На страницах "Петербургского театрального журнала" публикуются не только рецензии, в которых постановки подвергаются анализу с точки зрения теории драмы, но и своеобразный комментарий, тематически дополняющий основной текст рецензии, однако при этом являющийся полноценным самостоятельным материалом, имеющим свой заголовок. Авторами этих комментариев являются профессиональные режиссеры, раскрывающие в публикациях замысел своей постановки. Данные тексты были выявлены нами только в одном номере издания. Тем не менее мы рассматриваем их наличие как характерную черту, позволяющую говорить о "Петербургском театральном журнале" как о журнале комментариев.

Данные публикации носят единообразное название, состоящее из двух частей: имени режиссера и постоянной синтаксической конструкции "…о замысле" ("Анатолий Праудин о замысле", "Анджей Бубень о замысле", "Владимир Петров о замысле" и др.). Формулировка заглавия указывает на целевую установку публикации: раскрытие мотивов обращения театра и конкретно данного режиссера к той или иной пьесе.

Обращает на себя внимание многоаспектный характер видения и представления в тексте комментария режиссером той или иной постановки.

1. В первую очередь в материалах раскрывается замысел спектакля, что соотносится с тематикой и целевой направленностью текстов: "Мне было интересно заняться современной пьесой - раз, драматургией, которая не ставилась в Петербурге, - два, хорошей драматургией, которая еще не успела получить широкую европейскую известность, - три. Я был рад познакомиться с Биляной Срблянович в Польше на фестивале в Торуни, куда был приглашен спектакль по ее пьесе. Когда я узнал, что она написала новую пьесу "Саранча", то попросил почитать и понял, что этот материал мне интересен и меня волнует" ("Анджей Бубень о замысле", № 51, 2008 г.). Как видно из цитаты, режиссер руководствовался принципом новизны пьесы "Саранча" Б. Србляновича, ее неизвестностью российскому, в частности, петербургскому зрителю.

В другом примере подчеркивается исследовательский характер замысла режиссера-постановщика, который совместно с актерами стремился выявить причины трансформации чувства любви в произведении Чехова, в свою очередь, определяя и взгляды самого писателя на любовь как категорию философскую. Театральный коллектив пытается ответить на вопрос: почему в понимании Чехова это чувство перерастает в страдание: "…Любовь по-чеховски - это катастрофа, беда, неизлечимая болезнь, приносящая много страданий и очень мало радости. Собственно, радости в этом нету никакой. Нам было ужасно интересно вместе с артистами исследовать причины такого катастрофического разворота вроде бы прекрасного чувства. Этим людям судьба сделала чудесный подарок: они полюбили друг друга по-настоящему, можно только радоваться. А Чехов совершенно безжалостно по отношению к нам берет и переворачивает это все, да еще и вызывает этим сочувствие, сопонимание. Мы отвечали на один простой вопрос: почему это чувство приносит страдания?" ("Анатолий Праудин о замысле", № 51, 2008 г.).

В третьем комментарии режиссер Анджей Бубень говорит о том, что, обращаясь к пьесе "Русское варенье" Л. Улицкой, он исходил из значения произведения для него самого. Подчеркивается связь событий, разворачивающихся в пьесе, с личной жизнью режиссера, с его семьей. Также он мотивирует свой выбор проблематикой произведений, отношением персонажей к чувству любви: "…"Русское варенье" - это история, которая мне лично очень близка, потому что она схожа с историей моей семьи и близких мне людей. Мне она даже показалась немного документальной. <…> Мне было дико интересно то, как две совершенно разные женщины разных культур по-разному смотрят на одни и те же проблемы: персонажи "Саранчи" живут в мире без любви, герои "Русского варенья" и любят, и не любят, они ищут любви".

2. Указав на замысел постановки, режиссер переходит к рассмотрению ее художественных особенностей: "Саранча" - это не совсем пьеса. Одна составляющая - это диалоги из жизни героев, а вторая - почти роман или маленькая повесть, для которой нужно было придумать еще одного персонажа, читающего авторские ремарки. Можно было, конечно, их убрать и пытаться решить художественным образом, но мне это показалось неправильным. Эти ремарки - удивительная литература, возбуждающая фантазию, и я не хотел лишать зрителя этого удовольствия. Так мы придумали Постороннего. Изначально я знал, что это будет человек, который ведет спектакль, существование которого - некий контрапункт к происходящему на площадке. Было важно, чтобы этот персонаж не стал плоским или сказочным рассказчиком" ("Анджей Бубень о замысле", № 51, 2008 г.). Здесь режиссер указывает на жанровые особенности и структуру пьесы. При этом раскрывается замысел создания нового персонажа, Постороннего, являющегося своеобразным ключом к пониманию того, что происходит на сцене.

