Деяния франков и прочих иерусалимцев

21. Кербога Атабек Мосула. Здесь именуется Curbaram; имя Кербога стало известно по арабским источникам (Histoire anonyme. P. 111). , предводитель войска султана Персии Имеется ввиду империя сельджуков (Histoire anonyme. P. 111). оставался в Хорасане. Яги-Сиан, эмир Антиохии, как можно скорее отправил к нему послов с тем, чтобы тот, улучив момент, пришел ему на помощь, поскольку сильнейший народ франков держит его осажденным в Антиохии. В случае предоставления помощи он обещал передать ему город Антиохию, или, хотя бы, одарит его многочисленными дарами. И вот, поскольку у Кербоги уже было большое войско турок, собранное в течение долгого времени, то он, получив от Халифа, их апостолика Здесь Аноним переносит на Восток термины Запада и сравнивает халифа с папой, ибо и тот, и другой обладал властью в духовной сфере. Под халифом имеется ввиду халиф Багдада, которого турки признавали духовным владыкой. , позволение убивать христиан, тотчас отправился в долгий путь к Антиохии. На помощь шел эмир Иерусалима со своим войском. Прибыл туда и король Дамаска с большим числом людей. Кербога собрал множество языческих народов, а именно турок, арабов, сарацин, павликан. азимитов, курдов Курды были довольно многочисленны в тогдашней Сирии (Histoire anonyme. P.111)., персов, агулан и многих других бесчисленных народов. Агулан было три тысячи. Они не боялись ни копий, ни стрел, ни другого оружия, ибо все были со всех сторон покрыты железом, как они сами, так и их лошади Довольно наглядный аргумент в пользу того, что агулане - это тяжеловооруженные воины. . И они желали сражаться в бою только мечом.

Все они выступили на осаду Антиохии, чтобы рассеять ряды франков. И когда они приблизились к городу, навстречу им вышел Сенсадол, сын Яги-Сиана, эмира Антиохии, и сразу бросился к Кербоге, со слезами умоляя и говоря: «О непобедейший государь, умоляю тебя как можно быстрее помочь мне, ведь франки отовсюду осаждают меня в Антиохийском акрополе Речь идет о внутренней цитадели Антиохии. , а город уже держат в свой власти. Они жаждут отрезать нас от Романии, Сирии, а затем от Хорасана. Они достигли всего, чего хотели и убили моего отца. Не останется ничего иного, кроме того, что они убьют меня, тебя и всех из нашего рода. Я уже давно ожидаю на помощь тебя, дабы ты помог мне в этой беде». Кербога ответил ему: «Если ты хочешь, чтобы я помог тебе от всего сердца и был верной подмогой тебе в этой беде, передай акрополь в мои руки. И тогда ты увидишь, насколько я буду тебе полезен. И я сделаю так, чтобы акрополь защищали мои люди». Сенсадол ответил ему: «Если ты сможешь уничтожить всех франков и передать мне их головы, я передам тебе акрополь и дам тебе оммаж, и буду в верности тебе охранять акрополь». Кербога ему ответил: «Да не будет так! Тотчас же передай в мои руки крепость!». И в конце концов он волей-неволей передал ему крепость.

На третий день после того, как мы вошли в город, их головной отряд был под его стенами. Их войско расположилось у моста через Оронт. Они взяли штурмом башню и убили всех, кого там нашли. Никого не осталось в живых, кроме их господина, которого мы нашли в железных оковах после большого боя. На следующий день, войско язычников приблизившись к городу, расположилось лагерем между двух рек, простояв там два дня. Приняв крепость, Кербога позвал к себе одного эмира из своих, такого, которого знал как правдивого, кроткого мирного и сказал ему: «Хочу, чтобы ты, храня верность мне, взял на себя охрану этой крепости, поскольку с давних пор я знаю твою преданность и потому прошу тебя, чтобы ты с величайшей осмотрительностью стоял на страже этого акрополя». Эмир ответил ему: «Я бы никогда не пожелал выполнять для тебя такое поручение. Но я, однако, это исполню, но с тем условием, что если франки в смертном бою выбьют вас и победят, я отдам им эту крепость». Кербога сказал ему: «Я знаю твою честность и благоразумие, а потому согласен со всем, что ты считаешь во благо исполнить».

