Конфликт "молодежь - социум" и основные факторы его формирования

Прежде всего, хотелось бы рассмотреть некоторые публикации в журнале «Автоном» движения «Автономное действие» (анархическая антифашистская молодежная организация). Автор статьи «Но пасаран?!» Листьев. Но пасаран?! Автоном. №28. Зима 2006 - 2007. С. 16. указывает на то, что в последнее время «важной темой новостей постоянно становилось что-либо, связанное с фашистами». При этом реакция властей на действия фашистов заслуживает особого внимания. Как замечает Листьев, «абсолютно очевидно, что фашисты не создают никакой реальной силовой конкуренции правоохранительным органам. Подавляющее большинство фашистского актива - на учете. Если бы властям было нужно - их всех бы пересажали за несколько дней…» Таким образом, мы сталкиваемся со все той же аргументацией, что и на страницах независимой прессы. Однако, в отличие от этих изданий, журнал «Автоном», являясь рупором молодежного движения, призывает к активным действиям: «… защитить и остановить фашизм мы можем только самостоятельно…» Не претендуй на легкие победы. История антифашистской сети Северной Америки. Автоном. №28. Зима 2006 - 2007. С. 38. .

В журнале «Автоном» также можно найти статьи, призывающие проводить акции протеста против проведения Олимпиады Сочи-2014: «Призываем присоединиться к кампании протеста против проведения Олимпиады Сочи-2014!» Остановим Олимпиаду Сочи-2014. Автоном. №28. Зима 2006 - 2007. С. 29., а также рекомендации в организации движения FNB FNB (Food not bombs) - несвязанные независимые группы активистов, бесплатно поставляющие веганскую и вегетарианскую пищу другим. К базовым задачам Food not bombs относится привлечение внимания общества к существующим проблемам милитаризма, бедности и голода, которые напрямую связанны с приоритетами бесчисленных корпораций и правительства. на территории России («Что такое Food not bombs?» Что такое Food not bombs? Автоном. №28. Зима 2006 - 2007. С. 6.) и приглашения вступить в группу Анархического Черного Креста, занимающуюся поддержкой репрессивных анархических заключенных В Москве возрождена группа Анархического Черного Креста. Автоном. №29. Лето - очень 2007. С. 10..

Теперь обратимся к сайту скинхэдов. Он сделан далеко не «тупым быдлом», как принято расценивать эту молодежную субкультуру в государственных СМИ. Вот, как характеризуют скинхэды сами себя: «Настоящие скинхеды - не расисты! Кажется, сейчас все думают, что все скинхеды - pасисты. Благодаpя СМИ, гоняющимся за искусственно раздуваемыми сенсациями, чтобы продавать больше газет и больше времени в эфире… наша субкультура была украдена у нас и опорочена…» http://skinheads.clan.su/realskins.htm. Также заслуживает внимания статья на этом же сайте под названием «Аполитичность, так как я ее понимаю...» http://skinheads.clan.su/apolit.htm, в которой написано следующее: «Когда ты идешь на свою первую работу и после месяца тяжелой пахоты получаешь пару копеек, остро встает вопрос: "Что делать дальше?"… в такие моменты очень кстати появляются милые улыбающиеся парни с кипой непонятной бесплатной литературы, всегда готовые выслушать и дать дружеский совет, а если они не помогут, тогда "приходи на собрание и наш лидер все тебе растусует"… Если ты молод, но уже сполна вкусил всех "радостей" жизни, то тебе нет нужды два раза повторять, что именно данная тусовка поможет тебе исправить свое незавидное положение…» Здесь мы видим, как в жизни работает тот самый принцип вступления в «бедную» молодежную субкультуру, о котором речь шла в пункте 2.1.1. Выходом из ненавистной окружающей действительности автор статьи видит вступление в ряды скинхедов и призывает к аполитичности: «Аполитичность, так как я ее понимаю - это значит быть самим собой, не обращая внимания на те рамки в которые тебя хочет загнать общество…»

Теперь я обращусь к панковскому сайту “DIY PUNKSITE”, где также имеются публикации на обозначенную тему. Например, в статье «Панк, антифашизм, мысли вслух» http://punxunite.ru/2007/12/19/pankantifashizm-mysli-vslukh.html автор статьи пишет: «… некоторые недалекие люди благодаря пропаганде, либо искаженным сведениям воспринимают явление «антифашизм» в корне не правильно… «независимые» журналисты и прочие деятели говорят об этих темах с уничижительной оценкой... они утверждают, что это всего лишь разборки молодежных групп, которые не имеют под собой никакого идеологического основания… это не просто какие-то столкновения и драки, к сожалению, это война…». Здесь автор констатирует наличие в обществе тех тенденций, которые замалчивает официальная пресса.

А вот строки с другого панковского портала, призывающие к открытому противостоянию: «Ментовский террор набирает обороты. Кто как не панк - человек, понимающий, что пёстрый и роскошный зоопарк, окружающий его обречён на гибель, может без оглядки на последствия дать отпор этому профашистскому государству?! Человек, называющий себя панком должен понимать, что панк - это борьба и осознанный социально-политический протест, а не «помойка» (алкоголизм, наркомания, хождения и выезды на разного рода сейшена)… разрушайте это поганое общество потребителей! Оно основано на насилии и должно быть уничтожено!... Пока вы не берёте управление СВОИМИ ЖИЗНЯМИ в СВОИ РУКИ -- вы обречены оставаться баранами…» http://anarchy.my1.ru/publ/4-1-0-12. Таким образом, мы видим два варианта разрешения конфликта с обществом, которые предлагают сами представители молодежных субкультур: активное противостояние либо полная аполитичность и игнорирование общественных институтов.

3.3 Способы разрешения конфликта посредством литературы

В данном параграфе я хотела бы рассмотреть три литературных произведения, центральной темой которых является конфликт человека и социума, а также пути выхода из него. Я выбрала именно эти произведения, так они представляют собой три полюса отношений человека и общества: протест, уход из общества и продуктивное сотрудничество.

