Внешняя политика и дипломатия Вестготского королевства

Вскоре Леовигильд отправил Герменегильда и Ингунду в Севилью, где впоследствии поднялось восстание, к которому, на стороне мятежников, присоединились и франки, и византийцы, и свевы. Когда Герменегильд был пленен и убит, Ингунда с ребенком бежала. По версии Григория Турского, она попала в войско византийцев и по пути в Константинополь скончалась, была захоронена в Африке. По версии Павла Диакона, Ингунда с ребенком на руках бежала в Галлию, где была схвачена и отправлена в Сицилию; ее сын, Атанагильд, был отправлен к императору Маврикию. Gregorius Turonensis. Historia. VIII.28: Igitur, ut saepius diximus, Ingundis a viro cum imperatoris exercitu derelicta, dum ad ipsum principem cum filio parvolo duceretur, in Africa defuncta est et sepulta. Leuvichildus vero Herminichildum filium suum, quem antedicta mulier habuit, morti tradedit; Paulus Diaconus. Historia Langobardorum. III.21. Вскоре начался военный поход Гунтрамна, короля Бургундии, и Хильдеберта, брата Ингунды, против вестготов. Целью похода стало возмездие за смерть принцессы. При этом король Леовигильд, возможно, пытался воспользоваться помощью Фредегонды, супруги Хильперика I, из-за которой некогда погибла вестготская принцесса, против короля Гунтрамна.Ibid.: Quem et Gunthchramno rege legendum miserunt, hoc modo, quasi Leuvichildus ad Fredegundem scriberet, ut quocumque ingenio exercitum illuc ire prohiberet, dicens: 'Inimicos nostros, id est Childeberthum et matrem eius, velociter interemite et cum rege Gunthchramno pacem inite, quod praemiis multis coemite. Фредегонда не смогла оказать Леовигильду какого-либо содействия, однако объединенные войска королей Гунтрамна и Хильдеберта были разбиты вестготами в Септимании.

Король Леовигильд также попытался использовать внутренние распри франкских правителей: Гунтрамн и Хильдеберт противостояли Хильперику, который незадолго до этого расширил территории своего королевства. Именно к нему Леовигильд направил посольство с дарами с целью заключения династического союза. Ibid. VI.40,41: Legatus vero Oppila nomen de Hispaniis advenit, multa munera Chilperico rege deferens. Во время восстания Герменегильда и военных походов франков именно с Хильпериком Леовигильд вел переговоры о помолвке своего младшего сына, Реккареда (кстати, арианина), с франкской принцессой Ригунтой. Gregorius Turonensis. Historia. VI.34: Legati iterum ab Hispania venerunt, deferentes munera et placitum accipientes cum Chilperico rege, ut filiam suam secundum convenentiam anteriorem filio regis Leuvichildi tradere deberet in matrimonio. В результате Хильперик дал согласие на брак, и Ригунта отправилась в Испанию. По пути ее приданое было разграблено, свадьба так и не состоялась, и долгое время франкскую принцессу пытались вернуть домой. Ibid. VI.45; VII.9, 10, 39: Surgentes enim quinquaginta viri de nocte, adpraehensis centum equitibus optimis totidemque frenis aureis ac duobus catenis magnis, ad Childeberthum regem fuga dilapsi abierunt; <…> Dum haec agerentur, Rigunthis, Chilperici regis filia, cum thesauris supra scriptis usque Tholosam accessit. <…> um ergo his retardarentur ex causis, mors Chilperici regis in aures Desiderii ducis inlabitur. Ipse quoque, collectis secum viris fortissimis, Tholosam urbem ingreditur repertusque thesauros abstulit de potestate reginae et in domo quadam sub sigillorum munitione ac virorum fortium custodia mancipat, deputans reginae victum artum, donec ad urbem regrederetur. <…> Fredegundis autem his diebus Chuppanem in Tholosano direxit, ut scilicet filiam suam exinde quocumque modo possit eruere. Ferebant enim plerique ob hoc eum transmissum, ut, si Gundovaldum repperisset vivum, multis inlectum promissionibus ad eam transduceret. Sed cum hoc facere nequivissit, acceptam Rigundem a loco illo reduxit, non sine grande humilitate adque contumilia.

Около 587 года Реккаред, еще не обратившийся в ортодоксию, направил посольство с предложением мира к Гунтрамну, королю Бургундии, и к Хильдеберту II, королю Австразии. Предварительно Реккаред сблизился с королевой-вдовой Госвинтой, которая приходилась матерью Брунгильде и бабушкой Хильдеберту II. Именно по ее совету, если верить Григорию Турскому, Реккаред склонился к идее заключить мир с франкскими королями. Gregorius Turonensis. Historia. IX.1: Igitur post mortem Leuvigilde Hispanorum regis Richaredus, filius eius, foedus iniit cum Goesintha, relicta patris sui, eamque ut matrem suscepit. Haec enim erat mater Brunechildis reginae, matris Childeberthi iunioris. Richaredus vero de alia uxore erat filius Leuvigildi. В то время как Гунтрамн отказался принимать вестготских послов, Хильдеберт обещал мир.

После обращения Реккареда в ортодоксию ситуация мало изменилась: король повторно направил посольства к Гунтрамну и Хильдеберту, предлагая мир на основе общей веры. Ibid. IX.16: Post haec Richaredus legationem ad Gunthchramnum atque Childeberthum regem direxit pacis gratia, ut scilicet, sicut in fide se adserebat unum, ita et caritate se praestaret unitum. Хильдеберт снова радушно принял послов, но Гунтрамн в очередной раз отказался. Важно отметить, что, согласно Григорию Турскому, король Гунтрамн назвал вестготов врагами, и причиной тому была не их прежняя приверженность арианству, а судьба Ингунды, попавшей в плен и потерявшей мужа, а затем - убитой. Таким образом, для Гунтрамна обращение вестготов в ортодоксию не означало прощение прошлых обид. В то же время Реккаред был готов обещать верность франкским королям любыми способами - и клятвами, и богатыми дарами - «чтобы получать помощь». Ibid.: Deinde, datis gratia vestra decem milibus solidorum, caritatem vestram habere desiderat, ut et ille vestro utatur solatio et vos eius, ubi necesse fuerit, beneficia potiamini. Судя по всему, Реккаред действительно остро нуждался в союзниках, о чем говорит и его обращение к Папе Григорию, проанализированное ранее, и планы в отношении Византии. Для новообращенного короля именно его приверженность «общей вере» стала главным преимуществом, повсеместно используемым во внешней политике и дипломатии.

