Национальная безопасность Казахстана в контексте Центрально-Азиатской безопасности

На сегодняшний день наиболее плодотворно развивается взаимодействие ОДКБ с Евразийским экономическим сообществом (ЕврАзЭС). Летом 2006 года руководители ОДКБ и ЕврАзЭС заявили о желании перейти к более высокому уровню интеграции. Генсек ОДКБ Н. Бордюжа и Генсек ЕврАзЭС Г. Рапота вместе объявили о новом «велении времени»: «Сегодня практически ни один проект, разрабатываемый в рамках Евразийского экономического сообщества - энергетический, транспортный или другой -- не может обойтись без решения вопросов обеспечения безопасности. Так же, как и проекты ОДКБ немыслимы без участия ЕврАзЭС» [24, с.34]. Руководители двух организаций исходят из необходимости сконцентрировать военное сотрудничество на деятельности межгосударственных промышленных и транспортных холдингов. Как именно это будет происходить -- пока не ясно, но уже озвучено, что ОДКБ и ЕврАзЭС намерены взаимодействовать в вопросах пограничной и таможенной политики (охрана внешних границ, борьба с наркотрафиком, преступностью, контрабандой), контролировать миграционные потоки (пресекать нелегальную миграцию) - одним словом, всецело обеспечивать безопасность будущего единого экономического пространства. В пользу самого тесного сотрудничества и организационного сближения говорит практически идентичный состав участников этих организаций, к которым относятся и четыре центрально-азиатских республики. Кроме того, следует принять во внимание очень близкие и взаимодополняемые цели и задачи ОДКБ и ЕврАзЭС, что дает взаимодействию действенный дополнительный стимул. В этом контексте между секретариатами ОДКБ и Интеграционного комитета ЕврАзЭС подписан и успешно реализуется Протокол о сотрудничестве. Являясь участником и ОДКБ, и ЕврАзЭС, Казахстан заинтересован в придании новых импульсов взаимодействию обеих организаций на евразийском пространстве [55, с.65].

Взятый руководством ОДКБ курс на сотрудничество с ШОС -- еще одно новое направление, сулящее большие и взаимовыгодные перспективы. Главное тому основание - очень близкий состав государств в обеих этих организациях, а значит, имеет место схожесть совокупных стратегических и тактических задач, которые предстоит решать, например, в сфере обеспечения безопасности, и в первую очередь - в регионе Центральной Азии. В этом отношении ОДКБ накоплен значительный опыт, которым она и готова поделиться с ШОС. Векторы такого партнерства уже апробируются, в частности, перспективным представляется тесное взаимодействие с ШОС в вопросах борьбы с терроризмом и наркоугрозой, содействие укреплению общей безопасности в евразийском регионе. Некоторыми экспертами высказывается мнение, что стремление ОДКБ стать универсальной организацией и курс ШОС на усиление военного направления, что ярко продемонстрировали прошедшие в середине августа под Челябинском учения «Мирная миссия-2007», приводят к тому, что зоны ответственности двух организаций все больше пересекаются и они «втягиваются в непубличную конкуренцию» [55, с.66]. По мнению Генерального секретаря Организации Договора о коллективной безопасности Н. Бордюжи, озвученному в ходе прошедшего 31 июля 2007 года телемоста «Москва - Пекин», существует выверенный список тем и направлений, которые, подпадая под мандаты ОДКБ и ШОС, могли бы стать платформой для взаимодействия двух организаций. При этом следует отметить, что речь идет «не только и не столько о военном сотрудничестве». «Все вопросы безопасности, стоящие перед государствами региона, мы должны решать вместе», - отметил Генсек ОДКБ, считая, что такой подход позволит избежать дублирования в деятельности по определенным направлениям. В частности, генсеку ШОС уже предложено в рамках партнерства поддержать инициативу о том, чтобы координационный орган ОДКБ по борьбе с наркотрафиком действовал под флагом сразу двух этих организаций. «И тогда у ШОС не будет необходимости создавать подобную структуру», - поделился своим мнением Н. Бордюжа, заявивший о готовности к самому высокому уровню интеграции, в том числе, и в сфере информационной безопасности, создании механизма взаимодействия при чрезвычайных ситуациях и ликвидации их последствий [55, с.67]. Между сторонами налаживаются контакты по линии Регионального антитеррористического центра ШОС в Ташкенте. Кроме того, Секретариатом ОДКБ предложен к обсуждению план совместных мероприятий по активизации противодействия наркотрафику из Афганистана. С подписанием 5 октября 2007 года в Душанбе Меморандума о взаимопонимании между Секретариатами ОДКБ и ШОС эти усилия получили юридическую основу, и вышли на более высокий и масштабный уровень. Документ определяет «точки соприкосновения» по налаживанию и развитию отношений равноправного и конструктивного взаимодействия между двумя международными структурами в вопросах:

обеспечения региональной и международной безопасности и стабильности;

противодействия терроризму;

борьбы с незаконным оборотом наркотиков;

пресечения незаконного оборота оружия;

противодействия организованной транснациональной преступности;

по другим направлениям, представляющим взаимный интерес [55, с.70].

Меморандум о взаимопонимании определяет, что Секретариаты двух организаций и их другие постоянно действующие органы на основе взаимной договоренности будут проводить соответствующие консультации и обмен информацией. Такой подход позволяет рассматривать обе организации в качестве не конкурентов, а взаимодополняющих международных структур, деятельность которых может способствовать развитию и углублению интеграционных процессов на пространстве СНГ и в регионе Центральной Азии, большинство государств которого являются активными участниками ОДКБ и ШОС. Как отмечалось в интервью Президента РК Н. Назарбаева агентству РИА «Новости» от 7 июня 2007 года, «...занимаясь вопросами безопасности, ОДКБ и ШОС могут активнее координировать свои усилия с тем, чтобы рациональнее использовать имеющиеся у них ресурсы. Этот опыт может быть развит и по другим направлениям сотрудничества - в вопросах борьбы с терроризмом, постконфликтного восстановления Афганистана, укрепления общей безопасности на евразийском пространстве»[27, с.7]. С аналогичных позиций следует подходить к взаимоотношениям ОДКБ и ШОС с ЕврАзЭС, прежде всего, в плане стимулирования региональной интеграции, развитие которой отвечает интересам всех без исключения центрально-азиатских стран [56, с.5].

