Общественно-политическая деятельность Б.В. Савинкова

Размещено на http://www.allbest.ru/

Общественно-политическая деятельность Б.В. Савинкова

Содержание

савинков убийство плеве эмиграция

Введение

1. Б.В. Савинков: революционер, социалист и борец с самодержавием

1.1 Детство и юность Бориса Савинкова. Становление революционера

1.2 Смена идейно-политических ориентиров Б.В. Савинкова

1.3 Начало террористической деятельности Б.В. Савинкова. Убийства министра внутренних дел В.К. Плеве и великого князя Сергея Александровича

1.4 Кризис боевой организации и «внезапная» революция 1905 года

1.5 Борис Савинков во главе боевой организации партии социалистов-революционеров

2. Б.В. Савинков и Революция 1917 года: борьба против большевизма и Советской власти

2.1 Общественная и публицистическая деятельность Б.В. Савинкова в эмиграции 1912-1917 гг

2.2 Б.В. Савинков и Временное правительство

2.3 Б.В. Савинков в борьбе с большевизмом и Советской властью в годы Гражданской войны

2.4 Политическое поражение Савинкова: причины и последствия

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Актуальность темы исследования состоит в обращении к такому важному на сегодняшний день вопросу, как формирование в нашей стране многопартийной политической системы. В наше время в России, как и в начале XX века, этот процесс сталкивается с немалыми трудностями и до сих пор не завершен. При этом следует обратить особое внимание на представителей крайних политических течений, всегда активизирующихся в переломные моменты истории, и угрожающих существованию государства. Ярким примером русского политического радикализма начала XX века был Борис Викторович Савинков. Принадлежа к партии социалистов-революционеров и обладая подчас - взаимоисключающими свойствами, Савинков имел довольно туманные политические взгляды. В то же время он являлся врагом всякой сильной государственной власти (сначала - самодержавной, затем - большевистской) и в революционный период вел решительную борьбу за политическую власть. Савинкова по праву можно рассматривать как одну из альтернатив большевизму. Его замыслы, связанные с разрушением старого и созданием нового государственного и общественного строя, а также его представления о приемлемых формах общественно-политической жизни нуждаются в глубоком исследовании.

Изучение общественно-политической деятельности Б.В. Савинкова способствует осмыслению перспектив формирования отечественной политической системы и выявлению оптимального соотношения в легальной политической жизни страны умеренных (системообразующих) и радикальных элементов.

Новизна исследования состоит в комплексном изучении роли Бориса Савинкова в общественно-политической жизни России первой четверти XX века на основе широкого круга источников.

Цель работы проанализировать ключевые аспекты общественно- политической деятельности Б.В. Савинкова в контексте революционных событий в России начала XX века.

Задачи данной работы:

1) исследовать революционную деятельность Бориса Савинкова, его политическую роль в партии эсеров и ее Боевой организации, а также вклад Савинкова в борьбу с монархическим режимом;

2) изучить характер и основные направления общественно-политической деятельности Савинкова в условиях Революции 1917 года: его взаимодействие с Временным правительством, его борьбу с большевизмом и Советской властью, а также причины его политического краха.

Историография касающаяся общественно-политической деятельности Б.В. Савинкова с является составной частью следующих историографий: партии социалистов-революционеров; революционного движения в России в начале XX века; гражданской войны в России 1917-1922 года; проблемы становления политической жизни, формирования системы политических партий и ее последующей ликвидации.

В 1960-х - середине 1980-х годов, в условиях «оттепели», начинает изучаться история «непролетарских» партий в том числе и партии социалистов- революционеров1. Главными вопросами советской историографии этой темы становятся: причины эсеровского террора, его ход и последствия. В 1968 году выпускается монография К.В. Гусева и Х.А. Ерицяна, первая глава, которой посвящена партии социалистов-революционеров. К.В. Гусев и далее продолжает изучать историю партии Социалистов-революционеров. В 1975 году выходит его монография, где изучается возникновение и деятельность боевой организации во время первой русской революции.

Вместе с партией социалистов-революционеров в советскую историческую науку возвращается и имя Савинкова, причем не только, как террориста, но и как объекта, над которым работало ВЧК-ОГПУ. В начале 60-х некоторым исследователям не только разрешили заняться историей этих ведомств, но и дали допуск к некоторым документам архива КГБ. Операция «Синдикат-2» была подробно описана в трудах Д.Л. Голинкова, и повести В. Ардаматского «Возмездие». Впрочем официальная версия 20-х годов о обстоятельствах ареста и гибели Бориса Савинкова, никаких изменений не претерпела. Исследования антисоветской деятельности Б.В. Савинкова исчерпывался перепечаткой из «Красной книги ВЧК» и следственных документов о «Союзе защиты родины и свободы».

В конце 1980-х годов, благодаря перестройке, исследователи получают возможность изучать тему непролетарских партий с разных позиций, и доступ к большему количеству источников. Идет переоценка советской историографии, и появляется научное общение с зарубежными исследователями. Начавшееся в 70-х годах изучение документов, хранящихся в ЦГАОРе (ныне - ГАРФ) для изучения «савинковщины», не привело к разительно новым оценкам в советской историографии деятельности и основных вех в жизни Бориса Викторовича. Но в период перестройки он вызывал повышенный интерес, как историческая личность, судьба которой могла помочь разрешить ряд актуальных на тот момент, и наконец, разрешенных к обсуждению проблем, таких как: корни тоталитарной традиции в России, эволюция политического террора от индивидуального к государственному; отношение российской интеллигенции начала века, к идее революции и революционного насилия; оценка характера Февральской революции, и революции октября 1917 года; причины, ход и значение гражданской войны в России и, какие политические силы на тот момент являлись альтернативой большевикам; и наконец, причины победы большевиков в этой войне. В тот период исследуют и процессы, в которых Борис Викторович играл важную роль, а именно интервенцию. В сборнике «Антисоветская интервенция и ее крах 1917-1922» мы не увидим каких-то новых подходов к роли и личности Бориса Савинкова, однако в нем происходит попытка более полно рассмотреть этот важный этап в его политической деятельности.

