Жанровое своеобразие исторических романов Мэри Рено 50-х – 80-х гг. ХХ века

В некоторых моментах мнение М. Рено совпадает с мнением древних историков, но есть моменты, где они совершенно расходятся - например, в плане отношения Александра к персам. Плутарх утверждает, что Александр вел себя надменно, в романе же полководец искренне желает войти в доверие к персам и предоставить им те же права, которыми пользуются македонцы. Стоит, однако, заметить, что подобные расхождения во взглядах связаны в первую очередь с характерами персонажей или с теми моментами их жизни, достоверность которых в наше время практически невозможно проверить.

Проследить трансформацию исторического свидетельства в художественном тексте можно на примере ответа Александра Дарию. Он приведен в книге Арриана «Поход Александра»:

«Когда Александр был еще занят осадой Тира, к нему пришли послы от Дария с такими предложениями: Дарий даст Александру 10000 талантов за мать, жену и детей; вся земля за Евфратом вплоть до Эллинского моря принадлежит Александру; Александр женится на дочери Дария и пребывает с Дарием в дружбе и союзе. Когда послы изложили все это на собрании «друзей», то, рассказывают, будто Парменион сказал Александру, что если бы он был Александром, то с радостью прекратил бы войну на этих условиях и не подвергал бы себя в дальнейшем опасностям. Александр ответил, что он так бы и поступил, если бы был Парменионом, но так как он Александр, то ответит Дарию следующим образом: он не нуждается в деньгах Дария и не примет вместо всей страны только часть ее: и деньги, и вся страна принадлежат ему. Если он пожелает жениться на дочери Дария, то женится и без согласия Дария. Он велит Дарию явиться к нему, если он хочет доброго к себе отношения. Дарий, выслушав это, отказался от переговоров с Александром и стал вновь готовиться к войне». Арриан. Поход Александра. -- М., 1993

Какие можно заметить изменения, возникшие в романе, в интерпретации Рено? Александр в романе более человечен и менее резок, он не велит Дарию приехать, а лишь предлагает ему дружбу. Что же касается именно событийной стороны дела, условий мира, то их Рено оставляет без изменений.

Некоторые сцены романов М. Рено, как уже было отмечено, напрямую заимствованы из письменных свидетельств древних авторов. Писательница подвергает исторические сочинения незначительной художественной обработке и использует в своих произведениях. В качестве примера может служить сцена перехода войска Александра через пустыню, который изображен в точном соответствии с произведением Квинта Курция Руфа «История Александра Македонского». М. Рено показывает читателю и трудности, возникшие на пути Александра, и его мысли и заботы во время похода. В некоторых случаях автор почти натуралистически подходит к описанию сцен, стремясь создать яркую картину сложностей, связанных с передвижением в пустыне, и очередной раз убедить читателя в силе и выносливости Александра.

Мы можем видеть, как М. Рено активно использует тексты Фукидида, Ксенофонта, Платона, Арриана, Плутарха, Курция Руфа. Писательница находит наиболее интересные и яркие моменты, описанные в книгах древних авторов, и иногда почти без изменений вставляет их в свой роман. В то же время, картина истории в книге М. Рено дана не всегда в привычной интерпретации. Изучая и анализируя исторические свидетельства, М. Рено подходит к ним с долей критицизма, отвергая детали, которые по её мнению, противоречат друг другу, и, напротив, акцентируя внимание на тех обстоятельствах, которые помогают создать цельную художественную картину.

В романе «Поющий славу» находит отражение история, связанная с тираноубийцами Гармодием и Аристогитоном. Здесь Рено следует «Истории» Фукидида, полагая, что трактовка этого исторического эпизода как борьбы демократов против тирании является одним из первых случаев сознательного искажения истории в интересах политики. Фукидид обращает внимание, что в действительности эта история имела любовную подоплеку. Учитывая специфическое отношение писательницы к любовным вопросам, очевидно, что обращение к подобной версии попытки свержения тирании имеет под собой не только со стремлением к исторической достоверности, но и с идеями писательницы, не имеющими непосредственного отношения к историческому прошлому.

Работа автора исторического романа связана не только с документально точным воспроизведением исторических событий, но и с правдивым изображением личной жизни персонажей. Личная жизнь героя вызывает у читателя не меньший интерес, чем событийная сторона романа. В этом вопросе писатели также вынуждены обращаться к свидетельствам современников, или, если их не осталось, к наиболее авторитетным источникам более позднего периода. М. Рено стремится сохранить историческую правду, рисуя картины жизни своих персонажей в кругу родных и близких.

Так, по одним сведениям, у Сократа было две жены. Платон и Ксенофонт упоминают лишь о Ксантиппе как о его супруге, тогда как по Аристотелю первой женой Сократа была Ксантиппа, а второй - Мирто. Сообщение Аристотеля явно расходится с рассказом Платона о том, что в тюрьме Сократа навещала Ксантиппа с ребенком на руках. Есть ещё версия, по которой первой женой была Мирто, а не Ксантиппа. Диоген Лаэртский упоминает также источники, согласно которым у Сократа якобы было одновременно две жены. Однако в разного рода сведениях о семейной жизни Сократа чаще всего именно Ксантиппа фигурирует в роли его супруги, причем весьма сварливой и докучливой. М. Рено приводит в данном случае только те факты, которые кажутся ей наиболее убедительными. Жена у Сократа в романе одна, Ксантиппа, она действительно имеет весьма сварливый нрав, но философ ни разу не жалуется на это.

В ряде случаев своеобразная точка зрения автора на душевные качества героя может повлечь за собой отличную от официальной науки версию о причинах того или иного события, но М. Рено трепетно относится к точности в вопросах, касающихся исторических фактов, событий, происшествий.

Изучение дошедших до наших времен письменных источников является, пожалуй, одним из наиболее важных этапов работы автора над историческим романом. Однако подобное исследование возможно лишь в том случае, если писатель в своем романе показывает период, от которого сохранилось достаточное количество письменных свидетельств. В противном случае автор вынужден прибегать к поиску каких-либо иных источников информации. Но даже при наличии большого количества достоверных исторических документов писатель не может ограничиться только ими. Для художественного воссоздания прошлого, для отражения духа эпохи необходимо привлечение самых разнообразных данных о культурной жизни и быте описываемого периода.