Заручившись поддержкой Хильдеберта и Брунгильды, Реккаред надеялся заключить брак с франкской принцессой Хлодозиндой. Хотя ранее король Хильдеберт уже обещал Хлодозинду королю лангобардов, он изменил свое решение именно после обращения Реккареда в ортодоксию. В данном случае, в условиях выбора, религиозная принадлежность сделала партию Реккареда более предпочтительной. Однако это в очередной раз не повлияло на Гунтрамна: король согласился одобрить брак Реккареда и своей племянницы Хлодозинды только при условии, что король Хильдеберт выполнит все условия их личного договора, который значительно расширял власть и владения Гунтрамна. Gregorius Turonensis. Historia. IX.20: Filex ait: 'Pervenisse ad gloriam vestram credo, quod Richaredus legationem ad nepotem vestrum direxit, qui neptem vestram Chlodosuindam, filiam fratris vestri, ei in matrimonio postolaret. Sed ille absque vestro consilio nihil exinde promittere voluit'. Rex ait: 'Non est optimum enim, ut illuc neptes mea ambulet, quo soror sua est interfecta. Sed nec illud rationabiliter conplacet, ut non ulciscatur mors neptis meae Ingunde'. Filex respondit: ''Multum se exinde excusare volunt aut sacramentis aut quibuslibet aliis conditionibus iusseritis; tantum vos consensum praebete, ut ei Chlodosuinda, sicut postulat, disponsetur'. Rex ait: 'Si enim nepus meus implet, quae in pactionibus conscribi voluit, et ego de his facio voluntatem eius'. Новая вера Реккареда не обеспечивала доверие Гунтрамна. Согласно Григорию Турскому, который лично присутствовал при встрече короля Гунтрамна и вестготского посольства, король сказал, что вестготы, даже обратившись в веру, не заслуживают доверия, и являются врагами. Ibid. IX.16: Sed ad Gunthchramno rege repulsi sunt, dicente: 'Qualem mihi fidem promittere possunt aut quemadmodum a me credi debent, qui neptem meam Ingundem in captivitate tradiderunt, et per eorum insidias et vir eius interfectus est, et ipsa in peregrinatione defuncta? Non recipio ergo legationem Richaridi, donec me Deus ulcisci iubeat de his inimicis'.

Вскоре возобновился военный конфликт, в котором большую роль сыграли междоусобные распри франкских королей. Король Гунтрамн ввел войска в Септиманию, где неизбежно столкнулся с вестготами. Вестготы одержали победу, в чем король Гунтрамн винил Хильдеберта и Брунгильду, заключивших союз с Реккаредом. Ibid. IX.32: Commotus autem rex vias claudi per regnum suum praecepit, ne ullus de Childeberthi regno per eius regni territurium pervium possit habere, dicens, quia: 'Per niquitiam eius, qui cum regi Hispaniae foedus iniit, exercitus conruit meus, et ut se non subdant urbis illae dicione meae, eius hoc immissio facit'. <…> Multa autem et in Brunichildem regina oppropria iactabat… В результате этой внутренней борьбы помолвка Реккареда и франкской принцессы в очередной раз была расторгнута, а вскоре король взял в жены готку Баддо.

Впоследствии вестготские короли более не предлагали франкам династические браки. Только однажды, в правление короля Виттериха, Теодерих II, король Бургундии, предложил заключить брак с принцессой Эрменбертой. Виттерих согласился, взяв с короля клятву о благополучии дочери. Однако под влиянием Брунгильды Теодерих расторг помолвку. Причинами тому называют непопулярность Виттериха при вестготском дворе или его возможные симпатии арианству. Дюмезиль Б. Указ. соч. С. 319. Подробнее о вере короля Виттериха и его отношениях с Церковью см.: Ziegler A.K. Op. cit. P. 89-90; Stocking R.L. Op. cit. P. 119-122; Thompson E. A. Op. cit. P. 157-159. Виттерих попытался отомстить за честь дочери, заключив союз против Теодериха с королями Нейстрии и Австразии. Он надеялся воспользоваться внутренними конфликтами франкских королей, однако так и не осуществил своих планов, так как был убит в результате заговора. Fredegarius Scholasticus. Chronicum. IV.30-31.

Из приведенных сюжетов можно заключить, что как при военных конфликтах, так и при попытках союзничества франки и вестготы редко руководствовались религиозными соображениями. Приверженность вестготов арианству не мешала франкам заключать с ними браки или временные союзы. Защита веры могла использоваться как оправдание военной экспансии с целью захвата территорий, подвластных «нечестивым». Однако источники приводят не много свидетельств такой мотивации военных кампаний франков.

Что касается брачных союзов, то, хотя они создавались в целях обретения мира (по крайней мере, это определенно была одна из главных целей для вестготов), в большинстве случаев установленные родственные связи позволили франкам осуществлять военные действия под предлогом защиты чести родственницы, отданной в брак. Любопытно заметить, что в аналогичной ситуации, в случае Галесвинты, не были начаты военные действия с целью защиты чести вестготской принцессы. Более того, хотя в убийстве Галесвинты были прямо задействованы королева Фредегонда и король Хильперик, это не остановило короля Леовигильда от попытки связать брачными узами их дочь Ригунту и Реккареда. Таким образом, характеризуя дипломатию вестготов в отношении франков до 580-х годов, можно отметить, что основной целью королей стало обретение безопасности, защита рубежей. Не обращая внимания на вопросы задетой чести, которая так волновала франков (Гунтрамн не был готов простить Реккареду ошибки его отца), вестготские правители были готовы заключать браки и союзы с отдельными представителями Франкского королевства. Ввиду раздробленности, Франкское королевство представляло действительно значимую угрозу для вестготов, поскольку союз с одним из королей не давал гарантий дружественных отношений с другими.