Таким образом, ОДКБ является важным фактором стабильности и безопасности на пространстве СНГ и в регионе Центральной Азии. Сыграв на первоначальном этапе большую роль в создании национальных Вооруженных сил государств-членов, обеспечении адекватных внешних условий для строительства их новой независимой государственности, Договор способствовал предотвращению негативных последствий распада СССР, обеспечению защиты территориальной целостности и конституционного строя участников. В частности, благодаря возможностям Договора, в конце 90-х годов были нейтрализованы несколько попыток дестабилизации обстановки в центрально-азиатском регионе экстремистскими группировками. Последующий выход ОДКБ на новый уровень региональных связей и расширение направлений его деятельности свидетельствуют об укреплении на мировой арене, в условиях изменившейся геополитической обстановки, позиций входящих в него стран. Эти обстоятельства имеют немаловажное значение для центрально-азиатских стран, заинтересованных в укреплении безопасности и развитии интеграционных процессов, одним из инструментов, стимулирования которых является ОДКБ. Расширение в рамках Договора понятия «коллективная безопасность» создает основы для создания коллективной, гибкой и эффективной системы реагирования на любые кризисные изменения обстановки, в том числе в упреждающем режиме. В этом отношении активизация деятельности РК в работе различных структур ОДКБ представляется важным фактором обеспечения национальных интересов и дальнейшего роста международного авторитета страны.

2.2 Усиление интеграционных процессов на постсоветском пространстве как условие обеспечения центрально-азиатской безопасности

В силу особенностей своего геополитического положения Казахстан придерживается политики многовекторности, осуществляя курс на развитие сбалансированных отношений, как с европейскими, так и с азиатскими странами. Что же касается конкретных внешнеполитических приоритетов, то для Казахстана одной из важнейших целей является интеграция постсоветского пространства. Этот процесс проходит как в рамках СНГ, так и путем развития двусторонних связей со странами Содружества. Выдвинутая казахстанским Президентом идея Евразийского Союза как интеграционного образования с действенным механизмом выполнения совместных решений нашла широкий отклик в политических кругах всех стран Содружества и стала катализатором интеграционных процессов между новыми суверенными государствами. Формирование Таможенного союза и образование общего экономического пространства в рамках Центрально-азиатского союза являются наглядным подтверждением верности выбранного Казахстаном курса. Идея реинтеграции, политической, научно-культурной, гуманитарной и, особенно, экономической на территориях бывшего Советского Союза получает все большее распространение и поддержку [28, с.27]. Интегрируясь, идя навстречу друг другу, страны - участники Содружества Независимых Государств могут успешно решать те экономические проблемы, которые невозможно решить в одиночку. Несмотря на разные подходы по отношению к будущему Содружества, большинство государств - членов едины во мнении о необходимости его серьезного совершенствования. Действительно, СНГ, как форма интеграции постсоветских республики, не решило пока всех политических, экономически и социальных проблем, стоящих перед странами - членами. Его договоренности остается мало кого обязывающими декларациями, созданные структуры подчас аморфны.

В проекте «О формировании Евразийского союза государств», Президент РК Н.А.Назарбаев подчеркнул: «существующая в настоящее время структура органов СНГ не позволяет реализовать имеющийся интеграционный потенциал в полном объеме. На это обращает внимание не только руководители стран Содружества, но и большая часть населения этих государств». Поэтому не случайно все большее число политиков склоняются к необходимости реформирования как Содружества в целом, так и его институтов. Существует необходимость разработки концепции интеграции на постсоветском пространстве. Сегодня ни у кого не возникает вопроса в необходимости экономической интеграции государств - членов СНГ. Необходимо подчеркнуть, что именно экономика была и остается приоритетным направлением в деятельности Содружества [5, с.3]. Здесь в первую очередь основное значение имеют факторы долговременного сотрудничества взаимозависимости народного хозяйства, сложного переплетения экономических связей. Нельзя не видеть и то, что через экономическое сотрудничество страны-участники СНГ укрепляют и политические отношения. Во многом благодаря Содружеству удалось избежать конфронтации, серьезного обострения отношений с какой бы то ни было из бывших союзных республик, постепенно реализовать курс на сближение. К тому же сохранение Содружества снимает проблемы, решение которых возможно только в условиях объединения государств. Государства, которые уже сегодня стремятся к более тесному союзу, имеют возможность сделать это в рамках СНГ. Достаточно в качестве пример привести объединение в Таможенный союз Беларуси, Казахстана и России. Казахстан, Кыргызстан и Узбекистан также реализовали такое намерение, подписав в июле 1994г. Договор о едином экономическом пространстве [28, с.29].

Президент Республики Казахстан Н.А.Назарбаев неоднократно подчеркивал, что долгосрочным интересам нашего государства соответствует глубокая вовлеченность в деятельность СНГ. При этом для обеспечения стратегических целей Казахстана наша дипломатия поддерживает широкое поле политического маневра для развития конструктивного партнерства и взаимовыгодного сотрудничества с другими странами и международными организациями. В этой связи представляется, что политика Казахстана в отношении новых независимых государств должна проводиться параллельно на двух уровнях. Во-первых, следует развивать связи на двусторонней основе, во-вторых, важно не снижать активности по превращению СНГ в дееспособное объединение, способное решать крупные задачи в целях повышения эффективности экономики государств - участников и совершенствования сотрудничества между ними. Что касается первой задачи, то за время, прошедшее после обретения независимости, наработана достаточная правовая база двустороннего сотрудничества с большинством стран-членов СНГ, определены приоритеты внешней политики на постсоветском пространстве [5, с.4].