Столь разносторонняя и неоднородная жизнь, и политическая деятельность Бориса Савинкова представлялась исследователям воплощением истории России XX века. Кроме того, существовала надежда на демократизацию архивной системы и открытый доступ в архивы КГБ, крайне актуальный для исследования последнего периода жизни Бориса Савинкова. Но эти надежды не оправдались, и расширение источниковой базы исследований о Борисе Савинкове шло за счет более полного освоения историками фондов ГАРФа, а также -- заграничных архивов.

С 1994 г. начинается более подробное изучение польского периода деятельности Савинкова, вводятся в оборот новые архивные источники из коллекций ГАРФа и ЦХИДК. Особенно историков интересовали подробности операции «Синдикат-2», авторство тюремных сочинений Бориса Савинкова и обстоятельства его гибели. Многочисленные статьи посвященные Савинкову, подвергали сомнению официальную версию, которой придерживалась советская историография по этим вопросам. Также исследователи того периода акцентировали внимание на значении биографии Савинкова для понимания многих происходивших в России в начале XX века общественно-политических процессов, и рассматривалось начало его политической деятельности.

В 1995 году публикуется важный для понимания общественно- политической деятельности Б.В. Савинкова после Октябрьской революции документ -- письмо Савинкова А.И. Деникину 13 декабря 1919 г., в котором он советовал генералу демократизировать программу будущего государственного устройства страны, для повышения престижа белого движения в глазах его европейских спонсоров2. В 1990-х годах публикуется исследование, где упоминается о реакции граждан Советской России недовольных тем, что Савинкову сохранили жизнь, и приводятся случаи самоубийств среди большевиков, бывших участников гражданской войны, в знак протеста против такого судебного решения3. В 1992 году выходит очередное исследование К.В.

Гусева «Рыцари террора»4, в котором разбираются личностные качества участников террористического движения. При этом автор приходит к выводу о нецелесообразности индивидуального террора, для достижения политических целей, считая подобную тактику авантюризмом. Через несколько лет выходит и более общая работа М.И. Леонов, посвященная террору, как явлению в предреволюционной России1. Следует также отметить работу Морозова посвященную периоду управления Савинковым боевой организацией2.

В 1996 году Р.А. Городницкий публикует исследование посвященное руководителям боевой организации3. В 1998 году этот же автор в следующем своем труде рассматривает историю боевой организации в целом, начиная с практической стороны ее деятельности и заканчивая мировоззрением ее членов4. Примерно в тоже время (1999 году) выходит статья Д.Ю. Алексеева посвященная подробностями участия Савинкова в формировании русских добровольческих войск на территории Польши5.

Историки исследовавшие «лубянский период» жизни Бориса Савинкова, которые получили доступ к документам ЦА ФСБ, интересовались различными документами: В. Шенталинский опирался на тюремные дневники Б.В. Савинкова и Любови Ефимовны Дикгоф-Деренталь6. В. Сафонов анализировал отчеты о поездах заграницу к Савинкову сотрудника ГПУ Федорова7. Но версию о самоубийстве Бориса Викторовича никто из них не оспаривал.

В 2000-х годах выходит ряд научных статей посвященных Борису Савинкову, в которых исследуются основные этапы его жизни8, а также научно-популярная публикация в сборнике Авантюристы гражданской войны: Историческое расследование1. И монография О.В. Будницкого, в которой исследуется террор в российском революционном движении2. В тот же период публикуются документы, повествующие о аресте Савинкова и его жизни в заключении3. В 2010-х годах также обращаются к этой теме, правда с другого ракурса: отношения сотрудников варшавской газеты «За свободу», основанной Савинковым к суду и приговору над ним4.

Источниковую базу исследования составляют: официальные документы, это прежде всего судебная документация опубликованная в сборнике «Дело Бориса Савинкова». Она включает в себя судебное разбирательство, приговор, постановление президиума ЦИК СССР и письменное показание Б. Савинкова. В них освещаются все этапы участия Савинкова в Гражданской войне, обстоятельства признания им Советской власти и вынесенного Борису Викторовичу приговора. Не стоит, конечно забывать, что эти материалы носят пропагандистский характер, и к ним необходимо подходить критично. Однако большинство преступлений против Советской власти инкриминируемых Савинкову совпадают с его собственными, оставленными еще в 1923 году воспоминаниями. Но наибольший интерес вызывают прозвучавшие на суде рассказы Савинкова о своих связях с представителями европейских держав, финансировавших его, о которых до этого он по понятным причинам широко не сообщал5.

В середине 1920-х годов были опубликованы составленные начальником отдела по борьбе с контрреволюцией и членом коллегии ВЧК М.Я. Лацисом документы о созданном Б.В. Савинковым в 1918 г. «Союзе защиты родины и свободы»1. Тогда же было издано обвинительное заключение о «Контрреволюционной организации «Народного союза защиты родины и свободы»2. В следующих книгах Лациса рассказывалось о том, как чекисты разгромили «Союз защиты родины и свободы»3. Гораздо позже, в 2001 году был опубликован сборник «Борис Савинков на Лубянке: Документы», состоящий из недоступной ранее документации связанной с пребыванием и смертью Б.В. Савинкова на Лубянке, и операции «Синдикат-2» в ходе которой его заманили в Советскую Россию и арестовали4.

Также для нас важны и источники мемуарно-эпистолярного характера. Следуя в хронологическом порядке прежде всего следует упомянуть мемуары матери Б.В. Савинкова С.А. Савинковой (Ярошенко), в которых подробно рассказывается о юности Бориса Савинкова и жизни его семьи, а также о более поздних событиях обстоятельствах ареста Савинкова в 1906 году в Крыму и суда над ним5. Сам Савинков также оставил подробные мемуары о своей политической деятельности. Первыми из них были «Воспоминания террориста»6, в которых Б.В. Савинков подробно описывает свою революционную деятельность с 1903-1909 год, не упоминая, впрочем о том времени, когда он сам возглавлял боевую организацию. Следующие мемуары, посвященные уже противостоянию большевикам, тоже подробны и максимально беспристрастны.