В свою очередь, франки также использовали поддержку вестготов в своих интересах, мало обращая внимания на их приверженность арианству. До тех пор, пока вестготы не обратились в ортодоксию, франки могли использовать защиту веры как повод к очередной войне, однако, как показывают источники, это происходило нечасто. Тем не менее, религия могла стать одной из причин конфликта при дворе вестготов, как это было показано в сюжете с Герменегильдом. Когда вестготы обратились в ортодоксию, франки утратили возможность оправдывать военную экспансию защитой веры. Однако характер отношений Франкского и Вестготского королевств даже тогда не претерпел существенных изменений.

Апеллируя к общей вере, в отношении франков вестготские короли попытались использовать религию как основание для заключения крепкого союза, прочного брака. Однако этого не произошло, причиной чему, по-видимому, следует считать разный подход вестготских и франкских королей к роли религии в контексте политики: если вестготы фактически положили веру и ее защиту в основу идеологии, которая была двигателем внутренней и внешней политики, франкские правители руководствовались иными соображениями. Для вестготских же королей религиозная принадлежность стала основным маркером идентичности, основным инструментом дипломатии.

При короле Сисебуте религия стала инструментом не только дипломатии, но и идеологической политики. Апелляция к чистоте веры, соблюдению Божьих законов позволяла королю Сисебуту обосновывать уникальность и превосходство Вестготского королевства, которое противопоставлялось нечестивости погрязших в грехах соседей - франков и византийцев, ставших настоящими врагами.

1.3 Франки как основной враг: образ королевы Брунгильды в идеологической политике короля Сисебута

В правление короля Сисебута борьба с франками приняла идеологическую форму: результатом трудов короля стало «Житие и мученичество святого Дезидерия» - публицистическое, пропагандистское по своей сути сочинение, которое оспаривает легитимность и ортодоксальность королей Австразии - королевы Брунгильды и ее потомков. Wood I. Politics of identity. Op. cit. P. 161; Thompson E.A. Op. cit. P. 163-164. Вероятно, это сочинение, с одной стороны, должно было очернить Австразийских королей, с другой - способствовать улучшению отношений с Хлотарем II, королем Нейстрии. По мнению Р.Л. Стокинг, главное обвинение, выдвигаемое Сисебутом франкам, заключается в их беззаконии, в превышении круга компетенции королей, в нарушении границ светских и церковных полномочий. Клевета на Дезидерия, его смещение с должности и ссылка, последующие наказания - во всем этом Сисебут усматривает преступления франкских королей. Stocking R.L. Op. cit. P. 121-128.

«Житие» в полной мере соответствует идеологической направленности, заданной королем Сисебутом и Исидором Севильским. Основной целью этой «пропаганды» Thompson E.A. Op. cit. P. 164. являлось представление Вестготского королевства как единственного легитимного, ортодоксального, не отклонившегося от Божьего пути, осуществляющего свою миссию по защите и распространению веры при соблюдении идеального баланса сил Церкви и короля. Византийские императоры, как было показано ранее, считались погрязшими в ереси, что привело к отклонению Византии от истинного пути. «Житие Св. Дезидерия» показывает, что и короли Австразии и Бургундии утратили доверие и очернили себя неграмотной политикой, злыми деяниями, несоблюдением установленных порядков.

В «Житии» центральной фигурой, воплотившей в себе образ врага и главного виновника бедствий Франкского королевства, является Брунгильда. Королева, овдовевшая в 596 году, около 602 года была отправлена из Австразии в Бургундию, где благополучно устроилась при дворе своего внука Теодориха II. Вплоть до своей казни в 613 году королева Брунгильда оказывала огромное влияние на политику Бургундии. Именно по вине Брунгильды, согласно «Житию», незаслуженно погиб епископ Дезидерий.

Дезидерий (†608) занял кафедру Вьенна в Бургундии около 590 года. В 603/604 году, из-за Брунгильды и епископов Аридия и Домнола, он был смещен с поста и изгнан после осуждения Шалонским собором. Его место занял Домнол. Ауров О.В. (в соавторстве с К.А. Смыковской). Король-агиограф Сисебут и его «Житие и мученичество святого Дезидерия». // Теология и политика. Власть, Церковь и текст в королевствах вестготов (V - начало VIII в.). М., 2017. С. 328. По мнению автора «Жития», Теодорих и Брунгильда, убоявшись святого, подговорили знатную матрону Юсту оклеветать Дезидерия. Она обвинила его в том, что тот ее обесчестил, и Шалонский собор отправил его в изгнание в отдаленный монастырь. Vita vel Passio Sancti Desiderii a Sisebuto rege composita. // Miscellanea Wisigothica. Op. cit. Cap.: ...que erat prosapie nobilis, sed mente deformis, Iusta vocabulo, turpis in acto, decus in nomine, sed dedecus magis in opere, bonis indigua, nimum de malis onusta, a veritate externa, a crimine numquam discrete.Que instructa in concilio questa est a beatissimo vim sturpum Desiderio esse sibi quondam inlatum, mirantibus cunctis talibus in rebus fore Dei servum implicitum criminatione; sed objecta commenticia adversus eum fore pensabat. Описывая епископа Дезидерия как человека исключительной добродетели и набожности, угодного и Богу, и народу, автор «Жития» связывает имя Брунгильды с худшими пороками, а Теодериха обвиняет в величайшей глупости за то, что он позволил Брунгильде оказывать такое влияние на политику. Сисебут критикует несправедливую процедуру суда над епископом, за которую были ответственны короли: жалобы, высказанные на соборе против Дезидерия, были лживыми и преступными.

Однако есть основания полагать, что обвинения в адрес Дезидерия не были столь беспочвенны. Случай епископа Дезидерия - не единственный. В 590-600-х годах во Франкском королевстве расследовался ряд дел о епископах, подозреваемых в каких-либо пороках (например, алкоголизм), в психическом расстройстве, в безнравственности, о чем Папа Григорий писал Брунгильде. Greg. Reg. IX.46. Григорий, состоявший с королевой в переписке, возложил на нее реформацию Церкви: искоренение пороков епископов Папа видел главной задачей; в отношении нравственности и образованности епископата он был непреклонен. В определенной степени королева Брунгильда следовала политике Римской Церкви, созывая собор для суда над епископом, подозреваемом в пороках. Из писем известно, что сам Папа Григорий укорял того самого епископа Дезидерия, узнав о его увлечении чтением античной поэзии. Ibid. XI.34.

