Особенности квалификации, связанные с применением неуголовно-правовых норм

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Контрольная работа

Особенности квалификации, связанные с применением не уголовно-правовых норм

Содержание

1.Применение неуголовно-правовых норм при квалификации преступлений с бланкетными признаками состава

2.Особенности квалификации преступлений, связанных с нарушением специальных правил

3.Установление пределов действия во времени и пространстве применяемых нормативных правовых актов

Литература

1.Применение неуголовно-правовых норм при квалификации преступлений с бланкетными признаками состава

Квалификация преступления, являясь необходимым звеном применения уголовно-правовой нормы, имеет множество определений. С одной стороны, она рассматривается как процесс установления признаков состава преступления в деянии лица, с другой - как результат этого процесса, выраженный в ссылке на статью УК РФ, предусматривающую ответственность за данное преступление. Наиболее распространенным является определение квалификации как установления соответствия (тождества) между признаками совершенного деяния и составом преступления (или признаками, указанными в уголовном законе). В данном случае акцент делается на правоприменительном аспекте понятия, что позволяет сформулировать определенный алгоритм или правила квалификации преступлений. Такие правила достаточно обстоятельно разработаны применительно к отдельным видам преступлений, элементам состава, к стадиям развития умышленной преступной деятельности, к соучастию в преступлении и т.п. Они являются основным содержанием постановлений Пленума Верховного Суда РФ по отдельным категориям уголовных дел.

По мнению В.Н. Кудрявцева, «квалификация преступления охватывает только ту часть процесса применения нормы права, которая заключается в выборе уголовно-правовой нормы, предусматривающей данное общественно опасное деяние, и в закреплении этого выбора в юридическом акте (приговоре, определении, постановлении)» Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. 2-е изд. перераб. и доп. М., 2006. С. 14. О понятии и основных стадиях применения норм уголовно-го права см. монографические работы: Благов Е.В. Применение уголовного пра-ва (теория и практика). СПб., 2004; Беляев В.Г. Применение уголовного закона. М., 2006.. Ознакомление с различными определениями понятия квалификации преступлений показывает, что их авторы придерживаются в основном такой же точки зрения Обстоятельный анализ истории развития этого понятия дан в работе Н.Ф. Кузнецо-вой. См.: Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений . М., 2007. С. 7-17.. Определение достаточно логично формулирует структуру вывода о наличии в деянии состава преступления, однако оно требует уточнения, если речь идет о применении уголовно-правовой нормы с бланкетными признаками. Если сравнить подход ученых и практиков к отражению в квалификации преступления результатов применения норм иных отраслей права, то выяснится, что особенно детально и скрупулезно эта связь подчеркивалась юристами дореволюционной России. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть комментарии к Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г См.: Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. Издано Н.С. Та-ганцевым. Петроград, 1916.. и к Уголовному уложению 1903 г. См.: Уголовное уложение 22 марта 1903 г. С мотивами, извлеченными из объясни-тельной записки редакционной комиссии, представления Мин. Юстиции в Государст-венный Совет и журналов особого совещания, особого присутствия департаментов и общего собрания Государственного Совета. СПб., 1904. В советское время преобладающим, за редким исключением, стало отношение к норме уголовного права как к единственному и достаточному юридическому основанию квалификации преступлений. По крайней мере, ссылки на нормы иных отраслей практиковались лишь в процессе применения уголовно-правовых норм с бланкетной диспозицией. Современное состояние теории и практики применения уголовного права вряд ли позволяет делать окончательные выводы, но тенденция большего внимания к отражению межотраслевых связей при квалификации преступлений прослеживается достаточно четко. Вместе с тем, вопрос о содержании формулы квалификации преступления с бланкетными признаками состава остается до сих пор дискуссионным.

В монографии Л. Д. Гаухмана, посвященной квалификации преступлений, речь идет об «установлении и закреплении соответствия (тождества) между фактическими признаками совершенного деяния и признаками состава преступления, предусмотренного уголовным законом, а также другими законами и (или) иными нормативными актами, ссылки на которые содержатся в бланкетных диспозициях статей Особенной части УК РФ РФ» Гаухман Л.Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. М., 2001. С. 21..

Противоположную позицию занимает А.И. Рарог, по мнению которого, при бланкетных диспозициях все без исключения признаки состава преступления вытекают только из нормы УК РФ и ни из какого-либо иного нормативного акта. При этом А.И. Рарог не согласен с Н.Ф. Кузнецовой, полагающей, что особенность квалификации составов, предусмотренных бланкетными нормами, состоит в обязательности ссылок на конкретные нормативные акты, к которым эти нормы корреспондируют Рарог А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб., 2004. С. 19..

Как представляется, в приведенных выше определениях квалификации речь идет о разных срезах одного и того же правового явления, имеющего сложную межотраслевую природу. Лишь обратившись к особенностям состава преступления, имеющего бланкетные признаки, можно сделать вывод о структуре квалификации общественно опасных деяний этого вида. Запрещаемое уголовным законом общественно опасное деяние, как мы уже отметили, достаточно часто имеет сложный межотраслевой состав, признаки которого расщепляются на межотраслевые юридические составляющие, то есть, чаще всего состав преступления включает разнородные правовые элементы, связь которых не может не учитываться при квалификации преступления. Квалификация в таком случае предполагает предварительную оценку совершенного деяния с помощью норм различных отраслей права и лишь затем уголовно-правовую оценку.