На дореволюционную общественно-политическую деятельности Б.В. Савинкова проливают свет и воспоминания его соратников. Среди них следует выделить записки П.С. Ивановской, бывшей народоволки, которая участвовала в покушении на Плеве, и жила на в то время на одной съемной квартире с Савинковым и Дорой Бриллиант. Она приводит массу интересных, больше нигде встречающихся подробностей, таких, как: реакция Савинкова на свой первый теракт, или трусливая истерика Азефа перед возвращением в Россию после убийства Плеве2.

В воспоминаниях социалиста-революционера В.М. Чернова Борис Савинков упоминается в разные периоды своей политической деятельности -- начиная с его участия в организации терактов в рядах боевой организации и заканчивая окончательным разрывом с партией социалистов-революционеров в 1917 году. Говоря о Савинкове Чернов делает основной акцент на его безыдейности и равнодушии к программе партии социалистов- революционеров3.

В мемуарах, относящихся к периоду до 1917 г., Савинков рассматривается в двух ипостасях -- Савинков социалист-революционер, террорист и Савинков- писатель. Наибольшее количество трудов относящихся к тому периоду, было написано товарищами Бориса Викторовича по партии социалистов- революционеров4 и представителями других революционных течений5, а также сотрудниками охранного отделения: Л.А. Ратаева6, А.И. Спиридовича С.Н. Слетова, А.П. Мартынова3, А.В. Герасимова, П.П. Заварзина. Среди вышеперечисленных следует особо стоит отметить работу Спиридовича стоящую на грани мемуаристки и исторического исследования.

Отдельно стоит упомянуть мемуары литераторов серебряного века, близко знавших Савинкова. Именно из под пера Зинаиды Гиппиус впервые вышла характеристика Бориса Викторовича, как нетипичного эсера, человека без идеалов и декаденствующего индивидуалиста6. Правда, ирония заключается в том, что увлекаться декадансом, по крайней мере, в литературе Савинков стал под влиянием этой писательницы. Такой образ Бориса Викторовича, с некоторыми дополнениями, о которых пойдет речь дальше, сложился и в советской историографии.

Автобиография социалиста-революционера Зензинова «Пережитое», также интересна для исследования. С юности знал Азефа, Абрама Гоца и Михаила Гоца, Чернова и Брешковскую, Илью Фондаминского и многих других революционеров. Там же он пишет о спорах между социалистами- революционерами и социал-демократами, разоблачении и убийстве Татарова, революции 1905 года. Среди прочего там встречаются и, характеристика Бориса Савинкова, Зензинов отмечал его индивидуализм и личное обаяние.

Одним из источников о боевой организации в котором говориться не только о периоде управления ей Азефом, но и том времени, когда ее возглавил Борис Савинков являются воспоминания Чернавского.

На ряду с революционерами, о террористической деятельности Бориса Савинкова повествуют мемуары и сотрудников охранного отделения. Подробный рассказ о партии социалистов-революционеров и ее боевой организации мы встречаем в труде А.И. Спиридовича.

В своих воспоминаниях бывшего руководителя Петербургского охранного отделения Герасимов раскрывает деятельность департамента полиции изнутри, в отличие от Спиридовича, который рассказывал только о террористах. После революции 1905 года Герасимов боролся против революционеров, в том числе и внедрением агентов в их среду. Он даже ввел собственную, новую тактику работы с агентурой. Азеф был лучшим из его сотрудников. Герасимов подробно описывает деятельность Азефа, в качестве агента полиции.

Жизнь Бориса Савинкова после окончательного роспуска боевой организации в 1911 году и вплоть до Февральской революцией, была небогата на события, и потому мало зафиксирована в исторических источниках. Однако переписка Б.В. Савинкова с М. Волошиным в предреволюционные 1915-1916 года позволяет нам узнать, как жил в эмиграции бывший террорист, выкинутый с поля политической борьбы4. Не только в эпистолярном наследии Максимилиана Волошина, но и в его воспоминаниях упоминается Борис Савинков. В частности приводятся рассказы его жены о юном Борисе Викторовиче.

Дневники известной поэтессы Зинаиды Гиппиус, близко знавшей Бориса Савинкова, дают на подробности как его жизни в эмиграции в 1908-1916 годах, так и о событиях периода Временного правительства. Савинков рассказывал Зинаиде Гиппиус и ее супругу Дмитрию Мережковскому подробности своей политической жизни, советовался с ними, также в гости к ним ходил и Керенский, бывший не менее откровенным, чем Борис Викторович1.

Самый спорный и в тоже время ключевой момент, пребывания Савинкова в составе Временного правительства, это его участие или неучастие в так называемом «Корниловском мятеже». Подробности этих событий рассказывает в своих воспоминаниях их непосредственный участник Керенский, и ответом на эти воспоминания является книга Бориса Викторовича «К делу Корнилова». Главный герой событий «Корниловского выступления», сам генерал ни каких воспоминаний о них не оставил, вскоре погибнув под артиллерийским огнем. Относительно нейтральным источником, не представляющим ни одну из заинтересованных сторон являются мемуары Деникина (впрочем, Деникин сочувствует Корнилову)3. В середине 1930-х - конце 1950-х годов заграницей продолжали появляться мемуары в которых упоминался Б.В. Савинков

Художественная литература авторства Б.В. Савинкова, основанная на реальных событиях из его политической деятельности, дополняла его мемуары. Во-первых, на их основании можно сделать выводы о мировоззрении Бориса Викторовича, и его внутреннем отношении к политическим событиям, в которых он участвовал. Первый роман Бориса Савинкова «Конь бледный» довольно неоднозначен, причем многие современники Савинкова, высказывали мнение, что главного героя, беспринципного и безыдейного террориста Жоржа он писал с себя. Этот роман был написан под сильным влиянием Зинаиды Гиппиус, в тот период, когда Савинкову пришлось прекратить свою террористическую деятельность, и осужден в революционных кругах.

