Концепция "мягкой силы" в творчестве американского интеллектуала Джозефа Ная

Размещено на http://allbest.ru

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. ИСТОРИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ ПОЯВЛЕНИЯ КОНЦЕПЦИИ МЯГКОЙ СИЛЫ

1.1 Квази-аналоги мягкой силы прошлого

1.2 Концепция мягкой силы на стыке XX-XXI вв.

1.3 Личность Джозефа Ная в интеллектуальном пространстве Запада

ГЛАВА II. ХАРАКТЕРИСТИКА СОДЕРЖАНИЯ КОНЦЕПЦИИ МЯГКОЙ СИЛЫ

2.1 Политическое содержание концепции мягкой силы

2.2 Экономическое содержание концепции мягкой силы

2.3 Культурное содержание концепции мягкой силы

ГЛАВА III. КРИТИКА КОНЦЕПЦИИ МЯГКОЙ СИЛЫ

3.1 Критика концепции мягкой силы неоконсервативным крылом западных интеллектуалов

3.2 Российский интеллектуальный сегмент о концепции мягкой силы

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ И ИСТОЧНИКОВ

ВВЕДЕНИЕ

На историческом отрезке рубежа XX--XXI вв. мировая история в целом не была лишена локальных конфликтов, военных и экономических противостояний, борьбы за ресурсы и рынки сбыта. В рамках между народных отношений политики и ученые продолжали искать наиболее приемлемую и отвечающую политическим запросам концепцию реализации политических амбиций и задач тех государств, гражданами которых они являлись.

Подобная концепция была сформулирована и предложена одним из виднейших представителей современного американского интеллектуального круга -- политологом Джозефом Наем-мл. Изучение концепции «мягкой силы» позволит в должной степени раскрыть понимание Наем модели развития мирового политического процесса в свете определенной им концепции и оформить исследовательский материал по данной концепции для людей, в дальнейшем способных быть заинтересованными в обозначенной теме.

Актуальность данной работы определяется неоднозначностью в существующих оценках использования в современной мировой политике исторически традиционных методов военно-экономического принуждения. На рубеже XX--XXI вв. примеры нескольких военных конфликтов, таких как военные операции США и их западных союзников в Афганистане (с 2001 г.) и Ираке (2003 -- 2011) или миссия западных стран в Югославии имели сомнительные итоги для мирового сообщества в целом и для участвовавших в них государств в частности.

Афганистан и поныне не является полностью свободным и независимым от представителей международных террористических организаций, несмотря на все операции западных военных контингентов и экономические затраты на войну.

Война в Ираке показала способность армии США и их союзников в кратчайшие сроки подавить сопротивление противника и обеспечить контроль над территорией государства, однако само политическое решение Дж. Буша и его администрации о военном решении иракской проблемы до сих под порождает негативные оценки современников. Дж. Най также был одним из последовательных критиков внешней политики США начала XXI в.

Реализация политических решений с применением военно-экономических способов принуждения и спорные последствия данной реализации порождают новые дискуссии в поиске альтернативных способов решения текущих политических задач.

Также актуальность работы имеет непосредственную связь с современным процессом мировой глобализации, который отражает стремление развитых стран и крупнейших транснациональных корпораций определить как можно большую часть земного шара как рынок для реализации собственной продукции.

Формирование культуры и общества потребления -- естественный спутник глобализации, но в рамках заданной темы подобное формирование означает также и реализацию привлекательности того или иного производителя (государства или ТНК) через популярность или привлекательность произведенных им товаров. Как показывают исследования Дж. Ная, привлекательность является неотъемлемой составляющей «мягкой силы».

В свою очередь глобализация порождает и негативизацию образов американской культуры, формирование тезисов об их чрезмерном доминировании в современном культурном пространстве мира. Также глобализация сопряжена с развитием интернета, который, в свою очередь, обеспечивает для человечества упрощение в коммуникации и создавая предпосылки для регулярных надгосударственных контактов.

Наконец актуальность данной работы определяется и наличием в рамках мировой истории опыта реализации «мягкой силы» на практике самыми различными акторами -- государствами, ТНК, негосударственными международными организациями, даже отдельными индивидуумами.

Подобный опыт способен продемонстрировать не только универсальность концепции Дж. Ная в современном мире, но и обозначить ее применимость в различных историко-политических ситуациях и условиях. В то же самое время актуальность данной работы определяется не только наличием самой концепции, но и наличием критического внимания к ней.

Труды Ная и его формулировка определения «мягкой силы» не являются абсолютной истиной и справедливо привлекают внимание оппонентов ученого. Стремление к критическому анализу концепции «мягкой силы», ее возможной интерпретации порождает вокруг обозначенного американским ученым понятия новые дискуссии. Таким образом в сферу актуальности данной работы входит существование и регулярное пополнение критической базы, посвященной «мягкой силе».

Для Российской Федерации исследование творчества Дж. Ная также представляется актуальным, так как оно сопряжено с неоднозначной реакцией российского научного и политического сообщества на «мягкую силу». В рамках российского поля исследований данной концепции существует тенденция обозначения деструктивности «мягкой силы».

В то же самое время современные политические реалии требуют от РФ реализации множества политических задач, на многие из которых способно оказать влияние положение России в мировом сообществе. Поиск источников «мягкой силы» и методов ее реализации должен стать важной частью политической доктрины государства, столь же важной частью должна быть концепция реагирования на «мягкую силу» извне.

Научная новизна заключена в иной классификации составляющих «мягкой силы»: в рамках своего научного творчества Джозеф Най причислял экономику к рычагам «жесткой силы», лишь выделяя понятие «экономическая сила» и допуская его сопряжение с «мягкой силой».

