В хрониках, не относящихся к «семье Гесты» тоже встречаются подобные моменты. В качестве примера можно привести то, как Раймунд Анжильский описывает, как епископа Пюи взяли в плен наемники императора: «Епископ Пюи... был захвачен печенегами. Они сбросили его с его мула, ограбили и сильно ударили по голове. Но поскольку епископ был столь необходим народу Бога, его жизнь была спасена» Raymond d'Aguilers. P. 39: «…episcopus Podiensis…a Pincenatis captus est. Qui deicientes eum de mula spoliaverunt, et in capite graviter eum percusserunt. Sed quia tantus pontifex adhuc populo Dei erat necessarius, per eius misericordiam vite est reservatus». . Похожая фраза имеется у Петра Тудебода Petrus Tudebodus. P. 44. . Рауль Каэнский рассказывает, как Алексей замышлял победить воинов Танкреда (речь идет о военных действиях уже после крестового похода, но до освобождения Боэмунда Тарентского из сарацинского плена), но у него это не получилось: «На земле решают люди, но судит Бог, который восседает в небесах над херувимами» RHC. T. 3. P. 708: «Deliberant in terra homines: judicat qui sedet super Cherubim in coelo Deus». . Когда Эккехард из Ауры пишет о кознях императора по прибытии крестоносцев в Византию, он пишет: «Он (император - В.П.) уничтожил бы их обманом, если бы мастерство герцога Готфрида более надежно не охраняло бы стадо Господа» RHC. T. 5. P. 21: «…dolis eos interfecisset, nisi Gotefridi ducis solertia supra gregem Domini cautius vigilasset». . Бодри Дольский излагает сходные идеи, описывая одну из стычек крестоносцев с императорскими властями: «Император Алексей, услышав это, был в гневе и постоянно замышлял в своем сердце зло в отношении войска Христа» RHC. T. 4. P. 22: «Audiens hoc imperator Alexius, valde iratus, malum exercitui Christi in corde suo indesinenter machinabatur». . Хронист не предполагает здесь равенство статуса крестоносцев и императора. Подобную же дифференциацию мы видим в рассказе о том, как император, шедший на помощь крестоносцам, ушел обратно под влиянием слов Стефана Шартрского: «Если бы император Алексей тогда все же пришел и превзошел бы турок, триумф был бы приписан его народу, а не войску Бога» RHC. T. 5. P. 73: «Si enim Alexius imperator advenisset Turcosque superasset, triumphus gentis suae non exercitui Dei ascriberetur». . В его же хронике крестоносцы возмущаются, что им приходится присягать императору: «Франки утверждали, что должны клятву только Богу, воинами которого они были в пути» Ibid. P. 25: «Franci praetendere se juramentum nulli nisi Deo debere, cui milites erant in via». .

Хроника Петра Тудебода содержит подобные идеи во фрагменте, не имеющем ничего общего с «Деяниями франков» и явно не перенятом у Анонима. Речь идет о пути войска Раймунда Сен-Жилльского через Восточную Европу: «Выйдя (из Склавонии - В.П.), он (Раймунд Сен-Жилльский - В.П.) достиг Диррахия, который был императорским городом. Он надеялся, что находится в своей земле, но вдруг был атакован вражескими подонками. Греческий народ, наблюдая за этими благоразумнейшими воинами Христа, тайно и скрытно не прекращали выслеживать день и ночь, как навредить им и причинить им вред» Petrus Tudebodus. P. 44: «Exinde pervenit Durachim, quae civitas imperatoris est; cupiensque jam esse in terra sua, quandoque inimicorum invasus est pessimorum manu. Grecorum itaque gens insidians istos prudentissimos Christi milites, quocumque ei nocere aut offendere potuerat in die et in nocte latenter et occulte non desinebat». . В хронике Гвиберта Ножанского также имеется фрагмент со сходной идеей, отсутствующий при этом: «Но Бог, вдохновением которого были движимы эти набожные толпы, защитил их так, что негоднейший (император) не нашел места, чтобы им навредить. Напротив, несчастный, он был повергнут в страх» RHC. T. 4. P. 154: «Sed Deus, cujus pia illa agmina ducebantur instinctu, ita eos est tiutus, ut nullus ad eorum laesionem nequissimo pateret locus, immo, omni possibilitate succisa, gravis misero incuteretur metus». .

Таким образом, в «Деяниях франков» византийцы не поддерживаются Богом. На примерах других хроник мы видим то же самое, т.е. сам факт построения своеобразной «иерархии христиан» здесь не уникален. До сих пор мы не смогли выделить «Деяния франков» из общего ряда хроник. С другой стороны, ряд хронистов не останавливаются на иерархизации христиан и критикуют византийцев с религиозной точки зрения, чего Аноним не делает.