Кербога вернулся к своему войску. Затем турки, надсмехаясь над франками, принесли на обозрение Кербоги какой-то ничтожнейший меч, покрытый ржавчиной, прескверный деревянный лук, и совершенно негодное копье, отнятое незадолго до этого у бедных паломников. Турки говорили: «Вот то оружие, с которым франки вышли с нами на бой». Тогда Кербога улыбнулся, говоря во всеуслышанье: «И это то воинственное и блистательное оружие, которое христиане обратили против нас в Азии, и которым они думают и надеются изгнать нас за пределы Хорасана и уничтожить все, что наше по ту сторону рек Амазонских. Они, которые выгнали всех наших отцов из Романии Делается отсылка на войны, которые в X в. вели Никифор Фока и Иоанн Цимисхий. Войну вела Византия, а не западные страны (Gesta Francorum. P. 51). У арабов были поэтапно отвоеваны Крит, Кипр, Северная Месопотамия, часть Малой Азии, значительная часть Сирии. Также Византия установила свое влияние на Армению и Грузию. Существует точка зрения, согласно которой попытки византийской экспансии следует считать «византийским крестовым походом», ибо среди задач было освобождение Иерусалима от мусульман (Виймар П. Крестовые походы. Миф и реальность священной войны. СПб, 2003. С. 18). и из Антиохии, царственного города, по заслугам являющегося столицей всей Сирии?» Здесь и далее автор стремится показать надменность Кербоги, что характерно для хроник первого крестового похода. Связано это с тем, что superbia (гордыня) - самый тяжкий из семи смертных грехов, противопоставляемый добродетели смирения (Лучицкая С.И. Образ другого… С. 144-145). По мнению Брейе, здесь имеется интерполяция (Histoire anonyme… P. VI).. Тотчас он призвал своего секретаря и сказал Этот отрывок с точки зрения Л. Брейе, выделяется по стилю и является вставкой (Histoire anonyme. P. VI-VII). Р. Хилл не согласна с этой точкой зрения, говоря, что такой стиль в то время приписывался христианами мусульманам, и письму халифу, а также и диалог Кербоги с матерью (см. далее) вставками не являются (Gesta Francorum. P. XV-XVI, 52). : «Пиши скорее множество писем, которые будут читать в Хорасане. А именно пиши так: «Нашему апостолику Халифу, а также нашему господину королю Султану, храбрейшему воину, а также всем благоразумнейшим воинам Хорасанским поклон и почет. Да возрадуются они в счастливом согласии, да будут сыты их животы, пусть они повелевают и вещают истину по всей той земле, чтобы все в ней резвились и всецело предавались роскоши. И да породят они в радости многих сынов, которые победят, сражаясь в битве против христиан. И пусть с радостью примут эти три оружия, некогда отнятые у франкского сброда. Пусть немедленно узнают, с каким оружием идет против нас народ франков. Кроме того, пусть все знают, что я держу всех франков запертыми в Антиохии, и что цитадель держу всецело в моей власти, а они находятся в городе внизу. Итак, все они теперь в моих руках. Я их всех заставлю либо погибнуть, либо они будут уведены в Хорасан в жестокий плен по той причине, что грозят они обратить нас в бегство силой своего оружия и изгнать нас из всех наших земель. Вот они уже изгнали наших отцов из Романии и Сирии. Отныне клянусь вам Магометом и именами всех богов, что не предстану вновь пред вашими очами до тех пор, покуда своей крепкой десницей не завоюю вновь царственный город Антиохию, всю Сирию и Романию, Болгарию Здесь обозначает в целом Балканы (Gesta Francorum. P.52). и земли вплоть до Апулии ко славе богов и вашей, и всех кто принадлежит к роду турков»». Так он закончил свою речь.