Однако в силу экономической природы инструментов, обеспечивающих реализацию «мягкой силы», ее экономический аспект может и должен быть выделен наряду с политическим и культурным.

Объектом данного исследования является интеллектуальное пространство представителей американской политической мысли в области международных отношений и внешней политики. Предметом данного исследования является сегмент данного пространства: концепция «мягкой силы».

Цель данной работы -- обозначить положение концепции «мягкой силы» в творчестве Дж. Ная на рубеже XX--XXI вв. Данная цель формулирует несколько задач.

Задачи: раскрыть исторические условия появления концепции «мягкой силы»; охарактеризовать личность Дж. Ная и его творчества в интеллектуальном пространстве западной политической мысли; рассмотреть содержание концепции «мягкой силы» через рассмотрение ее политического, экономического и культурного аспекта; обобщить существующую критику концепции «мягкой силы», представленную в трудах наиболее авторитетных представителей российского и западного интеллектуального пространства. Источниковая база исследования включает труды Джозефа Ная:

«Призвание к лидерству: меняющаяся природа американской мощи» («Bound to Lead: The Changing Nature of American Power»), «Понимание международных конфликтов: введение в теорию и историю» («Understanding International Conflicts: An Introduction to Theory and History»), «Парадокс американской власти: почему единственная в мире супердержава не может существовать сама по себе» («The Paradox of American Power: Why the World's Only Superpower Can't Go it Alone»), «Власть в мировую информационную эпоху: от реализма к глобализации» («Power in the Global Information Age: From Realism to Globalization») «Мягкая сила: как добиться успеха в мировой политике» («Soft Power: The Means to Success in World Politics»), «Потенциал лидерства» («The Powers to Lead»), «Будущее власти» («The Future of Power»), «Окончена ли американская эпоха?» («Is the American Century Over?»). Также в источниковую базу включены такие документы, как законодательный акт «Конституция США», текст «Концепции внешней политики Российской Федерации от 2013 г.», текст «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года», доклад Генеральному секретарю ООН о необходимости гуманитарной помощи в Кувейте и Ираке 1991 г. и др.

При работе с источниками был выявлен ряд особенностей. Так например в работах Ная наблюдается определенная схожесть в используемых автором примерах: используемый им материал по Международной кампании по запрещению надземных мин используется как в работе «Soft Power: The Means to Success in World Politics» (2004 г.) Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics (New York: Public Affairs Group, 2004) (P. 91-92) так и в работе «The Future of Power» (2011 г.). Nye J. The Future of Power (Public Affairs, 2011) (P. 103)

В этом труде 2004 г. упомянут пример китайских студентов, сооружающих копию Статуи Свободы во время протеста на площади Тяньаньмэнь Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics (New York: Public Affairs Group, 2004) (P. X), который уже фигурировал в работе 2002 г. «The Paradox of American Power: Why the World's Only Superpower Can't Go it Alone». Nye J. The Paradox of American Power: Why the World's Only Superpower Can't Go it Alone (Oxford University Press, 2002) (P. 80)

Во всех трех упомянутых работах имеется в точности одинаковое положение о росте числа транснациональных и правительственных контактов и изменениях в типе данных контактов, в этом абзаце Римско-Католическая церковь приводится как пример крупной бюрократической организации. Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics (New York: Public Affairs Group, 2004) (P. 90) Nye J. The Paradox of American Power: Why the World's Only Superpower Can't Go it Alone (Oxford University Press, 2002) (P. 60) Nye J. The Future of Power (Public Affairs, 2011) (P. 120)

Подобные примеры способны служить американскому политологу некими структурными отметками, также он, возможно, считает их наиболее удобными и подходящими для иллюстрации своих теоретических построений.

Несмотря на относительную новизну концепции Дж. Ная (25 лет) она уже довольно подробно изучена и собрала вокруг себя множество трудов и работ в России и за рубежом.

Концепция «мягкой силы» подвергалась рассмотрению, анализу и критике в работах таких зарубежных ученых как А. Бохас, А. Вавин, Дж. Галларотти, Р. Каган, М. Коуналакис, К. Лейн, Дж. Маттерн, А. Шимоньи, Инг Фан, К. Хайден, В.Д. Хэнсон, Н. Фергюсон. Работами также отмечались и публицисты (Д. Мюррей) а также государственные деятели, представители высшей администрации (Э.А. Коэн).

Несколько работ зарубежных ученых можно назвать программными: «Soft Power: What it is, Why it's Important and the Conditions Under Which it Can Be Effectively Used» Дж. Галларотти, «The Paradox of Anti-Americanism: Reflection on the Shallow Concept of Soft Power» А. Бохаса, «Soft Power of Attraction or Confusion?» Инг Фана, «The Unbearable Lightness of Soft Power» К. Лейна, совместный труд М. Коуналакиса и А. Шимоньи «The Hard Thuth about Soft Power», «Colssus: The Rise and Fall of the American Empire» Н. Фергюсона.

В целом исследователей на западе привлекают такие проблемы как: дефиниция «мягкой силы», соотношение «жесткой» и «мягкой» сил, зависимость «мягкой силы» от военно-экономических методов, роль межличностной коммуникации в «мягкой силе», взаимосвязь «мягкой силы» и ресурсов для ее реализации, исторические примеры реализации «мягкой силы».

Не менее важным является факт интерпретации концепции различными исследователями и формирование на его основе своих теорий и понятий: «спектральная сила» (М. Коуналакис, А. Шимоньи), «космополитичная сила» (Дж. Галларотти), концепция «вербальной схватки» (Дж. Маттерн), концепция стратегического нарратива (Л. Росель), концепция мягкой силы как «доброты, красоты и безупречности» (А. Вавин). В российском интеллектуальном пространстве внимание концепции Дж. Ная было уделено со стороны В. Агеевой, А. Бобыло, Е. Борисовой, О. Красиной, О. Леоновой, Ф. Лукьянова, А. Миронова, Е. Пановой, П. Паршина, С. Песцова, Г. Филимонова, А. Цыганкова Е. Широковой.