Обращение к предметам изобразительного искусства и архитектуры в историческом романе вполне закономерно. Во-первых, проникновение в систему изобразительного искусства того или иного периода, которое всегда тесно связано с религией, идеологией и неотъемлемо от духовной жизни общества, помогает глубже проникнуть в особенности духовной жизни эпохи. Во-вторых, произведения искусства порой могут не только дополнить письменные свидетельства, но и восполнить некоторые пробелы в источниках.

Термин «экфрасис», зародившийся в эпоху античности, в современном литературоведении используется как в широком значении - всякое воспроизведение одного искусства средствами другого, так и в узком - словесное описание визуальных объектов, особенно визуальных произведений искусства. Костюк В.В. Экфрасис в творчестве Елены Гуро// Вестник молодых ученых, 5'2004, серия: филологические науки, 1'2004 [сб. ст.] - М., 2004 - С. 80 Некоторые исследователи, например Леонид Михайлович Геллер, предлагают использовать термин «экфрасис» для любых случаев, когда явления одного вида искусства воспроизводятся средствами другого вида искусства. Это достаточно сложное толкование, предполагающее широкий культурологический подход. Более конкретный смысл вкладывают в этот термин другие ученые, в частности Наталья Владимировна Брагинская. По её мнению, экфрасис - это любые описания произведений изобразительного искусства, как имеющие самостоятельный характер, так и представляющие собой некий художественный жанр. Брагинская Н.В. Структура диалогического экфрасиса // Симпозиум по структуре балканского текста. [Тезисы] 1976. Ин-т славяноведения и балканистики АН СССР - С. 6 - 11

В своих исторических романах М. Рено активно использует не только данные письменных источников, ссылки на которые неизменно приводятся в авторских примечаниях к книгам, но и описания дошедших до наших дней визуальных объектов, относящихся к тому или иному периоду. Благодаря этому автор воспроизводит более яркую и полную картину прошлого.

Роль экфрасисов в произведении художественной литературы может быть весьма разнообразна: от обогащения художественного текста, привлечения запоминающихся образов до раскрытия неких философских идей с помощью соотнесения той или иной ситуации с произведением изобразительного искусства, что позволяет вызвать дополнительные ассоциации у читателя и включить в текст новые смыслы. В жанре исторического романа, на наш взгляд, главная роль экфрасиса состоит в том, чтобы дополнять, а в ряде случаев и заменять письменные источники соответствующей эпохи, служить воссозданию картины истории, раскрывать перед читателями культурную жизнь определенного периода, не отменяя при этом и других возможностей.

Подробная классификация типов экфрасисов приведена в кандидатской диссертации «Образы визуальных искусств в творчестве Джона Фаулза (на материале романа «Волхв»)» Яценко Елены. В данной работе типы экфрасисов распределены по парам, остановимся на тех типах, которые представляют интерес в связи с историческими романами М. Рено.

Так, экфрасисы подразделяются на прямые, содержащие непосредственное описание артефакта (картины, скульптуры, архитектуры и т.п.) и косвенные, в которых изобразительный образ служит созданию образа литературного произведения. Экфрасис может быть описательным, когда он более или менее точно воспроизводит содержание того или иного произведения, и толковательным, направленным на интерпретацию визуального объекта. В монологических экфрасисах описание произведения происходит от лица одного персонажа, в диалогических изображение раскрывается в ходе общения персонажей. Атрибутированный, или эксплицитный экфрасис предполагает определение автором направления, стиля, эпохи или названия произведения, неатрибутированный, или имплицитный экфрасис не содержит открытого указания на конкретный объект. Имплицитный экфрасис соотносится с категорией литературной реминисценции.

К сожалению, мы не располагаем письменными свидетельствами эпохи Крито-Микенского царства. Таким образом, автор вынуждена опираться на данные археологических раскопок сэра Артура Эванса на о.Крит. Описание обнаруженных на острове дворцового комплекса, предметов утвари, статуэток активно используется в тексте романа. Именно подобные описания позволяют читателю окунуться в историческую атмосферу эпохи. Не имея в своем распоряжении письменных источников, М. Рено обращается за необходимой информацией к дошедшим до наших дней произведениям искусства.

Так, значительное место в романе «Царь должен умереть» (часть 4, «Крит») уделено описанию так называемой «бычьей пляски» - ритуального действия, призванного умилостивить грозное божество. При прочтении эпизодов, связанных с описанием «бычьей пляски», становится очевидным обращение автора к фреске «Игры с быком» Названия приведены по книге «Искусство Древней Греции», авт. Б.Р.Виппер, М., 1972 из Кносского дворца и статуэтке «Бык с акробатом». Описание в тексте движений «бычьих прыгунов», их внешнего вида, особенностей исполняемого акробатического трюка на рогах быка, без сомнения, имело в своей основе именно эти изображения. В данном случае мы имеем дело с описательным косвенным экфрасисом. Примером прямого экфрасиса может служить описание тронного зала во дворце Миноса: «Я огляделся вокруг и увидел под стеной высокий белый трон Миноса со скамьями жрецов по обе стороны, а за ним, на стене, хранителей-грифонов, нарисованных на поле белых лилий…» Рено М. Тезей. / пер. с англ. Швейник Г.Ф. - М. 1992. - С. 262 Эта фреска, пострадавшая меньше других, была найдена в «тронном зале» Кносского дворца, частично сохранились изображения лежащих грифонов на стенах, снизу тянутся стилизованные стебли, заканчивающиеся цветками папируса. Пендлбери Дж. Археология Крита. - М., 1950. - С. 218