Следующее литературное произведение Бориса Савинкова -- «То, чего не было» и вовсе являлось памфлетом на членов партии социалистов- революционеров, больше всего досталось центральному комитету партии социалистов-революционеров2. Эта повесть не столько помогает нам узнать социалистов-революционеров, сколько характеризует самого Савинкова, как человека готового выносить сор из избы на всеобщее рассмотрение (написана она была после того, как вопрос о финансировании центрального террора был окончательно решен, не в пользу его продолжения).

Третье крупное и известное литературное произведение Бориса Савинкова -- «Конь вороной» было написано им, в 1923 году во время следующего его личного кризиса, после Гражданской войны, в которой победили большевики. В «Коне вороном» он опять рисует черными красками бывших союзников, и во всем разочаровывается.

Публицистика и материалы периодической печати широко освещают общественно-политическую деятельность Б.В. Савинкова. Революционная публицистика начала XX века, как социал-демократов, так и социалистов- революционеров позволяет понять в какой обстановке Борис Савинков переходит из одной партии в другую.

Пропагандистское обоснование противостояния Савинкова большевикам в 1920-1921 годах мы находим в Савинковской газете «За свободу». К тому же периоду относиться и сборник агитационных статей «За родину и свободу», в которых излагается программа «Народного союза защиты родины и свободы».

Отдельную категорию публицистических источников касающихся Б.В. Савинкова, представляют. Советские статьи посвященные суду над Савинковым, наглядно показывавшие отношение большевиков к сдавшемуся врагу2, покаянная публицистика самого Савинкова3 и наконец статьи осуждающих его поступок бывших товарищей по антисоветской борьбе в газете «За свободу»4. Впрочем, неприятные для Бориса Викторовича статьи публиковали и люди, от политики относительно далекие.

Суд над лидерами партии правых социалистов-революционеров, которых кроме всего прочего обвиняли и в связи с Борисом Савинковым и его «Союзом защиты родины и свободы», стало поводом в очередной раз вспомнить про бывшего террориста. А.В. Луначарский, один из государственных обвинителей во время суда над лидерами партии правых социалистов-революционеров, уже тогда характеризовал Савинкова, как «декадента-авантюриста». После суда над самим Савинковым Луначарский назвал его «артистом авантюры». Это броское прозвище в более поздней советской историографии, стало ярлыком, намертво приставшим к Борису Савинкову.

Но необходимо упомянуть, что кроме статьи Луначарского были опубликованы в газете «Правда» и перепечатаны в сборнике «Дело Бориса Савинкова», еще два материала посвященных этому громкому процессу: статья английского коммуниста А. Мак Мануса «Уроки процесса Савинкова» и М. Шаронова «Всемирно-исторический судебный процесс». В них Борис Викторович представлялся не просто авантюристом, но достойным соперником советской власти, и признание им большевиков было серьезным признаком усиления Советской России, а не очередным неожиданным ходом в биографии «артиста авантюры».

Эти статьи выходили параллельно с судебными материалами савинковского процесса, которые публиковались очень оперативно. Суд над Савинковым состоялся 27-28 августа, менее, чем через три недели, 17 сентября 1924 г. Вышел том «полного стенографического отчета» судебного заседания: включавший в себя протокол допроса Савинкова (с купюрами), обвинительное заключение, стенограмму судебного заседания и приговор суда.

Статьи советских деятелей, предварявшие эти документальные публикации, исключали какой-либо сговор советской власти с одним из главных своих врагов. Сходный взгляд на личность Бориса Савинкова предлагали в своих статьях опубликованных в сборнике «Загадка Савинкова» И. Полтавский, А. Кольчугин, В. Лебединский и К. Радек3. Авторы материалов этого сборника единодушно считали, что Савинков признал большевиков, ввиду их очевидной победы и полного разочарования во всех силах пытавшихся им противостоять. Савинков «испугался приговора революции» -- пафосно резюмировал Карл Радек. Позже советские газеты, также единодушно поддержали официальную версию о смерти Савинкова. Примерно в тоже время появляются статьи призывающие к критическому отношению к мемуарам Савинкова посвященным его террористической деятельности («Воспоминания террориста»).

Впрочем, бывшие соратники Савинкова, например Бурцев, тоже не видели причин у ГПУ его убивать. Однако в отличие от советских историков они в большинстве своем склонялись к версии о досудебном договоре Бориса Савинкова с большевиками. В.Л. Бурцев называл «преступлением», то, что была нераскрыта «провокация, жертвой которой стал Савинков»3. В этом же Б. В. Савинкова обвиняли Д. Философов и его брат В.В. Савинков, бывшие однопартийцы В.М. Чернов и B.И. Лебедев. Слова Лебедева о поведении Савинкова на суде сходны со словами других его бывших соратников: «невольно чувство горечи сжимает сердце: столько блестящего дарования и такой ужасный, такой жалкий, такой позорный конец».

Стоит отметить и другую статью Бурцева «Исповедь Савинкова», в которой тот попытался непросто обвинить бывшего соратника, но скорее докопаться до причин, по которым Савинков признал большевиков. Кроме того, по его словам, Савинков заходил к нему перед самым отъездом в Россию в 1924 году, и излагал свои намерения, относительно этой поездки.

Переписка сидящего на Лубянке Б.В. Савинкова, несмотря на подцензурность, все же проливает свет на последние месяцы его жизни. В то время его основными адресатами были: его сестра Вера Мягкова, не осуждавшая Б.В. Савинкова за признание власти большевиков6, а также родственники, бывшие соратники и друзья, единодушно заклеймившие позором бывшего главного врага большевиков (Д. Философов, М. Арцыбашев, С. Рейли, В. Бурцев, С. А. Савинкова).