Таким образом, суд и ссылка Дезидерия в монастырь могли быть оправданными. Так или иначе, вскоре епископ был возвращен ко двору: в изгнании Дезидерию открылся дар целительства, и Теодорих с Брунгильдой стали опасаться возмездия за незаслуженное смещение с кафедры епископа, наделенного столькими добродетелями. Vita Desiderii…Cap. 8: Ista Domino solita pietate prestante, auribus Theuderici rumor populi pariterque Brunigildi inservit Dei famulum opulentis virtutibus sublimatum et munere potestatis omnigene donum ei curationis magis esse contradictum. Statim trepidi maximoque timore perculsi prescrutantes. Кроме того, прочих участников заговора против Дезидерия постигла смерть, которой, по мнению Сисебута, испугались и они. Однако спустя некоторое время, около 607 года, отношения святого с королем и Брунгильдой вновь испортились. Причиной тому автор «Жития» называет нежелание епископа молчать и бездействовать, зная о многочиленных пороках и злодеяниях франкских королей. Тогда, вновь отправленный в ссылку, Дезидерий вскоре был убит. Автор другого жития о епископе Дезидерии называет смерть несчастным случаем, однако в сочинении Сисебута произошедшее интерпретируется как убийство, приказ о котором был отдан дьяволом, а исполнен - его слугами, Брунгильдой и Теодорихом. Vita Desiderii…Cap. 16: …sententiam oblatravit: `Desiderium moribus nostris infestum et operibus inimicum lapidum ictibus verberatum multoque genere penarum afflictum animadverti complacuit'.

По мнению Сисебута, казнь, совершенная над королевой Брунгильдой, была заслуженным наказанием за ее грехи, поскольку она стала врагом веры Христовой, и именно по Божьему умыслу была повержена своими собственными врагами. Ibid. Cap. 20: … primum ab hostibus hostis regulae Christianae et totius criminis artifex capta est. В «Житии» приведено много грехов Брунгильды, за которые она, по мнению Сисебута, в полной мере заслужила жестокой кары. Так, королева развязывала войну со своими же соседями, которые, в отличие от нее, были верными христианам; она подчинилась злейшему врагу человечества, дьяволу, открыв ему свое сердце; она пошла по пути, по которому вел ее дьявол к погибели. Однако самое серьезное преступление Брунгильды - гибель «воина Христа». Ibid. Cap. 17-18. Ранее приводилось письмо короля Сисебута к епископу Цецилию, пожелавшему уйти в монастырь. Как было показано, с точки зрения короля епископ не может покинуть свою паству, что стало бы для него самым тяжким из грехов. Королева Брунгильда повинна в том, что епископ был вынужден не по своей воле отойти от дела и отказаться от выполнения долга, возложенного на него Господом. Сисебут отмечает, что епископ Дезидерий вынужденно предал свое стадо, оставил его на погибель: овцы уйдут с цветущего луга, застрянут в зарослях терна и будут растерзаны волками. Аналогичные строки приведены и в письме короля к Цецилию. Однако в той ситуации вину король возложил на Цецилия, в случае Дезидерия епископ оправдывается, так как уходит не по своей воле, но по воле королей. Таким образом, епископ Дезидерий, хоть и покидает паству, попадает к «пастырю всех пастырей», Vita Desiderii…Cap. 17: Sinite, flagito, pastorem vestrum ad pastorem omnium pervenire pastorum… в небесное царство, в то время как Брунгильда и король Теодорих, повинные в этом тяжком преступлении, обречены на жестокую кару.

Образ королевы Брунгильды, силами Сисебута, стал воплощением зла. Главное преступление Брунгильды, с точки зрения вестготского короля, состояло в том, что она заставила епископа отказаться от долга, возложенного на него Господом. Таким образом, королева несет ответственность не только за несправедливую гибель самого «воина Христова», но и за жизни всех овец стада, над которым он был поставлен и которое, по ее воле, было обречено на смерть. Хотя король Теодорих был также вовлечен в описываемые события, он подвергся меньшему, чем Брунгильда, очернению со стороны Сисебута. Главный порок короля Теодориха состоит, по сути, в его глупости: он позволил Брунгильде возыметь такую власть при своем дворе. Брунгильда, вовлеченная в политику, разжигавшая внешние конфликты франкских королей и губившая внутренние богоугодные порядки, становилась, таким образом, воплощением греховности и главным врагом с точки зрения короля Сисебута. Следует отметить, что король не стремится перенести эту греховность на всех франкских королей, как полагают некоторые исследователи. Stocking R.L. Op. cit. P. 121-128. Однако при этом он отмечает, что франки, по сути, были покинуты Господом, когда Брунгильда и Теодорих отказались от Бога и убили его воина.

Король Сисебут, открыв правду об описанных событиях для будущих поколений, в заключении своего сочинения выражает надежду на то, что Бог дарует ему - хотя он того не заслуживает - вечную жизнь и благодать. Vita Desiderii…Cap. 22: …qui mihi vitam indignissimo prosequenti conferat sempiternam… Его образ на фоне нечестивых франкских правителей обретает наилучшие свойства: король открывает правду своим потомкам, тем самым угождая Господу; он обличает лживых королей, которые, хотя представлялись христианами, связались с дьяволом и отошли от Божьего пути, став врагами не только Вестготского королевства, но и всего человечества. Vita Desiderii…Cap. 17-18.

«Житие» короля Сисебута демонстрирует избирательность короля в деле определения «врагов» и «друзей». Если короли Австразии в интерпретации вестготского короля воплотили в себе худшие пороки, став соратниками дьявола, то короли лангобардов, Аделоальд и Теоделинда, стали олицетворением добродетельных ортодоксальных монархов, в которых король Сисебут увидел своих друзей и возможных союзников.

2. В поисках союзников: вестготы и лангобарды

Лангобарды, заселившие Италию во второй половине VI столетия, находились в центре внимания политики Рима, Византии и Франкского королевства, которые нередко объединялись для борьбы с завоевателями Апеннинского полуострова. Evans G.R. Op. cit. P. 4-5; Moorhead J. Op. cit. P. 2-3; Cambridge History of Christianity. Vol. 2. P. 23; 56-58; Vol. 3. P. 107-108; 214-218; Thompson E.A. Op. cit. P. 158-163; Wood I. Politics of Identity. Op. cit. P. 59; 148. Они не были ближайшими соседями вестготов, а потому короли Толедо, озабоченные войнами с Византией и франками, долгое время не проявляли какого-либо интереса к установлению дипломатических связей с лангобардами.