В качестве примера использования экфрасиса для воссоздания элементов исторической действительности можно привести также описание внешнего вида Ариадны - в романе Верховной Жрицы. Одежда, головной убор и даже поза Ариадны во время священнодействия в точности копируют знаменитые статуэтки с Крита - так называемые «Богини со змеями». Портрет Верховной Жрицы являет собой яркий пример косвенного экфрасиса - статуэтки с Крита послужили созданию не только внешнего облика героини, но и раскрытию её характера, внутреннего мира. Это становится очевидным при сравнении описания статуи Богини в Лабиринте (по мнению автора, так критяне называли именно дворец Миноса) и портрета Ариадны с критскими статуэтками. М. Рено дает следующее описание статуи Богини во дворце: «…at the far end, picked out in light that slanted from the roof, I saw the Goddess. She stood ten feet tall, crowned with a golden diadem, round her waist a gold apron lay over a skirt of many flounces, worked cunningly in enamel and precious gems. Her face was ivory; ivory were her round bare breast, and her out-stretched arms entwined with golden serpents. Her hands were held out low over the earth, as if they said, “Be still”» . «…у дальней стены в свете, сочившемся из-под крыши, сияла Богиня. Она была в шесть локтей высотой, в золотой диадеме; золотой передник стягивал её талию и налегал на пышные складки юбки, искусно сделанные из эмали и драгоценных камней. Лицо её было из слоновой кости и из слоновой кости обнаженные округлые груди, а протянутые вперед руки обвивали золотые змеи. Ладони её были повернуты вниз, словно призывали к тишине» Пер. Г. Швейника Следующим образом дано изображение Ариадны в одеянии жрицы: «Then, from behind the painted goddess, came out a goddess of flesh. Beside the great image she seemed little, and even for a woman she was not tall, in spite of her high diadem. She wore the whole costume of the Goddess, all but the snakes. Even her skin, pale golden, polished and clear, had look of ivory. Her high round breasts had golden tips, like those above her. Their faces were painted just alike, the eyes drown round with black, the brows arched and thickened, the small mouth red.» «И вот из-за раскрашенной Богини вышла богиня во плоти. Рядом с гигантским изображением она была совсем маленькой. Она и в самом деле была невысокой, даже для женщины, несмотря на свою диадему. Одета она была так же, как Богиня, только змей на руках не было; и даже кожа был похожа на слоновую кость: светлая, чуть золотистая, чистая и гладкая. Соски высоких круглых грудей были позолочены, как и те, над ее головой, и лица были раскрашены совершенно одинаково: глаза обведены чернью, брови утолщены и изогнуты, маленькие рты одинаково красные». (Пер. Г. Швейника)

При работе над другими историческими романами М. Рено опирается в первую очередь на письменные источники. Однако и в тексте романов «Последняя чаша», «Маска Аполлона», трилогии «Александр» мы можем найти значительное количество описаний предметов изобразительного искусства и архитектуры, как явных, представляющих собой примеры эксплицитного экфрасиса, так и косвенных, так называемых имплицитных экфрасисов (к последним, как уже говорилось, можно отнести портреты Сократа и Александра Македонского).

Описание театров, театральных масок, костюмов актеров в романе «Маска Аполлона» отсылают читателя к архитектуре и пластике Древней Греции. На страницах романа «Последняя чаша» читатель находит описание Акрополя, и впечатления главного героя от этого памятника архитектуры позволяют проникнуть в душу героя и лучше понять его характер. «Я миновал сторожевую башню и бастион и поднялся по ступеням к Портику Так автор называет Пропилеи, парадный вход на Акрополь.. В первый раз оказавшись здесь в одиночестве, я испытал благоговение - меня поразили его высота и ширина и огромные пространства, теряющиеся во тьме; мне казалось, что я действительно ступил на порог богов. <…>Я вышел на открытое место рядом с Алтарем Здоровья и увидел крылья и треножники на храмовых крышах - черные силуэты на фоне жемчужно-серого неба. <…> Высоко надо мной огромная Афина-предводительница смотрела из-под своего шлема с тройным гребнем».

Таким образом, М. Рено в своих исторических романах использует экфрасис для воссоздания более полной картины прошлого. При этом сама форма экфрасиса в её произведениях в некоторых случаях специфична - наряду со словесными описаниями произведений искусства, автор заменяет описание визуального изображения рассказом о действиях героев или описанием внешности исторического персонажа. В ряде случаев экфрасис помогает раскрыть характер героев, показать различные его грани. Так, прямое сопоставление статуи Богини и Ариадны в её жреческом одеянии позволяет подчеркнуть значение Верховной Жрицы для Крита, но с другой стороны, акцентирует внимание читателя на хрупкости героини. Очевидно, что автор не зря приводит описание портрета Ариадны после описания гигантской статуи, а не весьма скромных по размеру статуэток. Впоследствии, при разговоре с Миносом и во время собственных размышлений Тезей не раз отмечает не только силу духа Богини на Земле, но и её человеческие стороны, её слабости, присущие женщине.

История войн не может обойтись без описания битв и сражений. В романах можно наблюдать два варианта подобных описаний. В ряде случаев Мэри Рено предлагает непосредственное изображение битвы, то есть читатель как бы находится в гуще событий и наблюдает за ходом сражения. Так, например, показана в романе сцена взятия скалы в Согдиане в книге «Персидский мальчик», сцена свержения Тридцати в «Последней чаше», битва со скифами и сарматами в романе «Бык из моря», в которой погибает возлюбленная Тезея Ипполита - это одна из самых пронзительных сцен в романе, где очередной раз поднимается главный нравственный вопрос произведения - о готовности царя к жертве ради своего народа.

Непосредственное участие в своей первой битве со спартанцами не может остаться незамеченным в воспоминаниях главного героя романа «Последняя чаша» Алексия. В сцене сражения основное место, однако, уделяется не анализу военной операции, а личным переживаниям героя. Спартанцы сожгли имение его семьи, и вид догорающей утвари наводит Алексия на тяжелые размышления и пробуждает в нем воспоминания о детстве. Главное впечатление юного воина от битвы - первый убитый им человек. М. Рено не изображает в данном случае жестокие массовые сцены резни, внимание - как героя, так и читателя - сосредоточено на одном спартанце, сильно раненом, который умирает, когда Алексий выдергивает из его раны дротик, и на волнения Алексия по этому поводу. Алексий уважает своего врага, он считает его отважным человеком. Он долго не решается выдернуть дротик, пока Лисий не приказывает ему сделать это. Но вслед за всеми переживаниями приходит радость победы. Последующие битвы уже не вызывают в герое подобных чувств и сомнений, он становится воином, более волнующимся за исход битвы, нежели о собственной участи и участи поверженных врагов.