Заметками о сущности и роли «мягкой силы» отмечались и политические деятели -- В. Путин и Д. Медведев.

Ведущими российскими работами по концепции Дж. Ная стоит считать коллективную монографию «Мягкая сила. Мягкая власть. Междисциплинарный анализ.» под ред. Е. Борисовой, доклад П. Паршина «Проблематика «мягкой силы» во внешней политике России», совместный труд Песцова и Бобыло ««Мягкая сила» в мировой политике: проблема операционализации теоретического концепта», «Идентификация деструктивных смыслов в противодействии «мягкой силы»» А. Миронова.

Как и западные коллеги российские исследователи проявляют интерес к проблеме дефиниции «мягкой силы», также рассмотрению подвергается инструментарий «мягкой силы», сущность ее воздействия, выявление ее методов. Совместный труд Песцова и Бобыло обозначил авторскую интерпретацию механизма функционирования «мягкой силы». Также отмечается выделение деструктивного аспекта и даже «демонизация» «мягкой силы».

Отечественные ученые Ф. Лукьянов и П. Паршин отмечают данную тенденцию в рамках российского исследовательского поля. Согласно Лукьнову «российское видение резко утрирует значение и опасность этого инструмента» Лукьянов Ф. Парадоксы российской «мягкой силы» // Франко-российский аналитический центр Обсерво [Электронный ресурс] URL http://obsfr.ru/fileadmin/Projets_obs/RIS_ru_Loukianov.pdf (С. 2), в то время как у Паршина, приводящего пример с обсуждением мягкой силы в программе В. Г. Третьякова «Что делать?» можно прочесть: «развитие темы о деструктивности «мягкой силы»зачастую «переводит дискуссию из академической плоскости в публицистическую». Паршин П.Б. Приключения «мягкой силы» в мире коммуникативных технологий (прекраснодушные заметки) // Мягкая сила. Мягкая власть. Междисциплинарный анализ. Коллективная монография / Под ред. Е.Г. Борисовой. - М.: ФЛИНТА, Наука, 2015 (С. 129)

Паршин также отмечает метафоричность понятия, обозначенного Наем. «Введя этот термин, Най предложил яркую и афористичную метафору для давно известного и вполне очевидного факта, заключающегося в том, что приверженность человека к чему или кому-либо означает, что источник этой приверженности обладает по отношению к приверженцу некоей притягательной силой и, тем самым, приобретает над ним определенного рода власть, реализуемую через стремление приверженца тем или иным образом приобщиться к источнику этой силы и через возникающую у него готовность ради такого приобщения модифицировать свое поведение, а может быть, и убеждения.» Паршин П. Проблематика «мягкой силы» во внешней политике России // Аналитические доклады, Центр глобальных проблем МГИМО -Университет,выпуск 1 (36), март 2013 (С. 9)

Метафоричность, обозначенная в данной цитате иллюстрирует достаточную уязвимость понятия «мягкая сила» к чрезмерно вольным интерпретациям, что и является одним из важнейших критических аспектов в российской историографии по обозначенной теме.

Методология данной работы достаточно разнообразна. Поставленные перед исследователем задачи определили использование комплекса различных методов:

· идеографического, историко-сравнительного (необходим для более точного раскрытия принципов реализации «мягкой силы» на примере различных локальных конфликтов),

· биографического (для определения личности Джозефа Ная в интеллектуальном пространстве запада),

· контент- анализа и дискурс-анализа (применительно к раскрытию содержания и критики концепции «мягкой силы»),

· ретроспективного метода (также позволяет более подробно обозначить историю и условия реализации мягкой силы в различных военных конфликтах на рубеже XX--XXI вв.).

Метод терминологического анализа также задействован, его использование определено понятием мягкой силы и той трактовки, которую дает этому понятию Най.

В целом совокупность методов исторического исследования определяется его целью и задачами.

Практическое значение данной работы заключено в возможности ее использования в качестве материала для подготовки занятий в средней школе и вузе по современной тематике развития мира на рубеже XX-XXI вв. Данная работа может быть также задействована в каком-либо исследовании равнозначного уровня, ставящем схожие с ней цели и задачи.

кризис мягкий сила политический россия

Глава I. Исторические условия появления концепции «мягкой силы»

1.1 Квази-аналоги мягкой силы прошлого

В данной главе поставлена задача обозначить исторические условия, способствовавшие появлению в мировой политике конкретных шагов и методов, которые могут быть с полной уверенностью отнесены к концепции «мягкой силы».

Рассматривая «мягкую силу» как один из концептов реализации внутри- и внешнеполитических задач, возможно обратить внимание на значительную хронологическую давность принятия тех или иных политических решений, содержащих в себе методы мягкой силы.

Так например истоки политической практики «мягкой силы» возможно найти даже в древней истории: построение могущественных империй, таких как Персидская, империя Александра Македонского, Римская империя безусловно было сопряжено с рычагами «жёсткой силы», расширение этих государств было связано с их военной и экономической мощью. Но в то же самое время по мере их расширения ассимиляция покоренных территорий происходила во многом благодаря и культурному доминированию завоевателей.

При этом доминирование не было всеобъемлющим: в этом смысле характерной является политика Александра Македонского по отношению к покоренным народам. Выстраиваемая им и впоследствии его полководцами, получившими власть политическая и культурная система отношений, предполагавшая синтез греческой культуры и местных восточных обычаев стала основой политического и культурного же явления обозначенного в истории как эллинизм.