Методологическая основа исследования строится на сочетании различных методов решения задач, опирающихся на принцип историзма. Исследование носит комплексный характер и основано на соблюдении принципа объективности. Использование индуктивного и дедуктивного подходов позволяет соотносить каждый замысел, каждое существенное действие, предпринятое Б.В. Савинковым, с общими тенденциями социально- политического развития России в начале XX века. В работе использованы следующие основные методы:

- биографический, позволяющий дать анализ всего процесса становления и развития личности Б.В. Савинкова, его общественно-политической деятельности;

- историко-сравнительный, открывающий возможность исследовать деятельность Б.В. Савинкова на широком социокультурном фоне - начало его политической деятельности в последние годы XIX в., превращение Савинкова в организатора громких террористических актов, его участие в событиях Первой мировой войны и политической деятельности Временного правительства, место и роль Савинкова в истории России в гражданской войне и первые годы советской власти;

- историко-генетический, ориентирующий на выявление побудительных мотивов действий и поступков Савинкова в конкретно-исторических условиях, его мировоззрения.

Используются также системный и описательный методы. Сочетание разных походов и принципов позволяет провести всестороннее исследование общественно-политической деятельности Савинкова в разные исторические периоды. Одним из перспективных направлений исследования является воссоздание объективного исторического портрета Б.В. Савинкова в контексте взаимоотношений общества и власти в России дореволюционного и послереволюционного периодов.

Практическая значимость данного исследования состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в научной работе при подготовке обобщающих трудов, посвященных: истории российского революционного движения начала XX века, гражданской войны в России, террора, как метода политической борьбы. А также в учебном процессе (подготовка соответствующих разделов лекционных курсов по отечественной истории, специальных лекционных курсов и семинаров, посвященных вышеуказанным темам)

Объектом исследования данной работы являются общественно- политическая жизнь в России в первой четверти XX в. и революционные перемены в государственном и общественном строе страны.

Предметом исследования данной работы является роль участия Б.В. Савинкова в революционных событиях в развитии политической и социальной жизни и его влияния на революционные преобразования в России в начале XX в.

1. Б. В. Савинков: революционер, социалист и борец с самодержавием

1.1 Детство и юность Бориса Савинкова. Становление революционера

Борис Викторович Савинков родился в январе 1879 года в Харькове, в семье Виктора Михаиловича Савинкова, потомственного дворянина, юриста по профессии и Софии Александровны Савинковой (урожденной Ярошенко) писательницы-актрисы1. Детство Борис Савинков провел в Варшаве (входившей тогда в Российскую империю), где его отец стал судьей. В семье было трое сыновей -- Александр, Борис и Виктор, и трое дочерей -- Надежда, Вера и Софья. Воспитанием детей занималась в основном Софья Александровна. Мать будущего террориста и писателя увлекалась литературной деятельностью. На рубеже веков она опубликовала (в некоторых случаях под псевдонимом С. А. Шевиль) довольно много рассказов, несколько повестей и пьес2, в том числе историческую драму «Анна Иоанновна»3. Как мы видим, Софья Александровна Савинкова так же как, и ее сын оставила нам не одно литературное произведение, но не передались ли Борису Савинкову от матери вместе с тягой к творчеству, революционные настроения? Каковы же были ее политические взгляды?

Свои воспоминания «Годы скорби» датируемые февралем 1906 года, Софья Александровна заканчивает следующими словами: «О, родина! Я жду твоего обновления! Каждым нервом своим я трепетно переживаю твое освободительное движение! И в тот день, когда наконец над тобой засияет солнце истинной свободы, в тот день и я пойму чувством, зачем нужны были такие жертвы!»1. Подобные высказывания, наводят на мысль о том, что она, разделяла многие идеи своих сыновей, из-за которых они впоследствии оказались под арестом. И скорее всего повлияла на их мировоззрение.

Старший брат Софии Александровны, художник-передвижник Николай Ярошенко тоже придерживался весьма революционных воззрений. В начале 1881 года Н. Ярошенко написал картину «Террористка», прототипом которой послужила Вера Засулич. Картина была написана под впечатлением судебного процесса по делу о покушении на петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова, на котором ее оправдали. 1 марта полотно появилось на очередной передвижной выставке, однако вскоре было снято с выставки представителями полиции. Художник подвергся домашнему аресту. «Он был большим либералом, интеллигентом-художником и военным, генералом в отставке» -- писал о нем Я. Д. Минченков. Имя художника приобрело известность в связи с созданием им картины «Кочегар» (1878). Первым среди русских живописцев Ярошенко представил образ заводского рабочего, показав его не только жертвой изнуряюще тяжелого труда, но и новой могучей социальной силой. Начиная с

«Кочегара» Ярошенко создает ряд произведений, рисующих различные социальные типы его времени революционной интеллигенции, крестьянскую жизнь, бытовые сцены, лиричные картины. Художник стремится представить обобщенный образ поколения - мыслящего, целеустремленного, деятельного.

Отец Бориса Савинкова, был человеком «свободных взглядов». Виктор Михайлович Савинков, по воспоминаниям Софии Александровны старался нести свою службу не различая людей по национальности и социальному статусу. Сам Савинков, когда его в 1924 году судила советская власть, в своем заключительном слове указывал, что отец был выгнан с поста за революционные убеждения. Виктор Михайлович занимался не только юридической практикой, но и теорией, что отчасти подтверждает слова Софьи Савинковой, о том, что он был интеллигентным человеком. Ему принадлежит труд по истории военно-уголовного права3. В 1905 году Виктор Михаилович попал в психиатрическую клинику, толи слишком сильно переживая за сыновей, толи «не выдержав позора». Умер Виктор Михайлович в 1905 году в психиатрической клинике4. Известны и некоторые подробности симптомов болезни отца семейства Савинковых. Виктором Михайловичем овладела мания преследования. «тенью бродил он по комнатам, губы дрожали: «Жандармы идут... Жандармы идут»5.

Братья и сестры Бориса Савинкова в своих антимонархических убеждениях пошли дальше своих родителей. Старший брат Бориса Викторовича Александр, социал-демократ, покончивший жизнь самоубийством на каторге6, с юности боролся с самодержавием. Старшие сестры Бориса Савинкова помогали революционерами.

