Обзор литературы показывает, что особенности функционирования МПЗ необходимо рассматривать в тесной взаимосвязи с качеством прохождения возрастных периодов. Это позволяет более полно проследить психодинамику становления отклоняющегося поведения, а также определиться с целями и тактикой психотерапевтического воздействия. Чрезмерное использование защитных механизмов наблюдается в том случае, если потребности ребенка при совместной деятельности со взрослым были блокированы и соответствующие им проблемы адаптации оставались перманентно актуальными. Таким образом, по интенсивному использованию тех или иных МПЗ можно с определенной долей вероятности судить об особенностях негативного влияния микросоциального окружения на развитие девочки-подростка.

Как видно из таблицы 3.6., показатели напряженности "проекции" лидируют во всех группах, что отражает наиболее актуальную в период взросления потребность в признании и самоопределении. В поисках личной идентичности человек вырабатывает определенные нормы для оценки своего поведения и поведения других людей (Бернс Р., 2002), что в определенной мере связано с проецированием на одних окружающих своих ожиданий и стремлений, а на других - отвергаемых в себе черт и свойств, с последующим отождествлением себя с той или иной группой людей. Ведущую роль этого механизма в защитной системе подростково-юношеской популяции не зависимо от пола отмечают многие ученые (Абитов И.Р., 2005; Каменская В.Г., 2005; Карпов А.Б., 2006; Тулупьева Т.В., 2001; Cramer P. 2007). Однако его популярность среди подростков обуславливают несформированностью наиболее зрелых защитных механизмов, таких как "вытеснение" и "рационализация" (Абитов И.Р., 2006) или склонностью к подражанию значимым лицам (Карпов А.Б., 2006), что скорее является функцией "компенсации", чем "проекции". Как будет показано в параграфе 3.2 (таблица 3.7), "проекция" занимала лидирующее положение в системе защит исследуемых во всех выделенных нами возрастных периодах, не зависимо от принадлежности к группе. Популярность данного механизма, очевидно, обусловлена наблюдаемым в этом периоде кризисом отношений, от степени выраженности которого зависит интенсивность его функционирования.

Таблица 3.6

Сравнение показателей напряженности психологических защит контрольной группы, группы АП и группы ХЗ (%).

***р<0,001, **p0,01, *р<0,05. (Здесь и далее достоверность отличий в сравнении с контрольной группой).

Группа ХЗ отличалась наиболее высокой напряженностью "проекции" (р<0,05), что может быть свидетельством того, что самопринятие зависимых от ПАВ девочек в значительной мере зависит от отчуждения каких-либо свойств своей личности и наделения окружающего мира несуществующими характеристиками. Выраженность данного механизма может отражать или быть причиной, присущей зависимым от ПАВ, склонности к паранояльности (Шайдукова Л.К., Ахметзянова Д.Р., 2005; Бисалиев Р.В. и соавт., 2005) и проявлению деперсонализационных симптомов (Чирко В.В., Демина М.В., 2002; Демина М.В., 2004; Демина М.В., Чирко В.В., 2006).

Следующими по выраженности (более 55%) в защитном поведении после "проекции" в группе АП являлись механизмы "интеллектуализация" и "компенсация" (табл.3.6.; прил.4, рис.1), в группе ХЗ - "реактивное образование", "интеллектуализация" и "регрессия". Группы АП и ХЗ резко различались между собой по использованию таких механизмов как "компенсация" и "вытеснение". Если группа ХЗ имела более высокие значения "вытеснения" (р<0,001), то группа АП - "компенсации" (р<0,05) (табл.3.6; прил.4, рис.1). Группы в одинаковой степени отличались от контрольной показателями склонности к делинквентному поведению (p0,001) (табл.2.1) и возбудимым чертам характера (p0,001) (прил.3, табл.1). Поэтому можно утверждать, что данные различия по показателям ПЗ у злоупотребляющих ПАВ групп в меньшей степени обусловлены особенностями характера и поведения и в большей - особенностями внутрипсихической адаптации.

Учитывая интенсивное функционирование "компенсации", следует предположить, что в группе АП адаптивная реакция идет по пути полной идентификации с группой обладающей необходимыми девочке-подростку атрибутами. Как показывают исследования (Тулупьева Т.В., 2001), "компенсация" у подростков тесно связана со стремлением к социальной успешности и, вероятно, ненормативность поведения значимой группы повышает не только их авторитет среди сверстников, но и самооценку. Проще данную ситуацию можно выразить фразой - "пусть я не умная, самостоятельная, смелая, красивая и т.д., зато я "круче". Любое несоответствие выбранной установке интерпретируется ("интеллектуализация") выгодным для себя способом, и часто за счет использования идеалов и норм значимых групп. Например: неуспеваемость в учебе может объясняться не трудностью понимания предмета или ленью, а боязнью прослыть "учительской шестеркой". В процессе сбора данных нам встречались классы, где отличники были на положении изгоев, а невыученные уроки и дерзость учителю приносили статус героя.