Судебная практика на это отреагировала достаточно давно. В постановлениях Пленума Верховного Суда РФ неоднократно обращалось внимание на необходимость ссылки не только на нормы УК РФ, но и на нормативные акты других отраслей права, если речь идет о квалификации преступлений, имеющих бланкетные признаки состава См.: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 декабря 2006 г. № 64 «О прак-тике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления» // БВС. 2007. № 3; постановление Пленума Верховного Суда РФ от 18 но-ября 2004 г. № 23 «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве и легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных пре-ступным путем» // БВС РФ. 2005. № 1; постановление Пленума Верховного Суда РФ № 25 от 9 декабря 2008 г. О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наруше-нием правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их не-правомерным завладением без цели хищения и др.. Относительно отдельных составов преступления определенную ясность в вопрос о применении норм позитивного регулирования при квалификации преступлений вносят постановления Пленума Верховного Суда РФ.Так, в п. 1. постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 апреля 2007 г. № 14 «О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака» речь идет о том, что при решении вопроса о виновности лица в совершении преступления, предусмотренного ст. 146 УК РФ, «суду надлежит установить факт нарушения этим лицом авторских или смежных прав и указать в приговоре, какое право автора или иного правообладателя, охраняемое какой именно нормой закона Российской Федерации, было нарушено в результате совершения преступления» См. БВС РФ. 2007. № 7..

Вместе с тем проблема применения разноотраслевых норм возникает и при квалификации других преступлений, которые не были предметом рассмотрения на Пленуме Верховного Суда РФ. Кроме того, нуждается в разъяснении сам порядок использования нормативных актов других отраслей права при наличии нескольких уровней правого регулирования в случае коллизии и пробельности в указанных актах. Например, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ 19 июня 2006 г. № 15 «О вопросах, возникших у судов при рассмотрении гражданских дел, связанных с применением законодательства об авторском праве и смежных правах» отмечается, что «изучение судебной практики по делам, вытекающим из отношений, связанных с созданием и использованием объектов авторского права и смежных прав, показало, что у судов имеются затруднения в применении законодательства, регулирующего данные правоотношения». БВС РФ. 2006. № 8. Кроме того, следует заметить, что Верховный Суд РФ, рекомендуя руководствоваться нормами других отраслей права при квалификации преступлений с бланкетными признаками состава, употребляет различные слова и словосочетания. Так, в п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» судам указывается на необходимость руководствоваться постановлением Правительства РФ от 7 февраля 2006 г. № 76 «Об утверждении крупного и особо крупного размеров наркотических средств и психотропных веществ для целей статей 228, 228.1 и 229 Уголовного кодекса Российской Федерации», а применительно к решениям Комиссии ООН о наркотических средствах об отнесении новых веществ к наркотическим средствам и психотропным веществам, употребляет слово «учитывать» Там же..

Практика изобилует примерами самого разнообразного решения проблемы ссылок на другие нормативные акты. В одном случае при квалификации преступления с бланкетными признаками состава правоприменитель в общей форме упоминает о незаконности действия лица, о противоправности избранного варианта поведения без указания на источник правовой оценки («вопреки требованиям закона», «в нарушение установленного порядка» и т.п.). В другом случае он ссылается на определенные нормативные акты, но без конкретизации статей или пунктов (в соответствии с законодательством об оружии, в соответствии с нормами ГК РФ, в нарушение правил охоты и т.п.). Иногда в правоприменительном документе перечисляются конкретные нормативные предписания со ссылкой на статьи, пункты и подпункты, но в виде списка, без отнесения определенной статьи или пункта к фактически установленным действиям или бездействию.

В качестве примера приведем постановление следователя о привлечении в качестве обвиняемого по ч. 2 ст. 216 УК РФ. В описательно-мотивировочной части документа указано следующее Архив Зеленоградского районного суда гор. Москвы Дело №-12/2007 г. Текст поста-новления следователя приводится с минимальными сокращениями в основном за счет деталей, относящихся к личности обвиняемого (Прим. авт.)..

«С. совершил нарушение правил безопасности при ведении строительных работ, повлекшее по неосторожности смерть человека, а именно: Он, являясь Генеральным директором ООО «Новые строительные технологии», и по совместительству Генеральным директором ООО «Мегастрой», был обязан в силу своего служебного положения соблюдать правила безопасности при ведении строительных работ. Как на Генерального директора ООО «Новые строительные технологии», обязанности по соблюдению названных правил были возложены на основании следующих документов: Договор подряда №2-ЗМКР от 14 ноября 2005 г. (п. 6.1. Субподрядчик обязуется выполнять все работы, указанные в договоре, в объеме и в сроки, предусмотренные настоящим договором, в полном соответствии с проектом, с действующими в РФ нормативно-техническими документами, строительными нормами и правилами; п.6.6. Субподрядчик обязуется неукоснительно выполнять на строительной площадке необходимые меры по технике безопасности...); Устав ООО «Новые строительные технологии», утвержденный Решением №1 от 22.04.2003 (п. 12.1. Руководство текущей деятельностью Общества осуществляется Генеральным директором Общества; п. 12.2. Генеральный директор без доверенности действует от имени Общества, в том числе представляет его интересы и совершает сделки.).

На С., как на Генерального директора ООО «Мегастрой», обязанности по соблюдению названных правил были возложены на основании следующих документов: Договор подряда №2 МКР от 2005 г. (п. 6.4. Субподрядчик обязуется обеспечить качество выполнения всех работ из материалов согласованных генподрядчиком в соответствии с проектной документацией, требованиям СНиП, техническим условиями; п. 6.7. Субподрядчик обязуется обеспечить в ходе выполнения работ на строительной площадке полную ответственность за проведение необходимых мероприятий по технике безопасности ...); Устав ООО «Мегастрой», утвержденный Решением № 3 от 07.02.2005 (п. 5.5. Генеральный директор без доверенности действует от имени Общества, в том числе представляет его интересы и совершает сделки).