Надежда Викторовна вышла замуж за барона В.Х. фон Майделя, который по словам Б.В. Савинкова, был единственным офицером петроградского гарнизона, отказавшимся стрелять по рабочим шедшим к зимнему дворцу 9 января 1905 года7. А Вера Викторовна, по крайней мере один раз по мере сил помогала своим братьям Борису и Александру в их революционной деятельности.

«Из какой я семьи? Из революционной»1 -- Говорил Савинков на своем последнем суде в 1924 году. Революционными были, не только семья юного Савинова, но и его внешнее окружение. Лучший другом Бориса Савинкова был сын Варшавского отставного околоточного надзирателя и польской дворянки Иван Каляев. Семья Савинковых помогала Каляевым материально, Иван Каляев с гимназических лет становится близок к революционным кругам. Еще в период своего обучения в гимназии, Каляев посредством своего старшего брата познакомился с нелегальной литературой и стал ходить в рабочие кружки.

В год окончания гимназии Борис Савинков привлекается к расследованию по поводу «беспорядков» в связи с открытием в Варшаве памятника М. Муравьеву -- усмирителю польского восстания. На год Савинков был передан под гласный надзор полиции3. Поступив в 1897 году в Петербургский университет на юридический факультет, в девятнадцать лет Борис принял участие в студенческих беспорядках, был отчислен со второго курса и снова привлечен к дознанию. Эти беспорядки были связаны с тем, что 3 октября 1897 года в Вильно был установлен памятник известному усмирителю польского восстания 1863-1864 годов графу Михаилу Николаевичу Муравьеву. Петербургская газета «Свет» сообщала подробности беспорядков произошедших в связи с этим в Варшавском университете. Шесть профессоров этого университета ко дню освещения места для памятника Муравьева отправили в Вильно телеграмму следующего содержания: «Душой присоединяемся к настоящему торжеству по поводу начала постройки памятника вильненскому государственному деятелю России, графу Михаилу Николаевичу Муравьеву, освободившему северо-западный край от польско- католического ига и утвердившему ту истину, что край этот был и есть чисто русским. Да будет всегда благословлена память великого русского человека графа Муравьева».

Польские студенты возмутились, назвали эту телеграмму «позорным поступком» и обратились к «товарищам всех национальностей и вероисповеданий» с призывом прервать всякие личные сношения, возникающие на почве университетской жизни и вне ее с этими профессорами. Основными организаторами этой акции стали братья Александр и Борис Савинковы.

В середине декабря 1897 года варшавские жандармские власти не на шутку встревожились тем, что развернутая в связи с событиями вокруг муравьевского памятника агитация в среде студентов-поляков перешла и на русских студентов. В Варшаве и Петербурге студенты разделились на «Муравьевскую» и «анти- Муравьевскую» партии. Теми и другими была устроена активная кампания по составлению адресов, которые пересылались в Варшаву. Подобная деятельность стала поводом для первого в жизни ареста 18-летнего Бориса Савинкова и его 23-летнего брата Александра.

Подробности ареста братьев Савинковых можно узнать из отчета № 9677 полковника Мотова генерал-майору Оноприенко в департамент Полиции и Помощнику Варшавского Генерал Губернатора по полицейской части от 22 декабря.

Александр и Борис Савинковы остановившись на квартире своих родителей, распространяли адреса членов анти-Муравьевской партии. При обыске на этой квартире были обнаружены 19 конвертов с адресами. Кроме того, у Бориса Савинкова была обнаружена выписка из устава какой-то группы студентов и адрес Муравьевской группы студентов. Два адреса он отдал своей сестре Вере, которая их порвала под и спрятала подушку. Обрывки этих двух адресов Вера Савинкова представила при обыске.

На допросе Савинков не признал себя виновным в принадлежности к какому-то тайному сообществу и не рассказал от кого именно он получил адреса членов анти-Муравьевской партии. Часть этих адресов он разослал почтой профессорам Варшавского университета, но кому именно сказал, что не помнит. Два адреса найденных под подушкой у Веры спрятал он без ее ведома. Устав найденный у Савинкова, принадлежит кружку самообразования студентов Санкт-Петербургского университета, организован он им в ноябре этого года, так же Борис Савинков является председателем и кассиром этого кружка. В числе участников кружка один -- Генрих Семенович Малкин, по словам Савинкова, не так давно арестован в Петербурге, за что именно, ему Савинкову неизвестно1.

Александр Савинков, также отрицая свою принадлежность к какому-либо тайному сообществу, объяснил, что за полторы недели перед отъездом в Варшаву он получил от одного лица, фамилию которого не пожелал называть 30 адресов анти-Муравьевской партии часть адресов он передал своему брату Борису, выехавшему на 8 дней раньше его из Петербурга, и поручил ему разослать их профессорам Варшавского университета, а остальные, найденные у него письма, он намеревался разослать сам по почте из Петербурга. Не зная адресов Варшавских профессоров, Александр Савинков обращался за этими сведениями к какому-то своему знакомому в Варшаве, от которого ответа не получил. От Бориса к тому времени находившегося в Варшаве, тоже не последовало ответа. Ввиду чего адреса были привезены в Варшаву и уже здесь должны были быть разосланы профессорам. Сведения о беспорядках Александр Савинков получил от своего знакомого, чью фамилию он отказался называть и из газеты «Свет».

В конце отчета полковник Мотов предложил «для более успешного хода возбужденной о братьях Савинковых переписки в порядке положения о Государственной охране передать таковую на распоряжение начальника С. Петербургского Жандармского Управления для дальнейшего производства, если со стороны Департамента Полиции к осуществлению этого не встречаются препятствия». Правда, первоначальное пребывание Бориса Викторовича за решеткой продолжалось всего четыре дня. 20 декабря 1897 года братьев препроводили в Варшавскую цитадель, а уже 24-го, мера пресечения была изменена1. Решающую роль в этом сыграло письмо их матери, к генерал- губернатору западного края князю Имеретинскому2. Однако в 1898 году Александра Савинкова вновь арестовывают, и выпускают почти через полгода тяжело больного.