В группе ХЗ, благодаря высокой напряженности "вытеснения" и ведущей роли в защитном поведении "реактивного образования" и "регрессии", делинквентное поведение является уже не самоутверждающим и выделяющим девочку среди сверстников фактором, а стремлением быть как можно более похожей на значимое окружение ради получения наибольшей эмоциональной поддержки. Все моменты своего поведения, несоответствующие значимым для себя и других нормам, не интерпретируются, а вытесняются без изменения в подсознательное. "Реактивное образование" предполагает наличие противоположных вытесненным особенностей поведения и детерминирует одобряемое значимым окружением поведение. "Регрессия" стимулирует податливость влиянию окружающих, в основе которой установка индивида на эмоциональный симбиоз с окружением, а не на принятие его норм. Референтной будет та группа, которая обеспечивает наиболее интенсивный на данный момент приток безусловной эмоциональной поддержки. Социальная приемлемость установок носителя эмоциональной поддержки при этом не имеет значения, поскольку "регрессия" позволяет перейти девочке на более ранний уровень психологического развития, когда критика своего и чужого поведения и способность предвидеть его последствия отсутствовала.В.В. Чирко и М.В. Демина (2002) отмечают, что основным мотивом приема ПАВ у подростков является именно утрированная конформность со стремлением любой ценной быть "своим" в референтной микрогруппе, крайним выражением которой является прозелитизм. Таким образом, у зависимых от ПАВ девочек общность с группой складывается не за счет интериоризации ее норм и правил, а благодаря гротескной имитации их, что позволяет им воспринимать себя такими же, "как все "крутые", а также умные, самостоятельные, смелые, красивые и т.д.". Восприятие своего поведения как нормативного прямо пропорционально безусловной эмоциональной поддержке со стороны членов значимой на данный момент группы. При ее сокращении или отвержении приоритеты могут резко меняться на противоположные.

Часто в отделении подростки становились самыми активными последователями нормативного для палаты поведения и самыми активными преследователями её аутсайдеров. Так, Кристина У. (18 лет) активно поддерживала принятый в палате распорядок и охотно исполняла не только свои, но и чужие дежурства. В тоже время она наиболее резко, по сравнению с другими, осуждала отказывавшихся соседей по палате выполнять свои обязанности или негласные правила. В отношении одной из таких больных она предприняла попытку выселить ее из палаты, организовав сбор подписей под соответствующим требованием.

Картина резко менялась, если лидер палаты позволял себе критиковать подростка или ставил условия. Нормативным в этом случае становилось поведение аутсайдеров. Елена З. (17 лет), тепло принятая соседями по палате, проявляла активное стремление к участию в лечебной программе. После справедливой критики со стороны социально ориентированного лидера палаты по поводу поддержания чистоты, объединилась с больной, имевшей конфликтные отношения не только с соседями по палате и медперсоналом, но и с лечащим врачом. Контакт с подростком тут же прервался. На предложение обсудить сложившуюся ситуацию и продолжить занятия отказалась в грубой форме. При этом были высказаны претензии, явно принадлежавшие новому объекту привязанности, но выдаваемые за свои. Затем последовали совместное с аутсайдером распитие спиртных напитков, жалобы родителям на "асоциальные" условия пребывания и уход из отделения.

Для девочки-подростка первые дни госпитализации на фоне синдрома отмены, по сути, являются острой стрессовой ситуацией и в такой момент наиболее ярко проявляются адаптационные дефекты. Социально позитивные установки менялись на противоположные и обратно по несколько раз в день. Надя К. (15 лет), страдающая зависимостью от ЛОВ, при беседах с врачом проявляла искреннюю заинтересованность в решении своих проблем и выходила из кабинета в эмоционально позитивном состоянии, с желанием продолжать лечение. Однако, через 20-30 минут можно было услышать из коридора, как она стучит ногами во входную дверь и кричит, требуя выписки. После беседы быстро успокаивалась, настроение повышалось, затем через некоторое время, все повторялось вновь. Девочка госпитализировалась три раза, причем два из них по собственной инициативе, но длительность нахождения в стационаре, несмотря на все предпринимаемые усилия, так и не превысила двух-трех дней.