Эллинистическая традиция родилась вследствие слияния греческой и восточной культуры во множестве аспектов: в религиозном (в Египте Александр, будучи носителем греческих воззрений и культуры, подвергается сакрализации уже в рамках египетских религиозных традиций), в политическом (несмотря на деспотический статус государств диадохов в них существуют отдельные города, сохраняющие полисную автономию -- Александрия Египетская, Селевкия на Тигре).

Определенно значимым является также социальное распространение новой культуры среди населения империи, впоследствии -- среди государств диадохов: прибывающие из Греции на покоренные земли аристократы активно продвигали свои традиции, местная же знать в свою очередь стремилась к подражанию, находя в новой культуре привлекательность и видя в ней способ сохранить или улучшить своё положение при новом порядке.

Таким образом, в культурной ассимиляции народов, покоренных Александром, присутствовал и аспект привлекательности новых традиций. Необходимо отметить, что процесс приобщения двух культур друг к другу происходил именно в формате синергии, т.е. в такой форме, где наступательная западная древнегреческая культура вобрала в себя культуру восточную, а не наоборот. Однако следует подчеркнуть и определенное несоответствие подобного хода культурно- политической ассимиляции современным политическим ходам и сценариям реализации мягкой силы: в основе становления эллинизма всё же имела место масштабная завоевательная политика Александра; реализация «жесткой силы» заложила фундамент под становление силы «мягкой». История возникновения и развития концепции «мягкой силы»: применимость на евразийском пространстве [Электронный ресурс]. URL: http://csef.ru/ru/politica-i-geopolitica/491/istoriya-vozniknoveniya-i-razvitiya- konczepczii-myagkoj-sily-primenimost-na-evrazijskom-prostranstve-6436 (дата обращения 14.01.2017)

Опыт культурного доминирования продемонстрировала также и Франция: в XVII--XIX вв. она была государством-законодателем в культуре и моде для всей Европы. Французский язык стал надгосударственным языком европейских дворянских элит. Французское искусство, деятельность французских просветителей -- всё это обеспечивало Франции авторитет и привлекательность в умах и сердцах европейцев. Дж. Най также указывает на определение французского, как «языка дипломатии», его использование в судах России и Пруссии Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics (New York: Public Affairs Group, 2004) (P. 100). В свете подобного исторического опыта возможно говорить о французской «мягкой силе» в рамках Нового времени.

1.2 Концепция «мягкой силы» на стыке XX-XXI вв.

В то же самое время в обращении к мировому политическому опыту на стыке XX--XXI вв. нам представляется возможным проследить множество локальных конфликтов, возникающих по различным причинам: борьба за мировую гегемонию, ресурсы, рынки сбыта. Локальные столкновения, происходящие в условиях экономической глобализации, способны превращать мировую политическую арену в площадку для потенциальной реализации

«мягкой силы». Само распространение глобализации может спровоцировать радикальную реакцию, основанную на защите традиционных ценностей, примером могут послужить страны Ближнего Востока. Реакция на глобализм стимулировала рост фундаменталистских настроений в таких странах как Иран, Афганистан, Судан. Nye J. Understanding International Conflicts: An Introduction to Theory and History, 4th ed. (New York: Longman, 2008) (P. 209)

В таких конфликтах как Югославский кризис, гражданская война в Афганистане также большое значение имеет этнический аспект, во многом определивший развитие локальных кризиcов.

При этом стоит обозначить и политико-экономическую природу локальных конфликтов: характерным для каждого из них является участие наиболее экономически и политически влиятельных мировых держав, в первую очередь США. Безусловно вмешательство США наряду с военно-политическим альянсом НАТО следует рассматривать как акт применения «жесткой силы», предполагающей военное и экономическое воздействие. Так в ходе Югославского кризиса только с 12 января 1992 по март 1996 г. общая сумма расходов на миротворческую операцию составила 4 616 725 556 долл. США. Гуськова Е. Ю. История югославского кризиса (1990-2000). -- М.: Русское право / Русский национальный фонд, 2001 (С. 391) Вместе с этим в своем труде Е.Ю. Гуськова -- автор одного из наиболее подробных исследований югославского кризиса, обращается к планам американского политолога З.Бжезинского, являвшегося также советником президента США по национальной безопасности. Гуськова приводит в своем труде упоминание о программе Бжезинского югославской журналисткой Лиляной Булатович, сама программа была упомянута в 1978 г. на международном конгрессе социологов в Уппсале.

Одной из предлагаемых американским политологом инициатив являлось усиление воздействия на Югославию западной культуры -- книг, фильмов, музыки. Гуськова Е. Ю. История югославского кризиса (1990-2000). -- М.: Русское право / Русский национальный фонд, 2001 (С. 330) Таким образом ещё до эскалации конфликта в Югославии среди возможных методов воздействия на её политику присутствовал и тот, который предполагал реализацию политических интересов США в регионе не через военно-экономический, но через культурный потенциал Америки.

Дж. Най в своей работе «Understanding International Conflicts: An Introduction to Theory and History» определяет падение и распад Югославии через смерть лидера Иосипа Броз Тито и распад СССР (определивший, в свою очередь, окончание «холодной войны»).

Согласно Наю эти два обстоятельства ослабили способность центрального правительства урегулировать межэтнические конфликты Nye J. Understanding International Conflicts: An Introduction to Theory and History, 4th ed. (New York: Longman, 2008) (P. 158), приведшие в итоге к появлению границ внутри государства. Однако и он подчеркивает отсутствие у кризиса причинности исключительно этнического характера, предполагая также и социокультурное экономическое столкновение «города и сельской местности».

Урбанизированная часть страны предпочитала идентифицировать себя как югославов, но не сербов/хорватов/мусульман. Сельская же окраина отличалась социальным, экономическим, культурным фоном. Там всё ещё сохранялись носители национальных культур и «мифов». Idem В этом свете развитие конфликта видится в равной степени определенным как этническими так и социально- экономическими и культурными расхождениями.