Гвиберт Ножанский довольно много внимания уделяет критике восточного христианства. Фактически он говорит о том, что восточное христианство погрязло в ересях (при этом Гвиберт дает понять, что речь идет именно о греках): «Этот вздор до сих пор процветает у них как в делах светских, так и в христианском вероисповедании. И у нас нет с ним практически ничего общего ни в причащении, ни в подчинении апостольскому престолу» RHC. T. 4. P. 126: «Unde haec ipsorum, et in actu saeculari, et in professione Christiana, nugacitas ad hoc usque tempus in tantum viguit, ut neque in Eucharistiae confectione, neque in apostolicae sedis subjectione pene quicquam illis commune nobiscum sit». . Далее есть еще одно любопытное замечание касательно filioque, где хронист говорит о «damnatio» восточного христианства, которое чаще переводится как «проклятие» Ibid. P. 126. . В основном, Гвиберт критикует византийцев по поводу разных способов причастия и по поводу filioque в символе веры. В итоге, византийцы были, по мнению хрониста, наказаны за свои отклонения от истины: «Отпав от веры в Троицу, они постепенно пришли к тому, что понесли большой ущерб от языческих народов, ибо те, кто в грязи, до сих пор покрыты грязью» Ibid. P. 127: «Dum enim a Trinitatis fide desciscunt, ut adhuc sordescant qui in sordibus sunt, paulatim usque ad estrema suspiciendae gentilitatis detrimenta venerunt». . Гвиберт, таким образом, говорит о том, что за их отступления от истины, византийцы были наказаны пришествием сарацинов. Он также выражает недовольство по поводу браков священников и якобы изданного императором закона, предписывающего отдавать одну из дочерей в проститутки, если всего их три или четыре.

Довольно строг по отношению к византийцам Рауль Каэнский: «Язычники вокруг нас стали сильнее. Греки и турки закрыли нам все пути. Мы ожесточили две наиболее мощные из сил мира - Константинополь и Персию» RHC. T. 3. P. 712: «Invaluit contra nos gentilitas, vias nobis circumcirca obstruxerunt Graeci et Turci: geminas totius orbis opulentissimas exasperavimus potestates, Constantinopolim et Persida». . Он таким образом приравнивает греков к туркам и называет язычниками и тех, и других. Раймунд Анжильский намекает на то, что византийцы - это чуть ли не враги веры: «Первый дар, который дал нам Господь, а именно Никея, отвернулся от него. Бог дал вам свой город, отобрав его у ваших врагов, но потом не был там познан. Если кто-то упоминал имя Господа, то был бит плетьми а дела Божии там не творились» Raymond d'Aguilers. P. 86: «Prius donum quod vobis contulit Dominus scilicet Nicea est, aversa ab eo, Deus donavit vobis suam civitatem et abstulit eam inimicis vestris et postea non fuit ibi cognitus, et si aliquis nomen Domini invocavit ibi fuit flaggelatus, et opera Domini non fuerunt ibi facta». . Намек сделан, вероятно, на византийцев, ибо город достался им.

В хронике Анонима нет столь жесткой критики, он вообще не обвиняет византийцев с точки зрения религии. Правда, как мы уже сказали, он косвенно говорит об иерархии среди христиан, ставя крестоносцев выше византийцев. Как воин, он мало интересуется вопросами, которые ставит Гвиберт Ножанский, а как «сосед» византийцев понимает, что они такие же христиане и не называет их при этом еретиками.

Аноним показывает, что, будучи ниже крестоносцев по рангу, византийцы вовсе не перестают при этом быть христианами. Когда армия Боэмунда проходит через европейскую часть Византии, Боэмунд отдает себе отчет в том, что он идет через землю христиан: «Здесь Боэмунд держал совет со своим народом, ободряя и увещевая быть добрыми и смиренными. И пусть они не разграбляют эту страну, ибо это страна христиан, и пусть никто не берет больше того, что будет ему достаточно для еды» Gesta Francorum. P. 8 : « Tunc Boamundus ordinauit concilium cum gente sua, confortans et monens omnes  ut boni et humiles essent; et ne depredarentur  terram istam quia Christianorum erat, et nemo acciperet nisi quod ei sufficeret ad edendum ». . В другом месте речь идет о переговорах Раймунда с императором: «Пока же император предлагал, граф (Раймунд Сен-Жилльский - В.П.) обдумывал, какому наказанию можно подвергнуть императорское войско. Но герцог Готфруа и Ротберт, граф Фландрский и другие вожди заявили ему, что несправедливо будет воевать против христиан» Ibid. P. 13 : « Et dum imperator haec mandabat, comes meditabatur qualiter vindictam de imperatoris exercitu habere posset. Sed dux Godefridus et Rotbertus comes Flandrensis aliique principes dixerunt ei, iniustum fore, contra Christianos pugnare ». . За императора тогда вступился и Боэмунд, которого автор хроники по этому поводу называет «мудрый муж». Здесь же можно упомянуть уже приводимую нами цитату о совместном крестном ходе греков и латинян после взятия Иерусалима: латиняне, таким образом, не отказывались и от совместных богослужений с греками.