Иной характер проявляет в своей первой битве совсем юный Александр в романе «Небесное пламя». Безрассудно смелый, он, совсем ещё мальчишка, увлекает за собой взрослых воинов и добивается победы над врагом. Перед битвой Александру снится Геракл, зовущий его в бой. Таким образом, М. Рено очередной раз указывает на то, какое большое значение имела мифология для человека той эпохи. Боги и легендарные герои являются для её персонажей не менее реальными, чем окружающие их люди, а пример героев древних сказаний не раз побуждает персонажей романов М. Рено к действиям.

Второй же способ отражения событий - это разговоры о них героев романа, реплики и обсуждения происшествий. Важнейшая битва при Иссе, когда Дарий бежал от армии Александра, нашла своё отражение в романе только в качестве воспоминаний очевидцев, слухов в городе и обсуждений как при дворе Дария, так и в лагере Александра. Тем не менее, в конечном счете, у читателя складывается довольно цельная картина произошедшего. В данном случае, битва, имевшая грандиозное значение, показана с разных точек зрения: воинов и мирных жителей, персов и греков. Битва афинян с сиракузцами, в которой погиб Ламах, в романе «Последняя чаша» тоже не показана - но вести о ней доходят до Афин, и Алексий, чей отец участвовал в этой битве, не может оставить её без внимания. Упоминание об этой битве короткое, лишено подробностей, читателю предлагается лишь информация о том, что произошло. Так что в отличие от предыдущего случая, яркая картина сражения отсутствует.

В романах тесно сплетаются описания исторических событий и личной жизни героев, поддерживая интерес читателя, не утомляя его излишне подробными деталями истории, но при этом не уменьшая динамизма повествования.

Анализируя подход Мэри Рено к изображению исторических событий, мы можем отметить обилие деталей эпохи, что демонстрирует серьёзную работу, проделанную автором при написании романа. Автор чередует подробные описания бытовых деталей и «общий план» событий. Читатель находится как бы в едином пространстве с героями романа, переключает внимание с обыденных мелочей на значительные исторические события, которые влияют не только на жизнь государства в целом, но и непосредственно на судьбы героев.

Анализ исторических романов М. Рено позволяет выявить достаточно четкую и последовательную концепцию истории, сложившуюся в творчестве английской писательницы. Все сочинения Рено в жанре исторического романа объединены общими идеями. Необходимо выделить следующие черты исторической романистики Рено:

1. Идея логичного и последовательного развития исторического процесса. Эта идея проявляется как в отдельно взятых произведениях, так и в их связи. Посвященные разным периодам истории Древней Греции, книги Рено, хотя и не объединены формально, связаны между собой с помощью упоминаний или небольших эпизодов с участием ключевых героев других романов. Такой подход к истории продолжает классическую линию развития исторического романа. В то же время он выделяет историческую прозу М. Рено среди тех современных ей произведений, где история мыслится как хаос, время фрагментарно и возможность более или менее объективного познания и описания прошлого отрицается.

2. Влияние философии на политику. В исторических романах М. Рено не раз поднимается проблема взаимодействия философских концепций с социально-политической жизнью Древней Греции. Внимание автора к этой теме имеет более широкий контекст, нежели изучение древнегреческой философии. В сочетании с вопросами морали и долга, также затронутыми в произведениях писательницы, эта проблема заставляет задуматься об ответственности философа за свои высказывания, о воздействии идей на общество, об особенностях восприятия и реализации умственных построений. Следует отметить, что эта тема весьма актуальна для современного М. Рено мира.

3. Значительная роль личного жизненного опыта автора, ярко выраженное субъективное начало в исторических произведениях. Для жанра исторического романа в целом характерно внимание к злободневным вопросам на примере прошлого. Помимо этого, в своих книгах М. Рено обращается к темам, непосредственно связанным с её личной жизнью, как, например, отношения детей и родителей, любовь между лицами одного пола. Эти темы писательница разрабатывает с учетом особенностей культуры исторического периода. Рено старается не отступать от исторических свидетельств, но отбирает те данные, которые позволяют раскрыть её авторскую позицию.

4. Внимание к сильной личности, определяющей ход истории. В книгах М. Рено определяющую роль в историческом процессе играет сильная личность. Такого героя можно охарактеризовать как «пассионарную личность». Термин философии Л.Н. Гумилева. Согласно Гумилеву, в основе любого деяния, оставляющего следы в истории, лежит страстное стремление человека к достижению своего идеала. Это стремление к идеалу наперекор всему, даже во вред себе, он назвал "пассионарностью". В то же время, писательница не игнорирует социальные, экономические и прочие объективные причины исторических событий, напротив, им уделено достаточное внимание. Историческая обстановка оказывает также непосредственное влияние на формирование личности такого героя.

5. Широкий культурный контекст исторических романов. М. Рено стремится охватить изображаемую эпоху во всей её полноте, обращаясь ко многим сферам жизни: политике, философии, искусству, экономике, ритуально-обрядовой деятельности. Этому способствует выбор центрального персонажа. Особое внимание уделяется мировоззрению людей, отделенных от читателя многими веками - отсюда важная роль мифологических сюжетов, мотивов и образов во всех исторических романах писательницы. Теоретической базой, на основе которой Рено разрабатывает мифологические сюжеты в художественной системе романов, стали, в первую очередь, работы Дж. Фрезера и Р. Грейвза.

Совокупность вышеуказанных черт определяет своеобразие жанра исторического романа в творчестве Мэри Рено.

Английская писательница создала восемь исторических романов, объединенных общей концепцией, но различных по своим жанровым признакам. Для понимания специфики творчества М. Рено необходимо рассмотреть внутрижанровую типологию её исторических произведений, определить традицию и новаторство автора в различных типах исторического жанра.

