Общественно-политический перевод

Введение дополнительного позитивного компонента в структуру исходного словосочетания, содержащего слова с эксплицитно выраженной семой негативной оценки, производится с целью придать ему положительные или нейтральные коннотации. Например:

«Возможность ограниченного применения ядерного оружия [в случае нападения США на Иран] привлекает сегодня наибольшее внимание…» [35; 37]. Само по себе словосочетание «применение ядерного оружия» обладает крайне негативными коннотациями, однако введение в структуру словосочетания эвфемистического определения «ограниченный» позволяет коммуникатору представить ситуацию как значительно менее опасную и в связи с этим снизить уровень тревожности общества. Слово «ограниченный» обладает лексическим значением «незначительный, небольшой» [18; 357], которое распространяется на все словосочетание и способствует переключению оценочного знака с отрицательного на нейтральный.

Манипулятивное воздействие на реципиента способна также оказывать такая трансформация словосочетания, как столкновение противоречащих компонентов (оксюморон). Оксюморонное словосочетание содержит наряду с отрицательно коннотированным словом еще и положительно коннотированное, за счет которого и создается эвфемистический эффект, например, в текстах СМИ активно функционируют оксюморонные выражения «спад экономического роста» и «отрицательные темпы роста», которые, сообщая о некотором снижении темпов роста, все-таки не отрицают его наличие.В пресуппозицию этих выражений входит утверждение, что «рост происходит», хотя на самом деле это не так. Этот синтаксический способ образования эвфемизмов позволяет манипуляторам сознанием сообщить правду, но подать ее при этом так, чтобы у аудитории сложилось впечатление, что временные отрицательные явления в экономике отнюдь не препятствуют протеканию глобальных позитивных процессов.

Чрезмерное усложнение структуры словосочетания представляет собой намеренное использование синтаксических структур, которые затрудняют способность реципиента схватывать суть описываемых событий. Манипулятивный потенциал подобных словосочетаний заключается в том, что они ослабляют концентрацию значения, как бы распыляя ее:

«В последние годы очаг терроризма и политического экстремизма переместился в Карачаево-Черкесию в связи с активными действиями федеральных сил по наведению конституционного порядка в Чечне и Ингушетии» [36; 14].

Снятие негативной коннотации в данном примере происходит, во-первых, за счет введения дополнительного позитивного компонента (атрибут активные), во-вторых, за счет чрезмерного усложнения структуры, которое значительно снижает интенсивность отрицательной оценки. Более того, в результате произведенной замены редуцируются семы «вооруженная борьба», «враждебные отношения», содержащиеся в словосочетании «военные действия», и актуализируются семы «помощь», «справедливость» (наведение конституционного порядка), благодаря которым эвфемистическая номинация должна получить коннотацию общественного одобрения.

Чрезмерное усложнение структуры словосочетания способствует увеличению референциальной неопределенности и служит средством избежать прямой конфронтации с неприятной проблемой

Еще одним синтаксическим способом образования эвфемизмов является эллипсис. В большинстве случаев для образования эвфемизмов, манипулирующих человеком, используется такой вид эллипсиса, как безобъектное употребление переходных глаголов (дать вместо дать вязтку). Разновидностью эллипсиса является замена активной глагольной конструкции на пассивную с опущением субъекта действия. Тексты СМИ содержат значительное количество пассивных конструкций с отсутствием указания на субъекта действия, например:

«Наиболее опасные исламистские движения обезглавлены и дезорганизованы, их лидеры ликвидированы в результате "точечных ударов" [37; 15].

«…eight Palestinians were killed during a beach picnic - although the Israel Defence Forces insist that their shells were not responsible» [38; 24].

«Восемь палестинцев были убиты во время пикника на пляже - хотя израильские военные настаивают, что их снаряды не имеют к этому отношения. Для намеренного устранения из речи субъекта действия манипулятор может использовать также неопределенно-личные предложения, например, отвечая на вопросы журналистов о пытках заключенных в иракской тюрьме Абу-Грэйб, глава военного ведомства США Дональд Рамсфелд «признал, что пленников подвергали “различным видам давления”» [39; 32]. Манипулятивное воздействие эллипсиса при использовании синтаксической конструкции с пассивным залогом или неопределенно-личного предложения состоит в том, что адресат не получает информации о производителе действия, следовательно, само действие воспринимается как не подлежащее критике, осуждению. Снятие семы участника позволяет манипуляторам сознанием избежать ответственности.

Еще одним способом реализации эвфемистического потенциала на синтаксическом уровне является замена утвердительной конструкции (с утверждением нежелательного факта) на аналогичную по смыслу отрицательную конструкцию (с отрицанием желательного факта). Как частный вариант данного способа эвфемизации можно рассматривать перемещение отрицания из утвердительной части высказывания в модусную (Я не думаю, что вы правы вместо Я думаю, что вы не правы).

Манипулятивное воздействие замены утвердительных конструкций на отрицательные заключается в возможности представлении реальных общественных проблем, как менее значимых, менее острых. Благодаря использованию отрицательной синтаксической конструкции коммуникатор может прямо не называть негативные явления и факты и тем самым приуменьшить их масштабы.

Синтаксические способы и средства образования эвфемизмов являются, на наш взгляд, самыми сложными из всех, поскольку эвфемистичность высказывания создается не отдельными словами, а всей синтаксической конструкцией в целом. Однако данная сложность повышает способность синтаксических эвфемизмов манипулировать сознанием реципиента: в огромном информационном потоке, который обрушивают СМИ на современного человека, синтаксически эвфемистичную фразу трудно распознать и идентифицировать скрытый за ней отрицательный денотат. В большинстве случаев у реципиента просто нет времени на восстановление исходных синтаксических конструкций.