В 1898 году Борис Савинков учится в Петербургском университете, и вместе со своей будущей невестой участвует в студенческих волнениях4. В 1899 году, в двадцать лет Борис женится на дочери писателя Глеба Успенского -- Валентине и уезжает за границу, где в течение двух лет продолжает образование в Берлинском и Гейдельбергском университетах. Отец первой жены Бориса Савинкова был убежденным революционным демократом воспитанным на литературе Чернышевского, Добролюбова, Некрасова и Щедрина. В 1870-1880- е годы он близко соприкасался с революционным народничеством, а позже, заслуги Успенского перед русским революционным движением отмечали ранние русские марксисты, ленинская «Искра» и сам В. И. Ленин5.

Еще один факт из жизни Савинкова тех лет, мы встречаем в воспоминаниях Максимилиана Волошина. Вторая жена Максимилиана Александровича, Мария Степановна Заболоцкая, с которой он сошелся в 1922 г., знала Савинкова в юности и дружила с его сестрой Верой. В начале 1900-х она встречалась с ними в имении Степановское Калужской губернии, хозяевами которого были Е.П. Степанова и В.А. Ярошенко, брат художника. Борис Савинков приходился Ярошенкам племянником. Уже в 1930 году (28 мая) Волошин записал некоторые из рассказов жены о Степановском. В частности такой:

«Боря Савинков... Он, входя в столовую, подавал демонстративно всем лакеям руку. Это очень шокировало Ярошенок. Мы, дети, его обожали и слушались во всем. Он был тогда вегетарианец. И говорил нам: «Как Вы будете есть этих Павок, Машек, с которыми Вы играете?» И мы его так боялись, что за обедом умудрялись не есть мяса, а заворачивать в салфетки и уносить, несмотря на наблюдение гувернанток и лакеев».

Первый арест, исключение из университета и семейная трагедия не переубедили Бориса, и через два года, в мае 1901 года, он снова попадает за решетку, на этот раз по делу -- сторонников Плеханова и Ленина. В то время, несмотря на молодость, он уже ведущий сотрудник газеты «Рабочее дело», один из основателей группы «Социалист», известный марксист и популярный пропагандист в рабочих кружках. Тогда он заявляет, что насилие «недопустимо ни в коем случае и ни для каких целей».

На тот момент Борис Савинков состоял в группе «Рабочее знамя». Эта группа образовалась из рабочих-революционеров, вышедших из местных социал-демократических организаций, руководство в которых захватили сторонники оппортунистического течения. Выступавшие против ограничения рабочего движения экономической борьбой, призывая пролетариат к активным политическим действиям, члены групп «Рабочие знамя» в то же время проповедовали организационный оппортунизм -- отрицали централистский принцип построения партии. Политические взгляды членов групп «Рабочее знамя» не были однородными, часть их тяготела к народническому направлению. Связи между группами «Рабочие знамя» были не регулярными. За время своего существования группы издали три номера газеты «Рабочее знамя».

В 1898 петербургская группа «Рабочее знамя» объявила себя «Русской социал-демократической партией» и претендовала на объединение вокруг неё других социал-демократических групп, противопоставляя себя РСДРП, образование, которой провозгласил 1-й съезд РСДРП в марте 1898. Группа

«Рабочее знамя» создала в Петербурге ряд рабочих кружков, организовывала стачки, распространяла нелегальную литературу; подвергалась полицейским разгромам. В 1901 часть членов группы «Рабочее знамя» примкнула к ленинской «Искре» (С. В. Андропов, В. П. Ногин, А. А. Сольц и др.), позднее другая часть -- к партии эсеров.

Итак, большую роль в том, что Б. В. Савинков стал революционером, сыграли либеральные взгляды его родителей. В пользу этого утверждения говорит тот факт, что братья и сестры Бориса Викторовича тоже, в большей или меньшей степени, сочувствовали революционным идеям.

Переход Бориса Савинкова от свободных взглядов к непосредственному участию в революционном процессе объясняется радикализацией общественно- политической обстановки в России на рубеже XIX-XX вв. Однако изначально Б.В. Савинков примыкает именно к марксистам, видимо, потому что во-первых его старший брат был марксистом, а во-вторых на тот момент это было самое передовое течение в революционном движении.

1.2 Смена идейно-политических ориентиров Б.В. Савинкова

Отсидев пять месяцев в крепости и четыре в доме предварительного заключения Борис Савинков попадает в Вологодскую ссылку1. «В начале 1902 года, когда я был административным порядком сослан в г. Вологду по делу петербургских социал-демократических групп «Социалист» и «Рабочее Знамя». Социал-демократическая программа меня давно уже не удовлетворяла. Мне казалось, что она не отвечает условиям русской жизни: оставляет аграрный вопрос открытым. Кроме того, в вопросе террористической борьбы я склонялся к традициям «Народной Воли», -- пишет Борис Савинков, вспоминая те дни. Оказавшись в Вологодской ссылке, Савинков знакомится с «бабушкой русской революции» Екатериной Брешко-Брешковской, которая приезжала в Вологду дважды -- осенью 1902 г. и весной 1903 г., в следствии чего Савинков примыкает к партии социалистов-революционеров2. Надо заметить, что «бабушка» была очень активным и успешным вербовщиком, именно она оказала сыграла большую роль в решении первого главаря боевой организации Г.А. Гершуни прийти в террор3. Другие участники боевой организации партии социалистов-революционеров тоже находились под ее идейным влиянием. Егор Сазонов убийца В.К. Плеве тоже знал Брешко-Брешковскую, и относился к ней с большим уважением. Ивановская писала, что особенно радостно Сазонов вспоминал о «каком-то старом уфимском друге-наставнике» ( В. В. Леоновиче видном деятеле партии социалистов-революционеров) и о «бабушке». Из-за последней у него вышла серьезная ссора с отцом, едва не окончившаяся полным разрывом. Когда уводили арестованного Егора в тюрьму, отец, указывая на висевший портрет Брешко-Брешковской, сказал: «вот кто виноват, а вы его арестуете»1. Последовательный сторонник терроризма, социалист- революционер Виктор Чернов, вспоминал впоследствии, что она «в это время готова была каждому человеку дать револьвер и послать стрелять кого угодно, начиная от рядового помещика и кончая царем, и считала, что ЦК партии социалистов-революционеров «тормозит» революцию, желая направить ее по какому-то облюбованному руслу, когда нужно самое простое, во все стороны разливающееся половодье».