В период времени с 01.10.2004 г. по 02.04.2005 г. в процессе производства строительных работ на вышеуказанном корпусе (в постановлении подробно описан объект. - Н.П.) С. как Генеральный директор ООО «Новые строительные технологии», не обеспечил эффективный контроль за производством работ, не проконтролировал работу по организации безопасного проведения работы, допустил начало производства работ на высоте с нарушением порядка их безопасного выполнения, без определения их эффективной и рациональной приемки, без осуществления контроля за производством работ, без приемки ранее выполненной работы, а также, без предварительной проверки надежности крепления ограждений лоджий; как Генеральный директор ООО «Мегастрой», не обеспечил внедрение в производство безопасного технологического процесса, не организовал разработку безопасных технологических процессов и их внедрение, не обеспечил полного отражения безопасности труда в технологической документации, не организовал специального обучения по безопасному проведению работ, допустил производство работ без обеспечения необходимых мер безопасности работников, не обеспечил внедрение в производство безопасного технологического процесса, не организовал разработку безопасных технологических процессов и их внедрение, не обеспечил полного отражения безопасности труда в технологической документации, не организовал специального обучения по безопасному проведению работ, допустил производство работ без обеспечения необходимых мер безопасности работников, тем самым нарушил:

СНиП 12-04-2002 «Безопасность труда в строительстве. Часть 2. Строительное производство» (п. 9.1.5. При кладке наружных стен зданий высотой более 7 м с внутренних подмостей необходимо по всему периметру здания устраивать наружные защитные козырьки, удовлетворяющие следующим требованиям: ширина защитных козырьков должна быть не менее 1,5 м, и они должны быть установлены с уклоном к стене так, чтобы угол, образуемый между нижележащей частью стены здания и поверхностью козырька, был 11 0П , а зазор между стеной здания и настилом козырька не превышал 50 мм; защитные козырьки должны выдерживать равномерно распределенную снеговую нагрузку, установленную для данного климатического района, и сосредоточенную нагрузку не менее 1600 Н (160 кгс), приложенную в середине пролета; первый ряд защитных козырьков должен иметь защитный настил на высоте не более 6 м от земли и сохраняться до полного окончания кладки стен, а второй ряд, изготовленный сплошным или из сетчатых материалов с ячейкой не более 50+50 мм, устанавливаться на высоте 6-7 м над первым рядом, а затем по ходу кладки переставляться через 6-7 м);

СНиП 3.01.01-85 «Организация строительного производства»(п. 7.3. Производственный контроль качества строительно-монтажных работ должен включать входной контроль рабочей документации, конструкций,

изделий, материалов и оборудования, операционный контроль отдельных строительных процессов или производственных операций и приемочный контроль строительно-монтажных работ);

ГОСТ 12.0.004 «Организация обучения безопасности труда», раздел 4. (п. 4.1. В отдельных отраслях, связанных с работами, к которым предъявляются дополнительные (повышенные) требования безопасности труда, проходят дополнительное специальное обучение безопасности труда с учетом этих требований);

Рабочую документацию - Проект, раздел «Армирование ограждений (балконов и лоджий. Сечение по балкону» в части выполнения работ в полном соответствии с Проектом.

Допущенные С. вышеуказанные нарушения находятся в прямой причинной связи с падением кирпичного ограждения лоджии 7 этажа строящегося корпуса 311 по ул. Юности г. Зеленограда, г. Москвы 02.04.2005

примерно в 18 ч. 20 мин., причинившем работнику ООО «Мегастрой» У.

телесные повреждений ...относящиеся к тяжким телесным повреждениям по признаку опасности для жизни, от которых по неосторожности наступила смерть потерпевшего, т.е. совершил преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 216 УК РФ.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 171 и 172 УПК РФ,

ПОСТАНОВИЛ:

Привлечь С. .. в качестве обвиняемого по данному уголовному делу, предъявив ему обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 216 УК РФ РФ, о чем ему объявить».

Столь подробное изложение документа нам понадобилось для того, чтобы показать, насколько не связанными между собой оказались логические части квалификации - описание фактических обстоятельств дела, их юридическая оценка в начале со ссылкой на строительные правила - и итоговый вывод со ссылкой на статью УК РФ. Правоприменителем соблюдены формальные требования к квалификации преступления с бланкетными признаками состава. Имеются ссылки на обязанности С., которые по мнению следствия не были выполнены, перечислены конкретные пункты нарушенных по версии следствия правил, произведена ссылка на статью УК РФ. Однако все перечисленные составные элементы квалификации преступления оказались абсолютно оторванными друг от друга. Перечень нарушенных правил, детально описывающих действия, которые должен совершить их адресат, никак не соединены с обязанностями С., носящими общий характер. Например, не ясно, на ком конкретно лежали обязанности оставлять между стеной здания и настилом козырька зазор не более 50 мм (СНиП 12-04-2002). Остались не ясными и многие другие вопросы, связанные с юридической оценкой действий С. В итоге после проведения дополнительной строительной экспертизы в отношении С. был вынесен оправдательный приговор.

Приведенный пример показывает, что такая форма «списочных» ссылок ничего общего не имеет с квалификацией. Квалификация предполагает обязательное сопоставление конкретных признаков деяния с теми признаками, которые указаны в правовой норме. Это относится к нормам любой отрасли права. Ссылки «оптом» не позволяют оценить обоснованность и законность принятого решения, заключают в себе опасность ошибки.