Говоря о приоритетах необходимо отметить важное значение взаимоотношений с Российской Федерацией. Равноправное и взаимовыгодное партнерство с Россией имеет стратегический характер и оказывает серьезное влияние на укрепление взаимовыгодного экономического, оборонного, информационного и гуманитарного пространства в рамках СНГ. Партнерству, добрососедству и сотрудничеству с Россией альтернативы не существует. Мы также исходим из фундаментальной посылки о том, что демократические развитие России является необходимым условием стабильного и безопасного развития Казахстана. Дружественные казахстанско-российские отношения - мощный фактор стабилизации ситуации на огромной части евразийского пространства, весомый вклад в глобальную стабильность и безопасность. Не стоит обходить такой аспект казахстанско-российских отношений, как проживание в Казахстане миллионов этнических русских и возникающие в связи с этим псевдоконфликтные ситуации. Как бы то ни было, подписанные в Москве в январе 1995 года соглашения в экономической, гуманитарной, внешнеполитической областях не только направлены на решение сложившихся вопросов, связанных с выбором гражданства, но и стали, по признанию ряда политиков, шагом на пути к образованию общего пространства - в известной степени предтечи Евразийского союза. Историческая общность, взаимосвязь и взаимозависимость экономики двух стран составляют основу казахстанско-российских отношений [29, с.16]. Следует исходить также из того, что Россия в настоящий момент и в перспективе представляет собой наиболее широкий и надежный рынок для разнообразной казахстанской продукции, и наоборот, источник получения необходимых для нас товаров и технологий.

Стабильное и динамичное развитие казахстанско-российских связей в новых исторических условиях обеспечивается серьезной договорно-правовой базой. Основу составляет Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между РК и Российской Федерацией от 25 мая 1992г., а также - договоры и соглашения, подписанные в ходе первого официального визита в Россию Президента Н. А. Назарбаева в марте 1994 г. и его рабочей встречи с Президентом Б. Н. Ельциным в январе 1995 г. 28 марта 1994 г. был подписан пакет из 22 договоров и соглашений, в том числе 4 на уровне глав государств. Прежде всего - это Договор о дальнейшем углублении экономического сотрудничества и интеграции, Договор о военном сотрудничестве, Соглашение об основных принципах использования космодрома Байконур и Меморандум по вопросам гражданства и правового статуса граждан двух стран. 20 января 1995 года президенты Н.А.Назарбаев и Б.Н.Ельцин скрепили своими подписями Договор между РК и Российской Федерацией о правовом статусе граждан РФ, постоянно проживающих на территории РК и граждан РК, постоянно проживающих на территории РФ, а также Соглашение между РФ и РК об упрощенном порядке приобретения гражданства гражданами РФ, прибывающими для постоянного проживания в РК и гражданами РК, прибывающими, для постоянного проживания в РФ. Тогда же в Кремле были подписаны Соглашение между двумя правительствами о едином порядке регулирования внешнеэкономической деятельности [29, с.17].

Протокол о введении режима свободной торговли без изъятий и ограничений при объединении таможенных территорий РК и РФ, целый ряд двусторонних соглашений в области военного сотрудничества, в финансовой сфере и, наконец, трехстороннее Соглашение о Таможенном союзе между Казахстаном, Россией и Беларусью. 28 января 1995 года на встрече глав правительств наших государств был подписан ряд трехсторонних документов, прежде всего Программа действий правительств РК, РФ и республики Беларусь по реализации договоренностей о дальнейшем расширении и углублении взаимного сотрудничества, предусматривающая не только конкретные мероприятия и сроки их реализации по созданию Таможенного союза, но и дальнейшие меры по гармонизации законодательства, развитию производств и предпринимательства, а также в области финансов и платежных отношений между тремя странами. Такие шаги хорошо согласуются с интеграционными усилиями наших государств в рамках СНГ. Положено начало созданию Экономического и Платежного союзов, в Москве начал функционировать Межгосударственный экономический комитет (МЭК), который является координирующим и исполнительным органом Экономического союза. Наши страны выработали единый проект Концепции охраны внешних границ СНГ и согласованную пограничную политику [36, с.11].

Сегодня можно с удовлетворением констатировать, что, несмотря на известную противоречивость политических, и социально-экономических процессов, протекавших в 1991-1993 годах как в России, так и в Казахстане, между нашими двумя государствами характер двусторонних отношений неизменно сохранялся добрососедским и дружественным. Все эти годы продолжалось последовательное и планомерное наращивание сотрудничества во всех сферах. Но в нашем двустороннем сотрудничестве ряд вопросов решается трудно. До сих пор российская сторона не ратифицировала Договор о военном сотрудничестве и Соглашение о стратегических ядерных силах, временно расположенных на территории Казахстана, подписанные в марте 1994 г. Не ратифицированы пока и важные документы по гражданству [36, с.12].

Вместе с тем, в России положительно оценивается активная поддержка Казахстаном проекта Концепции охраны внешних границ СНГ и согласованная пограничная политика с Россией. В интересах стимулирования двустороннего товарообмена подписано казахстанско-российское Соглашение о единстве управления Таможенными службами. Президент Н.А.Назарбаев на совещании по вопросам внешней политики, состоявшейся в феврале 1995 г., подводя итоги внешнеполитической деятельности за 3 года, отметил, что сложился международный имидж нашей Республики как серьезного и надежного партнера, заложены необходимые предпосылки для интегрирования Казахстана в мирохозяйственные связи. В наступившем новом этапе развития внешних связей, подчеркнул Президент, вся наша политика должна быть подчинена интересам динамичного экономического и культурного развития Казахстана, привязке внешнеэкономического курса к собственным реалиям. Президент нацелил внешнюю политику Республики на формирование и поддержание благоприятных условий для успешной реализации стратегии становления и развития Казахстана как суверенного государства. В этой связи превращение Казахстана в полноправного субъекта международного права создало совершенно новую ситуацию в функционировании массового сознания не только в самой нашей Республике, но и в странах - соседях [36, с.13].