Что же до политического аспекта проблемы, то он также присутствует, однако его определение сторонами-участниками конфликта по естественным причинам во многом ангажировано.

Так например в Хорватии причинами кризиса называют «великосербский империализм», сербское общественное мнение в 1994 определило причины развала Югославии как реализацию экономических и политических интересов «других стран», западная историография ищет причины развала скорее внутри страны, учёные же из Югославии (особенно это характерно для специалистов из Сербии и Черногории) обращаются к роли международного вмешательства, инициативам США, ЕС, НАТО, ООН. Об аналогичных причинах высказываются и участники событий. Гуськова Е. Ю. История югославского кризиса (1990-2000). -- М.: Русское право / Русский национальный фонд, 2001 (С. 39-42) Безусловно справедливым будет предположение, что политический аспект распада Югославии был комплексным и сочетал в себе слабость центрального аппарата власти с недальновидной политикой США и международных организаций в ходе попытки разрешения кризиса дипломатическим, экономическим и военным путём.

В рассмотрении Югославского кризиса на предмет реализации «мягкой силы» стоит отметить, что задействовать «мягкий» ресурс в той или иной степени пытались обе стороны конфликта: культурный потенциал народов Югославии безусловно был значителен, но слишком велика была и культурная дифференциация, которая привела к тому, что культурный ресурс пыталась (с переменным успехом) мобилизовать не единая Югославия, а сербы, хорваты, боснийские мусульмане.

В попытках мобилизации отмечалось стремление сочетать народное творчество с западными тенденциями: в популярной музыке, например, слияние народных мотивов с западной электроникой привело к созданию музыки, получившей известность как «турбо-фолк», исполнители которого в 80-х и 90-х годах были популярны в Сербии, на Балканах в целом. Однако популярность и привлекательность турбо-фолка за пределами вышеуказанных регионов была низкой, к тому же творчество исполнителей подобной музыки в связи с политической атмосферой в 90-ые приобретает всё более радикальный характер, что в конечном итоге привело к тому, что подобная музыка скорее разделяла людей, но не объединяла их.

Политический аспект «мягкой силы» по итогам войн в целом также остался за США: по состоянию на октябрь 2000 г. 45% взрослого сербского населения были подключены к радиостанциям «Radio Free Europe» и «Voice of America», лишь 31% населения слушал проправительственное «Радио Белград», домашняя альтернативная радиостанция Сербии B92 также содержала в эфире западные новости, при попытках правительства заглушить её, доступ к новостям обеспечивался через Интернет. Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics (New York: Public Affairs Group, 2004) (P. 106-107) Реализация «мягкой силы» в ходе Югославского кризиса имела место быть, однако исключительно со стороны США.

Наряду с Балканами, военно политическая нестабильность которых была окончательно погашена в первые года нового тысячелетия, одним из самых нестабильных регионов мира на стыке XX--XXI вв. а также и в наше время также является Афганистан -- государство, боевые действия на территории которого с переменной активностью идут с 1978 года.

Как и в случае с Балканами этот регион на стыке веков также послужил демонстрацией военно- политического потенциала США, ряда европейских государств. В рамках войны Америки и союзников начиная с 2001 г. в Афганистане идёт противостояние международным террористическим организациям «Талибан» и «Аль-Каида». Этот конфликт также может быть рассмотрен как платформа для реализации «мягкой силы» участвовавших в нем сторон.

При анализе боевых действий, которые США развернули в Афганистане с 2001 г. определяющим, на первый взгляд, является применение «жесткой силы»: бомбардировок, ракетных ударов. Военное доминирование США обеспечило американцам успех на первой стадии войны в Афганистане.

В то же самое время реализация «мягкой силы» по отношению к терроризму, идейно базирующемуся на фанатичной вере в определенную культурно-религиозную систему ценностей, представляется сомнительной.

Как утверждает сам Най: «мягкая сила никогда не обратит фанатиков». Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics (New York: Public Affairs Group, 2004) (P. 130-131) В этом свете Най справедливо отмечает наличие конфронтации между радикалами и умеренными мусульманами с исламском мире и указывает на значимость политической поддержки умеренных мусульман со стороны США и стран с развитой демократией, более эффективное использование публичной дипломатии для объяснения общих интересов. Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics (New York: Public Affairs Group, 2004) (P. 131)

И в то же самое время американский учёный подчёркивает ошибочность взгляда на действия США в Афганистане как на победу над терроризмом в лице Аль-Каиды и Талибана. Аль-Каида как транснациональная организация имеет ячейки во множестве государств (Най приводит цифру 60). Idem. Возможность бомбового удара по отделениям организации, расположенным на территории самих США, Канады или Германии (Гамбургская ячейка) представляется невозможной.

В рамках борьбы с подобными пунктами важным представляется не военное, но мирное сотрудничество, предполагающие различные меры: совместное отслеживание мировых финансовых потоков, обмен разведывательными данными, координация действий полиции в работе на границах. Idem. Сложности, с которыми США и их союзники столкнулись в борьбе с международным терроризмом во многом определяются стратегией и тактикой, избираемой террористами.