Примером более четкого соединения в правоприменительном документе фактических обстоятельств дела (конкретного действия и бездействия водителя) с конкретными пунктами нарушенных правил, о которых идет речь в статье УК РФ, может служить определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ по делу Гурьева и Ищенко, осужденных за нарушение безопасности движения и эксплуатации транспортных средств, повлекших смерть двух лиц. Суть дела такова:

Гурьев, управляя автокраном «Урал», ехал с запада на восток по ул. Крупской г.Черкесска, а Ищенко - на мотороллере «Муравей» с грузовым прицепом, в котором находились пассажиры Чехов и Гречкин, по ул. Кабардинской. Гурьев в нарушение Правил дорожного движения не уступил дорогу приближавшемуся справа мотороллеру под управлением Ищенко, который также в нарушение правил не принял мер к снижению скорости, продолжил движение, совершая поворот направо. В этом определении СК Верховного Суда РФ указала, что при определении несоответствия действий водителей Правилам дорожного движения следует учитывать обстоятельства происшествия, установленные по уголовному делу, в частности: из протокола осмотра места происшествия видно, что на пересечении улиц Крупской и Кабардинской с северной стороны по ул.Кабардинской стоит дорожный знак «Уступи дорогу» (п. 2.4 Правил дорожного движения). Согласно справке малого предприятия «СМЭЛ», ведающего установкой дорожных знаков в соответствии с предписаниями ГАИ, на 6 июня 1993 г. на перекрестке улиц Крупская и Кабардинская, согласно дислокации, были установлены два дорожных знака «Уступи дорогу». Суд (первой инстанции. - Н.П.) не учел, что в соответствии с п. 1.2 Правил дорожного движения главной дорогой считается дорога с твердым покрытием по отношению к грунтовой. Наличие на второстепенной дороге непосредственно перед перекрестком участка с покрытием не делает ее равной по значению с пересекаемой. Улица Кабардинская имеет асфальтовое покрытие только перед перекрестком. Согласно п. 13.13 Правил при отсутствии знака приоритета, если водитель не может определить наличие покрытия на дороге, он должен считать, что находится на второстепенной дороге. С учетом приведенных доказательств для определения равнозначности дорог необходимо было произвести дополнительный осмотр места происшествия с определением длины асфальтового покрытия по ул. Кабардинской непосредственно перед пересечением с ул. Крупской, что имеет существенное значение для установления виновного лица. При таких обстоятельствах судебные постановления подлежат отмене, а дело - направлению на дополнительное расследование1.

Таким образом, в отсутствие законодательной регламентации правил квалификации преступлений с бланкетными признаками состава до сих пор не выработано устойчивой практики применения норм других отраслей права, что создает почву для правоприменительных ошибок. Во многом таким ошибкам способствует отсутствие общепризнанных правил квалификации преступлений с бланкетными признаками состава Особенности квалификации преступления с бланкетными признаками состава долж-ны быть, на наш взгляд, закреплены и в УК РФ и в УПК РФ. Подобная регламентация могла бы решить многие спорные вопросы, обусловленные бланкетной формой изло-жения признаков состава преступления., да и сама бланкетная диспозиция остается по сути лишь научной категорией, не имеющей нормативно определенных признаков. Считать ли признак бланкетным или отнести его к обычным элементам состава преступления, решает правоприменитель, однако такое решение не может быть произвольным. В его основе лежит реальная связь между нормой УК РФ и нормами других отраслей права, возникающая независимо от мнения правоприменителя и желания законодателя.

Для полной юридической оценки факта, указанного в бланкетном признаке состава преступления, необходимо учитывать всю совокупность средств правового регулирования в данной сфере охраняемых уголовном правом отношений. Например, в п.5 вышеназванного постановления № 14 Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 апреля 2007 г. разъясняется вопрос о том, какой экземпляр произведения можно признать контрафактным: «Суд должен оценивать все фактические обстоятельства дела, в частности обстоятельства и источник приобретения лицом указанного экземпляра, правовые основания его изготовления или импорта, наличие договора о передаче (предоставлении) права пользования (например, авторского или лицензионного договора), соответствие обстоятельств использования произведения условиям этого договора (выплата вознаграждения, тираж и т. д.), заключение экспертизы изъятого экземпляра произведения».

Следует отметить, что источник юридической оценки содержания бланкетного признака может содержаться не только в нормативных правовых актах, но и вытекать из договора, если порождаемые им права и обязанности имеют значение для квалификации связанного с таким договором преступлениям. Например, в постановлении Пленума Верхового Суда РФ от 27 декабря

г. №51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» разъясняется судам: «Как хищение чужого имущества в форме мошенничества надлежит оценивать действия, состоящие в получении социальных выплат и пособий, иных денежных выплат (например, предусмотренных законом компенсаций, страховых премий) или другого имущества путем представления в органы исполнительной власти, учреждения или организации, уполномоченные принимать соответствующие решения, заведомо ложных сведений о наличии обстоятельств, наступление которых согласно закону, подзаконному акту и (или) договору является условием для получения соответствующих выплат или иного имущества (в частности, о личности получателя, инвалидности, наличии иждивенцев, участии в боевых действиях, отсутствии возможности трудоустройства, наступлении страхового случая), а также путем умолчания о прекращении оснований для получения указанных выплат» БВС РФ. 2008. № 2.. В таком случае при квалификации преступления необходима ссылка не только на закон, подзаконный акт, но и на договор, заключенный в соответствии с законом.