Повествование обо всех этих событиях в хронике Гвиберта Ножанского, в целом, аналогичны Анониму: «Когда собрался весь народ, Боэмунд собрал предводителей и держал совет, посоветовавшись со своими товарищами, предписал всем, чтобы они действовали добро и честно по отношению к населяющим эту землю христианским народам и не опустошали родину тех, кого они пришли защищать» RHC. T. 4. P. 152: «Tota igitur gente coacta, collectis proceribus, consilium cum eis communicat, pari omnium indictione praecipens ut per Christianas habituri gentes, benigne innocenterque se agerent; nec eorum patriam depopularentur, pro quorum suffragio venisse debuerant». . Об этом эпизоде говорит и Бодри Дольский: «Земля, по которой мы идем, христианская, и нельзя ее грабить» Ibid. P. 22: «Terra in qua sumus Christianorum est, ideo nobis eam depraedari non licet». . Гвиберт также говорит и о переговорах с Раймундом Сен-Жилльским: «Предводители, а именно герцог Готфрид, Гуго Великий, Роберт Фландрский и другие сказали, что никак нельзя нести оружие против кого-либо, кто считается христианином» Ibid. P. 155: «At principes, dux utique Godefridus, Hugo Magnus Robertusque Flandrensis et ceteri dixerunt quia nunquam contra aliquem qui Christiano censeatur agnomine arma portabunt». . Более того, Гвиберт, как мы уже упоминали, в описании похода бедноты говорит о греках как о людях «нашей веры». Петр Тудебод говорит только о переговорах с графом: «Пока же император предлагал, граф обдумывал, какому наказанию можно подвергнуть императорское войско. Но герцог Готфруа, граф Фландрский и другие вожди заявили ему, что несправедливо воевать против христиан» Petrus Tudebodus. P. 47: «Et dum haec imperator mandaret, comes meditabatur qualiter vindictаm de imperatoris exercitu habere potuisset. Sed dux Godefridus, et Flandresis comes, et alii principes dixerunt ei iniustum esse, contra Christianos pugnare». . Раймунд Анжильский говорит о том же эпизоде; вожди говорят графу Сен-Жилльскому, что «безумно воевать с христианами, когда нам угрожают турки»Raymond d'Aguilers. P. 42: « …stultissimus esse contra Christianos pugnare, cum Turci imminerent». . Роберт Реймсский приводит эпизод, когда император боится, что крестоносцы могут причинить вред его землям; Аноним не пишет об этом эпизоде: «Он боялся, как бы столь большое войско не поднялось против него… Однако, наши совершенно не желали этого, не имея желания сражаться против христиан» RHC. T. 3. P. 748: «Timebat namque ne tantus et tantorum exercitus in se insurgeret… Sed nostri prorsus hoc non quaerebant, quia contra Christianos praeliari nolebant». . Бодри Дольский, пишет, как крестоносцы впали в растерянность, узнав о том, что они должны присягать императору: «Что им (крестоносцам - В.П.) было делать? Они не желали воевать против христиан» RHC. T. 4. P. 25: «Quid facerent? Contra Christianos pugnare nolebant». .

Некоторые хронисты даже упоминают о том, что одной из задач похода была помощь братьям-христианам на Востоке. Например, такова хроника Фульхерия Шартрского. Вначале он практически приравнивает западную и восточную ветви христианства, когда объясняет мотивы действий папы Урбана II по провозглашению крестового похода: «Услышав также, что внутренние области Романии захвачены у христиан турками и подвергаются опасным и опустошительным нападениям, папа, побужденный благочестием и любовью и действуя по мановению Божьему, перевалил через горы и с помощью соответствующим образом назначенных легатов распорядился созвать собор в Оверни в Клермоне» Заборов М.А. Крестовые походы в документах и материалах. М., 1977. С. 48. . Под «Романией» в то время понимались малоазийские территории Византии Там же. . Далее хронист уже передает речь папы, который вновь говорит о Романии: «Именно, необходимо, чтобы вы как можно быстрее поспешили на выручку ваших братьев, проживающих на Востоке, о чем они уже не раз просили вас. Ибо в пределы Романии вторглось и обрушилось на них, о чем большинству из вас уже сказано, персидское племя турок, которые добрались до Средиземного моря, именно до того места, что зовется рукавом св. Георгия. Занимая все больше и больше христианских земель, они семикратно одолевали христиан в сражениях, многих поубивали и позабирали в полон, разрушили церкви, опустошили царство Богово… И вот об этом-то деле я прошу и умоляю вас, глашатаев Христовых, - и не я, а Господь, - чтобы вы увещевали со всей возможной настойчивостью людей всякого звания… позаботиться об оказании всяческой поддержки христианам и об изгнании этого негодного народа из пределов наших земель» Там же. С. 48-49. . При этом, правда, Фульхерий Шартрский ясно дает понять, что папство в любом случае стоит выше восточных христиан. В частности он дает понять это, когда пишет о распрях вокруг апостольского престола: «…поскольку если церковь римская, в которой есть первостепенный источник исправления для всего христианства, расстроена какой-либо смутой…» RHC. T. 3. P. 326: «… quoniam si Romana Ecclesia, in qua principalitas correctionis universae Christianitatis obtinetur, quolibet turbine confunditur…». . Хронист хочет сказать этим, на наш взгляд, что римская церковь превыше всех остальных. Кроме того, заявляя о проблемах восточных церквей как о мотиве, он мало говорит о византийцах по ходу хроники, в то время как союз с Византией является для него вынужденным.