Осознавая свою ограниченность в военно- экономических ресурсах при прямой конкуренции с противником, террористические организации прибегают к точечным мерам, провоцирующим противника на некорректные действия. Стратегия Усамы бен Ладена предполагала комплекс мер, направленных прежде всего на дискредитацию доверия к США, ослаблению союзников Америки в мусульманском мире. Nye J. The Future of Power (Public Affairs, 2011) (P. 35)

В рамках афганской кампании США и союзники также столкнулись с тактикой точечных ударов, дестабилизирующих обстановку в стране. Согласно Наю, США было куда легче добиться победы в изначальной войне против правительства, нежели одержать верх над негосударственными формированиями боевиков. Nye J. The Future of Power (Public Affairs, 2011) (P. 31)

Подобные формирования играли значительную роль в Афганистане в 2001--2002 гг. во время проведения американцами крупных операций. Но ещё более значительной их роль стала с 2003 года, с начала Талибаном партизанской войны и переходу к точечным ударам и террористическим акциям, о чём было сказано выше.

Именно в рамках борьбы с международным терроризмом была определена возможность сопряжения, сочетания «мягкой силы» и военной, как одного из основных компонентов силы «жёсткой». «Жесткая сила» используется для зачистки той или иной территории от боевиков, после чего строительство на территории новых больниц, школ и дорог становится источником реализации «мягкой силы». Nye J. The Future of Power (Public Affairs, 2011) (P. 37)

Наряду с контртеррористическими операциями, предполагающими военное вмешательство не менее важной является и борьба за общественное мнение гражданского населения, в свете чего реализация «мягкой силы» через сотрудничество и привлечение людей посредством создания защитного механизма, не только обеспечивающего военную защиту, но и социально-экономическую помощь, видится определяющей.

С возможностью реализации «мягкой силы» и контртеррористических мер на территории Афганистана связан и аспект легитимности власти на территории, подконтрольной США.

Легитимность действий американцев и их союзников в глазах гражданского населения Афганистана также могла быть достигнута через реализацию «мягкой силы», в целом же наличие легитимности взаимосвязано с возможностью реализации контртеррористических задач и «мягкой силы» в целом: в отсутствие первой реализация второй представляется трудновыполнимой в силу противоборства населения, при наличии же легитимности власти военного контингента реализация мягкой силы в свою очередь способна укрепить её.

В рамках войны США в Афганистане легитимация власти американцев была тесно связана и с восприятием представителей союзного военного контингента афганцами. В работе The Future of Power Най приводит цитату бывшего командующего союзными войсками в Афганистане генерала Стэнли Маккристала: «Самое главное -- это убедить афганский народ.

Вся эта война есть война убеждений. Это не физическое противостояние, подразумевающее то, скольких людей ты убьешь или как много земли захватишь, сколько взорвешь мостов. Всё это в умах участников.»

Безусловно в Афганистане Талибан вел с союзниками борьбу за поддержку афганского населения, борьбу за общественное мнение, в рамках которой вел информационную войну с использованием различных СМИ, выстраивая в глазах рядовых афганцев гораздо более «мягкий» имидж по сравнению с тем, который был определен их террористической деятельностью.

В этом смысле представители Талибана, задействованные в информационной войне оказались способны организовать и использовать свои ресурсы для создания собственного аппарата «мягкой силы». Антитеррористическая деятельность США в Афганистане, связанная с ликвидацией боевиков внутри государства уже после вывода в 2014 г. основного контингента войск союзников, продолжается и по сей день. Боевики сочетают локальные террористические акты с более масштабными операциями: захватом городов (Муса-Кала, Кундуз), территориальных образований (Ямган, Гизаб).

Реализацию «мягкой силы» на территории Афганистана на данный момент можно определить операцией «Решительная поддержка», которая предполагает сочетание «жесткой силы», за реализацию которой ответственны преимущественно афганские военные и «мягкой силы», предполагающей привлечение контингента США и НАТО преимущественно в роли военных инструкторов и дипломатическое сотрудничество с правительственными силами, при этом контингент продолжает сохранять легитимность в рамках страны.

В свете сочетания методов «жесткой» и «мягкой силы» операцию также возможно отнести к проявлению того, что у Ная получит определение «умная сила».

Один из наиболее часто затрагиваемых Наем в своих трудах (прежде всего в «Soft Power: The Means to Success in World Politics» и «The Future of Power») аспектов политической деятельности американской администрации является война США в Ираке. Четырехнедельное противостояние весной 2003 г. может расцениваться как эталон реализации американской «жесткой силы». На начальной стадии конфликта американские вооруженные силы в кратчайший срок (20.03.2003--01.05.2003) разгромили регулярную армию Ирака и оккупировали его территорию.

Но в рамках наличествовавшего у США ресурса «мягкой силы» и её реализации на территории европейских стран, обеспечивающих поддержку действиям американцев -- как дипломатическую, так и на уровне общественного мнения, подобная операция принесла США больше вреда, чем пользы. Най указывает на резкое падение популярности США даже в тех странах, правительства которых поддерживали действия США в Ираке -- Италии и Испании. Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics (New York: Public Affairs Group, 2004) (P. XI)

Выборка общественного мнения, проведенная BBC в одиннадцати странах в 2003 г. показала что в рамках каждой участвовавшей в исследовании страны (в том числе и в самих США) большинство опрошенных (65% в целом по всем странам) считают США «высокомерной сверждержавой», которая представляет для мира большую угрозу по сравнению с Северной Кореей. Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics (New York: Public Affairs Group, 2004) (P. 67)

Естественным также стало резкое падение американских позиций в странах исламского мира, от Марокко до Турции и даже в Юго-Восточной Азии.

Сотрудничество с такими странами представляется для США необходимым в рамках антитеррористических мер: отслеживания террористов, финансовых потоков, оружия. На фоне действий США в Ираке свой ресурс «мягкой силы» смогли активировать и должным образом использовать даже политические противники Америки в исламском мире.

Значительную роль в этом сыграл телеканал «Аль- Джазира», распространявший в информационное пространство кровавые кадры последствий действий американского военного контингента, кадры гражданских потерь и разрушений.