В некоторых случаях для раскрытия содержания бланкетного признака необходима не просто ссылка на определенный нормативный акт, на основополагающие принципы права. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» дан глубокий анализ признака незаконности сбора сведений о частной жизни лица. В основе этого анализа лежит принципиальное положение о равновесии между правом граждан на неприкосновенность частной жизни и правом на свободу получения и распространения информации. «При разрешении споров

о защите чести, достоинства и деловой репутации должны обеспечивать равновесие между правом граждан на защиту чести, достоинства, а также деловой репутации, с одной стороны, и иными гарантированными Конституцией Российской Федерации правами и свободами - свободой мысли, слова, массовой информации, правом свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом, правом на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, правом на обращение в государственные органы и органы местного самоуправления (статьи 23, 29, 33 Конституции Российской Федерации), с другой» БВС РФ. 2005. № 4. О реализации указанных положений в судебной практике см.: Обзор практики рассмотрения судами Российской Федерации дел о защите чести, достоин-ства и деловой репутации, а также неприкосновенности частной жизни публичных лиц в области политики, искусства, спорта // БВС РФ. 2007. № 12..

В юридической литературе высказано мнение, что следователь и судья при бланкетной диспозиции не применяют нормы других отраслей права, а лишь используют их для толкования уголовного закона См.: Борзенков Г.Н. Бланкетные ли диспозиции статей УК РФ о причинении вреда здоровью // Законность. 2007. № 12. С. 14.. Действительно, во многих случаях правоприменитель использует такие нормы для толкования, если предметом уголовно-правовой охраны являются общественные отношения, урегулированные такими нормами права (нормами позитивного регулирования). Кроме того, любое применение уголовно-правовой нормы с бланкетной диспозицией связано с толкованием не только уголовного закона, но и других нормативных актов, с которым он связан. Поэтому не имеет смысла противопоставление применения норм других отраслей права при квалификации преступлений с бланкетными признаками состава толкованию уголовного закона с помощью таких норм. Это обычное системное толкование, давно известное юридической науке и практике. Однако подобные случаи необходимо отличать от ситуаций, разрешение которых требует не просто учета особенностей предмета правовой оценки, а применения норм других отраслей права со всеми вытекающими отсюда последствиями. Основное отличие применения нормы права от ее использования для толкования заключается в том, что первое связано с установлением на основе этой нормы конкретных прав и обязанностей у определенного лица или обстоятельств, имеющих юридическое значение для квалификации преступления. Для толкования используется лишь информационная, а не государственно-властная сторона правовой нормы, не предполагающая обязательное закрепление результатов толкования в правоприменительном документе. При толковании уголовного закона с помощью норм других отраслей права признаки состава преступления уточняются посредством обращения к основным понятиям этих отраслей, которые уточняются, видоизменяются, приспосабливаясь к особенностям состава преступления. Например, посредством обращения к нормам гражданского права конкретизируется понятие «имущество», которое не совпадает по объему с подобным понятием в уголовном праве. При таком не связанном обращении у правоприменителя имеется большая возможность интерпретации нормы, чем при явной бланкетной диспозиции. Определяя содержание понятия имущество, правоприменитель, несомненно, имеет в виду гражданско-правовое его содержание, однако при этом он не связан напрямую нормами гражданского права и сужает (а в некоторых случаях, возможно, и увеличивает) объем толкуемого понятия. В данном случае мы имеем дело с использованием норм гражданского права для толкования понятия, имеющего обращение в сфере имущественных отношений. Например, обращаясь к гражданско-правовому понятию сделки для толкования признака сбыта, Президиум Верховного Суда РФ в постановлении от 8 ноября 2006 г. №541-П06ПР использует лишь общие (не конкретизированные детально) признаки сделки. «По смыслу уголовного закона под незаконным сбытом газового оружия (ч. 4 ст. 222 УК РФ) понимается его безвозвратное (в отличие от незаконной передачи) отчуждение в собственность иных лиц в результате совершения какой- либо противоправной сделки (возмездной или безвозмездной), т. е. продажи, дарения, обмена и т. п» См.: Надзорное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 16 июня 2005 г. № 19-ДП05-8. Режим доступа: (http://www.supcourt.ru).. В данном случае обращение к нормам гражданского права нельзя рассматривать как его применение, поскольку нет главного содержания правоприменительного решения - признания факта совершения действия, подпадающего под признаки конкретной нормы гражданского права, и фиксации этого соответствия в правоприменительном документе посредством указания конкретных статей ГК РФ. Здесь необходимо заметить, что в некоторых случаях использование норм других отраслей права для толкования может сопровождаться ссылкой на конкретную норму другой отрасли права, однако в отличие от применения такая ссылка не является результатом констатации обязательной связи между уголовным законом и данным нормативным актом. Другими словами, применить уголовный закон можно и без такой ссылки, поскольку признак не является бланкетным и раскрытие его содержания не предполагает обязательного обращения к нормам других отраслей права. Иное значение приобретает использование норм ГК РФ при определении признаков предпринимательской деятельности для целей квалификации преступления, предусмотренного ст. 171 УК РФ (см. указанное ранее постановление Верховного Суда РФ о применении данной статьи ГК). Такая отсылка предполагает применение нормы, а не просто толкование «с учетом норм гражданского права». Как и всякое применение, оно сопровождается принятием решения о наличии или отсутствии конкретного юридического факта, в данном случае предпринимательской деятельности.