3.3.1 Кен Кизи «Над кукушкиным гнездом» (протест против господствующей системы)

В романе Кена Кизи речь идет о человеке, который взял на себя смелость пойти против так называемого Комбината инструмент манипулирования людьми; система уравниловки, которая запрещает людям быть самим собой; заставляющая людей испытывать страх перед тем, кем они являются. (Примеч. автора). в лице старшей сестры психиатрической больницы Мисс Гнусен и отдать за это свою жизнь. Какие же опасности таит в себе «Комбинат», что заставляет человека отдать самое ценное, что у него есть? Вот, как описывает «Комбинат» вождь Бромден: «На станции остановился поезд и отложил цепочку взрослых мужчин в зеркально одинаковых костюмах и штампованных шляпах, отложил, как выводок насекомых, полуживых созданий… или, к примеру, в пригороде на холмах пять тысяч одинаковых домов, отшлепанных машиной, - прямо с фабрики, такие свеженькие, что еще сцеплены, как сосиски… пять тысяч ребят в зеленых вельветовых брюках, белых рубашках и зеленых пуловерах играют в "хлыст" на гектаре гравия… все эти пять тысяч ребят жили в пяти тысячах домов, где хозяевами были мужчины, сошедшие с поезда. Дома были такие одинаковые, что ребята то и дело попадали по ошибке не в свой дом и не в свою семью. Никто ничего не замечал. Они ужинали и ложились спать». Кизи К. «Над кукушкиным гнездом». М., 2009. С. 278. Здесь хотелось бы вернуться к теме 2 главы, где мы говорили об Обществе Спектакля, основными принципами которого являются гегемония производства; разобщение и отчуждение членов общества, а также фальшивые модели революции (о которых мы упомянем чуть позже), - что мы и видим и в романе Кизи.

Если большое общество - это «Комбинат», то психиатрическая лечебница - это «фабрика в комбинате… здесь исправляют ошибки, допущенные в домах по соседству, в церквах и школах» Там же. С. 51.. Так называемые «острые» больные в стенах клиники - это люди, которые по тем или иным причинам, в силу своей слабости и непохожести на других, не смогли существовать в обществе. Само название книги отсылает нас к игре, в которую любила играть с детьми бабушка Вождя Бродмена: «Не моргай. Не зевай, не моргай, тетка удила цыплят, гуси по небу летят... В целой стае три гуся... Летят в разные края, кто из дому, кто в дом, кто над кукушкиным гнездом... Гусь тебе кричит: в_о_д_и...Два-три, выходи» Там же. С. 332-333.. Этот заблудившийся гусь и есть тот самый отверженный обществом, о котором пишет Кизи, тот «маленький мальчик», который каждый раз «отлетал к изгороди, словно клубок шерсти» во время игры в «хлыст» пяти тысяч одинаковых ребят; тот мальчик, который «всегда приходил такой исцарапанный и побитый, что в нем сразу узнавали чужого» См. 146.. По выражению одного из «острых» больных, «мы здесь не потому, что мы кролики - кроликами мы были бы повсюду, - мы здесь потому, что не можем приспособиться к нашему кроличьему положению. Нам нужен хороший волчище вроде сестры - чтобы знали свое место… неудачные экземпляры - хилые, чахлые, слабые представители слабого народца…» Там же. С. 82..

Несмотря на внешнее недовольство и возмущение, большинство из них добровольно пошли на заточение в клинике, обезопасив себя стенами психбольницы от «Комбината» и успокоив себя тем, что они смогут стать полноценными членами общества с помощью терапевтической общины. Ее идея красива и демократична по своей сути: человек должен научиться жить в группе, прежде чем сможет функционировать в нормальном обществе, и что группа в состоянии помочь ему, показывая, где у него непорядок; «цель терапевтической общины - демократическое отделение, полностью управляемое пациентами, их голосами, и стремится оно выпустить нас обратно на улицу, во внешний мир, достойными гражданами… задача - сделать отделение похожим на те свободные демократические места, где вы жили: пусть внутренний мир станет масштабной моделью большого внешнего, куда в один прекрасный день вам предстоит вернуться» Там же. С. 62-63.. Сама формулировка заставляет нас усомниться в «свободности» тех самых «демократических мест», где ты свободен только лишь в границах, допустимых «Комбинатом», пока не представляешь для него опасности, пока играешь по его правилам и ведешь себя, как большинство.

Что же происходит во время групповой терапии на деле? По словам Макмерфи, собрания пациентов напоминают «побоище на птичьем дворе… стая замечает пятнышко крови у какой-нибудь курицы и начинает клевать и расклевывает до крови, до костей и перьев...» Там же. С. 72-73.. Та самая терапевтическая община, призванная излечить «испорченные винтики» системы, просто все больше развивает в них страхи и комплексы; ведь в противном случае «острые» выйдут из-под контроля, как Макмерфи, и станут опасными для отлаженной системы «Комбината». Сестра - “яйцерезка», по выражению Макмерфи, поддерживает свою власть в палате, ударяя всех и каждого ниже пояса, и следуя принципу: чтобы стать сильнее всех, нужно просто ослабить остальных: «не показывай ненависти, будь спокойным и жди, жди маленькой форы, маленькой слабины, а уж тогда накидывай веревку и тяни» Там же. С. 39..

Система в отделении отлажена до мелочей, «все, что люди подумают, сделают, скажут, расчислено на несколько месяцев вперед по заметкам, сделанным старшей сестрой в течение дня» Там же. С. 41.; музыка, играющая весь день с поста, записана на железной бобине, и сестра ставит ее на такую громкость, чтобы пациентам было сложно переговариваться между собой; даже время полностью подчинено сестре, что опять вызывает аналогию с Обществом Спектакля, где человек находится в мире опосредованном, в «псевдо-мире»: «простым поворотом регулятора на стальной двери старшая сестра может пускать стенные часы с такой скоростью, как ей надо: захотелось ей ускорить жизнь, она пускает их быстрее, и стрелки вертятся на циферблате, как спицы в колесе… и все носятся, как угорелые, чтобы поспеть за фальшивым временем…» Там же. С. 95.. Буйных пациентов посылают в «Шоковый шалман» и дают электричество в мозг, чтобы те «успокоились» и не могли связно думать; а особо «непослушным» делают лоботомию, или частичное удаление «неугодных» зон мозга. Парадокс заключается в том, что внешне этот ад выглядит вполне привлекательно и становится невыносимым только для бунтарей: «тут все усовершенствовалось в последние годы… телевизор, кожаные кресла, гигиенические фонтанчики для питья… они очень украсили жизнь при помощи краски, украшений и хромированной сантехники…» Там же. С. 48., и только по-настоящему сумасшедший захочет сбежать из таких комфортабельных условий, где он чувствует себя в большей безопасности, чем в большом обществе.