ГЛАВА 3. ТИПОЛОГИЯ ИСТОРИЧЕСКОГО РОМАНА МЭРИ РЕНО

Вопрос о типологии исторического романа на данный момент не решен окончательно. В качестве классифицирующего признака при разработке внутрижанровой типологии исследователи исторического романа выделяют связь той или иной разновидности с предшествующими жанровыми формами литературы (В.Я.Малкина), функцию вымысла в образе главного героя (Л.П.Александрова), особенности композиции произведения и др.

Наиболее универсальной представляется классификация, в основу которой положен характер исторического конфликта (А.Г.Баканов, Г.Ленобль, Г.В.Макаровская и др.). А.Г.Баканов выделяет три ведущие формы: историко-социальный, историко-философский, а также историко-биографический романы. Предлагается также выделять историко-документальный и историко-фольклорный романы как отдельные разновидности. В английской исторической романистике XIX в. важную роль играют произведения, центральным конфликтом которых становится религиозный конфликт, а сюжетообразующим мотивом - поиск и обретение веры. В связи с этим выделение Е.В.Сомовой в качестве отдельного типа религиозно-исторического романа вполне обосновано.

«Типологические закономерности сами по себе оказываются категорией, исторически изменчивой. И именно поэтому в поисках своего предмета и метода типологическое исследование не должно отрываться от истории литературы». Макаровская Г.В. Указ.соч. - С. 3

Определение принадлежности произведения к тому или иному типу всегда должно быть связано с анализом художественного произведения как совокупности объективного и субъективного начал. Необходимо учитывать как объективные факторы - характер конфликта, систему образов, способ организации материала, - так и личностное, авторское восприятие и замысел. Поверхностный анализ формальных признаков, равно как и чрезмерное увлечение авторской концепцией, может ввести исследователя в заблуждение относительно жанровой принадлежности произведения. Роман, по словам А.Я. Эсалнек, представляет собой «систему взаимосвязанных и взаимоподчиненных компонентов, управляемых некой сверхзадачей, которая, очевидно, и составляет ядро этой системы, ее сущностное начало, которое обязательно проявится в организации художественного целого». Эсалнек А.Я. Типология романа (теоретический и историко-литературный аспекты) - М., 1991. - С.  8

В жанровом содержании обнаруживается несколько аспектов: тематика, проблематика, эстетический пафос и экстенсивность или интенсивность воспроизведения художественного мира. Лейдерман Н.Л. Движение времени и законы жанра: Монография. - Свердловск. 1982 - С. 22-23

В качестве ведущего жанрового признака большинство ученых выделяет проблемно-тематическую организацию произведения. При этом собственно проблематика конкретного текста может быть шире, чем тот круг тем, на основе которого мы относим произведение к тому или иному жанру, но эти темы оказывают значительное влияние на организацию художественного целого.

Внутренние процессы в литературе, пишет Н.Л. Лейдерман, можно понять и объяснить лишь в свете эстетической концепции личности. Все другие факторы жанра, т.е. те внешние и внутренние силы, под действием которых происходит жизнь жанра, действуют на него только в «сопряжении» с эстетически осваиваемой в данное время концепцией личности. Одним из факторов жанра является творческая индивидуальность писателя. Художник работает со своим материалом, стремясь придать ему наиболее адекватную его замыслу жанровую форму. Этот процесс не всегда осознается автором рационально, но при анализе широкого литературного контекста современности становится очевидна обусловленность индивидуальных творческих особенностей писателя объективными общественно-историческими и художественно-эстетическими факторами.

Творчество М. Рено в жанре исторического романа отличается разнообразием затронутых тем. Её романы относятся к разным типам исторического повествования. Романы «Последняя чаша», «Маска Аполлона» и «Поющий славу» представляют собой образец социально-исторического романа. Трилогия «Александр» - яркий пример историко-биографического жанра. Дилогию «Тезей» следует рассматривать с учетом специфики мифологического материала. Таким образом, в творчестве М. Рено можно выделить три типа исторического романа, каждый из которых имеет свою традицию в мировой литературе.

§ 3.1 Синтез жанровых форм в дилогии «Тезей»

Дилогия, посвященная легендарному афинскому герою Тезею, включает в себя романы «Царь должен умереть» и «Бык из моря». В отечественном литературоведении существуют работы, посвященные этим романам, в отличие от остальных произведений М. Рено (Е.М. Ерушова, М.В. Артамонова). Внимание исследователей в первую очередь привлекала мифологическая основа дилогии. В работе М.В. Артамоновой подробно рассмотрены различные аспекты использования мифологического сюжета в художественном произведении, изучена специфика мифотворчества английской писательницы, обнаружены примеры демифологизации и ремифологизации в романах «Царь должен умереть» и «Бык из моря».

Миф - чрезвычайно сложное явление в жизни человечества. Миф возникает на заре цивилизации, когда человек почувствовал необходимость как-то понять этот мир, свое место в нем. Анализ отношения мифа к художественному творчеству в наши дни представляет собой серьезную историко-методологическую проблему. Большинство мифологов в наше время настаивают на современном мифотворчестве, и даже определяют мифологизм как один из основных принципов сознания XX и XXI веков.

Миф и история в принципе не противостоят друг другу. Оба эти вида «свидетельств» о прошлом довольно тесно связаны между собой, и разделяющую черту найти иногда непросто. Часто древняя история народов начинается с мифов и сказаний, в которых повествуется о происхождении народа, его первых правителях, мудрецах и героях, войнах, бедствиях. Для древнего человека миф и история и вовсе представляются явлениями одного порядка. В начале исторического пути любого из народов, пока он еще не успел обзавестись ни литературой, ни наукой в настоящем смысле этого слова, миф, по существу, заменяет историю в ее основной функции копилки воспоминаний о событиях далекого прошлого.