Вторжение в Ирак оказалось идеальной американской инициативой для радикальных исламистов, использующих обстоятельства войны как механизм для выстраивания своего ресурса «мягкой силы», основанного на привлечении гражданского населения своими идеями на контрасте с действиями США в Ираке. Аль-Каида развернула свою деятельность на трех континентах, опираясь на волну народного недовольства политикой США.

Война способствовала падению популярности США (и, на контрасте -- росту поддержки Усамы бен Ладена) даже в дружественных Америке странах, таких как Индонезия и Иордания. Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics (New York: Public Affairs Group, 2004) (P. 29)

В свете терактов 11 сентября европейские страны выражали сочувствие и поддержку США и тем политическим мерам, которые были провозглашены для борьбы с международным терроризмом. Но чрезмерная опора на «жесткую силу» и недооценка фактора силы мягкой в ходе реализации военной кампании администрации Дж. Буша в Ираке подорвала даже поддержку стран Европы. Idem. Потеря мягкой силы, сопряженная с военной кампанией в Ираке в ходе конфликта оказалась способной оказать влияние и на возможности применения жесткой силы.

Так например в ходе конфликта такие страны как Индия, Германия, Франция и другие были готовы послать свои силы в Ирак для поддержания мира и правопорядка только при условии что эти силы будут действовать под эгидой ООН, но не США. Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics (New York: Public Affairs Group, 2004) (P. 66) Таким образом методы реализации политических задач наряду с риторикой Буша и его администрации подтвердили свою губительность как для дипломатии США в целом таки для американского ресурса мягкой силы в частности.

Также как и в ходе военной кампании в Афганистане, действия США в Ираке были неоднозначными с точки зрения аспекта их легитимности. Как уже было отмечено выше, само наличие легитимности действий в глазах местного гражданского общества сопряжено с восприятием тех или иных действий иностранного контингента местным населением. На легитимацию действий США в Ираке также оказывало негативное влияние отсутствие второй резолюции ООН. Nye J. The Future of Power (Public Affairs, 2011) (P. 43)

Также не в пользу легитимации говорила неспособность подготовить силы, обеспечивающие пресечение мародерства, насилия на религиозной почве, мятежей. Idem. На подрыв легитимности американских действий в Ираке оказывали влияние и средства массовой информации, публикующие не только сцены последствий боев или (особенно после 2003 г.) террористических актов, но и организовывая интервью с самыми различными представителями как американского контингента так и иракского (например с гражданами Ирака, потерявшими в результате войны близких людей или утративших имущество).

На протяжении 2003--2007 гг. военная доктрина США в отношении Ирака не претерпела существенных изменений, росла лишь численность военных контингентов и свобода действий высших чинов (это предусматривалось новой стратегией Буша от 2007 г. «Большая волна»). На уровень легитимации действий США в Ираке в 2007 г. указал опрос ABC News: 51% иракцев считало возможным допущение жестокости по отношению к американским военным контингентам. Poll: Iraqis pessimistic about war's outcome (03.19.2007) / Новостной портал nbsnews.com // [Электронный ресурс] URL: http://www.nbcnews.com/id/17687430/ (дата обращения 04.04.2017) В 2008--2011 гг. произошел постепенный вывод войск США из Ирака, при этом, как и в ходе афганской кампании часть вооруженных сил использовалась для сотрудничества с местными военными, для обучения и инструктажа местных сил охраны правопорядка.

«Мягкая сила» США в Ираке оказалась подорвана некорректной реализацией военной кампании, дипломатическими просчетами Дж. Буша и его администрации при организации вторжения, множеством локальных актов нарушения прав человека, просачивающихся в СМИ и формирующих образ американского агрессора в глазах иракской и мировой общественности в целом.

Несмотря на то что в рамках иракской кампании США использовали в числе прочих и меры по восстановлению разрушенной инфраструктуры страны а также активно сотрудничали с местной администрацией по вопросам охраны правопорядка, реализация подобных мер представляется неоднозначной (это касается прежде всего восстановления Ирака силами ООН, чему на начальном этапе конфликта активно сопротивлялась администрация Буша). Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics (New York: Public Affairs Group, 2004) (P. 27)

Негативное воздействие на претворение в жизнь мер по восстановлению Ирака оказало также упомянутое падение популярности и привлекательности США в мире. Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics (New York: Public Affairs Group, 2004) (P. XII) Ход затянувшегося конфликта показал значимость комплекса американских просчетов, прежде всего -- недостаточного использования собственной «мягкой силы» и недооценки собственных боевых действий как фактора реализации «мягкой силы» противника.

Роль международного терроризма в истории развития «мягкой силы» на рубеже веков была рассмотрена на примере нескольких военных конфликтов. Международный терроризм является по своей сути транснациональным, не имеющем единой опоры, базы в определенном государстве, не диктующем свои политические цели от имени государственного режима.

В свете реализации своих интересов вне государственной системы с международным терроризмом схожи транснациональные корпорации и негосударственные организации, которых Дж. Най также выделяет в особый тип «политического игрока» на мировой арене. Корпорации и негосударственные организации могут обладать своей собственной «мягкой силой». Nye J. The Future of Power (Public Affairs, 2011) (P. 83) Подобного рода игроки могут находиться во взаимодействии с государствами и обществами, при этом руководствуясь своими интересами.