Вождь Бромден, от лица которого ведется повествование, рассказывает о «туманной машине»: «Опять включают туманную машину, и она снежит на меня холодным и белым, как снятое молоко, так густо, что мог бы в нем спрятаться… в тумане не вижу на десять сантиметров… бывает, подолгу - по три дня, года - не видишь ничего, догадываешься, где ты, только по голосу репродуктора над головой, как по колокольному бою в тумане. » Там же. С. 52.. Туман помогает острым забыться, забыть свою слабость и беспомощность, спрятаться там от жизни, от общества, в котором им не нашлось места: «Никто не жалуется на туман. Теперь я сообразил почему: худо, конечно, но можно нырнуть в него и спрятаться от опасности. Вот чего не понимает Макмерфи: что мы хотим спрятаться от опасности. Он все пытается вытащить нас из тумана на открытое место, где до нас легко добраться» Там же. С. 156. .

Что же отличает Макмерфи от других острых, почему на него не действуют все уловки старшей сестры, которые так отлажено работают на других? Роман буквально «пульсирует изнутри» смехом Макмерфи, смехом вызывающим и свободным, смехом человека, который знает: «надо смеяться над тем, что тебя мучит, иначе не сохранишь равновесия, иначе мир сведет тебя с ума. Он знает, что у жизни есть мучительная сторона… но не позволяет боли заслонить комедию, так же как комедии не позволяет заслонить боль»Там же. С. 291.. Макмерфи такой же человек из плоти и крови, но, по выражению Вождя Бродмена, «Комбинат его почему-то не обработал… может быть, он рос неприрученным, где попало, гонял по всей стране, мальчишкой не жил в одном городе больше нескольких месяцев, поэтому и школа не прибрала его к рукам, а потом валил лес, играл в карты, кочевал с аттракционами, двигался быстро и налегке и ускользал от комбината, так что ему не успели ничего вживить… потому что в движущуюся мишень трудно попасть… жена не требует новый линолеум. Не сосут водянистыми старыми глазами родственники…» Там же. С. 114.. Что же толкает такого сильного и свободного человека в сумасшедший дом, на край общества? Ведь Макмерфи сам признавался, что симулировал сумасшествие, чтобы попасть именно в это заведение… Макмерфи - человек асоциальный, ему так же нет места в структуре общества, как и «острым», но не «порка общества» толкает его в психушку, а протест против общественной системы как таковой. Он понимал, что находится в безопасности, пока владеет собой: «Случается, какое-нибудь дурацкое правило разозлит его, но тогда он разговаривает еще вежливее и почтительнее, покуда злость не сойдет и сам не почувствует, до чего это все смешно - правила, неодобрительные взгляды, с которыми эти правила навязываются, манера разговаривать с тобой, словно ты какой-нибудь трехлетний ребенок, - а когда почувствует, до чего это смешно, начинает смеяться - и бесит их ужасно» Там же. С. 144..

Будучи сильной личностью, он не мог спокойно смотреть на все то унижение, которому подвергаются больные в клинике, и пошел на открытое противостояние. Макмерфи недоумевал, как могут «острые» терпеть «демократические» порядки в клинике: «Голосуйте против чего угодно. Неужели непонятно: вам надо как-то показать, что вы еще не всю храбрость растеряли… нельзя, чтобы она села вам на голову... знаешь, чем меня сразу удивила ваша больница? Тем, что никто не смеется. С тех пор, как я перешагнул порог, я ни разу не слышал нормального смеха…» Там же. С. 89.. Он сделал все, чтобы хоть как-то вернуть этому «стаду запуганных овец» способность отстаивать свои права, он учит их смеяться над своим страхом, а не потакать ему: «Он участвовал в каждом собрании, в каждом обсуждении - говорил с растяжкой, подмигивал, шутил сколько мог, чтобы выманить худосочный смешок у какого-нибудь острого, который улыбнуться боялся с тех пор, как ему стукнуло двенадцать» Там же. С. 236..

Кульминацией романа служит выезд «острых» на рыбалку во главе с Макмерфи. Именно в этот момент «больные» поняли, что значит быть свободным и смелым, бесстрашно идти навстречу стихии и преодолевать ее с помощью силы воли и смеха. Именно на рыбалке Макмерфи исполнил свое обещание и вернул Вождю его прежнюю силу, сделал его снова «большим»: «я почувствовал, что на меня сходит громадный покой, и чем дальше уплывала от нас земля, тем глубже становился покой… я был не на катере, взлетел над водой и парил на ветру вместе с черными птицами, высоко над собой… смех наш гремел над водой, расходился кругами, все дальше и дальше, обрушивался на пляжи по всему берегу…» Там же. С. 285, 292.. Если Макмерфи символизирует в романе дух свободы и смелости, то Вождь Бромден - природу и естественность. Этот человек, выросший на лоне природы в индейском племени, сумел сохранить в себе связь с природой, со своими корнями. Эта «двухметровая подметательная машина, которая шарахается от собственной тени» Там же. С. 89. была человеком с очень тонким душевным миром, человеком, который предпочел прикидываться глухим, чем оглохнуть. На протяжение романа он вспоминает, как Комбинат обрабатывал его отца, а тот «был такой большой, что даже боролся с ними… папа долго боролся, но мать сделала его маленьким, и он уже не мог бороться, сдался… Комбинат сладил с ним. Он всех побеждает. И тебя победит. Не могут они допустить, чтобы гулял по свету такой большой, как папа, если он не ихний» Там же. С. 255..