Статистический анализ показал, что наиболее употребительным способом образования манипулятивных эвфемизмов в текстах СМИ является генерализация значения (как в русском, так и в английском языках). Ее удельный вес в нашей картотеке составляет 70%. Популярность этого способа эвфемизации объясняется тем, что он позволяет коммуникатору не выдавать за правду явную ложь, а лишь слегка расширить границы самой правды за счет использования гиперонима. Например, за эвфемизмом «инцидент» может скрываться абсолютно любое происшествие, которое является нежелательным, неприятным для коммуникатора, выставляет в невыгодным свете его самого или же подвластные ему структуры.

Лингво-коммуникативной особенностью функционирования эвфемизмов в текстах СМИ является комбинирование сразу нескольких манипулятивных способов и средств эвфемизации, что делает манипулирование более изощренным, не столь явным. Так, способ генерализации значения часто сочетается с применением заимствованных слов и терминов, которые звучат более официально, благородно. Например, обсуждая сокращение бюджета, политики не используют русское слово «сокращение», а говорят о необходимости осуществления оптимизации, рационализации, реструктуризации или реорганизации бюджета. Кроме того, графические, фонетические, морфологические и лексико-семантические приемы эвфемизации могут дополнять манипулятивное воздействие сложных синтаксических конструкций.

Манипулятивное воздействие, производимое эвфемизмом, напрямую зависит от наличия/отсутствия в тексте прямой номинации. Тексты СМИ, в которых используются эвфемизмы, условно можно подразделить на 3 группы:

1) официальные тексты нейтрального содержания, цель которых - представить ситуацию как нормальную, хотя и сложную, а события ? как естественно идущие своим чередом. В данных текстах эвфемизм тщательно маскирует денотат, вызывающий у аудитории отрицательные ассоциации, прямая номинация отсутствует:

«…Высокие цены на авиакеросин, державшиеся на протяжении нескольких месяцев, стали серьезной нагрузкой на расходную часть бюджета компании и потребовали адекватной реакции» [40; 12].

2) Тексты проблемного характера, где эвфемизм и прямая номинация сталкиваются, но при их столкновении предпочтение отдается эвфемизму, а прямая номинация говорящим отрицается, например:

«Я бы предпочел избегать термина «кризис» ? назовем это ситуацией некоторой нестабильности в банковском секторе» [40; 16].

«Iraq, and everything connected to it, brings about the larger Atlantic divide over how to continue our struggle to overcome terrorism -- note my words when I refuse to call it a “war” [41; 31].

«Ирак и все, что с ним связано, еще больше углубляет разногласия между Америкой и Европой относительно того, как нам дальше вести борьбу против терроризма. Обратите внимание на мои слова - я отказываюсь называть это 'войной'».

В данных текстах нежелательное слово, включающее сему негативной оценки высокой степени интенсивности, заменяется словосочетанием с менее четко выраженными отрицательными коннотациями (сема негативной оценки пониженной степени интенсивности). Использованы такие манипулятивные способы, как генерализация значения (временные ограничения), применение слов с «диффузной» семантикой» (некоторый), негативная префиксация (нестабильность), «перенесение с вида на вид» (борьба против терроризма). Степень манипулятивного воздействия невысокая, так как у реципиента появляется выбор между эвфемизмом и прямой номинацией, который не всегда будет сделан в пользу манипулятора.

3) Тексты, критикующие действия власти, в которых эвфемизм развенчивается и разоблачаются истинные цели его использования:

«Collateral damage is nothing more than a euphemism for state-sponsored mass murder. It is the term given to people killed in military actions who were "not intentionally targeted".

«Побочный ущерб - это не более, чем эвфемизм для обозначения массовых убийств, спонсируемых государством. Этим термином называют людей, убитых во время военных действий, которые не были «умышленной мишенью» [42; 29].

Для текстов третьей группы характерно использование в структуре текста самого термина «эвфемизм», а также прямой номинации, для подробного описания которой автор выбирает эмоционально-оценочные слова с ярко выраженной отрицательной коннотацией. В данных текстах эвфемизмы теряют способность быть средством манипуляции, так как характер их воздействия перестает быть скрытым.

Некоторые реципиенты, отличающиеся вдумчивостью и наблюдательностью, остро чувствуют манипулятивное воздействие эвфемизмов и выражают свое критическое отношение при помощи иронических или гневных эпитетов, таких как милый, изящный, элегантный, вежливый, мягкий, дипломатический, хитрый, коварный, лицемерный, расплывчатый, мрачный, издевательский, kind (добрый), sweet (милый, ласковый), nice (прекрасный), soft (мягкий), polite (вежливый), vague (неопределенный), convenient (удобный), deceptive (обманчивый), hypocritical (лицемерный), sardonic (сардонический), например:

«Хаотичные действия бойцов антииракской коалиции, постоянно стреляющих совсем не туда, куда надо, уже сделались притчей во языцех ? равно как и мрачный эвфемизм friendly fire (дружественный огонь)» [43; 24]. Манипулятивные эвфемизмы, функционирующие в языке СМИ, являются мощным средством воздействия на сознание людей. Они или затемняют, скрывают истинное положение вещей, или же демобилизуют общественное мнение, так как смягченная, нейтральная формулировка не вызывает в сознании реципиента ответного раздражения в отличие от прямой номинации.

1.3 Лингвистические и экстралингвистические аспекты перевода общественно-политической информации

Промежуточной единицей между словом и предложением является словосочетание. По степени семантической связи между составляющими их компонентами словосочетания можно разделить на свободные и фразеологические.

Свободным словосочетанием принято считать такое, в котором слова сохраняют относительно самостоятельные значения, хотя зачастую вступают между собой в сложные взаимоотношения.