Например в своем труде «The Future of Power» Най выводит схему подобного взаимодействия: правительство страны А пытается оказать влияние на представителей общества Б, но транснациональные организации в обществе Б способны также проводить собственные информационные кампании с целью оказать влияние в свою очередь на правительства стран А и Б. Они используют кампании по изобличению и дискредитации дабы оказать влияние на правительства и надавить на другие неправительственные организации, в том числе и на большие транснациональные корпорации. Иногда они могут действовать через межправительственные организации. Nye J. The Future of Power (Public Affairs, 2011) (P. 83)

Таким образом представляется определенной и реализуемой возможность негосударственных структур и компаний инициировать создание коалиций, нередко эклектичных по своему составу. В своем взаимодействии с правительствами, наиболее влиятельными представителями бизнеса или друг с другом такие организации способны разрабатывать новые нормы путем оказания давления на правительство или лидеров бизнеса дабы те изменили свою политику, также они способны оказывать воздействие на общественное мнение, меняя представления людей о том чем должно заниматься правительство. Nye J. Understanding International Conflicts: An Introduction to Theory and History, 4th ed. (New York: Longman, 2008) (P. 246)

В рамках реализации «мягкой силы» и своих начинаний в целом интересы неправительственных организаций и транснациональных корпораций нередко могут сталкиваться. Неправительственные организации вроде Гринписа способны использовать свой ресурс для предотвращения тех действий, предпринимаемых корпорациями, которые, с точки зрения организации, нанесут вред окружающей среде. Най иллюстрирует это примером действий Гринписа по отношению к компании Shell: когда в Shell предложили глубоководную утилизацию своей буровой установки Brent Spar, которая якобы могла загрязнить океан, Гринпис инициировал бойкот компании, что привело к избранию иного варианта демонтажа.

Впоследствии выяснилось что вариант с утилизацией в воде являлся более благоприятным для окружающей среды, это был удар по репутации и «мягкой силе» Гринписа. Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics (New York: Public Affairs Group, 2004) (P. 93)

Данный пример обозначает не только возможное наличие конфликтов среди неправительственных пользователей «мягкой силы», но и показывает как неуместное либо основанное на неверных данных применение ресурса «мягкой силы» способно подорвать репутацию неправительственной организации, являющуюся ресурсом, необходимым для ее накопления. Сама возможность неправительственных организаций обладать «мягкой силой» находится в тесном сопряжении с развитием информационных технологий. История международных организаций достаточно давняя: еще в XIX в. существовали такие организации как Социалистический Интернационал, Всемирный почтовый союз, Международный олимпийский комитет.

Перед Первой Мировой войной в мире насчитывалось 176 международных неправительственных организаций. Но именно последняя декада XX в. обозначила стремительный рост их числа -- с шести до двадцати шести тысяч. Nye J. The Future of Power (Public Affairs, 2011) (P. 119) Интернет существенно упростил коммуникацию между людьми и общение на огромных расстояниях не является проблемой. В свете наличия средств, обеспечивающих быструю и удобную коммуникацию даже на межконтинентальном уровне справедливым видится рост численности международных неправительственных организаций -- сама форма организации теперь лишена сложностей, которые были неизбежными раннее. В свою очередь XXI в. способен дать несколько примеров кампаний, чья деятельность во многом определяется ресурсами, предоставленными всемирной паутиной, при этом эти же кампании в свою очередь используют Интернет как платформу для реализации своих целей и задач, для реализации своего ресурса «мягкой силы». Речь прежде всего идет о Microsoft, Apple и Google - эти кампании не только соответствуют всему вышесказанному, но и являются экономически успешными структурами. По состоянию на 2009 г. годовой доход Microsoft составлял 58 млрд. долларов, Apple - 35 млрд., Google - 22 млрд. Эти компании в совокупности также обеспечивали работой более 150 тыс. человек. Nye J. Ibid. - P. 136 Эти компании и в данный момент остаются могущественными транснациональными структурами, использующими рынки и ресурсы во всем мире. Их «мягкая сила» направлена как на собственных клиентов, так и на государственные структуры, в рамках правовых полей которых они существуют и функционируют.

Как уже было обозначено выше, «мягкая сила» транснациональных корпораций и международных негосударственных организаций может быть реализована в различных ситуациях. Но трудно поспорить с тем фактом, что наиболее типичными адептами «мягкой силы» негосударственных организаций являются сторонники их идей и провозглашаемых ими ценностей. В то же самое время «мягкая сила» транснациональных корпораций направлена прежде всего на привлечение потребителя товаров или услуг. Реализация «мягкой силы» происходит чрез экономическую и (в отдельных случаях) культурную сферу. Например ведущие музыкальные лейблы мира (такие как Atlantic Records, Universal Music Group) являются по своей природе транснациональными компаниями, обладая отделами, подразделениями и офисами во множестве стран. Такого рода компании являются инструментом производства продуктов популярной культуры. При этом сами «производители» оного продукта -- исполнители популярной музыки могут, в свою очередь, принимать участие в реализации «мягкой силы», предлагая в своих песнях определенный набор идей, ценностных установок. Дж. Най указывает в своей работе на вокалиста рок-группы U2 Боно и его умение «преподносить идеи в более ярком, привлекательном, доступном формате». Таким образом, говоря о существовании «мягкой силы» на рубеже веков, стоит отметить что её носителем наряду с государствами, террористическими организациями, международными неправительственными организациями и транснациональными корпорациями может выступать и индивид.

В данном параграфе была рассмотрена история обстоятельства применения «мягкой силы» в различных аспектах на рубеже XX--XXI вв. Ее реализация была определена на примере военных конфликтов соизмеримо с использованием мягкого ресурса той или иной стороной конфликта, также была установлена возможность комбинирования «мягкой силы» с военным ресурсом государства, опасность в результате собственной недальновидной политики обеспечить реализацию мягкой силы противника. Сразу в нескольких своих работах Най справедливо отмечает возможность реализации «мягкой силы» и со стороны негосударственных участников мирового политического процесса: международного терроризма, НГО, корпораций, отдельных индивидов. На стыке веков применение «мягкой силы» представляется нам определенно способным оказать влияние на достижение тех или иных целей, решения тех или иных задач.

1.3 Личность Джозефа Ная в интеллектуальном пространстве Запада