Однако побеждает ли на самом деле Комбинат Макмерфи? Формально - да, сестре все-таки удалось вывести его из себя: «он закричал. Под конец, когда он падал навзничь и мы на секунду увидели его опрокинутое лицо, перед тем как его погребли под собой белые костюмы, он не сдержал крика. В нем был страх затравленного зверя, ненависть, бессилие и вызов…» Там же. С. 374.. Макмерфи, как любой человек, оказался сделанным не из железа, но он довел свое дело до конца, он победил в своей локальной войне; ведь после его смерти пациенты стали выписываться один за другим, сестра потеряла свою власть в отделении, а Вождь сбежал из больницы и начал новую жизнь. Как сказал Бромден, «то, с чем он дрался, нельзя победить раз и навсегда. Ты можешь только побеждать раз за разом, пока держат ноги, а потом твое место займет кто-то другой» Там же. С. 371.. Вождь и оказался тем другим, который пришел на смену Макмерфи, он не допустил того, чтобы кукла, отдаленно напоминавшая Макмерфи с пришпиленной фамилией «двадцать или тридцать лет сидела в дневной комнате и сестра показывала бы: так будет со всяким, кто пойдет против системы» Там же. С. 378.. Здесь стоит вспомнить о «Великом Отказе» разрушение существующей репрессивной культуры подавления личности в самой ее структуре (примеч. автора)., речь о котором шла в 1 главе в связи с понятием контркультуры. Действительно, Макмерфи олицетворяет собой того аутсайдера, который резко отрицает официальную культуру и борется за возвращение человеку его природной целостности.

3.3.2 Саша Соколов «Школа для дураков» (уход из общества)

Постмодернистский роман Саши Соколова, по определению самого автора, повествует «об утонченном и странном мальчике, страдающем раздвоением личности… который не может примириться с окружающей действительностью» http://www.labirint-shop.ru/books/130871/. Роман пронизан истошным криком человека, которому нет места в отлаженной системе общества, криком, заполняющим, по выражению главного героя, «пустоту пустых помещений, покуда не заполню их все, чтобы не было мучительно больно» Соколов С. Школа для дураков. Санкт-Петербург. 2008. С. 160.. Что же заставляет мальчика кричать в пустые бочки и в длинных школьных коридорах, в ответ на увещевания отца и на речь директора школы? Исчерпывающий ответ на этот вопрос дает другой главный герой книги, учитель географии Павел (он же Савл) Норвегов, которого выжили из школы: «Так кричите же вы, способнейший из способных, кричите за себя и за всех обманутых, оболганных, обесчещенных и оглупленных, за нас, идиотов и юродивых, дефективных и шизоидов, за воспитателей и воспитанников, за всех, кому не дано и кому уже заткнули их слюнявые рты, и кому скоро заткнут их, за всех без вины онемевших, немеющих, обезъязыченных, - кричите, пьяня и пьянея: бациллы, бациллы, бациллы!» Там же. С147.. Как еще один из героев, «вы все равно будете кричать… это судьба вашего поколения» Там же. С. 151..

Главный герой переживает острый внутренний конфликт своих двух «Я», одно из которых во что бы то ни стало стремится интегрироваться в общество и стать полноправным его членом а другое тянет к природе, естественности и свободе: «Я, подобно всем моим одноклассникам, мечтаю стать инженером. Я быстро, если не сказать стремглав, становлюсь инженером, покупаю машину и прочее… о, я ошибся, сударь, инженером мечтает стать тот, другой, который теперь не здесь, который теперь не здесь, хотя, может, и заглянет сюда с минуты на минуту. Я же - ни за что, лучше - петушков на палочке, лучше - учеником холодного сапожника, лучше - негром преклонных годов, но инженером - нет, ни за какие такие, и не просите даже» Там же. С. 233..

Откуда такая неприязнь к обществу, откуда такое желание укрыться и «не высовываться»? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, достаточно посмотреть на образ отца мальчика, который считает, что весь свет состоит из негодяев, и если бы он верил людям, то никогда бы не стал ведущим прокурором города. Автор описывает его как человека с грузным навсегда усталым телом и большим лицом без морщин в противовес лицу учителя Норвегова с беспощадными морщинами (по замечанию Соколова, «следствие трезвой оценки Земли и человека на ней» Там же. С. 192.). Отец представляет собой воплощение административно-командной системы, где любое творчество, любое отклонение от нормы считается непослушанием и общественно бесполезным занятием. В конце романа прокурор требует для учителя Норвегова самой строгой статьи наказания за то, что тот не убрал с крыши свой флюгер. Мальчик так отзывается о работе собственного отца: «Столько дел, столько загубленных судеб, бедный папочка!» Там же. С. 122. Такой человек может привить только ненависть и отвращение к социуму, только еще большее желание замкнуться в своем внутреннем мире. Отец, который говорит: «кто там кричит, будь он проклят, мать, мне послышалось, где-то на пруду орал твой ублюдок, разве я не приказал ему заниматься делом» Там же. С. 148., не способен научить своего сына любить так же, как не научил директор школы своих учеников «любить нежно и сильно… и он виноват в их идиотизме и похоти» Там же. С. 120.. Мальчик, который говорит: «Я живу с мамой и папой, но иногда получается, что я живу один» Там же. С. 182., вряд ли способен интегрироваться в общество, когда он чужой в школе и даже в своей семье. Директор школы, так же, как и отец, предстает в роли командира-самодура, который изрекает фразу: «И до тех пор, пока вы считаете, что вас двое, вы должны иметь два мешка - ни больше, ни меньше» Там же. С. 123., на что ученик отвечает: «Лучше бы нас вообще не было, вы не приставали бы к нам с вашими проклятыми мешками и тапочками… лучше бы мы навсегда обратились в лилию, в нимфею альба» Там же. . Единственный человек, который понимает главного героя - это его учитель географии Норвегов. Он вместе с Насылающим Ветер почтальоном олицетворяет в романе всю природу, естественность и свободу, которые пытаются искоренить такие, как директор и прокурор. Это человек, который разве что зимой не ходил на босу ногу, человек, который «покидая сей свет, жаждал увидеть букет одуванчиков» Там же. С. 62., который определял погоду по флюгеру и носил шляпу в дырочку и ковбойку с подвернутыми рукавами.