Впервые лангобарды напрямую были вовлечены в вестготскую политику только в VII веке, в период правления короля Виттериха. После того, как король Бургундии Теодерих II расторг помолвку с вестготской принцессой Эрменбергой, король Виттерих начал собирать союзников для очередного военного похода. В 608-610 гг., помимо правителей Нейстрии и Австразии, Виттерих заручился поддержкой короля лангобардов. Fredegar. Cron.IV.31: Bettericus haec indignans legationem ad Chlotharium direxit: legatus Chlotharii cum Betterici legato ad Theudebertum perrexit. Iterum Theudeberti legati cum Chlotharii et Betterici legatariis ad Agonem regem Italiae accesserunt, et unanimiter hi quatuor reges cum exercitu undique super Theudericum irruerunt, ut regnum ejus auferrent, et eum morte damnarent, eo quod tantam de ipso reverentiam ducebant. Legatus vero Gotthorum evectu navali de Italia per mare in Spaniam revertitur. Стремление Агилульфа присоединиться к этой «коалиции» против короля Теодериха II объясняется извечной борьбой лангобардов и франков, которые (нередко - по договору с Византией) совершали военные походы на территорию Италии. Gregorius Turonensis. Historia. VI.42: Childeberthus vero rex in Italia abiit. Однако военный поход так и не состоялся, и вплоть до правления короля Сисебута иных контактов и союзов между вестготами и лангобардами не было. Король Сисебут установил связь с лангобардским королем Аделоальдом и Теоделиндой, его матерью. Возможность для дипломатического контакта открылась, в первую очередь, на почве религии.

2.1 Религия лангобардов

До конца VII столетия население королевства лангобардов не знало конфессионального единства; ариан и язычников долгое время было больше, чем ортодоксов. Orlandis J. Reino Visigodo… Op. cit. P. 398-340. В «Истории» Григория Турского лангобарды фигурируют, главным образом, в качестве «клятвопреступников», «убийц» и злейших врагов, при этом их жажду завоеваний франкский историк связывал именно с религиозной нечестивостью. Gregorius Turonensis. Historia. V.20; VI.6. Не лучше о лангобардах и их королях отзывался и Григорий I: в своих «Диалогах» Папа описывал лангобардов как враждебных завоевателей, исключительно нечестивых богохульников. Цит. по: Markus R.A. Op. cit. P. 99. Необходимость осуществлять духовное руководство над лангобардами, которые обратились в ортодоксальную веру, Григорий называл карой за свои грехи. Ibid. P. 100-101.

Действительно, лангобардские короли обратились в христианство позже прочих. Только в 560-х годах, начиная с Альбоина, короли лангобардов стали четко позиционировать свою приверженность арианству, в первую очередь для того, чтобы продемонстрировать преемственность своей власти в Италии от распавшегося остготского королевства. Cambridge History Of Christianity. Vol. 2. P. 57. Более убедительные попытки объединить население на почве арианства предпринял король Аутари, запретивший крещение в католичество. Влияние арианского епископата сильнее всего укоренилось в Павии. Ibid. В то же время часть населения, под влиянием межкультурных связей, была обращена в ортодоксальную веру, однако среди ортодоксальных лангобардов было немало последователей Аквилейской схизмы. Richards J.R. Op. cit. P. 191. Другие же придерживались языческих культов, сохранению которых в значительной степени способствовало соседство с Аварским каганатом. Cambridge History Of Christianity. Vol. 2. P. 58. В таких условиях абсолютное конфессиональное единство было едва ли возможным, так что обращение отдельных лангобардских королей к ортодоксии не оказывало существенного влияния на изменения религиозных предпочтений остального населения. Даже в 650-х годах в городах одновременно находились католический и арианский епископы. Richards J.R. Op. cit. P. 191.

Тем не менее, с началом VII в. католическая Церковь приобрела большую лояльность и популярность при дворе. После смерти короля Аутари престол занял Агилульф, заключивший брак с Теоделиндой, некогда принцессой Баварии, вдовой короля Аутари. Королева, будучи католичкой, находилась в очень тесном контакте с Григорием I, который отправлял ко двору Теоделинды роскошные дары, присылал копию своих «Диалогов». Cambridge History Of Christianity. Vol. 2. P. 56. Она стала важным звеном в деле заключения мира между королевством лангобардов, Римской Церковью и Византийской империей. Richards J.R. Op. cit. P. 190. С помощью католических епископов и через связь с королевой, Папа Григорий осуществлял руководство над католической Церковью Лангобардского королевства. Markus R.A. Op. cit. P. 142. Теоделинда стала посредником между Римской Церковью и двором, что позволило возобновить миссионерскую активность на территории Лангобардского королевства. Благодаря влиянию Теоделинды на супруга, короля Агилульфа, были предприняты значительные шаги по поддержке и укреплению ортодоксальной Церкви: прекратились запреты на крещение, церквям были возвращены отчужденные владения, восстановлены в должности смещенные епископы. Richards J. R. Op. cit. P. 180-192. По-видимому, Теоделинда все же не смогла склонить супруга к отречению от арианства; однако в 603 году их сын, Аделоальд, получил крещение в католичестве. Paulus Diaconus. Historia. IV.27: Tunc etiam baptizatus est praenominatus puer Adaloald, filius Agilulfi regis, in Sancto Iohanne in Modicia, et susceptus de fonte est a Secundo servo Christi de Tridento, cuius saepe fecimus mentionem. Крещение Аделоальда было по-настоящему значимым событием. Оно явно символизировало усиление позиции католической Церкви при дворе: ранее верой лангобардских королей считалось арианство. Теперь же Аделоальд, то есть наследник Агилульфа и будущий король, был обращен в ортодоксию.