Сейчас Казахстан и Россия - суверенные и независимые государства. Время как бы определило новую точку отсчета в их государственном строительстве. И тот факт, что граждане Казахстана имеют свою страну - реальность. Думается, определенные шероховатости в двусторонних отношениях с Россией как бы вытекают не только из объективных различий в подходах, диктуемых не вполне идентично звучащими национально-государственными интересами двух стран, но и из определенной противоречивости посылок в определении для себя приоритетов на международной арене в условиях незавершенного формирования внешнеполитических доктрин. Переживаемый нами исторический период поставил перед обществом сложные вопросы, подверг каждого из нас серьезным испытаниям. Народы Казахстана и России, стоящие плечом к плечу на пороге новой эпохи, вместе, с честью преодолеют имеющиеся проблемы и войдут в 21 век, преисполненные осознанием величия стоящих перед ними задач [37, с.115].

Нельзя не отметить отношения Казахстана с ближайшими соседями Кыргызстаном и Узбекистаном. Важность наших связей, помимо укрепления двустороннего сотрудничества, определяется необходимость придания эффективности союзу трех государств, который, на мой взгляд, имеет большое будущее. В 1992 году по инициативе нашего Президента была заложена основа созданию союза Центрально-азиатских стран. Появилась прекрасная эмблема такого будущего Союза - могучая чинара с глубокими корнями и мощными ветвями, символизирующими единые корни и общность целей становления и развития родственных государств. Лидерами Казахстана, Кыргызстана и Узбекистана были подписаны документы о создании межгосударственного совета, единого экономического пространства трех стран. Созданы единый исполнительный орган, советы отраслевых министров и руководителей ведомств. Принят Меморандум о сотрудничестве в области миграции. Начал функционировать Центрально-азиатский банк развития, положено начало согласованным действиям в межгосударственных отношениях и на мировой арене. Президенты трех стран приняли решение о поддержке инициативы Президента Н. Назарбаев о созыве совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА), инициативы президенты И. Каримова о совещании - семинаре в Ташкенте. Если затронуть более ранние взаимоотношения этих государств, то можно сказать еще в 1990 г. по инициативе Казахстана, в Алматы впервые встретились руководители республик Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и подписали Соглашение об экономическом, научно-техническом и культурном сотрудничестве [37, с.116]. На состоявшейся в январе 1993 г. в Ташкенте на встрече глав государств Центральной Азии были приняты решения по дальнейшему углублению взаимного сотрудничества. Реализации интеграционных возможностей региона способствуют двусторонние договора и соглашения между государствами Центрально-азиатских государств. Во время визита Президента РК Н. А. Назарбаева в республику Узбекистан 10-12 января 1994 года обе стороны договорились в дальнейших шагах по развитию казахстанско-узбекистанских отношений. В целях дальнейшего углубления и развития отношений, между странами президенты И.А.Каримов и Н.А.Назарбаев подписали договор о создании единого экономического пространства между Республикой Узбекистан и Республикой Казахстан, предполагающего свободной перемещение товаров, услуг, капиталов, рабочей силы и обеспечивающего согласованную кредитно-расчетную, бюджетную, налоговую, ценовую, таможенную и валютную политику [37, с.117].

Взаимоотношения между двумя ведущими центрально-азиатскими государствами строятся и развиваются на основе Туркестанского договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Республикой Узбекистан и Республикой Казахстан, подписанного 24 июня 1992 года. Договор о создании единого экономического пространства между тремя центрально-азиатскими государствами ни в коей мене не противоречит положениям договора о создании экономического союза стран Содружества и открыт для вхождения всех стран СНГ.

В заключение следует сказать, что сегодня тенденции интеграции на постсоветском пространстве обрели новый облик. Прежде всего, это связано с усилением роли нашей страны на международной арене в качестве председателя ОБСЕ. Также немаловажным фактом является прогресс Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС. Все эти и другие факторы, на наш взгляд, будут способствовать дальнейшим позитивным сдвигам во многих сферах сотрудничества и укреплению региональной безопасности.

2.3 Центральная Азия как сфера интересов США

Политика Вашингтона в Центральной Азии подразделяется на несколько этапов, которые сегодня уже поддаются периодизации. Первый этап, охватывающий первую половину 1990-х годов (1991-1996 гг.), характеризовался рядом факторов, определенным образом детерминировавших политику США в регионе. Во-первых, США неофициально признавали геополитическую ответственность России и наличие у нее интересов в регионе. Во-вторых, главной проблемой, интересовавшей Соединенные Штаты в контексте стратегической безопасности, была судьба советского ядерного потенциала, дислоцированного на территории Казахстана. И, наконец, в-третьих, Америка проявляла определенную обеспокоенность в отношении перспектив усиления позиций исламизма в регионе, особенно учитывая близость к Центральной Азии Ирана [38, с.11].

На втором этапе развития американской политики в регионе (1996-2001 гг.) в стратегии США обозначились новые приоритеты. Так, в полный рост встала проблема углеводородных ресурсов Каспийского региона, возник проект строительства трубопровода в обход России и Ирана (позднее получивший название нефтепровод Баку - Тбилиси - Джейхан). В 1997 г. Центральная Азия и Каспийский регион были объявлены «зоной жизненно важных интересов США» и включены в сферу ответственности Центрального командования ВС США. На доктринальном уровне эти изменения нашли отражение в так называемой «доктрине Тэлботта». США объявили, что не намерены устанавливать в регионе свое монопольное стратегическое присутствие, но, в то же время, ясно дали понять, что не потерпят ничего подобного от других великих держав. На этом этапе Вашингтон фактически уже перестал считаться с «особыми интересами» России в регионе. В этот же период начался пересмотр отношения Америки к роли Турции и Китая в Центральной Азии, активность которых Вашингтон ранее рассматривал в качестве положительного фактора, теоретически сдерживавшего влияние России. В данном случае, по-видимому, основную ответственность за развитие региона США решили взять на себя. На данном этапе США активно поддерживают проект трубопровода из Каспийского моря в обход России и Ирана (БТД), на тот момент ставший основным геополитическим проектом США в регионе. К концу XX столетия США начали проявлять обеспокоенность в связи с возросшей угрозой для стран Центральной Азии со стороны воинствующего исламского режима талибов в Афганистане [38, с.12].