Не только Фульхерий Шартрский упоминает Византию в декларации папы в Клермоне. Подобно ему, это делает Роберт Реймсский: «От пределов иерусалимских и из града Константинополя пришло к нам важное известие, да и ранее весьма часто доходило до нашего слуха, что народ персидского царства, иноземное племя, чуждое Богу, народ, упорный и мятежный, неустроенный сердцем и неверный Богу духом своим Псалт. 77:8. , вторгся в земли этих христиан» Заборов М.А. История крестовых походов в документах и материалах. С. 51. .

Эккехард из Ауры также пишет о бедах Византии: «Все области со всех сторон вплоть до этого болота или морской пазухи, которое называют рукавом святого Георгия, они (турки - В.П.) разрушили до основания, не пощадив ни одной христианской души, ни одной церкви или монастыря и даже изображения святых» RHC. T. 4. P. 13: «…universas circumquaque regions usque ad paludem sive sinum maris, qui Brachium Sancti Georgii dicitur, funditus devastantes, nulli animae christianae, nulli ecclesiae vel monasterio, immo nec ipsis sanctorum imaginibus parcentes». . Он же говорит о Никее как об оплоте христианства («catholicae quondam fidei turrim firmissimam») Ibid. P. 13..

Некоторые хронисты воздают хвалы Константинополю. Например, когда Фульхерий Шартрский описывает подход армий крестоносцев к Константинополю, он пишет: «Сколь славный и красивый этот город! Сколько монастырей, сколько дворцов в нем, чудесным образом изготовленных! Сколь много можно созерцать прекрасных творений на его площадях и улицах» RHC. T. 3. P. 331: «O quanta civitas nobilis et decora! Quot monasteria, quot palatia sunt in ea, opere miro fabrefacta! quot etiam in plateis vel vicis opera ad spectandum mirabilia!». . В пересказе клермонской речи папы, сделанном Гвибертом Ножанским, говорится о том, что мы должны почитать константинопольскую церковь, поскольку из нее исходит начало христианства RHC. T. 4. P. 137 : « .. uti est civitas Constantinopolitana, praebetur : « illi potissimum ecclesiae deberemus ex qua gratiam redemptionis et totius originem Christianitatis accepimus ». . При этом в другом месте хроники, о чем уже было сказано, Гвиберт говорит об отходе восточных христиан от истинной веры.

Роберт Реймсский пишет в своей хронике, что Константинополь был построен Константином, вследствие его видения. Для него этот город - цитадель христианства: «Сейчас это - вместилище священнейших реликвий пророков, апостолов и многих святых… Царственный город Константинополь был создан таким, чтобы стать царственной и надежной резиденцией святых реликвий» RHC. T. 3. P. 750: «Ibi nunc habent receptaculum sacratissimae reliquiae sanctorum prophetarum, apostolorum et innumerabilium martyrum sanctorum… Ideo igitur talis effecta est urbs regia Constantinopolis, ut sanctarum, quas supra diximus, reliquiarum foret tutissima regia». . Однако, византийцы в любом случае будут стоять ниже Рима: «И таким образом, он должен был быть приравнен к Риму по святости и по царственности, если бы в Риме не было папского престола, и если бы он не был головой и вершиной всего христианства» Ibid. P. 750-751: «Ed ideo bene debet Romae coaequari dignitate sanctuarii et excellentia regiae dignitatis, nisi quod Roma est papali apice sublimata, et caput et summa totius Christianitatis». .

Аноним в своей хронике воздерживается от столь хвалебных комментариев. Его отношение к византийцам - прежде всего, прагматическое. Однако Аноним умерен в своей критике, и не ругает византийцев с религиозной точки зрения. Это выделяет его из ряда хроник, рассмотренного нами.

4. Негативная терминология по отношению к византийцам и византийскому императору