Попытки выяснить причины столь внезапных перемен в девочках мало что давали. Воспоминания об инциденте обрывочные. Оправдать каким-либо образом свое поведение и тем более установить причинно-следственные связи они не пытались. Обычный ответ - "Я не знаю, что на меня нашло", а поведение при обсуждении, будто ничего не произошло. Такое интенсивное функционирование "вытеснения" было наиболее хорошо наблюдаемо при сборе анамнеза. Извлечение из памяти и установление последовательности становления зависимости сопровождалось иногда выраженным физическим утомлением обследуемой. Выявлялась определенная закономерность, заключающаяся в том, что чем сильнее были выражены признаки зависимости, тем сложнее собирались анамнестические данные. Наиболее часто звучали ответы: "Не помню", "Не знаю". Воспоминания о детстве у таких детей крайне скудные. При проявлении излишней настойчивости - регрессивное и избегающее поведение. Девочки начинали манипулировать мелкими предметами, интересоваться деталями интерьера кабинета, зевать, отпрашиваться в туалет или покурить, придумывать различные "неотложные" дела. В дальнейшем они "забывали" о назначенных врачом встречах, их становилось очень трудно застать дома и разыскать в детском доме или даже в отделении.

Несмотря на то, что "реактивное образование" относится к высшим защитам и в большинстве случаев связывается с успешной адаптацией и социально одобряемым поведением, в группе ХЗ этот механизм играет негативную роль. Стандартное воздействие на девочку не эффективно, т.к. она, во-первых, не помнит о снижающих ее самооценку поступках ("вытеснение"), во-вторых, искренне уверена, что данные поступки для нее не характерны ("реактивное образование"). При психотерапевтической работе с подростками женского пола по преодолению анозогнозии следует учитывать, что данный контингент вытесняет и проецирует не только отдельные личностно значимые негативные аспекты своего отклоняющегося поведения и в результате воспринимает его как нечто нормальное и свойственное многим другим людям. Девочки подходят в этом вопросе более радикально - они полностью отчуждают сам факт существования отклоняющегося поведения, а себя воспринимают как неспособных на него.

Совместное интенсивное функционирование "вытеснения", "реактивного образования" и "регрессии" создает условия, при которых собственное поведение становится непредсказуемым и неожиданным для самого подростка. Яна К. (16 лет), при поступлении в отделении, презентовала себя, как убежденного "панка" - одежда с искусственными дырами и цепями, "гриндерсы", пирсинг, нестандартно выкрашенные волосы, стрижка в стиле "ирокез", сленг и бравада негативным отношением к своим близким. В один из дней, после того, как узнала, что обещавшая навестить ее бабушка не придет, выдала сильнейшую аффективную реакцию с рыданием, причитанием "Меня никто не любит" и аутоагрессией, в виде нанесения острым предметом царапин на предплечья. Такое поведение длилось около двух часов. Попытки успокоить только усиливали аффект. На следующий день она не могла воспроизвести события этого момента и искренне удивлялась сообщаемым ей подробностям.

Л.Р. Гребенников (1996) отмечает, что до определенной степени искажение механизмами защиты реальности обеспечивает социальную адаптацию индивида, а выходя за определенные пределы, придает поведению индивида девиантный характер. Достоверное повышение общей напряженности ПЗ от (p0,01) в группе АП к (p0,001) в группе ХЗ позволяет говорить о том, что степень искажения реальности пропорциональна выраженности приобщения к ПАВ.

Решение очередной возрастной задачи в злоупотребляющих ПАВ группах имеет тенденцию к иллюзорному исполнению, результатом чего является неадекватное восприятие девочкой-подростком, как окружающего мира, так и себя самой. Высокий показатель напряженности в группе ХЗ "проекции" (p0,05), соответствующей наиболее актуальной в подростковом возрасте адаптационной проблеме идентитичности, свидетельствует о наступившем кризисе в решении возрастной задачи в данной группе.

Анализ структуры ПЗ показывает, что социальная адаптация у девочек с АП тесно переплетается с процессами группирования и зависит от идентификации с силой и возможностями членов значимой группы. Употребление ПАВ в этой группе обусловлено групповыми нормами. Со сменой объекта идентификации меняется и отношение к ПАВ.

В группе ХЗ самопринятие связано с отчуждением каких-либо свойств своей личности и наделением окружающего мира несуществующими характеристиками, что ведет к отсутствию истинных и обладанию иллюзорными знаниями о себе.

При социальном взаимодействии наблюдается выраженная амбивалентность - стремление любой ценной быть "своей" в референтной микрогруппе при одновременной подозрительности и враждебности к окружающим, что сказывается и на отношении к ПАВ - абсолютное некритичное принятие ПАВ в одних условиях и полное отчуждение своей причастности к злоупотреблению ими в других.

3.2 Возрастная динамика механизмов психологической защиты