Имя Савл, или Павел, отсылает нас к Святому Писанию, цитата из которого приведена в эпиграфе: «Но Савл, он же и Павел, исполнившись Духа Святаго и устремив на него взор, сказал: о, исполненный всякого коварства и всякого злодейства, сын Диавола, враг всякой правды! Перестанешь ли ты совращать с прямых путей Господних?» Там же. С. 6. Перед смертью Норвегов рассказывает ученикам притчу о плотнике, которого распяли на кресте, сделанном им самим ради высокого плотницкого мастерства. Здесь можно усмотреть намек на мученичество Норвегова, который был убит той самой школой, ради которой он готов был пожертвовать очень многим. Норвегов, как и главный герой, не мог долго уживаться в системе «народного оборзования», ведь, по его словам, «вы могли бы грести и плавать, бегать и прыгать, играть в ножички и разрывные цепи, закаляться, как сталь, писать стихи, рисовать на асфальте, играть в фанты… как много на земле дел… которыми можно бы занять себя вместо дурацкой писанины в часы нашей словесности!» Там же. С. 185. Норвегову тесно в галстуке, который надели на его тело на похоронах, он кричит: «Я вам не какая-нибудь канцелярская крыса, я никогда - поймите же - не ваш, не ваш - никогда не носил никаких галстуков. Неразумные, неразумные бедняги, оставшиеся жить, больные бледной немочью и мертвее меня…» Там же. С. 63..

Главный герой не сможет найти себе места в обществе уже потому, что относится к нему с пренебрежением, брезгливостью и ненавистью. Он говорит, что его класс глупый и дикий; учителя - «почти все дураки, они ничуть не умнее нас» Там же. С. 118., а в качестве выхода из всей этой ситуации видит «аутодафе в масштабе всех специальных школ мира… мы устроим грандиозную массовую гражданскую казнь, и пусть все те, кто так долго мучил нас в наших идиотских спецшколах… сами решают задачи про велосипедистов, а мы, бывшие ученики, освобожденные от чернильного и мелового рабства, мы сядем на свои дачные велосипеды и помчимся по шоссе и проселкам…и пусть те проклятые дураки… решают задачи про нас и за нас, велосипедистов…» Там же.. Парадокс состоит в том, что, по признанию самого главного героя (имя которого мы так и не узнаем), «мы, жалкие мошки… мы все же, по-своему, по-глупому любим ее, нашу ненавистную специалку… и если бы нам предложили перейти в нормальную, в обычную школу для нормальных… мы бы заплакали, утираясь поганым тапочным мешком… и если мы когда-нибудь закончим ее… то мы страшно расстроимся. Ибо тогда, покинув ее, мы потеряем все… мы останемся одни, станем одинокими, жизнь разбросает нас по углам своим, по толпам умников, рвущихся к власти… а нам - круглым дуракам - нам ничего такого не нужно, мы хотим лишь одного: сидеть на уроке, смотреть за окно на изглоданные ветром облака, не обращая внимания на учителя, за исключением Норвегова…» Там же. С. 195.. Именно в этой школе дураков они находят прибежище от жестокого общества конкуренции, где их затопчут по закону Джунглей. Подобно тому, как молодые люди укрываются от общества в субкультурах, ученики спецшколы прячутся от внешнего мира в стенах заведения, где учатся такие же неполноценные, ущербные Здесь я употребляю эти слова с точки зрения «невписываемости» таких людей в общество, не имея в виду их умственные способности, которые в некоторых случаях могут быть более развитыми, чем у учеников обычных школ. , как и они.

Роман «Школа для дураков» - антисоциальный по своей сути, говорящий устами человека, призывающего к отходу от общества и от навязываемых им ролей. Описывая свой воображаемый опыт работы в Министерстве Тревог, герой сравнивает работу дворника и министра: «Если ты министр, ты не можешь как следует узнать и понять, что делается на улице и в небе, поскольку, хотя у тебя в кабинете окно, ты не имеешь времени посмотреть в него… и если дворник легко может узнать о снегопаде по снежинкам на шапках посетителей, то ты, министр, не можешь, ибо посетители оставляют верхнюю одежду в гардеробе» Соколов С. Школа для дураков. Санкт-Петербург. 2008. С. 31.. Герой говорит: «если вы желаете знать правду, то вот она: у вас здесь нет ничего - ни семьи, ни работы, ни времени, ни пространства, ни вас самих, вы все это придумали… на свете нет ничего, кроме Ветра!» Там же. С. 222..

Глава «Теперь рассказы, написанные на веранде» состоит из маленьких рассказов, в каждом из которых речь идет о людях, живущих на краю общества (актер, которому всегда дают только эпизодические роли; молодой человек, не нашедший себя после прихода из армии и работающий в морге; телеграфистка на станции, так и не получившая образование; больная девушка, живущая на даче с дедушкой-пьяницей; жители вагончиков, стоящих на тупиковой станции, куда уже давно не ходят поезда; ночной сторож, бродящий в одиночестве по дачному поселку). Само общество предстает в виде «завшивого тараканьего племени», которое пора стереть с лица Земли: «Я когда-нибудь так крутану ваш скрипучий ленивый эллипсоид, что реки ваши потекут вспять, вы забудете ваши фальшивые книжки и газетенки, вас будет тошнить от собственных голосов, фамилий и званий, вы разучитесь читать и писать… гневный сквозняк сдует названия ваших улиц и закоулков и надоевшие вывески, вам захочется правды… я приду и приведу с собой убиенных и униженных вами и скажу: вот вам ваша правда и возмездие вам… бойтесь Насылающего Ветер… » Там же. С. 26..