В 616/616 году умер король Агилульф, и ему наследовал малолетний Аделоальд. Теоделинда заняла ключевое место при дворе, став, фактически, регентшей при малолетнем сыне. Paulus Diaconus. Historia. V.41: Igitur Agilulf rex, qui et Ago est appellatus, postquam viginti et quinque annos regnaverat, diem clausit extremum, relicto in regno filio suo Adaloald admodum puero cum Theudelinda matre. Правление Аделоальда и Теоделинды привело, с одной стороны, к еще большему усилению католической Церкви, с другой стороны - к ответному всплеску арианской реакции, завершившемуся свержением короля и восстановлением позиций арианской Церкви. Hodgkin T. Italy and Her Invaders (600-744). Oxford, 1985. P. 150-151. Тем не менее, открытая политика лангобардских королей по поддержке и укреплению католической Церкви создала возможность для сближения с вестготами.

2.2 Причины вмешательства Сисебута в религиозную политику лангобардских королей

Попытка Сисебута установить дипломатический контакт с королевством лангобардов - любопытный пример идеологической политики короля: связь с королями лангобардов не выводилась на уровень внешней политики и военных союзов, и интересовала короля, в первую очередь, в рамках вопросов веры и дел Церкви. Письмо Сисебута к Аделоальду и Теоделинде, составленное в 616-620-х годах, по своему характеру действительно апологетическое и крайне тенденциозное.

Исследователи не выдвигают каких-либо однозначных версий о том, с какой целью Сисебут обращался к Аделоальду и Теоделинде. По мнению американской исследовательницы Р.Л. Стокинг, это письмо - всего лишь результат склонности вестготского короля к поучению, и целью послания к Аделоальду было научить неопытного лангобардского короля правильному пониманию сущности королевской власти. Stocking R.L. Op. cit. P. 123-124. Аналогичное мнение высказал британский историк Й.Вуд, полагая, что тон обращения Сисебута к Аделоальду иллюстрирует попытки вестготского короля, с одной стороны, продемонстрировать свое «ортодоксальное превосходство», с другой стороны, показать юному лангобардскому правителю идеал светской власти. Wood I. Religiones and gentes… Op. cit. P. 59-60; 148. Х. Орландис полагал, что в этом послании король Сисебут выступил в качестве проповедника или миссионера. Сисебут пытался склонить королей к официальному обращению народа лангобардов в ортодоксию - мероприятие, на тот момент, по мнению испанского историка, невозможное, что говорит о плохой осведомленности вестготов о религиозной и политической обстановке королевства лангобардов. Скорое свержение Аделоальда в ответ на про-католические меры, по мнению Х. Орландиса, подтверждает эту гипотезу. Orlandis J. Reino Visigodo… Op. cit. P. 397-399.

Внимание Сисебута к религиозному вопросу в королевстве лангобардов, в самом деле, интересно. Возможно, с одной стороны, вестготский король стремился наладить союз с лангобардами ввиду своей оппозиции франкским королям Австразии. Известно, что около 604 года Аделоальд был помолвлен с дочерью Теодоберта II, короля Австразии, и тогда же между лангобардами и франками был заключен союз, который, по-видимому, распался в 610-х годах. Paulus Diaconus. Historia. Cap. 30: Igitur sequenti estate mense iulio levatus est Adaloaldus rex super Langobardos apud Mediolanum in circo, in praesentia patris sui Agilulfi regis, adstantibus legatis Teudeperti regis Francorum, et disponsata est eidem regio puero filia regis Teudeperti, et firmata est pax perpetua cum Francis. В этом контексте послание Сисебута к королю Аделоальду могло быть вызвано стремлением обратить лангобардских правителей в сторону союза именно с вестготами.

С другой стороны, письмо король Сисебут в своем послании изъясняется языком миссионера. В определенном смысле Сисебут, продолжатель политики короля Реккареда, выполняет идеологическую миссию, поставленную III Толедским собором. На соборе 589 года король Реккаред заявил, что «Господь разбудил» его, «озаренного пылом веры», чтобы он «привел народ <…> к признанию общей веры и католической Церкви» Concilios…P. 110: Me quoque, <…> Dominus excitavit, ut <…> populum <…> ad agnitionem fidei et ecclesias catholicae consortium revocarem. с помощью «королевской силы». Ibid. P.123: Ceterum si totis nitendum est viribus humanis moribus modum ponere et insolentium rabiem regia potestate refrenare. Сисебут также писал Аделоальду, что ежедневно, ради матери-Церкви, он бьется за то, чтобы люди «служили небесному делу». Ep. Wis. IX: Homines agrestes scilicet minus ratione capaces quotidie cernimus aethereis militare per matrem ecclesiam castris… О том, что для утверждения своей славы Сисебут должен «поставить над всеми смертными» закон Божий, писал королю и патрикий Цезарий. Ep. Wis. VI: Oportuit ergo ob amicitima vestram, que ad nostrum per eosdem cognitionem prolata sunt, incorruptibilibus vestris deducere sensibus, ut, superfluis tandem causis procul amotis, divalis preponenda mortalibus sanctio cunctis, insistentem demutabilem tranquillitatis vestrae gloriam, ad effectum ut valeat pervenire. В этом смысле обращение к Аделоальду и Теоделинде было для Сисебута одной из задач по обращению народов в истинную веру. Вероятно, обращение лангобардов в ортдоксию король Сисебут отчасти приписал бы к своим заслугам, как это сделал некогда Реккаред, заявляя на соборе о своей заслуге в деле крещения свевов. Наряду с внутренней религиозной политикой короля (меры по обращению иудеев), внешней политикой (стремление сохранить жизни воинов-христиан, что проявилось в переписке с Цезарием), такая забота о крещении народов должна была продемонстрировать крайнее благочестие и достоинство короля, сделать его истинным ортодоксальным правителем, в полной степени легитимным и автономным.

2.3 Образы короля Аделоальда и королевы Теоделинды в письме Сисебута

Образы королей Аделоальда и Теоделинды воплощают в себе добродетели, так резко контрастирующие с пороками франкских монархов. И все же, несмотря на подчеркнутую симпатию Сисебута к лангобардам, вестготский король не оставляет попыток продемонстрировать свое превосходство как в качестве светского руководителя, так и в виде духовного наставника.