Известные трудности при переводе создают такие английские словосочетания, в которых определение синтаксически характеризует следующее за ним существительное, а логически соотносится с другим словом в предложении:

And then don't forget, the two countries are bound together by treaty for 15 friendly years [44; 11].

В этом предложении определение friendly синтаксически оторвано от определяемого слова treaty и присоединено к слову, с которым оно семантически не связано. При переводе на русский язык необходимо присоединить определение к логически определяемому слову, в соответствии с нормами русского языка. Так, вышеприведенное предложение передается на русский язык следующим образом:

И, кроме того, не следует забывать, что обе страны связаны пятнадцатилетним договором о дружбе.

Трехчленные словосочетания могут включать различные варианты соответствий прилагательного, причастия, наречия, числительного и существительного. Подобно двучленным словосочетаниям, среди трехчленных различаются словосочетания, в которых компоненты не связаны и легко заменимы, и сочетания, в которых определение представляет собой единое целое.

The work of the steering committee is coordinated by the Norwegian Refugee Council [44; 16].

Работу (специального комитета) координирует Норвежской совет по делам беженцев.

Многочленные атрибутивные словосочетания представляют собой различные по своим синтаксическим связям образования, состоящие из целой цепочки определений. Эти конструкции позволяют достигнуть максимальной краткости высказывания, не свойственной другим языкам. Их перевод на русский язык требует разделения таких конструкций на смысловые группы и начинается с определяемого, т.е. он осуществляется в обратном порядке: most-favored-nation trading-status

В этом словосочетании опорное слово status по смыслу непосредственно связано со словом trading; most-favored-nation составляет другую смысловую группу. Обе смысловые группы переводятся справа налево: торговый статус наиболее благоприятствуемой нации.

Атрибутивные словосочетания могут начинаться прилагательным или причастием. В этом случае надо выяснить, к какому слову относится первый член словосочетания:

Sudden policy change - внезапное изменение политики

Combined operation headquarters - штаб совместных действий

National Liberation Front successes-успехи Национально-освободительного фронта [45; 136].

В том случае если в начале атрибутивного словосочетания стоит имя собственное, обозначающее географическое название, оно переводится на русский язык прилагательным, существительным в родительном падеже или существительным с предлогом (обстоятельством места):

London district committee - районный комитет Лондона

Paris peace talks - мирные переговоры в Париже.

В том случае, когда в середине атрибутивного словосочетания стоит прилагательное, оно переводится на русский язык прилагательным (определение к тому слову, перед которым оно стоит):

NATO pact military chiefs - военные начальники пакта НАТО [45; 149].

Также к лингвистическим аспектам перевода мы можем отнести перевод фразеологических единиц, которые занимают немоловажное место при переводе текстов общественно-политической тематики.

В отличие от свободных словосочетаний, значения которых составляются из значений входящих в него компонентов, фразеологические единицы представляют собой сочетания, компоненты которых настолько семантически друг с другом связаны, что значение целого не выводится из совокупности значений входящих в него частей. В этом состоит идиоматичность фразеологических единиц, воспроизводимых в речи как готовые образования.

Например: to take effect - вступить в силу, (it is) high time - давно пора, само время. В этих сочетаниях глагол take и прилагательное high утрачивают самостоятельные значения и образуют со вторыми компонентами (effect и time) семантически цельные фразеологические единицы.

Будучи семантически цельным образованием, фразеологическая единица в то же время также грамматически оформлена раздельно, как и свободное словосочетание. Внешнее сходство между фразеологической единицей и свободным словосочетанием может быть частичным или полным.

Полным считается сходство, когда все сочетание может употребляться в речи либо как свободное, либо как фразеологически связанное:

A big gun/большое оружие-a big gun/влиятельное лицо

To win these days, to be the big gun, you have to have new ideas.

Чтобы добиться успеха, чтобы стать влиятельным человеком, необходимо иметь новые идеи.

A hot potato/горячая картошка - a hot potato/противоречивая тема или вопрос, которого большинство людей избегает

Increasing teachers' pay is a hot potato nobody wants to handle, but which will be hard to avoid.

Повышение зарплаты учителям - трудная проблема, которой никто не хочет заниматься, но от нее никуда не денешься.

To sit on the fence/сидеть на заборе - to sit on the fence/занимать выжидательную позицию.

Red tape/красная тесьма - red tape/волокита, бюрократизм [46; 76].

Задача переводчика заключается, прежде всего, в том, чтобы определить, является ли встретившееся словосочетание в данном конкретном случае свободным или фразеологическим. Для этого необходимо внимательно ознакомиться с контекстом, а затем уже искать соответствующий русский эквивалент.

Общественно-политический стиль более другого любого стиля приближается к стилю художественной литературы. В общественно-политических текстах, статьях, обзорах широко используется образная фразеология. Обладая метафоричностью, она придает высказыванию выразительность, яркость, своеобразие. По способу перевода на русский язык образную фразеологию можно условно разделить на четыре группы:

1) Фразеологизмы, имеющие полное соответствие в русском языке и калькируемые целиком при переводе:

To open smb's eyes to smth-открыть кому-то глаза на что-то

The report opened my eyes to the real situation.

Доклад открыл мне глаза на реальное положение дел.

2) Фразеологизмы, частично не совпадающие в образности с русскими:

To be in the air - висеть в воздухе, быть в состоянии неопределенности

At the moment the fate our country is still up in the air.

В настоящее время судьба нашей страны все еще висит в воздухе (находится в состоянии неопределенности).

3) Фразеологизмы, пи переводе которых образ полностью меняется.

A tempest in a teapot - много шума из ничего, возня из-за пустяков, мелкая ссора

The agency's clash with the company was a tempest in a teapot. They will take appropriate actions to placate the agency.

Конфликт между агентством и компанией был лишь мелкой стычкой. Они найдут подходящие способы, чтобы успокоить агентство.