Что делать в обществе человеку с экстраординарным мышлением и избирательной памятью, человеку, состоящего из двух несовместимых личностей, каждая из которых отстаивает свое право на владение его телом? Неудивительно, что такой человек мечтает исчезнуть, превратиться в речную лилию, раствориться в мире…; неудивительно, что он завидует рододендронам, которые «намного счастливее нас, ибо не знают ни любви, ни ненависти, ни тапочной системы имени Перилло…» Там же. С. 252.; наконец, неудивительно, что он любит два скелета, стоящих в кабинете биологии за то, «что они как-то сами по себе, они независимы и спокойны в любых ситуациях» Там же. С. 247.. Единственным утешением для мальчика служит его учитель географии, который, несмотря на свою кончину, «еще будет» так же, как «грядущее, полное велосипедов и велонасылающих, - грядет» Там же. С. 119..

Роман Саши Соколова также построен на «Великом Отказе» См. 170.: возвращение к природной целостности; игра, фантазия, творчество как наиболее значимые аспекты человеческой жизни; высшие ценности братства, товарищества, дружбы и любви; ценность чувственности восприятия по сравнению с рационалистическим (как следствие, обесценивание научного знания и внимание ко всему мистическому и неизвестному); сотрудничество, а не состязание с природой, восприятие ее как гармонической связи всего сущего; выдвижение нового девиза: не «делать» («иметь»), а «быть»; отвержение любого типа принуждения и долга. Однако, в отличие от романа «Пролетая над гнездом кукушки», здесь нет призыва к открытому противостоянию; здесь упор делается не на борьбу против общего врага (что характерно для контркультуры), а на оппозицию «свой-чужой» и эскапизм (свойственные субкультуре).

3.3.3 Ричард Бах «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» (отход от массового общества и выход на новый уровень развития)

Философская притча «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» рассказывает нам о птице, которая оторвалась от стаи ради того, чтобы посвятить свою жизнь мастерству полета, а не просто летать в поисках пищи, как большинство чаек. Джонатан Ливингстон не может довольствоваться жизнью обычной чайки, он хочет узнать как можно больше о полете и о скорости, несмотря ни на что: «Ну и пусть, мама, от меня остались одни перья да кости. Я хочу знать, что я могу делать в воздухе, а чего не могу. Я просто хочу знать». Р. Бах. Чайка по имени Джонатан Ливингстон. Новосибирск, 1989. С. 12. Стая не прощает Джонатану его самовольства («… безответственность не может тебя прокормить… мы брошены в этот мир, чтобы есть и оставаться в живых…» Там же. С. 26.), его приговаривают жить в изгнании на Дальних Скалах. Джонатан недоумевал, как чайки не могли понять, что живут не ради рыбьих голов, а для того, чтобы познавать, открывать новое, быть свободными» Там же. .

Джонатан Ливингстон прожил долгую и счастливую жизнь и понял почему так коротка жизнь других чаек: «ее съедают скука, страх и злоба» Там же. С. 27.. Будучи изгнанником в земной стае, он стал своим в стае на Небесах, где его приняли такие же чайки, для которых «полет - это то, что они любили больше всего на свете» Там же. С. 37.. Стая на Небесах символизирует новее общество, образовавшееся в результате «Великого Отказа» См. 170.; общество, где люди свободно реализуют себя в игре, фантазии и творчестве; общество с новым типом сознания и поведения, для которого характерно стремление «быть», а не «иметь»; общество, где высшими ценностями выступают братство, товарищество, дружба и любовь. Стая на Небесах преодолела время и пространство: «…истинное «я», совершенное, как ненаписанное число, живет одновременно в любой точке пространства в любой момент времени» Р. Бах. Чайка по имени Джонатан Ливингстон. Новосибирск, 1989. С. 46., для них эти категории больше не являются преградой Как не являются эти категории преградой в эпоху постмодернизма, активно стремящегося их разрушить. Если на Земле чайки гоняются за пропитанием, то на Небесах их основная цель - постигнуть, что такое Любовь.

Чем больше трудился Джонатан Ливингстон над познанием природы Любви, тем больше ему хотелось вернуться на Землю и открыть новый мир для других чаек, которые так же не могли довольствоваться судьбой чаек-«обывателей»: «… его любовь проявлялась, прежде всего, в стремлении поделиться добытой им правдой с каждой чайкой, которая ждала только благоприятного случая, чтобы тоже ринуться на поиски правды…» Р. Бах. Чайка по имени Джонатан Ливингстон. Новосибирск, 1989. С. 52.. Чайка Флетчер Линд была одной из таких: «…нет, он не перья да кости, он - совершенное воплощение идеи свободы и полета, его возможности безграничны» Там же. С. 56.. Джонатан Ливингстон взял на себя миссию помочь Флетчеру и таким, как он, понять подлинное предназначение чайки: «… разбейте цепи, сковывающие вашу мысль, и вы разобьете цепи, сковывающие ваше тело» Там же. С. 63.; Закон Великой Чайки, который гласит: «ты свободен, ты вправе жить здесь и сейчас так, как тебе велит твое «я», твое истинное «я», и ничто не может тебе помешать» Там же. С. 74..

Стая не прощает непохожих, и пытается убить Джонатана, который переманивает все больше чаек на свою сторону. Однако Джонатан уже неуязвим для Стаи, так как изменил собственное сознание и разбил те самые цепи, которые не позволяют нам быть свободными в физическом мире. Даже после попытки убийства он не теряет веру в чаек: «… ты не должен любить обезумевшую стаю птиц… ты должен тренироваться и видеть истинно добрую чайку в каждой из этих птиц и помочь им увидеть ту же чайку в них самих» Там же. С. 84.. Когда Джонатан понимает, что в достаточной мере передал Флетчеру мастерство полета, он прощается с ним со словами: «… не позволяй им делать из меня бога» Там же. С. 85. . Бог живет в каждом из нас, в каждой, даже в самой темной чайке.

Здесь стоит вспомнить о молодежных субкультурах, где произошла модернизация некоторых христианских идеалов во время кризиса христианской церкви. Возврат к евангельским заповедям произошел не в лоне церкви, а на улице и в театре. Духовная жажда привела к обновлению заповедей христианства идеями буддизма, к прививке Западу Востоком в лоне молодежной субкультуры. Подобно тому, как Джонатан Ливингстон возвращается на Землю для того, чтобы показать чайкам новую жизнь, так и молодежные культуры 60-70х годов XX века несут в себе мессианскую функцию привнесения в общество ценностей свободы, творческой реализации личности; чувственного восприятия по сравнению с рационалистическим; сотрудничества, а не состязания с природой; братства, товарищества, дружбы и любви.