В Вологде Савинков, также познакомился с Н.А. Бердяевым, А.М. Ремизовым. Бердяев вспоминает: «Среди вологодских ссыльных по пристрастиям и характеру стихийно выделились две группы: «аристократия», к которой принадлежали Ремизов, Савинков, П.Щеголев, Бердяев , и «демократия», которую составили Луначарский, Богданов, А.Ванновский, другие. «Аристократия» была более независима в своих суждениях от коллектива, более индивидуалистична и свободна в своей жизни, имела связи с местным обществом, главным образом земским, отчасти с театром»3. В ссылке Савинков жил вместе со своей женой4. Луначарский бывший вместе с

Савинковым в Волгодской ссылке, в своей статье посвященной Борису Савинкову, рассказывает, как тот эксцентрично прервал собрание каторжников Вологодской ссылки «горячо дебатировавших какой-то из больших вопросов экономических или социологических, которые в то время так сильно волновали революционные круги», выйдя на сцену и призывая перестать болтать и преступить к делу. При этом никаких конкретных действий, по словам Луначарского, Савинков не предложил, но тем не менее все присутствовавшие там восхитились Савинковым. Луначарский называет поступок Савинкова «пустой выходкой». Савинкову тоже не нравился Луначарский, по воспоминаниям Гиппиус, Савинков пародировал его «развязное малограмотство».

В вологодской ссылке, Борис Викторович делает и первые «пробы пера». Савинков послал М. Горькому свои рассказы, но получил отрицательный отзыв. Ремизов вспоминал: «Весь день Савинков смотрел устюжской тучей -- вот хлынет дождь». Но в этом же году московская газета «Курьер» опубликовала рассказы Савинкова, подписанные псевдонимом В. Канин3. Кроме того вологодской ссылке Борис Савинков написал статью для газеты «Рабочая мысль» «Петербургское рабочее движение и практические задачи социал- демократии», сам В. И. Ленин высоко оценил эту работу. Основная мысль статьи о необходимости создания сильной и сплоченной революционной организации совпадала с его собственными планами.

В июле 1903 года дело Савинкова пересматривают и приговаривают его к ссылке в Восточную Сибирь сроком на 5 лет. Не дожидаясь исполнения приговора, он бежит из-под надзора, покидает Россию и оказывается в Женеве, в штаб-квартире недавно организованной партии социалистов- революционеров5. После ареста Гершуни Савинков решает принять участие в терроре. Вместе с ним такое же решение принял его друг детства Иван Каляев и еще два других товарища. Савинков объяснял свое желание участвовать в терроре, тем, что предает террору решающее значение. Но при этом в разговоре с Гоцем Савинков, сделал оговорку, что готов принять участие в любой работе, которую ему даст партия социалистов-революционеров.

Для того чтобы выяснить причины перехода Савинкова в партию социалистов-революционеров, надо понимать, что она и ее боевая организация представляли собой на тот момент. Формальное объединение партии социалистов-революционеров было завершено в декабре 1901 года. Роль общепартийного центра принадлежала саратовскому отделению, которое возглавляла Екатерина Брешко-Брешковская вместе с И.И. Ракитниковым. А Боевая организация партии Социалистов-революционеров, по мнению Городницкого, стояла в авангарде многочисленных террористических групп, потрясавших Россию в период с 1901 по 1911 год.

Савинков присоединяется к партии социалистам-революционерам на втором этапе ее существования, характеризовавшемся ростом активности их деятельности. Причинами и предпосылками поворота в эсеровском движении были те изменения, которые происходили во всех сферах общественной жизни России. Разразившийся в то время экономический кризис показал, что политика индустриализации страны, проводившаяся в 90-е годы XIX века, не может быть успешной без модернизации ее политического строя и сельского хозяйства. Таким образом, на повестку дня всего общественно-политического движения были поставлены вопросы касающиеся крестьян, приоритетные для эсеров. Интерес к социалистам-революционерам со стороны радикально настроенной интеллигенции возрастал и в связи с тем, что кризис ослабил ее внимание к российским марксистам, поставив под сомнение их оптимистический прогноз относительно преобразующей роли капитализма. Вновь начинают приобретать популярность взятые на вооружение социалистами-революционерами идеи народников, об особом пути России к социализму, минуя капитализм, о большом значении крестьянства в общественном движении, а также пропагандировавшиеся ими радикальные методы борьбы. Революционное народничество пополняется, с одной стороны, вернувшимися из ссылки старыми народниками, сохранившими верность идеям своей молодости (Е.К.Брешко-Брешковская, М.Р.Гоц, О.С.Минор и др.), а с другой - радикально настроенной студенческой молодежью, многие представители которой были выбиты из колеи нормальной жизни репрессиями властей. В числе вторых были ставшие впоследствии видными деятелями партии и ее Боевой организации Н.Д. Авксентьев, В.М. Зензинов, Б.В. Савинков, С. В.Балмашов, Е.С.Созонов, И.П.Каляев.

К 1903 году боевая организация партии социалистов-революционеров уже отметилась рядом терактов, однако по своему «профессиональному» уровню эти акции сильно уступали действиям боевой организации проводимым под руководством Азефа и Савинкова. Так как первый глава боевой организации Г.А. Гершуни плохо умел вербовать нужных людей и организовывать теракты2. За время руководства боевой организацией Гершуни, были осуществлен лишь один успешный террористический акт -- убийство министра внутренних дел Сипягина 2 апреля 1902 года3. После этого террористического акта боевая организация становится постоянным органом партии социалистов- революционеров и получает от нее «вполне определенные и широкие полномочия на будущее время»4. Далее следуют неудачная организация покушения на обер-прокурора Победоносцева и киевского градоначальника Клейгельса5, а также не увенчавшееся успехом покушение на губернатора Оболенского.