Начало третьего этапа (2001-2005 гг.) совпало с драматическими событиями, произошедшими 11 сентября 2001 г. Соединенные Штаты начали широкомасштабную борьбу против «международного терроризма» в лице воинствующих исламских радикалов, провели военную операцию в Афганистане и развернули в рамках антитеррористической операции военные базы в ряде республик Центральной Азии. Следует отметить, что новые подходы в политике США наметились сразу же после прихода к власти республиканской администрации Дж. Буша, но, в связи с бурными событиями 2001 г., корректировки, внесенные в центрально-азиатскую стратегию США, слились с общим контекстом борьбы с международным терроризмом [38, с.14]. Фактически, новая центрально-азиатская стратегия Соединенных Штатов совпала с появлением Стратегии национальной безопасности, выступив ее составной частью. Центральная Азия стала зоной повышенного интереса Соединенных Штатов - и как часть объединенного фронта против «международного терроризма» и, в то же время, как объект стратегии обеспечения энергетической безопасности Америки. На этом этапе предпринимается попытка формирования Евразийской стратегии США, подразумевавшей стратегическое сближение с Россией и Индией, стабилизацию отношений с Китаем, превращение углеводородных ресурсов Евразии (Сибири, Каспия и Центральной Азии) в альтернативу ОПЕК, расширение НАТО на Восток, изменение характера отношений с западноевропейскими союзниками. В той или иной степени Евразийская стратегия США не могла не затрагивать Центральную Азию. На этом этапе США поначалу утвердили свое военно-стратегическое присутствие в регионе, постепенно расширяя его совместно с НАТО. Сотрудничество между Вашингтоном и центрально-азиатскими государствами в военно-политической области активно развивалось. В то же время, США наращивали давление на страны региона в рамках своей политики по «поддержке демократии», остро критикуя те или иные режимы в Центральной Азии за их политику в области прав человека. Это не могло не отразиться на характере отношений республик региона с Америкой [39, с.50].

Еще одним негативным фактором для Вашингтона стала активизация деятельности в регионе других заинтересованных держав - России и Китая, которые на двусторонней основе и в рамках многостороннего сотрудничества (ШОС) сделали попытку ограничить влияние США на данной территории. По мере активной поддержки Соединенными Штатами волны так называемых «цветных революций» (смены правящих постсоветских режимов) на пространстве СНГ в 2003-2005 гг., у правительств государств Центральной Азии, а также в Москве и Пекине нарастала обеспокоенность результатами американской политики. После событий в Кыргызстане (смещение А. Акаева) и Узбекистане (мятеж в Андижане) весной 2005 г. отношение к стратегии США в регионе стало приобретать ярко выраженный отрицательный характер - как со стороны самих центрально-азиатских государств, так и со стороны их старших партнеров по ШОС. В результате летом 2005 г. все участники ШОС подняли вопрос о сроках дислокации американских баз в регионе. Осенью того же года начался процесс сворачивания американского военного присутствия в Узбекистане [39, с.51].

С 2005 года в стратегических кругах США дискутируется новый геополитический проект - создание под эгидой Вашингтона так называемой «Большой Центральной Азии» (Greater Central Asia). Суть данного плана состоит в том, чтобы связать в единое военно-стратегическое и геополитическое целое Центральную Азию и Афганистан, а также, не исключено, что и некоторые другие соседние регионы. Таким образом, в 2005 году в стратегии Вашингтона в Центральной Азии наметились новые подходы, нашедшие выражение, в том числе, и в проекте «Большой Центральной Азии». Эти инновации США в отношении Центральной Азии определялись стратегией Вашингтона, направленной на глобальное переустройство крупных геополитических пространств Евразии (в т. ч. проект по созданию т. н. Большого Ближнего Востока). Таким образом, к 2006 г. американская стратегия и политика в Центральной Азии вступили в новый, четвертый этап своего развития. Пока наметились только общие контуры будущей стратегии Соединенных Штатов в Центрально-азиатском регионе. Предположительно, эта стратегия включает в себя следующие элементы: формирование Большой Центральной Азии; возвращение к политике «сдерживания» России (а, возможно, и Китая); нарастание конфронтации с Ираном; реактивизацию США в Каспийском регионе; усиление роли НАТО в регионе ЦА, и т. д. Реализация данной стратегии совпала с серьезными геостратегическими и политическими событиями в регионе. Волнения, наблюдавшиеся в Кыргызстане и Узбекистане весной 2005 года, показали, что в Центральной Азии осуществление стратегии, построенной на внедрении так называемых «цветных революций», имеет свои пределы. То есть, в этом регионе крайне опасным с военно-политической и геополитической точек зрения является подталкивание процесса смены правящих режимов теми способами, которые относительно успешно были опробованы в Грузии и Украине. Резко ухудшились и обострились узбекско-американские отношения. Этот процесс получил свое начало еще в 2004 году, но после андижанских событий в мае 2005 года он резко интенсифицировался. Его результатом стало сокращение военного присутствия США в регионе (эвакуация Ханабада) [39, с.52]. На геополитическом уровне серьезным вызовом американскому доминированию стал совместный демарш государств - участников ШОС в начале июля 2005 года в Астане с требованием внести ясность в сроки пребывания военных баз США и НАТО в Центральной Азии. Не вызывает сомнений, что за этим демаршем, в первую очередь, стояли Пекин и Ташкент. Однако, Соединенным Штатам удалось сохранить свое присутствие в Кыргызстане и Таджикистане. Можно уверенно предполагать, что США намерены и в дальнейшем укреплять свое присутствие в регионе так называемой «Большой Центральной Азии». Таким образом, новый стратегический план США по созданию «Большой Центральной Азии» (БЦА) представлял собой попытку Вашингтона в меняющихся военно-стратегических и геополитических условиях изменить ситуацию в свою пользу. В качестве изменений, наметившихся к 2006 году в политике США в Центральной Азии, следует отметить следующее: на официальном уровне изменились оценки ситуации в регионе. Эти оценки были сформулированы помощником госсекретаря по делам Европы и Евразии Д. Фридом на заседании подкомитета по делам Ближнего Востока и Центральной Азии конгресса США, состоявшегося 27 октября 2005 года. В ходе заседания Фрид заявил, что стратегия США в Центральной Азии предусматривает баланс регионального сотрудничества в области безопасности, энергетики, экономики и свободы, обеспечивающийся посредством реформ [15, с.50]. Были также даны характеристики всем странам региона. Казахстан является «потенциальным лидером в регионе». Кыргызстан и Таджикистан представляют собой «молодых реформаторов». Туркменистан «остается автократическим государством, но США, тем не менее, проводят политику диалога с правительством и скромного сотрудничества там, где существуют несомненные выгоды для наших интересов». В Узбекистане «США будут продолжать публично и конфиденциально выражать свою озабоченность».