4) Фразеологизмы, которые переводятся нейтральной лексикой:

To have a skeleton in the cupboard - тайна, секрет.

Что касается передачи безэквивалентной лексики в переводе, то здесь существуют свои особенности перевода.

В английском языке имеется большое число лексических единиц, не имеющих соответствий в словарном составе русского языка. Эта так называемая “безэквивалентная лексика” передается, однако, при помощи ряда средств. К ним относятся:

1) Транслитерация и транскрипция.

Прием транслитерации представляет собой передачу английского слова на русский язык путем воспроизведения его графической формы, т.е. буквенного состава слова.

Baltimore - Балтимор

“Washington Post” - “Вашингтон Пост”.

Слова, воспроизводимые путем транслитерации, не передают английского произношения, а воссоздают лишь архаичные особенности английской орфографии. Приведенные выше слова произносятся по-английски соответственно. Транскрипционный способ передачи английских слов и словосочетаний заключается в передаче русскими их звукового облика, а не буквенного состава.

“Gardian” - “Гардиан”

Know-how - ноу-хау

General Motors - Дженерал моторс.

Передача английской лексической единицы приемом транскрибирования не является точным ее воспроизведением на русском языке из-за различия фонетических систем обоих языков.

Приемы транслитерации и транскрипции сравнительно редко применяются раздельно; чаще практикуется сочетание обоих приемов.

Например, в “Herald Tribune” “Геральд Трибун” первое слово передано транслитерацией, второе - транскрипцией;

в “Christian Science Monitor” “Крисчен Сайенс Монитор” первые два слова переданы транскрипцией [47; 23].

2) Калькирование.

Этот способ передачи безэквивалентной лексики заключается в переводе по частям английского слова или словосочетания с последующим соединением переведенных частей.

Backbencher - заднескамеечник

Shuttle diplomacy - “челночная дипломатия”

“shadow cabinet” - теневой кабинет

White House - Белый дом

3) Использование описательного перевода.

Этот вид перевода представляет собой развернутое объяснение слова или словосочетания:

- когда в русском языке отсутствует обозначаемая им реалия.

Maverich - государственный деятель (страна), занимающий отличную от других позицию.

Address - выступление на пленарных заседаниях Генеральной Ассамблеи относится к главам государств и правительств.

Для установления значения высказывания и его перевода на русский язык необходим контекст, т.е. группа слов, предложений или группа предложений, объединенных в пределах одного речевого отрезка. Однако нередки случаи, когда даже широкий контекст недостаточен для уяснения содержания высказывания; иными словами, смысл высказывания не исчерпывается его лингвистическим значением. Это происходит в тех случаях, когда для понимания того или иного слова или выражения необходимо знание соответствующей реалии или знакомство с тем историческим фактом или литературным произведением, на который имеется ссылка в тексте. Понимание реалии основано на знании реального факта действительности, стоящего за словами.

Некоторые реалии транскрибируются, например:Wall Street/ Уолл-Стрит, Whitehall/Уайтхолл, которые, как известно, значат в переносном смысле соответственно: американский финансовый капитал, английское правительство; другие калькируются, например: White House - Белый дом, или передаются транслитерацией: Westminster - Вестминстер.

Однако большое число реалий, встречающихся в английском и американском общественно-политических текстах, требуют при переводе раскрытия их смысла [48; 41].

Понимание смысла текста и его передача на русский язык невозможны без знания каких-то фактов и явлений, т.е. без экстралингвистической информации.

В англо-американской печати весьма распространенным стилистическим приемом является ссылка на исторические факты, литературные персонажи, библеизмы, а также использование отрывков из литературных произведений, популярных песен, фильмов и т.д. Перевод подобных ссылок и цитат требует обращения к соответствующим справочникам словарям и передачи этих слов и выражений на русский язык в форме понятной русскому читателю.

К одной из главных проблем перевода касающейся экстралингвистической информации является передача номинации аббревиатур в общественно-политическом тексте.

В контексте исследований, посвященных проблемам номинации, значительное место отводится изучению результатов аббревиации по причине неразработанности ряда вопросов, связанных с выявлением специфики аббревиатур как особого типа номинативных знаков. Несомненный интерес представляет, в частности, определение статуса “словесности” сокращенных наименований, предполагающее рассмотрение данного разряда лексических единиц с точки зрения их полноценности как словесных знаков. В содержательном плане ответ на сформулированную задачу может быть получен в результате анализа некоторых основных ономасиологических характеристик сокращений.

Глубокие принципиальные различия, существующие между разными типами сокращений, требуют на наш взгляд, дифференцированного подхода к сокращенным наименованиям, различающимся по способу образования, составу, структуре, степени зависимости аббревиатуры от производящего словосочетания, стилистической окраске, по функции номинации. Сравним языковые и речевые аббревиатуры: BL (British Leyland), Dems (Democrats), CND (Campaign for Nuclear Disarmament), Lady Di (Diana).

По проблеме аббревиатур существуют противоположные мнения, красноречиво свидетельствующие о сложности вопроса. Одни исследователи называют любые аббревиатуры словами, сделанными новым способом [49; 66]. Другие лингвисты усматривают в сокращенных названиях неполноценные словесные знаки, которые, по их мнению, целесообразно рассматривать либо как “фономорфологические”, либо как “стилистические варианты” полных обозначений. Существует также точка зрения на аббревиатуры как о явлении, которое необходимо изучать в диахроническом плане, а именно, как неустойчивые языковые факты, проходящие этапы дословного развития. Правда, при этом отмечается трудность установления точного времени, с которого аббревиатуре может быть приписан статус слова [50; 64].