Прекращая уголовное дело в части занятия М. незаконной предпринимательской деятельностью, суд сослался на ст. 2 ГК, подтверждая отсутствие признаков такой деятельности. М. было предъявлено обвинение в том, что помимо выполнения ремонтно-строительных работ в караульных помещениях Верховного суда РСО-Алания на общую сумму 30 000 рублей, он, не имея специальной лицензии, незаконно выполнил сантехнические работы в административном здании ГАИ МВД РСО-Алания на сумму 10638 рублей. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, прекращая уголовное дело в этой части, указала следующее: «Согласно пункту 1 статьи 2 Гражданского кодекса РФ предпринимательской является самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг. Суд признал, что руководимое М. объединением однократно выполнило ремонтно-строительные работы, требующие специального разрешения, получив определенную прибыль. При таких обстоятельствах отсутствует обязательный признак предпринимательской деятельности - систематическое получение прибыли. С учетом изложенного приговор в части осуждения М. по ст. 171 ч. 1 УК РФ и последующие судебные решения в этой части

подлежат отмене, а дело прекращению производством в связи с отсутствием в его действиях состава данного преступления» .

Отсутствие при квалификации ссылки на признаки конкретных нарушений правил, о которых говорится в диспозиции УК РФ, разрывает межотраслевую связь, без которой бланкетный признак не может быть установлен.

Такая ссылка, например, отсутствовала по делу о контрабанде члена экипажа торгового судна Г. Он обвинялся в том, что прибыв 25 декабря 1999 г. в порт Корсаков из порта Вакканай (Япония), проходил таможенный контроль и указал в таможенной декларации на наличие у него 900 долларов США. При личном досмотре у него обнаружили 3540 долларов США и 23 тыс. японских иен, что соответствовало 100 724 руб. Суд первой инстанции квалифицировал действия Г. по ч. 1 ст. 188 УК РФ.

Отменяя приговор, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала следующее: «В соответствии с диспозицией ч. 1 ст. 188 УК РФ контрабанда как состав преступления представляет собой перемещение в крупном размере через таможенную границу Российской Федерации товаров или иных предметов, совершенное помимо или с сокрытием от таможенного контроля либо с обманным использованием документов или средств таможенной идентификации либо сопряженное с недекларированием или недостоверным декларированием. Из данной нормы следует, что перемещение через таможенную границу валютных средств требует соблюдения правил таможенного контроля и таможенного оформления.

Однако в приговоре суда первой инстанции и в постановлении президиума областного суда не указано, какие конкретно правила таможенного контроля и таможенного оформления были нарушены Г. Между тем согласно ч. 3 ст. 2 Закона РФ от 9 октября 1992 г. «О валютном регулировании и валютном контроле» (ныне утратил силу. - Прим. авт.) ввоз в Российскую Федерацию валюты осуществляется резидентами и нерезидентами в порядке, установленном Центральным банком Российской Федерации совместно с Министерством финансов Российской Федерации и Государственным таможенным комитетом Российской Федерации.В силу п. 2.4 Инструкции по таможенному оформлению и таможенному контролю товаров, перемещаемых через таможенную границу Российской Федерации физическими лицами и не предназначенных для производственной или иной коммерческой деятельности (Приложение № 1 к приказу ГТК РФ от 25 января 1999 г.), обязательному декларированию в письменной форме подлежит ввозимая в Российскую Федерацию иностранная валюта, если ее сумма превышает в эквиваленте 10 тыс. долларов США. Указанная редакция Инструкции действует с 16 января 2002 г. На момент инкриминируемых Г. преступных деяний в подп. «б» п. 2.4 названной Инструкции каких-либо ограничений на ввозимую в Российскую Федерацию иностранную валюту предусмотрено не было. Следовательно, ввоз иностранной валюты по ее сумме не был ограничен. С учетом изложенного в действиях Г. отсутствует состав преступления, предусмотренный ч. 1 ст. 188 УК РФ»1.

Анализ рекомендаций Пленума ВС РФ позволяет сделать вывод, что в тех случаях, когда в постановлениях указывается на необходимость учитывать законодательство определенной отрасли, имеется в виду именно применение норм других отраслей права, а не просто использование их для толкования. Так, в п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 апреля 2007 г. № 14 «О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака» БВС РФ. 2007. № 7. речь идет о том, что при решении вопроса о виновности лица в совершении преступления, предусмотренного ст. 46 УК РФ, суду надлежит установить факт нарушения этим лицом авторских или смежных прав и указать в приговоре, какое право автора или иного правообладателя, охраняемое какой именно нормой закона Российской Федерации, было нарушено в результате совершения преступления.

Отсюда очевидно, что речь идет конкретно о нормах другой отраслевой принадлежности. Соединяясь с нормами уголовного права, норма иной отрасли права в одном случае не теряет собственных отраслевых свойств, в других отдает лишь правовую оболочку, теряя свою юридическую самостоятельность в рамках квалификации преступлений.

Не менее вредна и противоположная по характеру ошибка - констатация межотраслевой связи при ее фактическом отсутствии может привести к неправильной квалификации. Кроме того, следует уточнять пределы такой связи, конкретизируя ее применительно к институтам, составам преступления и даже к отдельным признакам состава. Такая ошибка, на наш взгляд,была допущена авторами, предлагающими при подсчете общего размера неуплаченного налога учитывать ст. 87 НК РФ, согласно которой налоговой проверкой могут быть охвачены только три календарных года деятельности налогоплательщика, плательщика сборов и налогового агента, непосредственно предшествовавшие году проведения проверки См.: Тюнин В.И. Налоговые преступления в Уголовном кодексе Российской Федера-ции // Журнал российского права. 2004. № 8.. На наш взгляд, автор в данном случае смешивает процессуальные возможности установления правонарушения путем налоговых проверок и фактическую длительность уклонения лица от исполнения обязанностей по уплате налога с накоплением объема задолженности. Функция ст. 87 НК РФ защитить предпринимателя от бесконечных проверок. Срок давности за преступление, в том числе и за налоговое, определяется в данном случае УК РФ. Наличие фиксированной суммы неуплаченного налога, которая не «привязана» к налоговому периоду, позволяет учитывать накопление задолженности и за пределами трехлетнего срока. Ссылка на ст. 87 НК РФ применительно к этому вопросу квалификации налоговых преступлений произведена в отсутствие реальной связи данной нормы со ст. 198 и 199 УК РФ.