Категории времени и пространства часто изъяты из структуры мифа, в повествование легко вводятся фантастические элементы, нарушаются законы формальной логики. Стоит, однако, учитывать, что именно с нашей точки зрения эти факты являются фантастическими, нереальными. Древний человек воспринимал их как само собой разумеющееся и не менее правдоподобное, чем окружающая действительность. В восприятии древних людей миф был воплощением коллективного опыта и знания многих поколений предков, чем-то вроде энциклопедии, где можно было найти ответ на основные вопросы человеческого бытия. Представленная в мифах картина жизни Вселенной и человеческого рода, взятая как единое целое, с нашей, современной точки зрения, безусловно, носила иррациональный, мистический характер и ни в коей мере не подчинялась законам логического научного мышления.

Миф с его многозначностью и широкими возможностями интерпретации является чрезвычайно благоприятной почвой для создания художественного произведения. «Миф становится привлекательной моделью в искусстве ХХ века и потому, что современных художников привлекает, прежде всего, в качестве объекта изображения изменчивость и бесконечная вариативность личности». Шарыпина Т.А. Проблемы мифологизации в зарубежной литературе XIX-XX вв. - Н.Новгород, 1995 - С. 19

Античная мифология, её сюжеты и образы оказали огромное влияние на мировую литературу и изобразительное искусство. То более, то менее активно, но на протяжении многих веков своего развития литература обращалась в древнегреческой мифологической системе в поисках тем и мотивов.

Миф содержит в себе неисчерпаемый философско-эстетический материал, и позволяет в условно-символической форме выразить содержание, актуальное во все периоды развития человеческой культуры. Образы и мотивы древнегреческой мифологии воспроизводились в литературе и искусстве на протяжении многих веков в различных интерпретациях. Они, с одной стороны, узнаваемы читателем, а с другой стороны, несут в себе множество смыслов и ассоциаций, которые автор может использовать, как продолжая традицию восприятия того или иного образа, так и опровергая ее.

Английские писатели на протяжении ХХ века неоднократно обращаются к приемам художественной мифологизации. М.В. Артамонова отмечает, что у истоков традиции художественного мифологизма в английской литературе ХХ века стоит Дж. Джойс («Улисс», 1922 (James Joyce. Ulysses)), и в дальнейшем она развивается в творчестве Д.Г. Лоуренса («Пернатый змей», 1926 (David Herbert Lawrence. The Plumed Serpent)), Дж. Р.Р. Толкиена («Властелин колец», 1954-1955, Сильмариллион, 1977 (John Ronald Reuel Tolkien. The Lord of the Rings. The Silmarillion), К.С. Льюиса («Пока мы лиц не обрели», 1956 (Clive Staples Lewis. Till We Have Faces)), Дж. Фаулза («Волхв», 1965 (John Robert Fowles. The Magus)). «Однако способы функционирования приемов художественного мифологизма (демифологизация, ремифологизация, мифологизация) у перечисленных авторов существенно отличаются от их использования в романах М.Рено о Тезее». Артамонова М.В. Художественный мифологизм в романах Мэри Рено о Тесее. //Автореферат … канд. филол. наук.- Самара, 2010. - С. 4

Исторические романы Мэри Рено «Царь должен умереть» и «Бык из моря» представляют значительный интерес с точки зрения трактовки мифологических сюжетов. В ее произведениях миф и история переплетаются, интерпретируются автором по-своему и создают особый мир. Интерес к личности, свойственный её романам, основанным на реальных исторических событиях, столь же присущ и дилогии «Тезей», в основу которой положен цикл мифов о великом афинском герое.

Ярким примером мифоцентрического произведения в европейской литературе ХХ века является тетралогия Т. Манна «Иосиф и его братья» (Thomas Mann, Joseph und seine Brьder, 1933-1943). Дилогия М. Рено обнаруживает некоторое сходство с романом Т. Манна в плане художественного своеобразия при всей разнице идейного содержания.

Н.С. Лейтес определяет произведение «Иосиф» как интеллектуальный роман с мифологическим сюжетом. Лейтес Н.С. Немецкий роман 1918-1945 годов (эволюция жанра). - Пермь, 1975. - С. 235 Она отмечает преемственность с «Волшебной горой», но указывает, что проблематика в тетралогии ставится в общечеловеческом контексте.

Мифологические образы и сюжеты предоставляют писателю возможность придать универсальный характер повествованию, т.к. изначально несут в себе некое общекультурное, надысторическое значение. Даже если автор переносит действие в конкретную историческую эпоху, заложенный в мифологическом герое сверхобраз продолжает существовать в сознании читателя, всеобщее преобладает над определенно-историческим значением.

«Иосиф» Т. Манна показывает путь становления личности: постепенное отделение личности от коллектива, противопоставление себя общей массе, осознание своих связей с другими людьми и признание необходимости считаться с их интересами. Таким образом, кроме непосредственного сюжета, связанного с действием романа, существует определенное развитие философской идеи. Путь отдельного героя становится метафорой жизненного пути человека вообще, и, более того, человечества вообще. Многоплановость повествования - соединение фабульного, психологического и философского слоя - способствуют раскрытию гуманистической идеи прогрессивного развития личности и общества.

Общей чертой «Иосифа» Т. Манна и «Тезея» М. Рено становится также тщательное воссоздание деталей эпохи: быта, одежды, архитектуры, уклада жизни, политического устройства. Т. Манн в красках воссоздает жизнь древнеегипетского государства в третьей и четвертой книгах тетралогии. При этом писатель сравнивает высокий уровень цивилизации Древнего Египта с патриархальным укладом израильского народа. В романе М. Рено главный герой, глядя на жизнь критского общества (часть 4, «Крит»), то и дело обращается в мыслях к порядкам своей родины, и дает Криту весьма нелестную оценку, отмечая моральное разложение критян. Контраст и сопоставление разных уровней исторического развития и разных культур играют большую роль в идейно-художественной организации исторических романов Л. Фейхтвангера (например, в трилогии «Иосиф Флавий», включающей в себя романы «Иудейская война», «Сыновья», «Настанет день» (Lion Feuchtwanger. Der jьdische Krieg, 1932; Die Sцhne, 1935; Der Tag wird kommen, 1942)).