Более точным представляется прозвучавшее примерно в то же время заявление другого помощника госсекретаря (по делам экономики и бизнеса), Э. Уэйна, сделанное им в Американской торговой палате. Уэйн сообщил, что, по мере развития экономики страны Казахстан будет становиться локомотивом роста в Центральной Азии. Относительно визита госсекретаря К. Райс американские аналитики отметили, что этим визитом США хотели четко сформулировать свои интересы в этом регионе, продемонстрировать их правящим элитам стран, которые Райс посетила, и вызвать Москву на такие же действия. Москва должна также сформулировать свои интересы, согласовать их с правящими элитами центрально-азиатских стран, и затем открыто и недвусмысленно согласовать эти интересы с американскими в этом регионе. Примерно в том же духе высказывался Г. Киссинджер во время своего посещения Астаны в середине октября 2005 года. Американский политик заявил, что Казахстан находится на перекрестке крупнейших цивилизаций и играет важную роль - как в регионе, так и в мире в целом. По сути дела, в 2005 году США встали перед дилеммой: раздуть «оранжевую революцию» или поступить по принципу «оставить все, как есть». В Вашингтоне выбрали второй вариант [40, с.40].

Национальный комитет по американской внешней политике представляет собой общественную организацию, объединяющую ряд влиятельных бизнесменов и политиков, озабоченных имиджем США в мире и истинными национальными интересами страны за рубежом. Располагая самыми широкими связями в правительственных кругах и среди стратегического истеблишмента, в 2005 году данный комитет внес свою лепту в изменение позиции Белого дома на казахстанском направлении. Весной 2005 года комитет отправил в Казахстан своего рода интеллектуальный десант, мини think-tank. В результате непосредственных наблюдений, бесед и консультаций члены комитета подготовили аналитический доклад, содержавший сбалансированную и объективную оценку ситуации в республике. Доклад практически не оставлял шанса оппозиции и рекомендовал Белому дому поддержать существующее политическое положение дел. Этот доклад по каналам комитета попал в государственный департамент США и, по-видимому, сыграл не последнюю роль в оценке Вашингтоном ситуации в Казахстане с учетом предстоявших выборов и перспектив цветной революции. В 2006 году комитет фактически подтвердил свои рекомендации . В 2005 году в стратегических кругах США был презентован новый геополитический проект- формирование с помощью Вашингтона так называемой «Большой Центральной Азии» (БЦА). Предполагалось связать в единое военно-стратегическое и геополитическое целое Центральную Азию и Афганистан, а затем объединить БЦА с так называемым «Большим Ближним Востоком», который в будущем должен контролироваться Западом (доклад американского Института Центральной Азии и Кавказа, март 2005 г.) [14,с.101]. Целью данного проекта являлось обособление этого расширенного региона и его вывод из-под (монопольного) влияния других великих держав - России и Китая. Другая цель данного проекта диктовалась необходимостью вывода Афганистана из-под дестабилизирующего влияния таких соседей, как Пакистан и Иран и привязки этой страны к более стабильному и прозападно- ориентированному региону Центральной Азии. Одним из мотивов перехода к новой стратегии являлось опасение того, что центрально-азиатские государства могут расценить политику США как в большей степени эпизодическую, чем систематическую. То есть, у них могут появиться сомнения в силе и решимости Соединенных Штатов и в их способности обеспечивать свое присутствие и влияние перед лицом Москвы и Пекина. В целом проект «Большой Центральной Азии» (БЦА) представлял собой дополнение и продолжение другого геополитического проекта - «Большого Ближнего Востока», и был подчинен, в принципе, тем же стратегическим целям - диверсификации стратегических интересов и стабилизации пространства (при доминирующем влиянии США) [16, с.54].

В то же время, согласно этому плану, Вашингтон должен был создавать видимость «геополитического плюрализма» - поддерживать у Москвы и Пекина иллюзию их значимости в регионе путем придания им статуса (наряду с Западом) гарантов и доноров процесса модернизации. Однако, для американских стратегов более приемлем статус России и Китая в качестве «благожелательных наблюдателей», т. е. вывод этих держав из активной геополитической игры. С этой же целью предполагается приглашение таких государств, как Индия и Турция, в качестве неофициальных гарантов. События в Андижане и резкий поворот во внешней политике Ташкента поставили под угрозу выполнение проекта БЦА в той части, которая касалась Узбекистана. Ее суть состояла в том, чтобы превратить РУ в центр и локомотив интеграционных процессов в БЦА. Для реализации этих целей было необходимо: заключить специальные соглашения с Пакистаном, наладить сотрудничество с Японией по строительству железной дороги в Афганистан, созданию транспортного коридора к Индийскому океану и формированию зоны свободной торговли вокруг Ферганской долины с участием других стран Центральной Азии. В экономической части проекта БЦА особое внимание предполагалось уделить скорейшему подключению стран региона к мировым финансово-экономическим структурам; развитию в регионе торгово-транспортных коммуникаций и превращению БЦА в важный узел международной транспортировки товаров и сырья, но при контролирующей роли США; содействию аграрному сектору в экономиках стран региона как приоритетному перед промышленным развитием; использованию аграрной политики для борьбы с наркотиками (в т. ч. с учетом опыта Казахстана по применению законов об отмывании наркосредств) [16, с.55].