Выводы: рассмотрев динамику молодежных субкультур на микро уровне, можно сделать вывод, что в России молодежные субкультуры развиваются, в основном, по волновой модели (как происходило с «Системой» и ее последователями).

Что касается макроуровня молодежных субкультур, то здесь следует сказать следующее:

1)проблема конфликта поколений во многом надуманна; несоответствие во взглядах, вкусах, предпочтениях, ценностях различных поколений не может быть причиной возникновения молодежной субкультуры.

2) любая «оттепель», либеральная обстановка свободы, граничащей со вседозволенностью, приводит к бурному расцвету молодежных субкультурных движений

3) колебания экономических волн находятся в прямой пропорциональной зависимости с «богатым» типом молодежной субкультуры и в обратной пропорциональной зависимости с «бедным» (с середины 90-х годов мы наблюдаем активизацию «бедного» типа молодежных субкультур, который является прямым следствием неблагоприятной экономической ситуации в стране).

Внешним проявлением протеста «молодежь - общество» во внешнем мире является символика молодежной субкультуры, ее сленг и музыкальные предпочтения. Кроме того, можно проследить основные тенденции конфликта «молодежь - общество» через публикации в прессе.

Предметом приведенных нами публикаций служат студенческие беспорядки, проблемы в армии, разгон фестиваля хиппи «Радуга», а также неадекватное отношение официальной прессы к выступлению рок-группы. Таким образом, можно убедиться в существовании острого конфликта молодежи и социума, причем в качестве инициатора этого конфликта выступает второй.

Анализ публикаций о проблемах молодежи и молодежных субкультурах в СМИ, контролируемых государством, позволяет сделать следующие выводы:

1) В статьях первого типа зачастую нарушается причинно-следственная связь: итоги «неврастания» определенных групп молодежи в структуру общества выдаются за причины.

2) Среди возможных путей выхода из конфликта «молодежь - социум» авторы данного типа публикаций видят в: создании условий для реализации социально-культурных потребностей, поддержка «просоциальных» неформальных объединений молодежи и устранение «антисоциальных» (без уточнения их отличий); объединение действующих групп «неформалов» вокруг районных молодежных досуговых центров (без учета официальности этих центров и их неспособности заменить «неформалу» его тусовку); устранение недостатка информации о молодежных неформальных организациях молодежи.

3) В современной прессе, контролируемой государством, преобладают публикации о деятельности скинхедов и других экстремистских движениях, причем, как правило, в них много фактического материала, но мало аналитики и конкретных путей выхода из сложившейся ситуации.

При рассмотрении публикаций в СМИ «смешанного» типа мы приходим к выводу, что СМИ, которые не находятся под прямым контролем государства, осмеливаются говорить об истинных причинах деятельности некоторых молодежных субкультур и видят пути выхода в изменении политики государства, которая, к сожалению, пока лишь способствует развитию молодежного экстремизма в стране.

В третьем типе изданий мы сталкиваемся со все той же аргументацией, что и на страницах независимой прессы. Однако, в отличие от изданий второго типа, пресса собственно неформальных молодежных объединений видит два варианта разрешения конфликта с обществом: активное противостояние либо полная аполитичность и игнорирование общественных институтов.

При рассмотрении трех литературных произведений с позиции конфликта главных героев с обществом и выхода из него я сделала следующие выводы, которые можно представить в виде данной таблицы:

Стоит отметить, что все эти три произведения объединяет, с одной стороны, маргинальность главного героя и его стремление к естественности, целостности, непосредственности бытия, а также к свободе личности от любых социальных, экономических, религиозных и других институтов, а также отвержение любого типа принуждения и долга (о чем говорили экзистенциалисты); а с другой стороны, образ репрессивного массового общества с низкими потребностями и устремлениями: Комбинат, который «штампует» людей (в романе «Над кукушкиным гнездом»); «завшивое тараканье племя» (в романе «Школа для дураков») и Стая чаек, единственной заботой которой является потребление.

Все эти произведения построены на так называемом «Великом Отказе» (разрушение существующей репрессивной культуры подавления личности в самой ее структуре), о котором писал Г. Маркузе Левикова С. И. Молодежная субкультура. М., 2004.. В рамках нового типа культуры, согласно теории Великого Отказа, люди смогут реализовывать себя в игре, фантазии и творчестве. По Маркузе, этого можно достичь с помощью «высвобождения принципа удовольствия, что повлечет за собой появление новой чувственности» Там же. (другими словами сексуальные влечения, подавленные обществом, и искусство). При этом подлинными носителями контркультурой революции смогут стать лишь аутсайдеры, которые по тем или иным причинам не нашли своего места в обществе. Теоретики контркультуры основной своей задачей видели создание нового человека с новыми формами сознания и поведения и возвращения человеку его природной целостности. Высшими ценностями такого человека выступают братство, товарищество, дружба и любовь.

В данных трех произведениях выражены основополагающие ценности контркультуры: ценность чувственности восприятия по сравнению с рационалистическим (как следствие, обесценивание научного знания и внимание ко всему мистическому и неизвестному); сотрудничество, а не состязание с природой, восприятие ее как гармонической связи всего сущего; выдвижение нового девиза: не «делать» («иметь»), а «быть». Тем не менее, по-настоящему «контркультурное» Как мы выяснили, главное отличие контркультуры от субкультуры - это наличие врага и открытое противостояние обществу в целом или конкретным общественным реалиям со стороны первой. произведение - это роман К. Кизи «Над кукушкиным гнездом», главный герой которого идет на открытое противостояние с обществом. Макмерфи олицетворяет собой того аутсайдера, который резко отрицает официальную культуру и борется за возвращение человеку его природной целостности. Макмерфи, ценой своей жизни довел свою борьбу до конца и победил в своей локальной войне; ведь после его смерти пациенты стали выписываться один за другим, сестра потеряла свою власть в отделении, а Вождь сбежал из больницы и начал новую жизнь. Таким образом, Макмерфи добился перемен в своем локальном обществе, так же, как добивается их контркультура.