Поскольку применение по общепринятому мнению является одной из форм реализации права, оно означает осуществление функции правовой нормы, воплощение в реальную жизнь правового предписания. Применить норму к конкретной жизненной ситуации, значит установить наличие или отсутствие признаков, содержащихся в правовой норме, например, наличие или отсутствие убытков; определить качественные и количественные признаки юридически значимого поведения и его последствий на основе нормы права, которая создана для выполнения указанной функции. Существует множество видов правоприменения, классификация которых возможна по различным основаниям (по субъекту правоприменения, характеру, целям и т.п.). Например, применение в целях официальной констатации наличия у субъекта определенного права или обязанности (например, признание судом отцовства), фиксации нарушения правовой нормы (квалификация правонарушения) или, напротив, правомерности совершенных действий (признание оспариваемой сделки действительной и т.п.), соблюдение условий реализации права (необходимая оборона, крайняя необходимость) и т.п.

Для целей квалификации возможны различные по характеру процедуры применения норм других отраслей права: применение норм авторского права тем же субъектом, который квалифицирует преступление (ст. 146 УК РФ - суд фиксирует наличие авторского права и одновременно факт его нарушения), либо раздельное правоприменение: суд, квалифицирующий нарушение прав изобретателя, использует результаты применения другим субъектом для целей квалификации - регистрацию изобретения посредством патентования. В последнем случае особенно наглядна сомнительность признания источником нормы уголовного права не уголовно-правового акта - Патентного закона, а с января 2007 г. соответствующих статей ГК РФ.

Следовательно, необходимость применения разноотраслевых норм возникает при включении в состав преступления юридических фактов иной отраслевой принадлежности, о чем шла речь в предыдущих разделах работы. В таком случае недостаточно сослаться в общей форме на смысл правового акта другой отрасли права. Необходимо четко, без обтекаемых формулировок указать на наличие или отсутствие такого факта, без которого нет состава преступления. Сделать это можно лишь сопоставив фактические признаки деяния с нормой, определяющей содержание юридического факта, другими словами применить такую норму. При наличии сложного межотраслевого факта применение разнородных (разноотраслевых) норм возможно как одним субъектом с фиксацией в едином правоприменительном акте (в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, в обвинительном заключении, в приговоре), так и разными субъектами последовательно: сначала фиксируется наличие одного юридического факта (например, права автора на изобретение) затем другого - более сложного - нарушения указанного права. При этом следует оговориться, что речь идет о несколько необычном, нестандартном применении, которое носит специфический характер (субсидарный, неполный и т. п.). Оно может проявляться в установлении юридической природы правоотношения, являющегося объектом посягательства (является ли оно, например отношением собственности или обязательственным отношением), в детализации отдельных элементов, с которыми уголовное право связывает основания уголовной ответственности (например, признаков предмета, субъекта, потерпевшего), юридического режима или отдельных прав а также обязанностей участников правоотношений, нарушение которых образует один из признаков состава преступления, и т. п.

Любой из перечисленных вариантов применения ограничен лишь гипотезой или диспозицией, либо тем и другим, но не может включать применение санкции, хотя предыдущий УК РСФСР (1960 г.) такую возможность предусматривал, допуская, например, применение мер дисциплинарного воздействий за некоторые воинские преступления. В то же время, действующее законодательство, как и прежнее, допускает возможность одновременного, параллельного применения санкций гражданского и уголовного права (например, лишение свободы за хищение и взыскание материального ущерба в рамках гражданского судопроизводства), дисциплинарных санкций и уголовного наказания (увольнение педагога за совершение преступного деяния, не совместимого с осуществлением педагогической деятельности, и наказание в виде штрафа). Однако такое применение уголовного закона не связано напрямую с его системными свойствами и может иметь место при любой форме диспозиции статьи уголовного закона. Перечисленные взыскания могут назначаться наряду с наказанием за совершение деяния, имеющего признаки и преступления и иного правонарушения, но в отличие от рассматриваемого нами субсидарногоправоприменения каждая из них является результатом самостоятельного применения норм разных отраслей права. Уголовный закон использует для детализации признаков состава преступления нормы самого различного функционального предназначения и в этом, пожалуй, основная проблема бланкетных диспозиции. Нормы права, предназначенные выполнять одну функцию (чаще регулятивную), применяются для реализации другой - правоохранительной. Чем больше отличаются по предмету, методу и своим функциональным свойствам применяемые нормы, тем сложнее выглядит их использование для квалификации преступления.

2.Особенности квалификации преступлений, связанных с нарушением специальных правил

Различный характер бланкетных признаков состава преступления предопределяет и специфику квалификации предусмотренных ею преступлений. Важно отметить, что речь идет не столько об уточнении содержания указанных признаков в процессе квалификации, сколько о существенной специфике самого процесса установления тождества между признаками совершенного деяния и составом преступления, а также закрепления его результатов в правоприменительном акте. С учетом характера связи норм уголовного права с нормами других отраслей права можно выделить диспозиции, содержащие отдельные бланкетные признаки, относящиеся к различным элементам состава преступления (например, ст. 222 УК РФ) или содержащие ссылки на признаки нарушения норм других отраслей права (например, ст. 264 УК РФ). Третья группа включает бланкетные признаки, для установления содержания которых требуется установить не нарушение, а соблюдение норм других отраслей права (чаще всего применительно к потерпевшему, например, ст. 317, 318 УК РФ),

Указанные группы редко встречаются в чистом виде. Зачастую присутствуют компоненты той и другой группы. Например, в ст. 171 УК РФ речь идет

о бланкетном признаке позитивного юридического содержания (предпринимательская деятельность) и признаках негативного свойства (без регистрации, без надлежащего разрешения, с нарушением лицензионных требований и т.п.). В то же время в составах преступлений, связанных с нарушением определенных правил, требуется установление обстоятельств, имеющих позитивное юридическое содержание (вид правового режима, в условиях которого происходит нарушение правил, правовой статус субъекта правонарушения и т.п.).