Проект также предполагал осуществление ряда организационно-технических и дипломатических мер по реализации американской стратегии, касавшихся усиления роли Пентагона и Государственного департамента в целях более эффективного присутствия США в регионе. Необходимым было и усиление роли НАТО - как одного из основных инструментов американской стратегии. Не исключалось формирование специального Совета БЦА, в рамках которого США могли бы на постоянной основе координировать и воздействовать на региональную политику. Визиты госсекретаря США в страны региона в дальнейшем предлагается сделать регулярными (ежегодными). Осенью 2005 года данная концепция в качестве официальной основы стратегии США в отношении Центральной Азии была практически взята на вооружение государственным департаментом. Регион был переведен из европейского департамента в отдел, отвечающий за отношения с Южной Азией. В начале апреля 2006 года в Кабуле состоялась презентация БЦА - в качестве реально действующей центрально-азиатской доктрины Соединенных Штатов. В этих меняющихся условиях становилось все более очевидным, что Казахстан вновь начинает занимать особое место в центрально-азиатской политике США. Более того, Казахстан, в силу своего географического и геополитического положения, мог быть выведен из собственно Центральной Азии. Факторы, способствующие такой рокировке - это близость РК к России, усиление влияния Китая, ситуация на Каспии и судьба БТД. В настоящее время (на 2007 г.) США испытывают серьезные трудности в проведении военных операций против так называемого международного терроризма в Афганистане и Ираке. Отношения между Соединенными Штатами и Европейским союзом, три года назад пережившие глубокий кризис, до настоящего момента окончательно не но Вашингтон продолжает использовать инструменты НАТО [17, с.81].

Отношения России и Соединенных Штатов по всему спектру двусторонних отношений претерпели существенную эволюцию. По-видимому, к 2006 году и в Вашингтоне, и в Москве начали понимать, что старая повестка дня в их отношениях исчерпана. В Вашингтоне вызывало раздражение укрепление международных позиций России, проведение ею самостоятельной политики в мире, сближение с Китаем и возрастание влияния ШОС, и, в первую очередь - активная интеграционная политика Москвы на постсоветском пространстве. Все это в той или иной степени влияет на ситуацию в Центральной Азии и политику США в регионе [18, с.72]. Американские стратеги исходят из разработанной ими концепции: предполагаемая система трубопроводов носит название «ступица и спицы». Роль «ступицы» выполняет Каспийское море, от которого в разные стороны расходятся «спицы» - многочисленные трубопроводы, представляющие собой потенциальные маршруты для экспорта энергоносителей. Ожидается, что «Транскаспий» будет впоследствии присоединен к ЮКТ, а тот, в свою очередь, к газопроводу «Набукко» (Турция - Румыния - Венгрия). Таким образом, будет создана новая мощная система транспортировки природного газа нероссийского происхождения и в обход России. Однако эти планы носят не столько антироссийский, сколько антииранский характер.

С определенного времени США начали рассматривать вопрос о Каспийском море уже под военно-стратегическим углом зрения. В ходе переговоров, состоявшихся во время визита специального представителя генерального секретаря НАТО по странам Центральной Азии и Кавказа Р. Симмонса в феврале 2007 г., было отмечено, что в вопросах экономического развития этой части Казахстана участвуют все европейские страны и США. В связи с этим, создание соответствующей военно-морской структуры представляется инструментом гарантирования инвестиций ряда стран, являющихся стратегическими партнерами РК в экономическом сотрудничестве. Как заявил Симмонс, Североатлантический альянс хотел бы пересмотреть свои отношения с Казахстаном. По-видимому, в Вашингтоне и Брюсселе, помимо экономических и технологических гарантий, хотели бы иметь также и военно-политические.

Драматические события, связанные с неожиданной для многих кончиной лидера Туркменистана С.Ниязова в конце 2006 г. и приходом к власти его преемника Г.Бердымухамедова, активизировали закулисную борьбу вокруг Ашхабада. Целями этой борьбы стали: для Запада - вовлечение Туркмении в состав участников альтернативных проектов по поставкам газа в Европу; для России - сохранение своих преференций по монопольной транспортировке туркменского газа на зарубежные рынки. Внимание к Ашхабаду со стороны Запада резко возросло. В американских аналитических материалах стратегического характера отмечается, что «любые изменения во внешней и торговой политике Туркменистана имеют огромное значение для глобальной энергетической безопасности, поскольку эта страна занимает одно из первых мест в мире по запасам природного газа». Запад попытается вытеснить Россию из Туркменистана, потенциально являющегося важнейшим ресурсом для избавления Европы и прозападных республик СНГ от зависимости в российском газе. От нового руководства Туркменистана Запад ждет определенных жестов в плане соблюдения прав человека, некоторой формальной либерализации, освобождения части политзаключенных. США также продолжают поддерживать транскаспийский газопроводный маршрут (Туркменистан - Азербайджан - Грузия - Турция), считая его наиболее выгодным как для производителя газа, так и для всего региона. Таким образом, в интересах США и ЕС - освободить туркменский газ от зависимости в плане привязки к российскому газопроводу САЦ (Средняя Азия - Центр) и побудить Туркменистан к рассмотрению новых экспортных транзитных вариантов [18, с.73].