По мнению Е.С. Кубряковой, семантический сдвиг, имеющий место при образовании аббревиатуры, происходит в виде перехода от мотивированного наименованию к демотивированному, суть которого заключается в том, что “способ описания обозначаемого в этих случаях различен: развернутое несколькословное наименование дает точное представление о деталях и характеристиках обозначаемого; аббревиатура же воспринимается скорее как условный знак - заместитель этого наименования” [51;70].

Таким образом, исследования разновидностей аббревиатур по некоторым параметрам показывает разную степень выраженности в них статутных признаков слова. Наиболее очевидно они обнаруживаются в лексических аббревиатурах, являющихся достаточно самостоятельными автономными номинативными единицами, способными к словопроизводству.

Наименьшая степень словности присуща графическим аббревиатурам, которые характеризуются неавтономностью номинации, зависимостью от контекста, минимальной деривационной потенцией. Ряд разновидностей аббревиатур занимает промежуточное место, явно обнаруживая те или иные признаки слова, но не столь очевидно проявляя другие статутные свойства. Это в частности сложносокращенные слова, телескопические образования, усечения.

Приведем примеры аббревиатур данных в материалах семинаров по правам человека:

WHO

World Health Organization

Всемирная Организация Здравоохранения

FAO

Food and Agriculture Organization of the United Nations

Организация ООН по вопросам питания и сельского хозяйства

IMF

International Finance Corporation

Международная валютная корпорация

ECA

Economic Commission for Africa

Экономическая комиссия Африки

IAEA

International Atomic Energy Agency

Международное Агентство по атомной энергии

UPU

Universal Postal Union

Всеобщий почтовый союз [51; 86].

1.4 Особенности перевода общественно-политической информации на телевидении

В наше время телевидение играет важную роль в жизни человека. Именно при помощи телевидения мы узнаём о событиях, происходящих в мире. Поэтому не маловажным является сама передача информации, её представление и интерпритация. Очень часто на телевидении происходят различные дискурсы, дебаты, которыеобсуждаются в прямом эфире и при этом возможны не совсем корректные высказывания со стороны оппонентов. При подобной ситуации переводчик должен руководствоваться общепринятыми нормами этикета и использовать приёмы политкорректного перевода, учитывая атмосферу, царящую при обсуждении вопроса или проблемы.

1.4.1 Политкорректный перевод в современной коммуникации на телевидении

Само понятие политической корректности довольно многоаспектно и понимается неоднозначно. Например, Н.Г. Комлев в “Словаре иностранных слов” дает следующее определение: Политическая корректность, политкорректность - утвердившееся в США понятие - лозунг, демонстрирующее либеральную направленность современной американской политики [52; 195]. Политкорректность имеет дело не столько с содержанием, сколько с символическими образами и корректировкой языкового кода. Речь декорируется знаками антирасизма, экологизма, терпимого отношения к национальным и сексуальным меньшинствам, борьбы против СПИДа. Терпимость манифестируется в смягченных выражениях (например, вместо “черные” - “афроамериканцы”, вместо “инвалиды” - “нуждающиеся в физической поддержке”).

С.Г. Тер-Минасова полагает, что “политическая корректность языка выражается в стремлении найти новые способы языкового выражения взамен тех, которые задевают чувства и достоинство индивидуума, ущемляет его человеческие права привычной языковой бестактностью или прямолинейностью в отношении расовой и половой принадлежности, возраста, состояния здоровья, социального статуса, внешнего вида и т.д. Вместе с тем, С.Г. Тер-Минасова считает словосочетание политическая корректность неудачным, предлагая заменить его более подходящим. В последнее время в США разгорелись дебаты по поводу влияния идей политической корректности на общество и язык. Центральными темами этих споров стали проблемы мультикультурализма (multiculturalism) и языковых кодов (speech codes).

Мультикультурализм определяется как “философия образования, подчеркивающая уникальный вклад различных культур в историю человечества”. Сторонники мультикультурализма призывают отказаться от необходимости строить обучение и воспитание на принципах западной или, как ее еще называют “евроцентрической” (eurocentric) культуры. Понятие мультикультурализма постепенно расширяется, охватывая не только расовые и этнические группы, но и религиозные и сексуальные меньшинства, общественно-политические движения, например феминизм.

Следовательно, явление политической корректности связано с изменением норм языкового поведения в современном английском языке. В основном это касается ограничений на употребление того или иного слова или выражения в определенной ситуации. Например, на американском телевидении некоторые каналы издали правила, запрещающие использовать “расистские” и “секситские” слова. Так, в пресс-релизе перечислены термины, обозначающие формы дискриминации: “аблеизм” (ableism) - притеснение лиц с физическими недостатками, “этноцентризм” (ethnocentrism) - дискриминация культур, отличных от доминирующей, “гетеросексизм” (heterosexism) - дискриминация лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией, “лукизм” (lookism) - создание стандартов красоты и привлекательности и ущемление прав тех, кто этим стандартам не соответствует. Дискриминация может проявляться не только в каких-либо действиях, но и в словесных формах (verbal harassment hate speech). Во избежание такого вида дискриминации и создаются политически корректные термины. “Главная тенденция в английском языке сейчас - это его “инклюзивный” характер, стремление никого не обидеть при употреблении того или иного слова или выражения”, - пишет Д. Адлер. Соответственно те слова, которые по тем или иным причинам не вписываются в рамки политически корректных представлений, заменяются “инклюзивными” терминами, - происходит корректировка языкового кода. В последние годы появилось множество словарей и пособий, содержащих подобные термины или рекомендации типа “как избежать сексизма в вашем письменном стиле” (How To Avoid Sexism In Your Writing).