Томас Манн проясняет исторические корни мифа, помещает героя в конкретно-историческую обстановку, но именно философская идея прогрессивного развития человека, рода и общества по спирали становится стержнем тетралогии, объединяя судьбу отдельной личности и всего человечества. Сочетание приемов демифологизации и ремифологизации при разработке художественного образа одного персонажа позволяет автору приблизить героя к читателю, сделать его узнаваемым и понятным, а затем придать образу универсальные черты, показать его обобщающее значение.

Для романов М. Рено «Царь должен умереть» и «Бык из моря» также характерно сочетание приемов демифологизации и ремифологизации. Демифологизация основана на исследовании исторических свидетельств, научных источников, и одновременно с этим - на принципах психологизма в стремлении автора раскрыть индивидуальность главного героя, становление его характера. Недостающие факты автор восполняет собственными соображениями, но и они являются результатом предварительной работы по изучению различных свидетельств - материальных и письменных.

В плане функционирования приемов демифологизации и ремифологизации, сочетания мифологической и научно-теоретической составляющих романы М. Рено «Царь должен умереть» и «Бык из моря» ближе всего к мифоцентрическим произведениям Р. Грейвза. В романе «Золотое руно» Р. Грейвз, разрушая фантастические элементы с помощью логики реального мира, подчиняет ход повествования собственной мифологической концепции.

«Ино ждала знака от Белой Богини, которая вскоре снова явилась ей во сне и сказала:

-- Ино, ты поступила хорошо, но поступишь еще лучше. Возьми весь семенной ячмень из кувшинов, который хранится в моем святилище, и тайно распредели его среди женщин Фтиотиды. Прикажи им поджарить его -- каждая по две-три полных корзины, но смотри, чтобы ни одна не проговорилась, иначе им не уйти от моего гнева.

Ино задрожала во сне и спросила:

-- О мать, как ты можешь просить меня о таком?! Разве огонь не уничтожит жизнь в священном семени?

Богиня отвечала:

-- И тем не менее сделай так. И еще отрави воду в овечьих поилках миниев пластинчатым грибом и крапчатым болиголовом. Мой сын Зевс силой отобрал у меня дом на Пелионе; и я накажу его, погубив его стада». [Р. Грейвз, Золотое руно]

Способность общения с богами - неотъемлемая черта образа Тезея в дилогии М. Рено. Однако явного влияния божественного начала читатель не найдет. События, которые мифологическое сознание героя воспринимает как божественную волю, имеют вполне реальное логическое объяснение. М.В. Артамонова справедливо замечает, что «многие эпизоды оригинального мифа разделены ею на две составляющие - реалистичную и фантастическую, логическую и сверхлогическую, историческую и легендарную. Поэтому каждый роман обладает, по меньшей мере, двумя планами, очевидными для читателя и имплицитными, инстинктивными для главного героя, сквозь призму мифологического сознания которого мы воспринимаем все происходящее» Артамонова М.В. Художественный мифологизм в романах Мэри Рено о Тесее.// Дисс. … канд. филол. наук. - Магнитогорск, 2010..

«Я мысленно видел бурное темное море, что бушевало вокруг Крита, -- оно было пустынно.

-- Будет ли флот, нет ли, -- сказал я, -- когда подойдет наше время -- мы узнаем его, государь. Я в руке Посейдона. Он послал меня сюда и не оставит. Он пошлет мне знак.

Я сказал это, чтобы утешить его: ведь почти не сомневался, что корабли не придут сюда, пока я сам их не пришлю. Но боги никогда не спят, и Синевласый Посейдон воистину услышал меня». [М. Рено, Царь должен умереть]

Обращение писательницы ко столь отдаленному периоду истории неизбежно вызывает определенные трудности при работе и обуславливает специфику художественной организации текста. Помимо сложностей, связанных с написанием убедительной картины прошлого, автор сталкивается с проблемой развития характеров своих персонажей. Образы героев должны обладать определенными чертами, свойственными описываемому историческому периоду. Поскольку достоверных исторических свидетельств, в частности письменных источников, о времени предполагаемого правления Тезея не существует, автор полагается на данные археологии, дошедшие до наших дней произведения изобразительного искусства, способные в той или иной степени раскрыть мировоззрение данной эпохи, и на собственную интуицию.

В дилогии Мэри Рено нашли своё отражение почти все сюжеты, связанные с мифом о Тезее. Автор на страницах своих книг показывает нам весь жизненный путь своего героя - начиная с детства, проведенного в Трезене и заканчивая смертью Тезея на острове Скирос.

Дилогия разделена на части, название которых определяется местопребыванием героя. Первая книга («Царь должен умереть») состоит из частей «Трезена», «Элевсин», «Афины», «Крит», «Наксос» (Troizen, Eleusis, Athens, Crete, Naxos). Вторая книга («Бык из моря») включает в себя части «Марафон», «Понт», «Эпидавр», «Скирос» (Marathon, Pontos, Epidauros, Skyros).

Смысл такой композиции не сводится к одному значению. Во-первых, М. Рено таким образом показывает жизнь своего героя как путь - мотив, не раз встречающийся в мировой литературе. Смена местопребывания всегда оказывается связана с переменами как в судьбе, так и в характере героя. Путь Тезея - это не просто перемещение из одной точки в другую, это получение нового опыта, это развитие внутреннего мира личности.

Во-вторых, выделение частей повествования по географическому признаку непосредственно связано с изображением конкретно-исторических обстоятельств. Устройство жизни в разных местностях имеет свои принципиальные особенности. Различаются политическое и социальное устройство, религиозные уклады, обычаи, нравы и быт. Тезей, как правило, высказывает свое мнение об увиденном, однако автор дает читателю возможность взглянуть на порядки минувшей эпохи как бы со стороны и оставляет право не согласиться с точкой зрения главного героя. Это возможно благодаря детальным описаниям и ярко выраженной субъективности оценки, формирующей основную идею произведения, но не претендующей на абсолютную истину.

В одних частях мы можем заметить, что М. Рено в основных чертах следует мифологическому сюжету. В других, например, в части «Крит», где автор описывает события, происходившие с Тезеем в Лабиринте, миф и его персонажи подвергаются значительным изменениям.