Узбекистан, в результате кризиса своих отношений с США и Западом в целом, по-прежнему находится в сложном положении, хотя уровень давления на Ташкент постепенно снижается. Появляются сигналы о том, что стороны готовы частично восстановить прежний уровень партнерства. В частности, в августе 2006 г., во время визита заместителя госсекретаря Р. Ваучера Ташкент получил сигнал, что США не намерены вмешиваться во внутренние дела РУ, хотя признают наличие разногласий в сфере прав человека и функционирования международных организаций и НПО. В то же время, США готовы считаться с интересами России и Китая. Однако главным в послании Ваучера было то, что Вашингтон заинтересован в укреплении независимости Узбекистана [19,с.64].

Важным событием казахстанско-американских отношений стал визит Президента РК. Н.Назарбаева в США, состоявшийся в конце сентября 2006 года. Данный визит подтвердил тот факт, что Вашингтон воспринимает Казахстан в качестве регионального лидера. Кроме того, проявилась тенденция к тому, что политическое сотрудничество между Астаной и Вашингтоном будет развиваться в основном по линии НАТО. Стратегическая цель США - создание в регионе своих опорных пунктов, позволяющих им реагировать на вызовы на Каспии, со стороны Ирана, России и Китая, а также обеспечивать проведение антитеррористической операции. Отношения США с Таджикистаном развиваются «точечно», т. е. на конкретных направлениях, включая оказание технической помощи со стороны Соединенных Штатов. В мае 2006 года Душанбе посетил замгоссекретаря Р. Ваучер, озвучивший основные проблемы, интересующие Вашингтон в контексте двусторонних отношений: пресечение наркотрафика, развитие гидроэнергетики и экспорт энергии в соседний Афганистан, а также высказал озабоченность в связи с сотрудничеством РТ с ИРИ. В июле того же года Э. Рахмон провел переговоры с Д. Рамсфилдом и октябре - вновь с Ваучером, которые подтвердили данную повестку дня [14, с.68]. В начале июня 2007 года Кыргызстан посетил министр обороны США Р. Гейтс. Тем самым Соединенные Штаты напомнили, что они по-прежнему присутствуют в Центральной Азии. Это напоминание произошло в то время, когда многие политологи фактически поставили крест на американской стратегии в регионе. Гейтс, таким образом, решил напомнить, что, несмотря на попытки ШОС выдавить США из региона, Америка пока еще держит здесь свой флаг. В последнее время отношения между Киргизией и США были омрачены гибелью киргизского гражданина от рук американского военнослужащего, избегшего экстрадиции и наказания благодаря твердой политике США по сохранению экстерриториальности своих военных баз по всему миру. Долгое время осложняющим фактором был вопрос о сумме арендной платы за использование аэродрома Манас (или военной базы Ганси). В Киргизии было создано движение, выступающее за вывод американской базы с территории страны. Некоторые киргизские политологи высказывают мысль, что антиамериканские настроения искусственно нагнетаются некими внешними силами в рамках ШОС, под которыми подразумеваются Россия, Китай и Узбекистан [20, с.75]. Отдельным аспектом исследуемой проблемы является политика США в отношении ШОС. Соединенные Штаты представляют собой (с точки зрения геополитики) как бы «неофициального участника» ШОС, поскольку две ведущих державы организации - Россия и Китай - имеют тесные стратегические и экономические (контр-)отношения с Вашингтоном. Таким образом, США присутствуют в Центральной Азии и оказывают, в той или иной степени, влияние на внешнюю политику стран Центральной Азии. В 2006 году обеспокоенность Соединенных Штатов стратегической активностью ШОС находит реальный повод для существования: появилась перспектива расширения организации за счет стран-наблюдателей (в число которых, по некоторым неофициальным данным, стремились попасть и США), особое беспокойство среди которых у Америки вызывал Иран. Другим поводом для беспокойства Соединенных Штатов стала интенсификация военного сотрудничества - как на двустороннем уровне между РФ и КНР, так и в рамках ШОС. Оценивая стратегию Соединенных Штатов на протяжении 2000-х годов в отношении ШОС, а также других региональных структур в сфере безопасности, нельзя не обратить внимания на крупный просчет, или, точнее, - имманентное непонимание и нежелание Вашингтона налаживать сотрудничество с институтами подобного рода, не укладывающимися в формат Северо-Атлантического альянса, где установлено традиционное доминирование Америки. То есть, речь идет о демонстративном игнорировании ШОС и ОДКБ Соединенными Штатами и НАТО на протяжении достаточно длительного периода времени. Таким образом, политика США в отношении Центральной Азии с 2001 года была детерминирована рядом геополитических факторов: событиями 11 сентября и объявленной «войной против международного терроризма»; процессами, идущими в Евразии, на Среднем и Ближнем Востоке; отношениями с такими державами, как Россия, Китай и Европейский союз; энергетическим и нефтяным факторами. На доктринальном уровне внешняя политика США была подкреплена Стратегией национальной безопасности 2002 года (частично пересмотренной и обновленной в 2006 г.) [21, с.34].

За последнее время четыре аналитических центра в США попытались сформулировать американскую стратегию в Центральной Азии. Это - Институт Гарримана при Колумбийском университете, Институт анализа внешней политики в Вашингтоне, Институт Центральной Азии и Кавказа при Университете Джонса Гопкинса и Центр национальной безопасности при Национальном оборонном университете. Предложенные концепции варьируются между собой в деталях, но суть их сводится к тому, что США должны сохранить свое геополитическое доминирование в регионе, а через Центральную Азию - во всей Евразии. К лету 2005 года в Центральной Азии под воздействием целого ряда факторов начала складываться качественно новая политическая ситуация. К этим факторам относится, прежде всего, глубокий политический эффект так называемых цветных революций, который действовал с конца 2004 года и до весны 2005 года. Затем, после событий в Кыргызстане и, особенно, в Узбекистане он стал приобретать новое измерение. [21,с.35]. С учетом происшедших в Центральной Азии событий стала меняться политика Запада в отношении целесообразности поддержки «цветных революций» в азиатской части СНГ. США и Европа под воздействием международных и внутриполитических изменений, а также бескомпромиссной позиции России начинают пересматривать свою стратегию «смены элит» в СНГ.