Идеи политкорректности нашли наиболее яркую поддержку среди сторонников движения за равноправие полов. Еще в начале ХХ века в английском языке не существовало слов, обозначавших дискриминацию по половому признаку. В 60-х годах активистки женского движения стали использовать словосочетание male chauvinism проявление мужского превосходства и термин sexism - сексизм. В 70-е годы ХХ века английский язык был объявлен сексистским языком на том основании, что в нем содержится больше форм мужского рода, чем женского. В результате появилось много языковых изменений и нововведений.

Подверглись изменениям, например, сложные слова с компонентом man. Под влиянием феминистского движения и для снятия трудностей перевода вместо традиционных cameraman, fireman, policeman в английский язык вошли camera operator, firefighter, police officer. С целью выравнивания соотношения между мужским и женским полом в титулах компонент man заменяется на - person: chairman - chairperson, congressman - congressperson, spokesman - spokesperson.

Большинство слов с суффиксом - ess/ -ette, обозначающими лиц женского пола, заменяются на нейтральные. Например, вместо слова stewardess употребляется flight attendant. В некоторых изданиях, в частности, The Official Politically Correct Dictionary and Handbook, предлагается ввести суффикс -ron вместо суффиксов -or,-er/-ess, например слово actron заменяет слова actor и actress, waitron - waiter и waitress; таким образом, стирается ограничение по половому признаку.

Большая группа слов, подвергнувшихся корректированию - это термины, относящиеся к лицам определенной национальности, расовой или этнической группы. Многие слова, которые использовались раньше, сторонники политкорректности считают неприемлемыми и оскорбительными. Возникли такие понятия, как ethnocentrism “этноцентризм” - угнетение культур, отличных от доминирующей и eurocentrism “евроцентризм” - ложное представление о том, что западная, европейская культура является наиболее прогрессивной.

Наиболее остро стоит вопрос о том, как называть представителей негритянского населения США. Самый ранний термин, обозначающий выходцев из Африки, - это negro, распространенный в США вплоть до второй половины ХХ века. В 30-40-х годах ХХ века в американской прессе слово Negro стало печататься с большой буквы, “как признание достоинства негритянского населения и его равенства с другими этническими группами”. Однако с усилением движения за гражданские права (Civil Rights Movement) слово Negro было вытеснено из языка словом black, так как Negro ассоциировалось с рабством, а также было иностранного происхождения (исп. negro - черный). Термин black противопоставлялся white, как бы подчеркивая значимость равноправие чернокожих. Тем не менее, и слово black утрачивает доверие и приобретает негативный оттенок, предлагается даже запретить его во всевозможных контекстах (blackboard и blackpieces, black mood и black heart). В настоящее время получило популярность слово Afro - American, созданное еще в 1880 году, но не принятое тогда всерьез. Afro - American считается более подходящим, потому что подчеркивает связь черных американцев с родным континентом. Используются и другие варианты, например: member of African Diaspora, person of black race.

Противоречия возникли также и с наименованием других национальностей и этнических групп. Слово Indian индеец, например, не считается политически корректным, более предпочтительны термины indigenous person - местный житель или Native American - коренной американец. Та же участь постигла слово Eskimo - эскимос, которое стали заменять словом Native Alaskan, если речь идет о коренном жителе Аляски, или Inuit, если имеется в виду канадский эскимос.

Как известно, в США проживает большое количество выходцев из Латинской Америки. В 70-х годах ХХ века был введен общий термин, обозначающий латиноамериканцев - Hispanics (от прилагательного Hispanic - испанский, латинский). Однако многие избегают употребления данного слова, так как “Hispanics чаще вызывает ассоциации с людьми низкого достатка, плохо ассимилировавшимися в новых условиях” [9, c.83] Вместо Hispanics предлагаются варианты Latino/Latina-латиноамериканец/ латиноамериканка, Chicano/Chicana-американец/ американка мексиканского происхождения, Spanish American -американец испанского происхождения (см. приложение А, таб. 1).

Слово Jew еврей с недавних пор приобрело пренебрежительную коннотацию, так как часто употреблялось в словосочетаниях dirty Jew, Jew boy, Jew store и глагольных формах to jew, to jew down-торговаться, мошенничать, и теперь заменяется на корректное Jewish person.

Как уже отмечалось ранее, политически корректные идеи часто демонстрируются в смягченных выражениях. Именно поэтому одним из наиболее эффективных средств для создания политически корректной лексики на телевидении является эвфемия [53; 75].

Согласно А.М. Кацеву “эвфемизмы есть способствующие эффекту смягчения косвенные заменители наименований страшного, постыдного или одиозного, вызываемые к жизни моральными или религиозными мотивами” [19; 87].

“Эвфемизм, - пишет В.И. Заботкина, возникает по ряду прагматических причин (вежливость, деликатность, щепетильности, благопристойность, стремление завуалировать негативную сущность отдельных явлений действительности)” [54; 67].

Мощная культурно-поведенческая и языковая тенденция, получившая название «политической корректности» (political correctness -- PC) родилась более 20 лет назад в связи с «восстанием» африканцев, возмущенных «расизмом английского языка» и потребовавших его «дерасиализации» -- «deracialization».

Политическая корректность требует убрать из языка все те языковые единицы, которые задевают чувства, достоинство индивидуума, вернее, найти для них соответствующие нейтральные или положительные эвфемизмы. Неудивительно, что это движение, не имеющее равных по размаху и достигнутым успехам в мировой лингвистической истории, началось именно в США. Английский язык как язык мирового общения, международного и межкультурного, используется как средство коммуникации представителями разных народов и разных рас. Вот почему эти народы и расы предъявляют к нему свои требования. США же -- особая страна, население которой состоит из представителей самых разных народов и рас, и поэтому межнациональные, межкультурные и межэтнические проблемы здесь стоят особенно остро.