22. Мать Кербоги, которая была в Алеппо, явилась тогда к нему и со слезами сказала По мнению Л. Брейе, диалог Кербоги и матери является добавлением, сделанным клириком, ибо выделяется по стилю и содержит библейские цитаты (Histoire anonyme. P. VI-VII).: «Сын мой, правда ли то, что я слышу?». Он ответил ей: «Что?». И она сказала: «Я слышала, что ты хочешь начать войну с народом франков». Он ответил: «Поистине, ты слышала правду». Она сказала: «Заклинаю тебя именами всех богов и твоей справедливостью, не начинай войну с франками, ведь ты воин непобедимый, и никто никогда не видел, чтобы ты бежал с поля боя побежденным. Всюду гремит слава о твоем воинстве, и всякий благоразумный воин трепещет, услышав твое имя. Мы знаем вполне, сын мой, что ты силен в бою и храбр, и что никто из рода христиан или язычников не в силах был сохранять мужество перед ликом твоим. Они бежали, только услышав твое имя, так, как овцы бегут перед яростью льва. Поэтому умоляю тебя, дражайший сын, принять мои советы, не колеблясь душой оставь свои помыслы начать войну с народом христиан». Кербога, выслушав увещевания своей матери, высокомерно ответил ей: «Что это ты мне рассказываешь, мать? Думаю я, что ты полна безумия и бешенства. У меня есть больше эмиров, чем христиан больших и малых». Мать ответила ему: «О, сладчайший сын! Христиане не в состоянии с вами воевать. И знаю также, что не в силах пойти на вас войной, но бог их за них ежечасно сражается, и днем и ночью держит их под своей защитой, неусыпно заботясь о них, подобно тому, как пастырь заботится о своем стаде. И он не позволит, чтобы им причинил вред или потревожил их другой народ. И кто бы ни захотел им противостоять, тот же самый бог сокрушит его, как сказал сам этот бог устами пророка Давида: «Рассыпь народы, желающие брани» Псалтирь 67:31. Цитата верна. . И еще в другом месте: «Пролей гнев твой на народы, которые не знают тебя, и на царства, которые имени твоего не призывают» Псалтирь 78:6. Цитата верна. . Еще до того, как они подготовятся к бою, их всемогущий и сильный в бою бог вместе со своими святыми уже разгромит всех врагов. А насколько больше он сделает вам, своим врагам, которые изготовились со всем мужеством противостоять ему. Узнай истину, дражайший, ведь эти христиане зовутся сынами Христа. И, согласно пророкам, они - дети усыновления и обетования Отдаленно напоминает Рим. 9.8 и Гал. 4.5. . Следуя апостолу, они - наследники Христа Рим. 8.17 «heredes quidem Dei coheredes autem Christi». Синодальный перевод: «наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу»., которым Христос подарил обещанное наследство, о чем говорится устами пророка: «От восхода к закату будут ваши пределы, и никто не устоит против вас» Ср. Второзаконие 11:24-25 «omnis locus quem calcaverit pes vester vester erit a deserto et Libano a flumine magno Eufraten usque ad mare occidentale erunt termini vestri; nullus stabit contra vos terrorem vestrum et formidinem dabit Dominus Deus vester super omnem terram quam calcaturi estis sicut locutus est vobis». В синодальном переводе: «всякое место, на которое ступит нога ваша, будет ваше; от пустыни и Ливана, от реки, реки Евфрата, даже до моря западного будут пределы ваши; никто не устоит против вас: Господь, Бог ваш, наведет страх и трепет пред вами на всякую землю, на которую вы ступите, как Он говорил вам». Ср. также Иисуса Навина 1:4-5 «a deserto et Libano usque ad fluvium magnum Eufraten omnis terra Hettheorum usque ad mare Magnum contra solis occasum erit terminus vester; nullus vobis poterit resistere cunctis diebus vitae tuae sicut fui cum Mose ero et tecum non dimittam nec derelinquam te». В синодальном переводе: «от пустыни и Ливана сего до реки великой, реки Евфрата, всю землю Хеттеев; и до великого моря к западу солнца будут пределы ваши; никто не устоит пред тобою во все дни жизни твоей; и как Я был с Моисеем, так буду и с тобою: не отступлю от тебя и не оставлю тебя».. И кто может с этими словами спорить или противостоять им? Вне сомнений, если ты начнешь против них войну, величайший ущерб будет тебе и позор. Многих своих верных воинов ты погубишь, и всю свою добычу потеряешь, и побежишь в великом ужасе. В этой войне ты умрешь не сразу, однако в этом же году Кербога умер в 1101-1102 гг. (точно не известно). Это может свидетельствовать о том, что текст написан по ходу событий. . Ибо сам бог не сразу, и в безудержном гневе вершит суд над согрешившим перед ним, но карает грешника зримой карой, когда хочет. Поэтому я боюсь, чтобы он не осудил тебя на суровое наказание. Ты не умрешь сразу, говорю я, но однако же потеряешь ты то, чем обладаешь сейчас».