Как мы знаем, явление «контркультуры» очень легко переходит в «субкультуру», которая существует параллельно с официальной и не претендует на ниспровержение господствующей культуры. Главный герой роман Саши Соколова «Школа для дураков» демонстрирует именно «субкультурные» отношения с обществом: в отличие от романа «Над кукушкиным гнездом», здесь нет призыва к открытому противостоянию; здесь упор делается не на борьбу против общего врага (что характерно для контркультуры), а на оппозицию «свой-чужой» и эскапизм (свойственные субкультуре).

Наконец, произведение, «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» представляет собой третий полюс взаимоотношений с обществом, который представляется мне наиболее продуктивным и приемлемым: уход в субкультуру с последующим возвращением в общество и выходом на новый уровень развития через построение нового общества в рамках базовой культуры. Подобно тому, как Джонатан Ливингстон возвращается на Землю для того, чтобы показать чайкам новую жизнь, так и молодежные культуры 60-70х годов XX века несут в себе мессианскую функцию привнесения в общество ценностей свободы, творческой реализации личности; чувственного восприятия по сравнению с рационалистическим; сотрудничества, а не состязания с природой; братства, товарищества, дружбы и любви; а также модернизации некоторых христианских ценностей во время кризиса христианской церкви через их обновление идеями буддизма, через прививку Западу Востоком в лоне молодежной субкультуры.

Заключение

В ходе проведенного исследования были рассмотрены и уточнены понятия «молодежь», «субкультура» и «молодежная субкультура», на основе которых можно получить следующее определение молодежной субкультуры: «Молодежная субкультура - это эзотерическая, эскапистская, урбанистическая культура, созданная молодыми людьми для себя; это элитарная культура, нацеленная на включение молодых людей в общество; это частичная подсистема внутри системы «официальной», базовой культуры общества, определяющая стиль жизни, ценностную иерархию и менталитет ее носителей». Левикова С. И. Молодежная субкультура. М., 2004. Также была проведена сравнительная характеристика молодежной субкультуры, культуры «для молодых» и контркультуры, в ходе которого был сделан вывод о том, что это 3 разных типа культуры, которые необходимо разграничивать.

В данной работе выявлены факторы формирования (социально-экономические, психологические и культурологические) и функции молодежных субкультур: социализирующая (социальная игра), компенсаторная, инструментальная и инновационная, т. е. преобразование культурного пространства).

Кроме того, были рассмотрены имеющиеся типологии молодежных субкультур, среди которых наибольший интерес для нас представила классификация Левиковой по экономическому фактору (достаток семьи): субкультуры, члены которых происходят из семей со средним и большим достатком и субкультуры, члены которых являются выходцами из семей с малым достатком (криминальные молодежные субкультуры).

Эта типология представляется наиболее интересной, так как при рассмотрении динамики молодежных субкультур на макроуровне (экономика, политика, общественные отношения) можно придти к выводу, что колебания экономических волн находятся в прямой пропорциональной зависимости с «богатым» типом молодежной субкультуры и в обратной пропорциональной зависимости с «бедным» (с середины 90-х годов мы наблюдаем активизацию «бедного» типа молодежных субкультур, который является прямым следствием неблагоприятной экономической ситуации в стране). Также в работе была выявлена зависимость политического режима и динамики молодежных субкультур (любая «оттепель», либеральная обстановка свободы, граничащей со вседозволенностью, приводит к бурному расцвету молодежных субкультурных движений). Кроме того, был сделан вывод о том, что проблема конфликта поколений во многом надуманна и несоответствие во взглядах, вкусах, предпочтениях, ценностях различных поколений не может быть причиной возникновения молодежной субкультуры.

При рассмотрении динамики молодежных субкультур на микроуровне (семья, внутригрупповые отношения) можно заключить, что в России молодежные субкультуры развиваются, в основном, по волновой модели (как происходило с «Системой» и ее последователями).

Также представляется важным подчеркнуть, что теория поколений согласуется с тенденциями в современной российской молодежной среде. Поколение Y, которое рождалось с 1982-2000, в российском обществе имеет в среде прогрессивной российской молодежи следующие особенности: 1)неприятие карьеризма; 2) побег из массовой культуры; 3) аполитичность; 4) приоритет досуговой и творческой деятельности над трудовой; 5) отказ от престижного потребления; 6) скептицизм. Таким образом, можно сделать вывод, что в российском обществе уже произошла первичная интеграция тех ценностей, которые составляли основу «Системной» идеологии.

При изучении основных характеристик молодежной субкультуры мы приходим к выводу, что она согласуется с постмодернистским мировосприятием, в основе которого лежит плюрализм, множественность, децентрация, неопределенность, фрагментарность, прерывность, изменчивость, отсутствие бинарных оппозиций, эклектизм, а также игровая природа («карнавальность», театрализация, артизация, импровизационность жизни) и тяготение к вненациональным и неидеологизированным формам культуры.

Для более глубокого понимания явления молодежных субкультур как продукта эпохи постмодернизма мы проследили становление постмодернистской картины мира и определили ее основные характеристики, среди которых: отсутствие объективной истины, снятие бинарных оппозиций, упразднение центра и периферии, ликвидация различных видов иерархии, а также стирание пространственных и временных границ; что приводит к потере значимости традиции и авторитета, плюрализму культурных установок и релятивизации старых ценностей. В данной работе мы также показали, как постмодернизм отразился на общественной и культурной жизни в мировом масштабе. Синтез мифологии и истории привел к возникновению новой реальности, которую Ги Дебор именует «Обществом Спектакля», основными характеристиками которого являются: гегемония производства, разобщение и отчуждение членов общества, замена реальной жизни на зрелищную, фальшивые модели революции. В области искусства также происходят существенные перемены и смещение в область отрицания человеческого и реального. Теперь его основная задача не отражать реальность, а создавать несуществующее.