Политическая корректность языка на телевидении выражается в стремлении найти новые способы языкового выражения взамен тех, которые задевают чувства и достоинства индивидуума, ущемляют его человеческие права привычной языковой бестактностью и/или прямолинейностью в отношении расовой и половой принадлежности, возраста, состояния здоровья, социального статуса, внешнего вида и т. п.

Началось это движение с африканских пользователей английским языком, возмутившихся негативными коннотациями метафорики слова black [черный]. Оно немедленно и очень активно было подхвачено феминистскими движениями, боровшимися за права женщин в современном обществе. Вот примеры тех изменений, которые претерпели «расистские» слова и словосочетания в связи с тенденцией к политической корректности:

Negro > coloured > black > African American/Afro-American

[негр > цветной > черный > африканский американец/афроамериканец];

Red Indians > Native Americans [краснокожие индейцы > коренные жители].

Феминистские движения одержали крупные победы на разных уровнях языка и практически во всех вариантах английского языка, начавшись в американском. Так, обращение Ms пo аналогии с Mr [мистер] не дискриминирует женщину, поскольку не определяет ее как замужнюю Mrs [миссис]) или незамужнюю Miss [мисс]. Поэтому обращение Ms очень часто используется на телевидении при представлении кандидата женского пола в дебатах. Оно успешно внедрилось в официальный английский язык и прокладывает себе дорогу в разговорный.

«Сексистские» морфемы, указывающие на половую принадлежность человека, вроде суффикса -man (chairman [председатель], businessman [бизнесмен], salesman [торговец]) или -ess (stuardess [стюардесса]), вытесняются из языка вместе со словами, в состав которых они имели неосторожность войти. Такие слова заменяются другими, определяющими человека безотносительно к полу:

chairman [председатель] > chairperson;

spokesman [делегат] > spokesperson;

cameraman [оператор] > camera operator,

foreman [начальник] > supervisor;

fireman [пожарник] > fire fighter;

postman [почтальон] > mail carrier;

businessman [бизнесмен] > executive [исполнительный директор] или параллельно -- business woman;

stuardess [стюардесса] > flight attendant;

headmistress [директриса] > headteacher.

Слово women [женщины] все чаще пишется как womyn или wimmin, чтобы избежать ассоциаций с ненавистным сексистским суффиксом. [55; 153].

В приводимых ниже примерах представлены разные группы социально ущемленных людей, которых англоязычное общество старается уберечь от неприятных ощущений и обид, наносимых языком:

invalid > handicapped > disabled > differently-abled > physically challenged [инвалид > с физическими/умственными недостатками > покалеченный > с иными возможностями > человек, преодолевающий трудности из-за своего физического состояния];

retarded children > children with learning difficulties [умственно отсталые дети > дети, испытывающие трудности при обучении]

old age pensioners > senior citizens [пожилые пенсионеры > старшие граждане];

poor > disadvantaged > economically disadvantaged [бедные > лишенные возможностей (преимуществ) > экономически ущемленные];

unemployed > unwaged [безработные > не получающие зарплаты];

slums > substandard housing [трущобы > жилье, не отвечающее стандартам];

garbage man > refuse collectors [человек, роющийся в помойках > собиратель вещей, от которых отказались];

natives > indigenious population [местное население > исконное население];

short people > vertically challenged people

[люди низкого роста >люди, преодолевающие трудности из-за своих вертикальных пропорций];

fat people > horizontally challenged people [полные люди > люди, преодолевающие трудности из-за своих горизонтальных пропорций];

third world countries > emerging nations [страны третьего мира > возникающие нации];

collateral damage > civilians killed accidentally by military action

[сопутствующие потери > гражданские лица, случайно убитые во время военных действий];

killing the enemy > servicing the target [уничтожение врага > попадание в цель] ( см. Приложение А, таб. 1).

Политическая корректность как направление развития языка вызывала много вопросов, критики, сомнений. Бесспорно, что в живом языке все попытки создать стилистически нейтральные «заповедники» разбиваются о способность слов приобретать в новых условиях новые коннотации, часто негативныe [56; 164].

Политическая корректность языка направлена на то, чтобы оберегать права и достоинства индивидуума, и поэтому нельзя допустить, чтобы она себя дискредитировала крайностями или выродилась в свою противоположность, став средством лакировки, завуалирования всякого рода человеческих проблем, красивой упаковкой горького, грязного, гнилого продукта. Такого рода обвинения в адрес политической корректности уже формулируются в общественной и научной прессе.

1.4.2 Перевод политического дискурса на телевидении

Среди исследователей нет общепринятого определения политического дискурса. В лингвистической литературе наряду с понятием “политический дискурс” употребляются дефиниции “общественно-политическая речь” “агитационно-политическая речь”, “язык общественной мысли”, “политический язык”.

В лингвистике термин «дискурс» начинает использоваться в начале 70-х годов, первоначально в значении близком к термину «функциональный стиль» или трактовался как формула «текст плюс ситуация» [57; 87].

П.Серио выделяет 8 значений термина «дискурс»:

1) эквивалент понятия «речь» (по Ф. Соссюру), т.е. любое конкретное высказывание,

2) единица, по размерам превосходящая фразу,

3) воздействие высказывания на его получателя с учетом ситуации высказывания,

4) беседа как основной тип высказывания,

5) речь с позиций говорящего в противоположность повествованию, которое не учитывает такую позицию (по Э.Бенвенисту),

6) употребление единиц языка, их речевую актуализацию,

7) социально или идеологически ограниченный тип высказываний,

8) теоретический конструкт, предназначенный для исследований условий производства текста [58; 26].

В.Г. Костомаров и Н.Д. Бурвикова противопоставляют дискурсию (процесс развертывания текста в сознании получателя информации) и дискурс (результат восприятия текста, когда воспринимаемый смысл совпадает с замыслом отправителя текста) [59; 45]. Такое понимание соответствует логико-философской традиции, согласно которой противопоставляются дискурсивное и интуитивное знания, т.е. знания, полученные в результате рассуждения и в результате озарения [60; 37].