Кербога, услышав эти слова матери, был огорчен в глубине души своей и ответил: «Дражайшая мать, скажи, кто рассказал тебе о народе христиан все это: что их бог их так любит, и что он сам обладает величайшим мужеством в бою? И что христиане победят нас в сражении при Антиохии, и что они захватят нашу добычу, и победоносно будут преследовать нас, и что в этом году я умру внезапной смертью?». Мать, печалясь, отвечала ему: «Дражайший сын, вот уже более сотни лет, как известно из нашей рукописи и языческих свитков, что народ христиан пойдет на нас войной, и что он победит нас повсюду, и будет править над язычниками, а наш народ будет повсюду им подчинен. Но я не знаю, произойдет ли это сейчас или в будущем. Как бы то ни было, я, несчастная, последовала за тобой из прекраснейшего города Алеппо. Там, созерцая и тщательно наблюдая, я изучала светила на небесах и проницательно исследовала ход планет, и двенадцать знаков Вероятно, знаки зодиака. , и многие предсказания. Из всего того я нашла, что народ христиан всюду нас разгромит, и потому я очень печалюсь и боюсь потерять тебя».

Сказал ей Кербога: «Дражайшая мать, скажи мне обо всем, во что мое сердце отказывается верить». Она ответила ему: «Дражайший, я охотно сделаю это, если я узнаю, что для тебя неясно». Он сказал ей: «Разве Боэмунд и Танкред - не боги франков и не спасают их от врагов? И правда ли, что они за один завтрак съедают две тысячи коров и четыре тысячи свиней?». Мать ответила: «Дражайший сын, Боэмунд и Танкред такие же смертные, как и остальные, но их бог отмечает их своей любовью перед другими и дает им в сражении мужество большее, чем прочим. Их бог, имя которому Всемогущий, создал небо и землю, создал моря и все, что в них Ср. Исход 20:11 «sex enim diebus fecit Dominus caelum et terram et mare et omnia quae in eis sunt et requievit in die septimo idcirco benedixit Dominus diei sabbati et sanctificavit eum»; в переводе: «ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них, а в день седьмой почил; посему благословил Господь день субботний и освятил его». Аноним цитирует не очень точно: «fecit caelum et terram et fundavit maria et omnia quae in eis sunt» (Gesta Francorum. P. 56). См. также Деян.4.24 и 14.15. . Его престол воздвигнут в небесах навечно и всюду трепещут перед его могуществом». Сказал сын: «Если причина в этом, то я не прекращу воевать с ними». Мать его, слыша, что сын не внял ее совету, в большой печали отправилась назад в Алеппо, унося с собой все, что смогла унести.

23. На третий день Кербога вооружился, и с ним была большая часть турок. Они прибыли к городу с той стороны, где находилась цитадель. Мы же, считая, что в силах противостоять им, приготовились к сражению с ними. Но сила их была настолько велика, что мы не смогли им противостоять и вынуждены были отступить в город через ворота до такой степени тесные и узкие, что многие погибли, давя друг друга. Впрочем, одни сражались за городом, а другие внутри города в течение всего четверга вплоть до вечера. А Гильом де Гранмениль, его брат Альбрик, Гвидо Труссо, Ламберт Бедняк, все они, объятые страхом после вчерашней битвы, которая длилась вплоть до вечера, ночью тайно бежали через стену, впопыхах удирая к морю так, что до костей ранили себе руки и ноги. Многие другие, кого я не знаю бежали с ними. Придя к кораблям, которые были в гавани Св. Симеона, они сказали нашим морякам: «Несчастные, зачем вы здесь стоите? Все наши погибли, и мы едва избежали смерти, остальные же со всех сторон осаждены в городе войском турок». Моряки, услышав такое, были ошеломлены, а затем объятые страхом побежали к судам и ушли в море. Наконец, неожиданно явились турки и убили тех, кого нашли, а суда, которые остались в русле реки, ограбили и сожгли.