Во-первых, М. Рено, используя мифологический материал, практически отказывается от фантастического элемента, каждый поворот в сюжете писательница стремится обосновать логически. Герои М. Рено отличаются яркими, запоминающимися характерами. Каждому герою присущи определенные черты, которые в результате складываются в цельный психологический портрет. Их образы не статичны, мы наблюдаем их в развитии. Характер персонажей обусловлен условиями их воспитания, событиями, происходившими в их жизни.

Воспринимая мифологический материал, следуя в общих чертах логике его развития, М. Рено трансформирует образы героев, перераспределяет их функции, по-своему интерпретирует отношения между действующими лицами и отводит им отличные от мифа роли в сюжетной структуре романа.

В классическом мифе Минотавр, запертый в Лабиринте, пожирал юношей и девушек, привезенных в качестве дани. В романе этот мотив обыгрывается иначе, во вполне реалистической манере. В романе большое место отводится описанию «бычьей пляски» - ритуальному действию, призванному умилостивить Земного Быка, вызывающего землетрясения. Эта пляска состоит из сложных акробатических номеров, выполняемых командой на арене с живым быком. Таким образом, бык никого не ест в прямом смысле этого слова, но он может убить или покалечить во время пляски.

Своеобразно отношение писательницы к Астериону - Минотавру. В своей обычной манере, она убирает фантастический элемент из его истории, и Астерион в книге - сын жены Миноса и бычьего прыгуна из Ассирии. Он представлен грубым, жестоким, но очень умным человеком, которому удалось собрать почти всю власть на Крите в своих руках с помощью хитрых уловок и подкупа. Рено по-своему трактует отношения Тезея с Астерионом. Конфликт между ними начался сразу по прибытии Тезея с товарищами на Крит. Тезей не знал, кто такой этот грузный человек, и повел себя достаточно дерзко. Услышав от Тезея, что тот - сын Посейдона, Астерион кинул свой перстень в море, понимая, что Тезей не сможет отказаться нырнуть за ним. Тезей находит перстень, показывает его принцу, но затем швыряет обратно в море. Через некоторое время Тезей узнает, что Астерион купил их команду. Между Астерионом и Тезеем - вражда и ненависть, которой совсем нет между Тезеем и Миносом, и уж тем более Ариадной. Фактически Тезей убивает Минотавра, выполняя просьбу Миноса, опасавшегося, что Астерион станет владыкой Крита. В этом эпизоде Рено отходит от принятого мифологического сюжета, в котором перстень в море бросает сам Минос, а Минотавр навечно заперт в Лабиринте.

Образ человекобыка расщепляется на два образа - быка, который может убить Тезея физически, и человека - Астериона, Минотавра, - который стремится уничтожить Тезея морально. Непосредственно образ мифологического человекобыка возникает в сцене поединка Тезея и Минотавра. Писательница решает это с помощью «Маски Дедала» - священной маски быка, сделанной, по преданию, этим мастером. Готовясь принять царство, Астерион надевает эту маску, и в таком виде застает его Тезей.

Своеобразно художественное решение образа Ариадны. Верховная Жрица Крита изображается автором как реальная земная женщина, имеющая, тем не менее, сильный характер и незаурядный ум. Важными для раскрытия образа становятся её откровенные разговоры с Тезеем, когда она признается, что не передает людям волю богов, а лишь играет свою роль.

«Прошло несколько ночей, и вот однажды Ариадна говорит мне:

-- Завтра день моих предсказаний.<…>Эллинов приходит немного, им я ничего особенного говорить не стану. Но критянам скажу, что к ним грядет новый Царь Лета, чтобы жениться на Богине и благословить землю нашу. Гиацинт, расцветший в поле кровавом. Они это запомнят.

Я изумился.

-- Откуда ты знаешь, что будет говорить через тебя Владычица, пока ты не выпила чашу или не дышала дымом? -- так я спросил.

-- О! -- говорит, -- я этой гадости почти не принимаю. От нее голова сначала кружится, а потом болит так -- прямо раскалывается!.. И всякую чепуху начинаешь молоть…

Я был потрясен, но ничего не сказал ей. Если правда, что боги перестали говорить с ними, -- странно было, что она так спокойно об этом говорит, небрежно. Тут бы плакать надо, а она!.. <…>

-- Я сделаю так, что они это хорошо запомнят. Лицо набелю, а под веками наложу красную полосу и устрою целое облако дыма, -- им все равно, что это за дым, -- закачу глаза, метаться буду, биться… А когда скажу -- упаду без сознания.<…> У нас бы каждый месяц начинался хаос, если бы никто не знал, какими будут предсказания оракула». Рено М. Тезей. / пер. с англ. Швейник Г.Ф. - М. 1992 - С.253-254

В английской литературе существует пример очень близкого художественного образа - это героиня незаконченного романа У. Голдинга «Двойной язык». Десакрализация образа Жрицы в обоих произведениях происходит с помощью акцента на присущих обыкновенному человеку чертах, в том числе женских слабостях, внимания к психологии героини и полном устранении фантастической составляющей.

Исторические элементы образуют, по мнению некоторых исследователей, в мифе о Тезее и Минотавре лишь поверхностный слой. Сама структура мифа знакома исследователям и встречается в мировой мифологии много раз как обряд инициации юношей. Сначала - блуждания по запутанному неизвестному пространству, затем - опасность, чудовище, которое можно победить с помощью волшебного помощника (в данном случае - Ариадна) и, наконец, возвращение в мир к новой жизни. Хотя прямых указаний в тексте на восприятие поездки на Крит как обряда инициации нет, следя за психологией Тезея, мы можем уловить нечто подобное. Во Дворец Миноса он приходит юношей, пусть уже и подвергшимся испытаниям в жизни, покидает же Тезей Дворец зрелым, многое познавшим мужем

Стремясь соединить в единое художественное целое миф и историю, автор активно использует археологические данные для создания наиболее правдоподобной картины. В романе мы можем найти множество доказательств тому, что Рено внимательно изучала данные раскопок на Крите, прежде чем приступить к работе над текстом.