.264 - 265).

3. Для определения особенностей защитного поведения исследуемых в 6-10 летнем возрасте использовался опросник копинг-стратегий младшего школьного возраста Р.М. Грановской и И.М. Никольской (Никольская И.М., Грановская Р.М., 2001, стр.490 - 491).

4. Для выявления преобладания тех или иных черт личности у исследуемых использовался характерологический опросник К. Леонгарда, позволяющий определить 10 типов акцентуаций характера: демонстративный, педантичный, "застревающий", возбудимый, гипертимный, дистимный, циклотимный, тревожно-боязливый, аффективно-экзальтированный, эмотивный (Карелин А.А., 2002, т.1, стр.61-68).

5. Для установления связи выраженности МПЗ со склонностью к девиантному поведению использовался опросник склонности к отклоняющемуся поведению (СОП) А.Н. Орел, женский вариант. В данном опроснике использовались три шкалы: склонность к аддиктивному поведению, склонность к делинквентному поведению и склонность к социально желательным ответам (Клейберг Ю.А., 2001, стр 116 - 123).

Статистическая обработка результатов проведена с использованием программы SPSS 12v. Для проверки достоверности различий между группами использовались T-критерий Стьюдента для шкал с нормальным распределением признаков и U-критерий Вилкоксона-Манна-Уитни, H-критерий Краскала-Уоллеса и критерий Хи-квадрат для шкал, имеющих распределение отличное от нормального. С целью исследования взаимосвязи между исследуемыми признаками проводился корреляционный (Спирмен) и факторный анализ. Статистически значимыми считались результаты не ниже уровня р<0,05.

Для объективизации релевантности разделения испытуемых по полученным данным при анонимном анкетировании и клиническом обследовании на контрольную группу, группы АП и ХЗ, все девочки и девушки были протестированы по опроснику СОП по шкалам склонности к аддиктивному поведению, склонности к деликвентному поведению и шкале социально-положительных ответов.

Как видно из таблицы 2.1, группы АП и ХЗ статистически достоверно отличались от контрольной группы более выраженной склонностью к аддиктивному и делинквентному поведению, при меньшей потребности в социально положительных ответах.

Таблица 2.1

Характеристика групп по значениям опросника склонности к отклоняющемуся поведению (СОП).

*р<0,05; **р<0,001. (Здесь и далее достоверность различий с контрольной группой)

Методологическую и теоретическую основу исследования составляют: системный подход (Абульханова-Славская К.А., 1973; Ананьев Б.Г., 1996; Рубинштейн С.Л., 1976; Ломов Б.Ф., 1999 и др.,); субъективный подход (Абульханова-Славская К.А., 1973; Ананьев Б.Г., 1996; Рубинштейн С.Л., 1976 и др.); принципы детерминизма, единства сознания и деятельности (Выготский Л.С., 1982; Петровский А.В., 1984; Леонтьев А.Н., 1965; Ананьев Б.Г., 1996 и др.); теоретические представления о девиантном и аддиктивном поведении (Бехтель Э.Е., 1986; Битенский В.С., 1991; Змановская Е.В., 2003; Иванец Н.Н., 2004, 2006; Максимова Н.Ю., 2000; Менделевич В.Д., 2005; Пятницкая И.Н., 1994, 2002; Попов Ю.В., 1994; Сирота Н.А. с соавт., 2001; Чирко В.В., Демина М.В. 2002, 2006; Ялтонский В.М., 1995; Худяков А.В., 2005 и др.); теоретические положения о психологической защите, реализованные в работах зарубежных и отечественных исследователей (Фрейд А., 2003; Бассин Ф.В., 1988; Никольская И.М., Грановская Р.М., 2001; Зачепицкий Р.А., 1980; Налчаджян А.А., 1988; Гребенников Л.Р., Романова Е.С., 1996; Каменская В.Г., 1999; Максимова Н.Ю., Милютина Е.Л., 2000; Мягер В.К., 1983; Плутчик Р., 1979; Соколова Е.Т., 1989, 1995; Ташлыков В.А., 1984; Чумакова Е.В., 1998; Cramer P., 1990, 1997; Vaillant G. E., 1976, 1985 и др.). Важное место в работе занимает "Структурная теория механизмов защит Эго" Р. Плутчика (1979, 1980), поддерживаемая отечественными исследователями (Гребенников Л.Р., Романова Е.С., 1996; Никольская И.М., Грановская Р.М., 2001; Чумакова Е.В., 1998).

2.2 Клинико-социальные характеристики выделенных групп

2.2.1 Группа АП и контрольная группа

В ходе анализа данных выяснилось, что подавляющее большинство, 127 девочек (84,1%), имели опыт употребления алкоголя. Из таблицы 2.2 видно, что соотношение между условно "трезвенниками" и знакомыми со вкусом алкоголя стабилизируется к 15 годам и далее остается практически неизменным.