Мы, оставшись в городе и будучи не в силах выдерживать натиск их оружия, построили стену между нами и ними, где несли стражу день и ночь. Натиск же на нас был таков, что мы принуждены были питаться нашими лошадями и ослами.

24. В один из дней, когда наши предводители, печальные и скорбящие, стояли наверху напротив цитадели, к ним подошел какой-то священник Согласно Раймунду Анжильскому, его звали Стефан (Gesta Francorum. P. 57). и сказал: «Сеньоры, если вам угодно, выслушайте, что явилось мне в видении». В одну из ночей я ночевал в церкви Св. Марии, матери Господа нашего Иисуса Христа, явился мне Спаситель мира со своею матерью и блаженным Петром, первым из апостолов, и став предо мною, и сказал мне: «Узнаешь меня?». Я ответил ему: «Нет». Когда я это сказал, вдруг непорочный крест явился на его голове. Еще раз спросил меня Господь: «Узнаешь меня?». Я сказал: «Все равно я тебя не узнаю, разве что вижу крест на твоей голове, как у нашего Спасителя». Он сказал: «Это я и есть». Я тут же пал к его ногам, смиренно моля, чтобы он пришел нам на помощь в тех бедствиях, которым мы подверглись. Господь ответил: «Я уже достаточно помог вам и буду помогать впредь. Я позволил вам завладеть Никеей, разгромить врагов во всех сражениях, довел вас до сюда и сострадал вашим несчастьям, которые вы претерпели, осаждая Антиохию. Помогая вам, я ввел вас целыми и невредимыми в город, и вот вы стали в изобилии творить грязную любовь с христианами и грязными языческими женщинами, отчего несказанный смрад поднялся в небо». Тогда благодетельная Дева и блаженный Петр пали к коленям его, прося и умоляя, чтобы он не оставил свой народ в этом горе. Блаженный Петр сказал: «Господи, столь долгое время народ язычников владел домом моим Ранее в Антиохии существовал собор св. Петра, переделанный затем мусульманами в мечеть (Histoire anonyme. P. 131)., в котором они содеяли много несказанного зла. Но вот уже враги изгнаны оттуда, Господи, и ликуют ангелы на небе». И сказал мне Господь: «Иди и скажи народу моему, чтобы он возвратился ко мне, и я тогда возвращусь к нему и в течение пяти дней окажу ему большую помощь. И пусть ежедневно поют Congregati sunt вместе со славословием». Сеньоры, если вы не верите, что это правда, позвольте мне подняться на эту башню, и я брошусь вниз. Но если я буду цел, верьте, что это правда, а если же я поврежу себе что-либо, обезглавьте меня или бросьте в огонь».

Тогда епископ Пюи приказал принести евангелие и крест, чтобы тот поклялся, что все это правда. Тогда наши предводители посовещались и решили, что все должны дать клятву Л. Брейе полагает, что здесь имеется ввиду причастие (Histoire anonyme. P. 131). в том, что никто из них не обратиться в бегство ни ради жизни, ни из-за страха перед смертью, доколе будут живы. Говорят, что первый поклялся Боэмунд, а затем граф Сен-Жилльский, Роберт Норманнский, герцог Готфруа и граф Фландрский. Танкред, в свою очередь, поклялся и дал обет такого рода, что до тех пор, пока с ним будет 40 воинов, он не только не покинет эту битву, но и не сойдет с пути Иерусалимского. И возликовало сообщество христиан, слыша эту присягу.