В другом комментарии Владимир Петров говорит о грамотности сюжетного построения произведения, пьесы Б. Србляновича "Night and day", о своеобразии жанра постановки: "Конечно же, как в любой хорошей пьесе, у нее есть и доля парадоксальности, и доля абсурда, но они не превалируют над грамотно и тонко выстроенной подробной человеческой историей. Жанр - "игры взрослых людей". Это жанровое определение родилось в процессе репетиций. Люди играли - и доигрались, заигрались. Каждый". ("Владимир Петров о замысле", № 51, 2008 г.). В этой же публикации режиссер раскрывает смысл названия уже другого произведения, по которому также был поставлен спектакль: "У меня есть подозрение, что Биляна, написав полифоничную пьесу, где нет главного героя, где взаимодействует ансамбль характеров, сама не знала, как ее назвать. Так бывает. Названия классические, вот как "Анна Каренина", "Евгений Онегин", "Иванов", даже "Три сестры", не подходят. "Саранча" - это одна из тем монолога одного из героев. На всю компанию героев название проецируется мало". Из цитаты видно, что название пьесы связано с проблематикой произведения, выраженной в одном из монологов ее героя.

3. В отдельных материалах режиссер выражает свое мнение об уже сыгранном спектакле, дает ему оценку: "По большому счету получилось все, что я хотел, здесь сошлись все мои желания. В театр пришли очень хорошие актеры, отбор артистов труппы был закономерным и жестким. Я не могу сказать, что есть какой-то артист в этом спектакле, который меня не устраивает, или артист, которого я хотел бы заменить. Я доволен спектаклем и тем, как он развивается с каждым последующим показом, как артисты в него погружаются и как он влияет на то, что происходит в самом театре" ("Анджей Бубень о замысле", № 51, 2008 г.). В данной цитате раскрывается положительное мнение режиссера о постановке, об игре актеров, проживании ими своих ролей, а также о связи спектакля с современной действительностью.

В другой публикации тот же режиссер Анджей Бубень оценивает не сам спектакль, а пьесу, по которой он был поставлен, черты поэтики и стиля произведения: "Когда я первый раз прочел пьесу Улицкой, она мне показалась настолько многогранной и технически сложной, что я решил ее отложить, но спустя время снова к ней вернулся. Я много занимался пьесами Чехова, ставил их, а Улицкая - это своеобразная игра с текстами Чехова, тонкий, интеллигентный разговор, при этом - современная хорошо придуманная и продуманная драматургия" ("Анджей Бубень о замысле", № 51, 2008 г.).

4. Стремление раскрыть замысел постановки, внимание к художественным особенностям той или иной пьесы обуславливают наличие в тексте характеристики режиссером сценического действия с точки зрения теории драматического искусства и техники актерской игры: "Есть понятие действия внутреннего и внешнего. Внешнее физическое действие подпитывает, но не более. В нашем спектакле, как мне кажется, герои существуют в строгом темпоритме, на очень высоком градусе внутреннего действия. Я видел спектакль, где люди полтора часа сидели на стульях и разговаривали - и зрители не могли оторвать глаз" ("Анджей Бубень о замысле", № 51, 2008 г.). Как видно из цитаты, характеристика спектакля "Саранча" строится на положениях системы Станиславского о видах сценического действия. Это позволяет режиссеру оценить соответствие внутреннего состояния героев его внешнему проявлению.

5. В рассматриваемых нами комментариях присутствует также характеристика качеств зрителя, на которого направлен тот или иной спектакль: "Наш спектакль для тех, кто хочет с нами поговорить серьезно, кто ищет ответов и не боится вопросов" ("Анджей Бубень о замысле", № 51, 2008 г.). В данном случае автор говорит о "зрителе размышляющем", который не просто задумывается над жизненными вопросами, но пытается найти на них ответы.