Уже в инскрипции и приветствии письма содержатся яркие обращения к государям Аделоальду и Теоделинде с эпитетами «сиятельнейшие», «почтеннейшие» (eminentissimis ac venerantissimis). Ep. Wis. IX: Dominis eminentissimis ac venerantissimis <…>, fratri Adualualdo regi gentis langobardorum et Theodelindae reginae… В первых строках Сисебут апеллирует к общему родству лангобардских и вестготских королей на основе «братской любви», Ibid.: …et germana caritate mihi consortiis… происходящей от религиозного единства. Однако с точки зрения короля Сисебута, полное духовное родство возможно лишь при обращении всего народа лангобардов в ортодоксию. Покуда в народе процветает ересь, полное единение вестготов и лангобардов невозможно: «ныне родство крови нашей замарала Арианская зараза, и рост ядовитой опухоли разрывает братское сродство». Ep. Wis. IX: Dolemus nec immerito ingenti pondere ribos lacrimarum producimus, cognoscentes affinitatem sanguinis nostril Arriana contagion nunc pollui et virulent profusion canceris fraternal cognatione disiungi. Крещение короля - безусловно, большое благо. Однако веры одного лишь короля недостаточно. Король, по словам Сисебута, - «голова, возвышенная столь многочисленными добродетелями», народ - «конечности тела», которые должны последовать за головой. Ibid.: Intolerandum nimis ac detestabile nec ferendum est, tot copiosis caput virtutibus sublimatum, quamlibet exiguum, membra torpentia consequantur.

Если же конечности не следуют за головой добровольно, то «дар» веры, унаследованный Аделоальдом от «католического чрева» матери, должен быть распространен «над прочими с силой», на которую способен король. Ibid.: …quod catholica viscera natus; <…> de vestrisque vestram opinor gloriam titulis lautioribus divino munere sublimari, si gloriose tramitem genetricis servaveris et optionis quod tibi donum conlatum est omni quo vales cafeteria nisu porrexeris. Использование силы - приемлемый, с точки зрения Сисебута, метод для обращения населения в веру. Король не должен медлить и колебаться в этом деле: обращать еретиков следует жестко и решительно, их «гнилые ошибки» следует отсекать «ножом опыта». Ibid.: …haereticos ad convertendum in quippiam titubaverit, quatenus errores putridos cultro experientiae minus resecando absciderit… Акцент на жестких методах в вопросах веры король Сисебут делает и далее, предлагая Аделоальду использовать все, от простой угрозы до откровенной жестокости, причем без внимания к статусу личности, времени, месту. Ibid.: Haec quidem aequanimiter pro loco, pro tempore, pro persona gerenda sunt… Так, по его словам, кого-то заставит повиноваться легкая угроза и установленное правило, кого-то легко завлекут подарки, но некоторых от нечестивой ереси отвратит лишь «жесткая суровость». Ibid.: …quosdam lenis debet comminatio regulae subdere, quosdam asperior increpatio flectere; nam facile cupidus porrecto munere trahitur, et contumax districtionis severitate de prava secta repellitur. Таким образом, вера, по словам Сисебута, «укрепляется силой католической», а не «сладостью речей» или «цветущими словами». Ibid.: …donec ardor fidei combalescens vigore catholico… <…> quod ad cultum religionis oratio minus vernantibus verbis universa praestringat, <…> regnum Dei non in verbis tantum, sed in virtute cinsistere, cum et prudentibus magis fortia quam falerata complaceant, et salubria potius quam suavia aegrotis expediant.

Если же король не станет обращать в ортодоксию весь свой народ, он обречет королевство на гибель: «души несчастных» будут призваны в «подземные обители», и тогда все погрузится в «чрезмерные нескончаемые бедствия и ужасную нужду, суровые постоянные войны и ежедневную горесть, нехватку урожая и разрушительные повреждения». Ep. Wis. IX: Immensas tunc calamitates et diversa penuria acerbissima, crebrius bella et quotidiana miseria, indigentia fruguum et pestifera vulnera hanc isolentius gentem retroacto tempore praessit. Помимо гибели королевства, если еретики не будут обращены в ортодоксию, сам король, пусть и искренне и правильно верующий, не сможет войти в небесное царство, поскольку, в таком случае, он не сможет соблюсти апостольские наставления. Ibid.: Aperte satis ostenditur, neminem posse de praeterito, praesens atque futuro resolve a crimine, nisi apostolicam tenuerit sine ruga professionem: clausum obduratumque erit illi supernum introitum, cuius in defendendis erroris cor manserit obduratum.

Эти пассажи дают большее понимание о функциях, которые, с точки зрения Сисебута, возложены Господом и апостолами на монарха. Король, по его мнению - голова, которая отвечает за судьбу своих «конечностей», своего народа. Небесное царство будет ожидать короля только в том случае, если он не нарушит божественных наставлений, а именно, если он и сам пойдет по пути апостолов, и поведет за собой своих людей. Ibid.: …sed talis debet esse confession, qui te gentemque tuam apostolorum sequipedam faciat. «Крестить народы во имя Отца, и Сына, и Святого Духа» Ibid.: Euntes baptizate gentes in nomine patris et filii et spiritus sancti… - важнейшая задача короля. И король Сисебут явно демонстрирует Аделоальду, что он сам в полной мере следует апостольским наставлениям и Божьим правилам. Так, описывая бедствия, которые могут постигнуть народ, не обращенный в истинную веру, король Сисебут приводит в пример успешное, обратившееся к свету королевство вестготов. После того как небесная вспышка тронула сердца верующих, и ортодоксальная вера заискрилась в омраченных умах, преумножив мир католиков, благодаря следованию пути истинной веры, Господь Бог во всем благоволит вестготскому королевству, которое теперь процветает. Ep. Wis. IX: postquam sidereus fulgor corda fidelium corruscavit et orthodoxa fides mentibus cecatis emicuit, aucta pace catholicorum, Domino commodante, Gotorum viget imperium. Такая благодать - результат правильного руководства вестготских королей. Сам Сисебут, наставляя на правильный путь неопытного малолетнего Аделоальда, чья голова, хоть и возвышена добродетелью, но все же «небольшая по размеру», Ibid.: …tot copiosis caput virtutibus sublimatum, quamlibet exiguum… выполняет свою задачу по просветлению и крещению народов. В этом смысле Сисебут реализует свою миссию по распространению и защите ортодоксальной веры.