Наиболее сложной является квалификация преступлений, состав которых включает признак нарушения норм других отраслей права, поскольку в таком случае межотраслевая связь проникает практически во все элементы состава. Образуется конструкция «состав внутри состава». Причем состав проступка (деликта) сохраняет свое юридическое значение в качестве определенной системы признаков, входящей в состав преступления. Поскольку квалификация преступления в таком случае невозможна без установления всех признаков состава иного правонарушения, применение уголовно-правовой нормы включает результаты двух относительно самостоятельных квалификаций. Квалификация нарушений специальных правил является составной частью квалификации преступления. Квалификация преступлений, связанных с нарушением специальных правил, складывается из нескольких этапов: сначала устанавливаются признаки неуголовного правонарушения (административного деликта, дисциплинарного проступка, гражданско-правового деликта), а затем квалифицируется преступление в целом. Отсутствие в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого или в приговоре ссылки на нарушение предписаний конкретных пунктов и статей специальных нормативных актов означает незавершенность квалификации преступления. Это требование практически стало общепризнанным на практике. Так, в определении Судебной коллегии Верховного Суда РФ от 14 октября 1997 г. «Приговор в отношении лиц, признанных виновными в нарушении правил безопасности движения, отменен ввиду несоблюдения органами предварительного следствия и судом ст. 20 УПК РСФСР» отмечено, что поскольку «диспозиция ст. 264 УК РФ имеет бланкетный характер, квалификация преступления невозможна без детального и полного установления всех признаков нарушения конкретных правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств». К сожалению, в юридической литературе этот вопрос, как мы уже отметили, до сих пор остается дискуссионным. Вернемся к мнению А.И. Рарога, позицию которого по данному вопросу мы уже упоминали при рассмотрении общих вопросов квалификации преступления с бланкетными признаками состава. Обсуждая вопросы квалификации незаконного предпринимательства, он пишет, что обращение к закону о лицензировании отдельных видов деятельности необходимо, лишь «чтобы установить необходимость получения лицензии на осуществляемый вид деятельности. Ссылка на этот закон необходима не для квалификации, а для обоснования, поэтому она должна содержаться только в описательно-мотивировочной части обвинительного приговора в качестве доказательства (п. 1 и 2 ст. 307 УПК РФ). В резолютивной части приговора, где дается квалификация преступления, должны быть указаны только «пункт, часть, статья Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающие ответственность за преступление, в совершении которого подсудимый признан виновным» (п. 3 ч. 1 ст. 307 УПК РФ)». Там же. С. 19. Такой же позиции придерживается и А.В. Корнеева. Соглашаясь с моим суждением о наличии признаков состава только в УК РФ, она отмечает, что «признаки состава не могут формулироваться в других отраслях права. Нет необходимости ссылаться на такие нормы для квалификации преступлений, они необходимы лишь для ее обоснования». Корнеева А.В. Теоретические основы квалификации преступлений: Учеб.пособие. М., 2006. С. 32. Н.Ф. Кузнецова пишет: «Квалификация преступлений происходит только по уголовно-правовым норма» Кузнецова Н.Ф. Указ.соч. С. 18., однако в параграфе, специально посвященном квалификации преступлений по бланкетным нормам УК РФ, она отмечает, что «отсутствие указания на конкретную норму отраслевого законодательства при квалификации по бланкетным нормам ошибочно и ведет к отмене приговора» Там же. С. 112. По нашему мнению, это обстоятельство очень хорошо показывает двойственный характер квалификации преступлений с бланкетными признаками, и для того, чтобы устранить искусственные (кажущиеся) противоречия, необходимо уточнять, о каком «срезе» квалификации идет речь.

Признаки состава преступления действительно находятся только в УК РФ (по крайней мере, должны находиться только там), и если вести речь о внешней форме квалификации, то она завершается ссылкой на ту норму уголовного права (на статью УК РФ), в которой эти признаки описаны. Однако в содержательном плане эти признаки не одномерны. При бланкетной форме, как мы отмечали, они дробятся на составляющие, имеющие самостоятельное юридическое содержание, без установления которых не будет зафиксирован и состав преступления. Это признаки второго плана, но без них не будет и основных признаков состава преступления, что особенно заметно при ссылке на нарушение правил. «Правоприменительная практика сталкивается с немалыми трудностями при квалификации преступных нарушений правил эксплуатации транспортных средств в силу бланкетного изложения нормы. Если правила дорожного движения сосредоточены преимущественно в основном нормативном акте, утверждаемом федеральным правительством и устанавливающем единый порядок дорожного движения на всей территории Российской Федерации, то правила эксплуатации транспортных средств в основном своем массиве не консолидированы. Они содержатся во множестве нормативных актов» Неверов В.И. Преступное нарушение правил эксплуатации транспортных средств: проблемы квалификации. Российская юстиция. 2006. № 8. См. также: Пикуров Н.И. Квалификация дорожно-транспортных преступлений. Волгоград, 2001..