В качестве основательного определения термина «дискурс» Дебора Шифрин [61; 86] выделяет три основных подхода к трактовке обозначенного понятия: первый подход осуществляется с позиций формально или структурно ориентированной лингвистики и определяет дискурс как «язык выше уровня предложения или словосочетания»; второй подход связан с функциональным определением дискурса как всякого «употребления языка» в широком социокультурном контексте; третий вариант определения основан на синтезе вышеназванных определений - подчеркивает взаимодействие формы и функции - «дискурс как высказывания», т.е. дискурс это не примитивный набор изолированных единиц языковой структуры «больше предложения», а целостная совокупность функционально организованных, контекстуализованных единиц употребления языка.

В лингвистической литературе существует широкое и узкое понимание политического дискурса. Приведем высказывания ученых, придерживающихся широкого определения политического дискурса, под которым понимается “дискурс в политической сфере” [62; 7], “любые речевые образования, субъект, адресат или содержание которых относится к сфере политики” [63; 9]; “сумма речевых произведений в определенном паралингвистическом контексте - контексте политической деятельности, политических взглядов и убеждений, включая негативные ее проявления (уклонение от политической деятельности, отсутствие политических убеждений)” [64; 14]; “совокупность дискурсивных практик, идентифицирующих участников политического дискурса как таковых или формирующих конкретную тематику политической коммуникации” [65; 24]. В качестве языкового материала могут быть использованы выступления политиков, политических обозревателей и комментаторов, публикации в СМИ, материалы специализированных изданий на различные темы, касающиеся аспектов политики. При таком подходе исследование политического дискурса включает в себя рассмотрение всех семиотических систем искусства.

О.А. Толпыгина наряду с другими (более широким и более узким) выделяет интегративный подход, в условиях которого понятие «дискурс» включает в себя описание широкого круга социальных явлений, и в этом случае выделяет различные аспекты дискурса, в число которых включен и политический. Выделение политического аспекта дискурса, акцентирующего внимание на формировании, проявлении и воспроизводстве властных отношений в обществе, вытекает из понимания политики как особой сферы социальной жизни, связанной с феноменом власти, который пронизывает все сферы и уровни социального взаимодействия [66; 77].

Интерес к изучению политического дискурса привел к появлению нового направления в языкознании - политической лингвистики. По мнению А.Н. Баранова, интерес к изучению политических текстов можно объяснить несколькими факторами. Во-первых, внутренними потребностями лингвистической теории, которая в разные периоды истории обращалась к реальным сферам функционирования языковой системы, к речи. Во-вторых, политологическими проблемами изучения политического мышления, его связи с политическим поведением; необходимостью построения предсказывающих моделей в политологии, а также необходимостью разработки методов анализа политических текстов на телевидении и текстов СМИ для мониторинга различных тенденций в сфере общественного сознания. В-третьих, социальным заказом - попытками освободить политическую коммуникацию от манипуляций общественным сознанием [65; 26].

2. Анализ материала общественно-политической тематики

2.1 Анализ случаев применения переводческих трансформаций в переводе общественно-политических текстов

В основе переводческих трансформаций лежат не только особенности узуального, т.е. общепринятого употребления изоморфных средств выражения, закреплённые нормами соответствующей пары языков, но и особенности обусловленного специфическим контекстом использования этих средств в конкретной функциональной разновидности речи, в данном случае в общественно-политическом тексте. В данной главе мы рассмотрим применение переводческих трансформаций с английского языка на русский и, наоборот, с русского языка на английский, в общественно-политических текстах. В начале анализа мы удиляем особое внимание грамматическим трансформациям, как одной из разновидности переводческих трансформаций, возникающих при переводе текстов общественно-политической тематики [12; 50]

Как мы уже рассмотрели в первой главе неопределенный и определенный артикли в ряде случаев требуют передачи их значений в переводе. Рассмотрим несколько примеров:

А.. неопределенный артикль употребляется:

1. в классифицирующей функции:

The only sensible solution in the Middle East is a peace which would withdraw Israeli troops [14; 41].

Единственное разумное решение ближневосточного вопроса - это такой мир, который обеспечил бы вывод израильских войск.

It is commonly stated that a government should resign if defeated on a major issue in the House of Commons which has been made one of confidence [14; 37].

Обычно утверждают, что правительство должно подать в отставку, если оно потерпит поражение в Палате общин по какому-нибудь серьезному вопросу, который оппозиция считает вопросом о доверии правительству.

В данном случае неопределенный артикль приближается в своем значении к местоимению some -- какой-то.

2. перед именами людей и географическими названиями:

Не appeals to the great mass of Americans who are middle-of-the-roaders people to reject the far-right policies of a Barry Goldwater [6; 40].

Он обращается к американцам, придерживающимся умеренных взглядов, которые составляют значительное число, с призывом отвергнуть крайне правую политическую линию деятелей типа Барри Голдуотера.

Не is a Kennedy [6; 18]. Он из семьи Кеннеди.

Не was introduced to a Mr Black [9; 44].

Он был представлен некоему Блэку.

Mr Johnson is quoted as saying before Brown's election. “You'll see. He won't be elected President of the Bank. If the members of the board reject me, it certainly won't be to take a Brown”.

Передают, что перед избранием Брауна м-р Джонсон заявил следующее: «Вот вы увидите, что его не изберут директором банка. Если члены правления отвергнут мою кандидатуру, то не для того, чтобы избрать какого-то там Брауна».

Б. определенный артикль употребляется:

1. перед именем лица:

The Richard who appeared in More's account was a man highly-strung and capable of both great evil and great suffering [10; 17].