В другом комментарии, автором которого также является Анжей Бубень, режиссер характеризует театральную публику следующим образом: "Безусловно, эта пьеса ["Русское варенье"] для зрителя, который любит думать. А кто он - пенсионер или ученик гимназии - неважно. Зрители по-разному воспринимают наш спектакль, поскольку мы все - разные, с различным жизненным опытом" ("Анджей Бубень о замысле", № 51, 2008 г.). Вновь перед читателем предстает образ "зрителя размышляющего", способность мыслить является главной чертой публики, по мнению режиссера. Далее в комментарии дается обобщенный портрет зрителя, раскрываются особенности его психологии: "Если мы с кем-то общаемся честно и откровенно - то же чаще всего и получаем в ответ, но не всегда. В театре в этом смысле все гораздо определеннее: зрители не солгут, потому что у них на подсознательном уровне происходит какой-то мыслительно-чувственный процесс. Если мы лукавим, обманываем и кокетничаем - то взамен получаем непонимание и неприятие. В своей работе я должен честно поступать и с артистом, и со зрителем". В этой цитате показано взаимоотношение публики и театра, отражено восприятие спектакля зрителем, основанное на честности. По мнению Анджея Бубеня, как режиссер и актеры представят постановку, так ее и воспримет публика. Умение мыслить является важнейшим качеством зрителя, на которого рассчитан тот или иной спектакль. Так или иначе это характеризует и сами спектакли, наполненные определенным глубинным смыслом, понять и раскрыть которой сможет только зритель, умеющий думать и анализировать.

6. Нередко в текстах комментария режиссер характеризует свою позицию по отношению к искусству: "Для меня всегда было важно качество литературы и ее способность зажечь в тебе человеческое начало. Если материал очень хороший, но "не болит", - это меня не трогает. Думаю, что спектакль должен добираться до каких-то человеческих острых точек. Я бы сказал - спектакли должны дразнить. Это необязательно - смешить. Материал может по-разному задевать зрителя, влиять на него" ("Анджей Бубень о замысле", № 51, 2008 г.). Здесь говорится о таком требовании к спектаклю, как его воздействие на сознание читателя, постановка, по мнению режиссера, обязательно должна вскрыть нравственные проблемы современного человека, она должна заставить его мыслить, оценить свое место в мире. Далее в тексте комментария раскрывается личность самого режиссера, некоторые его качества, черты характера. Так он подводит нас к задачам современного театра и особенностям его влияния на зрителя: "Театру мало выполнять только задачу развлечения. Я сам очень люблю, когда меня развлекают, обожаю смотреть комедии, плакать в мелодрамах, когда герои бросают друг друга. Я нормальный человек и сентиментален, как любой мужчина. Но все равно мне этого мало - я считаю, что со зрителем надо говорить и про серьезные вещи, как бы это ни было больно".

Вот другой пример: "К режиссерским декларациям отношусь очень настороженно. Все эти определения главной темы вроде "Три сестры" - "тоска по лучшей жизни" ничего реально не дают для подлинной полноценной жизни спектакля. Мне кажется, что чем лучше пьеса, тем она дает больше возможностей рассказать про жизнь. А про что моя жизнь, про что ваша жизнь?" ("Владимир Петров о замысле", № 51, 2008 г.). Здесь режиссер говорит о качестве постановок, чем оно выше, тем больше шансов отразить на сцене современную действительность, так, чтобы каждый человек увидел в ней себя и свою жизнь.

"В театре мне всегда были интересны "психологические" пространства, которые определяют персонаж и автор" ("Анджей Бубень о замысле", № 51, 2008 г.). В этом примере автор комментария говорит о том, что его интересовал психологический аспект в построении спектакля и в самом сценическом действии. В связи с этим, режиссер раскрывает символику художественного пространства в постановке "Русское варенье": "У нас с художником Еленой Дмитраковой возникла идея, что люди из "Русского варенья" живут в каком-то странном заповеднике, в неустойчивом мире, который отражает и древность, и влияния природы и пр. В большинстве пьес Чехова идет дождь, есть озеро или река. У Улицкой тоже много воды. Так появилась идея этого пространства - дома или дачи, которая стоит на воде". В постановке, как видно из цитаты, мир предстает как заповедник, как своеобразное замкнутое пространство. Однако режиссер не поясняет выбор именно такой организации пространства.