Таким образом, Сисебут будет вознагражден за свои «братские» наставления в случае успеха Аделоальда. Дальнейшая же ответственность лежит всецело на лангобардском короле, чьему уму «вверены на размышление» сии благочестивые поучения. Обратив народ лангобардов в ортодоксию, король Аделоальд смог бы исполнить свой долг, открыть себе врата в небесное царство, получить множественные дары от Господа. Он получил бы также вернейшего союзника и брата в лице вестготского короля и его народа - перспектива, по-видимому, крайне благоприятная с точки зрения короля Сисебута.

Итак, само приведение народа лангобардов к Богу и ответ перед Богом - долг, возложенный, в первую очередь, на короля Аделоальда. Что же касается Теоделинды, то свой долг она уже, по-видимому, выполнила, поскольку имя ее «известно Творцу небесному». Ep. Wis. VI: nec immerito tanti nominis vocabulo, quae vallata tot praemiis cognoscitur sub auctore sidereo. Заслуга королевы, несомненно, в обращении в ортодоксию самого Аделоальда - фактически, первого правителя лангобардов, открыто исповедовавшего ортодоксию и проводящего политику по укреплению католической Церкви.

Королева Теоделинда - главный наставник для Аделоальда в вопросах веры. Ее Сисебут наделяет всеми добродетелями и благими качествами: королева чиста помыслами, смиренна, честна, любезна и мягкосердечна. Большое внимание король уделяет, во-первых, тесной связи Теоделинды с католической Церковью и паствой. Теоделинда является «подругой» паствы и Бога, в то время как для дьявола она - враг. Далее, подчеркивается острый ум королевы - один из ее сильнейших даров; королева, движимая справедливостью, «напрягает силу разума». Возможно, король Сисебут таким образом говорит о сильном влиянии Теоделинды на своего сына и его политику: силой ума и веры она способна быть для него достойным наставником.

Любопытно заметить, что королева Теоделинда во всем является антиподом королевы Брунгильды. При этом обе женщины играли большую роль при дворе, оказывали огромное влияние на политику через свою связь с королем: одна правила рядом с сыном, другая - рядом с внуком. Их главное расхождение - в выбранном пути: в то время как Теоделинда стала подругой Христа и католической паствы, Брунгильда стала верной подругой дьявола, злейшего врага человечества. Потому, в отличие от Теоделинды, королева Брунгильда, как было показано ранее, не была способна на любезные речи, честность, мягкосердечность; ее рассудок и сердце омрачились по воле дьявола. Обе королевы внесли, в соответствии с сочинениями короля Сисебута, существенный вклад в судьбу своего королевства. Так, Брунгильда и король Теодорих обрекли королевство на гибель: они покинули Бога, и Бог покинул их королевство. Однако Теоделинда, пойдя по пути веры и поведя за собой сына, еще при жизни открыла себе дорогу к небесному царству. Аделоальд, под духовным руководством матери, может повести за собой к вере весь народ лангобардов; его правлению, безусловно, благоволит Господь.

Рассмотренное письмо короля Сисебута - плод его идеологической политики, ярчайшее проявление попытки оказать влияние и продемонстрировать превосходство. Оно позволяет охарактеризовать методы внешней политики, проводимой вестготским королем. Сисебут «выбирает» себе в союзники Аделоальда и Теоделинду, которых он может назвать братьями по вере. Франки в его интерпретации становятся врагами, и не представляют явного интереса в качестве возможных союзников. Духовное побратимство в данном случае выходит, с точки зрения Сисебута, на первое место. В вопросе определения друзей и врагов король руководствуется критерием веры, что говорит о существенном изменении принципов дипломатии, внесенных королем Сисебутом. Если Реккаред и его преемники при заключении союзов руководствовались потребностями обеспечения безопасности, военными интересами, то король Сисебут определяет направления своей дипломатии в четкой связи с критерием вероисповедания. Для него приверженность общей вере - необходимое требование для полного союза; приверженность общей вере означает, как можно заключить из текста письма, следование единым принципам, правилам и целям. Религиозное учение задает определенные нормы, задачи, цели, исполнение которых является для монарха обязательным. Как можно было видеть на примере франкских королей, нарушение порядков, установленных Господом и Церковью, ведет к гибели мужей Христовых и обрекает на тяжкую участь народ, брошенный Богом.

Дипломатия короля Сисебута, таким образом, выходит на новый, более глубокий уровень, когда союз королей мыслится не в категориях практических нужд, но в осознанном следовании общим целям и нормам, общему пути. По-видимому, именно такой союз является не только богоугодным и правильным, но также является единственно надежным. Кроме того, с точки зрения короля Сисебута, полным является союз не только королей, но и народов, опять же, возможный лишь при единстве веры, единстве принципов и усвоенных норм. Безусловно, послание Сисебута правомерно можно назвать упражнением короля в красноречии, однако эта риторика показывает качественно новый подход вестготского короля к ведению дипломатии.

Заключение

Исследование внутренней идеологии и внешней политики и дипломатии Вестготского королевства в период с 580-х по 620-е годы. показало, что приверженность «истинной вере» (т.е. Никео-Константинопольский символ веры) стала центральным элементом идеологии, разработанной вестготскими королями и Церковью после обращения Толедского королевства в ортодоксальную веру. Король и Церковь должны распространять веру и следить за соблюдением Божественных установлений; народ представлялся теперь как община верных, для благополучия которой необходимо руководство христианскими нормами. В рамках этой идеологии религиозный фактор оказал решающее влияние на характер внешних отношений. Особенно ярко его влияния проявлилось в период с 589 г. - официального обращения вестготов - до 621 г, когда умер король Сисебут, чрезвычайно внимательный к вопросам религии.

Поворотным событием во внешнеполитической истории Вестготского королевства стал III Толедский собор. Подтвердив обращение вестготов в ортодоксию, собор заложил нормативные и идеологические основы новой политики. Отныне, когда деятельность короля помещалась в определенные рамки, заданные католическим епископатом, связь верховной власти и Церкви становилась серьезным двигателем политической жизни королевства. Приверженность и защита истинной веры стали основным маркером вестготской идентичности и во взаимоотношениях с соседями.