7. Главная особенность анализируемых нами комментариев в "Петербургском театральном журнале" заключается в том, что режиссеры выходят на нравственную сущность постановок, проводят параллели между сценой и действительностью, определяя тем самым характер и задачи современного театрального искусства, которое должно отражать жизнь: "Мы живем в мире, где все нравственные критерии как-то разрушились: нет образцов, нет мастеров, которые могли бы стать опорой, мы не помним, что такое Нагорная проповедь. Если попросить любого человека перечислить десять заповедей - вряд ли он вспомнит все. Чтобы их нести в мир, нужно для начала их знать и соблюдать. Основная тема спектакля - мир людей, которые живут без или вне любви. Мы показываем, что происходит с людьми, когда это слово отсутствует. Может быть, не слово, а понятие, ощущение, этот вкус, запах - все перестает существовать, и тогда с людьми происходят странные вещи. И они происходят вокруг нас" ("Анджей Бубень о замысле", № 51, 2008 г.). Режиссер говорит о сегодняшней жизни с позиции нравственности и религиозности. В мире не осталось моральных ценностей, человеку не на что и не на кого ориентироваться в стремлении совершенствовать свою духовную сущность. Люди даже не знают десяти заповедей, на которых строятся все законы современного общества. И весь этот трагизм, характеризующий действительность начала XXI века, проецируется на спектакль. В нем режиссер показывает мир без любви, показывает, как деградирует человек, не знающий этого чувства. Анджей Бубень выстраивает свою мысль в форме своеобразного замкнутого круга: сначала говорит о действительности, лишенной нравственных основ, затем переносит эту проблему на спектакль, а после проецирует обратно то, что показано на сцене, на жизнь в начале XXI века. Это расценивается нами как прием, характеризующий состояние общества и человеческого сознания. Не случайно режиссер в конце замечает: "Поэтому я не удивляюсь, что многие люди раздражаются, посмотрев наш спектакль: они подсознательно понимают, что именно так живут". Таким образом, круг замыкается и завершается авторская мысль.

Жизнь как трагедия - эту мысль проводит и Владимир Петров, определяя содержание произведения "Саранча": "Пьеса Срблянович - смешная и трагичная, как жизнь, в ней перемешаны свет и тень, горе и беда, радость и печаль, любовь и ненависть, отчаяние и надежда, весна и зима, темное и белое, мрачное и светлое, ночь и день" ("Владимир Петров о замысле", № 51, 2008 г.). Эта короткая фраза, строящаяся на контрасте, полностью, на наш взгляд, характеризует современную действительность со всеми существующими в ней проблемами. Она предстает, как видно из цитаты, в тесном переплетении контрастных понятий, явлений и даже цветов. Отсюда и следует, что трагедия жизни кроется в вечной борьбе, своеобразном противостоянии противоположных друг другу начал, которые могут быть определены как добро и зло.

Своеобразие комментариев в "Петербургском театральном журнале" заключается в их целевой установке, обусловленной типом издания. Они направлены на раскрытие замысла, конкретизацию темы и выявление идеи постановок. При выборе той или иной пьесы режиссеры руководствуются разными принципами: новизна и неизвестность произведения современной публике; проблематика пьесы, ее роль в жизни режиссера; стремление понять и изучить трансформацию нравственного чувства любви в произведении писателя. Специфическая цель определяет наличие дополнительных микротем, посредством обращения к которым авторы глубже и разносторонне проясняют замысел спектакля.

1) Описание художественных особенностей спектакля.

2) Выражение режиссером своего мнение об уже сыгранном спектакле.

3) Характеристика сценического действия с точки зрения теории драматического искусства и техники актерской игры.

4) Описание качеств публики, на которую ориентирован тот или иной спектакль. Режиссеры сходятся во мнении, что современные постановки предназначены для зрителя размышляющего, способного задавать вопросы и находить на них ответы.

5) Выражение режиссером своих взглядов на современное театральное искусство, указание на цели и задачи, стоящие перед театром.

6) Раскрытие нравственной сущности постановки, проведение параллелей между сюжетом спектакля и действительностью. В конечном итоге авторы текстов приходят к выводу о том, что современная жизнь есть не что иное, как трагедия.

В качестве субъекта речи выступают режиссеры (5 материалов).

Субъектами деятельности в одних и тех же материалах становятся актеры (5 материалов) и зрители (3 материала).

Специфической чертой комментария в журнале является наличие авторских отступлений, в которых режиссеры рассуждают о характере современной действительности, о нравственных основах жизни. Возникает образ деградированного общества, мира без нравственных ориентиров, жизни-трагедии. Именно с позиции духовных ценностей режиссеры говорят о роли театра в начале XXI века, который должен способствовать нравственному совершенствованию зрителя, отражать жизнь так, чтобы каждый человек смог увидеть в ней самого себя.

2.4 Жанровая специфика материалов, посвященных памяти ушедших из жизни театральных деятелей